Амулет Времени III: Волк и Пеликан (гет)

Переводчик Dark_Malvinka.

Вечер 1 сентября прошел очень тихо. Учителя, которые могли разговаривать, фанатично пытались найти контрзаклятье к чарам молчания, которые были наложены на всех студентов. Джеймса и Сириуса тщательно допросили все, вплоть до Дамблдора. Ребята знали, что не разыгрывали эту шутку, но тот факт, что они и еще двое их друзей — единственные среди студентов, кто мог говорить, подводил их под подозрение. Ремус и Питер избежали обвинения, так как магически они не были настолько сильны, чтобы наложить чары такой мощности. А вот Джеймсу и Сириусу это было вполне по силам.

Основной проблемой учителей стало снятие заклинания. Поскольку оно не действовало только на деканов и директора, у всех остальных уроки на следующий день не могли проводиться. Если учителя не могут говорить, значит, учить они не смогут. Студенты были не в состоянии отвечать на уроках, учителя по которым могли разговаривать. Персонал решил, что ситуация плачевная.

В гостиной Слизерина Гарри наслаждался эффектом своего заклинания. Люциус был расстроен: никто не слышал, что он пытался сказать. Он перешел к написанию слов волшебной палочкой в воздухе, как это делал Том Риддл в Тайной Комнате. Мальчик-Который-Выжил был крайне удивлен, когда Крэбб и Гойл в замешательстве уставились на буквы. Спустя час печальный Малфой направился в свою комнату, беззвучно ворча по дороге. Гарри тоже не задержался внизу, он едва сдерживал смех, глядя на жестикулирующих слизеринцев, безрезультатно пытавшихся таким образом общаться. Он понимал, что если засмеется, его новые товарищи по факультету поймут, что на него чары не действуют.

На следующее утро Гарри специально встал пораньше и пошел на завтрак. В Большом Зале еще никого не было, что было ему как раз по душе. Он хотел попасть туда раньше Мародеров, чтобы видеть реакцию всей школы при их появлении на завтраке. Ждать пришлось недолго. Совсем скоро безмолвно начали появляться другие студенты. К несчастью Мародеров, они поздно спустились, так что вошли в помещение последними. Еще на входе их встретили свирепые взгляды, они проскользнули к концу гриффиндорского стола, не говоря ни слова. Гарри улыбнулся. Он разыграл отличную шутку, и никто его не заподозрил. Отыскав взглядом своих друзей, он послал им мысленное сообщение.

~Привет, ребят, вы держитесь?~

~Правда? Я не видел этого, Миона.~

Гарри взглянул на учительский стол и заметил, что большинство преподавателей хмурятся и что-то безмолвно ворчат. Злорадно ухмыльнувшись, Гарри незаметно вновь взмахнул рукой, накладывая чары на тех учителей, кто мог до этого разговаривать. Дамблдор и профессор Севелл были прерваны посреди тихого обсуждения, когда поняли, что тоже не могут больше говорить. Гарри отвел взгляд, пока они не осознали, кто наложил чары. Он самодовольно улыбнулся. «Вся школа под моим контролем,— подумал он, — это забавно...»

Тем временем, за столом Хаффлпаффа Гермиона пристально наблюдала за своим другом. Она начала беспокоиться о нем. По ее мнению, он слишком затянул с шуткой, она должна была закончиться еще ночью. Она никогда бы не сдала его учителям, но решила, что будет лучше поговорить с ним позже, когда они встретятся в его комнате.

После завтрака друзья направились в комнату Гарри, чтобы попасть оттуда в Корвус Коракс и встретиться с людьми, которые собирались с ними в Косой переулок. Там ребят уже ждали Мин и Юстас. Гарри подошел и обнял каждого.

— Привет, Мин, Юстас.

— Привет, Гарри, как первый день?

— Было весело! Я разыграл школу на праздничном ужине и до сих пор не снял чары!

— Что ты сделал? — с нетерпением спросил Юстас.

— Немного. Просто наложил массовые чары молчания на всю школу. Теперь никто не может разговаривать, кроме нас и Мародеров.

— Почему ты обошел моего сына и его друзей? Теперь вы не сможете стать хорошими друзьями.

