Как создавалась Авада Кедавра (джен)

На утро Гарри проснулся, полный радостных надежд. Он помнил, что сэр Слизерин обещал сегодня представить его своим друзьям. Из памяти давно исчезла причина, из-за которой Гарри так рвался увидеть леди Хельгу, леди Ровену и сэра Годрика, но воодушевление все еще оставалось.

Испуг от той первой встречи с лордом Гриффиндором за две недели сгладился, но неприятный осадок остался, так что Гарри так же немного боялся сегодняшнего события — он не хотел опозорить ни себя, ни свою новую семью.

Гарри встал с кровати и подошел к сундуку, в котором лежала приготовленная на сегодня одежда. Он поднял лежащую сверху всего мантию и расправил ее, рассматривая бегущий по краям зеленой ткани узор из змеек, вышитый серебряной нитью.

Гарри вздохнул и потер лоб. Раньше у него никогда не было такой красивой одежды... Гарри прикрыл глаза, вспоминая смутно различимое лицо матери. Он плохо ее помнил — женщину с длинной шеей и водянисто-голубыми глазами, с резким, крикливым голосом — леди Аннабель всегда болела, а когда была здорова, избегала своего сына как могла. Гарри в детстве не понимал, почему это так: почему с таким пренебрежением к нему относится их толстый усатый слуга, а мать никак его не защищает; почему какому-то толстому дворовому мальчишке, сыну мясника, позволено его задирать... И не понимал до тех пор, пока не узнал о значении слова "бастард", и не узнал о том, что из-за его рождения мать за глаза называли шлюхой.

Гарри снова вздохнул. Он, наверное, должен был возненавидеть человека, который обесчестил его мать и бросил их на милость молвы... Но он ведь только несколько недель назад узнал о том, как вообще выглядит его отец. Гарри слабо улыбнулся. Он-то думал, что после смерти матери ему придется пойти в пажи к какому-нибудь обнищавшему рыцарю, но тут пришло письмо от сэра Слизерина. Подумать только, он только неполный год как узнал о том, что он волшебник!

Гарри принялся неторопливо одеваться, продолжая размышлять обо всем, свалившемся на его голову. Он почти не помнил прошедший год — сначала пришло письмо от сэра Слизерина, в котором он писал о том, что готов признать Гарри, потом Гарри проделал долгий-долгий путь в трясущейся карете, а потом, когда карета больше не смогла двигаться сквозь густые шотландские леса, произошло самое настоящее чудо — Гарри прошел сквозь зеркало — кажется, эта штука называется "портал" — и попал прямиком в замок, принадлежавший другу его отца. А тут уже он познакомился с леди Шаей, которая относилась к нему, как к родному сыну.

— Гарри, ты уже проснулся? — Шая приоткрыла дверь — сегодня она выглядела как девушка, и свои длинные чёрные волосы распустила, чтобы они немного прикрывали её глаза. — Салазар сказал тебе одеваться.

— Я готов, — улыбнулся Гарри, протирая немного заспанные глаза и оправляя завернувшийся край мантии.

— Хорошо, — одобрительно кивнула Шая. — Тогда пойдем, Салазар представит тебя всем за завтраком.

Гарри заволновался.

— А ты? А ты пойдешь?

— Конечно, — с удивлением отозвалась она. — Салазар представит и меня.

— Ты не говорила, что о тебе не знают! — возмутился Гарри.

Шая рассмеялась, сверкнув клыками.

— Ты не спрашивал, — она плавным движением приблизилась и протянула Гарри серебрянную брошь в виде красиво изогнутой змеи. По всему телу змейки шла надпись, и Гарри поторопился достать тонкий алмаз на цепочке, заменяющий ему лупу.

— "Bis vincit, qui se ipsum vincit", — медленно прочел Гарри. — Что это?

— Это девиз дома Слизерин, — с гордостью произнесла Шая. — "Дважды побеждает тот, кто побеждает самого себя". Змея — главное животное этого дома.

