Братишка Дадли (джен)

Закончился пир, отгремели последние отголоски возмущений, студенты начали вылезать из-за столов и покидать Большой зал. Гермиона, улучив минуту, обратилась к Поттеру:

— Гарри, почему ты не пришел? Мы с Джинни тебя так ждали…

— А тебе не рассказали? — нахмурился Гарри.

— Нет, — Гермиона тоже нахмурилась. — Помню, появился Джордж, вытащил из камина твой чемодан, сам весь сияет, ручки потирает и кричит: «Гарри прямо за мной, сейчас будет, вот повеселимся!»

— Значит… — Гарри побагровел. — Пускай Дадли задыхается, а им цирк повеселее?

— Н-нет, — Гермиона побледнела. — Мистер Уизли потом появился и устроил им разнос, но как-то ненатурально, словно за какую-то мелкую шалость, больше возмущался тому, что его сыновья назло ему подшутили над бедным мальчиком-магглом, он же, дескать, полжизни положил на то, чтобы наладить отношения с магглами…

— Угу, помню я, — скривился Гарри. — Увидел твоих родителей и давай выплясывать вокруг них, словно те — мартышки в зоопарке: «смотри, Молли, настоящие магглы!»…

Гермиона напряглась, вспомнив и сама увидев неприглядность ситуации, встревоженно заглянула в глаза Гарри.

— Что у вас произошло на самом деле?

— Прибыли в заколоченный маггловский камин, за неимением выхода взорвали стену Бомбардой, в результате чего разнесли половину гостиной. Комната в руинах, дядя и тётя в дорогих костюмах густо запорошены пылью и штукатуркой, а этот питекантроп имени Уизли как ни в чем не бывало выражает восхищение эклектичеством и хорошей погодой. Фред, прежде чем уйти, рассыпал свои конфетки, знает, паразит, что Дадли на диете… На очень строгой диете, от которой Дадли просто помирал с голоду, но, к сожалению, так предписали врачи-диетологи и тётя честно следовала им, наступив себе на горло, так как сильно любит сына. Так вот, Дадли слишком проголодался и, увидев на полу «забытую» конфетку, не удержался — подобрал, плюнув на мамин запрет… А кто бы удержался? Когда конфеты кому-то вредили?.. В общем, язык вырос аж на четыре фута, распух и закупорил дыхательные пути — Дадли начал задыхаться. А мистер Уизли только больше страху нагнал своим испугом: стал кричать и суетиться вместо того, чтобы нормально всех успокоить и заняться работой. Думаешь, я должен был спокойно уйти в камин в то время, когда кузен давился и задыхался? — горько спросил Гарри и продолжил: — Нет, конечно, я вернулся в гостиную и прогнал мистера Уизли, так тот знаешь что сделал? Возвратился с подмогой и велел помощникам стереть память магглам!

Гермиона ахнула, прижав руки ко рту, в её расширенных глазах заплескался ужас.

— Боже мой, Гарри… Я не знала! — со слезами выкрикнула она.

На её вскрик обернулся Рон, оказавшийся неподалеку, подойдя, он со злостью посмотрел на Гарри.

— Ты чего её обижаешь, предатель?

— Я кто? — безмерно поразился Гарри.

— Предатель! — припечатал Рон. — Из-за тебя мы не попали на Чемпионат мира по квиддичу, так как папу вызвали на работу, вынесли ему выговор и заставили заплатить штраф за нанесение материального и морального ущерба. Папе пришлось продать чудом добытые билеты, чтобы не вылететь с работы. Что, Поттер, доволен, променял нас на магглов, гад?

— Скажи спасибо, что вас за похороны не заставили расплачиваться, — прошипел Гарри, с ненавистью глядя в веснушчатую рожу.

— Чего? — взбешенно зашипел Рон в ответ. — Ты мне тут не преувеличивай, шуточные сладости близнецов никому не навредили, от них ещё никто не умирал, не сочиняй ты…

— Я не сочиняю, — хмыкнул Гарри. — Я рад, что нам своевременно оказали помощь, Дадли уцелел, а твой папаша не успел стереть память моим родичам.

— Да, Рон, как так, твой папа, и вдруг распорядился таким… — с недоумением встряла Гермиона.

Против таких аргументов в два голоса Рон не осмелился возражать, всё же он знал своих друзей и помнил, что те никогда его не обманывали.

— Сильно твой кузен пострадал? — виновато спросил он, ища пути к примирению.

— С ним уже всё в порядке, — правильно понял его Гарри. В конце концов, Рон за своего отца не ответчик. — Спасибо, что вернули мне чемодан. Кстати, а почему таким способом?

