Круги по воде (гет)

Взять в Орден Феникса школьников директор отказался, и приняты они были туда только по окончании Хогвартса.

После первого же собрания Ордена, на котором были представлены новые члены, Дамблдор отвел Северуса в сторону для конфиденциального разговора, что само по себе уже ничего хорошего не предвещало. Дамблдор без предисловий сообщил, что Ордену очень нужен шпион в стане Волдеморта, а поскольку у Северуса есть метка, он идеально подходит на эту роль.

— Я не могу тебе приказывать, Северус. Это очень опасно, сам понимаешь.

Северус кивнул: опасно — это не то слово. Если Волдеморт хотя бы заподозрит подвох, смерть будет лучшим, что с ним может случиться. Но что-то внутри сразу согласилось на предложение директора. Возможно, старая, въевшаяся в кровь привычка доказывать всем, и в первую очередь самому себе, что он ничуть не хуже мародерской четверки. Даже после того, как они помирились и почти подружились, это стремление осталось. Он сам не заметил, как ответил:

— Хорошо, сэр, я согласен.

Казалось, Дамблдор ожидал от него именно такого ответа и нисколько не удивился. Не зря же у директора была репутация человека, который все про всех знает.

— Но прежде всего, — добавил он, — тебе необходимо научиться как следует закрывать свое сознание от влияния извне.

— Я владею окклюменцией, — признался Северус.

На этот раз директор был удивлен. Он протестировал Северуса, остался вполне доволен результатом и только назначил несколько тренировок, чтобы усовершенствовать его умение. Означенные тренировки длились несколько дней и были столь выматывающими, что вечером Северус падал в кровать в таком состоянии, словно пахал весь день, но от дикой головной боли не сразу мог заснуть. Однако он не жаловался: чтобы выжить в стане Волдеморта, надо уметь не просто закрывать свой разум, но делать это так, чтобы Лорд не догадался о том, что от него что-то скрывают.

Лили беспокоилась о нем, что доставляло Северусу тихую радость, но было вполне естественно. А вот то, что будут беспокоиться остальные, стало неожиданностью. Как ни странно, неожиданностью приятной. Ведь, кроме Лили, о нем еще никто никогда не заботился, включая родителей.

В резиденции Волдеморта Северус сразу наткнулся на Малфоя.

— Снейп? — подозрительно прищурился тот. — Решил вернуться с покаянием?

Когда-то Люциус внушал ему смесь уважения, восхищения и робости, желание подражать ему. Когда-то Северус гордился тем, что чистокровный и знатный Малфой почтил его своей дружбой, и готов был если не на все, то на многое, чтобы не лишиться его благосклонности. Но те времена прошли. Узнав, что такое настоящая дружба, Северус понял, что Люциусу, в сущности, наплевать и на него, и на всех остальных: по-настоящему его интересовал только он сам. И Северус спокойно и холодно ответил:

— Мне надо поговорить с Лордом.

Малфой смерил его недоверчивым взглядом, хмыкнул и отступил в сторону, насмешливо протянув:

— Ну иди... самоубийца.

Спустя несколько часов томительного ожидания Темный Лорд соизволил принять Северуса, с порога встретив его Круциатусом. После чего согласился выслушать.

— Мой Лорд, — прохрипел Северус, отдышавшись после Круциатуса, — Дамблдор узнал, что я стал вашим последователем, и в школе насильно не пускал меня никуда. Зато мне удалось воспользоваться ситуацией и втереться к ним в доверие: сейчас я могу стать вашим шпионом.

— Шпионом, говоришь? Посмотри мне в глаза!

Несколько мгновений, долгих, словно вечность, длился их безмолвный поединок.

— Шпион — это хорошо, — произнес Волдеморт ничего не выражающим ровным голосом, при звуках которого хотелось сжаться в комок и исчезнуть. — Но если я узнаю, что ты обманываешь меня — а я обязательно узнаю — смерть покажется тебе счастьем...

Северус почтительно поклонился и вышел из комнаты, позволив себе вздохнуть, только закрыв за собой дверь.

