Панк-Лост (джен)

А реку слёз плывущий!

Первая ночь прошла, прошёл и день. Спасателей всё не было.

И были напрасны мольбы, и бесплодны молитвы. Казалось, здесь время гуляло по лезвию бритвы… И все они гуляли по лезвию бритвы! Только вот поняли пассажиры фюзеляжа не сразу. Но обо всём по порядку.

Пока же люди по-прежнему чутко прислушивались к небу, вглядывались в океан — тщетно. Медленно-медленно приходило понимание, что под лежачий камень, в их случае, вода не течет и необходимо начать шевелиться. Но дошло не до всех. Совсем нет.

Среди споров (Андрей с сотоварищами понимали далеко не всё — серединку на половинку) быстро выделилась основная стратегия: пойти поискать кабину самолета. У пилотов должны быть рации! Или ещё какая-то система связи! Транссивер!

Как выяснилось, девчулька-ведьмочка видела, как оторвалась и упала кабина, а, значит, могла попытаться найти место.

Княже, хоть и был несколько очарован таинственной дамой с отнюдь не гранатовым браслетом, но разума не терял. Сначала подумал было, что шастать по незнамо каким джунглям — занятие, в принципе, самоубийственное, особенно после всех странных звуков, услышанных ночью, но делать же что-то надо было!

Поэтому он, инициативненько подхватив Яшку, влился в образовывающуюся группу добровольцев. Подспудно, на краю сознания, билась мысль, что можно же не только кабину найти, если это вообще возможно, а и, например, хвост самолета…

Хотя те должны быть в разных сторонах! Хвост отвалился раньше — факт… За хвостом надо было отдельную группу собирать, но… Свидетелей не было. Никто не помнил, куда именно тот отстегнулся. А кабину сыскать шанс был, как и позвать на помощь… А там с настоящими спасателями можно было и за хвостиком идти! Если было ещё кого спасать…

К слову, Локк с Реником воду не нашли. И, хотя запас воды был ещё достаточным, но поискать на будущее стоило. Нет у них бутылок-самопополнялок. Как и скатертей-самобранок. Не в сказку попали, сами понимаете.

Можно было бы опреснить воду, но… Процесс это непростой. Да и объёмы не те будут… Им бы сейчас помог дождь. Конкретный сильный дождь. Тропический такой, чтоб наполнить сосуды.

Группа добровольцев, кстати, набралась удивительно быстро. И была она, как минимум, странной. Возглавил её Джек, пошла и, естественно, зелёноглазая лисичка Кейт, ещё прибился зачем-то Чарли — тот недопират-гитарист в поисках дозы. В кабине, что ли, заныкал?! Ха… Не, ну вряд ли… Просто бедолаге надо отвлечь мысли от хмурого. Наверное. Ну и они с Яшкой за компанию. В последний момент к ним присоединился и товарищ Гордеев.

Директора их тоже жажда действий обуяла. Ну или решил лично проследить за Андро, чтоб последняя его курица, способная нести золотые яички, не вскопытилась где-нибудь в лесу… Да, с этого б сталось! В любом случае — препятствовать никто не стал.

Захватив немного воды (еда висела на деревьях, но, если честно, у них от обилия клетчатки уже кишки сводило!), ранним утром маленькая разношерстная компания двинулась в путь, ведомая маленькой, но бойкой Кейт.

На миг Князю даже показалось, что уши чертовки остреют, а из-за спины выглядывает лук… А ей бы пошло! А их отряду пригодился бы Леголас в юбке… Сам Андрей себя ощущал тем ещё хоббитом, которого вытурили из уютного Шира. Только вот и остальные были такими же мало подготовленными… Разве что Джек выделялся аки Арагорн, но… и тот не тянул.

Будь обстоятельства другими, он бы даже наслаждался этим импровизированным походом. Природа тут была — закачаешься. Они словно попали одновременно в Средиземье и джунгли из Маугли. Зелень, птицы поют…. Красота. И в то же время ломит все кости, болит голова, тело просит отдыха и еды. С таким сопровождением наслаждаться окружающим миром весьма непросто. Дождь, зарядивший спустя пару часов, добавил негативных красок в и так суровую реальность.

С другой стороны… Они может и вымокли до нитки, но запасы воды пополнили. И это уже хорошо — мучительная смерть откладывалась. Хотя был вариант бить кокосы и пить их молоко, пока те не кончатся… А когда закончатся, то привести в действие сценарий из песни Штиль. Андрей поежился. Тот не был выдумкой Марго — то и пугало… Люди — как звери, когда цивилизация остаётся далёко позади. Не все хранят ту в сердце.

