Королевы Страны Чудес (джен)

В Черном замке стоял гул да звон. Злой Черный Кролик и не менее злой Черный Ворон метались по дворцу, пугали служанок-пешек, даже умудрились разогнать весь улей фей-фрейлин.

А все потому, что гостья, племянница королевы, сгинула в неизвестном направлении.

Конечно, Её Величество приложила к этому и руку, и крыло. Когда Ирацибета демонстрировала на практике навыки разжижения материальных объектов, превратив в кисель трон под королевой, и новое сочетание компонентов для супа редкого вкуса, после употребления которого медленно растворялся желудок, Её Величество лишь гневно хлопнула черными крыльями и взмахом посоха сожгла учебник девочки по алхимии, добавив при этом, что искусство кулинарии высокого чародейского уровня не к лицу монаршим особам.

Ирацибета огромными глазами посмотрела на оставшийся от страниц пепел, схватила догорающую обложку и, сбросив с ног туфли, бросилась вон из тронного зала.

Её Величество подняла было посох и хотела накрыть строптивую племянницу Парадоксом, что заставил бы девочку замереть на пару дней, но Сидни метнулся наперерез движению королевы. Уж Черный Кролик наверняка знал, что отойдет Малефисента быстро, а снять Парадокс уже не удастся. Её Величество и так не могла найти общий язык с племянницей, чтобы еще и наказывать её магией.

Вот только зря Ворон и Кролик сейчас ставили на уши весь дворец, потому что Ирацибета, достойная читательница романов, уже давно спустилась из окна своей комнаты по разодранным и связанным в одну веревку простыням и теперь шагала по Зазеркальному Лесу, тщательно оберегая сумку, в которую перед побегом уложила шесть пузырьков с зельями, нож, большой кусок сыра, семь булочек и пять яблок. Наконец-то удалось вылезти из дурацкого платья, и «взять поносить» боевой комбинезон Малефисенты , набросив сверху красную куртку. В груди комбинезон был сильно велик, но Ирацибета не печалилась, предпочитая крутить во все стороны головой, настолько часто, что шейные позвонки уже начинали болеть, явно недовольные таким количеством работы.

Ирацибета не собиралась возвращаться в замок до конца выходных. Еще не хватало участвовать в прескучнейшем вечернем приеме для энтов, которые говорили так медленно, что сводило зубы от желания зевать до изнеможения, да троллей, которые только и делали, что хрустели зубами да суставами. К тому же, тролли в основном щеголяли одеяниями из лишайников и мха, а это несколько не соответствовало эстетическим предпочтениям Ирацибеты. А уж карканье и заигрывание этого придворного Ворона, Диаваля, опостылело Ирацибете еще два года назад.

Зазеркальный лес был потрясающим чудом, это Ирацибета поняла еще будучи маленькой, в первый раз оказавшись здесь.

Тогда тетя Мэл была ощутимо мягче и тепло улыбалась, когда Ирацибета каталась на древнях и обдирала с их ушей мох или, затаив дыхание, смотрела на раскрывающих цветочные бутоны эльфов, или шлепалась в озеро к озорным водяным.

Потом на Зазеркальные леса налетел Бармаглот, преследуемый Кровавым Кроликом, который смог ранить дракона, но почему-то не мог победить. Тетя Мэл присоединилась к магистру Озу, вместе с ним загнала Бармаглота на Черный Кряж, окружив его магическим барьером. Бармаглот выжег большой участок леса, много живших там духов, подданных Малефисенты, погибло. С той поры Ирацибета не видела на лице тети радости, лишь усталость и раздраженность, вызванные необходимостью регулярно подпитывать магический барьер вокруг Черного Кряжа. Без радости Малефисента относилась и к слугам брата, которые не смогли придумать ничего лучше, как погнать дракона через Зазеркалье, тем самым погубив много волшебных существ. Тетя понимала, что времени выбирать, да и альтернатив у Кровавого Кролика было немного, но обижалась все равно. Ведь погибли её подданные.