— Вообще-то, я с ними еще не разговаривал. Я попросил Рона, Джин и Миону хранить молчание. Когда Джеймс и Сириус остались единственными, кто разговаривал в Зале, обвинили их!

— Гарри, это блестяще!

— Ты в своем уме?

— А почему нет?

— Ну, из-за меня твой сын получил наказание в первый же день.

— Ха! Должно быть, я сумасшедший, но это ведь просто классика. Единственный раз, когда они ничего не сделали, но понесли наказание.

— Гм, — вмешалась Мин, — думаю вам, «мальчики», надо заканчивать разговор. Пора идти.

Оглядевшись, Гарри и Юстас поприветствовали Янику, Амелию и Хизер, а затем все направились в комнату для трансгрессии. Амелия, будучи сквибом, отправилась в Дырявый Котел через камин, а остальные трансгрессировали. Уже на месте они пошли в Гринготтс, где Амелия обменяла магловские деньги, пока остальные спускались в свои хранилища. Выйдя на улицу, они решили разделиться, чтобы не терять время. Четверо студентов должны были быть на занятиях, но, поскольку они не были готовы к школе, это утро было отведено им для покупок. Было уже 10 часов утра, а вернуться в Хогвартс следовало до двенадцати. Гермиона, Яника, Амелия и Джинни решили закупить для всех книги во Флориш и Блоттс, Рон, Юстас и Мин — канцелярские принадлежности и прочую мелочь, а Гарри и его новая подруга Хизер отправились в аптеку за ингридентами для зелий. Местом встречи назначили магазин мадам Малкин, чтобы купить там новые мантии.

После разделения Гарри начал задавать вопросы стирателю памяти о своей матери. Узнать о ней он жаждал больше всего. Узнав от Теи, что Хизер была его тетей, он, тем не менее, хотел услышать подтверждение.

— Хизер, вы родственники с Лили Эванс?

— Да, я ее старшая сестра. А что?

— Просто интересно. Я слышал о ней в школе. Она разговаривала вчера с Роном за гриффиндорским столом. И по вашей одинаковой фамилии я подумал, что вы связаны родственными узами...

— Да, так и есть. Она моя младшая сестра. У нас есть еще одна сестра, Петунья, она средняя. Она довольно чудная, хотя только магл. Когда я впервые получила письмо из Хогвартса, она была очень взволнована. Не могла дождаться, когда ей исполнится одиннадцать, чтобы получить свое письмо. Когда наступил и прошел ее день рождения, она была очень разочарована. Стало еще хуже, когда Лили получила такое же письмо. Петунья сильно завидовала и практически не разговаривает с нами с тех пор. К счастью, в прошлом году она вышла замуж за болвана Вернона Дурсля, так что теперь мы нечасто с ней видимся.

— Она, правда, хотела быть ведьмой? — спросил Гарри неверяще.

— Ага, правда.

— Ух ты, это плохо для нее.

— Да, но она с этим ничего не может поделать. Гарри, а у тебя есть братья-сестры?

— Нет, я единственный ребенок. Мои родители умерли, когда я был маленьким, так что, возможно, у меня были бы братик или сестренка, если бы они были живы.

— Как ужасно!

— Ну, теперь Рон, Джин и Миона — моя семья. Я не знаю, что бы делал без них. Последние пару лет странное было время, не знаю, не сошел бы я с ума, если бы был один. Единственный плюс в отсутствии семьи — я не так скучаю по дому, как остальные. Рон и Джинни в особенности тоскуют по семье. У них есть пятеро старших братьев, так что только вдвоем им быть трудно. Гермионе иногда одиноко. Думаю, потому, что она скучает по родителям, но, в отличие от тех двоих, с ней рядом нет родных. Рон и Джинни, по крайней мере, вместе, так что они не бывают одиноки до конца.

— А что насчет тебя? Наверняка скучаешь по дому.

— Иногда скучаю по некоторым друзьям, по крестному отцу, но, по большей части, я свободен. Зато здесь нет безумца, жаждущего моей крови.

— Так вот что происходит в твоем времени. Как это вышло?

