Оплачено кровью (гет)

Гарри сел на койку, положил золотое яйцо рядом и стал ждать, когда мадам Помфри уделит ему внимание. Он чувствовал себя прекрасно, но ощущал свою магию как-то не так, как обычно, что могло быть следствием проведенного ритуала. Вообще, он был впечатлён, несмотря на то, что ритуал сработал не так, как задумывалось. Он должен был отправить душу Гарри во время, предшествующее 31 июля 1991 года, как раз перед его поступлением в Хогвартс. Это не сработало, несмотря на годы, потраченные на изучение и улучшение рунного кластера. Вместо этого он был послан примерно на 86 лет в прошлое, в день, когда начались его проблемы... Он бы и дальше предавался воспоминаниям, но мадам Помфри уже направлялась к нему; в её глазах отчетливо читалось изумление.

— Добрый день, мадам Помфри, — вежливо поприветствовал её Гарри ровным голосом, не дав ей заговорить. — Я чувствую, что с моим магическим ядром что-то не так. Не могли бы вы это проверить?

Та нервно кивнула и описала палочкой несколько движений, стараясь не смотреть молодому волшебнику в глаза. Из неловкой ситуации её спасли вошедшие в палатку Дамблдор, МакГонагалл и остальные судьи.

Дамблдор с тревогой и любопытством посмотрел на Гарри, и уже открыл было рот, но был перебит Бэгмэном, который не мог сдержать своего возбуждения.

— Это был невероятный полёт, мистер Поттер, просто изумительный. Должен признать, что я никогда не видел ничего подобного за всю свою жизнь и я...

— Гарри, мальчик мой, я хотел бы узнать, как ты смог всё это сделать, — начал Дамблдор. Он уже не представлял собой доброго дедушку, в его голосе и позе сквозили интерес и страх. — Я также слегка разочарован в тебе из-за того, что ты решил убить дракона...

Гарри посмотрел на Дамблдора и его глаза вспыхнули зелёным пламенем. Если бы взгляды могли убивать, бездыханный старик рухнул бы на землю в тот же момент.

— Я сделал то, что должен был, — рыкнул Гарри. — Как забавно, что вы переживаете о смерти дракона, но совсем не возражали, когда меня бросили с ним сражаться.

Взоры всех присутствующих были обращены на Гарри, и они увидели, как его аура зло вспыхнула вокруг него. Мадам Помфри была настолько шокирована, что не заметила, как её диагностическое заклинание закончило работать и его результаты отобразились на пергаменте, слегка светившемся золотым светом.

— Я убил дракона случайно, — продолжил Гарри. — Я выпустил в него бомбарду, которая не должна была причинить животному особого вреда, даже попади она ему в голову. В крайнем случае — оглушить, но никак не убивать. Но дракон открыл пасть и проглотил проклятье, которое и взорвалось у него в глотке.

Гарри вздохнул и обернулся к мадам Помфри.

— Что там с результатами? — спросил он, указывая на пергамент.

Той потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, о чём он говорит и, слегка покраснев, она подошла к свитку. Прочитав его, она побледнела.

— Во имя Мерлина! Это невозможно! — ахнула она, привлекая всеобщее внимание.

— Что там, Поппи? — спросила МакГонагалл, отметив изрядную бледность подруги.

Гарри выхватил пергамент из её рук, быстро прочитал его и наградил колдомедика холодным взглядом.

— Я полагаю, вы помните, что такое врачебная тайна? — спросил он. Мадам Помфри не оставалось ничего другого, как кивнуть. — Замечательно.

— Гарри, мальчик мой, если что-то не в порядке, мне нужно об этом знать... — начал Дамблдор, но запнулся, увидев, как свиток в руках мальчика вспыхнул и обратился в пепел.

— Всё, что вам нужно знать, это то, что я в порядке и нуждаюсь в отдыхе. Это не поставит под угрозу моё участие в вашем жалком турнире, — большинство присутствующих ахнули, а Крауч выглядел разъярённым. — Мадам Помфри подтвердит, что со мной всё хорошо и мне нужно немного отдохнуть. И я не чувствую себя в настроении что-то еще вам объяснять. По крайней мере, сейчас, после того, как я чуть не погиб. Дважды, прошу заметить.

