Назревающая война (II) (гет)

— Я знаю об этой войне не понаслышке, мой друг, — Дэтомона глубоко вздохнула через тело кшатрии. Похоже, что её спутники были весьма удивлены её словами. И в первую очередь, сама Астрид, что делила с ней своё тело. — Старый заклятый враг моей матери, один из многих, начал терять свою власть. Демоны вскоре выйдут из-под его контроля.

Иккинг, Дара и Беззубик сообразили, о какой войне идёт речь. И более не стали расспрашивать Великого Чёрного Дракона о ней. Ибо Сущий уже поведал им. Астрид, пока принцесса общалась с Парящим, также припомнила рассказ Неприкаянного о причинах новой, назревающей войны.

— С помощью своего острого ума он коварно заманил Астрид — кшатрию, с коей я делю тело — в свои сети. Он считал, что таким образом сохранит свою власть, если выпьет мою душу. Но его план был сорван Астрид, Иккингом, Беззубиком и Дарой. — показывала она ладонью на тело девушки, в которой пребывала её душа, и на друзей. — Они помогли мне выбраться из застенок крепости демона и вернуться в прошлое.

— Ты ведь говоришь о Салеосе, девочка? — пробасил Великий, чуть не сдув стоящего рядом с кшатрией Иккинга. Астрид даже не шелохнулась от дыхания дракона, по силе схожего с резким, порывистым ветром. — С тех пор утекло очень много воды. После того, как ты исчезла, я и мои собратья-исполины остались наедине с полчищами демонов, возглавляемых предателями среди Князей и Герцогов. Они обвинили драконов в смерти твоей матери. И в твоём убийстве тоже. Верные им сторонники умело подстроили каждую деталь. Трое заговорщиков сумели с помощью убедительной лжи настроить практически каждый уголок Ада против нас. И Салеос был среди них.

— Выходит, что наши Князья и Герцоги лгали нам всё это время? И, как же обстояло по-настоящему дело? — Дара подошла к Иккингу и Астрид. Она с осторожностью произносила каждое слово.

Глаза цвета ночного океана оглядели спутницу Дэтомоны. В очах Парящего, взирающих на неё, читалось презрение.

— Многие из них не ведают истины, другие же — состоят в тесной дружбе с настоящими виновниками тогдашней войны, — пояснял он Даре. — Моё племя, а в частности, я — последний из тех, кто знает обо всех деталях и подробностях той войны. Я помню всё. Драконы со временем не теряют памяти, — Чёрный Дракон снова повернул длинную громоздкую голову в сторону Хофферсон. — И поверь моему слову, суккуба, обвинившие нас демоны сами и устроили переворот. Своим вероломством, лживостью и ненавистью к своей повелительнице и нам они совершили первый в истории Ада бунт, раздробив некогда могущественное и единое государство на множество отдельных и не зависимых друг от друга владений. То событие так и прослыло в Нижнем Мире: «Мировой Бунт». Убийство Дэтомоны, а в дальнейшем и Лилит, спровоцировало мощный резонанс, — тяжело вздохнул Великий Чёрный Дракон, будто погрузившись в эту секунду в страшные моменты истории его племени. Моменты, которые он так же переживал. — Самое страшное, что война началась не сразу. В отдельно находящихся Междумирьях на драконов демоны стали вести охоту. Тем не менее демоны в нескольких Междумирьях продолжали вести с нами сотрудничество. Не все из демонической свиты поверили «фактам» Салеоса и других предателей. Мы решили доказать свою невиновность в твоей смерти, отыскав тебя в адских измерениях. Я и другие Драконы-Исполины были убеждены, что сможем тебя найти. В твоём обнаружении мы видели шанс не только на собственное спасение. В первую очередь, мы рассчитывали на сплочение двух древних, могущественных сил против подло подстроенного заговора. Мои собратья и я тогда подозревали, что кто-то из владык демонов того времени вполне был способен организовать покушение на Лилит. Но кто конкретно — никто не знал. Вместе с теми, кто по-прежнему не был склонен слепо верить заговорщикам, — повествовал Парящий-над-Демонами. — Мы начали прочёсывать одно Междумирье за другим. Прошло много времени. И никаких следов твоего присутствия в Аду не было. Ни одному демону, как и мне с моими прежними собратьями, не удалось отыскать тебя. В тот момент, когда все осознали, что тебя в Аду просто нет, мы поняли: наша гибель — дело времени. Заговорщикам не составило тогда особого труда обвинить нас не только в твоём убийстве, но и в том, что мы якобы поглотили твою душу. Как и душу твоей матери… И практически все отвернулись от нас… — в очах Великого Дракона слышалась печаль и горечь. В его прохладном дыхании Иккинг и Дара ощутили своей кожей оттенок пережитого им ужаса. — Но, объясни мне, Дэтомона… — иссиня-чёрные глаза серьёзно уставились на Астрид. Иккинг дёрнулся и собирался встать между собеседниками прошлого, но Дара крепко схватила его за руку, и показала жестом другой, чтобы он даже не думал ничего предпринимать. Он с трудом сдержал свой порыв, ощущая некоторое нарастающее напряжение. — Каким образом ты оказалась в теле смертной?