— Я не могу рассказать тебе. Для сохранения пространственно-временного континуума. Волди до сих пор живет в моем времени, и почти всю жизнь я много чего делал для его изгнания. Я — его цель номер один, уже много лет. Два года назад я приземлился в Кельтской Шотландии и вздохнул свободнее. Впервые с тех пор, как я пошел в Хогвартс, я почувствовал себя в безопасности.

— Это ужасно!

— Добро пожаловать в мой мир.

Все встретились в одиннадцать, как и планировалось, после недолгой остановки в магазине мантий, они отправились по домам. Проведя час вместе, Гарри успел подружиться с Хизер, она пообещала поговорить с ним еще на следующем собрании Ордена. Вернувшись в Хогвартс, четверо студентов и Мин пошли на обед в Большой Зал. Как и ожидалось, там царила полнейшая тишина, слышны были только столовые приборы, царапавшие тарелки. Гарри тотчас же заметил, что учителя выглядят измотанно. Он решил, что такое их подавленное состояние довольно забавное, но Гермиона была с ним не согласна. Она послала ему мысленный толчок, когда села за стол Хаффлпаффа, сообщая о том, что хочет поговорить с ним с помощью телепатии.

~В чем дело, Миона?~

~Ой, Миона, перестань портить удовольствие другим. Если тебе очень наскучило, сними их сама.~

Это не приходило ей в голову. Она молча злилась на себя за глупость, вспомнив, как на первом курсе в дьявольских силках жаловалась, что у нее нет дерева, чтобы развести огонь. Накладывая рукой контрзаклинание, она удивилась, когда ничего не произошло. Посмотрев в сторону стола Слизерина, девушка встретилась с довольной улыбкой Гарри.

~Ладно, Гарри, что ты сделал?~

~Ладно, ладно, сниму. Но никому не говори об этом. Хочу увидеть, сколько людям понадобится времени, чтобы понять, что они могут говорить. Похоже, они даже не пытаются, пользуются жестами. Может пройти достаточно времени, пока кто-нибудь не поймет этого.~

Проведя рукой, Гарри снял со всех заклинание. Как и ожидалось, следующие двадцать минут он сидел в тишине. Учителя и студенты, думая, что все еще не могут говорить, даже не пытались что-то сделать. Когда пришло время уроков, Гарри и его друзья взяли расписание и отправились на занятия. У Гарри стояли двойные зелья с Гриффиндором. Спустившись в подземелье, он сел в конце кабинета рядом с Роном. Он не успел ни с кем подружиться из шестого курса Слизерина, поскольку он поговорил только с Люциусом Малфоем и Северусом Снейпом до того, как устроил розыгрыш. Его новый факультет с удивлением наблюдал за ним, когда он сел с гриффиндорцем, но потом о нем просто забыли. Когда в кабинет вошла профессор Севел, она выпустила в воздух красные и зеленые искры, чтобы привлечь внимание. Жестом указав всем записывать, она начала писать на доске зелье, которое им предстояло сделать.

Гарри позабавился, когда один из слизеринцев взорвал котел. Профессор Севел подбежала к нему и собралась накричать, но остановилась, так и не воспользовавшись шансом узнать, что говорить она могла. Вместо этого, она закрыла рот и начала ожесточенно жестикулировать перед озадаченным студентом. Гарри заходился в молчаливом веселье, стараясь изо всех сил не засмеяться. Рон заметил, что его друг вдруг побагровел, и вопрошающе поднял бровь.

~Она не знает, что может говорить. Никто не знает.~

~Угу.~

Рон не смог контролировать себя, как Гарри, и расхохотался. Все в классе немедленно обернулись и с удивлением уставились на него. Профессор Севел первая пришла в себя и направилась к мальчикам в конце класса. Видя, что Рон мог говорить, она тоже попробовала и удивилась, когда у нее получилось.

— Мистер Уэзерби, — тут Рон засмеялся еще громче, — что это значит?

— Извините, профессор. Гарри только что сказал мне, что мы могли говорить еще с обеда, но пока этого никто не вычислил.

— А как вы это узнали, мистер Эв... Энгуифер?

— Я понял это в обед, когда выходил из Большого Зала, — соврал Гарри, — я не хотел ничего говорить на случай, если это коснулось только меня, я ведь мог попасть в неприятности за то, что могу говорить.

