Taste (гет)

Порежьте плод на кусочки средних размеров, не менее 2 см в ширину (это важно, поскольку тонко порезанные ломтики получатся сухими и могут пригореть). Выложите все на небольшой противень с бортиками на расстоянии 2-3 см друг от друга.

ИНТЕРНЕТ.

— О, нет, — прошептала Арья тихо и жалобно, и заплакала.

Слезы будто бы сами поползли по щекам, зазмеились, закапали на подбородок, шею и на колени. Арья привычно начала задыхаться — плакать она категорически не умела, и в такие моменты казалось, что ее душит огромная змея с насквозь просоленной кожей.

Плакать было из-за чего — утром она проснулась на тюфяке, заляпанном кровью. Сначала она подумала, что ранена или умирает, потом — что кого-то убила, ну а потом она вдруг поняла, откуда исходит это кровотечение, и это ввергло ее в самую настоящую панику.

Нет, конечно же она знала, что это такое. Она прекрасно осознавала, что и с ней такое когда-нибудь приключится... но она не ожидала, что это будет так скоро. В низу живота словно бы поселился чудовищный краб, кромсающий ее плоть изнутри маленькими кусочками, и Арье приходилось поминутно закусывать губы, чтобы не завопить — иногда приступы боли скручивали ее совсем сильно.

Полдня она провела в купальнях, причем нарочно выбрала самую дальнюю, в которой почти никто не бывал — пыталась отмыться. И хоть кожа давно уже была чистой, ей казалось, что она осквернена какой-то редкостной заразой, будто бы на коже запечатлелось огненное клеймо, которое могли увидеть все вокруг. Кожа, порядком раздраженная, ныла, покрылась мелкими ссадинами и царапинками, но Арья терла все яростнее и яростнее. Ей казалось, будто она сидит по уши в маслянистой грязи, и ощущение это, увы, нельзя было смыть водой.

Когда она, порядком подуставшая, в отвратительном настроении, побрела к своему наставнику, она застала его, сидящим перед небольшим блюдцем. На блюде исходили паром золотисто-оранжевые куски тыквы, политые медом. Человек аккуратно подцепил рыжий тыквин бок, истекающий золотистыми, полупрозрачными каплями, сложил свободную ладонь ковшиком и аккуратно откусил кусочек. Заметив девочку, он жестом предложил ей кусок, и Арья, не дождавшись предложения, мигом села рядом. На вкус кушанье оказалось довольно специфическим.

— Гадость же, — скривилась она. Настроение было настолько скверным, что захотелось испортить его кому-нибудь еще. Человек не обратил внимания на этот выпад, блаженно зажмурившись. — Как ты это ешь, Якен?

— Человек уже устал говорить девочке, что Якен не его имя, — произнес Безликий, не открывая глаз. — Человек боится, что девочка не поймет, если он ей расскажет, почему любит это блюдо.

— Если человек не Якен, то почему же он носит его личину? — спросила Арья ехидно, и человек замер, не донеся кусочек до рта. — Все, я достаточно убедительна? Расскажешь?

— Хорошо, хорошо, — человек вздохнул. — Давным-давно, когда человек был ребенком, он жил в месте, бедном растительностью и пресной водой, а суша округ этого места была окружена со всех сторон морем. Островитяне жили за счет продажи тюленьего жира, китового уса, тюленьей кожи. Мяса было мало, еды еще меньше, родитель человека был беден, и часто не мог прокормить свою семью, но однажды ему повезло. Он получил в подарок от лендлорда мешок тыкв, и вся семья человека жила несколько недель, питаясь одной тыквой. Человек тогда был совсем ребенком, но он хорошо запомнил этот вкус и мед, сочащийся по капле в мякоть. Человек удовлетворил любопытство девочки?

— Более чем достаточно, — кивнула Арья, и со вздохом принялась доедать свой кусочек. Ей было немного стыдно за свое пренебрежение — но она была склонна также полагать, что человек приврал, уж больно хитрые были у него глаза.

Вечером ей все же пришлось навестить женщину, к которой человек ее привел в самом начале служения Многоликому Богу. Женщина внимательно выслушала ее жалобы, а затем отвела в комнатку, полную трав и снадобий. В комнату не имел права заходить ни один мужчина — она была женской обителью, и ни один человек мужеского полу не мог нарушить покой священного места. За это Арья и любила это место.

— Милой девочке нечего бояться, — улыбнулась она. — Это бывает, это естественно, женщина научит девочку, как быть и что делать, и боль тоже научит снимать. В местах, где женщина жила раньше, этот день был для каждой девицы большим праздником.

— Что же в этом такого праздничного? — нахмурилась Арья.

— Там, где женщина раньше жила, было холодно и верили в Старых Богов, — женщина прикрыла глаза и улыбнулась своим воспоминаниям. — Момент, когда у девочки начинались лунные крови, считался благословением богов, это значило, что девочка уже стала девушкой, готова стать матерью, готова начать свой путь хранительницы очага, традиций, — она рассказывала и рассказывала, а Арья увлеченно слушала. Ей вдруг стало очень интересно. — Девочку в такой день сажали на самое почетное место, ей в волосы вплетали колокольчики, а юноша, которому девочка нравилась, мог выразить ей свою симпатию, а еще показать остальным, что она его дама сердца. Так сказать, оставить на ней свой знак.

— И как же он это делал? — Арья сгорала от любопытства.

— Он вплетал ей в волосы ленточку, — женщина отчего-то вдруг внимательно посмотрела на Арью и ухмыльнулась, склонив голову набок. — А еще он угощал ее особым церемониальным блюдом. Иногда претендентов на девушку бывало несколько, тогда в приоритете был тот, кто первым успел.

— А что за блюдо?

— Тыква в меду с орехами, — охотно отозвалась Безликая. — Иногда туда добавляли мяту, иногда — розмарин, северную траву. У каждой семьи был свой рецепт. А если девушка съедала предложенное угощение, то это означало, что она принимает эти ухаживания, отвечает взаимностью.

Уже много позже, готовясь ко сну, Арья расчесывала волосы, и наткнулась пальцами на маленькую атласную ленточку синего цвета, вплетенную в волосы.

И решила, что Безликий, несмотря ни на что, страшный врунишка.