Вообще выходные обещали быть неплохими, правда, от тети потом влетит, но вряд ли сильно — с отцом она наверняка не захочет ссориться.

А сейчас над головой горлопанили птицы, вились эльфы, плеч то тут, то там касались длинные ветви волос расчесывающихся дриад, осыпающих Ирацибету лиловыми лепестками своих цветов, а под ногами крутились грибные духи, сушили шляпки боровиков, развешивая их на веточках под землей. Душа таяла, наслаждаясь теплом, уютом и красотой лесов.

Ирацибета не боялась преследования. Вряд ли тетя пошлет за ней до приема, а Сидни Блэка и Диаваля собьет со следа пойманный кролик, которого Ирацибета облила своими духами. Пару дней её найти не должны. Главное, не нарваться за это время на неприятности.

Магией она практически не владела, даже элементарные основы заклятий Клана Поварешек ей не дались. Не принцесса, а разочарование. Однако Ирацибета очень хотела доказать: для того, чтобы властвовать, магия не нужна. Можно обойтись содержимым головы.

Черная полоса выжженного Бармаглотом леса проходила не так далеко от дворца, по крайней мере, спустя два часа после побега Ирацибета уже стояла рядом с ней, обшаривая сумку в поисках карты.

Лишь глухое утробное рычание за спиной заставило её замереть.

Лев, до того таившийся в тени сухого, щеголявшего желтыми зубастыми листьями кустарника медленно шел к ней.

Пальцы в сумке наткнулись на холодное горлышко пузырька.

Практически не паникуя и не суетясь, Ирацибета отступала, на ощупь пытаясь определить, что за зелье ей попалось: она ведь взяла не только боевые, но и три фиала с родниковой водой, каждый из которых благодаря чарам Цилиндров, несмотря на свои крошечные размеры, вмещал в себя примерно литр жидкости.

И вот сейчас Ирацибета была готова треснуть себя по лбу, просто за то, что она не догадалась отложить воду отдельно. Если ей попалась Уменьшалка, то, врезавшись в морду льва, она поможет тому вспомнить, каково это: быть маленьким. Но вода — только разъярит хищника, и он нападет. Заметив, что лев готовится к прыжку, Ирацибета рванула пузырек из сумки и, размахнувшись, бросила его прямо в морду зверю.

— Вода, — запоздало охнула она, теперь уже увидев, что жидкость в пузырьке не была зеленоватой, и, взвизгнув, присела, закрывая голову руками, будто бы это могло её спасти.

Скрипка зазвучала за спиной так неожиданно, что Ирацибета аж вздрогнула. Льва от неё отбросил белый единорог, теперь бьющий копытом, находясь между хищником и принцессой.

Лев и единорог закружились по выжженной и вытоптанной земле, а за спиной Ирацибеты надрывалась скрипка.

Принцесса наконец обернулась. Мальчишка — хотя какой там мальчишка, он был примерно её возраста, — с белыми, торчащими во все стороны кудряшками, не спуская пристального взгляда с единорога, старательно пиликал. Выглядел он как сын наемника — в кожаной куртке и штанах. Рубашка была явно крестьянского покроя и ярко-синяя.

Лев с позорным визгом скрылся в лесу, получив острым рогом в грудь. Паренек, удовлетворенно улыбаясь, опустил смычок и убрал скрипку в футляр, висевший на его плече вместо сумки. Ирацибета обернулась — единорог исчез.

А её спаситель, не сказав ей ни слова, пошёл вдоль выжженной полосы, оглядываясь и к чему-то прислушиваясь.

— Погоди, — крикнула Ирацибета и ринулась вслед за ним. Она еще никогда не встречала в лесах тети Мэл своих сверстников.

* * *

— МакТвисп!!!

От разнесшегося по коридорам часового замка вопля Белый Кролик, сидящий за столом в библиотеке и очень старательно изучающий конспект лекции, вышедший из-под пера Сиднея Блэка, ведущего специалиста всего Нижнекрая по освоению видом Zoo Sapiens антропоморфмагии — то есть, обучению разумных животных обращению в человека, — аж подскочил и свалился со стула, потеряв при этом перчатку. Перчатки при себе он носил для практики, потому что сейчас при частичных превращениях ему нужно было контролировать, насколько его лапы правильно становятся руками.

