Борьба с сумраком (джен)

Я не помнил, как оказался на улице. Вокруг были добрые руки друзей, развязывающие веревки, руки, помогающие подняться, руки, пожимающие мою ладонь, руки ободряюще похлопывающие по плечам… Чужие руки, доброжелательные и светлые.

Я все еще не понимал, что произошло. Кажется, я плакал. А может быть, и нет, я плохо соображал в этот момент. Где-то в груди пульсировала тупая ноющая боль. Было противно. И еще почему-то стыдно. А перед глазами стояла другая картинка. Другие руки. Чужие. Крепко и уверенно сжимающие руль. В те четверть часа, потребовавшиеся нам чтобы доехать до здания завода, я мало что соображал. Честно говоря, я вообще не слушал, что говорил мне Юрий. Я, словно парализованный, смотрел на его руки и боялся поднять глаза выше, заглянуть в лицо. Возможно, потому, что зимой он всегда носил перчатки, я никогда раньше не обращал внимания на то, какие у него тонкие и сильные пальцы, не видел сетку вен на внешней стороне кистей. Но почему именно сегодня его низкий голос действовал на меня как разряд электрического тока, пробирая от макушки до пяток?

Когда инквизитор защелкнул на этих запястьях, каждый изгиб которых я помнил наизусть, браслет магических наручников, когда друзья помогли мне подняться и выйти на воздух, только тогда до меня наконец дошло произошедшее.

И в этот момент я захотел исчезнуть, раствориться в Сумраке навсегда, потому что такого предательства выдержать я не мог. Я верил ему, несмотря ни на что, в глубине души верил больше, чем своим, а может, и больше, чем себе. Верил, что что бы ни произошло, пусть в самый последний момент, пусть с издевкой в глазах и словах, но Юрий придет на помощь и не бросит. Я привычно попытался шагнуть в Тень. Тут-то предательские слезы отчаяния и брызнули из глаз.

Хорошо, когда рядом есть друзья. Евгений Евстахович что-то вполголоса сказал Костику, указал глазами на дорогу. Напротив шлагбаума остановился уазик, из окошка приветливо махал обеими руками водитель с бессмысленно-счастливым выражением лица. Он был счастлив встретить своих одноклассников. Или соседей. А может, коллег с прошлой работы. В любом случае, куда бы он ни направлялся, теперь ему в город.

— Леш, давай я тебя домой отвезу? Или, может, по пиву в «Морском волке»? Водителя шеф обработал, отвезет куда надо! А у меня… у нас, то есть, отгул до конца дня!

— Все правильно, Кость, у тебя отгул, — я потихоньку приходил в себя. — А я теперь в Дозоре лишний. Уволен по несоответствию занимаемой должности. Костик опустил глаза, и мне стало его жалко. Хороший парень и помочь хочет вполне искренне, да и мне сейчас лучше будет в компании друга, чем в одиночестве. — Ладно, давай в «Волка». Отпразднуем окончание моей карьеры…

Мы сели в Уазик, и счастливый водитель повез нас в город. Оказалось, что он принял нас за братьев своей бывшей жены Ирины и очень нам обрадовался. Всю дорогу, бесконечно улыбаясь, он рассказывал нам, как замечательно им жилось с нашей предполагаемой сестричкой и какие они молодцы, что развелись вовремя, потому что сейчас он замечательно живет с новой женой, а Ирочка — с новым мужем. И они дружат семьями. Удивительный человек! Светлый без капли Тьмы в ауре.

Стоп! Я пригляделся. Я видел его ауру! Четко, гораздо четче, чем раньше. Перевел взгляд на Костика. Аура Иного переливалась светлым перламутром. Не нужно шагать в Сумрак, я и так все вижу, стоит только посмотреть пристальней, чем обычно. Открытие меня немного успокоило, и я начал прикидывать перспективы дальнейшей жизни. Я еще не прожил в качестве Иного и года, поэтому потеря способности ходить в Сумрак, хоть и казалась поначалу катастрофой, на деле таковой не была. Это шеф, Максим Максимович или Юрий Юрьевич (я запнулся на этой мысли) ощутили бы себя инвалидами без полноценных способностей Иного, но я, да еще и со своим пятым уровнем, уровнем фокусника и иллюзиониста, вполне могу жить нормальной жизнью. Вот только сколько мне осталось? Я ведь привык уже к мысли, что мне уготовано бессмертие.