— Ну… — Рон колупнул носком кроссовка плиты пола. — Мама хотела его камином отправить, но его уже заблокировали, отключили от Сети Летучего Пороха, вот и пришлось обратиться в Бюро добровольных услуг с просьбой найти курьера для передачи утерянной вещи владельцу. Сама мама побоялась соваться по адресу, по которому папу только что оштрафовали…

— Понятно, — покивал Гарри. — Ну ладно, я к Хагриду. Вы со мной?

— А зачем тебе к Хагриду? — тут же заинтересовался простак Рон. Но сзади зацокали копыта, и вопрос сам собой отпал.

К двери хижины пришли все вместе. Гарри постучался, внутри залаял Клык, его тут же добродушным окриком одернул Хагрид, после чего протопал ко входу и открыл посетителям.

— Ага, — кивнул он. — Я так и думал, что вы придете ко мне! У нас тут каретный сарай есть, а при нём имеется денник, где я коням амуницию подгоняю… Конюшни-то у нас нет, фестралам она незачем, те в лесу живут, а на зимние покатушки я беру лошадей в деревне.

Шорная и каретный сарай находились в пристройке, в которую вела широкая арка. Это было странное место, и Гарри с Гермионой и Роном даже удивились тому, что никогда не бывали здесь раньше, ведь это был, по сути, огороженный стеной внутренний сад. Такие сады во внутренних дворах замков нередко разбивали в викторианскую эпоху.

Этот маленький Эдем был запущенный, но живой, здесь росли раскидистые яблони и старые искривленные липы. Нерабочие фонтаны были заполнены палой листвой, неярко светили викторианские фонари на невысоких столбах, почти невидимые среди замшелых стволов. В глазах Качалки разгорелся явный интерес — коню понравился старый заброшенный сад. Понравился ему и денник, стандартный, одноместный. Хагрид натаскал сена и настелил им пол, принес и налил в поилку воды.

Гарри, удостоверившись, что коню оказан должный уход и комфорт, со спокойной совестью ушел с ребятами к себе в гриффиндорскую башню. Войдя в общую гостиную и перездоровавшись со всеми, он нашел Невилла и подсел к нему. Основная тема была, конечно, о Турнире, но Гарри всё же вклинил свой вопрос:

— Простите, кто-нибудь знает что-нибудь о Боуде?

— Это невыразимец, секретный сотрудник Отдела тайн, — сообщил один из старшекурсников.

— А что такое «невыразимец»? — разумеется, заинтересовался Гарри. Ему ответил Рон:

— Это работники Министерства магии, которые работают в Отделе тайн. О них известно очень мало, впрочем, как и о том, чем они занимаются. Никто не знает ни их полномочий, ни круга их обязанностей, ни с кем они соприкасаются… вообще ничего. Эти парни всегда напрямую отчитывается только перед Министром Магии. Их занятие очень засекречено, и не допускается говорить о нём где-либо и кому-либо, потому они и называются «невыразимцами».

— Понятно! — развеселился Гарри. — То-то Дамблдор при нём заикается! Это ж не абы кто, а человек самого Министра. Ну ладно, а с МакГонагалл что случилось, никто не знает?

— Я догадываюсь, но… сомневаюсь, — неуверенно начала Гермиона. — Скажите, маги подвержены маггловским болезням?

— Конечно подвержены! — утвердительно заявили сразу несколько голосов. Потом эти голоса разбились на отдельные фразы:

— У моего деда — люмбаго, по-простому — прострел.

— А у меня бабушка оглохла, и теперь она с этим мучается, оказывается, электронный слуховой аппарат не работает рядом с магом! А слуховая трубка ей не очень хорошо помогает.

— Мой дядя ногу сломал. Это считается маггловской болезнью? Хотя Костерост…

— Ну, фурункулы и хроническая бессонница вроде общие недуги для магов и магглов.

— Да, амнезия ещё, — вспомнил сам Гарри о Локонсе. — Помню, одному знатно так память отшибло. А ты к чему это всё, Гермиона?

— Я к тому, что у профессора МакГонагалл заметны явные признаки болезни Альцгеймера. Они точно такие же, как были у моей бабушки. Сперва бабушка начала забывать события прошлых лет, потом — имена родственников, постепенно утратила часть себя… Это по-настоящему страшно — видеть, как родной тебе человек теряет кусочки своей личности.

