Девочка, поймавшая звезду (джен)

Ночь прошла неспокойно. Когда девочки вернулись, Волкова уже лежала в кровати и упорно делала вид, что спит. Ядранка не стала настаивать и упорно будить ее, только оставила на прикроватной тумбочке апельсин. Апельсин был красивым — большим и ярко-оранжевым в теплом свете ламп, но вставать и есть его при всех не хотелось. Поэтому Волкова просто отвернулась к стене, чтобы не видеть этот красивый апельсин.

Соседки не стали сильно шуметь, да и тетушка Сима быстро всех уложила спать — то ли ей все сочувствовали, то ли просто не хотели связываться.

Всю ночь она ворочалась и уснула, наверное, только под утро. Она так и не поняла — светало сейчас поздно.

Проснулась позже всех, с отвратительным чувством разбитости. В комнате, кроме нее и Ядранки, никого не оказалось — остальные три девочки ушли на завтрак раньше.

Кинула взгляд на апельсин — он больше не казался таким красивым.

— Станко вчера на ужине ругался, — оповестила ее Ядранка, расчесывающая волосы. Волосы у нее были длинные, прямые, темно-русого цвета, на солнце становящиеся почти как горячий шоколад. — Сказал, что больше с тобой никуда никогда не пойдет.

— А то больно он мне нужен, — буркнула в ответ Волкова, сидя на кровати с натянутыми на одну ногу колготками. На вторую ногу надевать их не было никакого желания — хотелось скинуть их и залезть обратно под одеяло.

Ядранка пожала плечами, все так же невозмутимо расчесывая свои волосы гребешком.

— Нужен, не нужен, а все равно он вчера злющий был. Так и сказал, что подрался бы с тобой.

— Пусть подерется, — снова согласилась Волкова, наконец натягивая колготки на вторую ногу. — Давно не получал, ну так сейчас получит.

Ядранка тяжело вздохнула и наконец отвернулась от зеркала, висевшего на стене. Положив гребешок на свою тумбочку, она скрестила руки на груди и серьезно посмотрела на Волкову.

— Ну вот скажи мне, пожалуйста, зачем ты туда сама полезла?

Волкова, только поднявшаяся в этих несчастных колготках, посмотрела на Ядранку в ответ. Вот уж нашла место и время спрашивать — ей-то хорошо, она причесанная в своем аккуратном платье стоит, сейчас заплетет косичку-колосок, косынку повяжет, и все будет замечательно. У Ядранки все вообще отлично — она умница, учителя ее любят, никому она проблем не доставляет. Ходит со своими аккуратными косичками, к директору ее ни разу не вызывали.

Это Волкова сейчас стоит в одних колготках и майке, и волосы в разные стороны торчат.

— Захотела, — коротко ответила она и потянулась за платьем.

Платье было чистое — тетушка Сима вчера забрала его на вечер. Но радости это как-то не прибавляло.

— Нет, ты погоди, — Ядранка подошла ближе. — Почему? Ты же даже не интересовалась чародеем, а Станко сказал, мол, как его увидела, так сразу глаза собачьи…

Поняв, что сболтнула лишнего, девочка осеклась, но лицо Волковой, показавшееся над воротом платья, уже было мрачнее тучи.

— Это Станко так сказал? — страшным шепотом произнесла она. — Станко? Вот я ему устрою драку, будет мне знать, как…

— Да погоди же ты! — Ядранка взмахнула руками. — Плевать на этого Станко!

Лицо Волковой помрачнело еще сильнее. Ядранку она слушать уже не хотела — да как этот придурок додумался про нее такое рассказывать! Пусть бы торчал и дальше там с Янешеком, ей все равно было бы. Это у них вечно смелости не хватает за порог выйти, и если Янешек молчит, то Станко вечно всем недоволен. А если он так недоволен тем, что их поймали, то пусть теперь и вовсе с ней не говорит — лучше, чем про нее слухи распускать! Глаза у нее собачьи, видите ли, и что с того? И правда, может, собачьи, да только не его это дело, за глазами ее смотреть. За собой бы лучше! Она вот почему-то никому не сказала, как он сразу Мирослава испугался. Вот же подлец.