Пытаясь отвлечься от грустных мыслей, они выяснили в процессе, что Чарли — бас-гитарист одной из американских групп — «Драй шафт» или что-то такое. Группа, похоже, распалась, но парнишка оптимизма не терял, утверждая, что они не распались, нет, они скоро соберутся опять!

Андрей в глубине души хмыкнул, но лезть не стал — слишком знакомо было всё это. Слишком легко было представить, например, Горшка, говорящего: «Мы не распались, нет. Мы всё ещё Король и Шут». Если тот жив ещё, конечно.

Князев пытался отмахнуться от назойливых мыслей, но они лезли в голову, словно мухи, которым там было намазано… Невольно представлялся Миха, точнее его тело, изуродованное падением и огнём где-то в этих джунглях.

Идёшь вот так, идёшь, хоба! С ветки, качаясь, свешивается знакомая рожа… Поеденная мухами и птицами! Вот уж точно тогда, Мертвый Анархист. От этих мыслей Андрея вновь замутило.

С трудом он поймал ниточку разговора, тянущегося с помощью Яхиных познаний английского. Оказалось, о них, вполне ожидаемо, Чарли тоже ничего не слышал. Они ж не Рамштайн, чтоб о них слышали. Мало кого, исполняющего на родном языке, признают за её пределами. Исключения столь редки, что и подумать страшно. В их американском туре слушателями были в основном русскоязычные мигранты и их потомки, ну и редкие захожие американцы, охочие до диковинки.

Но теперь у них стояли галочки, что Король и Шут выступали на всех континентах, кроме Антарктиды (кошмарить гитарами пингвинов — так только Металлика может!) и Африки…

— Эта гитара — неожиданно произнес Чарли (Яшка, естественно, переводил).— Она тебе дорога, не так ли? Ты волком смотрел на всех, кто к ней позавчера прикасался, — ну, это басист ещё смягчил… Андрей понурился. Неужели всё так заметно?! Видимо, да.

— Принадлежит другу, он, всё равно, что брат… был, — коротко сказал Князь, чувствуя, что задыхается, а затем прибавил, уточняя: — Был в хвосте.

— Ничего же ещё не известно, так? — Чарли, видимо, пытался утешить. Вообще странно было… Он ведь сначала на своём балякал, и Андрей, почти как собака, понимал, догадывался интуитивно… А затем Яшка переводил, подтверждая догадки. — Мы выжили, они тоже могли, — помолчав, басист добавил:

— Вместе в одной группе? Мы с моим братом тоже вместе пели. А затем Лиам ушёл. Бросил и группу, и меня. Хотя я и сам виноват… Но не могу простить его. Надеюсь, когда вы встретитесь с твоим другом, у вас не будет так. Вы не расцепитесь, — и Чарли посмотрел на него совсем больным взглядом, от которого в душе у Князя что-то дрогнуло.

* * *

Между тем, дождь всё усиливался. Земля неприятно чавкала под ногами. Кейт уверенно вела их сквозь джунгли — вот уж точно — Ведьма. Всё-то она замечает, всё-то видит. Непростая штучка — это точно. Но красива — это да.

И, несмотря на большое количество вопросов, Андрей по-прежнему бы с ней замутил. А языковой барьер… Ну, что ж, хотел же английский выучить (или это Горшок?!) — теперь есть вероятность, что времени для этого будет хоть отбавляй.

За всеми мыслями Князев не заметил, как они резко остановились. Врезавшись в спину матюгнувшегося Гордея, он перевел взгляд на причину внезапного торможения. Прямо перед ними лежал на удивление целый нос самолета. Наполовину на деревьях, наполовину на земле.

Джек махнул рукой и первым полез внутрь. За ним Князь и Кейт, замыкали процессию Яшка и Чарли. Гордей остался снаружи, покараулить, как он выразился. Хотя что тот собрался охранять — так никто и не понял, но спрашивать не стали. Тут никто никого не заставлял. Тем более, что внутри всё качалось и грозилось сорваться, хоть высота и небольшая, риск покалечиться присутствовал.

Восхождение вышло не из нелегких. Приходилось цепляться за все закрепленные части, чтобы не скатиться вниз самому и не сбить всех остальных. Иначе вышел бы очень хреновый боулинг на выживание… Приходилось хвататься порой даже не глядя, а там, хлабысь, окоченевшее тело, что ещё недавно дышало своими чаяниями и надеждами, а теперь… Князь зажмурился.