— Про змею я знаю, — кивнул Гарри. — А почему такой девиз?

— Старинная легенда Слизеринов. Пойдем, — она аккуратно закрепила брошь на его мантии. — Салазар уже ждет нас.

Гарри кивнул. Все воодушевление куда-то делось, но и нервничать Гарри перестал. Ведь рядом будет и Шая, и отец.

— Чудесно выглядишь, как и всегда, — Слизерин подал руку Шае. — Ты тоже, — он кивнул Гарри. — Пойдем, нас уже ждут.

Тяжелая дверь, которая отделяла Гарри от внешнего мира, распахнулась, и Гарри, гулко сглотнув, крепко вцепился в ладонь Шаи.

За дверьми их встретили рослые мужчины, одетые в серо-зеленые цвета и вооруженные алебардами. Сэр Слизерин не обратил на них никакого внимания даже тогда, когда они пошли следом, и двинулся прямиком вперед по коридору, поддерживая Шаю под локоть. Гарри заторопился следом. Обувь из грубой кожи казалась почему-то непривычной, хотя Гарри, вроде бы, носил такую всю жизнь... Больно кольнуло в висок, и Гарри помотал головой, отгоняя от себя ненужные мысли.

Стены вокруг тоже казались знакомыми, но Гарри старался об этом не думать, чтобы голова снова не разболелась. Они неторопливо проходили по длинным коридорам, освещенными факелами и узкими окнами-бойницами, и, наконец, подошли к приоткрытым дверям, сделанных под великана, должно быть — в проеме этой двери в высоту Гарри мог бы поместиться не меньше трёх раз. Рядом с дверью стояли люди в красно-золотых одеждах. Увидев приближающуюся процессию, они поторопились раскрыть двери целиком, и взгляду Гарри предстал... нет, не огромный и красивый светлый зал, как Гарри себе представлял этот момент, а только лишь достаточно большое помещение с такими же окошками-бойницами под потолком, как и в коридоре, а источниками света были тяжелые люстры с уже порядочно оплывшими свечами. Пол был устлан не коврами, как думал Гарри, а толстым слоем подпревшей соломы, и запах гниющих растений стоял в воздухе.

Гарри судорожно вдохнул, стараясь не показать своего шока, и Шая тут же сильно сжала его ладонь.

— Гарри, что такое? Разве у вас в замке не было такого же зала? — на парселтанге тихо спросила Шая, заглядывая ему в глаза, и Гарри почти мновенно успокоился. И правда, чего это он? У них же, конечно, зал был совсем не такой большой, но похожий...

— Нет-нет, всё в порядке, — ответил он, оглядывая зал.

На соломе не очень ровными рядами стояли столы с длинными просевшими скамьями, которые уже были заполнены людьми в разных одеждах — в желто-черных, синих, зелено-серых, и красно-золотых. Люди сидели вперемешку, и от множества ярких цветов у Гарри зарябило в глазах.

Перпендикулярно ко всем столам стоял один, на небольшом возвышении. В отличие от остальных столов, этот был вытесан из серого камня с блестящими вкраплениями, и за столом стояло четыре тоже каменных стула, окрашенные в четыре цвета — синий, зеленый, красный и желтый. Гарри перевел взгляд на тех, кто занимал три из четырех стульев, прижал алмаз к глазу и затаил дыхание.

На окрашенном синим цветом стуле восседала царственно выглядящая женщина с тонкой работы диадемой на голове. Но в её облике Гарри привлекла вовсе не диадема, а совершенно нехарактерный для жителя Туманного Альбиона восточный разрез глаз. Черные, блестящие волосы были убраны в сложную прическу, делавшую женщину визуально еще выше, а одета она была в странное синее платье, перехваченное на поясе широким поясом-бантом.

