Секретарша для ректора-дракона (гет)

Мнемент вышел из квартала бедняков и направился прямиком в свой офис. Город ожил, засуетился, тут и там открывались лавочки, зазывая посетителей. Все это проносилось фоном для ректора, озадаченного совсем другими вопросами. Чем больше он раздумывал над Сонькой и ее жизнью, тем сильней возрастало его недоумение. Магией она владеет явно — но в своем рукописном резюме не указала этого, даже намека не оставила. А ведь такой навык повышает в разы привлекательность будущего работника.

«Привлекательность», — просмаковал про себя ректор, вспоминая приятные глазу трусики. Почему Сонька с такой внешностью пользуется таким непотребством? Ей бы подошли кружевные, спокойного пастельного тона.

Дракон тряхнул головой. С каких пор это его вообще волнует? Но внезапно ухватился за новую мысль, и попытался прочувствовать хотя бы легкое вожделение. Ничего. Дракон с тоской обнаружил, что испытывает к загадочной полоумной Соньке только платонические чувства, как эстет, прикоснувшийся к приятному художеству. Все же не дотягивает эта девушка до такого образа, чтобы вызвать в ректоре маломальское возбуждение.

Продолжил размышлять конструктивно дальше. В деньгах она нуждается отчаянно, но от помощи отказывается наотрез. Симпатичная девушка, да к нему, красивому золотому дракону равнодушной осталась. Все это не сочеталось между собой и не укладывалось в голове Мнемента.

Все же присмотреться к ней следует повнимательней. И про жертв шантажа постараться выудить. Вдруг помимо Флогина еще кто занимается под носом Мнемента, в студенческом городке — неприемлемым хулиганством! Мнемент, между прочим, не простой какой ректор. Князь-императора под прикрытием посадил на такую должность, чтобы в руках своих драконьих умный и расчетливый человек держал этот город и его округу. А через Соньку дело может обернуться куда быстрее, если уж она и в самом деле имеет доступ к подпольному рынку информации.

А если же она сумасшедшая, то упечь такую следует в специализированное закрытое помещение! Пусть под присмотром врачей находится, на успокоительных травах. Не хватало еще, чтобы магией кто-то неучтенный пользовался. Ректор-дракон, так уж и быть, из собственных налогов оплатить ей лечение и пребывание в стационаре. Он не жадный, печется о благосостоянии мирных граждан.

В таких мыслях ректор зашел в приемную, поздоровался с Дебораниэль и ее омоложенной копией и, не обращая на них внимания, прошел к себе в кабинет. Вслед полетело недовольное на эльфийском:

— Эй, а пончики где?

Мнемент захлопнул дверь. Ну забыл про дурацкие пончики, что теперь поделать! Такое утро выдалось, тут и имечко свое позабудешь. Кстати, может быть Сонька такая худенькая, потому что и впрямь три дня не ела? Эта мысль заставила заволноваться ректора, и он не сразу сел на стул, а прошел к окну и выглянул на улицу.

Там веселая студенческая молодежь бегала в поисках своих однокашников и преподавателей. Инга, стоящая возле раскидистого дерева, заметила его и интенсивно замахала рукой. Мнемент вздрогнул и зашторил шторы. Прошел к столу и, наконец, сел.

Почувствовал, как его за талию обняли нежные девичьи руки.

— Вы какой-то слишком тяжелый, — со смесью придавленности и попыткой в нежность, прошуршал стул голосом Ханнискиной.

Мнемент подскочил как ужаленный. Сколько раз он давал себе зарок проверять «Чистой слезой» кабинет перед работой и всякий раз пускал это дело на самотек. И вот опять! Надоедливая пятикурсница в откровенном платье применила заклятие невидимости и сидела на его стуле, поджидая удобный момент.

— Ну что же вы, горячий мой ректор, — невинно захлопала она ресничками. — Вам не понравилось у меня на коленках?

— Нет! — пролаял Мнемент.

