Родная кровь (джен)

Из комнат я почти не выхожу — шутка ли, за месяц написать программу для шести курсов. Завтраки, обеды и ужины таскают мне домовые эльфы. Пару раз директор вызывает меня к себе и интересуется, почему я не ем вместе со всеми в Большом Зале, но я отмахиваюсь. После этого Дамблдор является ко мне в комнаты, оглядывает кучу валяющихся исчерканных листков простой маггловской бумаги (она дешевле), поправляет очки и кивает.

— Хорошо, мисс Богдан… Я не настаиваю… но если вы вдруг решите познакомиться с коллегами… это будет чудесно.

К первому сентября у меня готовы примерные планы занятий. Но, положа руку на сердце, если бы меня по собственной инициативе не навестил профессор-заика и не поделился своими наработками, я бы вряд ли что путевое написала. Я совершенно упустила из виду, что здесь Хогвартс, не Дурмстранг. И что дети тут совершенно по-разному воспитывались до школы. Это у нас с семи лет в школу идут, а тут — с одиннадцати. То, что наши ребята знают, как само собой разумеющееся, здесь придется объяснять с начала.

Первого сентября надеваю светлую блузку и длинную юбку и отправляюсь в Большой Зал. Директор сказал, что праздничный ужин в честь начала учебного года пропускать никак нельзя.

Нельзя — так нельзя.

Мое появление вызывает у остальных преподавателей шок. Впрочем, как и у меня.

Слишком они… разные. И все, без исключения — в мантиях… Тьфу. Надо было тоже мантию надеть…

Таращимся друг на друга где-то с полминуты, пока Дамблдор не делает приглашающий жест.

— Проходите, мисс Богдан! Присаживайтесь!

Оглядываю стол. Свободное место только одно — где-то с краю, рядом с тощей лохматой женщиной в круглых очках с сильными диоптриями.

— Я Сибилла Трелони, — слабым голосом говорит она. — Веду Прорицания.

— Я Эва Богдан. Буду вести маггловедение, — отзываюсь.

— Бойтесь открытой воды, — вдруг говорит моя соседка. — Там… смерть. Она…

Вдох, выдох.

Тетенька, ты это зря. Я очень не люблю подобного…

Поворачиваю голову и впиваюсь взглядом в глаза Трелони, кажущиеся огромными сквозь толстые стекла ее очков.

— «Так говорит Держащий семь звезд в деснице Своей, Ходящий посреди семи золотых светильников: знаю дела твои, и труд твой, и терпение твое, и то, что ты не можешь…», — произношу низким глубоким голосом, не отводя взгляда и медленно приближая свое лицо к ее.

Договорить мне не удается. Моя соседка сдавленно пищит и падает со стула в глубоком обмороке. К неудавшейся пророчице тут же кидаются двое из преподавателей — толстенькая неопрятная женщина лет шестидесяти и тощая высокая женщина в остроконечной шляпе.

— Профессор Богдан? — ледяным голосом произносит мое имя директор. — Что это было?

— Цитата из священной книги одной из маггловских религий, — равнодушно произношу. — Библия, Новый Завет, Откровение Иоанна Богослова. Если очень интересно — то вторая глава. Лучшее средство против тех, кто пытается напророчить смерть.

— А, и вам она тоже предсказала смерть? — вдруг фыркает черноволосый мужчина лет тридцати пяти во всем черном. — Не переживайте, профессор Богдан. Она всем ее предсказывает.

— А мне плевать, всем или нет, — раскладываю на коленях салфетку. Неудавшуюся прорицательницу приводят в чувство и уводят на другой край стола.

— Эва, Сибилла действительно не хотела ничего дурного… — пытается объяснить мне директор, но я вскидываю руку.

— Господин директор. У меня очень отвратительное чувство юмора. Особенно, если это касается всевозможных пророчеств. Знаете, я по отцу румынка. У нас в роду очень много цыган, которые тоже славятся своим умением предсказывать. Это раз. Два в том, что в моей жизни случились кое-какие события, после которых мое подсознание воспринимает любые попытки предсказать мне что-либо как угрозу. Угрозу моему благополучию, здоровью и жизни. Поэтому если я еще раз услышу подобное от этой женщины, то вызову профессора Трелони на дуэль.