— Костик, — позвал я в полголоса, — посмотри на меня, на ауру. Что изменилось?

Костик прищурился, заглянул сквозь Тень.

— Ничего! Ничего не изменилось. Все то же. Светлый Иной примерно пятого-шестого уровня силы. Лешка, а что у вас там произошло? Я протокол освидетельствования тела писал, как Максим Максимович сгреб меня в охапку и толкнул в портал… А тут вы с этим Темным, — Костик поморщился,— инквизитор и шеф.

— Я больше не могу ходить в Сумрак. Юрий Юрьевич произнес заклятье и отнял у меня эту способность, — я сглотнул, было очень страшно, что Костик почувствует напряжение в моем голосе и сумеет прочитать мысли.

— Урод! Вот урод! — Костика не интересовала ни моя дрожь в голосе, ни мои мысли. — Я так и думал, что этот мерзавец все-таки сделает тебе какую-нибудь пакость!

Мы распрощались с водителем и насильно сунули ему три сотни в руку, наш рекрут не желал брать деньги с родственников, пусть и бывших. В «Морском волке» было многолюдно, все-таки дело шло к перерыву. Потихоньку подтягивались обитатели соседних офисов со свободным графиком, чтобы успеть выбрать блюда из бизнес-меню до того, как в час дня их менее удачливые коллеги из тех, что стеснены рабочим расписанием, сметут все самое вкусное. Мы заняли столик в углу. Костя взглядом подозвал официанта. Магию применять тут не обязательно. Достаточно дать понять, что мы пришли не на бизнес-ланч и собираемся заказывать из основного меню.

Пиво принесли почти быстро.

— Все-таки все Темные, даже те, которые на первый взгляд приличные люди, оказываются в итоге подонками! — Костя не любил Темных на уровне инстинктов, а Юрия, если верить шефу, еще и боялся. — И я не понимаю всех этих заигрываний с Темных со Светлыми, с Договором.

— Ты не поддерживаешь Договор? — я удивленно взглянул на него

— Чту, приходится. Но не одобряю, конечно! Будь моя воля, порвал бы все договора к чертям собачьим! Ну к едрене фене то есть, — Костя поправился. Черти — это из арсенала Темных, нечего лишний раз их вспоминать.

— Но ведь без Договора была бы война, и на людях бы это отразилось…

— Так нас учат. А как было бы на самом деле, мы не знаем. Может, разметали бы всю нечисть, и дело с концом.

— А если бы разметали нас?

— Значит, такая у нас судьба. Значит, этот мир все-таки не для нас, а для них. Но, я думаю, равновесие поддерживают не Дозоры, и не Инквизиция. Это идет откуда-то изнутри. Мир сам себя хранит от войны.

Костик поднял бокал и начала рассматривать пиво на свет с видом ценителя. Я невольно улыбнулся. Простой хороший парень Костя.

— Лешка, а ведь и ты считаешь меня дурачком, не правда ли? — от неожиданности я я поперхнулся своим пивом и облил скатерть. А Костик от души расхохотался. — Не переживай, я не обижаюсь. А ведь я до того, как меня инициировали, физиком-ядерщиком работал. Атомную электростанцию помогал проектировать.

— Чернобыльскую? — съязвил я.

— Мне сорок шесть, какая на фиг Чернобыльская, я в школу ходил, когда ее запустили. Калининская, в Тверской области… А перевертышем быть не сладко. Не так тяжело, как оборотнем, но сложностей хватает. Вот и приходится имидж поддерживать.

Я рассмеялся. Все-таки хороший простой парень этот физик-ядерщик Костя!

— Я просто хочу дать тебе совет. Оставайся в Дозоре. Попросись на бумажную работу, или что-то с компьютером связанное, ты ж вроде системщик? Не надо уходить. Ты знаешь, ничего у тебя путного с жизнью «как-у-всех» не выйдет, только нервы себе вытерпишь все.

— А с чего ты взял, что меня вообще оставят в Дозоре? Я же теперь вроде как инвалид…

— Ну а как же? Мы же не Темные, мы не выкидываем инвалидов за порог, — «не выкидываем инвалидов» — пронеслось эхом в голове. Когда я сам себя так назвал, это было нормально, а вот когда повторил Костик, я вдруг как-то напрягся. Обидное слово. Что же у меня с настроением сегодня, как маятник то туда, то сюда. — Нервы у тебя. День тяжелый был, — я с удивлением уставился на Костю. — Да на лице у тебя написано все, что ты думаешь! И Иным быть не надо, чтобы понять. Давай-ка допивай пиво, и закажем чего-нибудь покрепче, что больше к случаю подходит. Надираться среди рабочего дня это не дело, конечно, но раз уж от шефа получено «добро», то и говорить нечего!