Отныне для него началось балансирование на грани, хождение по лезвию бритвы. Волдеморту надо было сообщать хотя бы о некоторых планах Ордена, чтобы доказать свою лояльность; Дамблдору — о планах Волдеморта, но так, чтобы последний не догадался, откуда идет утечка информации. Северус не мог участвовать в боевых заданиях Ордена, зато приходилось сражаться на стороне Пожирателей Смерти, и по мере сил он пытался защитить их жертвы. Особенно тяжело было, когда в битве он встречался с Лили и Мародерами. В такие моменты он мог только следить, чтобы кто-нибудь из Пожирателей не задел Лили, сам полностью выключаясь из схватки. И этого не могли не заметить.

— Что-то ты, Снейп, больше в стороне прохлаждаешься, чем дерешься... — подозрительно протянул Мальсибер после одной такой операции, когда Северус едва успел оттолкнуть Лили от траектории летящей в нее Авады.

— А может, у меня спецзадание от Лорда? — нахально ответил он, прожигая Мальсибера высокомерным презрительным взглядом.

Тот хмыкнул, но спорить не стал, не исключая такой возможности. В тот раз обошлось. Но в один «прекрасный» момент кто-нибудь мог донести Лорду о странном поведении Северуса.

От дикого нервного напряжения характер Северуса, желчный от природы, испортился окончательно. Как ни странно, успокоение ему приносило только общество бывших врагов. Кто бы ему сказал такое пару лет назад, заавадил бы точно за подобные предположения. А теперь... Все-таки с ними было удивительно тепло. Наверное, впервые в жизни Северус по-настоящему почувствовал, что значит поддержка друзей. Даже когда он по привычке начинал ехидничать, они отвечали ему с не меньшим сарказмом, но без былой злости и враждебности. Теперь их перепалки можно было назвать шутливой пикировкой, и это тоже снимало груз с души. Увы, Северус не мог себе позволить часто с ними встречаться — это могло навлечь ненужные подозрения.

Удовольствие, которое Северус получал от общения с бывшими врагами, портили только два момента. Одним из них было фантастическое взаимопонимание между Поттером и Блэком. То первое впечатление, когда он сел рядом с Мародерами в гриффиндорской гостиной, не обмануло: эти двое прекрасно понимали друг друга без слов — им стоило лишь посмотреть друг другу в глаза. Это воскрешало в душе былую зависть: у него никогда не было никого настолько близкого. Но теперь зависть не влекла за собой, как прежде, желания хорошенько чем-нибудь приложить обоих.

Вторым и, пожалуй, главным моментом, была Лили. Северус старался смириться с тем, что она выбрала не его, научиться довольствоваться ее дружеским участием. Иногда получалось. Более того — он нашел в себе силы прийти на свадьбу Лили с Джеймсом и поздравить их. Почти искренне.

В конце августа в автомобильной катастрофе погибли родители Лили. Северус не был на похоронах, но когда Блэк рассказал ему о них... Северус никогда не любил Петунью Эванс — теперь уже Дурсль — но сейчас ему захотелось ее убить. Он был совершенно согласен с формулировкой Сириуса — стерва и есть. Причем, завистливая. Как можно так ненавидеть родную сестру, да еще такую, как Лили?! Она же не виновата в том, что Петунья — магла! В конце концов, у Марлин младший брат тоже не волшебник, но он вполне нормально к сестре относится.

Одним из редких светлых моментов, когда Северус мог по-настоящему расслабиться и отдохнуть, стало Рождество, которое встречали у Поттеров всей компанией.

Крупными пушистыми хлопьями падал снег, запорошивший Годрикову Лощину. Особенно красиво снежная карусель смотрелась из окна поттеровского особняка, когда в тепле и уюте можно было любоваться кружащимися в желтом свете фонарей снежинками.

Северус молча наблюдал за этим зрелищем, полностью выпав из общей беседы, которая, как всегда, зашла о войне. Пока Лили не воспротивилась развитию этой темы, в ответ на что Люпин заметил, что желание хозяйки — закон, а Блэк с усмешкой добавил:

— А желание будущей матери — вдвойне закон.

