О том, к чему приводят нестандартные решения сверху (джен)

Высказывание научного руководителя о редкой для Леонарда возможности отдохнуть во время этой практики оказалось... Да издевательством оно оказалось! Форменным издевательством! Ещё задолго до конца первой недели этой своей практики он понял, что больше никогда в жизни не подпишется на подобное. Из академии уйдет, но не подпишется.

Правда, первые два дня прошли спокойно, ну, настолько, насколько таковыми можно было считать круглосуточное сидение на посту с медицинским сканером наготове — среди многочисленных шалопаев вроде Джима, что и при смерти бы изображали совершенное здоровье, лишь бы не попасться в страшные докторские лапы, обязательно находилась пара-тройка истеричных девиц, которые, поймав в волосах какого-нибудь жучка, тут же в панике прибегали сканироваться на предмет заражения каким-нибудь жутким заболеванием. И бесполезно было им объяснять, что и флора, и фауна на Нетлоксе абсолютно безопасны для людей... Леонард попытался было, но быстро плюнул на это бессмысленное занятие.

В самом лазарете он даже не видел никого, кроме пожилого врача, в помощники которому его и откомандировали, и того же неугомонного Джима, что к вечеру первого дня заскочил в гости минут на пять и буквально тут же умчался — видимо, у него, в отличие от медицинских работников, срочных дел хватало (ну, или же шило в одном месте покоя не давало).

Впрочем, шилопопость Джима проявилась куда ярче уже пару часов спустя. И с тех пор более не давала забыть о себе.

Леонард никогда не считал себя слишком уж впечатлительным, однако в тот раз и правда едва не поседел. А потом был ещё один и ещё...

* * *

Валентин Федорович Воронцов — его начальник, оказался человеком до крайности разговорчивым — бесконечно потчевал подчиненного байками из своей богатой на события жизни бывшего звезднофлотского офицера и подтруниваниями над собственным же нынешним "лениво-мирным" образом жизни. Леонард с интересом слушал его рассказы и с каждым новым из них все глубже понимал, насколько же верный выбор сделал, решив поступать именно в Медицинскую академию, а не куда-нибудь на звездный флот.

Высадки на незнакомые планеты, знакомства с неизвестными цивилизациями, столкновения с неизученными природными явлениями — это все, конечно, очень хорошо, увлекательно, но явно не для него — слишком уж беспокойно.

Он лишь утвердился в этом мнении, когда вновь забежавший Джим добавил к докторским байкам парочку своих историй, которые успел разузнать от экипажа "Исправника", и ко всему прочему известил его о том, что тоже собирается присоединиться к бравым звезднофлотским офицерам.

За довольно короткое время их знакомства Маккой успел уже понять, что Джим Кирк, несмотря на все свое непревзойденное очарование, обладает уникальным талантом вносить хаос даже в самую размеренную обстановку. И не только понять, но и прочувствовать это на своей шкуре.

Всем тем медикам, которым в будущем придется иметь с ним дело, можно было только посочувствовать. Особенно если Джим не оставит свое желание записаться в звездный флот.

Если уж в прекрасно оборудованном лагере, где не было ничего опаснее пятиметровой сосны за оградой и невысокой горы в паре километров от территории, этот мальчишка ухитрился на спор забраться на крышу столовой и упасть оттуда, чудом не переломав все кости, на следующий же день проделать все то же самое, только на этот раз с благородной целью достать удравшего от одного из звезднофлотских офицеров, что отдыхали в санатории поблизости, отчаянно орущего и невесть как попавшего на крышу детёныша сумчатого шараполлоида, всё-таки сломать ногу, неудачно спрыгнув с лагерной ограды после того, как тайком отнес зверька хозяину, и выдать невероятно красочную реакцию на стандартное обезболивающее, что попытался дать ему Леонард, и все это за два неполных дня, то что можно будет ожидать от него в открытом космосе, где ничего, кроме приказов и директив, ограничивать Джима не будет?

Правда, про происшествие со столовой Маккой узнал лишь много после, однако ему вполне хватило той аллергии и целого дня беготни с медицинской сумкой наперевес, когда происшествия разной степени тяжести одно за другим гремели то в одной, то в другой точке лагеря — ведь и тогда началось-то все с Кирка...

Привыкший к подобного рода суете — всё-таки она уже не первый год являлась неотъемлимой частью его службы — Валентин Федорович лишь посмеивался в усы и раз за разом без малейших угрызений совести отправлял подчинённого разбираться с произошедшим. А Леонард... А что Леонард? Его-то никто не спрашивал.

* * *

— Да не знаю я, как так вышло! — сидя на медицинской кровати и качая в воздухе только что вылеченной ногой, возмущался Джим. — Просто соскользнул, с кем не бывает?

— Со мной, представь себе, — сварливо пробормотал Маккой, раскладывая по местам использованные инструменты.

— Ну ты же доктор! С вами никогда ничего не случается! А с нами, обычными смертными — очень даже, — нахально разулыбался мальчишка.

— Да неужто? — врач в явном скепсисе приподнял бровь.

— А то! — Джим вскочил и несколько раз прошёлся туда-обратно. — Ну все, я пойду?

— Куда? — притворно-удивлённо вскинулся Леонард. — Ты серьезно думаешь, что я сейчас просто отпущу тебя, чтобы через пару часов лечить по-новой? Нет уж, останешься до утра.

— Ну Бо-оунс, не будь занудой, что я тут до утра буду делать? — застонал недовольный подобной суровостью пациент, но Маккой даже не обратил на это внимания.

— Как ты меня назвал? — уже с искренним недоумением он воззрился на Кирка.

— Боунс, — хитро улыбнулся тот. — А что, вполне в соответствии с твоими наклонностями.

— Вот как? Ну что же, значит будем и дальше нарабатывать репутацию. Быстро в постель!

— Боунс, это нечестно! — запротестовал Джим, но теперь уже Леонард расплылся в зловещей улыбке.

— А я и не претендую. В кровать! А то до следующего вечера здесь продержу!