Солнцева полынь (гет)

Половина страницы написана крайне неразборчиво, некоторые слова много раз перечеркнуты так, что ручка прорвала бумагу. Последние несколько предложений написаны четко и понятно.

10 апреля.

Ну вот и все.

Вспоминается чья-то цитата из прочитанного когда-то рассказа: \"Он ушел. Все закончилось, так и не начавшись.\"

Все и правда кончено, не так ли, Слава? Не сама ли я в прошлой своей записи выражала надежду, что он отпустит меня? Выражала. Вот и получила, что хотела.

С 29 марта прошло достаточно времени, почти три недели. Три недели, полные ласки, нежности, заботы, страсти. Черт побери, 5 апреля, в субботу, когда мы были там вдвоем, мы могли переспать, я это знаю, я отдалась бы ему легко и без задних мыслей. Но этого не случилось, и, наверное, слава богу.

И вот вчера, после всех этих непонятных дней я получаю сообщение, что он больше не будет меня мучить, иначе всех замучает, пока в себе разберется. Заебись, не правда ли?

Не приставать — значит не мучить. Ну да, конееечно. Ты опоздал, масло уже присохло к картине, не отодрать и растворителем. Это больно, очень больно, как будто где-то в груди застрял кусок постороннего, мешающий дышать, спокойно ходить и жить.

Слез не было — только пустота, отсутствие мыслей и эмоций, тупая единственная фраза бегущей строкой \"вот и все, вот и все...\". Больше не будет тихих вечеров на подработке, его пальцев на моей руке, поправляющих мой чертеж, сильных рук на моем теле, объятий, подаренных рубашек и маек, еле слышных моих стонов и обжигающего жара где-то в низу живота, когда кажется, что одного касания достаточно, чтобы воспламениться и осыпаться пеплом.

Я уже по горло в этом пепле. И он снова переиграл меня, сделал все по-своему. Вокруг все говорят забить мне, не думать, не писать и не звонить, перестать вспоминать. А как я могу перестать вспоминать, если половина песен в плеере вызывает прямую ассоциацию с ним, а еще половина — с той страстью, что окружала меня в его присутствии? Если нам еще вместе работать, долго и плотно и даже воздух пропах им, этой чувственностью и сексом?

Мой диван, мой стол, моя постель, моя ныне ночная рубашка, в которой я сплю, даже бордюр у метро, половина торговых центров, станций метро и улиц — везде я ощущаю его призрак, как будто он стоит позади меня.

Боли нет. Есть тянущая сосущая пустота внутри, та самая пресловутая черная дыра. Я жду, когда она схлопнется, когда меня прорвет изнутри жгучими солеными слезами, эта боль стечет по щекам, оставляя полосы не хуже кислоты. Как я могу не писать ему, как мне пытаться забыться?

Уже слишком поздно, чтобы без помех и боли вырваться из этих сетей. Я как будто обмотана колючей проволокой — пытаясь высвободиться, я только больше запутываюсь, причиняя себе еще больше мучений. Недавно мне казалось, что еще больнее быть не может, но я ошиблась.

Смирившись после января с тем, что он не любит меня, я ночами согревалась воспоминаниями о совместных времяпровождениях у друзей, вспоминала его объятия и поцелуи, утешалась мыслью, что он хотя бы меня хочет. Но сейчас... я умудрилась, оказывается, ошибиться даже в этом — он не хочет меня. Совсем. Никак. Никогда. Ни единого раза он не попросил что-либо для себя, ласки, нежности, страсти. Потому что \"А зачем мне? Мне и так норм\". Давненько я так не промахивалась. И зачем было приставать ко мне, если тебе это фиолетово? Кто мне объяснит?

Я опустошена. Я разбита, но, как правильно говорит друг, организм устал грустить. После Мирта у меня не было такого. Солнце продолжает светить, и, наверное, скоро даже будет тепло. Но мне кажется, словно по-прежнему вокруг меня ледяная зима. Мне негде согреться, меня никто не ждет.

Шин еще вчера сказал — разве фореверэлон это плохо? Да, Олег, это плохо. Когда вокруг тебя Олег с Наташей, однокурсник с девушкой, даже лучшая подруга с парнем, это убивает не хуже ножа. Одиночество пускает в тебе корни, заставляет вспоминать ту самую зиму и весну после Мирта, когда вообще ничто вокруг не имело значения.

\"Когда тебя не любят, все прекращает существовать. Боль становится реальностью, не терзающей, но привычной*\", — прав тот автор, который это написал, черт его дери.

Я не знаю, что еще написать. Мне полагается реветь и плакать, но я убийственно спокойна. Я переплавляю свою невыплеснутую боль в злобу высшей пробы. Наверное, так мне легче. Я буду стараться игнорировать его, но чертова блять работа опять мне помешает. Я всего лишь хочу, чтобы он признал меня. Чтобы объяснил все свои гребаные поступки и отмазки, что ж с ним происходило, что половина моего окружения считает его двинутым...

Я просто хочу тепла и ласки. И да, я опять промахнулась.

*Цитата принадлежит ориджиналу \"Печальный пианист\", автором которого является Лис или Fennec.