Пламенный венец (гет)

— Наконец-то, — шепотом пробормотала Эшара, забравшись под одеяло и прижавшись к мужу своим теплым боком. — Я думала, это уже никогда не закончится.

— В следующий раз дай мне самому укачать ее, — Нед поцеловал жену в макушку. Он тоже говорил шепотом, боясь разбудить наконец-то заснувшую дочь. Едва из ее колыбельки доносился хотя бы звук, оба супруга тут же вздрагивали и в ужасе замирали, однако теперь девочка, казалось, действительно уснула, и можно было надеяться по крайней мере на пару часов покоя.

Маленькой Арье было всего-то чуть больше месяца от роду, но голос у нее был такой громкий, что она ставила на уши весь Винтерфелл. Ее няни и Эшара сбивались с ног, расхаживая из угла в угол и качая кричащую девочку на руках. «Это все ваша волчья кровь», — в шутку говорила его жена, и если в ее словах была хоть капля истины, то, когда Арья немного подрастет, их ожидали веселые деньки. Старая Нэн рассказывала, что сам Нед был спокойным ребенком, а вот его старший брат и младшая сестра никому не давали покоя. Двое старших детей Неда — Эдвин и Лиарра — не были шумнее обычных младенцев, а вот Арья задавала всем жару за троих.

— Уж не сомневайся, — отозвалась Эшара, обнимая его, — я чувствую себя разбитой, но отчего-то не могу заснуть, — пожаловалась она.

— Я тоже, — признался Нед.

— Будет забавно, если на пиру я усну прямо на возвышении и разобью лицо о стол, — хмыкнула она.

— Я тебя удержу, ты же знаешь, — Нед провел пальцем по ее щеке, вглядываясь в ее мягкие черты. В темноте глаза жены, казалось, были еще ярче, а веселые искорки в них блестели несмотря на усталость.

— Как я могла в тебе усомниться? — Эшара лукаво улыбнулась и поцеловала его. — Ты мой спаситель, — добавила она уже серьезно.

— Уж не знаю, кто из нас кого спас, — пожал плечами Нед.

Небо за окном уже становилось из черного темно-синим, знаменуя скорый рассвет, но ни Эддард, ни Эшара, так и не сомкнули за всю ночь глаз, хотя назавтра им предстоял полный событий день. Хранитель Севера устраивал празднества по случаю рождения дочери, поучаствовать в которых съезжались многие лорды-знаменосцы, и завтра супругам надлежало обеспечить им всем надлежащий прием.

— Эдвин сказал, что Арья не заслуживает праздника, — пожаловался жене Нед. — Она и ему не дает покоя, а я-то думал, что стены в этом замке достаточно толстые.

— Он просто обижен, что праздник устраивается не в его честь, — зевнула Эшара. — Когда родилась Лиарра, он нарочно начинал реветь, стоило мне только подойти к ней.

— Что ж, — Нед вздохнул, — я не завидую его будущей жене, раз уж он растет таким ревнивцем.

Эшара хихикнула и потерлась носом о его плечо, щекоча его кожу своим горячим дыханием. Они оба замолчали и попробовали все же забыться сном, но стоило Неду закрыть глаза и провалиться в черную пучину, как он, казалось, тут же пробудился от стука в дверь: это слуги пришли помогать хозяевам готовиться к новому дню. Вскоре должны были начать прибывать гости.

Двор Винтерфелла полнился солдатами, слугами, конюшими и лошадьми. Люди о чем-то переговаривались, кони ржали и фыркали. Кругом и без того стояла суматоха, так еще и четырехлетний Эдвин путался у всех под ногами. Лиарра хотела бы побежать за ним, но мать крепко удерживала ее за руку, несмотря на несколько попыток девочки вырваться.

— Это что у нас за бравый воин? — взревел Большой Джон Амбер. Едва въехав во двор и спешившись, он подхватил Эдвина в воздух и усадил на свои могучие плечи, отчего мальчишка радостно завизжал и вцепился с спутанные волосы Большого Джона.

— А вы настоящий великан, лорд Джон? — спросил Эдвин, которому с высоты его четырехлетнего роста Большой Джон наверняка казался до невозможности громадным.

