Белый лев (гет)

Лили проснулась на следующее утро рано. Она слегка потянулась, прежде чем выпрыгнуть из теплой постели. Затем бросила взгляд на кровать Гермионы. Поскольку полог все еще был задернут, Лили решила, что та еще спит, поэтому поспешила в ванную, чтобы привести себя в порядок. Она не забыла о своих планах. Немного погодя, девушка пробралась в общую гостиную, где надеялась застать своего коллегу — старосту, который обычно проявлял себя, как жаворонок. Это утро не было исключением.

— Ремус, — позвала юная ведьма, подходя к нему.

Тот поднял взгляд от пергамента, лежавшего перед ним.

— И тебя с добрым утром, Лили, — ответил он.

— Да, доброе утро. Хорошо, что я тебя здесь встретила, — проговорила та, садясь рядом.

— Что такое? — спросил Ремус, чуть склонив голову набок.

— Речь идет о Гермионе, — напрямую ответила Лили.

— Что с ней? Она плохо себя чувствует?

— В физическом плане, мне кажется, с ней все в порядке, а вот в душевном… Вчера вечером я слышала, как она плакала во сне. Я уверена, что она все еще очень грустит из-за смерти родителей.

Лунатик понимающе кивнул.

— Я тоже так думаю. Ведь прошло еще совсем немного времени. Что ты намерена делать?

— Ну, хочу ее отвлечь от этих мыслей и держать подальше от Поттера и Блэка.

Люпин слегка приподнял брови при упоминании его друзей.

— Ты же знаешь их, — пояснила Лили, заметив это. — Никогда не упустят даже малейшего шанса задеть кого-нибудь. Ты это вчера видел. Мне нравится Гермиона, а тебе и самому известно, каково это, когда ты новенький и никого не знаешь. Все мы нашли себе компанию за прошедшие годы, но она…

— Я понимаю тебя, Лили, — ответил Ремус, — но я не думаю, что мы должны полностью отгородить Гермиону от всего мира. В любом случае, пройдет какое-то время, прежде чем она сумеет освоиться, а мы в это время прекрасно можем оказывать ей поддержку. Что касается Джеймса и Сириуса, я поговорю с ними. Поверь, я достаточно хорошо знаю обоих, они не причинят ей вреда намеренно.

Девушка вздохнула и убрала назад прядь огненно-рыжих волос.

— Я знаю, но все же они всегда ведут себя, как слон в посудной лавке.

— Мы это уладим, Лили, — попытался успокоить ее Лунатик. — Нам все-таки не следует забывать о том, что это должно быть также и желанием Гермионы. Мы можем только поддержать ее, но преодолеть свою печаль может лишь она сама.

— Я согласна с тобой и считаю, что ты абсолютно прав, Ремус. Просто мне хотелось бы снять с нее этот груз, хотя бы немного.

— Я тебе охотно верю, — улыбнувшись, ответил он, зная ее доброе сердце. После этого он взглянул на часы, и первые голоса зазвучали со стороны лестницы, ведущей в спальни.

— Я поговорю с ними, а ты присмотри за Гермионой, — сказал Лунатик, собирая свои вещи, чтобы отнести их назад, в спальню.

Лили также поднялась и кивнула.

— Хорошо, тогда увидимся позже, — произнесла она, радуясь тому, что Ремус хотел помочь ей и, в первую очередь, Гермионе.

Когда Лили вошла в спальню для девочек, другая ведьма только что вышла из ванной комнаты.

— Доброе утро, — обратилась к ней Лили.

— И тебе того же, — с улыбкой ответила Гермиона.

— Надеюсь, ты спала хорошо и видела во сне что-нибудь очень хорошее. Ты наверняка знаешь о том, что первый сон на новом месте сбывается, — сказала рыжеволосая девушка, подмигнув.

— Спасибо, но я не знаю, снились ли мне сны, — последовал извиняющийся ответ.

— Ну ничего. Ты идешь? Уже пора идти завтракать, а я хочу есть.

— Я тоже, — ответила Гермиона, и они вместе покинули башню Гриффиндора.

Лили украдкой наблюдала за своей новой подругой краем глаза.

«Она больше не такая бледная, как вчера. Возможно, ей скоро станет лучше. Я, во всяком случае, буду только рада за нее», — думала она, пока они шли.

— Что ты имеешь в виду, говоря, что мы должны держаться в стороне? — с легким раздражением спросил Сириус.