— А если вам предскажет смерть не Трелони? — вздергивает бровь чернявый.

— Давайте без провокаций, — прищуриваюсь. — Я как бы вышла из возраста детского сада, и подобные инсинуации на меня давно не действуют…

— Хорошо-хорошо, — поднимает ладони в примиряющем жесте Дамблдор. — М… Профессор Трелони больше не будет говорить вам подобные вещи… Постарается.

— Да, — киваю, не мигая глядя на несчастную преподавательницу Прорицаний. — Я верю, что у нее все хорошо получится.

* * *

Ученики появляются через десять минут. Внимательно оглядываю студентов в одинаковых черных мантиях, чинно рассаживающихся за длинные столы. Четыре факультета, четыре стола…

И толпящиеся у входа новички, восторженно оглядывающие потолок Большого Зала. Замечаю среди малышей Гарри Поттера, судорожно поправляющего на носу очки в большой, не по размеру, оправе.

Первокурсник? Хм, я думала, ему еще года два до школы. Слишком он мелкий. Ну, да ладно.

Церемония распределения — любопытная. На новичка надевают пыльную Шляпу-артефакт, которая провозглашает вердикт, на какой факультет ему идти. Разумно. В одиннадцать лет уже сформированы основные склонности характера. Интересно, куда попадет Поттер?

Поттер попадает в Гриффиндор. Туда же попадает и рыжий мальчишка, который стоял в толпе рядом с ним, Рональд Уизли.

Ладно, с малышами разберемся потом, а вот к ребятам постарше стоит приглядеться.

— Итак, хочу представить вам преподавателя Защиты от Темных Искусств — профессор Квиррелл! — провозглашает Дамблдор, и чесночноголового приветствуют аплодисментами. — И преподавателя маггловедения — профессор Богдан!

Привстаю, оглядывая зал и замечая брезгливые выражения лиц у сидящих за столом с зеленым штандартом. Слизерин, кажется.

Не нравлюсь, потому что не в мантии? Да плевать. Главное, чтобы вы по моему предмету успевали.

— А теперь я хочу сказать вам несколько слов. Олух! Пузырь! Остаток! Уловка! — добавляет директор Хогвартса, укрепляя меня в мысли, что я нахожусь в сумасшедшем доме. Кажется, в Лондоне он назывался Бедлам.

На тарелках появляется еда. Тычу вилкой в отбивную, отрезаю кусочек.

Жить можно.

* * *

Утром за завтраком Сибиллы Трелони не видно. Похоже, я напугала эту псевдопрорицательницу.

Первое занятие у меня состоится сдвоенным. Смотрю, как подростки рассаживаются по местам, с интересом глядя на меня.

Превращаю одну из стен в матовую белую поверхность.

— Меня зовут Эва Богдан, — представляюсь. — Впрочем, вчера вы меня уже видели. Сегодня мы с вами совершим небольшое путешествие по маггловскому Лондону…

Включаю проектор, который начинает стрекотать.

— Итак…

В Хогвартсе не работают маггловские электрические приборы без специальных мер. У меня уходит вечер на то, чтобы поставить на него преобразователь магической энергии в электрическую, наложить рунические плетения против помех… В общем, сделать так, чтобы проектор работал. Проектор и работает. Я Артефактор или нет?

Занимаясь с учениками, я погружаюсь в уже привычную мне атмосферу. Я хочу, чтобы мои уроки были интересными. Маггловский мир — это большое пространство, и моя задача сделать так, чтобы дети могли в этом пространстве ориентироваться. Чтобы не выглядели посмешищем, выходя на улицу, чтобы могли поддержать беседу с магглом — все-таки правила поведения в маггловском и магическом обществе стали заметно разниться спустя много лет после принятия Статута о секретности.

Разумеется, некоторых специфических навыков они не получат — например, водить машину. Но разъяснить, что просто так за руль сесть нельзя, даже если они заполучат автомобиль, необходимо.