Добравшись, наконец, до кабины, они столкнулись с новой проблемой — дверь была заперта. Тогда неугомонный Джек, цепляясь одной рукой за выступ, другой, с помощью тяжелой банки с какой-то хренью попытался пробить замок. Не сразу, но у него это получилось, дверь распахнулась и оттуда в тот же миг выпало и скользнуло вниз новое мёртвое тело. Пилот.

В какой раз приходится сдерживать рвотные позывы?! Можно ли привыкнуть к виду трупов? Он очень надеялся, что нет, но какое-то отупение внутри робко заявило, что ещё немного и да — станет полегче.

Но не все такие. Чарли вот, кстати, явно не смог — вон как резво бросился в чудом уцелевший туалет. Андрей, проводив его взглядом, не мог не отметить, что цивилизованность из них пока ещё не выбилась падением с небес на землю. Это ж надо, посреди джунглей в туалет полуразрушенного самолета забежать, чтобы поблевать! Ну парень…

Второй пилот к удивлению всех оказался живым. Он лихорадочно что-то объяснял. Князь же, глядя на потемневшие от страха глаза Якова, быстро понял, что новости у пилота совсем не радужные.

— Чё он говорит? — почему-то спросил Андрей шепотом, словно боялся нарушить у других осмысление того, что ему пока было недоступно. Как-то нарушить похороны последней надежды, ха!

— Самолёт сильно отклонился от курса, очень сильно, — голос у Цвиркунова дрожал, но он собрался с духом, выпалил страшное: — Нас, если и ищут, то за тысячи километров от реального места падения. Расширять радиус для них экономически не целесообразно… Всё равно выживших обычно не бывает. Потому проще сразу выплатить семьям компенсации, покружив для отвода глаз по маршруту следования.

Это было не просто плохо — это был пздц. Учитывая, что до этого они не видели других людей на этом богом позабытом кусочке суши… А ведь авиакатастрофа должна была привлечь внимание, хотя бы шумом, обитателей этой земли! Значит, эта хрень была необитаема, либо, что хуже, населена испугавшимися непривычного шума племенами, которые не прочь закусить заблудившимися путниками!

Не видели они здесь и пролетающих самолетов, значит, этот, пхд, чудо-остров располагался вдали от авиапутей… Следовательно, шансы, что их разглядят с воздуха случайно — и без того не большие — близились к нулю. Были замечены в россыпи звёзд спутники или ещё какая пролетающая по заданной орбите хрень, но это какой же силы надо устроить сигнальный костёр, чтоб тот заметили с космоса… Весь остров поджечь? Или каким таким валуном надо выложить надпись SOS?! Скалами?! Ха, ща погодите Хагрида окликну… Пусть ворочает!

Не наблюдали они и кораблей, значит, морские пути тоже в стороне держались. Не было и признаков того, что остров использовали контрабандисты для перевалочного пункта, чтоб отдохнуть и поплескаться в пучине… Припрятать груз, если была наводка о наркоконтроле!

Учитывая всё это, напрашивался простой, но очень мрачный вариант — они залетели хер пойми куда, в какую-то, возможно, необитаемую часть суши. Значит, даже при большом желании (Ну мало ли подымется общественный резонанс — пиндосы убили наших рокеров! Кто хочет международного скандала? Никто не хочет, потому, может, и на совесть поищут!) найти их будет не просто проблематично, а, вероятно, почти невозможно. Если это один из островов в Тихом океане — а как раз до полёта они с парнями обсуждали, что таких островов и островочков там тысячи — то и искать их будут… вечно.

Внезапный шум прервал горестные размышления. Тот же жуткий звук — треск деревьев, свист, какое-то… рычание или грохотание — слышали они и ночью. Нечто большое, стремительное и страшное быстро надвигалось на остов носовой части. Время, казалось замерло. Воздух вокруг сгустился. Князь чувствовал, как отчаянно бьётся сердце, обострились разом все ощущения, так, что органы чувств работали на пределе.

Кажется, в одной умной книжке, которую они с пацанами обсуждали в автобусе, так описывались реакции организма, проявления первобытных инстинктов при обнаружении опасности. Та сейчас ощущалась особенно ясно. Они тут одни. Им никто не поможет. Надеяться можно было только на себя.

Нечто или некто налетел совершенно внезапно. Коротко вскрикнул Гордеев снаружи. Кабину заболтало: что-то огромное, словно погремушку его встряхивало, пытаясь вытрясти забившихся и цепляющихся за всё подряд людей наружу.