— МакТви-и-и-исп!!! — снова вопль.

— Иду, милорд, — пискнул Нивенс, нимало не заботясь, что лорд Время вряд ли сейчас слышал его, и, выбравшись из-под стола, Белый Кролик припустил на зов господина.

— Где ты ходишь? — недовольно поинтересовался лорд Время, косясь на часы. — У меня совершенно нет времени, по плану уже проверка Часов Жизни на работоспособность.

— Конечно, милорд, я отмечу в расписании, — икнул Нивенс, роясь по карманам камзола в поисках блокнота.

— Нивенс, будь пособранней, а то уволю и найду себе нового дворецкого, — грозно пообещал Время, — и открой эту чертову дверь.

— Да, да, милорд, — Нивенс схватил висящую на поясе связку ключей и отпер залу «Живых жителей Подземья».

Комната была наполнена тиканьем, светом и жизнью.

— Кто же у нас дотикался? — эхом прокатился голос Времени. Дверь залы напротив скрипнула. В приоткрывшуюся щель выскользнул худенький юноша с длинными темными волосами.

— Джулиус, — резко прозвучал голос лорда Тик-така, — что ты делал в зале учета мертвых граждан?

— Учитывал, учитель, — Джулиус Монрей выглядел абсолютно невинно. Слишком невинно для человека, который только что очень старался не привлечь к себе внимание.

— Выверни карманы, — потребовал Время, выходя из залы с тремя Часами в ладони. Это были не просто Часы — они являлись жизнеизмерителями своих «хозяев». Как только они останавливались, тут же жизнь их хозяина считалась оконченной.

Джулиус вытащил из кармана одни такие часы — мертвые, погибшие, но… Сейчас они шли.

— Что ты сделал? — свистящим шепотом спросил Время.

— Я их починил, учитель, — тихо ответил Джулиус, — теперь их хозяин снова жив.

— Ты хоть понимаешь, какую глупость совершил? — мягко спросил лорд Тик-так.

— Нет, — резко отозвался Джулиус, — почему мы позволяем им умирать, если часы можно починить? Ведь они тут же обретают новое тело, сразу после починки.

— Наше дело — делать часы для живых, — рявкнул Время, и его крик снова отправился эхом гулять по коридорам. Из-за угла выскочила стайка испуганных секундок и с дребезжанием промчалась мимо.

— Мы можем помочь им жить дальше, — возразил Джулиус.

— Мертвых нельзя возвращать в ход течения жизни, это закон, — от рева хозяина МакТвиспу очень хотелось спрятаться куда-нибудь подальше, но не оставлять же упрямца Монрея. Иначе хозяин вполне может его вышвырнуть.

— Еще раз замечу у тебя в руках часы погибшего — вышвырну на улицу, — пообещал Время,— а сейчас у меня нет времени, я должен идти на день рождения принцессы, сегодня она попробует достать Вострый Меч.

Отняв у Джулиуса Часы, лорд Время торопливым шагом удалился в комнату «Мертвых граждан Подземья».

Джулиус отвесил пинка пробегавшей мимо секунде. Обычно он был чрезвычайно сдержан, но всегда злился, когда учитель отказывался его слушать.

— Уже сучками оброс, застрял в своих законах, — гневно шипел Монрей, носясь по кухне и сшибая чашки, — жизнь нельзя было возвращать, потому что этого делать не умели. А я — умею.

— Кофе на третьей полке снизу, в зеленом шкафчике, — осторожно заметил МакТвисп.

— Спасибо, — Джулиус насыпал кофе в турку не глядя, явно заняв её треть. Ну — он всегда любил крепкий кофе.

Джулиус и Нивенс дружили уж несколько лет. Еще с Университет меча и магии, в котором МакТвисп учился приручать время и творить «таймстопы», а Джулиус претендовал на ученичество у Часовщика — Лорда Времени.