Северус резко развернулся и, замерев, уставился на счастливо зардевшуюся Лили. Если до этого он не участвовал в разговоре, то теперь уже ничего и не слышал. Он, не отрываясь, смотрел на Лили, пытаясь осознать тот факт, что у нее будет ребенок... ребенок Поттера. Да, он давно понял, что надеяться ему не на что, но... тоненькая ниточка безумной надежды продолжала до сих пор жить в сердце. И сейчас она разорвалась с болезненным звоном.

* * *

Весной один за другим начали гибнуть члены Ордена Феникса — будто Пожиратели методично искали и уничтожали именно их. Напрашивался единственный вывод: среди них завелся предатель.

Вскоре после гибели Боунса с семьей, Северуса вызвал к себе Темный Лорд.

— Мне стало известно, что ты шпионишь для Дамблдора, Северус, — без предисловий начал он своим бесстрастным, неживым голосом.

Северус внутренне содрогнулся, но сумел остаться невозмутимым и спокойно возразил:

— Вас обманули, мой Лорд: я служу только вам.

— Вот как? — Волдеморт сощурился и небрежно бросил: — Круцио!

От дикой боли, выворачивающей наизнанку, Северус упал на колени и до крови закусил губу, чтобы не закричать. Но глухой стон сдержать не удалось. Когда у него перед глазами поплыли красные круги и он начал думать, что больше не вынесет боли, пытка внезапно прекратилась.

— Посмотри мне в глаза! — велел Волдеморт, и Северус поднял голову, из последних сил выставляя все ментальные щиты.

Долго, бесконечно долго, Волдеморт смотрел ему в глаза, стараясь проникнуть в самую глубь сознания. Наконец, он хмыкнул и прервал контакт.

— Берегись, Северус, — холодно предупредил он, — ты знаешь, что будет, если ты подведешь меня...

Выйдя от Темного Лорда, Северус аппарировал домой и без сил рухнул на кровать. Лишь полчаса спустя в сознание проникла неожиданная мысль: кто мог донести на него? В Ордене он почти не появлялся, и то, что он шпион, знали единицы, а точнее семь человек, включая Дамблдора. Северус принялся перебирать в уме посвященных, пытаясь понять, кто мог переметнуться к Волдеморту. Девушки исключались сразу, хотя бы потому, что обе маглорожденные, не говоря о прочих причинах. Блэк тоже не мог — этот скорее глотку сам себе перережет, чем друзей предаст. Поттер — в этом отношении точная его копия. Люпин... вряд ли. Хоть он и оборотень, но друзей любит и предавать их не станет. А вот Петтигрю... Северус никогда не любил это ничтожество: он всегда считал его двуличным подхалимом, и сближение с Мародерами его мнения не изменило.

Однако остальным говорить о своих подозрениях пока не стоит: без неопровержимых доказательств в предательство друга они не поверят. Но понаблюдать за Петтигрю стоило в любом случае.

Пришлось стать еще осторожнее — Северус совсем перестал встречаться со своими новыми друзьями. Исключением стало рождения сына у Поттеров.

Он зашел проведать Лили, когда она вернулась домой из больницы, и счастливая молодая мать тут же похвасталась ему своим сыном: крошечным, беззащитным существом, до жути похожим на Джеймса, но унаследовавшим от Лили ее удивительные зеленые глаза.

— Хочешь подержать? — спросила Лили и, не дожидаясь ответа, всучила ему в руки ребенка.

Северус взял его осторожно, точно хрустального, боясь что-нибудь повредить у такого малыша, и когда он уставился на Северуса своими зелеными глазищами, тот почувствовал, как это ни парадоксально, будто растаяла ледяная корка, сковывавшая его сердце: спрятанная в глубине души ревность.

Он потерял Лили, зато у него появились друзья. Кто бы мог подумать, что он будет дружить с гриффиндорцами, да еще с ЭТИМИ гриффиндорцами! Правильно говорят: в жизни может быть что угодно.