— Может и так, — Джон Амбер хмыкнул. — Когда ты немного подрастешь, и мейстер научит тебя всяким премудростям, ты узнаешь, что замок Амберов, Последний Очаг, стоит ближе всего к Стене, и, возможно, кое-кто из моих предков имел дело и с великанами, а теперь во мне течет их кровь.

Эдвин с интересом слушал этот рассказ, не замечая хитрой улыбки на лице Большого Джона и веря каждому его слову. Мальчик обожал сказки о Застенье и мечтал встретить настоящего великана, мамонта или лютоволка, и, хотя Нед упорно доказывал ему, что это всего лишь сказки, и раз уж Эдвин так любит всякие истории, то почему бы ему не послушать историю Севера и своего рода, но мальчик лишь качал головой и бежал к старой Нэн.

— Лорд Эддард, — Большой Джон склонил колено перед своим сюзереном, так и не сняв Эдвина с плеч. — Миледи, — поднявшись, он неуклюже протянул руку и смачно чмокнул костяшки пальцев Эшары.

— Мы рады принимать вас в Винтерфелле, лорд Джон, — Эшара благодушно улыбнулась. Сначала грубоватые манеры северян смущали ее, но со временем она к ним привыкла, заявив Неду, что искренность и открытость она ценит больше, нежели неуклонное следование этикету. — И благодарим вас за то, что вы решили разделить с нами нашу радость.

— Я рад снова гостить в вашем замке, — Джон Амбер широко улыбнулся и пошел дальше, чтобы присмотреть за своими лошадьми и обосноваться в приготовленных для гостей комнатах. Эдвин, весело болтая, продолжал сидеть у него на плечах.

— Нет, ты помнишь, чтобы Большой Джон хоть раз целовал даме руку? — хихикнула Эшара, искоса поглядывая на Неда, который по-прежнему оставался невозмутимым.

— Ты благотворно влияешь на него, — Нед слегка улыбнулся и сжал руку жены. — На самом деле, мне кажется, что он здорово смущается в твоем присутствии. Беднягу можно понять. Я сам чуть не умер от смущения, когда впервые увидел тебя.

Эшара усмехнулась и стряхнула с плеча мужа невидимую пыль. Ее всегда удивляло, когда он говорил о своей застенчивости, но правда была в том, что даже спустя почти шесть лет брака, она все еще могла вогнать Неда в краску, заставив его уши пылать ярче Четырнадцати Огней Валирии.

Вслед за Джоном Амбером прибыли Карстарки, обе ветви Флинтов, Болтоны, Мормонты, Дастины, Рисвеллы и Сервины, Мандерли и Хорнвуды, даже Хоуленд Рид выбрался со своих болот. Всего лорды должны были пробыть в Винтерфелле около двух недель. Назавтра намечался большой пир, а еще через несколько дней должна была состояться охота. Кроме того, у Неда к каждому из них имелись некоторые дела, которые он, пользуясь случаем, намеревался обсудить. Эшаре предстояла куда более трудная задача — занимать дам.

— Леди Барбри Дастин глядела на нас так, будто хотела выклевать нам глаза, — прошептала Эшара на ухо мужу. — В этом своем наряде она походит на стервятника.

— Она всегда так смотрит, — заметил Нед. — Уж не знаю, чем мы ей не угодили.

Виллам Дастин был другом Эддарда, и Неду было известно, что леди Барбри Рисвелл выходила замуж не девицей. Виллам сам проболтался об этом, будучи уже изрядно захмелевшим. Нед слышал также, что девичество Барбри досталось Брандону еще задолго до его отъезда на юг. Он тогда воспитывался в Барроутоне и наезжал к Рисвеллам в Родники. Судя по взгляду леди Барбри, расстались они не слишком-то хорошо, раз она все еще держала на Старков обиду. Это, однако, не мешало ей посещать Винтерфелл, ночевать у Хранителей Севера под крышей и сидеть за их столом.