Несчастный пилот, оказавшийся ближе всех к пробоине в лобовом стекле, был выволочен наружу невидимой рукой. И вновь короткий, резко оборвавшийся вопль — и вот остатки стекла покрыла густая пленка тёмной крови.

Андрей слышал, как резко, со всхлипом-кашлем втянула в себя воздух Кейт, как безостановочно матерился Чарли… Цвиркунов истуканом застыл, скрючившись, вцепившись до побеления рук в пассажирское кресло.

А что делал Джек? Князь начал сомневаться в его психическом здоровье — этот, видимо, бессмертный герой в окружавшем аду пытался дотянуться до трансмиссера. Интересно, он фильмов насмотрелся про супергероев?! Комиксов начитался?! Или профессия врача обязывает? Тоже, бл*, супергерой без белого халата нашёлся! С другой стороны — кто-то же должен. Свято место пусто не бывает. Если городу нужен новый герой, то он появляется… Правда, в комиксах! Но и в реальности… Не все вжимаются в спасительные кресла, немея от страха.

Находятся и те, что словно для того и были рождены. Те, кто наконец получили шанс раскрыться по полной в неординарных обстоятельствах… И им повезло, что такого вот человека судьба усадила к ним в серединку самолёта!

Как бы то ни было, до пресловутого предмета Джек-таки дотянулся и, цапнув, их Рембо скатился вниз. Затем Андрей и сам не мог толком объяснить, чего они всей компашкой ломанулись следом. Стадное чувство, не иначе. Но, так или иначе, отряд, заметивший потерю бойца, оказался снова снаружи, оглядел окрестности, да и побежал в сторону противоположную той, откуда всё еще доносились треск и визг деревьев.

Бежали долго. В какой-то момент обнаружили, что куда-то подевались Джек и Чарли. Вот они бегут рядом — и вот их уже нет. Но остановиться и поискать не давал страх. Удушливый и всепоглощающий… В жизни Андрей такого не испытывал! Вот, наверное, что ощущали жертвы Волосокрада.

И этот первобытный ужас гнал их всё дальше и дальше в лес, не разбирая дороги, главное — подальше от лязгающего невидимыми челюстями шума. Князь, как и все, перестал думать, куда они бегут, и как потом будут выбираться в лагерь. Сейчас ими двигал основной инстинкт, и нет, ребятушки, это не размножение, а выживание! Главное было убежать: жить хотелось очень сильно.

В какой-то момент силы кончились — и они повалились на грязную мокрую землю у какого-то толстенного дерева неизвестного вида и попытались отдышаться.

— Где Джек? — тогда-то и выдохнула Кейт.

Князев интуитивно понял и неожиданно остро обозлился:

— Тебя, бл*, только он интересует? Чё не спросишь, где Чарли? — заорал он. Судя по сузившимся глазам, что ещё больше стали походить на лисьи или ласки какой… Короче, девчонка его поняла, может не дословно, но суть точно уловила.

Ответить, правда, не успела — из кустов вынырнул целехонький герой дня Джек, таща за собой на буксире Чарли. Оба грязные, растрепанные, словно с головой в болоте искупались, но живые!

Переведенный заикающимся Яшей рассказ их чудо-доктора выглядел достаточно просто: парнишка-басист упал, нога запуталась в корнях дерева. Джек-спасатель, конечно же, бросился выпутывать, пока остальные самозабвенно драпали…

Нечто страшное, но чего не разглядел ни один из них, едва их не схомячило, но они — везунчики, им удалось убежать от непонятной хтони. И даже чертов приборчик Джек, воздадим хвалу его предусмотрительности, не потерял. В конце рассказа ведьмочка… Кейт, конечно же, смотрела на него глазами влюбленной кошки.

А джунгли внезапно затихли. Звенящая тишина — даже птицы не пели. Простояв ещё примерно полчаса — час, они всё же решили выбираться обратно к пляжу. Не сразу, но их отряд горе-следопытов нашёл дорогу назад к кабине — от неё было легче ориентироваться, куда шагать.

Почти ничего здесь уже не напоминало о пережитом ужасе — лишь только подсохшие потеки бурой крови на лобовухе и земле всем своим видом советовали уносить ноги, пока те им не повыдирали… И не слопали.

Обратно идти было труднее. Физически измотанные, непривыкшие к таким нагрузкам, они еле-еле переставляли ноги. Про моральное состоянии говорить и вовсе не стоило. Потому об отдыхе никто не просил. Каждый стремился дойти до лагеря как можно быстрее — нерационально, но тот представлялся им сейчас самым безопасным местом. Никто не хотел ещё раз столкнуться с тем, кто или что живет в сердце леса.