— Успокойся, пожалуйста, Бродяга, — ответил его собеседник, подняв руки. Он только что сообщил своим приятелям о разговоре с Лили. — Я понимаю, что мы не должны обращаться с Гермионой, как с хрустальной вазой, но я согласен с Лили в том, что мы должны дать ей время, помочь ей стать в Хогвартсе счастливой, — закончил свою короткую речь Ремус.

— Короче, ты пытаешься нам туманно намекнуть, что Сириус не должен тотчас начинать приставать к Гермионе?

— Примерно так, — согласился Ремус. — И никаких шуток в ее адрес, — быстро добавил он, обращаясь к черноволосому юноше.

— Не беспокойся, мы уже не запугиваем твою маленькую подружку, — последовал немедленный и насмешливый ответ.

— Она не моя маленькая подружка! — возразил Лунатик, покраснев, и вскочил. — Я пошел есть! — поспешно проговорил он и ушел, не дав никому из двоих шанса еще что-либо добавить.

Оставшиеся в спальне Джеймс и Сириус расхохотались.

Между тем, Лили и Гермиона удобно устроились за гриффиндорским столом, когда к ним подошел Ремус.

— Доброе утро — поприветствовал он их, получив в ответ улыбки. — Гермиона, могу я представить тебе Питера Петтигрю?

Девушке с каштановыми волосами пришлось судорожно сглотнуть, когда она увидеть знакомое, пусть и совсем еще молодое лицо предателя. Внутри нее разгорелась ненависть к нему, робко улыбнувшемуся ей.

— Привет, — чуть более неестественным тоном, чем следовало, процедила Гермиона в качестве приветствия.

Лили и Ремус коротко взглянули друг на друга и едва заметно пожали плечами, не понимая ни тона Гермионы, ни ее взгляда.

— Так, нам нужно вернуться в башню за нашими вещами, иначе мы опоздаем на урок, — проговорила Лили. Она потянула за собой подругу, кивнув через плечо юношам. О Питере она поговорит с Гермионой позже.

Оба, в свою очередь, пожали плечами и затем спокойно позавтракали. Позже к ним присоединились Джеймс и Сириус.

— Я сравнила свое расписание с твоим. У нас почти все предметы совместные, это хорошо, правда?

— Да, действительно, — ответила Гермиона с улыбкой, которая больше не была такой вынужденной, как в Большом зале. — Тогда ты мне, конечно же, сможешь сказать, что у нас первым уроком?

— Зельеварение у профессора Слагхорна, — одним духом выпалила Лили. — Он хоть и строгий, зато справедливый. Если тебя интересуют зелья как предмет, его занятия доставят тебе массу удовольствия. По крайней мере, мне они нравятся.

— Мне всегда нравился этот предмет, я только боюсь, что слишком сильно отстала, — ответила Гермиона.

— В таком случае я могу за тебя не волноваться, а если надо — я помогу, — предложила ей мать Гарри, и Гермиона с благодарностью приняла это предложение, хотя и знала, что воспользоваться им ей не придется.

— А с каким факультетом мы занимаемся? — спросила она. — Я узнала от профессора Дамблдора, что уроки всегда будут спаренными для двух факультетов, — быстро добавила девушка.

«Только не Слизерин!» — мысленно воскликнула она, но ее желание не сбылось, когда Лили назвала ей факультет.

— И… и какие они? — осторожно спросила Гермиона, хотя уже приблизительно представляла себе ответ.

— Большинство очень высокомерные. Себя они считают чем-то особенным, — проговорила Лили, закатив при этом глаза. — И только потому, что они чистокровные.

— Ну и что? Это не поможет стать лучшими людьми или волшебниками! — тотчас начала горячиться темноволосая девушка, чем вызвала у Лили улыбку.

— Ты ведь полукровка? — спросила та, заслужив в ответ отрицательный кивок.

— Нет, мои родители… были маглами.

Лили понимающе наклонила голову, но не успела ничего ответить, так как вмешался чей-то голос:

— Ого, очередная грязнокровка! Куда мы здесь катимся…

Девушки резко обернулись, и глаза Лили сузились.

— Закрой пасть, Малфой! — набросилась она на блондина, который даже бровью не повел.

Гермиона с трудом удержалась от того, чтобы не уставиться на светловолосого парня во все глаза. Она знала взрослого Люциуса, но увидеть его теперь молодым… Сходство с Драко было бесспорным.

