Синие коридоры душили его, они гудели у него в ушах, отдавались шагами в его голове. Он бежал по каменным плитам, с ужасом и злостью думая, что не успеет «опять». Какое-то вечное «опять», почему он должен успеть, почему просто не остановиться?

Ноги, стойте! Но ноги несли его дальше. Выносили в следующий, такой же, коридор. И снова этот холод, гул, синие, словно нарисованные пастелью, камни, мучительный бег и такая тоска, тоска. За что мне? За что? Когда остановиться? Когда всё кончится? Личный, персональный ад. Коридор сменился каким-то переулком, узкой дорогой. У дороги дрались мальчишки. Надо бы разнять, но нет, иначе не успеть, не успеть, а должен. Обязан успеть! Кто-то, как ему показалось, окликнул его, но он не остановился. Он бежал дальше и через секунду уже чеканил шаг по синим коридорам. Холодным и пустым.

Снейп проснулся. Его мокрая от пота рубашка была разодрана на груди, волосы прилипли к покрытому испариной лбу, а простыня с одеялом были скручены в жгуты. Мерлин и Моргана, за что же мне это? Снейп сел и дрожащей рукой взял с ночного столика стакан воды. Стекло стучало о зубы. Эти сны… Сон, синий сон про коридоры снился ему уже в четырнадцатый раз. Хоть к Трелони иди, гадай на чаинках. Снейп не привык бояться, но теперь его не покидало чувство страха.

Глубинное, иррациональное, как и всякое чувство, оно гнездилось в нём, блуждало по нему, как и он блуждал в своём сне три минуты назад, оно искало и не находило, оно рвалось наружу и от этого волосы на голове зельевара вставали дыбом. Снейп поёжился.

Несмотря на кошмары, подземелья оставались добрыми, холодными подземельями. Он нашарил ногой тапочки, накинул на плечи халат и поплёлся в ванную. Сегодняшней ночью Северус решил не устраивать облаву на учеников. Октябрь вступил в свои владения, холодный ветер сдувал студентов с улицы в школьные коридоры и выносил ночью на прогулки по замку. В прошлый свой поход Снейп отловил шестерых, а Филч ещё двух. Такими темпами детей на отработки можно будет отсылать только к эльфам на кухню. Северус умылся, надел тёплую мантию и вернулся в комнату. Чаю хотелось до безумия. Как в детстве. Мама всегда отпаивала его в детстве чаем после кошмаров. Ах, как некстати вспомнилось! И магии в руках после кошмара совсем не осталось…

Он хлопнул в ладоши. Эльф возник сразу. Как у них так получается? Они, может быть, вообще не спят? Надо будет узнать осторожно у кого-нибудь.

— Доброй ночи, мистер Снейп, сэр, — пискнуло существо и уставилось на Снейпа своими глазами-плошками, — Тилли рад услужить.

-Тилли… кхм… — голос Северуса охрип со сна, — Тилли, будь добр… принеси мне горячего чаю.

Северус ещё плотней укутался в мантию и непроизвольно скосил глаза на кровать. Тилли поклонился и исчез с лёгким хлопком, а Северус готов был поклясться, что за секунду до исчезновения этот Тилли бросил полный понимания взгляд на Снейпа и перекрученные серпантином одеяла. Хм… возможно, не только ему сняться кошмары в этом замке.

Вообще, жизнь Снейпа в школе была странной. Он всё больше чувствовал себя потерянным и лишним. Может быть, ему действительно стоило умереть тогда, в Визжащей хижине? Почему Поттер не оставил его там? Почему вообще вспомнил? Ведь, судя по подшивке «Пророка», которую Снейп детально изучил, уже приехав в Хогвартс, именно благодаря Поттеру колдомедики взялись за совершенно гиблое, казалось бы, дело! Потеря крови была огромна, яд Нагайны, хоть и вытек большей частью вместе с кровью на пол, всё равно успел проникнуть в организм, глоток Живой Смерти довершил картину. Северус всё рассчитал… почти. Если бы он успел передать Гарри воспоминания до того как Волдеморт натравил на него змею, Северус успел бы закрыть рану, выпить антидот и даже аппарировать к себе в Тупик Прядильщика, где спокойно пролежал бы два месяца без сознания, пока организм не переборет яд. Но правила у нас писаны для идиотов, и спасибо, Поттер вообще появился тогда… Но почему он появился потом, — Северус не понимал. Мерзкий профессор, наконец, мёртв, можно праздновать хоть всем Гриффиндором. Пришёл посмеяться? Посмотреть на труп? Пнуть ногой? Может быть, попрактиковать левикорпус? Впрочем, возможно, и извиниться.