После четвертого курса ко мне приходит третий, а после обеда — седьмой. Положа руку на сердце, эти детки, конечно, вряд ли смогут полноценно интегрироваться в маггловское общество, но выжить в нем без палочки — вполне. Пусть и с оговорками, но и то хорошо.

Правда, учитывая, что маггловедение в Хогвартсе — предмет по выбору, я не представляю, как остальные ученики будут ориентироваться в маггловском мире, если приспичит. Даже маггл, если его запереть в интернате без соответствующего обучения, потеряется в простейшей обстановке — например, в магазине. Он банально не будет знать, как действовать. Или к кому обратиться за помощью.

— В Дурмстранге тоже преподают маггловедение? — интересуется у меня семикурсник из Слизерина.

— Нет, — качаю головой. На лице ученика проступает разочарование.

— Там целый ряд маггловских предметов, — говорю. — Просто «маггловедения» нет.

— Ясно, — кивает слизеринец.

* * *

Первый месяц проходит спокойно. Учителя приглядываются ко мне, я приглядываюсь к учителям. Хотя что тут приглядываться — маггловедение один из самых спокойных предметов. Эх, помню, как у нас случалось, Ритуалы срывались… Вот тогда было «весело»… А тут…

Кстати, о Ритуалах. Возможно, мне и повезет. В Самхейн планирую провести Ритуал Кровного Поиска. Главное, чтобы Дамблдор не просек — Ритуал Темный, требует жертвы и вообще запрещен здешним Министерством. Ну, оно и понятно — учитывая недавно случившегося Темного Лорда, вряд ли кто-то спокойно отнесется к подобному, хоть в жертву в этом Ритуале люди не годятся — только ягненок или козленок.

Высчитываю лучшее время для Ритуала. Этим временем оказывается шесть часов и одиннадцать минут вечера тридцать первого октября. Неудобно. Крайне неудобно, поскольку в эти же шесть часов в Большом Зале состоится праздничный ужин «в честь празднования Хеллоуина».

Когда Дамблдор первый раз назвал Самхейн этим маггловским названием, я даже подумала, что ослышалась. Но оказалось, что именно так называют Самхейн в Хогвартсе.

Они бы еще назвали его «ночь всех святых» и в церкви отправились псалмы петь. Позорище. Маги называются...

От мыслей и расчетов меня отвлекает стук в дверь.

— Да, войдите! — говорю, глядя на цифры в тетради. Жаль, никакое другое, более раннее или позднее время для Ритуала не подходит…

— Профессор Богдан, — кивает мне высокий парень с зеленым галстуком. Слизеринец. — Добрый вечер.

— Вы что-то хотели, мистер Андерсон?

— Да, профессор. Я бы хотел попросить вас о дополнительных занятиях.

Слизеринец? О дополнительных занятиях по маггловедению?

Дамблдор и другие учителя просветили меня насчет настроений и нравов, царящих на факультетах. Слизерин считался оплотом ненависти к магглам, приверженности идей за чистую кровь и тому подобной чуши. У меня даже возникло ощущение, что Дамблдор рассказывает мне о какой-то кузнице кадров для Волдеморта.

Ричард Андерсон видит выражение моего лица и мягко поясняет:

— Профессор, я — старший сын в семье, и вскоре мне придется принять бизнес моего отца… Который, увы, скончался несколько лет назад. Пока делами занимаются поверенные, но, сами понимаете, это не может продолжаться бесконечно. Наша семья занимается поставками продовольствия от магглов, и мне придется общаться с ними…

— И вы не можете допустить ошибок, — киваю. — Вы должны разбираться в делах магглов. Причем лучше, чем они сами.

Хм, похоже, к Слизерину относятся здесь предвзято.

— Именно, профессор Богдан, — облегченно вздыхает парень. — До вас у нас вел профессор Квиррелл, но он, простите, был не очень хорошим преподавателем.

— Вы уверены, что я буду лучше? — смотрю в глаза слизеринцу.

— Уверен, — твердо отвечает он. — За последний месяц я узнал больше, чем за последние пять лет.

— Хорошо, — соглашаюсь. — Среда и суббота, за полтора часа до ужина.

— Благодарю, профессор Богдан, — склоняет голову слизеринец.