— И как же вы рассказали об этом мистеру Уэзерби?

Гарри посмотрел на нее.

~Вы были в Ордене в 1944, профессор. Вы, конечно, помните, что я телепат.~

— О, да. Извините, я забыла. Тем не менее, мистер Уэзерби, десять очков с Гриффиндора за то, что помешали уроку, а пять очков присуждаются вам за то, что сообщили нам о возможности говорить, несмотря на ваш оригинальный способ.

— Да, профессор, — сказал Рон, успокоившись, наконец.

Когда все отправились на ужин, Гарри был счастлив увидеть, что только половина студентов разговаривала. Спустя несколько минут остальные попробовали заговорить и обнаружили, что с этим больше нет проблем. Посмотрев на преподавательский стол, Мальчик-Который-Выжил увидел, что на лице Дамблдора было написано облегчение. Приглядевшись получше, Гарри неожиданно понял, насколько его шутка давила на плечи старого директора. В груди зашевелилось чувство вины, когда он понял, какой эффект произвел на всю школу. Оно усилилось, когда он осознал, что ему нравится такая власть. Эта мысль немного испугала его, но он постарался спрятать ее поглубже.

Когда ужин подошел к концу, Гарри пошел в свою комнату на встречу с друзьями. Мин и Юстас сидели возле камина, беседуя с Галатеей. Они поздоровались, и Гарри сел рядом со своей бабушкой. Через несколько минут подошли остальные, и они почти час болтали обо всем происходящем. Наконец, с громким воплем сквозь стену просочился Пивз и ухмыльнулся собравшимся.

— Друзья Мародеры, добро пожаловать обратно. Пивзи скучал по всем вам. Мне пришлось самому устраивать шалости. Это не так весело. Шутка сегодня была просто блестящая. Гениальная мысль!

— Это были вы? — воскликнула Тея, посмотрев на четверку.

— Это был Гарри, — заговорила Гермиона, заработав при этом свирепый взгляд парня.

— Ой, да ладно! Ты должна признать, это была хорошая шутка.

— Да, но ты ее чересчур затянул.

— Признаю. Ты же не скажешь Дамблдору, Тея?

— Я — скажу? Твой старый партнер по приколам? Предать друга-мародера? Никогда!

— Вот это верность!

— Серьезно, Гарри, я начинаю беспокоиться о тебе. Я слышала о твоей перепалке с Люциусом Малфоем вчера, ты совсем не был на себя похож. А потом так затянул с шуткой...

— Извини, Миона, все нормально.

— Гарри, я не уверена...

— Забудь, Гермиона.

— Но, Гарри...

— Я сказал, забудь.

— Но...

— Гермиона, я в порядке. Забудь.

Гермиона скептически посмотрела на своего друга. Казалось, он вел себя совсем не как обычно, но она решила пока оставить все, как есть. Она будет наблюдать за ситуацией, а если станет хуже, поговорит с Роном и Джинни. Полчаса старые мародеры планировали приколы для соперничества с новым поколением, затем все стали расходиться. Мин и Юстас вернулись домой в Годрикову Лощину, а Рон и Гермиона вышли вместе, чтобы побыть наедине. Когда Пивз улетел доставать Филча, Тея в тишине обернулась к Гарри и Джинни.

— Ну, хорошо. Мне нужно поговорить с вами, в особенности — с тобой, Гарри.

— В чем дело, Тея?

— Гарри, когда ты собираешься двигаться дальше?

— ЧТО?

— Я хочу сказать, я мертва, а у тебя вся жизнь впереди. Когда ты собираешься двигаться дальше по жизни и найти новую девушку?

— Что тебя натолкнуло на такие мысли?

— Ну, я разговаривала с Джинни на праздничном ужине, мне показалось, что у нее есть... чувства к тебе.

— Я знаю, Тея, должен признать, я сам испытываю не совсем платонические чувства к ней, но не думаю, что я готов...

— Гарри, для тебя прошел уже год...

— Но у тебя была тысяча лет! У тебя было время отвыкнуть от меня, а я еще не успел, — сказал Гарри, повернувшись затем к рыжей девушке. — Джинни, я хочу встречаться с тобой в будущем, если ты дождешься меня. Но мы обсуждали это, когда были в плену. Я скажу, когда я буду готов.