«Хозяин леса, бл*ть», — невесело усмехнулся Князь. Не таким он того представлял… Точнее, может, и таким, но самого себя в этом лесу он как-то в роли корма не представлял, во!

А пока всё невольно напоминало им об этом — до сих пор молчавшие джунгли, собственный плачевный вид, затравленные глаза каждого в группе, словно отражавшие мысли и страхи друг друга. Отряд понимал, что думают они примерно об одном и том же. Но самое страшное поджидало их примерно на середине пути… Когда все несколько выдохнули, расслабив булки.

Проходя мимо глубокой лужицы, Кейт обнаружила там значок-эмблему пилота… А потом, по капнувшей на Княже капле крови, они догадались поднять взор вверх и там, на громадной высоте, обнаружили два сильно изуродованных тела…

Коротко переглянувшись, молча согласились, что не имеют ни сил, ни возможности снимать их. Мысленно извинившись перед погибшими, теперь уж точно поредевший отряд продолжил свой путь. Что-то подсказывало, что конечная точка этого длинного нелегкого пути — и это сейчас не о дороге к побережью — была очень и очень далека…

Но от того не менее манящая, как в темноте звезда, что Южной зовут, по которой моряки в древности прокладывали путь домой.

* * *

Мишка неохотно брёл в конце группы, подталкиваемый Шурой. Тот, в последнее время крайне обеспокоенный состоянием друга, чуть ли не за руку потащил его искать пресную воду, надеясь, что это отвлечет Горшка от горестных дум. Вот так они и оказались посреди джунглей. Не одни, разумеется. С ними ещё были Мистер Эко и Гудвин. Странные типчики, но выбирать не приходилось. Первый — боевой пастор, которому куда больше пошло бы рубить бошки, а не проповедовать…

Что он и сделал, когда дикари пытались его уволочь. Так, они хотя бы узнали, что нападавшие — люди… Может, даже и не дикари. Просто какие-то другие.

Убив нападавших, пастор замолчал. Совсем. Может, какой-то религиозный обет дал — Мишка не брался точно рассуждать. Но мужиком тот был крепким и опасным. Для других. А то, что не говорил… Сам Горшенёв нормально пообщаться мог только со своими. И то в последнее время особого желания не питал.

Что до Гудвина, то несмотря на имя, на Волшебника Изумрудного города, тот похож, конечно же, не был. Хотя чудной товарищ оказался! Сам на Крокодила Данди похож — выносливый, сильный… Он прекрасно ориентировался в диких условиях, словно остров этот — дом его родной. Но это же глупости, да?!

Мало ли… Может, мужик путешественник или охотник. Или выживальщик. Мало что ли экстремалов на свете? Не все же в игрушки режутся, есть и те, кто в реальности адреналиновый кайф ловит… Каждый сходит с ума по своему.

Но выбора у них не было. Сами те ещё фрукты, по которым психушка на Родине горючими слезами обливается. Но зато мужики, а это значит у неопознанных других меньше соблазну будет утащить. Те, ишь какие сволочи, уволакивали к себе детей да бабёнок, а на мужичков заглядывались уже в третью очередь.

Вообще же самолёт грохнулся так, что, скорее всего, основная масса багажа улетела вместе с передней частью. А то немногое, что было в хвосте, при падении в океан было безнадежно испорчено. Ну, что-то они, конечно, вытащили, но всё равно, положение было бедственное. Даже, если абстрагироваться от похищений. Какой-то дохера умный психолог выдвинул свою пирамиду потребности. Так вот, там в основании фундаментом покоились — базовые или физиологические. А у них и с ними были огромные проблемы, не то, что с цокольным этажом пирамиды Маслоу — с безопасностью…

И если с едой они кое-как вопрос решили — фрукты, рыба, которую иногда удавалось поймать подобием самодельного гарпуна, птицы, похожие на кур, которых ловили всем табором; то с водой надо было что-то решать и срочно. Без пищи человек может продержаться недели две в зависимости от организма, а вот без воды конец становится опасно близок.

Бутилированная вода, которую удалось вытащить с самолета, почти иссякла, поэтому-то и шли они сейчас, настороженно озираясь, (в памяти ещё живо внезапное исчезновение детей и нескольких женщин) в диком лесу где-то на краю земли.

К счастью, долго шариться не пришлось — их привлёк искомый шум воды, и они вышли к небольшому озерцу. Вода в нем была хоть и мутноватой, но подходящей для питья. Про возможные микроорганизмы, что могли там обитать и быть токсичными для организма, думать не хотелось. Выбора всё равно не было. А двум смертям не бывать — так что… Пили на свой страх и риск, может, потому им потом всякая хрень и мерещилась… Но это уже домыслы, а не подтвержденные факты.