— Волкова… — Ядранка тяжело покачала головой и замолчала.

Волкова посмотрела на нее, сердито поправляя высокий воротник. Задняя часть его скомкалась за спиной, и она отвернулась, неловко его расправляя.

— Я тоже хотела бы к Данталиону, — внезапно произнесла Ядранка.

Волкова застыла на месте. Медленно и четко произнесла:

— Хватит со мной об этом говорить.

Воротник никак не хотел расправляться, и Волкова плюнула на это дело, взявшись за расческу. Волосы после вчерашнего наверняка не расчесать, все в этих дурацких кудрях путается.

Какое ей дело до того, кто куда хочет? Она, вот, тоже хочет. Да так, что плакать впору, потому что все это близко происходит, а не с ней. И все ей сейчас начнут говорить, мол, вот, смотри, я тоже хочу сбежать отсюда, мне тоже хочется к чародею, а я себя так не веду. Или того хуже — начнут ее жалеть. А ее жалеть не надо, потому что уж она-то точно знает, почему бы хотела оказаться на месте этого ученика Данталиона. И это не потому, что она, несчастная такая, нигде себе места найти не может.

Расческа запуталась в волосах окончательно, и Волкова плюнула на это, быстро собрав кудри в короткий хвост, который тут же распушился.

— Нет, правда, — Ядранка спокойно посмотрела на нее. — Я понимаю, на самом деле, почему ты захотела на него посмотреть. Я, честно говоря, немного завидую, что ты его увидела вот так и даже поговорила. И Станко, мне кажется, тоже просто завидует. Поэтому и ругается так сильно.

Волкова исподлобья глянула на подругу. Но та смотрела искренне, во все глаза, комкая в пальцах косынку.

Тяжело вздохнув, Волкова наконец оставила свой лохматый хвостик в покое и подняла с кровати помятую косынку.

Ей нечего было ответить Ядранке. Даже сейчас, когда та смотрела на нее честно-честно и говорила действительно о том, что думала — нечего.

— А я, вот, завидую тому, кто мой вчерашний йогурт за меня умял, — буркнула Волкова и первая направилась к двери. — Пойдем завтракать.

Ядранка тяжело вздохнула ей вслед.

Она понимала их всех, на самом деле. В какой-то мере. Потому что и сама завидовала тому волшебному, непременно самому особенному из учеников, которого сегодня выберет Данталион. Который уйдет отсюда следом за человеком с тихим мягким голосом для того, чтобы учиться магии, которой ей, оставшейся здесь, никогда не узнать.

Она завидовала не меньше остальных. Но, конечно, говорить об этом было нельзя.

* * *

Поднос с едой ударился о стол, и ложка в манной каше отозвалась дребезгом. Волкова подняла взгляд от своей тарелки.

Станко с самым недовольным лицом на свете уселся напротив нее и сложил руки на груди. Ядранка и Янешек проводили это действо немыми взглядами — лезть в разборки, которые сейчас непременно начнутся, им не хотелось.

Над столом воцарилась тяжелая тишина, будто стеной отгородившая их от остального гомона столовой.

Волкова тоже молчала, пока Станко упрямо сверлил ее взглядом. Ее каша интересовала больше, чем его кислая физиономия — из всех четверых только она любила кашу с комочками, — но сдаваться в этой схватке взглядами она не планировала.

— Ну? — наконец выдал Станко, откинувшись на спинку стула. — Как прошел разговор?

— С кем из? — лениво поинтересовалась Волкова, зачерпывая ложкой кашу.

— Ну не с Ротайцем же! — мальчишка взмахнул рукой. — Из нас всех только ты до Данталиона добралась.

Волкова съела ложку каши (вчерашний пропущенный ужин давал о себе знать) и подперла щеку кулаком. В тарелке каши оставалось немного.

— Станко, не надо, — Ядранка осторожно коснулась плеча мальчишки, но тот отшатнулся.

