Светоч (гет)

Ночь — время воров и убийц. В темноте удобно прятаться. Закутаться в неё, словно в плащ, затаиться и наблюдать. А свет свечей и пляска теней, которую она порождает, только помогает убийце скрыться.

Северус ощущал, что за ними наблюдают. Если бы он захотел, то мог бы обезоружить и оглушить того, кто провел ритуал, но тогда они надолго застряли бы в этом неправильном Хогвартсе. Всё же Снейп должен был заполучить часы, чтобы попасть в коридор. Поэтому он выжидал, притворившись, что спит. Гермиона не притворялась — события последних дней утомили её, и она действительно уснула. Во сне её лицо было расслабленным, спокойным и почти милым. Северус смутно помнил, что уже видел её такой. Его память пока что не восстановилась полностью, и это раздражало. В душе были чувства, яркие и волнующие, была нежность, но Снейп не мог понять, откуда всё это. Ему не хватало кусочков мозаики, чтобы увидеть полную картину. Он вспомнил, что был профессором, а затем и директором в Хогвартсе. Вспомнил войну и горечь потерь. И беспомощность, когда был уверен, что так по-глупому умрёт в Визжащей хижине. И счастливые полгода, которые провёл рядом с Гермионой. Он знал, что любит её. Множество осколков-воспоминаний вспыхивали яркими пятнами в сознании, возвращая ему настоящего себя. Северус отчаянно хотел вновь оказаться в том, своём Хогвартсе. Просыпаться утром, прижимая к себе Гермиону, слышать стук её сердца, вдыхать сладкий запах волос и больше не чувствовать себя одиноким.

Мнимая уязвимость и беспомощность, так старательно разыгранные Снейпом, принесли свои плоды. Вот только не так, как он ожидал. На них действительно напали. Из теней соткалась фигура человека и склонилась над спящей Гермионой. В руке блеснула цепочка, и карманные часы повисли перед лицом Грейнджер. Она сильнее вжалась в спинку кресла, словно инстинктивно предчувствовала опасность. Открыла глаза, всё ещё сонная и уязвимая. Но стоило ей посмотреть на гравировку на часах, как она схватила их и... исчезла.

Снейп выругался и, взмахнув волшебной палочкой, обезоружил незваного гостя.

— Ну и сволочь же ты, Нотт! — сказал он, едва сдерживаясь, чтобы не проклясть своего бывшего ученика.

Тот лишь снисходительно усмехнулся.

— Я просто хочу жить.

Теодор знал, что ему не удастся перехитрить Снейпа, поэтому и выбрал своей следующей жертвой Грейнджер. Ему нужно было выиграть время, совсем немного, чтобы действие ритуала завершилось, и этот Хогвартс — такой неправильный, странный, абсурдный — подменил собой настоящий. Ведь жить в иллюзиях для Нотта было предпочтительней, чем в реальности.

* * *

Метка на ладони горела огнём. Гермиона потёрла её, проверяя, насколько сильно она въелась в кожу. Это не было похоже на ожог, на татуировку — тоже. Больше всего метка напоминала рисунок, сделанный несмываемыми чернилами. Гермиона искренне надеялась, что это не так и от неё удастся избавиться.

Попав в коридор, ведущий в Хогвартс, который ещё не оказался под действием ритуала, Грейнджер оглянулась по сторонам. Меньше всего это место напоминало коридор. Скорее, обычный деревянный мост без перил, повисший в воздухе и со всех сторон окружённый туманом, который клубился, принимал причудливые формы и менял цвет от светло-серого до фиолетового. Если долго вглядываться, в этом тумане можно было увидеть людей и животных.

Приблизившись, Гермиона осторожно прикоснулась к туману. Он отпрянул от руки, словно пугливый зверёк. А потом вернулся, прикоснулся к её коже, согревая теплом, и взорвался феерией красок.

Грейнджер оказалась возле окна, где увидела себя и Гарри — она точно знала, что незнакомца в очках так зовут.

Они сидели на ступеньках перед главным входом в школу и смотрели на разгромленный внутренний двор. После боя тела погибших убрали, раненых переправили в Мунго. Но вывороченные камни и взорванный фонтан всё равно были слишком ярким напоминанием недавних событий.

— Как ты думаешь, он выживет? — поинтересовалась Гермиона, бездумно вертя в руках волшебную палочку.

— Конечно! — хмыкнул Поттер. — Он ещё всех нас переживет и будет снимать баллы с наших детей.

— Три поколения Поттеров — многовато даже для профессора Снейпа. — Гермиона невольно улыбнулась.