На красном стуле сидел лорд Гриффиндор. Гарри сперва даже его не узнал — Гриффиндор, конечно, был все так же высок, как и в воспоминаниях Гарри, но теперь он совсем не выглядел опасно-угрожающе. Сейчас Гриффиндор хохотал над словами сидевшей рядом с ним женщины, одетой в желтое платье, и Гарри перевел взгляд на нее.

Леди Хаффлпафф, а это не мог быть никто, кроме нее, поглаживала рукой устроившегося на ее коленях барсука, а в другой руке держала простой золотой кубок с черным узором на боку. Светло русые волосы, уходящие скорее в неопределенно-мышиный цвет, были заплетены в косы и закручены в два больших пучка вокруг головы. Гарри посочувствовал ей про себя — должно быть, такая прическа очень и очень тяжелая. Зато вот Шая свои длинные черные волосы просто перехватывала лентами по всей длине, и такая простая прическа, на взгляд Гарри, была куда проще и элегантней.

Слизерин отпустил локоть Шаи и приблизился к главному столу. Шум в зале постепенно стихал, и, когда Слизерин опустился на одно колено, смотря на Гриффиндора, зал совсем затих.

— Приветствую вас, мой господин, — Слизерин низко опустил голову.

— И тебе здравствуй, мой вассал, — ответил лорд Гриффиндор, отставляя в сторону кубок. Гарри вздрогнул. «Вассал»? Сэр Слизерин — вассал лорда Гриффиндора? — Как прошла твоя поездка на западные болота? Как здоровье твоего доброго отца и его жены, я слышал, он недавно женился снова?

— Благодарю вас, милорд, все чудесно, — голос Слизерина звучал так по-странному покорно, что Гарри не мог поверить своим ушам. Он же сам видел, как Слизерин кричал на Гриффиндора там, в коридоре! А еще Слизерин называл лорда Гриффиндора своим другом. Так почему же сейчас он ведет себя столь подчеркнуто покорно?

Мысли Гарри метались испуганной птицей до тех пор, пока Шая снова больно не сжала его ладонь.

— Успокойся, все хорошо, — почти неслышно прошипела она. — Успокойся!

Но у Гарри не получалось взять себя в руки. Это было в той книге, что он читал вчера на парселтанге, о магических отношениях сеньора и вассала. О способах закрепления этой связи и о знаке, который принимает вассал.

Шая положила холодную руку ему на голову, мягко взъерошила волосы.

— Гарри, все хорошо, — повторила она, нажимая на какую-то точку на затылке, и Гарри судорожно втянул воздух. Ощущение было такое, будто его дубинкой с размаху ударили, все до одной мысли вылетели из головы.

Гарри прикрыл глаза. Все смешалось, и разговор Гриффиндора и Слизерина звучал в ушах неровным гулом. Сердце пару раз трепыхнулось, но вскоре успокоилось, и Гарри благодарно посмотрел на Шаю.

— Спасибо, — сказал он, приглаживая волосы и отмечая, что Слизерин поднялся с колен и протянул руку в их сторону.

— Позвольте представить вам мою невесту, леди Шаю из рода Нага, дочь Великого Небесного Змея.

Шая отпустила руку Гарри и мягко шагнула вперед, склонившись в полупоклоне. Гарри молча и обиженно наблюдал за этим. Он знал, что Шаю и отца связывают отношения более близкие, чем дружеские, но ему никогда не говорили, что Шая — отцовская невеста! А ведь он спрашивал. Шая только смеялась.

— Рада видеть вас, милорд и леди, — произнесла она на английском. — Сэр Слизерин очень много о вас рассказывал.

— А вот нам сэр Слизерин не промолвился и словом о том, что нашел для себя столь необычную девушку, — послышался голос справа — говорила леди Хаффлпафф. — Салазар, почему ты скрыл от нас?

— Она долго не соглашалась принять мое предложение, — ответил Слизерин, пряча улыбку. — И позвольте, я представлю вам своего незаконнорожденного сына, Гарри.

Слизерин подал ему знак подойти, и Гарри поспешно приблизился.