Это вывело мадам Помфри из ступора, в котором она находилась, и она быстро выпроводила всех посетителей из палатки, оставив ухмыляющегося Гарри в одиночестве. Только затем он огляделся, заметив взгляды других чемпионов. Седрик снова изображал из себя привидение, побледнев еще больше, чем до начала задания. Крам был просто изумлён, а это о чём-то говорило. Флёр же просто застыла, уставившись на него расширившимися глазами. Гарри проигнорировал их всех и лёг на койку.

Судя по результатам диагностики, его магическое ядро увеличилось. Это объясняло, почему у него получилась такая мощная бомбарда. Сам того не заметив, он влил в заклинание гораздо больше сил, чем требовалось.

Гарри снова ухмыльнулся. Ритуал сработал просто превосходно. Он подозревал подобный исход дел, но теперь все сомнения отпали. Его магия вернулась в прошлое вместе с его душой, поставив абстрактную точку в непрекращающихся дебатах о взаимосвязи души и магии у магических существ. Они были одним и тем же. Ещё одним живым подтверждением этому был Добби, его наиболее преданный слуга и друг. Он вернулся в прошлое вместе с Гарри и им не пришлось снова связывать себя узами дружбы и лояльности. Их магическая связь возникла сразу, как только душа Добби из будущего слилась с душой более молодого.

Тихий хлопок справа от него ознаменовал прибытие его лучшего друга.

— Убийца драконов! — слегка поклонился Добби, сложив руки крест-накрест на груди. Гарри лишь фыркнул, заметив его ухмылку.

— Восстанавливающее зелье, — Добби протянул Гарри фиал с голубоватой жидкостью.

— В этом нет нужды, — прошептал Гарри. — Моё магическое ядро увеличилось из-за слияния, поэтому мы оба сейчас гораздо более сильные, чем до этого.

— Кажется, я тоже что-то такое заметил... — осклабился Добби. — Я уже объявил драконий труп твоей собственностью и перенёс его в Комнату. Чуть позже я начну разделывать его на мясо, шкуру и ингредиенты, хотя туша и потеряла много крови. Кстати, как насчет жаркого из драконьего хвоста на ужин?

— Отличная идея, друг мой, — улыбнулся Гарри. — Как другие отреагировали на то, что ты заявил права на дракона?

— Понятия не имею. Я просто аппарировал к туше, прокричал громко и ясно «Я, эльф Добби, объявляю останки дракона законной добычей и собственностью моего хозяина, Гарри Поттера» и перенес тушу в Комнату. Судей в это время на арене не было.

Гарри усмехнулся. Судя по всему, вскоре ему следует ожидать еще один визит «доброго дедушки». Он поблагодарил Добби и тот аппарировал, оставив Гарри наедине со своими мыслями.

«Так, с драконом разобрались, как бы теперь пригласить её на Рождественский бал?» — подумал Гарри. Он рассчитывал пригласить свою жену из оригинальной временной линии, но как ему это сделать, не привлекая подозрений? В прошлый раз он принял жалкие извинения гриффиндорцев и вернулся в башню, но в этот раз этого не будет. Даже если рыжий мудозвон и зубастая тварь будут ползать перед ним на коленях в Большом зале, умоляя его вернуться — не бывать этому.

— ГАРРИ! — услышал он ненавистный голос и почувствовал, как зубастик бежит к нему. Он быстро поднялся и направил на неё свою палочку, заставив ту замереть на месте.

— Гарри, дружище, что ты де... — начал рыжий олух, который оказался прямо за ней.

— Заткни свою пасть, вонючий кусок дерьма! Убирайтесь отсюда к чертям, иначе я вас так прокляну, что вы пожалеете, что вообще родились на свет! — прорычал Гарри, не в силах сдержать свою злость и пылающую вокруг него тёмно-зеленую ауру, привлекая внимание остальных чемпионов и колдомедика.

— Мистер Поттер, пожалуйста, воздержитесь от проклятий и следите за языком, — мадам Помфри была первой, кто оправился от изумления.

— В таком случае, уберите от меня этих никчемных ублюдков, — процедил Гарри, шокируя всех вокруг.