— Нет, надо, — он упрямо сдвинул брови. — Я хочу знать, ради чего мне влетело от пана Мирослава.

Янешек кинул испуганный взгляд сначала на Волкову, а потом на Ядранку. Переглянувшись с ней, он уткнулся в свою тарелку, гоняя по ней комки каши.

Волкова вытянула перед собой мутноватую от молочной каши ложку и посмотрела в свое искаженное отражение. Потом перевела наконец взгляд на Станко и, расслабив пальцы, уронила ложку на стол. Та глухо бряцнула о дерево.

— Чего тебе от меня надо? — устало спросила она. — Вчера не все высказал на ужине?

Станко от ее слов еще сильнее нахмурился и отвел взгляд. Лицо его покраснело, голова вжалась в плечи.

— Ничего я вчера не высказывал, — выдавил он. — Я просто сказал, как было.

— Если бы ты сказал, как было, ты бы от себя не добавлял, — продолжила наступать Волкова. Она нагнулась к столу, упираясь ладонями в его край. Плотно прижатые к телу локти и правда делали ее похожей на собаку, готовую броситься на кого-нибудь с отчаянным лаем. — А ты, трус такой, начал болтать какую-то ерунду!

— Это я-то трус?! — немедленно возмутился в ответ мальчишка и вцепился в свой стул. — А кто виноват, что нас поймали? Это ты полезла дальше! Ты хотела, чтобы нас поймали, так и скажи! А то «я не хочу туда, мне это неинтересно»!

Волкова от такой откровенной наглости поперхнулась воздухом. Слова, которые она хотела высказать, грохнулись обратно в легкие, и вместо внятного ответа она готова уже была зарычать на противного мальчишку, но тут по столу ударила Ядранка. Тарелки и ложки снова задребезжали.

От резкого хлопка и Станко, и Волкова развернулись, растерянно глядя на подругу. Лица их на мгновение разгладились. Янешек испуганно взглянул на нее, сжавшись на своем стуле.

— Надоели вы мне все! — воскликнула девочка, вскочив со своего места. — Что один, что вторая! Надо же вам ругаться, а нас с Янешеком никто даже слушать не желает. Да вы же его напугали, придурки!

Волкова и Станко растерянно посмотрели на Янешека, который в ужасе уставился на Ядранку.

— Меня не пугали, все хорошо, — выдавил он из себя, дотянувшись до ее рукава, но Ядранка скинула его руку и уперла ладони в бока, сердито глядя на обоих своих друзей. — Ядранка, не надо ругаться…

— Нет уж, вот на этих двоих как раз надо! — девочка свела брови на переносице. — Станко, я вчера уже твоего нытья наслушалась. Волкова, а ты вообще перестань на людей нападать! Вы еще драку тут устройте, этого не хватало!

— Не собирались мы драться! — немедленно возразила Волкова, но Ядранка ее перебила:

— Ах, не собирались? А кто грозился Станко у нас в комнате? Зря я тебе вообще что-то про него сказала, нервы целее были бы!

Станко испуганно глянул на Ядранку. Он уже не знал, что страшнее — угрозы Волковой, которая реально могла побить его сейчас, или злая Ядранка, которая обычно и голоса не повышала. Волкова тоже растерянно посмотрела на подругу — к такому приказному тону от нее она не привыкла.

— Слушай, не надо так… — начала она, но Ядранка снова ее перебила:

— Надо. Вы двое вызываете сплошную головную боль, а я, между прочим, там ничего, кроме рассказа Станко, и не услышала.

Волкова нахмурилась. Только сейчас она поняла, что и правда словом не обмолвилась о том, что вчера было, а слова Ядранки в комнате, и даже сердитая фраза Станко сейчас была о том, что им и правда любопытно. И даже Янешеку, которому было совсем некомфортно рядом с ними в таком состоянии, тоже было интересно, потому он и не уходил.

Растерянно посмотрев на друзей, Волкова дотронулась до кулона Аси. Кулон был под платьем, но очертания холодящей кожу иолитовой стрелы все равно чувствовались — тяжелый камень будто вовсе не согревался.