Как легко было бы списать всё только на чувство вины или очистку совести, хотя Северус все эти годы и был в уверенности, что у Поттеров она генетически отсутствует. Но то, что Поттер делал эти два месяца после победы, для того чтобы колдомедики не прекращали борьбы…

Без их помощи он бы, конечно, уже не выжил. Неужели воспоминания настолько подействовали на мальчишку?

Так стоило ли оно того? И в чём настоящая разгадка поведения мальчика-который-выжил?

Тилли опустил поднос на столик и исчез. Снейп посмотрел на дымящийся чайник. Он совсем забыл, что вызывал эльфа. Потом его глаза задержались на перестеленной кровати. Что ж, Тилли, спасибо за заботу. Надо будет подарить ему на Рождество носок, или что там Поттер и компания дарили эльфам на Рождество? Снова его мысли возвращались к герою магического мира. Северус налил себе чая, обхватил чашку двумя руками и стал осторожно отхлёбывать обжигающий напиток маленькими глотками.

Утро встретило профессора зельеварения тихим звоном часов в кабинете. Судя по количеству ударов, было около одиннадцати часов утра. Проверяя догадку, Северус медленно повернул голову в сторону прикроватного столика. За чашкой с остывшим чаем стояли маленькие зачарованные часы. Сознание механически отметило, что сейчас действительно одиннадцать утра, а взгляд зацепился за чашку. Следом за этим вспомнились и ночные события: Тилли, кошмар, чай и Поттер. Сейчас, после крепкого сна, события казались такими мелкими, рассуждения такими глупыми. Ну, подумаешь, кошмар человеку приснился! Тоже мне Гилдерой Локхард выискался! Испугался сна, к Трелони за советом собрался бежать (ещё скажите, с бутылочкой хереса для храбрости), Поттера человеком посчитал! Ха!

Снейп решительно встал с кровати и принялся разминать затёкшую со сна ногу.

Обед в Хогвартсе проходил камерным составом, так как большая часть студентов была допущена к первому в этом году походу в Хогсмит. Флитвик, никогда не принимающий участия в охране собственных студентов от идиотизма, ворчал что-то насчёт салата и варёной тыквы, сердито помахивая своей маленькой ножкой под столом, а Минерва завела какой-то витиеватый разговор с Вектор насчёт «лунных затмений» в этом году. За столом было откровенно скучно. Ни подколоть молодого аврора, пошедшего вместе со вторым курсом в деревню, ни засмущать Сивиллу, которая, кстати сказать, не иначе как своим третьим оком увидела воспылавшего к ней интересом Снейпа и банально на свиданку не явилась. Северус с привычной кровожадностью расправился с куском говядины и приступил к главному занятию за преподавательским столом — катанию зелёного горошка по тарелке. Привычное щебетание студентов за столами факультетов стало усыплять его, и он уже подумывал не дожидаться конца обеда и слинять по-тихому обратно в подземелья, когда услышал шум в коридоре.

Дверь в Большой Зал стремительно распахнулась, пропуская пятикурсников и Филча. Учителя среагировали немедленно. В мгновение ока салат, катание горошка и кратер Коперник были забыты. А уже через минуту, не дослушав лепета готовых расплакаться детей, Снейп мчался в больничное крыло.

В коридоре у дверей в лазарет маячил его святейшество преподаватель ЗОТИ. Вид он имел удручённый и поникший. Снейп не удостоил его взглядом, даже коронным, а просто отодвинул с дороги и вошёл в комнату. Поппи смешивала успокоительное, снотворное и миотропное зелья в кубке. На кровати, обездвиженная, лежала Стелла Кэмпбер, та самая преподавательница маггловедения, имя которой Снейп никак не мог вспомнить.

— Поппи, ты уже проверила её на заклятья? — Северус подошёл к кровати и достал свою палочку.

— Северус, я не уверена… Физических повреждений я не обнаружила. Думаю, её прокляли, и какие-то из заклятий до сих пор продолжают действовать...

— Ты называешь отсутствием физических повреждений непрекращающиеся судороги и несколько продолжающих действовать проклятий? Хмм… — Северус вошёл в роль прежнего, отставленного, но не вполне позабытого ещё Снейпа. — Видимо я упустил момент, когда твои критерии порядка изменились.

Мадам Помфри только хмыкнула и бросила на него взгляд, красноречиво говорящий: «С возвращением тебя, Северус, сукин ты сын, Снейп».