Вера в то, что всё будет хорошо, была призрачной и слабой, словно едва распустившийся цветок, но Грейнджер продолжала надеяться на лучшее.

Отдернув руку, Гермиона попятилась. Окно медленно стало затягиваться туманом, скрывая воспоминание — ещё один кусочек её утерянной памяти.

Пройдя немного вперёд по мосту, Грейнджер вновь рискнула прикоснуться к туману. Всё повторилось, только на это раз воспоминание было другим и принадлежало оно Снейпу.

Кабинет директора залит солнечным светом, настолько ярким, что на него больно смотреть. Гермиона, забравшись с ногами в кресло, спала. Северус стоял рядом и смотрел на неё. Выражение на его лице было совершенно нечитаемым. Казалось, что он вот-вот встряхнёт Гермиону и отчитает, что она уснула в его кабинете. Но нет, не стал. Протянул руку и осторожно погладил по растрепавшимся волосам, обвёл контур лица, невесомо коснулся губ и отдёрнул руку, словно обжёгшись.

Следующее воспоминание тоже принадлежало Снейпу.

Они шли по дороге, ведущей к Хогсмиду, и болтали. Вернее, говорила Гермиона, а Северус молчал. Ему хотелось съязвить, высмеять наивность и юношеский максимализм Грейнджер. Ведь невозможно быть настолько открытой, как книга.

Не-воз-мож-но.

Но она такая, какая есть. Связывала словами-цепями, сбивала с толку искренностью, раздражала уверенностью в том, что всё будет хорошо.

Снейп не хотел верить. Сомневался, ворчал, спорил, но в итоге сдавался. Порой было полезно взглянуть на мир глазами Грейнджер — хотелось жить.

Еще в одном воспоминании была МакГонагалл.

МакГонагалл, которая попыталась уничтожить светоч, но у неё ничего не получилось. Человек с карманными часами как будто ждал нападения. И стоило им покинуть Большой зал, где собрались волшебники, и выйти из замка, как он атаковал её, неожиданно и стремительно. Профессора МакГонагалл вышвырнуло назад, на мост, окружённый туманом, где она уснула вечным сном, став частью мира, созданного ритуалом.

И так, идя вперёд и просматривая воспоминания, Гермиона вернула свою память. И... Северуса. Теперь она поняла, почему и там, в созданном ритуалом Хогвартсе, их тянуло друг к другу. Ненависть или симпатия — неважно, ведь он, та самая исчезающая ступенька, никогда не оставлял её равнодушной. Выход был сокрыт в последнем, самом главном воспоминании.

Рождественский бал, устроенный в Хогвартсе в честь победы, в первую очередь для учеников и выживших в битве волшебников.

Гермиона увидела Трелони и МакГонагалл. И Браун, суетящуюся рядом с профессорами. Снейп следовал по пятам за человеком с часами. Гермионе никак не удавалось разглядеть его лицо, но она была уверена, что знает, кто это на самом деле. Она уже хотела шагнуть вперёд, чтобы оказаться в воспоминании и не дать часам остановиться, но её задержали. Окликнули, но стоило ей оглянуться, как она в ужасе застыла. В нескольких шагах от Гермионы стоял директор Риддл, но с его лицом происходило что-то странное: черты то становились чёткими, то расплывались, то вытягивались, то уменьшались, создавая сплошную восковую маску.

— Ты уверена, что хочешь пойти туда? — поинтересовался он, пристально глядя на неё красным змеиными глазами.

— Да.

— Если не получится, ты не сможешь вернуться, — Риддл кивнул в сторону, откуда она пришла, — ты умрёшь.

— У меня получится. — Гермиона упрямо сжала губы, не собираясь отступать.

— Почему ты так считаешь? У тех, кто приходил до тебя, не получилось. Они уснули, остались здесь навсегда.

Гермиона ничего не ответила. Она чувствовала, что поступает правильно. К тому же там у неё были друзья и Северус. Вместе они сумеют всё исправить.

Но он понял, о чём думает Грейнджер. Усмехнулся снисходительно, достал карманные часы и посмотрел на время. Профессор Риддл — это не воскресший Волдеморт. Он лишь воплощал в себе магию ритуала и становился тем, кого боялись попавшие в ловушку волшебники. Всего лишь наблюдатель, всего лишь привратник, неспособный повлиять на ход событий.

— Поторопись, у тебя минут десять, не больше, — пробормотал он, а затем жёстко добавил: — Учти: не справишься — назад не пущу.

Гермиона поверила. Кивнула и, развернувшись, бесстрашно шагнула в открывшееся окно-воспоминание.