— Ух… Гермиона, сочувствую, — очень искренне произнес Невилл. Гермиона с грустной благодарностью улыбнулась ему. Гарри тоже загрустил — было всё-таки нерадостно узнать, что у преподавательницы прогрессирует неизлечимая болезнь…

В понедельник предположение Гермионы подтвердилось — Трансфигурация была отменена по причине болезни профессора. Нового учителя, по слухам, обещали прислать на следующей неделе. В связи с этим возник закономерный вопрос — а почему болезнь МакГонагалл не заметили раньше? А потому, что изменения в её поведении были не так заметны, как стали очевидны во время перепалки с Поттером посреди вестибюля при большом скоплении народа, а взгляд со стороны, как говорится, виднее.

В четверг Гарри со своим курсом отправился на урок Защиты к новому преподавателю. Гарри, как и всех, снедало любопытство — чему и как будет учить профессор-невыразимец из сверхсекретного Отдела тайн?

Зашли ребята в класс и быстро расселись по местам, изнывая от нетерпения. Боуд вошел быстрым шагом, одетый в простой серый костюм, что делало его ещё больше неприметным, и так-то невзрачного внешне. Серый человек из серой безликой массы…

Взяв классный журнал, профессор Боуд начал знакомиться с классом — прочитает и назовет имя, посмотрит, кто откликнулся, и дальше читает. Закончив с этим, он оглядел класс и вдруг взревел безо всякого перехода:

— Под сто-о-ол!!!

На его вопль среагировали только трое: Гарри, Гермиона и Дин Томас, только они втроем и занырнули под столы. Остальные остались тупо моргать на партах. Им учитель и попенял:

— А вы все покойники. Поттеру, Грейнджер и Томасу по десять баллов за отличную реакцию и дисциплину.

— Сэр, но они же не знают о бомбе и вообще о воздушной атаке, — заступилась Гермиона за одноклассников.

— Дракон тоже нападает бесшумно и с неба, — отчеканил Боуд. — Значит, будем развивать общие рефлексы и оттачивать дисциплину. С этим у нас, в Отделе тайн, очень строго. Неряхи и разгильдяи в наши ряды не попадают.

«Не больно-то нам туда и надо» — можно было прочитать на лицах многих студентов, но Гарри был согласен с учителем, мало ли какие обстоятельства могут случиться в жизни. Вот он, к примеру, сам ни к чему не подготовлен был, собирался себе на квиддич, а в следующую минуту уже наставил палочку на хорошего знакомого, отца своего лучшего друга. Кто ж знал-то, что безобидный мистер Уизли станет настолько опасен, что начнет представлять угрозу здоровью и благополучию Дурслей?

Вспомнив заклинание «Протего», произнесенное Альбертом, Гарри спросил про него.

— А что вы прошли до меня? — поинтересовался Боуд.

— Мы про­шли боггартов, Красных Колпаков, болотных фонарников, гриндилоу, ползучих водяных и оборотней! — с пунктуальной готовностью оттарабанила Гермиона.

— М-мм, не густо… Большинство перечисленных тварей опасны только в среде своего обитания, а многим ли из вас потребуется лезть в болото, вот в чем вопрос.

Ученики растерянно переглянулись — уроки Люпина вдруг потеряли свою былую прелесть, ну правда же, какое болото, если его можно пересечь по воздуху или вовсе осушить!

— Но… но… А боггарт? — отчаянно запротестовала Гермиона.

— А что боггарт? — пожал плечами Боуд. — Мелкая нечисть, питающаяся детскими страхами. В Америке он известен как Бугимен, прячется под кроватью или в стенном шкафу. Страхи взрослых посерьезней, на них не действует Ридикулюс, как нельзя и превратить смерть близкого во что-то смешное.

Студенты снова переглянулись, на этот раз с иными мыслями — вон оно что… Сейчас, с высоты четырнадцати лет и с аргументацией адекватного взрослого, учения-наставления великого Люпина стали казаться действительно детскими и незначительными. В самом деле, чем поможет Ридикулюс против настоящего страха, видения умершего родственника? А учитель тем временем заговорил снова, и ребята обратились в слух.

— Щит Протего служит для защиты физического объекта — себя и тех, кого понадобится прикрыть от заклинания, падающего дерева или сосульки с крыши. Это универсальное заклятие, да. Делается оно очень просто и зачастую на уровне инстинкта, так, что когда вы видите опасность, щит выставляется сам собой, движением вашей мысли. Для этого давайте встанем и вытащим палочки.