— О, да! Ты ещё и «Силенцио» на неё наложила! Поппи, я не узнаю тебя в гриме. Признайся, — продолжая сканировать организм несчастной, сказал Северус почти шутливым тоном, никак не идущим к его сосредоточенному выражению лица, — ты тайный последователь Волдеморта и ненавидишь преподавателей маггловедения?

Поппи не успела ответить. Мощный поток магии откинул их со Снейпом к стене. Девушка на кровати изогнулась, оскалилась и стала кричать. Снейп бросился к постели.

— Вон! — крикнул Северус, хватая проклятую ведьму за руки.

— Северус, боже мой, что это?

— Вон из палаты! — рявкнул Снейп и ухватил вырывавшуюся Стеллу за запястья. — Флитвика, барьер… зеркальный щит.

Снейп обернулся и увидел застывшую в дверях МакГонагалл. Минерве, слава богам, повторять дважды не пришлось. Она схватила Помфри за руку и выдернула из кабинета. Маячивший за её спиной Флитвик немедленно возвёл зеркальную стену и окружил ею Снейпа и мисс Кэмпбер. Дальнейшее Северус уже не видел. Его пронзила ужасная боль в левом предплечье. Чёрная магия давала о себе знать. Упав на кровать и прижав руки Стеллы к подушке, Северус впился в её глаза взглядом и прошептал: «Легилименс».

…Звон колокольчика умолк и дверь захлопнулась. Пятикурсники пообещали мисс Кэмпбер покинуть лавку Зонко через десять минут. Что ж, можно подождать их на улице и дождаться на перекрёстке Элвина с детьми. Она уже видела, как от Визжащей хижины отходит стайка третьекурсников и Элвин ведёт их обратно, активно жестикулируя. Послышался лёгкий хлопок аппарации и двое молодых людей отделились от стены в конце переулка. Они неторопливо шли, разглядывая дома и разговаривая, так что Стелла снова обратила своё внимание на группу школьников вдалеке. Внезапный Петрификус, даже не скрываемый невербальным произношением, сбил её с ног.  

Дальше Северус мог различать проклятия только по вспышкам и обрывкам голосов. В целом, к концу связного воспоминания мисс Кэмпбер, она успела получить около двадцати проклятий и несколько невербальных тёмномагических класса А, судя по вспышкам и действию. Месть кого-то из детей Пожирателей отпала. Вряд ли нынешние дети, подавленные и забитые, способны были на такую концентрацию ненависти к какому-то мелкому преподавателю. Да и все, кого Северус знал, не обладали для этого нужными способностями. Вынырнув из воспоминания, Северус вздрогнул.

Что ж, если она и осталась жива к этому моменту, то только благодаря случайности. Эти ребята, чьими бы последователями они не являлись, мисс Кэмпбер оставлять в живых явно не хотели. Клубок из заклятий распутать было крайне сложно. Но снять два из них нужно было немедленно. Девушка, лежащая перед ним, безумно улыбалась. Северус закрыл глаза, сконцентрировался, направил на ведьму палочку и начал читать контрзаклятия, борясь с подступающей болью в предплечье.

Гермиона Грейнджер очень любила апельсиновый сок.

Она в очередной раз наполнила свой бокал, сделала три жадных глотка и только после этого перелистнула страницу. Рональд по привычке косился на супругу, вздыхал и качал головой. Как-то раз, в самом начале их супружества, его угораздило высказать свои опасения вслух. Гермиона долго смеялась над ним, затем клятвенно уверила его, что морить голодом она никого не собирается, но Уизли успокоился только тогда, когда перед ним на стол поставили миску салата и дымящуюся кастрюлю с рагу. Инцидент был исчерпан, Рон успокоился, но каждый вечер в их доме проходил под знаменем сока и какой-нибудь заумной книжицы.

Через тридцать страниц безмятежного вечера сок закончился, а так как книга без сока — это просто кощунство, Гермиона уныло побрела на кухню. Там её и застала почтовая сова. Птица протянула ей лапу с письмом и уставилась на кусок печенья, заботливо надкушенный Роном сегодня утром. Грейнджер без зазрения совести отдала Ронов трофей сове и принялась за чтение.

— ...Миона!!! Ты отдала ей мой завтрак!!! — завопил Уизли, войдя вслед за женой на кухню.

«Миона» стояла, опершись на стол рукой, и хмурилась.

— Что? Что-то случилось? От кого это? — Рональд сразу забыл о печенье, подошёл к жене и, приобняв её за плечи, заглянул в текст.