— Я понимаю, Гарри, и готова ждать.

— Тогда в чем проблема? — спросил он, вновь поворачиваясь к привидению.

— Я хочу, чтобы ты был счастлив, вот и все.

— Я счастлив, Тея, но не дави на меня. Пожалуйста.

— Хорошо.

Гарри вздохнул. Оставшись наедине с двумя девушками, он понял, что произойдет что-то подобное, но все равно чувствовал, что пока не готов к отношениям с Джинни. В тот момент ему было немного не по себе. Гермиона была права в своем беспокойстве, и он жалел, что накричал на нее. Решив поговорить с ней утром, он попрощался и пошел в слизеринскую гостиную.

К большому облегчению Гарри, шести— и семи курсникам Слизерина достались собственные комнаты. Поскольку слизеринцы отличались тяжелыми характерами, было небезопасно оставлять старших студентов в одной комнате. Никогда не знаешь, когда тебя предадут однокурсники. Легче было разделить их. Для младших учеников это не было проблемой, они еще не знали многих заклинаний, и не представляли опасности друг для друга.

Вернувшись в свою комнату, Гарри сел почитать одну из его книг по Темным Искусствам. Его отвлек нерешительный стук в дверь. Подойдя, он наложил чары, позволившие увидеть, кто за ней находится, в то время, как посетитель не знал, что за ним наблюдают. К большому удивлению, Гарри увидел молодого Северуса Снейпа, стоящего за дверью, который нервно переступал с ноги на ногу. Вздохнув, шестикурсник распахнул дверь и пригласил юношу в комнату. Когда оба уселись, Гарри завел разговор.

— Что ты здесь делаешь, Северус?

— Гм... Мне очень жаль, что я побеспокоил тебя, но я очень хочу тебя поблагодарить.

Гарри с изумлением посмотрел на парня. Он совсем не был похож на себя взрослого. Холодный Мастер Зельеваренья никогда бы не подумал благодарить кого-то.

— За что ты меня благодаришь?

— За то, что ты поставил Малфоя на место. Он вел себя так с тех пор, как я поступил в школу. Думаю, это потому, что наши отцы дружат.

— А, да. Печально известные Сатанус и Калигула.

— Ты знаешь их? — в замешательстве спросил Северус.

— Да, довольно хорошо, но я не могу тебе рассказать.

— О, ладно.

— Так что Малфой тебе сделал?

— О, он не такой плохой. Он просто всегда приказывает мне. Он на два года старше и угрожает, что проклянет меня, если я не сделаю того, что он просит.

— А почему ты с этим не покончил?

— Ну... он старше. И знает больше заклинаний. А еще он не одобряет мою... приверженность. Говорит, что если я не сделаю, что он скажет, он сообщит об этом моему отцу.

— А что не так с твоей приверженностью?

Глаза Северуса расширились, когда он осознал, о чем рассказал.

— Я не должен был говорить это!

— Все нормально, Северус...

— Называй меня Сев.

— Хорошо, Сев. Все в порядке, ты можешь рассказать мне. Я не стану осуждать.

— Но мы слизеринцы...

— И что?

— Ты должен многое узнать о своем новом факультете, Гарри. Первое правило здесь — не доверяй никому.

— Ну, мне ты можешь доверять. А я готов довериться тебе. Думаю, нам обоим нужны здесь друзья, так почему бы нам не дружить? Если ты доверишься мне и станешь моим другом, я помогу тебе с Люциусом.

— Ты не можешь биться в моей борьбе, — ответил Сев, знакомо нахмурившись. Гарри улыбнулся этому наблюдению, поняв, что сальноволосый ублюдок из будущего сидел где-то внутри молодой копии.

— Я и не намерен. Я собираюсь обучить тебя, как можно бороться самому. Если ты доверишься мне и позволишь помочь, я научу тебя, как не давать себя в обиду. Тебе эти навыки пригодятся в будущем.

— Какого рода навыки?

— До того, как я расскажу тебе, я должен наложить чары секретности на тебя, чтобы ты не проговорился случайно кому-нибудь.