Никто не ожидал такого от Гриффиндорского Золотого Мальчика. Больше всего были шокированы Грейнджер и Уизли, Гарри никогда себя так с ними не вёл.

МакГонагалл, вошедшая в палатку вслед за двумя своими львятами, которая хотела сообщить Гарри его результаты, также застыла в изумлении. Она была недовольна, когда он был вышвырнут из гриффиндорской башни, но она надеялась, что Гарри — которого она всегда знала, как вежливого и заботливого мальчика — простит гриффиндорцев и вернётся обратно. Она верила, что он не опускал своё имя в Кубок, но ничего не сделала, чтобы помочь молодому человеку. Теперь же, после его ошеломительного выступления, во время которого он победил дракона, она испытывала благоговение и гордость за своего львёнка. Она рассчитывала увидеть слёзное воссоединение золотой троицы, а не то, чему она сейчас являлась свидетелем. Гарри Поттер ненавидел Гермиону Грейнджер и Рона Уизли. Золотое Трио прекратило своё существование.

— С самого Хэллоуина эти мерзкие твари оскорбляли меня, унижали, обвиняли во лжи и предательстве, организовали моё исключение из гриффиндорской башни и тем самым поставили жирную точку в наших дружеских отношениях... — объявил Гарри, громко и чётко. Он хотел, чтобы все узнали правду.

— ...Меня не интересуют ни они, ни гриффиндорцы вообще. Я лучше буду общаться со слизеринцами, чем с гриффиндорцами. Включая деканов факультетов... — ещё один сюрприз. Взаимная ненависть Снейпа и Поттера была широко известна всем, без исключения.

— ...Чёрт, я лучше стану лучшим другом Малфоя, чем снова впущу этих ублюдочных предателей в свою жизнь, — аура вокруг Гарри снова вспыхнула. — Я злой, я уставший и я только что с лёгкостью убил дракона. ПОШЛИ ПРОЧЬ!

Двое его бывших друзей, дрожа от страха, вылетели из палатки, оставив после себя кислый запах на месте, где они только что стояли. Взмахнув палочкой, Гарри очистил воздух и снова лёг на койку, но, почти сразу же, был снова потревожен, на этот раз — своим бывшим деканом.

— Мистер Поттер, я очень... — начала она попытку сделать ему выговор.

— Мне плевать, — просто сказал Гарри, вогнав МакГонагалл в ошеломленный ступор. — Да, вы не ослышались, мне плевать на ваше мнение и ваши чувства. Вы были моим деканом и позволили всему этому случиться. Теперь же я не гриффиндорец и не имею ни малейшего желания снова им становиться. Посему, я очень надеюсь, что вы сейчас находитесь здесь в качестве замдиректора, а не декана Гриффиндора.

МакГонагалл почувствовала себя так, будто ей с размаху залепили пощёчину, но быстро сумела оправиться от потрясения.

— Я... понимаю, мистер Поттер, — сказала она. — Я пришла, чтобы проинформировать вас о ваших результатах. Бэгмэн поставил вам десять баллов; Крауч поставил пять, потому что вы убили дракона и выказали неуважение к Турниру; директор поставил восемь, потому что вы убили дракона; Каркаров поставил четыре, без комментариев и мадам Максим поставила восемь, также без комментариев. На данный момент вы занимаете последнее место.

— Пускай остальные чемпионы порадуются, мне всё равно, — фыркнул Гарри. — Я пережил это задание, остальное неважно.

— Мистер Поттер, я... — снова начала МакГонагалл, но снова была перебита.

— Пожалуйста, уходите. На данный момент я уважаю вас только как мастера Трансфигурации и только, — сказал Гарри холодным тоном.

МакГонагалл была настолько шокирована его словами, что немедленно так и сделала, гадая, что же случилось с этим молодым волшебником.

Гарри снова почувствовал, что взгляды всех присутствующих прикованы к нему и заметил, что Флёр плотоядно смотрела на него, чуть ли не облизываясь. Он усмехнулся. Даже будучи вейлой, она и рядом не стояла с его женой. Гарри закрыл глаза и позволил себе провалиться в сон, в котором перед ним вновь предстала голубоглазая светловолосая красавица. Но на этот раз сон был счастливым и полон надежд.