— Это от МакГонагалл, — сосредоточенно сказала девушка. — Она пишет, что школа осталась без преподавателя маггловедения.

— Ого!.. Нападение… гмм… и ведь опять тишина, ни статей, ни расследований... — Рон пожевал губу и стал читать дальше.

— Приглашает тебя? -недоверчиво спросил супруг через пару минут и удивлённо поднял брови.

— Угу… — девушка сложила письмо пополам и задумалась.

* * *

Он сложил газету пополам и задумался. Статей о нападении не было. То есть их не было вообще. Всей школе Хогвартс, с третьего по седьмой курс включительно, просто померещились Стелла Кэмпбер и двое неизвестных иже с ней. Массовый, так сказать, психоз. Северус потарабанил пальцами по столу и внимательно посмотрел на МакГонагалл. Та стояла у окна, обхватив себя за плечи, и не отрывала взгляда от пейзажа за окном.

— Минерва, они боятся, — подал голос Снейп и нахмурился. То, что ему предстояло сейчас сказать, было тяжело, но необходимо.

— Ты боишься. Я боюсь. Все мы боимся. Что бы ни происходило у нас на глазах полгода назад, нам страшно поверить в это, так как всё ещё кажется, что он жив. Но он мёртв, Минерва, — Северус слегка подался вперёд, — мёртв, и то что сейчас происходит — естественные последствия гибели предводителя фанатиков с палочками наперевес.

Снейпу стало тесно в кресле, он вскочил и стал расхаживать по учительской.

— Пойми, таким людям как, например, Долохов, нечего больше терять, — Снейп нервно откинул прядь своих волос назад. — Они давно потеряли всё, что у них было, и в первую очередь самих себя. Теперь им остаётся только одно: уничтожить как можно больше тех, кто по другую сторону. Им так же страшно поверить в то, что он мёртв, как и нам страшно поверить, что он может быть жив. Но Волдеморт действительно мёртв!

МакГонагалл резко вздохнула и повернулась к Снейпу. На её лице застыл страх.

— Минерва! — Снейп бросился к ней, обхватил её плечи своими руками и сильно встряхнул. — Минерва, очнись! Всё. Уже. Кончилось.

Северусу самому очень сложно было в это поверить. Не видя последней схватки, очнувшись в палате Мунго, имея в качестве доказательства победы живого мальчишку, подшивку «Пророка» и уверения бестолкового министерства, очень сложно верить в то, что ошибка жизни искуплена. Что теперь можно Быть. Быть тем, кто… быть кем?

МакГонагалл пошатнулась и всхлипнула. Закрыв лицо руками, она уткнулась в плечо Северуса и заплакала.

— Да, да, да, ты прав, ты бесконечно прав, — бормотала она, — всё кончилось. Но это так ужасно! Ужасно понимать, что ничего по сути не изменилось, что всё это было. С нами. И оно с нами останется навсегда.

Северус обнял МакГонагалл и неловко погладил по спине.

— Что больше нет Ремуса, Моуди, нет Тонкс, Альбуса... Боже, я не говорю о тех тысячах убитых, которые пали во время битвы! — Минерва отстранилась от Снейпа и, опершись о его руку, дошла до кресла.

— Минерва, выпей чаю.

Снейп наколдовал две чашки горячего чая и, взяв одну, подал МакГонагалл.

— То, что ты сейчас говоришь, верно. Но эта боль пройдёт через какое-то время. Волдеморт — порождение нашего века, нашего мира, и для того, чтобы не допустить такой же ошибки, мы должны быть сильными духом.

— Да, да, — закивала МакГонагалл, грея руки о фарфор, — ты совершенно прав... Просто мне надо успокоиться.

Она ещё раз кивнула в ответ на какие-то свои мысли и посмотрела на стол. Минерва сейчас была далеко. Уйдя в себя и собственные воспоминания, переживания, она, казалось, забыла про Северуса. Что ж, Северусу тоже было куда уйти. Он подошёл к окну, и замер, вертя свою чашку по подоконнику.

Бззынь, бззздынь.

Чашка неловко крутанулась на месте. Война не помиловала никого. Бззынь.

Люпин, Тонкс... Мальчишки Криви и Уизли. А те, кто погибли в первой волне, они уже давно мертвы. Боль прошла? Время лечит? Уверен, Северус?

Её глаза посмотрели на него через стекло, плачущее октябрьским дождём.

— Север!

Она шла к нему по перрону, энергично маша рукой. Совсем взрослая. Бесконечно красивая. Чужая.

— Что это? — он сделал вид, что скривился, и перехватил её руку поверх кисти.