Виски действительно оказался как нельзя кстати. Я не привык таким образом успокаивать нервы, я вообще что-то крепче пива пью редко и в качестве исключения — и как раз может поэтому, моя голова прояснилась, и я смог начать, наконец, думать о произошедшем спокойнее.

Юрий убил Веденееву. Предварительно замучив ведьму до смерти. М-да, тавтология, масло масляное, но иначе и не скажешь. Видимо, со мною он решил сделать что-то похожее. Иначе зачем он вообще меня похитил? Тьфу, что за бред? Мысли путаются, виски это вам не пиво. А ведь никто меня не похищал и в заложники не брал. Это я сам, как дурак, решил, что Темному можно доверять. Сел в машину, загляделся на него как девчонка, дал себя уболтать. Да признаться, ему даже и убалтывать-то не пришлось. Я всю дорогу пялился на его руки и даже не посмел взглянуть на лицо. Черт! Я сказал это вслух?

— Да ничего, не переживай. Как будто я не вижу, как тебя колбасит от шефа Темных.

— Что-о-о?!

— А, не бери в голову! Лешка, думай, что-то тут не просто. Когда поймешь, зачем Юрию понадобилось лишать тебя способности ходить в Сумрак, тогда клубок распутается.

Я потрясенно смотрел на него. Костя хладнокровно и методично уничтожал свое карпаччо. Я прикрыл глаза и задумался.

— Ему понадобилось лишать меня возможности ходить в Сумрак для того, чтобы я не остался там навсегда, — произнес я, и тут же покраснел.

— Я тоже так думаю, — Костик был невозмутим.— Думай дальше.

— Право на вмешательство, которое он у меня выторговал, было ему нужно, чтобы никто не дергал его за это… безобразие.

— За реализацию собственной прихоти. Он Темный, не забывай это! Надо называть вещи своими именами. Он не ради тебя это делал, а ради собственного эгоизма.

Я опустил глаза. Все потихоньку становилось по местам. Сердце сжалось от дурного предчувствия, а руки покрылись липким и холодным потом.

— Если это эгоизм Темных, то он лучше … пофигизма Светлых, Костя…

Костя оторвался от карпаччо и поднял на меня глаза. Он смотрел серьезно и внимательно.

— А я не знаю, что лучше, Лех! Просто ты однажды определяешься, на чьей ты стороне. А сомнений, как ты знаешь, нет только у них. А у нас… у нас всегда будет вопрос — прав ли я? Или правы Темные? А вопрос — то не в этом, Лешка. Думай, думай, рекрут!

— Чья. Это. Игра, — произнес я по раздельно, выделяя каждое слово.

— Да, мой юный товарищ! Браво! Мы начинаем подбираться к главной интриге дня.

— Кто и зачем убил Веденееву?.. Это может быть только тот, кто предъявил Юрию обвинения в собственном преступлении! — почти прокричал я.

— Молодец, рекрут, делаешь несомненные успехи. А теперь слушай диспозицию: один Темный (пусть и Инквизитор, но цвет-то они не меняют) убил другую Темную и свалил все на третьего Темного. Что думает об этом Ночной Дозор? Да хоть все друг друга поубивайте, лишь бы не было войны. Чем меньше Темных остается, тем нам спокойнее. Ночной Дозор не будет вмешиваться в следствие. Что думает об этом Дневной Дозор? Убита ведьма, находящаяся в бегах, в розыске, от которой нет никакого толка, но с которой было в прошлом немало проблем. Арестован по подозрению в убийстве маг Вне Категорий Юрий, глава Дневного Дозора. Как думаешь, много темного народа за него вступится? Москве он как бельмо на глазу, потому что Завулон его боится. Свои: сильные за его место перегрызутся, а слабых никто не послушает, да и не решатся его ведьмочки вякать. Так-то оно… Сгинет твой Юрий без суда и следствия в застенках Инквизиции.

Я побледнел.

— Так что, Лешка, решай — кроме тебя твой Юрий никому не нужен…

Я сжал кулаки.

— Я… я до Праги дойду. Я найду справедливость!

— Пробуй. И один в поле воин!