— Я могу рассказать, — растерянно пробормотала она.

— Уж пожалуйста, давайте займемся чем-то кроме драк, — все еще сердитая Ядранка наконец села обратно, подобрав свою юбку, и придвинулась к столу. Ножки стула мерзко заскрежетали по полу. — А то от вас уже уши вянут. Как ругаться начинаете, так только держись.

Янешек слабо кивнул.

— Расскажи о нем, — попросил он. — Ты единственная его видела. Ася к нам без тебя не приходит ничего рассказывать.

Волкова встрепенулась, подскочила и уперлась в стул коленом, разглядывая столовую. Точно ведь! Ася-то уже прошла вчера испытания. Наверняка уже узнала про ее проделки.

Волкова кинула взгляд на окно. На улице сегодня было сыро — моросил мелкий противный дождь, и они с Ядранкой сами спешили к зданию школы, потому что от вчерашнего приятного тепла ничего не осталось. Значит, сегодня испытания точно проходят в школе, может быть, даже и правда в Янтарной зале. И Данталион уже наверняка там!

— Ты чего? — Станко обернулся, проследив за ее взглядом. — Начали уже, наверное…

— Да, наверное, — согласилась Волкова, усаживаясь обратно. Юбка смялась под бедрами, и она неловко заерзала, пытаясь ее расправить. — Ну так… Что вы хотели?

— Что угодно, — Ядранка пожала плечами. — О чем вы говорили? Что в итоге случилось?

— И какой он, — вмешался Янешек. — Злой или не очень?

— Да разве он злой? Он с ней гулял, — Станко обличительно ткнул пальцем в сторону Волковой. — И вовсе он злым не казался. Зато как его Ротайц перепугался…

Янешек и Ядранка изумленно переглянулись. Видимо, про Ротайца Станко почему-то вчера не упомянул, зато как про Волкову болтать, так он первый.

Волкова же сама глубоко задумалась.

— Да ничего особого, — пробормотала она. — Он провел меня по малахитовой тропе, и мы говорили. Довольно много.

— А о чем говорили? — немедленно встрял Станко со все таким же недовольным лицом.

— А вот пошел бы — узнал бы, — тут же съязвила Волкова, но на очередное недовольство только отмахнулась. — Он спросил меня, как мы нашли тропу. И про меня спросил. А потом он мне свое колдовство показал… Немного.

Янешек тихонько выдохнул, смотря на Волкову во все глаза. Ядранка тоже затаила дыхание, да и Станко замолк — все трое снова пялились на Волкову в ожидании ее рассказа.

— Какое? — спросил Янешек. — Что он сделал?

Волкова откинулась на спинку стула, мельком глянув в сторону пятиклассников. Она мало кого из них знала, но вчера кого-то запомнила. У их столов царило непривычное оживление — еще бы, все они переживали о том, кого же сегодня днем выберет Данталион.

— Стрекоз из отблесков на воде, — медленно произнесла она, переведя взгляд на друзей. — А еще — искры. Разноцветные, как фейерверк. И северное сияние, такое, знаете, зеленое, переливающееся, ну прямо змейка блестящая в пальцах. А еще дал мне самой ее подержать. Звездочку.

— Да ты врешь, — Станко насупился. — Никто бы тебе не дал магию держать. Мы еще мелкие для такого, Ивайла сама говорила.

— А вот и дал, — немедленно возразила Волкова. — Все тебе надо мне поперек сказать, а!

— Вот из-за ваших споров Волкова алоэ и ест, — неудовлетворенно заметила Ядранка, но за напускным недовольством глаза ее блестели — она поверила Волковой. Может, и не во всем, но в чем-то точно поверила.

Станко рассмеялся, хлопнув рукой по столу.

— Кто же виноват, что она горшки опустошает? Я ее об этом не просил!

— А тебя никто не просил со мной спорить, — Волкова сложила руки на груди. — Сказала, что алоэ съедобное, значит, съедобное. Это ты дурак без эрудиции.