С Дастинов мысли Неда переключились на Вимана Мандерли. В отличие от многих других, он въехал во двор не верхом, а в повозке такой богатой и столь пышно разукрашенной, что даже малютка Лиарра ахнула и принялась тянуть отца за рукав, чтобы тот взял ее на руки и позволил получше рассмотреть эту диковинку. «Лорд Виман давно не путешествует в седле, ибо нет на свете такого коня, который его выдержит», — посмеивался Мартин Кассель, заставляя Неда сдерживать улыбку: негоже сюзерену смеяться над своими вассалами.

В последний раз знаменосцы Старков собирались в Винтерфелле четыре года назад, на исходе прошлого лета, когда родился Эдвин — наследник Неда и будущий Хранитель Севера. Лиарра родилась в самый разгар зимы, и от празднеств в ее честь пришлось отказаться: за короткое лето, длившееся чуть больше года, не удалось собрать достаточно урожая, и Нед решил, что негоже лорду пировать, пока его люди затягивают пояса и едва сводят концы с концами.

За прошедшие годы, лорд Виман, казалось, еще сильнее отяжелел, однако не утратил своей известной любви к роскоши и хорошей еде. Мандерли были едва ли не самым богатым на Севере домом, за исключением, может быть, самих Старков, и роскошь была им позволительна, к тому же, у лорда Вимана она всегда сочеталась со щедростью. На каждые именины он отправлял всем Старкам роскошные подарки, хотя Нед и подозревал, что помимо добрых намерений, лорд Виман также имел целью сохранить доброе мнение и привязанность Хранителя Севера.

Хоуленд Рид оказался полной противоположностью лорда Вимана. Если бы Нед не знал болотного жителя в лицо, то принял бы его за чьего-нибудь слугу. Рид был одет добротно, но скромно, одежда его имела простой крой и была пошита из тканей коричневого и темно-зеленого цвета, отчего лорд Хоуленд терялся на фоне торчавших тут и там кустиков травы и стоптанной земли двора. Несмотря на то, что Рид уже давно был взрослым мужчиной, лордом на своих собственных землях, выглядел он как юноша, а глаза его имели взгляд старца.

— Вы уделите мне немного времени, лорд Эддард? — спросил Хоуленд Рид, после того как были произнесены приветствия. — Мне бы хотелось поговорить с вами, пока я здесь.

— Безусловно, лорд Хоуленд, — Нед кивнул. — Я и сам хотел с вами поговорить.

Любопытство принялось грызть Неда сразу, как только Рид отошел, но Эддард заставил себя сосредоточиться на приеме гостей. Видно, ему придется потерпеть еще несколько дней перед тем, как он узнает, что за вести принес ему болотный житель. Отчего-то ему вспомнилась Лианна, вот она-то ни секунды не смогла бы утерпеть, утащила бы Рида в сторону и все у него выпытала.

Мысли о сестре, вызвав на лице Неда мимолетную улыбку, принесли с собой и печаль. Прошло не так много времени с тех пор, как они получили вести о вновь постигшем ее несчастье. Эшара тогда должна была вот-вот разрешиться от бремени, и к тревоге за сестру прибавился страх за жену и еще нерожденного ребенка. Нед осмелился показать ей письмо из Королевской Гавани только после того, как Эшара достаточно оправилась после рождения Арьи, и ее здоровью больше ничего не угрожало.

— Бедняжка, — покачала головой Эшара. — Она всегда была такой жизнерадостной, такой веселой. Лианна никому не сделала зла, отчего же боги так несправедливы к ней?

Нед не знал, как ответить жене. Пути богов ему были неведомы, да и южные боги вряд ли благоволили северянке Лианне Старк. Неду вспомнились те дни, когда Лианна в последний раз была дома. Тогда она ждала появления на свет принца Эйгона, но это не мешало ей оставаться такой же деятельной и живой. Она напоминала Неду снежную бурю, которая захватывала весь замок в свои объятия. Он не представлял свою сестру матерью, но, когда родился ее первенец, в ее глазах, во всем ее лице появился свет, которого Нед никогда на замечал в ней прежде. Таким светом пылали свечи в маленько септе, построенной им для Эшары, таким светом сияли солнечные лучи пробивавшиеся в богорощу, сквозь красную листву чардрева. Он не мог бы описать тот взгляд, которым она смотрела на своего новорожденного сына, столько совершенно разных чувств смешивалось в нем: удивление, восторг, любовь, трепет и умиление.