— Ты наверняк, помнишь, мой дорогой друг, что моя мать обладала седьмым чувством надвигающейся опасности. За несколько дней до того, как её убили, она была бледна, как снег на горных вершинах… — Дэтомона так же горестно вздохнула, настолько погрузившись в воспоминания, что изо рта Астрид в эту секунду нечаянно вылетел огонёк, который развеялся словно прах на ветру. Иккинг был немного шокирован этим, но ничего вслух не сказал. — Она сотворила демоническое зерно и поместила мою душу в него после моей смерти. Отправившись на Землю, моя мать отыскала смертную, за которой наблюдала много адских лет. Светловолосая, земная, молодая смертная женщина, справедливая и добрая, смелая и заботливая, чьей ценностью были близкие ей люди, стала избранницей. И первой кшатрией.

Так Иккинг и остальные присутствующие узнали о появлении первой на Земле Кшатрии. Дара считала эту историю одной из многих красивых и одновременно печальных адских легенд. Однако когда её рассказывает наследная Принцесса Ада, начинаешь испытывать некий восторг. И печаль, вперемешку с состраданием. Эти же чувства испытывали и все присутствующие. За исключением Громгильды, которой подобная история интересной не казалась вовсе.

— Среди демонов давно ходила эта легенда. Только я никогда не обращал на неё внимание… Узнаю нашу Королеву, — медленно качнул головой Парящий, отчего вызвал новые мощные потоки ветра. — Вероятно, она знала или догадывалась о заговоре Князей. Это был самый мудрый шаг твоей матери.

— Но почему вы не посылали никого проверить, было ли это на самом деле? — поинтересовался Иккинг, по-прежнему пребывая в экстазе от великолепного Дракона, стоящего напротив него и гордо взирающего на него.

— Драконы не любят легенды, нефилим, — проговорил Парящий голосом, как раскатившимся по всему Залу громом. — И теперь я осознаю, какую цену из-за нашего неверия и гордыни нам пришлось заплатить. Но в любом случае, посылать драконов в Земной мир считается самым безрассудным поступком, на который может решиться Король, — хрипло говорил он. — Ты знаешь, как выглядят драконы в твоём родном мире? — задал он вопрос Иккингу.

Тот в одночасье вспомнил, каким миниатюрным был Беззубик. Он с лёгкостью помещался на ладонях Дары и напоминал не гордую Ночную Фурию, а маленькую беззащитную летучую мышь. Парящий-над-Демонами узрел в изумрудах Иккинга ответ на свой вопрос и перевёл спокойный взор обратно на Астрид.