— Долгие лета вам, милорд и леди, — скрывая волнение, очень вежливо сказал Гарри, не поднимая головы.

— Эт’ твой ублюдок, Салл’? — произнесла леди Рейвенкло с очень сильным акцентом, и Гарри взглянул на нее исподлобья.

— Да, — спокойно ответил Слизерин. — Я узнал о нем немного времени назад и сразу же решил признать.

Леди Рейвенкло строго поджала губы.

— К’кая гр’зь, — пренебрежительно бросила она. — Д’ еще и пол’кровка… В’т уж не дум’ла, Салл’, что ты оп’стишься так н’зко. Кем была его м’ть? Служ'нкой?

— Леди Рейвенкло, полегче, — оборвал ее Гриффиндор, и Гарри почувствовал благодарность — не так-то легко со спокойным лицом выслушивать оскорбления. — На наших берегах совсем не такие строгие порядки, как у вас на Востоке, и я не раз вам об этом говорил. Подними голову, мальчик, расскажи нам о себе немного, а то Салазар так и будет молчать, как рыба, — Гриффиндор говорил дружелюбно, будто и не было того инцидента в коридоре. — Салазар уже дал тебе свою фамилию?

— Нет, милорд, — ответил Гарри, поднимая голову и встречаясь взглядом с Гриффиндором. — Сэр Слизерин обещал ввести меня в род, как только мне исполнится пятнадцать.

— А сейчас тебе сколько? — Гриффиндор смотрел на него пристальным, но благожелательным взглядом, и Гарри поторопился ответить, стараясь не обращать внимание на странное ощущение, будто чья-то чужая рука касается его оголенных мыслей.

— Одиннадцать, милорд.

— Хороший возраст, — кивнул Гриффиндор. — Кем была твоя мать? Вряд ли утверждение леди Рейвенкло соответствует истине.

— Так и есть, милорд, — стараясь скрыть неприязнь в голосе, ответил Гарри. — Моей матерью была леди.

— Ещ’ хуже, — леди Рейвенкло сложила руки на груди и высокомерно взглянула на Слизерина. — С’лли, как ты мог так поступить?

Гарри сжал кулаки. Пусть Гриффиндора он побаивался, хотя сейчас страх стремительно уходил, не находя опоры, а леди Рейвенкло он уже был готов возненавидеть.

— Я расскажу вам наедине, леди Рейвенко, — ответил Слизерин.

— Мальчик очень на тебя похож, Салазар, — снова подала голос леди Хаффлпафф, и Гарри присмотрелся к ней, отрывая взгляд от Гриффиндора. Леди Хаффлпафф была вовсе не такой молодой, какой сначала показалась Гарри издали, совсем даже напротив — ее лицо уже избородили морщины, и выглядела она гораздо старше всех остальных. — Совсем как ты в детстве, даже взгляд такой же.

— Леди Хельга, — в голосе Слизерина сильно прибавилось тепла. — Вам лучше знать, это вы меня растили, а мне в таком возрасте было как-то не до разглядывания себя в зеркале.

— Очень, очень похож, поверь мне, — рассмеялась леди Хаффлпафф. — Ты наверняка любишь читать, — обратилась она к мальчику. — Немного нелюдим, немного стеснителен, довольно талантлив… — она осмотрела его и остановила взгляд на руках. — Только талант Салазара к Зельям навряд ли тебе передался. Не так ли?

Гарри только удивленно кивнул несколько раз.

— Миледи, а как… Как вы…

— Все вы, Слизерины, одинаковые, — отмахнулась она. — Сколько лет я была гостьей этого Дома, даже я не вспомню. И талант к Зельям у вас через одного передается, у Серапеона, отца Салазара, вообще никаких способностей, сколько не пыталась его научить, он всякий раз даже зелье из двух ингредиентов при мне взрывал.

Гарри робко улыбнулся. Пока эта пожилая женщина вызывала в нем самые добрые чувства, в отличие от остальных двоих.

