Мой мальчик (джен)

— Если судить по всем видимым признакам, это Обливиэйт. Причём, выполненный довольно качественно, — сообщил Северус МакГонагалл во время их вечернего чаепития.

Обыкновенно он предпочитал проводить вечера за работой у себя в кабинете за проверкой эссе или в лаборатории в личных комнатах. Порой он даже позволял себе поспать несколько часов, однако последние дни никак не располагали к спокойствию и отдыху. Но вот уже двое суток он не мог найти себе место, не мог сосредоточиться ни на одном деле.

Основы для простейших зелий не получались, а эссе проверялись на сплошные «Превосходно» и «Выше ожидаемого». В его голове роились мысли, вопросы, предположения, от которых в одиночестве не было никакого спасения. Именно поэтому сегодня он предпочёл своим комнатам маленькую уютную гостиную профессора МакГонагалл, а огневиски или собственноручно сваренным травяным настойкам — крепкий ромашковый чай с успокоительным эффектом.

— Да, я пришёл к тому же выводу. И я не думаю, что я смогу взломать этот блок… Конечно, я попытаюсь, но… — Северус не договорил.

Он нервно отхлебнул из чашки и, обжёгшись, зло фыркнул. МакГонагалл покачала головой.

— Это опасно и неэффективно. Конечно, я не умаляю твоих способностей, ты превосходный легиллимент, но здесь необходима посторонняя помощь, — проговорила она с некой опаской.

— Мунго? — Снейп грохотнул чашечкой по блюдцу, чай немного расплескался. — Ни за что! Я лучше ошибусь и лишу себя разума сам, чем позволю этим криворуким имбецилам прикасаться к моему сознанию! Это исключено!

МакГонагалл снова покачала головой и понимающе улыбнулась.

— Никакого Мунго, Северус… У меня есть один знакомый. Он очень помог мне после… — на мгновение она застыла, по её лицу скользнула тень.

Северус не мог припомнить всех подробностей, но знал, что много лет назад Минерва потеряла любимого мужа при трагичных обстоятельствах. Снейп всегда восхищался внутренней силой этой женщины, и сейчас ему стало стыдно за свою вспышку гнева. МакГонагалл предлагала ему помощь несмотря на то, как тяжело ей было касаться прошлого. А он даже не захотел терпеливо выслушать её до конца.

— Да, Минерва? — отставив блюдце с чашкой на столик, он протянул руку и мягко накрыл ей ладонь МакГонагалл.

— Он однажды очень помог мне. Сейчас он уже не практикует… Давно на пенсии, сам понимаешь. Но я думаю, что для меня он сделает исключение. Я напишу ему сегодня же. Конечно, — она заглянула Северусу в глаза, — если ты хочешь ворошить прошлое.

— Почему вы полагаете, что я могу не хотеть?

— Я не знаю, кто и зачем сделал это с тобой. Но возможно, у него или… у неё были добрые намерения? То, что ты мне рассказал, не производит впечатление трагедии или драмы. Возможно, тот, кто наложил на тебя Обливиэйт, постарался вырезать все плохие воспоминания?

Северус перевёл взгляд на огонь. Он ещё раз прокрутил в голове все те картины, которые остались в его памяти. МакГонагалл была права, все они были исключительно светлыми, а даже если и слегка печальными — никакой трагедии там не было. Это очень резонировало с теми ощущениями, которые испытывал Снейп, вспоминая о самой Лили. Что-то терзало ему сердце, что-то, что не относилось к смерти дорогой подруги.

У Северуса перехватывало дыхание, а в горле вставал ком. Это было похоже на обиду, какой мы её испытываем ещё в детстве — горькую, яростную и очень жгучую.

— Я хочу знать правду, — наконец выдавил он из себя.

МакГонагалл понимающе кивнула. Зачарованный чайничек добавил кипятка в полупустые чашки, пролетел мимо Снейповского носа и бесшумно опустился на столик.

— А что насчёт Гарри? — спросила она спустя пару минут молчания. — Жестоко будет ничего ему не сказать. Ему нужен отец.

— У него есть приёмный отец, — процедил Снейп сквозь зубы. — У него есть приёмные родители. Зачем наносить ребёнку лишнюю травму?

— Они не его родители, они его опекуны, — он мягкого, понимающего тона МакГонагалл не осталось ни следа, теперь она говорила уверенно и даже сердито. — Я говорила десять лет назад и говорю сейчас — эти магглы ужасны.

— И чем это они ужасны? Недостаточно… волшебники? — возмутился Северус в ответ. —Если вы запамятовали, Минерва, Лили была магглорождённой! И маггловоспитанной!

— Ты не понял меня, Северус. Их вина не заключается в том, что они магглы. Я знала множество прекрасных магглов. Мне даже иногда кажется, что в большинстве своём они немного мягче, чем родители-волшебники. Но что касается опекунов Гарри… — МакГонагалл замялась.

Снейп почувствовал, что она хочет высказать какое-то предположение, но то ли не может подобрать правильных слов, то ли не может решиться на какое-то обвинение.

— Минерва, если у вас есть какие-то подозрения, я прошу их озвучить, — отстранённым тоном произнёс Северус.