Здесь же ждала их ещё одна интересная находка — запутавшись в лианах, на одном из деревьев висела… гитара! Первым её заметил глазастый Шурка. Толкнул в бок товарища, указывая направление. Конечно же, оставить инструмент было нельзя. Так что вспомнили славные былые времена юности, да и слазили за ней. Гитара была не их — они с первого взгляда это поняли, но настроение почему-то поднялось. Сбоку оказались выведены английские буквы «Ch. P.» — вероятно, имя владельца.

Вряд ли тот уцелел, а вот им такой подарок небес очень приподнял боевой дух. Гитара оказалась хорошей. Видно, было что хозяин её берёг и ухаживал правильно — пыли не наблюдалось, струны все на месте, настройки и те не сильно сбились… Чудо, что та уцелела!

Играли осторожно. Это там, на большой земле, струны можно было не беречь, самозабвенно предаваясь игре, тут же… Магазина под боком не наблюдалось. Увы. Хотя у Шурки в кармане и нашлись струны, как только через металлодетектор в аэропорту прошёл… Но, видно, просмотрели. Но те были на бас. Хотя при большом желании натянуть можно было и на акустику, но то уже будет совсем не то…

* * *

Так понемногу они обустраивали быт — все понимали, что спасатели, вероятно, раз не прилетели до сих пор, могут ещё долго их разыскивать. С пляжа уходить пока не стали. Всё же жила в них надежда, что так их будет проще найти… Но, увы, проще их было найти не только спасателям. Потому выжившие хвостовые пассажиры разделились на группы — одни поддерживали сигнальный костер, другие ходили за водой, третьи добывали фрукты, мужчины и самые крепкие женщины по очереди караулили по ночам, памятуя об исчезнувших.

Как выяснилось позже, эта мера была не напрасной: на двенадцатую ночь их пребывания в этом Богом забытом месте какие-то люди напали на них, забрав, несмотря на яростное сопротивление, ещё девять человек.

Анна-Люсия, что была в эту ночь одной из караульных, сумела почти поймать одного из нападавших. Почти — потому что в ходе яростной борьбы последний погиб, чудом не убив Анну. Если тела, что остались от мистера Эко, таинственно исчезли до наступления утра, то этого они сумели рассмотреть при свете.

Нападавшего не отнесли в сторонку, а караулили… С рассветом по его внешнему облику — домотканой одежде без ярлыков и босым ногам — стало понятно, что это не пассажир рейса 815.

Видимо, этот человек, как и остальные нападавшие, появился здесь задолго до крушения. С легкой руки Балу, этих людей новоявленные вынужденные поселенцы стали называть «Другие» (не давал Шурке фильм «Чужой» покоя).

В карманах данного неопознанного кадра обнаружился список имен всех «хвостовиков» — так они себя полушутя называли. Это крайне обеспокоило всю группу. Ситуация накалялась стремительно. Стало ясно, что среди невольных островитян есть некто Чужой — потому что в списке том были не только имена, но и подробнейшие описания тех, кого уже забрали. Пассажиры начали подозревать друг друга, напряжение росло.

Русских музыкантов не подозревали — всё-таки они прибыли группой. А допустить настолько круговую поруку… Сложновато. К тому же Горшок кадр яркий — его в самолете многие видели и запомнили. Оттого их это не коснулось. Забавно, но факт, на этом чудо-острове американцы предпочли поверить и принять русских, с кем недавно вели холодную войну, нежели поверить самим себе… С чистым произношением и паспортом! Так им казалось безопаснее!

Однако обстановка вокруг враждебная, близкая к паранойе — гнела и их. Особенно таких кадров, как Мишка… Он же фрукт восприимчивый. Вероятно, всё это и подстегнуло к развитию ситуации, после которой Балу заявлял, что чувствует, как поседела часть волос… Скоро не будет нужды в обесцвечивании!

И началась она, с*ка, вечером. Нет бы днем, проще было бы. Но провидение же не ищет легких путей. Только ночью, только хардкор, да, ребятки?! Вот прям типичный сюжет для ужастика.