Нед еще хорошо помнил ее письма, которые она отправляла ему после смерти Джейехериса, пустые, лишенные жизни, будто их и вправду писала вовсе не Лианна. Лишь постепенно, с течением месяцев, в них стали возвращаться прежние искорки жизнерадостности, которая раньше била из Лианны ключом.

Последнее письмо, которое Нед получил из столицы, было написано королем Рейегаром. Он излагал все довольно сухо, но Нед был уверен, что за этой сухостью крылось беспокойство за жену и собственная, глубоко запрятанная горечь потери. В конце своего послания Рейегар Таргариен выражал несколько странную просьбу, и Эддард не знал, сможет ли ее выполнить, да и не спешил угадывать удастся ли затея короля вовсе, однако все это было продиктовано желанием порадовать Лианну, и Нед был готов на все лишь бы помочь ей. Он искренне надеялся, что ему самому никогда не доведется испытать это чувство страха и утраты. Иногда, когда он смотрел на Эдвина, Лиарру, малышку Арью, сердце его сжималось, и его накрывал неизвестно откуда взявшийся ужас, который будто бы сковывал его тело и разум. Потом эти страшные тиски разжимались, чтобы появиться вновь, когда Нед уже успевал позабыть о них.

— Как вы думаете, — спросил Нед как-то у мейстера Лювина, когда они закончили обсуждать ежедневные дела Винтерфелла, — в чем может крыться причина несчастий моей сестры?

— Я не могу этого знать, милорд, — Лювин с сочувствием покачал головой. Этот скромный человек очень нравился Неду, и он был доволен, что однажды отправил мейстера Валиса прочь из Винтерфелла. — В последний раз я видел вашу сестру пять лет назад.

— Но почему… — Нед на мгновение задумался, — такое происходит? — «Может ли то же самое случиться со мной, с Эшарой? С нашим ребенком?» — хотел бы он спросить, но этот потаенный его страх остался невысказанным.

— Причины могут быть разными, лорд Эддард, — осторожно отозвался Лювин, — и это может произойти с каждым. Пышущие здоровьем женщины умирают родами, а хилые и болезненные производят на свет одного ребенка за другим. К сожалению, нам не дано заглянуть внутрь человеческого тела и посмотреть, что там на самом деле творится.

— Да, весьма жаль, — рассеянно согласился Нед. — Скажите, мейстер, когда Лианна была здесь, она ведь была здорова?

— Да, совершенно здорова, — закивал Лювин со всей уверенностью, — но я уже сказал вам, что несчастье может случиться с самой здоровой женщиной. Дети — дар богов, и только они решают, когда вручить этот дар, а когда забрать.

Слова мейстера не обнадежили Неда, скорее заставили страх проникнуть еще глубже в его сердце. Если уж ученый мейстер мог мало что рассказать об этом, то что уж говорить об обычном мужчине, все знания которого — это лишь управление собственными землями.

— Она очень любит Винтерфелл, — пробормотал Нед. — Возможно, сам здешний воздух шел ей на пользу.

— Может быть, вы и правы милорд, — отозвался Лювин, поглядев куда-то в сторону. — Может быть, это воздух Королевской Гавани отравляет ее.

Неду нечего было на это ответить. Он знал, что Лианна не жаловала столицу, но ей приходилось жить там, ибо король не мог постоянно находиться на Драконьем Камне или отправляться в путешествия по стране. Со временем его сестра привыкла к этому городу и смирилась с тем, что все ее желания осуществиться не могут.

«Я всегда знала, что рано или поздно мне придется покинуть родной дом, чтобы выйти замуж, — писала Лианна. — Я люблю своего мужа и счастлива с ним, но Королевская Гавань тяготит меня. Сначала я думала: все дело в том, что я здесь одна, но теперь со мной Бен, у меня появились подруги, да и забот у меня столько, что на скуку не хватает времени. Потом я грешила на грязь и запах, но Рейегар много сделал для того, чтобы город стал чище, а к вони мой нос, кажется, смог приноровиться.