— Это? — она удивлённо переспросила и, как ему показалось, посмотрела на него сквозь свои идиотские солнцезащитные очки, закрывающие половину лица.

— Да, это. Оберег от боггарта? — он испугался своего каркающего голоса и вздрогнул.

— Боггартов бояться, в шкафы не заглядывать, — рассмеялась Лили, неверно истолковав его мимику. — Брось, Север, ты что, никогда не слышал о фенечках?

На его лице отразился ужас. Он действительно ничего не знал о таинственных фенечках. Позор какой.

— А ещё отец маггл, называется! — посмеялась Лили. — Это же хиппи! Ну там... Битлы, мир во всем мире, единение с природой, «мы против войны» … Север, что с тобой сегодня?

— Ты ещё на весь перрон прокричи про магглов и мир во всем мире, — он зло потянул её за руку к вагонам Хогвартс-экспресса.

Хорошенькое начало. Сначала таинственная фенечка, теперь позорное происхождение, ещё не ровен час слизеринцы подслушают, а ещё мир и братство. Мир где, спрашивается, и братство кого с кем?

— Северус, пусти! С тобой невозможно! — она выдернула руку и остановилась.

— Боже мой, Лили, да сними свои очки! Тебя за ними вообще не видно!

Мерлин и Моргана, как можно прятать свои глаза от него, от него, от Северуса! Глаза — душа человека. Глаза Лили… Ведь за один её взгляд можно морду всему Гриффиндору набить, а она — очки… 

Но он не успел ей этого сказать. Лили просто развернулась и ушла.

Ушла. Потом ещё и ещё раз ушла. Пока всё не разрушилось окончательно.

Больно. Больно. Спрашивается, время лечит? Врут!

Бдзынь!

Чашка грохнулась об пол и разлетелась на мелкие осколки. Снейп отстраненно посмотрел на неё и пожал плечом. Подумаешь, какая-то Глупая Чашка.

Да.

Глупый Северус. Подумаешь! Бдзынь — и нет.

— Северус... — голос МакГонагалл вернул его в действительность, — Я могла бы вернуть тебе твои слова, но, боюсь, ты сам себе их говорил много раз. Всё закончилось. Министерство может бояться или не верить, но я знаю, потому что я видела. Я видела эту битву, я помню, как Гарри сражался с Волдемортом, — тут голос Минервы всё-таки слегка дрогнул, — я видела эту смерть собственными глазами. Всё действительно кончено. И пока у нас есть силы, мы должны бороться и менять всё вокруг, чтобы новому Лорду не было места в нашем мире.

Снейп повернулся к МакГонагалл и тихо сказал:

— Я хочу увидеть эту битву, Минерва, покажи мне её, прошу тебя!

* * *

— Покажи мне её за обедом! Это что, правда-правда она?

— Мистер Приттс, не соблаговолите ли поведать всему классу, кого мистер Бониган должен непременно показать вам во время обеда? — Снейп возник внезапно. Вообще, это слово очень подходило для мастера зелий. Оно как бы было однокоренным к «Снейп». По крайней мере, такой слух ходил по Хогвартсу.

Бэнни Приттс смутился и вжался в стул.

— Не слышу ответа! — профессор скривился в своей фирменной манере «какая мерзость» и соизволил припечатать ученика взглядом. Во взгляде второкурсника крупной бегущей строкой читалось: «Новый-преподаватель-маггловедения-новый-преподаватель-маггловедения-та-самая-легендарная…» Фу, гадость какая! Снейп отпрянул.

— Минус десять баллов с Гриффиндора за некорректное поведение, мистер Приттс, продолжайте работать. Мистер Бониган, к вам это тоже относится.

Что ж, по крайней мере в школе восстанавливается равновесие. Больше никаких праздношатающихся студентов в учебные часы или дуэльного клуба имени Элвина Кролля. Тоже мне, сказок Локхарда обчитался на ночь. Северус обогнул котёл с загубленным зельем мисс Тольвани и прошествовал к столу. До конца урока оставалось ещё двадцать минут, пусть девочка подумает, прежде чем бросать на двадцать граммов флобберчервя больше, чем положено.

Зелье от синяков взорвать невозможно, в этом классе, хвала небесам, нет Лонгботтомов, значит можно угрюмо уткнуться в эссе пятикурсников, рассказывающих о свойствах кералитуса, и подумать о порядком надоевшем ему сегодня преподавателе маггловедения. На лицевом счету этого дня у профессора Снейпа было уже пять столкновений с этим странным человеком в головах учеников. Первые два раза он значения этому не придал. Ну, пополнение в штате, ну, новость, ну, хороша собой. Видимо. Чего ещё ждать от пятикурсников-хаффлпаффцев, увидевших молодую девушку? Но почему второгодка-то нюни распустил? По окончании урока Снейп с неприятным осадком в душе поднимался из подземелий к Большому Залу.