Внешне он был спокоен, но внутри у него поднималась буря. «Неужели несчастливое детство передаётся от отца к сыну, и ничто не может снять этого проклятье, даже опекунство других людей?», — думал он, всматриваясь в бледное лицо МакГонагалл.

— Эти магглы могли быть с ним излишне строги. И, вполне возможно, даже жестоки. Мальчик кажется совершенно нормальным, но относится с недоверием к взрослым. Я уже видела это… — МакГонагалл виновато взглянула Снейпу в глаза и, замявшись, продолжила, — у некоторых детей.

Северус поморщился и отвернулся. Несмотря на то, что ни прежде, ни сейчас он не испытывал никаких тёплых чувств к сыну… Лили, мысль о том, что мальчик мог подвергаться такому же отношению, как и он сам, приводила Снейпа в ярость.

Несмотря на то, что мать Северуса была доброй и заботливой, она редко оказывалась рядом, чтобы защитить сына от нападок и нападений отца. Тобиас Снейп был суровым человеком с очень крутым нравом. В нём текла горячая цыганская кровь, а немцы во Вторую мировую хорошенько отбили ему остатки мозгов, потому в гневе он был страшен. Немногословный в обычное время, он мог часами поливать сына и жену грязью, стоило ему напиться. А если в пьяном угаре он пускал в ход кулаки, то на помощь могла пройти только трансгрессия. Стоит ли напоминать, что ребёнку такая магическая роскошь не была доступна?

— Минерва, я доверюсь вашим опыту и чутью, — спустя долгие минуты молчания заговорил Северус. — Мальчик ведёт себя, словно на него поднимали руку?

МакГонагалл кивнула.

— Да, скорее всего.

— Если это подтвердится, он больше не вернётся к этим… — Северус не смог произнести слово «людям». — Не имеет никакого значения, в каком биологическом родстве мы находимся, речь идёт о безопасности ученика этой школы. С остальным мы разберёмся потом…

Минерва смотрела в ожесточившееся, бледное лицо Северуса. Огонь бросал по комнате подрагивающие отсветы, и поэтому казалось, что в чёрных глазах Снейпа полыхает настоящее адское пламя. Несмотря на всю скупость его тона, МакГонагалл чувствовала: Северус сроднился с мыслью о том, что маленький Гарри — его рабёнок, и он будет бороться за своего сына не на жизнь, а на смерть. Он не допустит, чтобы его мальчик хотя бы в какой-то степени подвергался жестокости.

— Я отправлю сову, а ты, Северус… — МакГонагалл снова бросила взгляд на его суровое лицо. — Тебе необходимо отдохнуть.

— Да, Минерва, — глухо отозвался Снейп, поднимаясь из кресла и отставляя чашку на столик. — Спокойной вам ночи.

Он остановился уже в дверном проёме и обернулся.

— Благодарю вас. За… — он замолчал и, видимо, не подобрав нужных слов, просто повторил: — Благодарю.

По выражению лица Северуса, по его порывистым движениям МакГонагалл поняла — последнее, что он собирается делать этой ночью — это отдыхать.

* * *

— Необязательно было отрезать целую прядь, можно было пару волосков, — бросил Северус через плечо маленькому ушастому существу, стоявшему у входа в лабораторию. — Главное, чтобы мальчик не заметил.

На столе рядом с кипящем котлом лежал белый платок, а на нём чернел срезанный локон.

— Мальчик не заметить. Мальчик лохмат и даже не смотреться в зеркало! — тоненьким голоском проговорил эльф, начав обеими руками выкручивать себе уши. — Ваззи виноват, господин профессор? Ваззи накажет себя!

— Не нужно, глупый ты эльф, — грубовато огрызнулся Снейп, не отрывая взгляда от котла и старательно вглядываясь в мутноватую поверхность зелья. Над котлом вился густой пар. — Прочь с глаз моих! Ты мне больше не нужен сегодня.

От входа раздался тихий хлопок — эльф исчез. Северус остался один.

— Давай же… — пробормотал он себе под нос, берясь за черпак и начиная медленно помешивать зелье по часовой стрелке.

Кипящая жидкость наконец приобрела серебристый оттенок, и Снейп погасил огонь. Подрагивающими пальцами он отделил несколько волосков от лежащей на платке пряди, бросил их в котёл и затаил дыхание. Сначала ничего не происходило, серебристое зелье продолжало остывать, над ровной поверхностью поднимался дымок.

От напряжения у Северуса, склонившегося над рабочим столом, болели мышцы шеи и спины — он работал над зельем всю ночь и очень устал. И всё-таки, несмотря на изнеможение, он чувствовал нервное возбуждение и волнение. Его сердце, казалось, сейчас проломит грудную клетку — с такой силой оно билось…

И вот это произошло. Такое долгожданное, такое ожидаемое, это оказалось правдой, к которой Северус оказался не готов. За пару секунд из серебристого зелье стало сначала бледно-розовым, а затем окрасилось в пурпурно-красный.

Взмахом волшебной палочки Северус очистил котёл и заставил ингредиенты закрыться в баночках и убраться на стеллажи, затем он неторопливо погасил свечи и вышел из лаборатории. В гостиной он бессильно опустился в кресло и прикрыл глаза.

Мысли в голове путались, роились и гудели, а среди них одна выделялась красной нитью, беспокоила сильнее, звучала громче других:

«Он мой сын».