Тем не менее, мне по-прежнему не нравится это место, однако я понимаю, что мне предстоит прожить здесь всю жизнь, если я хочу оставаться подле своего мужа. Рейегар обижается на меня, когда я называю своим домом Винтерфелл, но тебе я могу открыто сказать, что наш родной замок — это самое прекрасное место на свете! Там я чувствую себя свободной, новые силы наполняют меня, и мне кажется, что все мне по плечу, дома я чувствую защиту старых богов. Как же мне хочется снова отправиться на Север!»

Неду самому хотелось увидеть сестру, посмотреть на ее жизнь при дворе. Он был уверен, что ее муж никогда не обидит ее, но все равно чувствовал потребность заботиться о ней, защищать ее, как он делал всю свою жизнь. Не важно, что Лианна была уже взрослой женщиной, женой, матерью, королевой, наконец, для него она всегда оставалась маленькой сестренкой, что уговаривала отца разрешить ей упражняться с мечом вместе с братьями.

— Что мне делать, отец? — спрашивал Нед у каменной статуи лорда Рикарда. Глаза отца оставались пустыми и безжизненными, и Нед зря силился разглядеть в них ответ. — Что бы сделал ты на моем месте? А ты, Бран? Как мне защитить их всех? Эшару, Эдвина, Лиарру и Арью? Они все такие хрупкие, словно тонкий весенний лед. Как мне помочь Лианне, когда она так далеко, что я едва ли могу до нее дотянуться?

Тяжелые мысли преследовали его до вечера. За ужином, перед съехавшимися по его приглашению лордами, он старался казаться веселым и гостеприимным, и вскоре то ли притворство сменилось искренним чувством, то ли общее благодушное настроение захватило его, но Нед почувствовал себя лучше. Его улыбки стали искреннее, а разговор оживленнее. Это почувствовала и Эшара, когда сжала под столом его руку и улыбнулась ему той улыбкой, что всегда предназначалась лишь для него.

Пир, состоявшийся на следующий день, удался на славу. Нед танцевал мало, танцы он так и не полюбил, и делал это лишь, чтобы порадовать жену. Эшара же не пропустила ни одного танца, а лорды и рады были ее приглашать. Нед думал, что должен был ощущать ревность, наблюдая, как она кружится по залу вместе с другими мужчинами, но чувство, которое он испытывал при взгляде на пылающие щеки жены, ее искрящиеся фиалковые глаза, порхающие в воздухе руки, больше напоминало Неду самодовольство. Из всех мужчин Вестероса эта прекрасная женщина принадлежала лишь ему, а все остальные могли восхищаться ей издалека, и самое большее на что они могли надеяться — это лишь мимолетный танец.

Домерик — единственный сын и наследник лорда Русе Болтона — услаждал присутствующих игрой на высокой арфе.

— Слышала бы его твоя сестра, — усмехнулась Эшара, — у короля мог бы появиться соперник.

Эддард хмыкнул и покачал головой. Он бросил взгляд на лорда Русе. Тот сидел прямо, его бледные, почти бесцветные глаза, смотрели будто бы и на Домерика, а будто бы и вовсе мимо него. Будь на месте младшего Болтона его собственный сын, Нед, безусловно, испытал бы гордость, но лицо лорда Русе походило на чистый лист пергамента. Оно не выражало ровным счетом ничего.

Нед сглотнул и отвернулся. Красивая мелодия, выплывавшая из-под пальцев Домерика, вздрогнула, вздохнула и оборвалась. Снова начались танцы, и Нед протянул руку жене:

— Потанцуешь со мной, если ты, конечно, не очень устала?

Три последующих дня Нед провел на охоте в Волчьем Лесу. Его покойный брат Брандон только и ждал бы того дня, когда наконец можно будет запрыгнуть в седло и пустить лошадь в галоп, да и Лианна всегда получала от этого немалое удовольствие и просила отца брать ее на охоту с тех самых пор, как сменила пони на собственную кобылку. Неду же все это было чуждо, но он был здесь хозяином и не мог лишь по собственному желанию остаться дома.