Его глаза прожигали дыры на скатерти и умертвляли всякого взглянувшего на него ученика. Гермиона учла это на будущее и снова невозмутимо уткнулась в тарелку. Катание горошка, видно, было развлечением массовым и традиционным. Преподавательский стол занимался этим уже пятый день подряд, и Гермиона с радостью поддержала эту затею. Вообще, первая встреча с мастером зелий прошла как-то даже слишком мирно. Он вошёл, она кивнула, Минерва представила безучастному профессору его новоиспеченную коллегу и всё. Всё. Больше ни звука. Лицо Снейпа было словно восковым — ни взгляда, ни движения брови. Да что там бровь! Казалось, он за обедом и рта не раскрыл. Его тарелка так и осталась нетронутой. Поздравлять Снейпа с победой было как-то неуместно, а спрашивать о самочувствии — неловко. Так что ей ничего не оставалось, как излучать радушие всеми своими мыслями и чувствами, и катать, катать горошек по тарелке. Зато на пятый день профессора прорвало. Он, как чума, ворвался поутру в учительскую, нашипел на Помону, предложил Минерве взять в качестве помощника преподавателя ЗОТИ ещё более непутевого представителя золотого трио, обрушил на присутствующих гневную тираду о выскочках и идиотах, возомнивших себе чёрт знает что, и, удостоив Гермиону тяжёлым взглядом из личного запаса, вылетел прочь, по дороге сбив с ног профессора Вектор.

Все страшно удивились и обрадовались. Закивали головами и сообщили перепуганной Грейнджер, что Снейп опять вернулся. Смысл сказанного никак не доходил до сознания Гермионы, и, может быть, так бы и не дошёл, но одной ночью всё внезапно встало на свои места.

* * *

Одна ненастная зимняя ночь, одна невыносимая головная боль, одна бутылка вина, один Поттер. Итого? Выходила какая-то нерадостная картина. Он укутался в свою полинялую мантию и уселся на табуретку. Можно сбежать в другой мир, можно подделать свидетельство о смерти, можно изменить пол и укатить на другой континент, но как сбежать от самого себя? Гарри огляделся. Заиндевевший кафель леденил ноги, промёрзшее стекло на кухонном окне по краям подёрнулось узором. Зима. Холодная зима ворвалась в его дом после глупых бумаг и людей, требующих уплаты за жизнь. Да, люди и бумаги, требующие своих денег за электричество и тепло. Денег у Гарри не было. Были когда-то, но теперь, когда он уволился с работы… Всё как-то сложно в этом мире. Всё требует какого-то немыслимого порядка. Почему люди так любят усложнять собственную жизнь? Гарри уставился на стол. На столе стояло блюдце. Что ж, если от себя не убежать, то надо быть реалистом, пойти и подружиться с самим собой. Он встал, вынул из-за дивана палочку, пересчитал оставшиеся с лета галлеоны, намотал на шею шарф и, подхватив с пола рюкзак, аппарировал.

Лондон встретил его скрипучим снегом под ногами и пушистыми белыми деревьями с бульвара. Поттер внимательно присмотрелся к стоящему на перекрёстке магглу и сделал незаметное движение палочкой. Несколькими минутами позже могло показаться, что этот же человек входил в Дырявый Котёл, пряча в карман мантии древние круглые очки.

Косой переулок был немноголюден. Тихонько звякали колокольчики на дверях магазинов, ведьмы то вплывали, то выплывали из помещений, держа в руках непрерывно стукающиеся друг о друга коробочки. Было в этом действе что-то бесконечно магическое. Гарри хмыкнул и отворил одну из дверей. В аптеке было темно и пусто. Аптекарь Хорхе был экономным человеком и не жёг свечей зазря. Гарри специально выбрал это время суток для визита. Министерство магии обязано было бурлить до шести вечера, а на часах в его кармане была всего половина пятого. Полтора часа тишины. Как раз для серьёзного разговора. Мистер Хорхе появился через несколько секунд. Его золотое пенсне слегка сползло с переносицы и теперь как бы раздумывало: упасть или не упасть. Впрочем, аптекарь привычным жестом провёл рукой по морщинистому небритому подбородку, поймал пенсне в воздухе и заботливо убрал в карман жилета.