— Все присутствующие знают это, мой друг, — принцесса глубоко вздохнула. Из кровавых глаз она впервые за всё время пребывания в теле Астрид заплакала человеческими слезами своей носительницы. Она вытерла пальцем покатившуюся по щеке слезинку и продолжила: — Жаль, что столь давнее прошлое мы не способны изменить.

— А как же потоки времени? Разве мы не можем ими вновь воспользоваться? — полюбопытствовал Иккинг, успевший поднабраться в подобном вопросе опыта.

— Нет, Иккинг, — отрицательно качнула головой девушки Дэтомона. — Во-первых, необходимо тело того, кого ты хочешь вернуть сквозь потоки времени. А во-вторых, потоки времени можно использовать, если прошло не больше часа в Нижнем Мире.

— Сочувствую тебе, Дэтомона, — он положил ладонь на плечо Астрид. Тем не менее, принцесса ощутила через прикосновение Иккинга чувство сострадания. Сама Хофферсон внутри также соболезновала принцессе.

— Скажи мне, Дэтомона, — прохрипел Великий. — Чего конкретно ты хочешь добиться своим возвращением? Я хочу тебе помочь, но численность моих драконов изрядно поредела с Последней Войны. Войны, что произошла всего пару веков назад с демонами. С тех пор в живых осталось не более сотни драконов.

Беззубик помрачнел, заслышав упоминание из уст Парящего об этой тягостной войне. Дара заметила перемену в глазах Ночной Фурии сквозь мрак и спросила его:

— Беззубик?

Но Беззубик молчал. Он слушал Парящего и погружался в собственные печальные воспоминания. В те, которыми не желал ни с кем делиться.

— Я хочу вернуть единство в этом мире. Хочу вновь объединить адские Междумирья, — твёрдо произнесла Дэтомона, глядя кровавыми глазами в мудрые очи Великого. В них она узрела сомнения и неуверенность по поводу её намерений.

— А ты знаешь, сколько прошло здесь веков? Даже не веков, тысячелетий, пока тебя не было? — в голосе Парящего послышался более резкий тон. — Всё слишком переменилось, укоренился новый порядок в Аду. Даже твоё возвращение сюда, как истинной наследницы Половины Ада, не поможет вернуть утраченное. Никому не поможет.

— Я не хочу возвращать утраченное, мой друг, — Дэтомона выставила ладонь перед ликом Великого. — Я хочу создать новый мир. Но прежде нужно сделать нечто, что поможет осуществить задуманное мной.

— Хм… — гортанно промычал дракон. — Я знаю, о чём ты хочешь попросить меня. Догадываюсь. Но делать этого не стану, принцесса.

— Я не стану просить у тебя военной поддержки. У меня и в мыслях такого не было, мой друг! — возмутилась Дэтомона.

Из гортани Парящего все услышали приглушённый подступающий рык недовольства:

— Это было изначально понятно, принцесса! — казалось, что Великий своим голосом вновь собирается оглушить всех присутствующих.

— Тогда объясни мне, почему? — ещё больше возмутилась Дэтомона. Пламенные огоньки промелькнули в кровавых очах Астрид. — Ты ведь это можешь! Мне об этом прекрасно известно. Моя мать научила тебя своему демоническому искусству.

— Нет! И точка! — рыкнул Парящий, слегка оскалившись. Дара и Иккинг увидели перед собой бесконечную череду зубов, каждый из которых был длиною в несколько метров. — В далёком прошлом один из драконов связался с демонической магией! И, что из этого вышло, ты наверняка знаешь! — троица друзей уставилась на Дэтомону.

— ЭТО СОВСЕМ ДРУГОЕ! Или ты так и не понял за прошедшие годы, мой друг, ЗАЧЕМ она тебя обучила столь древней, давно забытой магии? — слегка размахивала руками Дэтомона. — Пойми, никто в целом свете не знал мысли моей матери так, как я. Никто в целом свете не понимал, на что она воистину способна. Как может предвидеть события за множество дней до их свершения, — Дэтомона взмахнула руками Хофферсон. — Пойми же, она знала прекрасно, что однажды мне предстоит вернуться сюда. И она понимала, что ты — единственный из своих сородичей, сможешь дождаться времени, когда это случится. И вот — я здесь. Стою перед тобой, моим старинным другом, и прошу о помощи!