Дети, взволнованно загомонив, повскакивали с мест и встали возле парт, выставив перед собой палочки. Профессор Боуд продолжил:

— Сконцентрируйтесь на том, чтобы защитить себя или родственника. Представьте, что на вас летит булыжник, заклинание, дементор… Не напрягайтесь, расслабьтесь, вы ни о чем не думаете, просто идете в магазин за хлебом или к другу на вечеринку. А теперь…

Гарри настороженно глянул на учителя и успел увидеть, как тот неуловимо двинул своей палочкой, а ко всем студентам в ту же секунду ринулись самые различные предметы и существа: к Лаванде кинулась овчарка с оскаленной пастью, на Гермиону устремился метеорит, к Рону понесся гигантский паук, на Невилла почему-то прыгнул страус. А вот и его противник! На Гарри пикировал подбитый истребитель. Самолет был настолько реалистичен, что сердце прямо в пятки рухнуло, а перепуганный мозг сам собой сочинил железобетонную стену бункера. Об неё и размазался бомбардировщик с жутким грохотом, лязгом, землетрясением и вонью паленого металла…

Полностью офигев, Гарри вытянулся на цыпочки и заглянул поверх щита. Ни-че-го. Растерянно оглянулся — у всех получились разные щиты, в зависимости от нападающего объекта. Гермиона стояла внутри наколдованного противоударного купола, Невилл таращился на зонтик, которым защищался от страуса, Лаванда оцепенело моргала из-за поликарбонатного прозрачного щита спецназовца, перед Роном догорал огненный полукруг и корчился подпаленный паук… Что-то не похоже на тот прозрачный силовой купол Ранкорна.

— Фантазии у вас многовато, — хмыкнул на это учитель. — Перестарались вы, слишком сильно поверили в мои иллюзии.

Ого! Пикирующий истребитель был всего лишь иллюзией?! Ну, силен профессор, ничего не скажешь!

В пятницу на уроке Зельеварения Драко, знавший о любви гриффиндорцев к своей деканше, не преминул поиздеваться, поплясать на больной мозоли…

— Ах, какая жалость, у МакГонагалл остаток мозга усох… Как же вы, бедные, без своего декана теперь?

— Мистер Малфой, минус двадцать баллов со Слизерина и отработка у мистера Филча в восемь, — ровным голосом сообщил Снейп. Кто бы что ни говорил, но коллег Северус уважал, тем более свою собственную учительницу, у которой он тоже когда-то учился Трансфигурации.

Со следующей недели Трансфигурацию, как и было обещано, начал преподавать новый профессор. Его появление явилось полной неожиданностью для детей, ожидающих после невыразимца Боуда какого-нибудь крутого супермена, и, входя в класс, смотрели чуть ли не в потолок, так сильно были завышены их ожидания. И милый женский голосок ввел их в ступор.

— Здравствуйте, займите места. Приступим.

Спустив глаза с восьми футов на уровень пяти с половиной, студенты узрели весьма миловидную мисс среднего роста и незамужнего возраста. То есть очень молодую леди. Её имя заставило всех похвататься за сумки, чтобы достать милую сердцу книжечку «Руководство по трансфигурации для начинающих», сохранившуюся с первого курса. Молодая мисс подняла брови при виде старых учебников, автором которых был её отец, и вынужденно подтвердила, что она его дочь — Эммерида Свитч.

А должность декана Гриффиндора передали Бродерику Боуду, что означало полное и постоянное его становление, не на год, как учителей Защиты до него, а на много-много лет. Деканами, знаете ли, не становятся на время, а занимают пост надолго, очень и очень основательно.

За студентов Боуд тоже основательно взялся — муштровал, как новобранцев, заставляя заниматься самой настоящей физзарядкой: многочисленными упражнениями, бегом по полю для квиддича, скоростными полетами на метлах над ним же, включил в рацион витамины и белок с кальцием и строго наблюдал за их приемом. В общем, явил себя не просто кем-то посторонним, а очень даже своим, внимательным, ответственным профессором, по-настоящему заботящимся о молодом поколении.

Это весьма обрадовало Гарри, назначение профессора Защиты на пост декана внушало определенную стабильность во всем остальном, что бы ни обещало грядущее будущее. Да и Дамблдор заметно притих при Боуде, не так рьяно мельтешил перед глазами, всё больше отсиживался в своей директорской башенке.

Полз по Гринвичу сентябрь, собираясь слиться и перетечь в октябрь, готовился к приему заморских гостей Хогвартс, и носился по вольным раздольям счастливый синий конь, оглашая окрестности веселым ржанием. Его ржание заставляло Дамблдора вздрагивать и ежиться у себя в кабинете, он закатывал глаза и проклинал сотрудников Отдела тайн за то, что те сохранили проклятого жеребца. Ведь теперь по силе и могуществу молодой маг по имени Гарри Поттер не уступал ему, Великому Светлому Дамблдору…