Гарри Поттер и Человек, который выжил. Часть II (гет)

Per me non v'è ristoro

Per me non v'è più speme.

E il fier martoro e le mie pene.

18 сентября, Азкабан

Когда мракоборец Роджер Тэмпли проходил мимо клетушки Люциуса Малфоя, у него уже раза два мелькнула мысль, что если он ещё раз услышит этот тихий смех, то пора будет отправлять Малфоя в Мунго на освидетельствование по поводу возможной невменяемости. И сейчас он стоял и рассматривал стриженый затылок арестанта. Малфой лежал на койке лицом к стене и обнимался со своей книгой, которую ему переслали из дома. Обычная книга, даже более чем обычная. Тэмпли удивляло, что чистокровный маг может до такой степени обожать Марло. Лежит, гладит переплёт и — вот, опять! — посмеивается.

— Заключённый Малфой! — позвал Тэмпли негромко, но твёрдо.

Тот вздрогнул и вскочил с койки. Уронил книгу, наклонился, поднял её и прижал к себе. Потом опять заметался, положил книгу на койку и опустил руки по швам.

— Через два дня нужно отправлять книгу домой, хотел напомнить … вам, мистер Малфой, — произнёс Тэмпли.

Он никак не мог привыкнуть к тому, как они вскакивали и чуть ли не навытяжку. Это как-то странно нервировало.

— Спасибо, страж… — Малфой чуть прищурился, посмотрев на нашивку на мантии Роджера, — Тэмпли. Я помню.

— Можете написать записку с пожеланием, что прислать вам в следующий раз, и вложить в книгу.

Малфой как-то странно усмехнулся.

— Всенепременно, страж Тэмпли.

Роджер ничего не ответил, а молча прошёл мимо камеры, слегка расстроенный непонятно чем.

Оставшись один, Люциус опять улёгся на койку, лицом к стене, привычно обхватив книгу. Появление этого юнца в форменной мантии прервало его размышления, которыми он очень утешался в последнее время. Какое-то время мракоборец не выходил у Люциуса из головы, будучи лицом в Азкабане новым. Совсем молодой, только из академии, видимо. И казался бы совсем мальчишкой, с этими его веснушками, если бы не твёрдый взгляд. Мужской взгляд. Люциус обратил внимание на паузу, которая возникла у Тэмпли. Он мог бы обратиться к нему на «ты», а он даже прибавил «мистера». Усилием воли Люциус вытравил из головы конопатого стража и вернулся к своим всегдашним мыслям. Его интересовал один вопрос. Появился он на второй день после того, как сын прислал ему Марло. Пролистывал Драко книгу или нет? Если рассудить здраво, то, скорее всего, нет. Иначе бы он Марло не прислал. Он бы написал письмо, потребовав объяснений. Но Люциусу было приятно думать, что Драко томик с трагедиями пролистал. И что он видел подчёркивания и приписку, сделанную рукой матери. И что кое-кто в Хогвартсе полетел со своего пьедестала. О том, что будет думать сын о нём самом, Люциуса мало волновало. Драко был, что называется, отрезанный ломоть. Это уже был не прежний, не его Драко. Но мечтать о том, что у бывшего соперника за сердце утерянного сына теперь не всё так гладко, было приятно.

Сентябрь. Полнолуние. Хогвартс

Марло переслали в Хогвартс. Драко, улыбаясь, разрезал шпагат, скреплённый сургучной печатью Азкабана, разворачивал упаковочную бумагу. Он надеялся, что отец чиркнул ему хотя бы пару строк, хотя бы написал, что ему прислать в следующий раз. Сердце заколотилось, когда Драко заметил зазор между страницами, где явно что-то было. Сложенный вчетверо лист бумаги. Пальцы плохо слушались. Драко развернул лист. Там была всего одна строчка, накарябанная плохим пером и отвратительными чернилами: «На твоё усмотрение».

Драко разочарованно смотрел на записку. «Нельзя впадать в отчаяние, нельзя. Это всё же лучше, чем ничего». Он опустил руку с запиской, и его взгляд упал на страницу раскрытой книги. Кусочек текста был подчёркнут, а рядом рукой матери что-то приписано. Взяв том в руки, Драко быстро окинул взглядом отрывок с диалогом короля и королевы, а потом прочёл аккуратно выведенные строчки: «Да, мой дорогой, я не могу не радоваться, что Северус не похож на Гевестона, а ты — на Эдуарда, хотя оба вы достаточно вздыхали друг по другу. И согласись, что я умнее королевы, мой дражайший супруг». Он прочёл это раз, другой, третий… «На твоё усмотрение». Губы Драко затряслись, и текст в книге стал расплываться перед глазами. «На твоё усмотрение». Отец вложил листок именно сюда: значит, он хотел, чтобы эта приписка в книге была замечена. Зачем отец так сделал? Единственное, что приходило в голову, это то, что он хотел причинить боль обоим: и сыну, и бывшему другу. Драко не нужно было задаваться вопросов «за что?». Он понимал, за что.