В глазах демоницы возникли серебристые проблески. Это был не гнев, как могло подуматься на первый взгляд. В них блеснуло неподдельное чувство надежды. Ибо во всём Аду ей больше не на кого было рассчитывать. Дэтомона помнила прекрасно, как её мать искренне доверяла драконам. Они были её самыми верными союзниками.

Принцесса подошла к Великому Чёрному Дракону. Громгильда напряглась, готовясь запустить шипы из своего хвоста по Астрид. Иккинг перегородил Злобному Змеевику обзор, встав между ним и Дэтомоной. Он прикрывал собой тело той, с кем демоница разделяла судьбу, не позволяя Громгильде выстрелить шипами в Хофферсон.

Демоница вытянула правую руку вперёд. Великий Чёрный Дракон пододвинул громадную голову к кшатрии. Принцесса коснулась тонкими пальцами Астрид кончика его носа меж здоровенных ноздрей. Иссиня-чёрные глаза, расположенные спереди, как у Беззубика, доверительно на неё взирали.

— Верь мне, своей принцессе, — полушёпотом произнесла Дэтомона. — Если бы я сомневалась каждый раз при принятии того или иного решения, то демоны уже давно бы схватили меня и поглотили мою душу, — далее её интонация сменилась на более ласковую. — Прошу тебя, мой друг.

Исполин резко выдохнул ноздрями. Если бы в это время его носа коснулась Астрид без своей демонической половины, то она бы получила мощные ожоги от пара, пошедшего из ноздрей Парящего.

— Хорошо, Дэтомона, — согласно моргнул он очами. — Это будет весьма рискованный шаг. Я высвобожу тебя из тела этой девушки. Завтра утром, на восходе. В Круге Менгиров. Пока же ты и остальные можете быть свободны.

Затем Парящий развернулся к красному рогатому дракону.

— Отведи их в заброшенное поселение на равнинах. Там они будут лучше себя чувствовать и поднаберутся сил. И прежде, чем вы уйдёте, запомните: ни в коем случае не разделяйтесь. Держитесь друг друга.

Кривоклык воспринял слова Короля как своеобразный приказ Беззубику и его друзьям. Затем он отдал распоряжение Злобному Змеевику.

— А ты, Громгильда, подготовь войска. На случай неожиданного появления более враждебных гостей. И отправляйся к Кругу Менгиров. Святыню Междумирья необходимо защищать.

Синекожий шипастый дракон ничего не сказал в ответ. Лишь почтительно кивнул и покинул Зал Короля Драконов.

— Я благодарна тебе, старый друг, — учтиво поклонилась чёрному исполину принцесса.

Он медленно отпрянул от блондинки с кровавыми глазами и неспешно погрузился обратно в своё жилище — гору золота и драгоценных камней, которая мистическим образом, будто дожидаясь возвращения в неё своего владельца, начала собираться обратно, полностью накрывая тело Парящего-над-Демонами собой.

В Зале вновь стало светло. Все обратили внимание, как небо начало приобретать более чёрные тона. День стремительно сменялся вечерними красками.

* * *

Беззубик скрыл от друзей нахлынувшие на него мрачные мысли и, когда Парящий скрылся под горой из золота и драгоценностей, он по-человечески улыбнулся ребятам — Иккингу и Астрид. Он подбежал к ним, видя, как Дэтомона прекратила использовать свою силу и вернула девушке контроль над телом. Иккинг и Астрид радовались решению Великого Дракона. Они втроём обнялись, закрыв глаза. Когда ребята позвали Дару, чтобы она вместе с ними приняла участие в совместных объятиях, демоница отрицательно покачала головой. Лишь жёстко кинула фразу, адресованную Кривоклыку:

— Будь добр, отведи нас в заброшенное поселение.