— Тогда давайте я сяду к вам.

Ректор обычно бы тут же заорал на Ханнискину и потребовал убираться со своего личного пространства, но сегодня он этого не сделал.

— Встань! — требовательно приказал Мнемент.

Ханнискина встала. Ректор обошел ее по кругу. Длинные прямые светлые волосы, голубые глаза, грудь четвертого или даже пятого размера, задница увесистая, но не дряблая. Совершенно неожиданно для самого себя дракон шлепнул по ягодице и задумчиво пробормотал: «Хм!» От такого Ханнискина сама попятилась к двери, выпучив свои глаза на шаловливого ректора. Впервые за все пять лет их знакомства дракон проявил к ней интерес подобного толка.

— Когда ты ела последний раз и что это было? — строго спросил Мнемент.

— Пончики, — медленно ответила ему Ханнискина. — Два часа назад. Благодаря вашей секретарше у нас ничего другого в столовой и не продают.

— Понятно. Пончики дорогие. Сколько стоит один?

— Три монеты, — прошептала Ханнискина, еще более обескураженная. — С вами все в порядке, господин ректор?

— Ханнискина, что ты тут опять делаешь? — устало и очень привычно спросил Мнемент, а следом, тут же, заорал во все горло: — Во-о-о-он отсюда! У меня встреча назначена! Собралась мне работу ломать?

Побледневшая девушка прошептала одними губами: «Простите-извините» и пулей вылетела из кабинета ректора.

* * *

Кларисаниэль с самого своего детства мечтала о карьере политика. Но дома, в Заповедном лесу, не задалось. То ли сказывалось элитное происхождение высокородного батьки, то ли четко предписанные еще исстари роли всем эльфийкам: либо лучница-пограничница, либо магическая лекарка, либо добротная хранительница очага. Принимать законы? Рассматривать новые директивы? Думать о судьбах своей родины во дни сомнений и тягостных раздумий? Для этого существовали патриархи, остальное от лукавого!

Кларисаниэль пошла бы с удовольствием в лекари, но, увы, природа не дала ей дара, и магию эльфийка абсолютно не чувствовала. Даже если кто-то над ее головой разверзнет твердь небесную и светом колдовским заворожит дорогу под ногами, вряд ли Кларисаниэль заметит неладное. Вот и оставалось ей ждать собственного часа, чтобы хоть как-то изменить судьбу. И этот час пришел.

Неудачи папеньки в большой политике заставили его пересмотреть некоторые основы основ эльфийского государства. И, скрипя сердцем, он все же решился завести хоть одного советника женского полу. Конечно, Кларисаниэль тут же предложила собственную кандидатуру, но отец только нагло посмеялся, заявив, что у той нет никакого опыта. Выбор, естественно, пал на ее старшую сестру, которая вот уже долгое время работала помощницей уважаемого во всех частях света золотого дракона и наверняка имела этот самый обширный опыт в урегулировании конфликтов.

Кларисаниэль решилась на рокировку. Она покинула без спроса и благословения отчий дом только за одним — поменяться с сестрой местами, выслужиться достаточно и расширить совет отца хотя бы еще на одну женщину. Кроме карьеры и знаний ее ничего не интересовало.

Но вот когда в приемную, где Дебораниэль уже успела все показать и познакомить с нехитрым устройством работы, вошел сам золотой дракон, челюсть у Кларисаниэль упала на пол, и ей показалось, даже закатилась под стол. Настолько необычным предстал перед ней будущий начальник. Никогда еще в своей жизни эльфийка и представить не могла, что растительность на лице может не портить внешность, а наоборот — улучшать ее! Тонкие, изящные черты лица, гармоничные брови, гармоничные усы, борода аккуратно подстриженная, опрятные бакенбарды. Кларисаниэль не нашла ни одного изъяна на этом прекрасном лице. Кроме разве что озабоченности. Но такой человек, несущий на плечах столько проблем, не мог выглядеть иначе. Серьезный, собранный, мужественный. Таких в лесах не встретишь среди тонко-звонких худосочных дрыщей-эльфов.