* * *

Она появилась, когда человек с часами выскользнул из Большого зала. Гермиона бросилась вслед за ним, крепко сжимая волшебную палочку. Она не собиралась вступать с ним в открытый бой, где шансы у них были примерно равны. Хитрость — тоже оружие, и им нужно пользоваться с ювелирной точностью, чтобы самой не оказаться в волчьей яме.

Гермиона нагнала его уже на улице. Вскинула палочку и прошептала:

— Акцио карманные часы.

Часы послушно скользнули в руки, и Гермиона не медля трансфигурировала их в воздушный шарик. Осталось только проколоть его — и чары ритуала развеются.

Но Гермиона медлила. Напротив стоял Теодор Нотт с обожжённым лицом и с жадностью смотрел на шарик.

— Ну что же ты остановилась, Грейнджер? Давай! Спаси этот грёбаный мир в очередной раз! — зло прошипел он, отвернувшись.

Нотт понимал, что проиграл, и почти смирился с этим.

— Зачем ты втянул нас в это, Тео? — Гермионе важно было узнать причину. И дело не столько в любопытстве, сколько в обиде, горькой и едкой, словно дым. Отравляющей.

Ведь пророчество действительно было лишь предупреждением, и только благодаря тому, что вместе с Северусом, Минервой и Лавандой вовремя услышала его, она получила шанс всё вспомнить.

— Мы проиграли и потеряли всё: власть, деньги, уважение. Кое-кто потерял даже лицо. — Нотт намеренно повернулся к Грейнджер так, чтобы она могла видеть ожог. — Светоч странника — это безобидная шалость, поверь.

— Верю, — легко согласилась Гермиона и проколола шарик.

Тот на миг сжался, а потом лопнул.

Лицо Нотта покраснело, он выхватил палочку, намереваясь проклясть Гермиону. Пусть это и не вернёт светоч, но, по крайней мере, он отомстит проклятой грязнокровке.

Теодор взмахнул палочкой и застыл, скованный чарами Снейпа. Прежнего, взрослого и уверенного в себе Снейпа, которому можно было безоговорочно доверять. Гермиона догадывалась, что он тоже прошёл по коридору и вернул себе память.

— Ты вовремя. — Гермиона улыбнулась Северусу.

— Разумеется, вовремя. — Он подошёл к Нотту и пробормотал: — Легилименс.

Пока Снейп просматривал воспоминания Тео, Гермиона убрала то, что осталось от часов.

В одном из воспоминаний из тумана она увидела ритуал и то, как можно отменить его действие. Уничтожение материального носителя чар — карманных часов — спасло их. Того Хогвартса, созданного желаниями Нотта, больше нет.

— Так вот почему он на тебя напал. — Северус задумчиво потёр подбородок и усмехнулся.

— Почему? — заинтересовалась Гермиона.

— Из-за меня. — Снейп насмешливо посмотрел на неё. — Мальчишка считал меня виновным в том, что Тёмного лорда убили, поэтому захотел отомстить. Потому и провёл этот ритуал, после которого мы перестали быть собой. Даже начал с тобой встречаться, чтобы, по его извращённым понятиям, отомстить мне.

— Ты хочешь сказать, что...

— Что Нотт решил потешить своё самолюбие и наказать предателя, из-за которого рухнула его привычная жизнь, — подтвердил Снейп.

Слова Северуса были неприятными, резкими, но правдивыми. И они объясняли если не всё, то многое. Для Нотта Грейнджер была всего лишь средством.

Для Северуса Гермиона была всем. Направив палочку на Нотта, он сказал:

— Обливиэйт!

Озлобленный человек, которому нечего терять, способен на многое. Снейп решил избавиться от угрозы заранее. Ведь если Теодор ничего не будет помнить, то и мстить не станет.

Когда воспоминания были стёрты, а Нотта усыпили, Снейп повернулся к Грейнджер. Всё это время она стояла в стороне и терпеливо наблюдала. Гермиона доверяла Северусу и знала, что ничего плохого Тео он не сделает.

— Пошли, нам не стоит пока что попадаться ему на глаза.

— Думаешь, он вспомнит? — Гермиона с сомнением покосилась на Нотта.

— Нет. Опасаюсь, что придушу паршивца за такие эксперименты, — честно признался Снейп.

Гермиона лишь улыбнулась. Взяла его под локоть и, кивнув в сторону Хогвартса, сказала:

— Пора возвращаться на бал. Обрадуем профессора Трелони, что её пророчество нам помогло.

— Неужели? По-моему, оно нас только сильнее запутало, — едко заметил он.

Но всё же не стал спорить. Официальная часть не продлится долго, а потом они смогут спокойно уйти. Ночь впереди длинная — они найдут чем заняться.

-Конец-