— Как скажешь, суккуба, — буркнуло Ужасное Чудовище.

Недолго пребывая в недоумении от странного поведения Дары, ребята вместе с ней побрели за красным драконом в сторону узкого высоченного окна.

— Садитесь мне на спину, влюблённые, — сказал им Беззубик, холодно отнёсшийся к внутреннему порыву Дары. Иккинг без слов улыбнулся своей ненаглядной, чьи голубые глаза источали в своём взгляде неимоверную радость. Астрид вновь подарила драгоценную улыбку возлюбленному, прижавшись к нему.

На этот раз она взялась за гребень на спине Ночной Фурии, а Иккинг блаженно обхватил Астрид за талию, крепче сжимая её в своих объятиях. Она прислонилась к нему спиной, не сводя глаз с его изумрудов.

— Не забывай смотреть вперёд, милая, — тихонько шепнул он ей.

Только Астрид повернула голову вперёд, как Иккинг начал ей шептать что-то неразборчивое в ушко, отчего она невольно засмеялась. Потому что лёгкое дыхание возлюбленного вызывало щекотку.

— Ну, хватит, Иккинг! — улыбчиво произнесла она.

— Любовнички, может, уже хватит? — рассердилась Дара. — Давайте уже, наконец, взлетим. Беззубик, что медлишь?

Неожиданная грубость суккубы удивила в первую очередь Астрид и Иккинга. Они переглянулись, не понимая, что с ней в последнее время происходит. Беззубик лишь грустно, по-драконьи, неслышно что-то проурчал в ответ. Он взмахнул крылами и неспешно последовал за стремительно улетающими в небо Дарой и Кривоклыком.

Иккинг видел её такой впервые. Почему она так остро реагировала на происходящее? По идее, суккуба должна была испытывать восторг и радость, как он и остальные члены их необычной команды. Ведь переговоры с Парящим-над-Демонами прошли даже лучше, чем кто-либо из четвёрки мог себе представить. Уж тем более не он сам, когда несколько раз, как ему казалось, Астрид грозило испепеление чёрным исполином.

Завтра предстояло совершить ритуал ранним утром в Круге Менгиров. И его возлюбленная, наконец, перестанет носить в себе демоническую душу. Она перестанет быть кшатрией. Вернётся к жизни обыкновенной смертной. Смертной, с которой он проживёт жизнь на Земле и благополучно забудет обо всех пережитых в Аду событиях. Из этого следовал главный вывод, который с головой накрыл Иккинга — ни один демон больше не проявит интереса к ней. Ни одно существо Нижнего Мира более не станет за ней охотиться. И в итоге они оба заживут как обыкновенные земные люди. Будут счастливы, и никогда — если только после смерти — не вернутся в Ад.

Подобными мыслями была охвачена и Астрид. Радость от того, что во время любви с Иккингом она более не будет волноваться, что Дэтомона побеспокоит её в самый неподходящий момент, окрыляла её. Принцесса вернёт себе истинный облик, затем — положение в Аду и, наконец, приведёт в порядок демонический мир. Астрид находилась в небывалом предвкушении от того, что лишь она одна будет находиться в ласковых и нежных объятиях Иккинга. Это воистину вызывало невероятный трепет в душе. Астрид с нетерпением ожидала завтрашнего дня, который был способен не только повернуть историю Ада в правильное, как ей самой казалось за время приключений, русло, но и сделать её собственную жизнь более уравновешенной и спокойной. Но странное поведение Дары, демоницы, что помогла Иккингу спасти её и принцессу Ада, омрачало её радость и вгоняло в смятение, отдающееся ароматом тоски.