— Так-то, мои дорогие, будет лучше, — сказал он, натужно посмеиваясь, и похлопал себя по кармашку. — Что вам угодно, молодой человек?

— Добрый день, мистер Хорхе. Меня зовут Стэн Брут. Я пришёл узнать у вас, не нуждается ли аптека в помощнике зельевара или в поставках лечебных зелий.

— Стэн Брут? — Хорхе прищурился и внимательно посмотрел на юношу. — Что ж, полагаю, вы уже закончили где-то своё обучение? — голос его был нейтрален, но за этой нейтральностью Гарри почувствовал подозрительность.

— Да, несколько лет назад я закончил Хогвартс. — Гарри решил, что общаться односложными фразами для него сейчас лучшее средство защиты.

— Хм, занятно, занятно, — аптекарь опёрся о прилавок и слегка склонился к лицу Гарри. — Я уже тридцать лет содержу эту аптеку, но никогда не видел вас и не слышал вашего имени, хотя на память мне ещё жаловаться не приходилось.

— Серые мыши всегда предпочитают сидеть в подполье, — как-то полуответил-полувздохнул молодой человек.

— Ваш диплом при вас? — мистер Хорхе выпрямился и скрестил руки на груди.

— Диплом при мне, но, возможно, вы прежде захотите взглянуть на приготовленные мною препараты?

И, не дожидаясь ответа Хорхе, Гарри вытащил из рюкзака несколько разноцветных бутылочек.

Старик усмехнулся и взялся за одну. Вскинув её на ладони он просветил её люмусом, потом взболтал, отвинтил крышку и, выдернув из виска волос, кинул во флакон.

— Пейте! — аптекарь протянул Гарри пузырёк с шипящим зельем, и в его глазах плескался смех.

— Двойная проверка? — Гарри залпом выпил содержимое пузырька и схватился за горло. Боль прошла через каждую его клетку. Казалось, в его тело вселился водяной чёрт. Его дёргало в разные стороны, его разрывало на части и бесконечно мутило. Через минуту перед аптекарем предстал Хорхе Второй, который ловким движением вынул из кармана золотую оправу и водрузил пенсне на нос.

— Что ж, — задумчиво сказал аптекарь и оценивающе посмотрел на молодого человека, — В любом случае, оборотное зелье было сварено отменно. Осталось выяснить, кто вы на самом деле, и проверить ваши способности.

— Может, сразу Непреложный Обет? — голос Хорхе Второго был звонким и совершенно не вязался с его морщинистым лицом.

— А вы занятный молодой человек. Чаю? — Хорхе сделал приглашающий жест в сторону двери за прилавком.

— С удовольствием, — и Гарри прошёл вслед за хозяином в комнату.

Сушёные травы были развешаны вдоль стен помещения. Эта комната вообще была бы прекрасной иллюстрацией к какой-нибудь монографии «Жизнь зельевара». Уютная и тёплая, она принимала входящего в неё человека в объятия запахов, дурманила и распаляла сознание. Три кресла и низкий круглый стол между ними — мирок, отгороженный от мира зелий стеллажами справочников, — рыжий абажур на лампе посреди комнаты, и травы, травы, травы… Гарри загляделся.

Аптекарь неспешно подошёл к одному из стеллажей и вынул старую книгу в чёрном переплёте.

— Знаете, что это? — он взглянул на Гарри и указал своим узловатым пальцем на книгу.

— Не имею ни малейшего представления, — честно ответил Гарри и взглянул на книжную полку. Судя по расстановке книг, это было собрание сочинений Хельги Ноэ, издание 1764 года.

— Она была сожжена на костре после того, как вылечила одного из норвежских королей. Да, занятная история… оставила много легенд и наследие по зельеварению в несколько томов.

Гарри нахмурился.

— Вы легилимент? — этот вопрос вертелся у него на языке минут десять.

Хорхе усмехнулся и поставил книгу обратно на полку.

— Молодой человек, я привык работать с известными мне людьми, притом с опытными зельеварами. — Аптекарь взмахнул палочкой и на столе появился чайный сервиз. — Когда ко мне приходят люди под чарами иллюзии или оборотным зельем, мне свойственно подозревать недоброе. Но я успокою вас, я не легилимент. Не от природы. Я учился этому самостоятельно, но не сильно преуспел. Мне занятно видеть, что вы уловили мои попытки вторжения в ваше сознание. Значит, я не ошибся, и вы действительно стоите моего времени.

Гарри сел в одно из кресел и опустил на пол свой рюкзак. В недрах его звякнули, стукнувшись друг о друга, несколько образцов сваренных им зелий.