— Скучаете, лорд Старк? — на крупном мышастом жеребце к нему подъехал лорд Русе. Болтон подобрался столь незаметно, что Нед вздрогнул, услышав его тихий, безжизненный голос у самого своего уха.

— Хм, — Нед пожал плечами, задумавшись над ответом. — Я небольшой любитель охоты, — признался он наконец.

— Я тоже, — лорд Русе скривил губы, — но это не самая неприятная обязанность, которую мне приходится выполнять. — У вас очень красивые дети, милорд, — произнес он, совершенно неожиданно меняя тему.

Эта фраза настолько не подходила Русе Болтону, что, услышав ее, Нед на некоторое время замешкался.

— Благодарю, — наконец отозвался он. — Старшие пошли в мать, а самая младшая — настоящая волчица, — Нед чувствовал себя крайне неловко, ведя подобный разговор с лордом Дредфорта. — Ваш сын вчера произвел впечатление на всех моих гостей.

— Да, — лорд Русе кивнул, словно бы Нед изложил непреложную истину. — В музыкальных талантах он не уступает самому королю. Он также искусный наездник и заядлый книгочей. Через несколько месяцев он отправится в Долину, Хортон Редфорт берет его себе в оруженосцы.

Нед не знал, что можно было ответить на подобную, столь беззастенчивую похвальбу.

— Уверен, ваш сын многому научится у лорда Редфорта. Я встречал его несколько раз, когда жил в Орлином Гнезде. Сейчас у него четверо сыновей, Домерик не будет скучать в одиночестве.

— Пожалуй, — согласился лорд Русе. — Однако, лорд Старк, позвольте мне не ходить вокруг да около. Я прибыл в Винтерфелл в первую очередь для того, чтобы сделать вам определенное предложение. Что вы скажете насчет брака между вашей старшей дочерью и моим сыном?

«Все ясно», — подумал Нед. Вот зачем была сделана эта странная похвала его детям, вот зачем лорд Русе так старательно расписывал достоинства и таланты своего сына. Нед задумался. Болтоны, хотя и были вассалами Старков, но всему королевству было хорошо известно, что эти два дома враждовали едва ли не с начала времен, потому что лорды Дредфорта испокон веков желали получить власть над Севером. Нед ни за что бы не стал доверять лорду Русе, но Домерик был непохож на своего отца настолько же сильно, насколько не походил на покойного Эйериса король Рейегар. Нед поджал губу и повернулся к лорду Русе.

— Я весьма польщен подобной честью, — проговорил он, чувствуя, как во рту у него пересыхает, — но Лиарре еще только два.

— Я же не предлагаю женить их сейчас, лорд Старк, — Болтон невесело усмехнулся. — Домерику уже двенадцать, но я готов ждать, пока ваша дочь расцветет, — тихий голос лорда Русе звучал так, как будто он делал Неду одолжение.

— Я благодарен, — пробормотал сбитый с толку Эддард. — В любом случае, мне необходимо обсудить это с женой, я обещал ей, что не стану решать судьбу наших детей, не выслушав ее мнение. Сколько вы будете готовы ждать мой ответ?

— Шести полных месяцев вам будет достаточно? — спросил лорд Русе, склоняя голову и пронзая Неда взглядом. Его глаза были будто бы сделаны изо льда, и иногда Неду казалось, что взор покойника выражал и того больше.

— Да, вполне, — кивнул Нед.

— Что ж, — Болтон тяжко вздохнул. — Полагаю, мы отстали от охотничьей партии. Не кажется ли вам, что нам следует их нагнать?

Нед вернулся с охоты измотанным. Мысли о предложении лорда Русе не оставляли его в покое. Эддард не желал отправлять дочь в семью, у которой на гербе красовался ободранный человек. Однако он чувствовал, что и отказ не сыграет ему на руку, дав лорду Дредфорта повод затаить обиду на своего сюзерена. Они с Эшарой решили использовать для раздумий все предоставленные им шесть месяцев, однако, к удивлению Неда, его жена не высказалась категорически против такого союза.