Беззубик прекрасно понимал, что чувствует суккуба. Ведь, с освобождением Дэтомоны из тела Хофферсон, отношения Иккинга и Астрид только укрепятся. А демоница, давшая клятву служить своей принцессе, лишится на сотни, если не на тысячи лет, возможности видеть Иккинга. Возвращение под свой контроль половины Нижнего Мира — дело не однодневное, и даже за десяток лет прежнюю власть и силу невозможно было вернуть. Дракон знал, насколько крест, что несла на своей спине суккуба, отяжелел. Он не стал об этом рассказывать сидящим на его спине друзьям, ибо знал, никому от этого легче не станет.

Дара хотела удалиться от друзей и сопровождавшего их по повелению Парящего Кривоклыка. И скрыться от них. Она даже не заметила, как стремительно набрала скорость и улетела куда-то в горизонт. Красный дракон за ней не поспевал. Он громко рыкнул ей:

— Слушай, суккуба! Давай-ка помедленнее. А то заблудишься.

— Как тут вообще можно заблудиться? — равнодушно отмечала Дара. — Сплошные равнины и холмы. Даже гор почти нет.

Кривоклык громко рыкнул позади летящему за ним Беззубику, давая сигнал на снижение. Дара, пересиливая воспламенившееся нутро, последовала за драконами.

Местность, на которую приземлилась группа, и вправду выглядела… заброшенной. Огромная пустыня с высохшей, будто из-за длительной засухи, желтоватой, ломкой и колючей травой, привела спутников в некоторое уныние. Прохладный ветер, гоняющий по небу дождливые серые тучи, навеивал Даре ещё большую печаль. Иккинг и остальные ребята также немного помрачнели. Начавшийся спустя минуту после их приземления дождь лишь ещё больше разжигал пламя неутолимой боли в душе суккубы. Дара чувствовала всем своим естеством — ей необходимо побыть одной.

— Я полечу в ту сторону. Заночую там, — указала она на небольшой лесистый островок, окружённый со всех сторон чернеющей от прихода ночи глубоководной рекой. Внутри густого леса стояла сплошная темень. Разглядеть что-либо там от места приземления не представлялось возможным.

— Но Парящий сказал… — хотел возразить Кривоклык, но жёсткий стержневой взгляд, который бросила в его сторону суккуба своими карими глазами, остановил его:

— Я полечу туда, и точка. Не волнуйся, дракон, я не собираюсь сбегать. Просто хочу побыть одна.

— Дара, постой! — подбежала Астрид к суккубе, чувствуя её резкие перемены в душе и возникшую из ниоткуда жёсткость.

Она дотронулась до плеча кареглазой демоницы, пытаясь высмотреть в очах опечаленной суккубы причину странного состояния её души. Дара с трудом подавила в себе желание отдёрнуть плечо. Она не стала отводить взор от обеспокоенных, смотрящих на неё голубых глаз.

— Что с тобой случилось? Почему ты отдаляешься от нас?

— Да, Дара, — подошёл Иккинг к суккубе, глядя изумрудными очами в её наливающиеся прозрачной солёной водицей янтарные. — Расскажи нам, в чём дело? Мы волнуемся за тебя.

Демоница отвела от него взгляд. Увидев их вместе перед собой, Дара отдёрнула плечо от пальцев Астрид, которую в душе начинала постепенно и непроизвольно ненавидеть.

— Спокойной ночи! — отрешённо проговорила она, широко расправив чёрные крылья. Не теряя времени и опасаясь, что Астрид или хуже того, Иккинг, прочитает будто раскрытую книгу мысли, что терзали её, демоница полетела на островок, окружённый водой. Беззубик, наблюдая за всем этим, ничего не сказал. Лишь в кошачьих глазах мелькало безмолвное переживание за Дару. За тем, как она стала отдаляться от ребят.

— Мне тоже пора, — решил прервать печальную идиллию Кривоклык. — Надо возвращаться в свои покои в Утопии.

— Так ты теперь генерал, значит? — поинтересовался Беззубик. Он поглядел на друга, слегка ухмыльнувшись.