Университет магии Нижнекрая был очень древним учебным заведением. И абсолютно сумасшедшим.

Чего стоил ректор Фель, самолично встречавший первокурсников. Экскурс по Университету звучал примерно так:

— Здравствуйте, дорогие ученики, надеюсь, все вы застраховали свои жизни и ваши внезапные смерти не оставят родных без наследства, — на этом ректор хмыкал и начинал шагать по территории университета, непрерывно тараторя: — Изначально верхнеземцы здесь обучали экзорцистов. Затем весь замок провалился через врата в другой мир и стал Незримым Университетом, в котором обучали чародейству. Однако магия не гарантирует целостность шкуры волшебника, поэтому, — ректор, он же декан факультета пространственных пребразований и иллюзорной магии, провернул в руке зонт, — мы слегка изменили курс и создали Университет Меча и Магии Страны Чудес.

Ученики сбивались кучкой у угрожающей темной башни, по всей высоте которой тянулись детали механизмов, на огромных осях покоились шестерни, в окнах ходили взад-вперед многочисленные маятники.

— Это факультет Часовой Магии, — замечал в этот момент ректор. — Здесь учатся абсолютные и полные зануды, вечно экономящие время. Могут обучить метать молот, взламывать замки, создавать и чинить часы. Оттуда выходят редкостные клептоманы. От часовщиков нужно держать подальше любую вещь. По их мнению, если вы оставили вещь рядом с ним, значит, вы её бросили и она вам не нужна.

Ученики, обеспокоенные угрозой ограбления, после этой реплики бросались к следующей башне-факультету, почему-то завязанной морским узлом. Каждый год узлы были разные, но оставались узлами, неизменно. Ректор, видимо, отчаявшись поспеть за учениками, раскрывал зонтик, который тут же превращался в летучую мышь, поднимавшую своего хозяина в воздух.

— Факультет Тонких Пространственных Преобразований. Не обращайте внимания на состояние башни, последнее тонкое преобразование было не очень тонким, но мы углубляем уровень развития.

Ученики начинали понимать, во что вляпались, и плелись за ректором, уже не в силах пугаться сильней.

Одна из башен возникала прямо пред носом, и через неё удавалось проходить насквозь, будто стен и вовсе не было.

— Факультет Иллюзорной Магии. Ничего здесь не ешьте и не пейте. Есть риск, что выпьете будильник и съедите табурет, — доносился с высоты голос ректора.

— Факультет Алхимических исследований. Не вдыхайте. Они сегодня готовят луковый суп. Надеюсь, что в нем будет хоть одна луковица, — говорил Фель, когда вел учеников мимо желтой башни, из окон которой валил разноцветный дым.

Среди всего этого сумасшествия и разноцветья самым безопасным и обыкновенным местом выглядела приземистая башенка из красного кирпича. Здесь ничего не исчезало, ничего не горело, и никто ниоткуда не выпадал.

— Факультет Точечного Физического воздействия. Да, вы не ошибаетесь, здесь обучают, как точно воздействовать на любой объект с применением подручных и доступных средств.

В общем-то, этот факультет и был в Университете самым опасным. Здесь главенствовал Оз Безариус, выпускников отсюда он набирал на работу в клан Цилиндров, сюда же шли все его ученики.

Нивенс МакТвисп и Джулиус Монрей учились вместе. Именно тогда Монрей и поделился с Белым Кроликом своей безумной мечтой — остановить смерти в Нижнекрае.

И вот они оба — на службе у лорда Времени. МакТвисп — дворецкий, Джулиус — ученик. Джулиус так близок к своей цели, МакТвисп может только помогать. Часовщиком он так и не стал. Даже огромные часы-накопитель лишних секунд для укрощения времени есть только у Джулиуса, хотя уж время — единственное, что повиновалось белым кроличьим лапам, которые так и не научились обращаться с отверткой. Плохому танцору мешают ноги, а плохому Часовщику — лапы.

— Черт побери! — Кофе, шипя, сползал на горячую плиту. Джулиус схватил полотенце, переставляя турку на стол.