— Если бы я была уверена, что лорд Русе сгинет к тому времени, как им придет время жениться, я бы дала свое согласие немедленно, — заявила она, и Нед втайне согласился с ней.

Утром следующего дня, когда замок еще спал, и даже Арья угомонилась, хорошенько измучив родителей и нянек ночью, Нед направился в богорощу. Ему хотелось побыть в одиночестве и попросить совета у старых богов. Здесь пахло сырой землей, свежей травой и паром от горячий прудов, звуки со двора не проникали сюда, и в богороще были слышны лишь крики птиц и шелест листьев.

Нед опустился на старый подгнивший пень, где он мог, бывало, просидеть несколько часов предаваясь тяжелым думам. В богороще разум его будто бы прояснялся, туман, царивший в голове, пропадал, и некоторые вещи, которых Нед раньше не замечал, вдруг представлялись ему совершенно ясно. Эддард глядел на рябь на поверхности пруда, на отражавшиеся в нем красный листья чардрева, видел, как колышутся под легким дуновением ветерка травинки и ветки кустов, слушал бормотание птиц и тихий шелест листвы. Даже когда мир кругом приходил в движение, спеша вперед, в богороще Винтерфелла он будто бы замирал, останавливаясь, чтобы передохнуть и набраться сил, и Нед, казалось, замирал вместе с ним.

— Лорд Эддард!

Нед встрепенулся, услышав собственное имя. Он открыл глаза и огляделся, чтобы встретиться с темно-зеленым взглядом Хоуленда Рида, стоявшего на ведущей к замку дорожке.

— Простите, если потревожил вас, — повинился лорд Рид, отвешивая поклон. — Не ожидал встретить здесь кого-то так рано.

— Не извиняйтесь, — Эддард покачал головой. — Я и правда редко бываю здесь так рано утром, но скоро меня ждет множество дел, да и дочь не дает мне спать. Арья родилась на удивление болтливой и шебутной.

— Отчего-то мне кажется, что она вырастет очень похожей на свою тетку, — Хоуленд Рид улыбнулся.

— Меня тоже посещала эта мысль, — согласился Нед. — Иногда, когда не могу заснуть от ее крика, то мечтаю отправить ее к Лианне в Королевскую Гавань, но потом сам понимаю, что не смогу с ней расстаться.

— Ваша дочь явилась мне во сне. Я видел, как снежный вихрь гулял по Винтерфеллу, ставя всех на ноги, и поначалу решил, что королева снова направляется на Север. Однако теперь я полагаю, что это была малютка Арья, — рассказал Хоуленд.

— Что ж, ваш сон весьма правдив, — Нед усмехнулся. — Винтерфелл действительно весь на ногах.

— Однако, лорд Эддард, — лицо Хоуленда Рида сделалось серьезным, — я хотел поговорить с вами о других своих снах. Боюсь, оба они касаются вашей сестры.

— Лианны? — сердце Неда сжалось. Он не очень-то верил в магию и во все то, о чем любила болтать старая Нэн, однако зеленые сны лорда Рида уже сбывались, об этом ему рассказывала сама Лианна.

— Да, милорд, — Хоуленд Рид кивнул. — Я не могу разгадать их значение, но они весьма встревожили меня, и я полагаю, что должен поделиться ими с вами.

— Прошу говорите, — жестом Нед призвал лорда Хоуленда продолжать.

— В одном из них была река полная крови, а на дне ее лежал красный дракон. Он был мертв, — проговорил Хоуленд Рид.

— Король Рейегар? — встревоженно спросил Нед.

— Я не могу этого утверждать, — пожал плечами болотный житель, — зеленые сны полны загадок, которые даже я не в силах уразуметь. Часто мне удается разгадать их значение только тогда, когда они сбываются. Магия сильна в нашем роду, но мы разучились понимать ее, знания, которыми мы обладали тысячелетиями, ушли, оставив нас бессильными. Что бы там ни было, мои сны всегда сбывались, сбудется и этот.

Нед тяжко вздохнул.

— Я надеюсь, он не предрекает очередного горя моей сестре. Она это не вынесет, — он отчаянно покачал головой.