— Да. Отдаю приказы большинству драконов. Кроме Громгильды, — буркнул рогатый дракон.

— Вижу, характер её не улучшился с годами? — согласно кивнул Беззубик.

— Не-а. Она ещё больше ожесточилась. Муштрует драконов, будто готовит их к нападению. Конечно, все Змеевики порой бывают неадекватны, но она… в общем, будь осторожен с ней, когда завтра встретитесь, — полушёпотом посоветовал Кривоклык.

— Осторожен? Что ты имеешь в виду? — Беззубик расширил свои кошачьи зрачки.

— За время твоего отсутствия в нашем Междумирье тоже произошло немало загадочного. Если ты не видишь огонь, это не значит, что его нет, — Беззубик раскрыл рот от ужаса, заслышав последнюю фразу, сказанную старым другом. Он мгновенно сообразил, что имел в виду Кривоклык. — Мне пора, иначе за мной вышлют поисковый патруль. И Парящий не обрадуется моему опозданию. Удачи вам завтра!

— До завтра, дружище! — крикнул Беззубик вслед улетающему красному дракону, напоследок оставившему немного жареного мяса без костей ребятам, которое они чуть позже за короткое время съели.

Странным образом солнце уже вновь норовило скрыться от глаз команды за горизонтом. Вокруг становилось очень холодно. Беззубик заметил, что ребята мёрзнут и дрожат, чуть не стуча зубами. Дракон решил воспламенить участок земли, неподалёку от них, неугасаемым огнём. Он пустил из пасти плазменный заряд в небольшое округлое тёмное отверстие, зияющее в земле. Спустя пару секунд из него пошло обыкновенное пламя, которое собой согревало Иккинга и Астрид. Они присели на более-менее сухую траву, до которой не успел добраться моросящий дождь, прижавшись поплотнее друг к другу. Иккинг обхватил талию любимой, которая поспешила положить голову ему на плечо. Тепло, исходившее от огня и тел, постепенно начали размаривать ребят. Они сладко зевнули, несмотря на противные, падающие на их макушки холодные капли воды.

— Иккинг, — полушёпотом окликала его Астрид. — Как думаешь, что происходит с Дарой?

— Не знаю, — слегка покачал головой тот. — Всё это началось после того, как мы тебя спасли. Я не видел её никогда такой расстроенной, — грустно отметил Иккинг, глубоко вздохнув и уставившись в пламя магического костра.

— По идее, всё должно пройти так, как задумал Парящий, — делилась она с Иккингом соображениями. — Мне кажется, её странное поведение абсолютно не связано с миссией.

— К чему ты клонишь, Астрид? — он посмотрел в её взволнованные голубые глаза. Она увидела в них простую человеческую обеспокоенность за демоницу. Она не стала волновать любимого парня по пустякам, просачивавшимся в её голову. Ведь кое-какие мысли, весьма рациональные и одновременно банальные, словно были готовы тормошить её за плечи. Однако Астрид предпочла не нагружать своими подозрениями любимого.

— Не знаю, милый, — она лишь его обхватила руками, не поднимая головы с его тёплого плеча.

— Мне кажется, мы должны с ней об этом поговорить, — бросил фразу Иккинг, не сводя взора с шевелящихся языков пламени.

— Даже не думай! — неожиданно в их диалог вступил чешуйчатый. — Не зря же в Аду есть поговорка, — слукавил он.

— Какая? — полюбопытствовала Астрид.

— Душа демона — потёмки. Полезешь в неё — до костей себя сожжёшь! — процитировал древнюю адскую поговорку Беззубик. — Причём в буквальном смысле, — добавил он. — Думаю, она сама справится с мыслями, что её гложут.

Астрид, желая сменить тему разговора, внезапно вспомнила слова последней фразы, сказанной Беззубику Кривоклыком. Она поинтересовалась, тем самым плавно переводя тему, которую по какой-то причине дракон не хотел затрагивать:

— Беззубик, а что имел в виду Кривоклык, сказав про осторожность?