Да чего коки мять… До обидного просто: на чудо-острове Мишкино здоровье ухудшилось. То ли влажный климат (жарища днём, ночью — холод! Днём лихорадка, ночью — озноб!) на него повлиял, то ли стресс и недостаток пищи (и сам характер пищи! Никогда ещё Горшок на такой странной диете не сидел — диковинные фрукты, как рулетка — этот завяжет, этот развяжет на три метра против ветра!), то ли всё вместе…

Короче, причины были не так важны, всё равно друзья знали основную — глубокий депрессняк по поводу безвременной кончины одного Купчинского поэта. И это не лечится ничем, кроме времени. И то лекарство — сомнительное.

А вот уже их следствие заставило Балу с Машей и Егорычем за компанию крепко запаниковать. У Михи обострилась астма. Балу помнил, что в школе тот страдал такой болячкой, потом всё постепенно пришло в ремиссию — пение поспособствовало.

Относительную, конечно, но всё же — с возможностью дышать и более-менее полноценно жить. Мишка подкашливал, да, случалось. Полушутя-полусерьезно говорил, что у него «хронический бронхит», но приступов не было. О них и не знал то уже никто… Кроме двух Сашек. Князю-то он уже «леченый», без баллончика достался. И тут — нате, выкусите, мало вам на острове, где до ближайшей аптеки пара тысяч километров вплавь и то хз в какую сторону, приключений.

Ещё с утра друзья обратили внимание на тяжелое дыхание Горшенёва. К вечеру оно усилилось, к ночи перешло в свистящие хрипы, как у Дарт Вейдера, только вот нихрена это не смешно было… Хрипы заметили уже не только члены группы. Чем больше спускалась ночь, тем хуже становилось Михе.

Он полулежал, опираясь на Балу, Маша обмахивала его самодельным веером из листьев, надеясь, что пущенный мощным потоком воздух достигнет горящих и задыхающихся легких.

Естественно, это не помогало. Сашка прекрасно понимал, что дело пахнет керосином — Мише нужно было лекарство, нужно прямо сейчас, но его не было. И не появится по мановению волшебной палочки, ибо у них хоть и есть Гудвин, но он не тот!

В тёмных глазах плескался страх — Горшок тоже прекрасно понимал всё происходящее, однако умирать, в противовес всем своим прежним заявлениям «сдохну молодым» — всё же не хотел.

Потому что мало ли кто, что говорит, пока жаренный петух в задницу не клюнет. Так и тут… Хорохориться хорошо, когда тебе нет двадцати и кажется, что старость никогда не наступит… А если наступит, то не скоро и вообще не правда. А тут костлявая встала за левым плечом да обдаёт своим дыханием… Страшно, братцы, очень страшно!

Ещё и помереть… Вот так, в самом начале главного приключения в жизни… Умереть на острове полном опасности от какой-то астмы! Это не справедливо! Панки так не умирают… Погибнуть, так и не узнав, что случилось с остальными пассажирами. А вдруг они живы?! Вдруг Андрей жив и точно также мечется, переживает о нём… А Мишка возьмет и помрет, а завтра на них выйдут ребята с фюзеляжа! Нет, так нельзя, ё-моё!

Как ни странно, но ему каждый в лагере хотел помочь — приносили воду, разговаривали, пытаясь успокоить-отвлечь. Дантист Бернар, которого Горшок на всякий случай побаивался, ничем особо помочь не мог. Только разводил руками и советовал пытаться и дальше делать дыхательную гимнастику, но та почти не помогала… Мишкина способность притягивать к себе людей работала и на проклятом острове. Только все было бесполезно.

Пока неожиданно не обнадежил Гудвин — он вспомнил, что заметил недалеко от озера деревья, напоминающие эвкалипты. Эвкалипт же мог облегчить дыхание. Не зря ж с него эфирные масла делали… И порой ингаляции с ним астматикам назначали.

Но это ночь, и это джунгли, где, вполне вероятно, обитают Другие. Шурик посмотрел на опирающегося на него Горшка, тот совсем посинел в бледном лике луны. У него и так после долго сидения на тяжелых наркотиках весь организм штормило, а тут ещё и это… Херов остров, где даже закурить, чтоб успокоиться было нечего… А может легкие Мишани так привыкли к родной копоти, что сейчас, очистившись, решили написать отказную?!

Всё может быть… Но в этом комплексе причин Сашка ставил только на одну — Князь. Однако вынуть того из кишки дьявола и доставить другу сейчас — задача куда более непосильная, чем добыть хреновых листьев, которых жрут фиговы коалы…

Простой выбор — остаться в относительной безопасности и смотреть как мучается и — об этом думать не хотелось — возможно, умирает друг, или сходить за треклятыми листьями эвкалипта. Выбора-то у Балу, при его кажущемся наличии, и не было. Он жестом подозвал Егорыча и перевалил на него Миху. Тот завалился неожиданно грузно… Совсем обессилел, бл*дь!