Счастье, что сейчас он был один в спальне. Схватив злополучную книгу и сунув её под мышку, прикрыв мантией, он поспешил покинуть гриффиндорские покои. Нужно было где-то пересидеть, переждать, пока первая волна жгучей обиды схлынет. Драко впервые ощутил, что такое одиночество. Это когда есть близкие люди, но с ними нельзя поделиться своей болью. Потому что есть вещи, которые нельзя доверить никому. Он постарался держаться так, словно у него всё в порядке. Наблюдай он за собой со стороны, он бы удивился, насколько он сейчас напоминал прежнего надменного спесивца. Фирменная малфоевская маска опять прилипла к его лицу. На первом этаже Драко испуганно застыл, не зная, куда ему идти. Разве что в библиотеку? Она сейчас работает. Но позади него открылась дверь, и Драко показалось, что он почувствовал аромат материнских духов. Что за дверь открылась, он знал. Обернувшись, он поспешил войти в комнаты мисс Амано, захлопнул дверь и привалился к ней спиной, закрыв глаза. Руки без сил опустились вдоль тела. Книга упала на пол, глухо стукнув. Драко не открывал глаз: он боялся, что расплачется. Он только слушал, как тихо скрипнули по полу ножки стула, как зашелестела шёлковая ткань. Он чувствовал движение воздуха перед собой. Пахло совсем не духами Нарциссы, но тоже чем-то очень приятным и успокаивающим. Аромат становился всё явственнее. Драко почувствовал, как всё ближе к нему становится тепло другого человека. Тепло мягко коснулось его лица, предуведомляя прикосновение ладоней. Словно марионетка, у которой обрезали нити, Драко почти всем весом навалился на хрупкие женские плечи. Но хрупкость была обманчивой. Ответное объятие было крепким. А потом вдруг пол исчез из-под ног, голова закружилась, и Драко очнулся, только почувствовав, что лежит на диване, и ему под голову подсовывают подушку. Его гладили по голове, шептали что-то по-японски ласково. Он приоткрыл глаза. Взгляд скользнул по тёмно-зелёному шёлку, ухватил тяжёлые пряди чёрных волос, лежащие у женщины на груди. Мягкие губы прикоснулись к его виску, и там перестало болеть. Драко вдруг совершенно размяк. Он только успел поймать маленькую руку и поцеловать её, как его накрыл сон.

* * *

Ему показалось, что он проспал долго, и он испуганно открыл глаза и сел на диване.

— Который час? — Шицзуки он не видел, но понимал, что она в комнате.

— Вы проспали всего лишь минут пятьдесят, Драко, — послышался её голос.

Женщина подошла к дивану, держа поднос с чашкой кофе и тарелкой с сэндвичем.

— Съешьте, пожалуйста.

Драко не стал возражать. Он чувствовал, что подкрепиться ему как раз не помешает. Конечно, пришлось запихивать в себя сэндвич через силу, но кофе примирило Драко с действительностью. Хотя бы в той её части, что он, по сути, занимался здесь и сейчас тем, что плакался в жилетку. Ну, или в кимоно.

— Ну вот, — кивнула Шицу, забирая тарелку и чашку, — теперь вы можете поговорить с директором.

— Не могу, — Драко опустил взгляд. — Как я могу говорить с ним о таком?

Он не сомневался, что Шицу в книгу заглянула, или ему в голову заглянула — какая разница?

— А лучше будет, если вы будете всё это в себе держать? — возразила лиса. — Никакой неприязни я в вас по отношению к крёстному не почувствовала. Но вам хочется задать ему вопросы. Думаю, если ваш отец поставил вас в такую тяжёлую ситуацию, то вы имеете право знать правду. Особенно ту, которая вас больше всего интересует. Впрочем, вы её и так знаете — вам важно услышать подтверждение из первых уст.

Шицзуки улыбнулась.

Драко посмотрел на Шицзуки немного испуганно.

— Но если вы знаете, что я хочу услышать, то вы можете мне сказать — прав я или нет? И не нужно лишний раз расстраивать Северуса.

Лиса погладила Драко по голове.

— Но на два других я не могу ответить. Смелее, Драко. Тяжело только решиться на разговор, а потом будет легче, потому что вы оба обладаете доброй волей. Никто никого не будет в чём-то уязвлять. Вы не хотите расстраивать Северуса, но он и так будет переживать, почувствовав в вас какую-то напряжённость и не зная её причины. Давайте-ка, я дам вам решимости немного.

Она провела ладонями по голове и по плечам Драко, и его состояние сразу улучшилось.