* * *

К обеду следующего дня новость о размолвке между Поттером и его бывшими друзьями разлетелась по замку. Каким-то образом Рита Скитер слышала всё произошедшее и написала эксклюзивную статью в Пророке, в красках описывая, как Гарри Поттер, будущий Тёмный лорд, использовал чернейшую из магий для убийства дракона, а затем порвал все связи со своими друзьями, объявив, что он лучше подружится со слизеринцами. Она даже процитировала слова Поттера о том, что он скорее станет лучшим другом Малфоя, чем примет бывших друзей обратно.

Последнее шокировало большинство обитателей замка. Как и отношения Поттера со Снейпом, взаимная ненависть между Поттером и Малфоем была легендарной. Поттер на самом деле должен был от всей души презирать Уизли и Грейнджер, чтобы заявить такое.

Дафна Гринграсс обратила внимание, что возбуждение, охватившее всех, исчезло, сменившись тревогой и предчувствием беды. Она воскресила в памяти каждый момент выступление Поттера и могла с уверенностью сказать, что никогда ещё она не была так потрясена. Поттер говорил на парселтанге, вызвал щит, который остановил драконье пламя, с лёгкостью ускользнул от дракона на метле и, наконец, убил дракона обычной бомбардой. Как и все зрители, Дафна была шокирована и даже испугана, увидев, как Поттер падает навстречу земле, и была до крайности изумлена, увидев, как он летает без метлы.

Дафна никогда не считала Поттера каким-то особенным. Она всегда была уверена, что в тот Хэллоуин 1981 года Поттер победил Тёмного лорда только благодаря счастливой случайности или ритуалу, проведенному его родителями. Он никогда не показывал никаких особых умений на уроках, кроме, разве что, Чар и ЗОТИ, которые ему легко давались. Трансфигурация тоже не доставляла ему особых проблем. Но на первом задании Поттер показал нечто поистине удивительное. Неужели он на самом деле был настолько силён и просто скрывал свои настоящие возможности? Было ли это результатом каких-то специальных тренировок? Эти вопросы не давали Дафне покоя всю оставшуюся половину дня, и она смогла перестать думать об этом, только провалившись в спасительный сон.

Поттера не было видно с тех пор, как он вернулся в замок, гораздо позже окончания первого задания. Некоторые гриффиндорцы сразу же окружили его, намереваясь убедить вернуться в их башню. По слухам, Поттер призвал своего домашнего эльфа и попросил того помочь ему разобраться с проблемой, пояснив, что боится не сдержаться и убить этих предателей, если вытащит палочку. Эльф засмеялся и аппарировал обоих в их тайное убежище. Почему-то Дафна была уверена, что Поттер одержал бы верх, дойди дело до конфронтации.

Реакция всех факультетов и гостей была довольно интересной. Дурмстрангцы испытывали к Поттеру сильное уважение. Почти весь женский контингент Шармбатона был без памяти влюблён в него, а мужская часть завидовала ему со страшной силой. Гриффиндорцы хотели, чтобы он простил их и вернулся в башню; не иначе как желали погреться в лучах его славы. Пуффендуйцы начали всерьез пересматривать своё мнение о Мальчике-Который-Выжил, особенно после его выступления, которое затмило их собственного чемпиона. Когтевранцы просто хотели узнать, как он сделал всё то, что сделал, а слизеринцы... Слизеринцы разделились на тех, кто был восхищён его силой и знаниями, и тех, кто опасался его, по той же причине. Годами они дразнили его и насмехались над ним, а теперь у них могут быть большие проблемы, пожелай он возмездия. Из последних, Малфой был наиболее этим озабочен, он был в ужасе от возможной реакции Поттера. Дафна не могла не ухмыляться при мысли об этом.

Утренний выпуск Ежедневного Пророка, в котором Поттер изображался будущим Тёмным лордом, жаждущим крови, только подлил масла в огонь. Все обитатели замка понимали, что им следует вести себя очень осторожно. Неделю назад они смеялись, но сейчас были очень напуганы.