— Ты что-то задумал. — Отметил МакТвисп. Если вблизи Джулиуса произошел побег кофе из турки, значит, ученик Времени крепко задумался.

— Ты будешь против, — тихо вздохнул Джулиус, печально глядя на чашку.

— Молоком разбавь, — сварливо заметил Белый Кролик, — и выкладывай.

— Не спасет, но ладно, сам виноват, — Джулиус вздохнул и начал: — Лорд Время скоро отправится в Марморию. Часы останутся на нашем попечении. Может...

Джулиус запнулся, уткнувшись в чашку.

— Ну?

— Дашь мне украсть хроносферу?

Время не подозревал о том, что его приближенные задумали безумство. И когда Джулиус и Нивенс вскрывали зал с Главными Часами Подземья, лорд Тик-Так стоял на дворцовой площади рядом с Белым Королем и наблюдал, как граф Дюпре ведет по ковровой дорожке маленькую пятилетнюю девочку. Посреди площади лежала гранитная глыба, огромная и плохо обтесанная. И в ней, лишь рукоятью возвышаясь над камнем, был заключен меч. Вострый Меч, если соблюдать точность.

Закон престолонаследия был прост: кто вытащил меч, тот и наследник. Испытания проводились в возрасте пяти лет. Конечно, если достойных кандидатов не было, наследники назначались по старшинству, но это случалось настолько редко, что никто уже и не помнил, когда такое было в последний раз. В прошлом году старшая сестра Белой Принцессы не смогла покорить душу Вострого Меча.

— Я боюсь, — пискнула Мирана, а Блад ободряюще улыбнулся. После предсказанного Черной Королевой, Мирана, чтобы не навредить сестре, почти не бывала во дворце. Белая Принцесса выросла среди Цилиндров и продолжит жить среди них до совершеннолетия, до тех пор, когда пророчество, уставшее под гнетом лет, не сдастся и не растворится среди прочих произнесенных слов.

— Ты ведь помнишь, что ничего страшного, если не получится? — тихо спросил Блад у Мираны.

— Ага, помню, — вздохнула она.

В тот самый момент, когда пальцы девочки коснулись сияющей, не поддающейся ржавчине рукояти, ладонь Джулиуса Монрея сомкнулась на хроносфере и сняла ее с положенного места в часах.

Ученик Времени сдавил хроносферу в ладони, и тонкая золотая пыль посыпалась на его Часы-накопитель. Время в Нижнекрае не остановится, потому что Часовщик должен быть всегда.

Вот только двух лордов Время не было никогда. И не будет.

Тик-так на площади закашлялся и зашатался. Шестеренки, встроенные в организм, вращались в ужасающем темпе. Тик-така неожиданно оказалось мало, слишком мало, недостаточно для него самого, поэтому он начал расти. Кожа покрывалась черной чешуей, а лицо вытягивалось вперед, обретая новую форму.

Горожане бросились врассыпную от Времени, который превращался в огромного черного дракона.

— Бармаглот, — охнул Блад. Мирана обернулась, но увидела лишь, как сомкнулись Слоны, окружая отца и мать. Как сверкнул черный хвост, сметающий с дороги Блада.

— Братец, — охнула Мирана. Площадь пустела, куклы-Пешки и куклы-Слоны окружили Бармаглота, поднимая арбалеты. Цилиндры, оттесненные горожанами, прорывались к Миране, но они были еще слишком далеко.

Дюпре приподнялся, застонав.

Дракон повернул голову к Бладу, пытающемуся встать и тащившему двуручник из свалившейся шляпы.

— Не успеешь, — прорычал Бармаглот и ударил лапой. Дюпре отправился в полет, завершившийся жестким торможением о каменную стену.

— Нет, — всхлипнула Мирана. Блад её растил, он о ней заботился, его она видела вместо матери и отца. Ладонь девочки сжалась на рукояти меча, и камень сдался перед яростью маленькой пятилетней крохи, которой приспичило вступиться за опекуна.

— А вот это ты зря, — проревел Бармаглот и, схватив Мирану в лапы, резко взлетел над городом.