Доктор, мой воображаемый друг меня игнорирует! (гет)

Э-ле-у-те-ро-кокк. Зажмурившись, я отхлебнул из горлышка. Редкостная гадость. Главное, чтобы подействовало. Результатов пока не наблюдалось. Даже еще больше захотелось спать. Но спать было нельзя. Много работы.

«Приходи, я чаю тебе нашуршу».

Интересно, это мысль возникла у меня сама по себе? Было ощущение, будто мне кто-то впихнул в голову это. Пораженный, я отправился на кухню. Вдруг меня там кто-то ждет с целым чайником свежего чая?

Но нет. На столе стояла только прошлоночная кружка.

«Не туда идешь», — опять прошелестело в голове.

Я пожал плечами и зачем-то шагнул в ванную. Не промахнулся.

На стиральной машине стояла небольшая свечечка, заварочный чайник и две кружечки. На высоком, узком стуле (он был чем-то поход на режиссерский) сидела Муза. Она сменила свои джинсы на легкую юбку, а блузка избавилась от галстука и позеленела. Травяная, прежде растрепанная шевелюра, лежала на ее плечах большими волнами.

— Почему ванная? — только и сумел выдавить я.

— А почему бы и нет?

Я огляделся и, не найдя ничего лучше, сложился в самой ванне. Муза махнула рукой и в моих ладонях оказался зеленый чай. Я благодарно сожмурился.

— А что, у тебя уже закончилась эта твоя…

— Нет, — она поморщилась. — Но… отдыхать тоже нужно. Если долго копить усталость, то ничего хорошего из этого не выйдет.

— Сейчас не лучшее время для отдыха, — я вспомнил о выразительной кучке дел на столе.

— А это уже я буду решать, — отрезала она. Я вздохнул. Перечить Музе — это последнее, чем мне хотелось заниматься. Но завтра мне нужно было сдать отчет, а на часах маячила ночь.

— Иногда нужно просто махнуть рукой, спрятаться и поуютничать, — она уселась по-турецки.

— Особенно, когда грозный начальник с утра ждет выполненную работу.

— Ничего твой начальник не сделает. С утра у него случится ужасная мигрень и он не выйдет на работу.

— А ты откуда знаешь? — удивился я.

Она невинно вспорхнула ресницами и пожала плечами. Ну и пусть молчит. Я все равно догадался.

— Улыбнись, — вдруг потребовала она.

— Зачем?

— Что за глупости, улыбнись, кому говорят!

Я сложился в улыбку.

— Вот так и сиди.

Я почувствовал себя совершенным дураком. Но через мгновение улыбка расслабилась и стала настоящей. Я почувствовал тепло.

— Хорошо как, — невольно вырвалось.

— Ага… — она улыбнулась и повела плечами. Только сейчас заметил, что сегодня она в крыльях.

— Заходи послезавтра. В осень.

— Но будет зима.

— Как грустно…

Я опять зажмурился. Глазам было больно, они не хотели смотреть и закрывались. Я вздохнул.

— Приходи тогда завтра. В зиму.

— Я подумаю.

Она посмотрела на меня то ли ласково-нежно, то ли наставительно. Никак не разберу, глаза слипаются.

— Сейчас ты пойдешь спать.

— Мне еще работать…

Шшш…

Она подлетела ко мне и провела пальцами по волосам. Последнее, что я увидел, проваливаясь в сон, это ее улыбка.