Зарождающаяся волна шепотков выдернула Дафну из её мыслей. Она огляделась и заметила, что взгляды всех присутствующих были прикованы к входу в Большой зал, где стоял Гарри Поттер собственной персоной. Через мгновение все, включая профессоров, начали говорить одновременно, требуя сказать им, где он был и умоляя его о прощении.

— ТИШИНА! — громыхнул Гарри усиленным сонорусом голосом.

Все моментально затихли. Прежде чем что-то сказать Гарри оглядел присутствующих.

Слизеринцы были растеряны и восхищены. Дурмстрангцы просто вежливо поприветствовали его кивками. Когтевранцы смотрели на него умоляющими взглядами, желая поскорее задать свои вопросы. Пуффендуйцы были напуганы, не зная, чего от него ожидать в ответ на их недавние поступки.

Учительский стол не сильно от них отличался. «Изумление и восхищение» было бы явным преуменьшением их чувств. Даже Дамблдор был потрясён продемонстрированной магией и её результатам. Конечно же, ему не нравилось то, что сделал Гарри, но даже он не мог отрицать, что это было поразительно. МакГонагалл не знала, что делать. Она обдумала его недавние слова и вынуждена была признать их правоту, что не добавило ей настроения. Своими мыслями она поделилась с Флитвиком и Стебль во время их посиделок за бутылочкой джина. Её голова всё еще раскалывалась после этого. Профессор Флитвик подумывал предложить Гарри свою помощь, но не мог придумать никакую вескую причину. Раньше он никогда не предлагал ему помочь и понимал, что Гарри, будучи далеко не глупым, поймёт без сомнения, что Флитвик делает это только для успокоения своей совести. Профессор Стебль вспомнила о своей пристрастности на уроках Гербологии, на которых она принижала зеленоглазого волшебника и благоволила своим пуффендуйцам, поступая не лучше Снейпа. Последний, как обычно, глумливо ухмылялся, по-прежнему считая Поттера высокомерным и самонадеянным мальчишкой, жаждущим всеобщего внимания.

Гарри не хотел смотреть на гриффиндорский стол. Он прекрасно знал, кого там увидит и боялся, что не сможет удержать себя от убийства. Поэтому он просто проигнорировал львов.

— Я бы хотел сказать несколько слов, если никто не против, — не видя возражений, он продолжил. — Вчера, в одной из книг, я наткнулся на одно очень полезное заклинание, которое называется «Магический обет». Очень интересное заклинание, которое может помочь, в случае, если вам надо поклясться в сохранении секрета или в том, что вы никогда не предадите... или в том, что вы говорите правду.

Гарри сделал паузу, давая всем время осознать его слова. Он заметил, что некоторые студенты начали понимать, к чему он ведёт.

— Что ещё более интересно, это заклинание является одной из базовых вещей магической культуры. О нём все знают, но никто не говорит, и ему не обучают в школе.

Гарри усмехнулся и поднял палочку.

— Я, Гарри Джеймс Поттер, клянусь своей жизнью и магией, что я не опускал своё имя в Кубок Огня, не просил никого сделать это и не принуждал никого к тому же. Также я не использовал ни заклинания, ни магловские устройства. Да будет так!

Вокруг Гарри возникла яркая вспышка, и он ухмыльнулся, видя озадаченные лица. Кое-что из присутствующих начал понимать, что они с самого начала должны были попросить его принести обет и все сомнения отпали бы. Некоторые слизеринцы, включая Дафну Гринграсс, искренне наслаждались той оплеухой, которую Поттер отвесил всем остальным. Это было так... по-слизерински.

— Итак, если бы я солгал, то потерял бы магию и жизнь. Как вы видите, я не умер. Что же до моей магии...

Гарри поднял палочку и невербально сотворил люмос. Вспышка была настолько яркой, что на несколько мгновений ослепила остальных. Гарри сделал это специально и даже бровью не повёл на их дискомфорт.

— ...она всё ещё со мной. Это значит, как может подтвердить любой чистокровный или взрослый волшебник, что я говорил правду, когда произносил слова клятвы, а потому — невиновен в том, что ложью и мошенничеством обеспечил себе участие в этом жалком турнире, — закончил Гарри, давая всем некоторое время, чтобы осознать его слова.