— Ты хочешь наложить на меня чары?

— Да. Доверься мне.

Сев посмотрел в глаза Гарри и увидел в них искренность. Подумав минуту, он решительно кивнул. Гарри улыбнулся и взмахнул рукой, прошептав что-то на выдохе. Сев вытаращил глаза, увидев, что его новый друг пользуется беспалочковой магией. Закончив, Гарри просиял от радости.

— Так, и что ты хочешь выучить?

— Ты только что использовал беспалочковую магию?

— Ага. Я могу тебя обучить этой магии, но тебе придется притворяться на уроках, что ты работаешь палочкой. Ты же не хочешь, чтобы другие узнали об этом. Сохрани этот навык для будущих сражений, когда элемент неожиданности сможет спасти тебе жизнь.

— Почему ты считаешь, что я буду сражаться в будущем?

— Идет война, ты должен будешь выбрать сторону.

— Как будто у меня есть выбор, — прошептал Сев. Гарри сделал вид, что не услышал, и продолжил.

— Еще, я думаю, тебе надо обучиться анимагии.

— Серьезно? Ты будешь учить меня этому? Ты анимаг?

В ответ Гарри превратился в прекрасного снежного барса, испугав мальчика рядом. Северус с трепетом наблюдал, как барс распутил свои белоснежные крылья. Превратившись обратно, Гарри весело посмотрел на пятикурсника.

— Конечно, твоя форма будет другой, но ты понял идею. Я обучу тебя беспалочковой магии, анимагическому превращению, обращению с некоторым оружием и полным набором высших заклинаний. Как звучит?

— Почему ты это делаешь? Мы ведь только познакомились.

— Потому что я так хочу. Думаю, поскольку Люциус уже пропитал своим ядом весь факультет, у меня не найдется здесь друзей. Это будет очень одинокий год, если все слизеринцы возненавидят меня. Мне нужен друг. Кроме того, мне нравится учить, это весело. И я считаю, что в будущем тебе пригодятся эти уроки.

— Спасибо, Гарри.

— Не за что.

— А я могу использовать то, что выучу, на Мародерах?

— На ком? — спросил Гарри, делая вид, что не понял. «В конце концов,— подумал он, — новый студент не должен знать о них пока».

— На Мародерах. Джеймс Поттер и его друзья. Они местные приколисты и, думаю, превосходят меня по силам. Я одна из их основных жертв.

— Ну, посмотрим. Мой друг Рон и я были приколистами в нашей школе, так что, мне кажется, им придется посоревноваться в этом году. Хочешь помочь?

— Спрашиваешь! Что угодно, чтобы вернуть им должок за все время, что они унижали меня.

— А теперь я хочу предупредить тебя. Я собираюсь подружиться со студентами с других факультетов, потому что мои лучшие друзья учатся на разных факультетах. Рон уже подружился с ними, поэтому если я стану их другом, пожалуйста, не отказывайся от меня. Я по-прежнему буду твоим другом, и я не стану помогать им в их шутках. Вообще-то, если я узнаю о таком что-нибудь заранее, я тебе сообщу.

— Но они ужасные...

— Пожалуйста, Сев. Назови это услугой взамен того, что я сделаю для тебя.

— Ну... хорошо. Но только если мне не придется быть вежливым с ними.

— Нет! И так пойдет.

— Тогда ладно. Мне лучше вернуться в свою комнату, уже поздно.

— Ага, а мне надо сделать домашнее задание.

— Пока я не ушел, можно спросить о чем-то?

— Конечно, что угодно, но я не гарантирую, что смогу ответить.

— На чьей ты стороне? В войне, я имею ввиду.

— Все, что я скажу — это то, что Волдеморт и я прошли длинный путь, и я никогда не преклонюсь перед ним. А помимо этого я не могу судить.

— Хорошо. Спокойной ночи, Гарри.

— Спокойной ночи, Сев.

Когда за юным Мастером Зельеваренья закрылась дверь, Гарри громко вздохнул. Он был удивлен тем, насколько не похож был юноша на взрослого себя. Обдумывая их разговор этой ночью, он задавался вопросом, приложил ли он сам руку к созданию холодного и эффективного шпиона, которого знал в будущем.