Позади него стояли две девушки: одна со светлыми, другая с темными волосами. Это могли быть только Нарцисса и Беллатрисса.

«Замечательно, теперь я угодила прямо в середину змеиной ямы… Определенно, будет весело», — подумала юная ведьма.

— Не трать больше на эту грязнокровку свое внимание, Люциус, — сказала Беллатрисса, положив ему руку на предплечье. — Она этого совершенно недостойна, — презрительно добавила она.

Глаза Гермионы сверкнули злостью, ее рука автоматически потянулась к волшебной палочке, в то время как в голове зашумела кровь, и ей пришлось бороться с подступившей яростью.

— Дамы и господа, — откашлялся позади них голос. — Никто не должен ни с кем ссориться, и, если вы хотите сохранить баллы своего факультета — добро пожаловать в класс!

— Разумеется, профессор Слагхорн, — быстро ответила Нарцисса.

На заднем плане показались Ремус, Сириус, Джеймс и Питер. Перед Слагхорном они не могли ответить слизеринцам, поэтому они теперь пробирались сквозь толпу последних, при этом грубо толкая Малфоя локтями в ребра и бросая на него злобные взгляды. Тот отвечал им тем же, что-то ворча.

Лили уже успела схватить Гермиону за рукав мантии и втащить в класс.

— Не позволяй им себя провоцировать, они того не стоят, — шепнула она Гермионе, та только слегка кивнула в ответ.

Когда все ученики заняли свои места, профессор Слагхорн оглядел ряды и заметил новую соседку Лили.

— А вы, должно быть, мисс Грейнджер? — улыбаясь, спросил он. — Профессор Дамблдор меня уже проинформировал. Я надеюсь, что вы примете активное участие в занятии.

— Да, сэр, — вежливо ответила Гермиона, машинально расправляя плечи.

— Прекрасно. Тогда мы начнем с повторения, чтобы одновременно проверить знания мисс Грейнджер. На последнем занятии мы обсуждали и готовили напиток Живой Смерти. Теперь же я хочу получить от каждого из вас обстоятельное сочинение, а именно: точное перечисления всех ингредиентов, последовательность действий во время приготовления зелья, возможные источники ошибок и т.д. На это вам дается два часа, — произнес Слагхорн, и его подопечные, достав пергаментные свитки, быстро начали писать.

Лили время от времени посматривала на свою подругу, которая, однако, не замечала этого. Подобно усердной пчеле, ее перо летало по лежавшему перед ней пергаменту, и поток слов, казалось, не собирался заканчиваться, что поразило Лили.

Услышав, как профессор коротко кашлянул, она оторвалась от пергамента Гермионы и виновато посмотрела на него, после чего вновь принялась за собственную работу.

За целых полчаса до конца данного срока Гермиона отложила в сторону перо и пробежала глазами написанное. Затем она удовлетворенно улыбнулась и вручила свой пергамент изумленному учителю, который смог лишь кивнуть и велеть ей вести себя тихо.

Также и ученики с удивлением смотрели на нее, но все же быстро возвращались к своим работам. Лишь некоторые из них задержали на ней взгляд, чего она, впрочем, также не заметила.

Гермиона пребывала в своих мыслях. Собственно говоря, она намеревалась слегка обуздать свою честолюбивую манеру поведения, но она не была бы истинной гриффиндоркой, если бы теперь изменила самой себе. Поэтому она, как всегда, сделала все, что было в ее силах.

Лили закончила примерно через семь минут, и им обеим было разрешено покинуть класс.

— Так что ты там говорила насчет «отстать по программе»? — пошутила она, когда они выходили из подземелий.

Гермиона хихикнула и прижала свои вещи к себе.

— Ну… это было не сложно, — поспешно проговорила она. — Может, нам следует подождать здесь мальчишек?

— Хорошо, почему нет? — согласилась Лили.

Прошло некоторое время, прежде чем к ним присоединились гриффиндорцы.

— Ну ты даешь, Миона, — ухмыляясь, сказал Сириус, не заметив, что дал ей кличку. — Сегодня ты побила Нюниуса!

Она ответила ему удивленным взглядом.

— Не называй так Северуса, — тотчас одернула его Лили и перевела взгляд на подругу.

— Он лучший в классе, — объяснила она ей.

— Ну не совсем. Ты лучше, — вмешался Джеймс.

Но Лили наградила его лишь холодным взглядом, беря под руку Гермиону.