— А к’к звуч’т твоя ублюдск’я фамил’я? — прервала леди Хаффлпафф Рейвенкло.

— Поттер, миледи, по обычаю тех краёв— Гарри снова опустил голову, стараясь не встречаться с ней взглядом.

— «Горшечник»? — с негодованием переспросила Рейвенкло. — Салл’, и ты серь’зно призн’ешь мальч’шку с такой отвр’тительной фамил’ей?

— Ровена! — с таким же негодованием, но направленным не в сторону Гарри, а в сторону Рейвенкло, оборвала ее леди Хаффлпафф. — Мне напомнить всем, как переводилась на английский твоя фамилия до замужества?

— Мен’ не интерес’ет перев’д моей фамилии, в моей стр’не она известна и ув’жаема! — ответила Рейвенкло, презрительно сморщив короткий нос. — А призн’вать ублюдка...

— Ровена, перестань! — очень строго произнесла леди Хаффлпафф. — Это крайне невежливо, и то, что ты уже столько времени отказываешься учить европейский этикет, говорит не в твою пользу! Замолчи сейчас же и перестань оскоблять и мальчика, и Салазара!

— Давайте закончим на этом, — подня руки Гриффиндор. — Салазар, займи свое место, а для твоей невесты и мальчика мы сейчас поставим отдельный стол.

— Да, милорд, — согласно кивнул Слизерин, занимая окрашенный в зеленые цвета стул, который до этого пустовал.

* * *

Слуги быстро подсуетились и установили для Гарри и Шаи отдельный небольшой стол в отдалении. Как только они его заняли, Шая положила руки на стол, и Гарри увидел когти, пробившиеся на ее маленьких человеческих пальцах.

— Эта Рейвенкло! — прошипела она. — Ревность совсем ей мозги выела!

— Ревность? — переспросил Гарри.

— Да, — Шая покосилась на стол, за которым сидели рядом Слизерин и Рейвенкло. Стул Ровены каким-то необыкновенным образом оказалась так близко к стулу Слизерина, что теперь Ровена и Салазар буквально соприкасались плечами. Ровена что-то прощебетала и погладила невозмутимого Слизерина по плечу, и в руках Шаи с треском переломилась толстая мясная кость, которую она только-только взяла в руки. — У нее покойный муж был англичанином, он привез ее с Востока, дал новое имя, ввел в род, сделал ей дочь и умер. Так она теперь пытается уложиться в постель к Салазару, прекрасно зная, что детей он иметь больше не может! Я удивлена, что она только тебя распекала, а про меня побоялась хоть слово сказать.

— Она мне не нравится, — тихо произнес Гарри, — отворачиваясь от стола и утыкаясь в поставленное перед ним золотое блюдо. — Мне вообще здесь не нравится. Давай вернемся в покои? Там было так спокойно…

Гарри чувствовал себя отвратительно. Мало того, что его отец оказался вассалом человека, который пугал Гарри, и слава Магии, если не магическим вассалом, так еще и среди друзей Слизерина, о которых он с такой теплотой отзывался, нормальной была только леди Хаффлпафф…

— Поешь немного, и пойдем, — согласилась Шая. Ее грудь, скрытая под тонкой фиолетовой тканью, высоко взымалась, казалось, Шае очень тяжело дышать. — Мне тоже не нравится здесь. Казалось бы, змея — это символ только дома Слизеринов, а настоящий серпентарий цветет буйным цветом здесь, где соединилиь четыре зверя…

Гарри молча кивнул. Ему не хотелось оставаться здесь ни единой лишней минуты.

___________________________________________________________

Прим. автора: как известно, слова «бастард» и «ублюдок» — это одно и то же английское слово, но благодаря богатству русского языка автор может себе позволить использовать оба варианта. В этом фике «бастард» — еще более-менее нормальное обращение, что-то вроде констатациии факта: «Ну незаконнорожденный ты, ну это так», а когда леди Рейвенкло прямо говорит: «ублюдок», это звучит очень оскорбительно и обидно.