Mortem (джен)

Я отказался молиться. Не преклонил колен, как мои братья. Не опустил головы перед ногами Отца, как мои сестры. Их взгляды жгли мои крылья, когда я уходил. Они прожигали черные перья, проступившие на фоне снежной белизны.

— Отец, — позвал Михаил.

Отец его слышал. Слышал, но остался безмолвен. Он и сам все видел.

Ворота Рая заперты. Ангелы не имели права туда входить. Но туда проскользнула одна из моих сестер. Я забыл обо всем и кинулся за ней.

Меня поймали. Ее — нет.

— Отец, — чуть громче, чем в прошлый раз, позвал мой старший брат.

Отец по-прежнему молчал. Молчал и изучал взглядом мои чернеющие крылья.

Братья подали мне топор палача — символ Светлых сил. Я отбросил его, ужаснувшись. Я отвернулся от осуждающих взглядов. Взглядов, устремленных в почти почерневшие некогда белоснежные крылья.

— Отец, посмотри… — прошептал ему Михаил и указал на меня.

Отец слышал, но молчал.

Я не захотел забыть эмоции. Не отказался от чувств. Не позволил сердцу признать, что оно умерло. Не дал ему стать куском камня, мертво стучащему в груди.

Братья и сестры шептались за моей спиной. Шептались, тыкая пальцами в мои почерневшие крылья.

— Отец! — закричал Михаил.

На этот раз, Он не стал молчать.

— Искупи свою вину, Рафаэль, — сказал Он и вложил мне в руки железный прут.

«Я сам себя накажу».

Темница. Целиком из камня. Окон нет. Только голый пол и влажные стены.

«Я отказался молиться».

Удар.

Хребет хрустнул. По черным сломанным крыльям заструилась кровь. Но вместо криков боли изо рта вырывается дикий безумный хохот. Хохот, который я не могу остановить. По щекам струятся красные слезы.

«Железный прут сломал мне хребет

Взглянув на скрытые масками лица».

«Я шагнул за ворота Рая».

Удар.

Рот наполнился кровью. Я давился соленой жидкостью, бурлящей в моем горле. Она бурлила от смеха. Смеха, который все не мог прекратить рваться изо рта. Темница для меня подернулась кровавой красной дымкой.

«Железный прут мне губы разбил,

Чтоб не сумел рассказать о рае».

«Я отбросил топор палача».

Удар.

Локти онемели от боли. Но я продолжаю бешено смеяться, захлебываясь собственной кровью. Смеяться и плакать.

«Железный прут локти мне разбил

За то, что швырнул прочь кусок ржавой стали».

«Я не отбросил эмоции».

Удар.

Грудь разорвана. Сердце бьется в моей руке, как я, захлебываясь кровью. Его стук вторит моим рыданиям и смеху. Я не могу остановиться.

«Железный прут мне сердце пронзил

О, как Бог доволен таким наказанием!