— Ничего, — закрыл глаза дракон, положив мордочку на сухую травянистую землю, прикрывая её хвостом от пробивающихся сквозь тучи серебристых лучей Луны. — Узнаете обо всём завтра.

Астрид сдержала внутреннее искушение выпытать у дракона больше информации. Из размышлений о загадочной фразе Ночной Фурии и необычном поведении Дары, её вырвал внезапный поцелуй в её согревшуюся от жара пламени щёчку. Нежное прикосновение прохладных губ любимого успокоило сознание Хофферсон. Астрид томно улыбнулась. Они вместе, не прерывая объятий, легли на траву, по своим ощущениям довольно мягкую и сухую. Влюблённые закрыли глаза и не заметили, как заснули. Дракон в это время уже вовсю тихо посапывал.

Чего нельзя было сказать о Даре. Съедающие её изнутри настойчивые тревожные размышления лишали сна. И холодная моросящая погода здесь была совершенно ни при чём. Кровь демона прекрасно защищала суккубу как от невыносимо жарких лавовых температур в Предвратности, так и от прохладного климата в Измерении Драконов и на Земле. Дело было в другом.

Всей притягательной плотью, помимо мыслей об Иккинге, она ощущала загадочную неестественность. Дара чувствовала, либо Парящий, либо «странная, неприятная ящерица с голубым окрасом и шипами», как она про себя называла Громгильду, что-то затевала. Сознание суккубы невозможно было затуманить ложью. Ещё одна особенность демона-соблазнителя. Ведь именно это качество, характерное только для демонов-соблазнителей, позволило ей сопротивляться магии теней в Чёрной Тайне. Догадывался ли об этом кто-то из драконов — сложно было понять.

— С чего бы Парящему понадобилось так спокойно освобождать Беззубика от суда? — размышляла она вслух. — Я не раз слышала рассказы некоторых драконов из других Междумирий о своеобразном удовольствии Парящего проводить Драконий суд. Настолько своеобразном, что ни при каких обстоятельствах, будь они даже связаны с Концом Света, он никогда не освобождал обвиняемых от Суда. И, как правило, ничем хорошим для обвиняемых Суд, в независимости от смягчающих обстоятельств, не заканчивался.

И ещё этот Злобный Змеевик — очень агрессивный и явно находящийся не в ладу с собой… — продолжала думать Дара, шагая копытцами из одного конца лесочка, с деревьев которого постоянно капали на её макушку, плечики и крылья, холодные дождевые капли, в другой. — Что-то завтра случится, это точно… В Аду никогда не бывает просто… Даже если все звёзды в небе в один голос будут твердить, что всё будет в порядке… — внутренняя тревога не давала ей покоя. Делиться этими мыслями с друзьями, которые устали после встречи с Парящим, она не стала. Она решила, что нужно дождаться завтрашнего дня. Тогда всё станет ясно.

«Возможно, — теперь она размышляла про себя. — Я ошибаюсь насчёт обоих… Но произойти что-то должно… Что-то нехорошее…»

Прошло минут десять. Дождь прекратился. Лишь с листвы зелёных деревьев продолжали неспешно падать капли. Демоница немножко зажгла огонь внутри леса, подсушив почву, не опаляя и не уничтожая её. Она сделала себе тёплую, мягкую и, главное, сухую подстилку для уставшего тела. Ложась на неё спиной, Дара сладко зевнула. Укутавшись крыльями, словно тёплым покрывалом, от надоедливых холодных капель, она, глядя сквозь вершины зелёных деревьев в мерцающие на небе далёкие звёзды, тяжело вздохнула. Шум реки, окружающей остров, стремительно успокаивал её сознание. Закрывая глаза перед самыми сновидениями, она произнесла последнюю фразу:

— Хоть бы мои опасения не оправдались, — и вмиг засопела, как младенец.