* * *

Вернувшись поздним вечером из штаба Ордена, Сириус, не ужиная, рухнул в кровать, но отдохнуть ему не дали. Едва он начал засыпать, как раздался громкий настойчивый стук в дверь. Сириус попытался его проигнорировать — мало ли, может, его нет дома, постучат и уйдут — но гость не успокаивался.

— Сириус, я знаю, что ты дома. Открой, — совершенно отчетливо раздался голос... которого он не слышал уже почти три года.

Подпрыгнув, Сириус рванул к двери, распахнув которую, нос к носу столкнулся с взволнованным и каким-то взъерошенным Регулусом. Пару секунд он в ступоре изучал брата, ни слова ни говоря.

— Может, все-таки пригласишь войти? — несколько нервно усмехнулся тот. — Я уж не говорю о том, чтобы поздороваться. Или ты в Гриффиндоре все манеры растерял?

Сириус молча отступил, давая ему пройти, и Регулус с деланной небрежностью вошел в дом. Но маска скучающего аристократа быстро с него слетела, и он принялся с любопытством оглядываться.

— А неплохо тут у тебя. Уютно.

— Ты зачем пришел? — захлопнув дверь, Сириус остался стоять у входа.

— И это вместо: «Здравствуй, брат, я рад тебя видеть»!

Регулус скорчил до боли знакомую обиженную физиономию, в душе всколыхнулось море противоречивых эмоций. Захотелось сначала врезать ему как следует, а потом схватить в охапку и не отпускать никуда. Вместо всего этого Сириус устало произнес:

— Кончай выделываться. У меня и так был тяжелый день.

Регулус резко помрачнел и уставился себе под ноги. Молчал он долго и вдруг едва слышно произнес:

— Прости меня, Сириус. Ты был прав во всем. Я — дурак, что не послушал.

Сириус удивленно моргнул:

— Ты это сейчас о чем?

— О Темном Лорде, — Регулус поднял глаза, совершенно несчастные. — Ты даже не представляешь, до какой степени он безумен.

В голосе Рега звенело отчаяние и ужас. С чем же он таким столкнулся, что до него дошло, наконец? Сириус кивнул на кресло:

— Садись.

Достав бутылку вина, он протянул брату бокал. Подумал, налил и себе.

— Рассказывай.

И Регулус рассказал. О том, что такое крестраж, Сириус знал — не зря же он рос в семье Блэк — но никогда не думал, что может найтись безумец, который бы решился сотворить с собой подобное. А вот ведь нашелся.

— И что ты хочешь? — спросил он. — Самому достать этот медальон?

Регулус мрачно кивнул.

— А что тебя там ждет, ты узнал?

Этот мелкий идиот знал, как добраться до крестража и о том, что надо будет выпить жидкость в чаше. Но, что это за жидкость и как она подействует на человека, он понятия не имел. А туда же — собрался мир спасать! Сириус выругался сквозь зубы:

— Как был дурак...

Регулус так жалобно на него посмотрел, что он не стал продолжать эту тему. Хорошо хоть додумался прийти к Сириусу за помощью: страшно подумать, что могло бы случиться, сунься Рег туда в одиночку.

— Короче, сейчас поздно уже. Оставайся у меня ночевать. А завтра соберем совет.

— Ты что, хочешь, чтобы я встретился с вашими?! Они ж убьют меня, не разбираясь!

— Никто тебя не убьет, не дергайся. Послушай меня, хоть раз в жизни!

Регулус насупился, но кивнул и спорить больше не стал.

Утром Сириус первым делом разослал друзьям сообщения, и, к тому времени как Регулус проснулся, собрались все, кроме Питера, который ответил, что ему очень жаль, но сейчас он прийти не может.

Пока Сириус объяснял ситуацию, Регулус, забравшись в кресло в дальнем углу, настороженно посматривал оттуда на его друзей. Ремус слушал сосредоточенно, задумчиво постукивая по столу кончиками пальцев. Джеймс прохаживался взад-вперед, встревожено нахмурившись и время от времени бросая на Рега внимательные взгляды.