Если бы он был маглом, то сравнил бы это с выпитым энергетиком.

— Вперёд, вперёд, — Шицу вложила ему в руки книгу и похлопала по спине. — И давайте без церемоний. Я знаю, что я умница, и красавица, и вообще ангел.

Драко не выдержал и рассмеялся вслед за женщиной.

— Спасибо вам, — он встал и поклонился. — Всё-всё, я ухожу…

Его решимости и, правда, хватило на то, чтобы добраться до горгульи, произнести пароль, подойти к двери в кабинет и постучаться.

Но когда он постучал, то стал терять свой настрой со скоростью шарика, из которого выпускают воздух. Он вдруг почувствовал такой страх, что пришёл в себя уже сидящим на диване, а взгляд чёрных глаз, казалось, сверлил его насквозь.

— …Драко?

Тот не слышал начало фразы. Сидел, прижимая к себе книгу.

— Я хотел… поговорить…

Снейп ещё раз внимательно окинул крестника взглядом.

— Это ваш семейный Марло? — спросил он, указывая на том.

— Да…

— Понятно, — это прозвучало очень спокойно. — Решил прочитать сам и обнаружил материнские пометки?

Снейп был так спокоен, что Драко стало жутко.

— Нет… Там была вложена записка от отца. Что, в общем… «На моё усмотрение»… О следующей книге. Как бы…

— Понятно.

Голос был спокоен, но Драко успел заметить, как на мгновение правая рука Снейпа сжалась в кулак. Он в ужасе прижал книгу к губам, затыкая себе рот. «Вы достаточно вздыхали друг по другу». Вот, а теперь они друг друга ненавидят. И всё из-за него.

Снейп присел на диван рядом с крестником.

— Не нервничай так, тебе нельзя, — он опустил ладонь на плечо Драко.

Тот, наконец, перестал тискать книгу, отложив её в сторону.

— Конечно, я… — он сделал паузу, — идеалист.

Губы Драко скривились в презрительной усмешке к себе самому.

— Но я думал, что отец маму любил.

— Ах… — интонация человека, который разобрался в проблеме. — Ты можешь не сомневаться. Любил, очень любил. Там-то и была настоящая любовь. Пусть они даже поженились больше по расчёту и желанию семей, но очень быстро привязались друг к другу. Да и до того относились всегда друг к другу с уважением. А потом и любовь пришла. Настоящая любовь, Драко, бывает не за что-то, не почему-то, и уж тем более не вопреки. Но твоя мать ещё до замужества знала, что Люциус питает ко мне определённого рода слабость. Эта слабость несколько меняла свой вектор, но там всегда было и за что-то, и почему-то и вопреки.

Снейп горько усмехнулся.

— Да и с моей стороны, по сути, — тоже. Когда человек тонет, он готов ухватиться за что угодно.

Драко вдруг почувствовал облегчение. А, может, там и не было ничего. Ведь «Северус не похож на Гевестона, а ты — на Эдуарда»… Да если и было… Это не его дело, раз мать была в курсе и её это не смущало. Драко тут же устыдился некоторой расчётливости своих мыслей. Он поднял глаза на Снейпа. Столько всего было в ответном взгляде, что Драко не выдержал.

— Ну, зачем он это сделал? — протянул он, мучаясь острой жалостью к крёстному.

— Потому что ему очень плохо, — последовал ответ.

— Не понял… — начал Драко, — хотя понял… Кажется, ещё недавно, я бы мог поступить так же при случае. Логика там простая.

Оставался ещё один вопрос. И его было труднее всего задать.

— Северус, не сочти меня идиотом. Я хотел спросить тебя: ты меня… ты ко мне так относишься из-за своих… потому что любил моего отца?

Выдохнув, Драко обругал себя мысленно. Вот же кретин полный!

— Понимаю, о чём ты, — от одного тона крёстного Драко уже готов был сплясать джигу. — Нет, не поэтому.

— Прости, — пробормотал Драко виновато, но улыбаясь. — Ты же понимаешь, правда? Я люблю папу, но я не могу не считать, что ты из меня сделал человека.

Он прислонился лбом к плечу Снейпа и вздохнул.

— Ты не представляешь, насколько я уважаю тебя и люблю. Не знаю, где бы я сейчас был, если бы не ты.

Слёзы всё-таки выступили на глазах, но Драко было хорошо. Он привык называть Северуса крёстным, хотя это было больше символическое наименование. Но крёстный-то был настоящий. И он сделал то, что должен был сделать крёстный: в то время, как родители заботились о суетном, он заботился о душе.

— Спасибо, мой дорогой, — прошептал Снейп, наглаживая плечо Драко.

Драко нашёл его свободную руку и благодарно пожал.

Потом отстранился и сел прямо.