— Мне жаль нести вам дурные вести, лорд Эддард, — Хоуленд Рид оглянулся и посмотрел на печальный лик, вырезанный на стволе чардрева. — Красные слезы, — пробормотал он, — я должен рассказать вам о втором своем сне, еще более тревожном. Огромная мышь подарил Лианне букет пурпурных цветов, которые превратились в прах, стоило ей только взять их в руки. Ваша сестра плакала, во сне я чувствовал ее горе, ему не было меры.

— Полагаю, вы слышали, что Лианну и правда постигло несчастье, — проговорил Нед.

— Да, — кивнул лорд Рид, — и я весьма сожалею. После того, что ваша сестра сделала для меня, я перед ней в неоплатном долгу.

— О чем вы? — Нед встрепенулся.

— О Харренхолле, — пояснил Хоуленд Рид. — Она спасла меня от троих оруженосцев, разве вы не помните? Если бы не ваша сестра, меня бы здорово побили.

— Ах, да, — Эддард уже успел позабыть об этом небольшом происшествии. В Харренхолле случилось достаточно событий, чтобы этот случай стерся у Неда из памяти. Однако, для Хоуленда Рида поступок Лианны, видно, значил очень многое. — Моя сестра всегда обладала острым чувством справедливости.

— Я могу лишь благодарить за это богов, — смиренно проговорил лорд Рид. — Каждый день я вспоминаю королеву Лианну в своих молитвах.

— Благодарю вас, — Нед выдавил из себя улыбку и замолчал. Сказать ему было больше нечего. — Вы не против вернуться в замок?

— Идемте, лорд Старк, — согласился Хоуленд Рид, и Нед двинулся по дорожке вперед, оставляя позади себя тишину и покой богорощи.

Эддард рассчитывал, что празднества по случаю рождения дочери помогут ему немного расслабиться и отдохнуть от всех тех трудностей, что ложились на его плечи, однако они лишь сильнее все запутали. Предложение Болтона и сны Рида одинаково растревожили его, и он лишь надеялся, что остальные его знаменосцы смогут порадовать его своими новостями.

Зима закончилась несколько месяцев назад, сменившись недолговечной весной и, наконец, летом. Неду хотелось, чтобы оно продлилось дольше, чтобы ему снова не пришлось думать о том, как прокормить своих людей. Ему и без этого хватало достаточно забот, от которых голова продолжала идти кругом. Следовало придумать, что делать с лордом Болтоном, следовало написать Лианне в столицу и сообщить ей о том, что рассказал ему Рид.

Лорд Русе, однако, поставил Неда в безвыходное положение, и как бы Нед ни метался, везде он натыкался на толстую кирпичную стену. В глубине души он понимал, что ему придется согласиться, но он все еще продолжал попытки отыскать иной выход. Что же до сестры, то Нед не доверял мейстеру Красного Замка, вспоминая о предательстве Пицеля и о дерзости Валиса, возомнившего себя выше своего лорда. Более того, ему не хотелось тревожить Лианну, которая наверняка еще не оправилась от пережитого потрясения, ибо ему было достаточно хорошо известно, какое значение сестра предавала словам Хоуленда Рида.

По двору Винтерфелла уже во всю сновали слуги, издалека доносился звон стали: это упражнялись гвардейцы, слышался смех Эдвина, визг Лиарры и крики Арьи, которую Эшара, видно, вынесла на улицу. Ревел, играя с маленькими Старками, Большой Джон. Ржали лошади, стучал кузнечный молот в кузне у Миккена. Нед обернулся на деревья богорощи, они тихо колыхались на ветру, будто весь творившийся во дворе шум был им неведом. Эддард поискал глазами Хоуленда Рида, но тот исчез.

«Защитите мою семью, старые боги, — взмолился Нед, — мою жену и детей, мою сестру и названного брата, моих племянников, моего брата». Боги молчали, ветер продолжал дуть, и листья на деревьях продолжали подрагивать с тихим шелестом, в котором невозможно было расслышать ответ.

Нед сделал глубокий вдох, прикрыл ненадолго глаза, постоял немного, а затем шагнул в новый день.