Мальчишка оскорбленно нахохлился, готовясь что-то ответить, но, поймав очередной недовольный взгляд Ядранки, стушевался и замолк. Девочка, удовлетворенная своим влиянием, повернулась к Волковой, чтобы что-то сказать, но тут голос подал Янешек.

— И он правда дал тебе магию подержать?

Волкова кивнула. Янешек возбужденно схватился за ручки своего стула — такое с ним случалось редко. Глаза у него тоже заблестели, будто он о чем-то догадался.

— Он потом ушел у оставшихся испытания проводить, — добавила она и недовольно дернула уголком губы. — А меня к Ротайцу повели. Они мне с Ивайлой около часа уши полоскали своими нравоучениями.

— Ну еще бы, — Станко закатил глаза. — Мне тоже от Ротайца досталось. А я, между прочим, не такой уж частый его гость, как ты.

Волкова исподлобья глянула на Станко.

— Молчи лучше.

Янешек же все еще о чем-то упорно думал. Ядранка кинула на него взгляд и повернулась к Волковой.

— Как думаешь, где они сегодня испытания проводят?

Волкова фыркнула.

— А чего ты так заинтересовалась? Тебя тоже отвести к директору на собеседование?

Ядранка состроила недовольную физиономию, но отвечать на иронию не стала.

— Просто интересно, — беззлобно ответила она. — Может, ты и сегодня догадаешься.

Волкова покачала головой.

— Понятия не имею, к сожалению. Вчера все было очевидно, а сегодня… Может, и в янтарной зале, да только вчера эта загадка была частью испытания. Так что вряд ли и правда в таком очевидном месте.

— Странная загадка, — отозвался Станко. — Даже не предупредили о каких-то загадках. Неужели все догадались?

— Вот уж вряд ли, — наконец подал голос Янешек. — Но загадка и правда была несложная. Я бы не подумал сразу, но мне кажется, это… Ну… В стиле консулов.

Волкова повела плечом.

— Может и так, — согласилась она, но, заметив задумчивый взгляд Янешека, посмотрела на него с большим вниманием. — Ты о чем-то подумал? Догадался?

Мальчик отрицательно качнул головой, но взгляд его осмысленности не потерял. Ядранка и Станко тоже замолчали, смотря на него в ожидании, когда он заговорит дальше. От неожиданного внимания к своей персоне Янешек растерялся, но неуверенно произнес:

— А все-таки, ты не думала, что он захочет взять тебя как ученицу?

Волкова от его внезапного предложения только неловко оглянулась на ближайшие столы. Вроде бы никто не слышал.

Потом вздохнула.

— Чушь, — бросила она, поднимаясь из-за стола.

Янешек отвел взгляд. Резкий ответ Волковой окончательно сбил его настрой, и он умолк, уставившись на свою кашу, к которой едва притронулся.

— Ну почему сразу чушь? — возразила Ядранка. — А вот представь, вдруг и правда…

Волкова вздохнула, поднимая свою пустую тарелку.

«Вдруг и правда захочет взять тебя ученицей» казалось почти насмешливым. Особенно после вчерашнего разговора с директором и Ивайлой — уж ее-то Данталион точно не захочет взять. Испытания кончатся в полдень, и он наверняка выберет кого-то из шестого класса. Кого-то, кто сегодня или вчера показал себя особенным, кого-то, кто будет также увлечен магией, просто будет в десять раз лучше нее, а главное — точно старше. Кого-то из тех, кого она знает, может быть, даже Асю.

И вечером они уедут вместе, чтобы больше этот человек никогда не вернулся к скучным урокам здесь. Данталион увезет его и все свое волшебство с собой. Спрячет по внутренним карманам расписного плаща всех блестящих стрекоз и искорки, аккуратно сложит в чемодан свои чудеса и уедет. И она больше никогда не увидит такого волшебства. И это будет справедливо.

— Данталион ищет себе ученика, а не проблемы, — четко произнесла Волкова, забирая пустой стакан. — Идемте в класс. Нечего тут засиживаться.