И, правда, как он не подумал о том, чтобы принести магический обет в свой «прошлый» раз? Определенно, он слишком много времени проводил рядом с никчемными идиотами.

— Изумительное заклинание, не правда ли? — невинно вопросил Гарри, поворачиваясь обратно к выходу из зала. — Надеюсь, в следующий раз кто-нибудь вспомнит о нём и избежит множества неудобных ситуаций...

— Гарри, постой! — крикнула Грейнджер.

Гарри отреагировал инстинктивно: резко обернувшись, он направил на неё свою палочку. Вокруг него вспыхнула тёмно-зеленая аура, а глаза снова начали полыхать огнём. Это было не самым умным поступком. Грейнджер вскрикнула, и Гарри заставил себя успокоиться. Он знал, что ему не надо было оборачиваться на её крик, потому что, сделав это, он увидел их — своих самых заклятых врагов. Даже к Волдеморту, которого он победил в семнадцать лет, он не испытывал такой ненависти. Оберон и Титания, «Светлые лорды», заблуждающиеся глупцы, разрушившие его жизнь, наряду с жизнями тысяч других и почти уничтожившие нацию. Он отомстил им за всё, казнив их с особым удовольствием. Почти семьдесят лет прошло с тех пор, ему как раз исполнилось тридцать три... или тридцать пять?

Оберон и Титания взяли свои имена в честь одного из магических правителей и Королевы Фей, почерпнув их в литературе эпохи Возрождения. Высокомерные, заносчивые тупицы, вот кем они были на самом деле. Считающие, что всё знают лучше других, они уничтожали всё и всех, кто был против них. После победы Тёмного лорда Поттера, вся нация чествовала его, как спасителя и добровольно отдала в его руки все бразды правления. Как же давно это было... и вот они снова здесь. Стоят рядом друг с другом, прячась у всех на виду. Как легко было бы убить их прямо сейчас... но нет, он не хотел их просто убивать, он хотел полностью их уничтожить. Разрушить их семьи, как они разрушили его семью. Лишить их рассудка, как они хотели сделать с ним. Долго пытать их, и лишь затем прервать их никчемное существование.

Впрочем, это может подождать, а сейчас... ох, Грейнджер издаёт какие-то звуки, похожие на слова.

— Пожалуйста, прости нас, мы хотим, чтобы ты вернулся, — остальные гриффиндорцы закудахтали и с надеждой закивали.

Гарри усмехнулся про себя, ему только что преподнесли шанс на блюдечке с золотой каёмочкой. Ох, это будет просто потрясающе и прибавит ему несколько «очков Слизерина».

— Значит, хотите, чтобы я вернулся, — спросил Гарри, притворяясь, что задумался. — Знаешь что, Грейнджер, сделай для меня кое-что, и я подумаю над этим.

— Что угодно, — радостно кивнула та, пряча ухмылку.

Гарри фыркнул и помолчал несколько секунд.

— Я хочу, чтобы ты убедила весь львиный факультет встать передо мной на колени, прямо здесь, в Большом зале, и умолять меня о прощении и возвращении в гриффиндорскую башню, — спокойно произнес он, вогнав всех присутствующих в состояние шока.

— Мистер Поттер, это низко и недостойно! — вскричала МакГонагалл. Любопытно, но Дамблдор промолчал. Снейп же ухмылялся, как никогда. С Поттером что-то произошло. Нет, он не стал вдруг ему нравиться, но Снейп искренне наслаждался представлением. Со стола Слизерина начали доноситься хихиканье и сдавленные всхлипы.

— Что?! — ошеломлённо закричали гриффиндорцы.

— Вы меня слышали, — ответил ухмыляющийся Гарри. — Хотите моего прощения? Умоляйте.

Гарри не поверил своим глазам, когда половина гриффиндорцев на самом деле опустились на колени и начали умолять его простить их.

— Жалкие людишки! — громыхнул Гарри, перепугав всех до дрожи. — Вы на самом деле это сделали? Какие же вы жалкие. Неужели у вас нет ни капли гордости? Теперь я абсолютно уверен, что никогда снова не буду гриффиндорцем. На самом деле...

Гарри поднял палочку.