Снейп встал, подошёл к балконной двери, чуть приоткрыл её и закурил. Передышка была нужна обоим.

— Полнолуние, — задумчиво промолвил профессор, глядя на небо.

— Да, — отозвался Драко. — Профессор Тонкс уже три дня замещает профессора Люпина, а после занятий открывает библиотеку.

— Тяжело это, — произнёс Снейп. — Надо бы взять старшие курсы на этот период в следующем месяце. Если она согласится, конечно…

Он обернулся и посмотрел на Драко. Тот улыбался. Снейп с недоумением поднял брови.

— Ты же всегда хотел вести ЗОТИ, разве нет? — ответил Драко на его молчаливый вопрос.

— В общем, да…

Снейп хмыкнул и протянул руку в сторону крестника, приглашая его подойти.

Драко подошёл, поднырнул под руку Северуса, привалившись к его боку.

— Обкурю я тебя, — Снейп обнял Драко за плечи, старательно выдыхая дым в сторону.

— Ничего. Я хотел спросить. Вот у маглов, когда у невесты нет родителей или они не могут на свадьбе присутствовать, она просит кого-то их заменить. Это называется «посажённые родители»?

— Кажется, да… Да, — ответил Снейп, уверенно кивнув.

— А жениху они тоже полагаются? — продолжал допытываться Драко. — Отец, например?

— Даже не скажу. Но скорее просто свидетель. Да и потом, у магов-то иначе.

— Ты согласишься быть моим особым свидетелем на свадьбе этим летом?

Северус усмехнулся.

— А вы уже помолвлены с Гермионой?

— Официально нет, — замялся Драко. — Я всё о кольце думаю. Хочется найти что-то достойное, единственное в своём роде. Мамино… Оно с ней ушло.

Снейп легонько сжал плечо крестника.

— Будешь выбирать — аккуратнее со старинными вещами. У них не всегда хорошая память. Поговори с мисс Амано. Наверняка она согласится тебе помочь. Она ведь может почувствовать энергетику вещи.

— Было бы славно, если бы она согласилась.

И он обнял Северуса. Тот прижал к себе Драко правой рукой, отставив левую, с сигаретой, в сторону, и поцеловал мальчика в лоб.

— Драко, ты присмотри за Гарри. Не то что «приглядывай», а просто обращай внимание, как он себя чувствует, хорошо?

— Конечно, ты не волнуйся.

— Уже поздно, мой дорогой. Иди спать. Скоро старосты по коридорам пойдут.

— Угу…

Драко не сразу «отлип» от крёстного. У Снейпа уже столбик пепла норовил упасть с сигареты на пол. Тут Драко пожелал Северусу спокойной ночи и поспешил в комнаты факультета. Он внезапно вспомнил, что не сделал что-то очень важное: он ничего не сказал Гермионе, а просто выскочил с этой чёртовой книгой — молча, без объяснений.

И когда он миновал Полную Даму и вошёл в гостиную, то увидел свою подругу, сидевшую на диване у горящего камина.

Молча сел рядом и нерешительно взял её за руку.

— Прости меня.

— За что? — плечо Гермионы всё же слегка дёрнулось. — Но я волновалась.

— За это и прости, — Драко опустил голову. — Я у Северуса был. Чего-то меня… накрыло…

Гермиона взглянула сочувственно.

— Отец?

— Ну да… В книге листок был и фраза на нём: «На твоё усмотрение». И всё.

Драко почувствовал, что щёки его горят. Но не мог он объяснить Гермионе истинную причину своего состояния. Это было бы неправильно. Родители всё-таки, их личная жизнь.

Но Гермиону, видимо, такое объяснение устроило. И она села поближе, обняла Драко и поцеловала его в щёку. Потом прислонилась к его плечу.

Мысленно кляня себя на чём свет стоит и давая самые страшные клятвы больше никогда Гермиону не обманывать, Драко развернулся, обнял свою милую и поцеловал.

Чуть позже он прокрался в спальню. Все уже спали. Рон храпел, Финикс под этот концерт что-то бормотал во сне. Драко наклонился к Рону и почмокал губами. Тот перевернулся на бок и засопел.

Драко подошёл к своей кровати и стал раздеваться.

Обернувшись, он посмотрел на Гарри. Тот спал совершенно спокойно, расслабленно лёжа на спине и сложив руки на животе. Но лунный свет полз широкой полосой по подушке и скоро должен был упасть на лицо спящего. Драко аккуратно поправил полог соседней кровати. Забравшись в постель, заботливо согретую эльфами, он вскоре уснул. Если бы он не был так взбудоражен отцовским поступком и последующими разговорами, то он, возможно, заметил бы одну странность, когда задёргивал полог кровати друга. Голова Гарри не лежала на подушке, и сам он не лежал на постели. Он левитировал во сне, оторвавшись от кровати на пару дюймов.