А как на нем сидела боевая магическая броня! Как она облегала и его широкие плечи, и аккуратную талию, и весьма аппетитный драконий зад. Кларисаниэль с удовольствием бы по нему шлепнула, представься ей такая возможность. Стройные ноги, крупные руки. Высокий, статный, подтянутый. Мысли эльфийки заработали в одном единственном направлении — как заставить дракона оголиться? И тут он открыл рот. Буркнул что-то на вопрос Дебораниэль, но этот голос пробирал до дрожи. Глубокий, бархатистый, но не грубый. Если бы дракон, оголяясь, еще бы и пел, Кларисаниэль, наверное, улетела бы на седьмой уровень веток Заповедного леса. Она уже не слышала, что говорит ей сестра, не видела перед собой артефактов, упрощающих запоминание алгоритма действий, ничего не соображала. Поскорей бы только спровадить Дебораниэль домой, а самой полностью завладеть приемной и стать полноправной хозяйкой не только подхода к золотому дракону, но и его сердцем.

* * *

Мнемент разбирался с семьей одного незадачливого студента, которого отчислили за потерю связи с магией еще в прошлом году, но только сейчас родители парня узнали об этом и пришли уговаривать и молить ректора вернуть позицию их сынишке. Ничем им дракон помочь уже не мог. Мало того, что списки давно утверждены, так еще и без магии в магической академии делать точно нечего. Как вдруг их прервала небольшая катавасия, происходившая в приемной.

Поначалу Мнемент подумал, что это опять какие-то разборки с Ханнискиной и его умноженной на двое секретаршей, но внезапно понял: на рев Дебораниэль, совершенно неожиданный от обычно невозмутимой эльфийки, в ответ раздается только какое-то обидчивое жалобное блеяние. Неужели отсутствие обещанных пончиков настолько вывело из равновесия его помощницу, а утреннее спонтанное ощупывание зада Ханнискиной заставило ту, наконец, задуматься и представить в красках последствия упорного приставания к ректору?

А еще дракон четко ощутил защитную магию. Но зачем бы Ханнискиной потребовался ментальный бастион, если она могла спокойно превратиться в муху и влететь в его кабинет через замочную скважину, минуя психически неустойчивую мегеру в виде Дебораниэль? Уж этой магией надоедливая пятикурсница владела с лихвой. Муха, конечно, получалась у нее антропоморфная, с грудью и отвисшей пятой точкой, что и выдавало при полете, но сам Мнемент каждый раз не терял возможности стащить с себя тапок и постараться ее прихлопнуть. Для профилактики, чтобы неповадно было!

Ректор коротко кивнул в качестве извинений заливавшейся слезами матери и настроенному биться отцу, встал из-за стола, подошел к двери и раззяпил ее. Как он и предполагал, в приемной стояла Сонька, уже одетая и причесанная, с лицом перекошенном от ужаса, и выслушивала, как ее отчитывает Дебораниэль.

— Ты в своем уме второй раз сюда припираться? Еще и небылицы сочинять, — зло хохотала эльфийка, поддевая локтем свою копию. — Кларка, ты только послушай! Приходил к ней лично домой, ну надо же, возомнила себя. Да у тебя ни рожи, ни кожи. Дракон бы на такую и не посмотрел, не то, чтобы собеседование проводить! Сиськи маленькие, жопы нет вообще, одета как лохушка. Иди дальше бомжам любовь свою предлагай. Ректор — золотой дракон Мнемент даже имени твоего не запомнит!

— Тот самый ректор-золотой дракон, которого все боятся? — дрожащим голосом переспросила Сонька. — Вот незадача! Похоже, я и в самом деле чуть встряла. Придется теперь адрес проживания менять…

— Что тут происходит? — громогласно прервал их Мнемент.