— Я, Гарри Джеймс Поттер, клянусь своей жизнью и магией, что никогда не вернусь на факультет Гриффиндор, даже под страхом исключения. Да будет так!

Еще одна яркая вспышка магии заставила гриффиндорцев беспомощно плюхнуться на свои места. Большая часть его поклонниц, включая Уизлетту, зарыдала от отчаяния. Все были поражены его холодностью. Даже МакГонагалл потерянно сгорбилась на своём стуле. Дамблдор неловко ёрзал на своём кресле, чувствуя возрастающее отчаяние.

— Интересно, могу ли я попросить перераспределения? — пробубнил Гарри себе под нос, слышимый всеми, благодаря сонорусу. — Надо бы перечитать Устав Хогвартса... — он повернулся к столу Слизерина. — Могу я воспользоваться гостеприимством Слизерина на оставшуюся часть ужина?

Это вопрос заставил всех онеметь от удивления.

— С чего бы нам вдруг захотелось твоего общества, Поттер? — вызывающе спросила Ледяная Королева, Дафна Гринграсс. Некоторые вздрогнули, но Гарри просто посмотрел в её холодные голубые глаза и увидел там сомнение и колебание.

«Умничка. Всегда задаёт самые правильные вопросы» — усмехнулся про себя Гарри.

— Почему бы тебе не сесть за стол другого факультета? — продолжила она.

— Вы можете присоединиться к нам, монсеньор Поттер, — обольстительно улыбнулась Флёр.

Гарри повернулся к ней и почувствовал, как она от души окатывает его своими чарами.

— Вейла, ты и твои шавки с самого прибытия только и знали, что оскорблять меня, даже ничего не зная обо мне. После первого задания ты стала меня вожделеть, и, хотя я признаю, что покувыркаться с тобой было бы весело, придержи свою ауру, пока я не сделал это за тебя! — рыкнул Гарри, заставив шокированную Флёр тихо опуститься на своё место. По залу прошлась волна удивлённых шепотков. Как он может противостоять вейловскому очарованию?

— До того как меня так грубо перебили, я хотел сказать, что Слизерин был единственным факультетом, которой относился ко мне честно и искренне, с самого первого моего дня. Да, вы все ненавидите меня, ну, или большинство из вас, я не знаю точно, да и неважно мне. В отличие от других факультетов, вы удивительно постоянны в своём отношении ко мне, и не меняете своё мнение на противоположное при любом удобном случае. Так что, да, я доверяю змеям испытывать ко мне неприязнь и предпочту их компанию, вместо постоянного опасения удара в спину, будь я в компании львов, барсуков или воронов.

Тишина вновь опустилась на Большой зал.

— Очень по-слизерински, Поттер, — раздался чей-то голос со змеиного стола.

— Не встреть я Малфоя до своего распределения, я был бы одним из вас, — ответил Гарри, вызвав новую волну полузадушенных ахов. — Шляпа хотела отправить меня на Слизерин, но, после встречи с белобрысым женоподобным неженкой, уверяющим, что он является идеальным чистокровным и будущим лидером факультета Слизерин, я решил, что перспектива провести следующие семь лет в компании его и ему подобных выглядит не очень привлекательно. Я решил, что все слизеринцы — такие же, как Малфой, поэтому умолял шляпу отправить меня куда угодно, только не на Слизерин... За что и поплатился четырьмя годами на Гриффиндоре, в компании рыжего идиота... — в голосе Гарри отчётливо слышалось омерзение. — Не очень приятный обмен, уверяю вас.

Он обвёл взглядом зал, отмечая шок, отвращение и благоговение присутствующих.

— Ох, ладно, приношу свои извинения за прерванный ужин. Увидимся на уроках, — усмехнулся Гарри.

* * *

Насвистывая какую-то мелодию, Гарри Поттер покинул Большой зал, не заметив взглядов, полных ненависти, которыми одаривали Малфоя половина слизеринцев. Но, что ещё более важно, он не заметил, что Дафна Гринграсс провожала его точно таким же взглядом. Она могла бы многое ему простить, но только не сравнение с Драко Малфоем. Могущественный или нет, но Гарри Поттер заплатит за это оскорбление.