Запах осени (джен)

Как я тогда жалел, что не смог выбраться на чемпионат по гонкам на ступах. Это же был победный Будмиров загон. Но работа, не выпрыгнешь из упряжки, коллектив недоволен будет. А ещё в тот год случилось странное событие, пришёл с китайской стороны старый седой ракшас и отдал отцу прабабкину палочку. Знатная вещь. Обычно палочки из дерева делают с магической сердцевиной, а эта из рога индрика сделана вся. Только наружная часть из твердой, как железо, шерсти, а сердцевина из мягкого, как желе, рога. По поверхности палочки струится мельчайшая вязь на брахми, местами, правда, подстёрлось, но ещё читаемо, там заклятия на прочность, нацеливаемость и защиту хозяина. Отец тогда долго беседовал с гостем, о чём — не сказал, только палочку отдал мне и наказал передать дочери. Танька моя аккурат беременная была. Да и если бы не эта палочка, мне бы кранты.

Я с несколькими ребятами в тот день отслеживал сбор солонца на стенках гнёзд огнептиц сборщиками центральной лаборатории зельеварения. Этот солонец — крайне целительная штука, как и слёзы этих пташек. Что меня дёрнуло пробежаться, не знаю, но, оставив Вадима и Саню наблюдать за порядком, я решил прошвырнуться по периметру, скорее, от скуки, чем за конкретной надобностью. И то — чего сидеть-то, сборщики народ бывалый, знающий. К данному месту со всем пиететом. В общем, ничто не предвещало.

А побежал я по восточному крылу, и чем дальше, тем больше меня дёргало странное беспокойство. А когда прибежал на верхнее перо, то появилось чувство, как будто весь ливер внутри меня стал очень мелко вибрировать, а значит, кто-то волшбу черную здесь где-то затеял. И запашок. Дело было осенью, и запахи соответствующие были: прелая листва, нагретый солнцем камень, по случаю близких туч с востока пахло будущим дождём. Но через все осенние запахи пробивался мерзкий, слегка кисловатый запах страха и странно сильный запах паутины. Севернее верхнего пера есть распадок, довольно широкий и лесистый, а посреди него холм. Холмик — ни то ни сё. Невелик и вершины нет, просто плоское место и довольно ровное. И не очень хорошее. Называли этот холмик "неснесённое яйцо" и веяло от него не очень приятно. В общем, загорать не ляжешь. Вот оттуда и несло всеми неприятными ощущениями.

Ну, чего я туда полез в одиночку — спроси кто, не отвечу. Я ведь и не герой какой-нибудь, так, смотритель заповедника, а всё туда же, ага. Как увернулся от залпа заклятий — убей, не вспомню. Помню только, когда забежал на бугор этот чёртов, увидел четверых в тёмных балахонах и в масках, и в центре какой-то фигуры, прочерченной на мелком щебне, похоже, деваха какая-то в позе эмбриона, при этом вся опутана тончайшими чёрными нитями. А потом меня сдёрнула в сторону моя же палочка. Уже в полёте разглядел разноцветные жгуты трёх заклятий. Один из магов стоял ко мне спиной и в атаке не участвовал. А на три заклятия, летевшие в то место, где я только что стоял, было два выкрика. Ого, невербал в деле. И началась акробатика. Ни мыслей, ни эмоций не было, некогда.

Да испугаться я тогда и не успел даже. Позже, правда, чуть до истерики дело не дошло, а пока я нёсся по кругу и на бегу уворачивался от заклятий, которые летели в меня с потрясающей частотой. И что интересно, в какой-то момент понял, что меня как будто кто-то подталкивает каждый раз, и в нужную сторону. Позже я понял, что это была палочка моей прабабки, а теперь моя. Сказать, что сердце выскакивало из груди — ничего не сказать. Оно колотилось где-то под кадыком, и его грохот почти глушил все звуки. Я понимал, что оказался свидетелем мрачного ритуала, да ещё и явно жертвенного, а значит, преступного. К тому же эти четверо явно знали, что делали, и убивали не в первый раз. И, конечно, я понимал, что они намерены и меня убить — свидетели при таких делах долго не живут. Я скакал, как ужаленная блоха, постоянно сбивая прицел этим ублюдкам и не давая им сфокусировать на мне их заклятья. В какой-то момент они сошлись ближе, и один из них, споткнувшись, загородил меня от остальных. Заминка длилась несколько секунд, и этого мне хватило. Хватило, чтобы, развернувшись в прыжке, ударить первым заклинанием, пришедшим мне в голову. Францискатро — древнее боевое заклинание франкских магов. Откуда оно в нашей семье известно, не скажу, но штука убойная. Прикрывший своих подельников маг увернуться смог, а вот следующий за ним — нет. Возникшая из воздуха двулезвийная секира Франциска с огромной скоростью пролетела, казалось, мимо этих четверых на уровне коленей, и исчезла за краем холма. И вдруг события понеслись ещё быстрей. На противоположной стороне округлой площадки раздались хлопки и появились новые участники нашей разборки. К тому же из-за края площадки, с южной стороны, откуда и я пришёл, послышался крик "Асмарта!" и тёмно-фиолетовый луч убивающего заклятья прошёл на ладонь выше головы самого рослого злодея, заставив того присесть. Саня, хех, мазила. Другой из злодеев, громко заорав, рухнул вперёд, а его правая нога осталась стоять. И в тот же момент меня сильным ударом в левое бедро вынесло за край площадки, и, прокувыркавшись по камням и кустам с десяток метров, я остановился, изрядно запутавшись в зарослях дикого винограда. Ошалело проверяя, все ли руки-ноги на месте, я был рад, что цел, хотя и крепко ободрался об острые камни. Тут же и простучали хлопки трансгрессии. А полминутой позже над краем обрыва показалась вихрастая голова напарника.

— Живой?

— Ага... ну, вроде.