— Значит так, — подвел он итог. — Мы имеем: остров, к которому может подплыть только кто-то один. Чаша, из которой придется пить неизвестно что. И, скорее всего, выпивший будет совершенно обессилен. Да вот еще вопрос — эльфу было приказано выпить, и ослушаться он не мог, а сможет ли выпить человек без посторонней помощи?

— Туда по любому в одиночку соваться нельзя, — вставил Ремус.

— Но лодка не повезет двоих, — возразил Регулус, — только одного волшебника.

— Стой-ка! — Сириус замер. — Одного волшебника, говоришь? А если волшебника и животное?

Джеймс сразу уловил его мысль, глаза у него загорелись, и он усиленно закивал. Регулус недоуменно пожал плечами:

— Возьмет, наверное. Но какой смысл...

— Кто поедет? — перебил его Джеймс, глядя Сириусу в глаза.

— Олень в лодку не поместится, так что без вариантов, Сохатый, — усмехнулся тот.

Джеймс насупился, но с этим утверждением было не поспорить.

— Тогда встает вопрос, кто будет вторым, — вставил Ремус.

— Я, — хором заявили Джеймс и Регулус и удивленно посмотрели друг на друга.

Ремус не стал высказываться столь категорично, только, слегка улыбнувшись, заметил:

— Будем жребий кидать?

Джеймс проглотил готовое сорваться: «Я туда Бродягу одного не пущу!» — и, пожав плечами, кивнул. Сириус хмыкнул, как обычно поняв его мысли не хуже, чем свои собственные.

Жребий пал на Ремуса, который воспринял это обстоятельство, словно другого и не ждал. Сириуса всегда поражала его способность любые прихоти судьбы встречать вот с таким выражением, будто он заранее знал, как все сложится.

Они аппарировали к морю, над которым высилась высокая черная скала. В обрыве зияла трещина с бурлящей в ней темной водой.

— Нам туда, — кивнул Рег на расщелину.

Добираться пришлось вплавь, а вода была не просто холодной — ледяной: конец сентября, как ни как. Хорошо еще, Джеймс вспомнил то заклинание, которым пользовался, когда добывал элойи из хогвартского озера.

По узкому темному туннелю шли молча: разговаривать никому не хотелось, к тому же это могло быть небезопасно. Кто знает, что за защита установлена в пещере. Через некоторое время туннель уперся в стену, по видимости совершенно глухую.

— И что дальше? — ни к кому собственно не обращаясь, спросил Сириус.

— Нужна кровь, чтобы заплатить за вход, — сообщил Регулус.

— То есть?

Не утруждаясь объяснениями, Регулус достал небольшой ножик и полоснул себе по ладони, после чего приложил ее раной к стене. На ней немедленно появился светящийся серебристый контур арки, внутри которой камень исчез, и открылся проход.

— Однако, — ошеломленно покачал головой Джеймс.

Проход привел их в пещеру с высокими сводами, почти полностью занятую громадным озером, дальний берег которого терялся в непроглядной тьме. Регулус призвал лодку — Сириус не успел заметить, каким способом — после чего деловито сообщил:

— Вот на этой лодке и следует отправляться на остров, где стоит чаша с крестражем. Садиться в нее вдвоем даже не стоит пытаться: она вырвется из рук и уплывет. Вплавь озеро тоже не пересечь — оно полно инферналов.

Регулус выжидающе уставился на брата — мол, что за план у тебя был? Без лишних слов Сириус перекинулся в пса и запрыгнул в лодку, с удовольствием полюбовавшись оттуда на ошеломленную физиономию Рега. Тот похлопал глазами, но быстро взял себя в руки и состроил невозмутимую физиономию — аристокра-а-ат!

Следом за Сириусом в лодку шагнул Ремус.

— Удачи, ребята, — тихо произнес Джеймс, с тревогой глядя на них.

Ремус слабо улыбнулся и махнул рукой, Сириус гавкнул и посмотрел на друга: «Все будет в порядке, Сохатый, не дергайся!» Джеймс усмехнулся — правда, немного нервно — и кивнул.