— Я не люблю публики и не хочу фигурировать в магическом мире под своим именем, — спокойно ответил Поттер, — большинство моих одноклассников и знакомых слишком часто появляются тут, чтобы я рискнул с ними столкнуться. Полгода назад я решил уйти из магического мира к магглам и сделал всё, чтобы благополучно исчезнуть из поля зрения, но…

— Расстаться с магией оказалось не так-то просто? — Хорхе тоже сел в кресло и, наблюдая за Гарри, стал разливать чай по чашкам.

— Расстаться с магией не составляло проблем. Расстаться с зельями оказалось трудней. — Гарри начало утомлять их пререкание. Он глубоко вздохнул и несколько в раздражении произнес: — Мистер Хорхе, я мог бы представиться, показать свой хогвартский диплом с ничего не говорящими обо мне оценками, сделать много всего, что полагается делать, приходя к мастерам. Но я хотел бы просто работать и учиться у вас тому, что мне по душе, избежав по сути ненужных нам обоим формальностей.

— Вы боитесь, что ваше имя и прошлое повлияют на мои критерии оценки ваших способностей? — Аптекарь, кажется, понял, к чему клонил Поттер.

Хорхе Второй утвердительно кивнул головой.

— Что ж, для нас нет ничего невозможного, — задумчиво проговорил аптекарь и протянул Гарри чашку. — Для начала покажите мне, что вы там принесли.

Старик нацепил на нос пенсне и деловито поёрзал в кресле. Гарри выудил из своей сумки батарею бутылочек и выставил их в три ряда на столе.

Хорхе неторопливо изучал каждое из зелий, просвечивал, взбалтывал, открывал и нюхал. Гарри тем временем поднес чашку ко рту и... замер. В чашке был не чай. Он выглядел как чай и пах как чай, но тем не менее в чашке было что-то, что решительно отличало его от традиционного английского напитка. Гарри повертел чашку в руках и принюхался. Лёгкий аромат чая разбавляли нота борца и едва уловимый шлейф полыни. За полынью было ещё что-то, но угадывался только корень любятки, выпавший в осадок вместе с чаинками. Гарри подул на чай и снова принюхался. Любятка, полынь, борец и, кажется, имморилис. В какой пропорции? Все ли компоненты?

— О чём задумались, молодой человек? — тем временем спросил Хорхе, проверяя на запах перечное зелье.

— Думаю, — сосредоточенно ответил Гарри, — насколько смертельным может быть сочетание имморилиса с полынью, и успею ли я до того, как засуну в рот безоар, определить связывающий борец и любятку компонент.

Гарри снова принюхался. Перечное зелье очень мешало.

— Экстракт мандрагоры и растопырник, — так же проверяя флаконы, ответил Хорхе. — Без пропорций сварить сможете?

— А каково назначение? — спросил Гарри, и не подумав обижаться на неудачное чаепитие. У него вообще в последнее время что-то стало хромать с нравственными критериями, как дело доходило до зелий.

— Парализующее с миотропным эффектом.

— Фантастика, — так же безучастно, в тон аптекарю, проговорил Гарри и поднялся с кресла. — Время?

— Две недели.

Гарри подхватил свой пустой рюкзак и, выйдя на улицу, аппарировал к себе домой.

Поиск зелья затопил в голове все мысли. Гарри уже сутки методично перерывал и перечитывал все свои записи и учебники. Из всего списка, представленного в энциклопедии зарегистрированных препаратов, он нашёл только два и то не тех. По-видимому, искать следовало в другой области. Спустившись с табуретки, на которой Поттер зависал последние сорок минут, Гарри печально оглядел пространство вокруг себя. Дом, перевернутый вверх дном, книги, вырезки, тетради, пара журналов на ковре… и голодный Изверг, дёргающий усами, посреди всего этого безобразия.

— Если мне можно, то это не значит, что тебе тоже разрешено устраивать погром в доме! — предупредил его Гарри, и кот демонстративно фыркнул, мол, чихать он на все его, Гарри, предупреждения хотел.

— Так, что же мы имеем? — подвёл неутешительный итог Гарри. — Запасов трав мне, пожалуй, хватит, проблема только в том, что за тринадцать дней невозможно перебрать все тысячи с гаком комбинаций.

Откинув назад непослушные и отросшие с лета волосы, Гарри призадумался и уселся на край табуретки.

— Изверг, неужели придётся лезть в библиотеку Блэков? — Поттер передёрнул плечами. — Но ведь там же Уизли!