— Держите его в сидячем положении, не давайте лежать — так дышать легче, — тихо инструктировал он.

Сам же поднялся, и, обняв Машу, которая похолодевшими пальцами на пару мгновений крепко, до боли стиснула его запястье, решительно зашагал к лесу. Помочь ему вызвался тот самый Гудвин (ну вот и, как не Гудвин из Изумрудного Города, после всего это, а? Если ещё и чудо сотворит, то точно круче такого великого мошенника будет!), а именно проводить и показать, как эти самые листья выглядят.

На удивление, до озерца они дошли без приключений. Проводник ориентировался в темноте до того хорошо, словно был котом! Балу себя тоже с данными товарищами роднил, потому куриной слепотой особо не страдал… О корни-змеи не запинался.

Хотя всё равно ужаса натерпелся. Потому что ночью любая хрень монстром кажется, даже, если то ночная птица или мелкий зверёк… Эту часть леса закрывал легкий туман — тут Балу невольно вспомнился текст «Рыбака» — хорошо, что хоть заплывать в это самое болотистое озерцо не надо.

И, видимо, не зря ему «Рыбак»-то вспомнился: как только они вошли в туман, тот сгустился, и они с Гудвиным моментально оказались, словно в киселе. И также мгновенно потерялись. Саша пробовал позвать напарника, но всё было тщетно — все его крики оставались без ответа.

Но делать нечего. И он пошёл наощупь вперед и неожиданно вынырнул из тумана, очутившись на маленькой полосочке земли у самого озера. Ещё шаг — и свалился бы туда.

Как вдруг сзади раздались торопливые шаги, затем на его плечо легла мягкая и теплая рука. То, что та не холодная и мокрая — уже радовало… Такого сюжета в Андрюхиных страшилках, вроде, не водилось! Вздрогнув и повернувшись, Балу ошеломленно уставился в лицо Маше. И не понимал, что он видит. Маша же, родная его Мышка! Но лицо её было всё в крови — а ведь оставил он её совершенно здоровой!

А сейчас… На лице живого места нет, на тонких руках тоже, на выступе нежной шеи — алели следы от грубых засосов. На теле синяки тут и там, кровоподтеки, трещинки на обкусанных губах, ссадины и царапины — каждый миллиметр кожи, казалось, был закрыт уродливой раной. Сашка онемел. Какого чёрта? Та выглядит как жертва-маньяка?! Кто успел? Кто?! Какой нелюдь?!

— Это твоя вина, — надтреснуто прошелестела Маша — Ты знал, вы все знали, что он бьет меня. Ты, ты ничего не сделал. Трус! — прошипела она. — Вот кто ты, Саша! Ты можешь только красиво говорить, да играть на гитарке, а любимого человека защитить не смог! Только смотреть и молчать, засунув язык в жопу, а глаза, видимо, в другое место!

Она говорила обличающее всё быстрее и быстрее, с каждым словом, словно растворяясь в воздухе. Последнее, что бедолага услышал в затихающем шепоте:

— Ты не спасешь меня… Никого не спасёшь…

Внезапно мираж пропал. Тумана тоже как не бывало. Словно кто-то невидимый отключил машину для его пуска на сцену… Но ведь они не в театре… Или?! Балу вдруг обнаружил себя стоящим рядом с моргающим с обалдевшим видом Гудвиным.

Перед ними рос эвкалипт, на котором мирно посапывали зверьки. Наскоро похватав листья, стараясь не разбудить коал, они набили лекарством все карманы, а затем, не сговариваясь, почти бегом рванули в сторону пляжа.

По счастью, листья, действительно, помогли. Перетёртые камнями, издающие такой аромат, что носы прочистились у всех в районе пятидесяти метров, для Мишки они стали спасением.

Дыхание постепенно выравнивалось, хрипы, хоть и звучали ещё, но уже приглушенно, не так, словно, эта скрипучая телега вот-вот испустит дух.

Этот вечный ребенок, наконец, смог уснуть — отдых ему был необходим после такого. Балу тоже был не прочь теперь прикорнуть… Или закурить чего… Или выпить… Но ни сон к нему не шёл, ни сигарет с алкашкой не было в доступе. Жаль — они могли бы помочь забыть тот жуткий глюк. Наверное.

Сашка поискал глазами Машу, та повеселевшая после спасения Мишки, прикорнула рядом с ним. Все они сгрудились в кучу к Горшочку, невольно прислушиваясь к дыханию.