— Ничего, я уже ухожу, — быстро пробормотала Сонька и действительно развернулась к выходу. Она чуть ли не бегом дошагала до дверей, распахнула их и врезалась в первого помощника ректора, в Хорхе.

— Это что за мышка? — насмешливо спросил парень, хватая Соньку за плечи и приподнимая ее над полом, разглядывая внимательно. — Куда собралась?

Она вперила в него свое испуганное личико и еще больше вытаращила глаза.

— О мать моя — сапог на немыту голову! — на одном дыхании выдала Сонька. — Отпустите меня дяденька, я вам еще пригожусь!

— Конечно, пригодишься, — оценивающе оглядел девушку Хорхе с головы до ног. — Я бы даже сказал — очень! Что делаешь сегодня вечером? Я свободен после пятого вскрика железных петухов.

— Фьить, — тут же скривилась Сонька. — Не академия, а какой-то оплот разврата. Вы тут вообще учитесь? Или это публичный дом под прикрытием? — она плотно сжала губы и процедила: — Простите, вырвалось. Перенервничала. Отпустите меня.

— Не пускай ее! — выкрикнул Мнемент. — Ты принесла, что я просил?

— Да, великий ректор Мегамент. Только видимо не вовремя. Вы заняты, я зайду позже, до свиданья, мне пора, встретимся завтра.., — она очень выразительно поглядела на Хорхе и горячо ему зашептала: — Ну чего ты, пацанва, отпусти меня, пока я могу слинять. Девушка в беде, не жалко ее дракону на растерзание отдать?

— Хорхе — мой первый помощник и персона, которой я доверяю на все сто процентов, — насмешливо поделился Мнемент. — Он тебя не отпустит, пока я не прикажу.

— А, сын ваш, — скисла Сонька.

Повисла пауза. Дебораниэль впервые в своей рабочей на этом месте жизни вгляделась в лучшего помощника начальника и с громогласным опупением отметила, что таки да, есть у них общие черты! Как это раньше она не подозревала? Кларисаниэль вообще все пропустила, потому что как зачарованная пялилась на ректора и с наслаждением слушала его голос. Сам Мнемент стоял как пораженный, открывая и закрывая рот, силясь что-нибудь сказать. И только Хорхе расплылся в улыбке, ставя на пол Соньку.

— Откуда ты знаешь? Ты шпионка? — наконец, выпалил ректор.

— Да нет, это же очевидно! — ответила Сонька, как и в самом деле само собой разумеющееся, и недоверчиво покосилась на ректора, будто силилась разглядеть в нем проблески интеллекта. — У вас у обоих выражение лица одинаковое, слегка придурковатое, — и опять зажала себе рот рукой и сквозь пальцы выдавила: — Загадочное! Я хотела сказать «загадочное»! Простите, я волнуюсь. Отпустите меня.

Хорхе хохотал во весь голос и уже во всю пытался по-братски обнять Соньку, но та пятилась, натыкаясь поочередно то на Дебораниэль, то на ее сестру, то на стулья.

— Где вы взяли это чудо! Матерь драконья, это же надо быть такой отбитой! — повторял восторженно Хорхе. — Господин ректор, я давно прошу у вас помощницу, пусть она у меня поработает, если согласится?

— Мы ее должны проверить. Ты простофиля, если считаешь, что такие сведения она почерпнула только по схожести наших физиономий! В кабинет ко мне, живо! — приказал Мнемент, потом вспомнил про застрявших там гостей и крикнул им: — Из кабинета моего, живо!

Сонька воспользовалась толкачей, возникшей в приемной, и попыталась притвориться потерянной дочерью важных персон, которые только что присутствовали на аудиенции с ректором-драконом, но ее за пояс ловко ухватил Хорхе и затащил в кабинет к отцу.

— А ты приходи позже! — сквозь зубы процедил Мнемент. — У нас важный секретный разговор!

— Ага, — кивнул Хорхе и наложил на плечо Соньке маячковый след. — Вот так надежней.

И он вышел, захлопнув дверь.