По озеру плыли медленно, стараясь не слишком беспокоить воду, и потому довольно долго. Наконец, перед лодкой из темноты выступил крошечный каменный островок, на котором не было ничего, кроме чаши на постаменте, светящейся изумрудным светом, разгонявшим окружающий мрак.

Сириус первый выпрыгнул из лодки, сразу же вернувшись в человеческий облик, и приблизился к чаше. Он уже зачерпнул жидкость из нее, когда Ремус схватил его за руку.

— Постой, Бродяга, — произнес он, — может, есть другой способ.

— Рег сказал: вылить ее нельзя.

— Но можно попытаться зачерпнуть медальон ковшом.

Сириус посмотрел на друга и кивнул. Но — увы, проклятый медальон вычерпываться не желал: он упорно ускользал от ковша, точно живой.

— Бесполезно, — констатировал Сириус.

Ремус нахмурился и пару секунд что-то обдумывал, вдруг, взявшись за ножку чаши, снял ее с постамента. И едва ее не выронил.

— Тяжелая, зараза! — выдохнул Ремус, вцепившись в нее уже двумя руками: и это при его-то силе оборотня. — Отвезем к Дамблдору, а он уж решит, что с этой гадостью делать.

— Рем, ты — гений! — Сириус восхищенно покачал головой.

Ему столь простое решение в голову бы не пришло: ну, кто мог подумать, что Волдеморт не прикрепит как-нибудь чашу к постаменту? С другой стороны, возможно, обычному человеку чашу было не поднять, если уж оборотень, на порядок более сильный остальных людей, едва удерживал ее в руках... Ремус только усмехнулся и мотнул головой на лодку — мол, перекидывайся, и рвем отсюда когти.

Когда они подплыли к берегу, Джеймс метался по нему взад-вперед, а Регулус в небрежно-изящной позе замер, прислонившись к стене. Точь-в-точь как сам Сириус в таких ситуациях. Заметив лодку, оба кинулись к воде, затормозив только у самого края, с трудом подавив желание броситься в озеро им навстречу.

— Ну как? — встретил их Джеймс.

Регулус молча смотрел с напряженным вопросом в глазах.

Вместо ответа Ремус продемонстрировал чашу.

— Крестраж внутри, — сообщил он. — Мы решили, что не стоит пить неизвестно что, а лучше отнести все к Дамблдору.

Регулус аж рот приоткрыл от изумления: ему столь простой выход тоже в голову не приходил. Джеймс одобрительно кивнул:

— Правильно, — и вздохнул с явным облегчением.

У Дамблдора обнаружился Снейп, сообщавший ему последние новости из стана врага. Оба настороженно покосились на Регулуса, и Сириус неуловимым движением шагнул вперед так, чтобы брат оказался за его спиной.

Историю о том, что у Волдеморта есть крестраж, Дамблдор, в отличие от Снейпа, воспринял совершенно невозмутимо. Похоже, он если и не знал наверняка, то, во всяком случае, предполагал подобную возможность. Зато при виде чаши вся невозмутимость слетела с директора, и он недоверчиво переводил взгляд с нее на своих бывших учеников и обратно не меньше минуты.

— Да, мальчики, — произнес он, покачав головой, — не ожидал. Даже от вас.

Друзья с усмешкой переглянулись. Снейп изучал чашу с таким выражением лица, будто хотел разложить ее содержимое на составные части при помощи одного взгляда. Выслушав их подробный отчет, Дамблдор подвел итог:

— Северус изучит состав этой жидкости, и тогда будем думать, что с ней делать. Метку Регулуса можно блокировать, если он, конечно, действительно хочет перейти на нашу сторону.

Директор внимательно посмотрел на Рега поверх своих очков-половинок. Тот молча кивнул, нервно сглотнув.

— Хорошо. Тогда, Регулус, останься: мы обсудим твою безопасность. Остальные могут идти, — и совсем другим, теплым и мягким тоном он добавил: — Спасибо, мальчики. Вы просто молодцы!