— Пойдем, нам не стоит опаздывать на трансфигурацию, — сказала она, и обе подружки удалились.

Ремус подавил вздох, в то время как Бродяга похлопал по плечу Джеймса.

— Не дрейфь, Сохатый. Когда-нибудь она будет твоей, — попытался он подбодрить друга, не скрывая ухмылки.

Тот издал лишь неопределенный звук, после чего они последовали за двумя юными ведьмами на следующий урок.

Несмотря на свое недолгое пребывание здесь, Гермиона не могла не заметить того, как проходило общение между Лили и Джеймсом. Она задавалась вопросом, как они смогли потом сойтись.

«Ну что ж… наверное, какой-то выход из положения они все-таки нашли, иначе Гарри бы не было», — думала она, лежа вечером на своей кровати, когда все уже спали, и глядя на балдахин над кроватью.

«Но что, если они его не найдут? Вдруг я уже что-то изменила?» — эта мысль посетила ее столь внезапно, что она рывком села на постели.

Сердце больно колотилось в груди. Она поморщилась при этом предположении.

«Что еще может произойти, если я не буду внимательна, как следует? Я, черт возьми, не имею права тут находиться…», — мысленно ругалась она.

Гермиона пришла к выводу, что она чересчур разволновалась, чтобы помыслить о сне. Поэтому она тихо встала, спешно натянула на себя одежду и на цыпочках выбралась из спальни, чтобы никого не разбудить.

Девушка постаралась не издать ни звука, пробираясь через гостиную, слабо освещенную мерцающим светом камина. Она огляделась, но глаза ее уловили лишь легко танцующие тени почти погасшего огня. И она двинулась дальше.

Коридоры были пустыми. Гермиона то и дело останавливалась и прислушивалась, перед тем как возобновить свой быстрый шаг. Втайне она была благодарна Гарри и Рону за то, что, благодаря их многочисленным «разведкам», могла вслепую ориентироваться в замке и знала много потайных ходов и ниш, в которых можно было укрыться при появлении опасности.

Ноги сами несли ее к тому месту, в котором она себя всегда чувствовала уютно, — к огромной библиотеке Хогвартса.

Слегка запыхавшись, она достигла огромной дубовой двери, которая была заперта. Гермиона бросила взгляд направо, потом налево — ни души. Тогда она привычным движением вынула палочку и, направив ее на замок, тихо прошептала: «Алохомора». Дверь отворилась.

Быстро проскользнув через щель внутрь, юная ведьма закрыла за собой дверь. Сразу после этого она вздохнула свободно, ощущая знакомый запах книг. Она даже на мгновение закрыла глаза, чтобы как следует почувствовать его, и лишь затем проговорила: «Люмос».

И вмиг показался первый проход между рядами книг, и ее ноги вновь обрели самостоятельность и понесли ее вперед. Каждая полка была ей знакома, хоть она и постепенно замечала, что библиотека еще не была такой обширной, как в ее время. И, тем не менее, она излучала нечто знакомое и родное.

Она провела худыми пальцами по книге, прежде чем вынуть ее с полки и, уйдя с ней в читальный угол, устроиться там. Глаза с жадностью пробегали по написанным строчкам, и она быстро погрузилась в мир книги, вскоре после того, как открыла ее.

Но вдруг непонятный звук заставил ее вздрогнуть. Она тотчас выхватила палочку.

— Нокс! Петрификус Тоталус!

Однако ее заклятие было отбито Щитовыми чарами.

Гермиона метнулась в сторону. Книга упала на пол и могла послужить уликой, но в темноте девушка почти ничего не могла различить. Волосы у нее на затылке встали дыбом, все тело напряглось. И все же она попыталась овладеть своим хриплым дыханием и прислушаться, но слышала только, как кровь стучит в венах.

Казалось, минуты тянулись одна за другой, но ничего не происходило, а она так никого и не увидела. Но внезапно чья-то рука легла ей на плечо и развернула ее. Она открыла рот, чтобы закричать, но ее крик тут же был приглушен второй рукой, так что она смогла издать лишь слабый вскрик.

Глаза девушки расширились от страха, и она сделала попытку вырваться из захвата.

— Люмос! — послышался голос, и стало светло, так что ей пришлось поначалу часто моргать.

Едва она успела привыкнуть к свету, как обе руки отпустили ее, и ее глаза распахнулись еще шире от изумления и гнева.