Совсем другая Кейденс (джен)

После разговора с принцессой Рябов решил пойти в библиотеку. Ведь где как не там искать всю необходимую информацию о чужеродном мире? К счастью, найти её оказалось не так уж сложно: стоило только позвать стражу, как она сразу же доложила всё без запинки, преданно смотря ему, хотя нет на самом деле не ему, а их принцессе, в глаза. Если честно, профессору никогда не приходилось раньше говорить с кем-либо, кто боится его больше, чем он его.

С одной стороны, это было чувство власти — пьянящее, непривычное и очень манящее. С простым учёным из какой-то пыльной лаборатории так никто и никогда не обращался, словно с президентом, на него всегда смотрели сверху вниз и старались пройти мимо, не обращая внимания. Так что смотреть на чуть было ни заикающихся охранников, старающихся услужить его персоне так, как только можно, было не просто непривычно, это было... Это было изумительно.

Однако с другой стороны возникало опасение, что если не контролировать себя, то чувство власти может в конце концов перерасти в постоянную и непрерывную жажду. Ведь как мало известно правителей, кто хоть раз не злоупотреблял своими возможностями, постепенно превращаясь в жестокого узурпатора. Кто знает, возможно, когда-нибудь Рябов и не захочет возвращаться обратно в пыльную лабораторию родного мира и останется здесь на посту принцессы ради этого чувства превосходства над простыми смертными.

Итак, по прибытии в библиотеку глаза учёного буквально разбежались. Боже, как же тут много книг! Буквально тысячи томов разбросаны по тысячам шкафов, стоящих ровными рядами. Как же жаль, что в этом отсталом измерении не существует интернета. Там хотя бы можно было нужное найти благодаря удобной системе поиска, которая позволяла не рыться в гигабайтах информации, а сразу найти нужное без всяких проблем, существенно сэкономив своё время. Да даже во времена, когда Рябову было всего 10 лет, уже было то, что они звали поисковиком, тот же Google. Эти же груды шкафов с книгами внутри (в каждом гарантировано не меньше сотни, а то и тысячи) выглядели просто страшно при осознании того, сколько времени может уйти на то, чтобы найти малейшую каплю информации здесь!

Увидев его, некая старушка, видимо, местный библиотекарь широко открыла глаза и, поспешив подойти к нему, сказала:

— О! Ваше Высочество... Я не ожидала вас увидеть так скоро. Что бы вы хотели увидеть здесь, Принцесса? У нас есть немало интересных книг на различные темы.

Также, оглядев профессора, библиотекарь добавила:

— Кстати странно, что вы ходите без какой-либо стражи, разве это не опасно?

Рябов незамедлительно поспешил ответить стараясь не выдать своей робости и придать звучанию собственного голоса повелительные интонации:

— В данный момент мне нужны какие-нибудь книги по истории. Ах да, и насчёт охраны... Неужто я не могу хотя бы в стенах родного горо... Империи чувствовать себя в безопасности, не таская за собой кучку стражников?!

Похоже, это тупое оправдание сработало. И ведь стоило хотя бы чуть-чуть разозлиться, как старушка тут же задрожала от страха и поспешила загладить свою вину:

— Конечно-конечно, Ваше Высочество, я совсем не хотела вас оскорбить и я... Я не смею вам указывать, вы вольны поступать как вам заблагорассудится, в конце концов, это вас сама Принцесса Селестия сделала аликорном и это вас, а не меня она сделала Императрицей нашей жалкой Империи, недостойной вашего лика.

Если честно, за это было даже неловко. Библиотекаршу даже чуть инфаркт не схватил. Однако это нужно было сделать, иначе начались бы подозрения, слухи и прочее, не сулящее ничего хорошего. Кстати, видимо, в этом мире всех, у кого были и рога, и крылья почитали за бога. Точнее за богиню. Интересно, куда тут делись все аликорны мужского пола? А также из сказанного старушкой выходило, что Кейденс, чьё тело он занимал, не всегда была аликорном.

— Ничего, со всеми бывает, — ответил Рябов, поспешив успокоить старушку, — главное, чтобы такое больше никогда не повторялось опять.

— Спасибо за снисхождение, Принцесса... — тут же ответила та, склонив голову до земли. — Вы столь милостивы. Но к сожалению, я должна сказать, что все книги, содержащиеся здесь, безнадёжно устарели. В конце концов, наша Империя была изолирована от мира в течение тысячелетия, если не больше.

— Ничего, мне нужны книги конкретно по истории Кристальной империи, — быстро ответил Рябов. — Уж они-то, я думаю, точно не успели устареть.

— О, тогда, Ваше Высочество, с этим не возникнет никаких проблем, — ответила библиотекарша, улыбнувшись, окончательно оправляясь от недавнего расстройства. — Я попрошу стражников доставить Вам в Вашу комнату несколько экземпляров, если не возражаете. И молю Вас, не говорите никому о моей к Вам грубости. Мне очень стыдно за это.

— Замечательно, я буду ждать, — сказал Рябов, улыбнувшись. К счастью, на лице Кейденс это не выглядело как грубый оскал, а смотрелось как понимающая улыбка, как и было необходимо. — И не волнуйтесь, я не собираюсь вас позорить в лице всей Эквестрии. Я же не изверг какой-то.

Таким образом, через полчаса в комнате Кейденс оказалось несколько большущих томов по истории образования Кристальной империи. Но к сожалению, к тому моменту учёный уже заснул.

На самом деле это было даже немного странно. С чего он так быстро заснул, если, по идее, совсем недавно спал как минимум в течении дня или двух? Разве не должен режим сместиться так, как только возможно, и не должен ли он сейчас благополучно читать огромный том по истории Кристальной империи?

Но что ещё страннее — его душа в этот раз приняла облик Кейденс, а не учёного. Хотя в прошлый раз во время встречи с Дискордом всё было наоборот.

Это знатным образом удивило учёного и даже немного испугало, поскольку могло означать всё что угодно. Да и плюс духа хаоса и разрушений в этот раз нигде не было видно. Что настораживало вдвойне.

Но вот тьма неопределённости начала постепенно рассеиваться, сменяясь видом ночного леса. Причём, что странно, деревья были не привычного зелёного леса, а переливались оттенками голубого и синего. Как и всё вокруг.

Неожиданно раздался гулкий голос, звучавший словно отовсюду сразу:

— Ну привет Кейденс, а точнее....

Тут из синего леса выплыло облако дыма, сформировавшегося в принцессу также синего цвета. Раньше Рябов видел её лишь в воспоминаниях Дискорда, и там не смог узнать о ней особо много информации, кроме как о её способности проникать в чужие сны и наверняка менять их так, как ей заблагорассудится, что ничего ему не давало.

Посмотрев на него, принцесса самодовольно улыбнулась и закончила фразу, всем своим тоном подчёркивая своё пренебрежение к нему:

— … а точнее, некое наглое существо, столь сильное, что смогло проникнуть сквозь магическую стену, не дающую пройти никому чужому в наш мир. Во всяком случае, до сего момента. А ведь данная стена была создана усилиями одних из самых сильных аликорнов Эквестрии.

Оглядев его, она изрекла повелительным тоном:

— Более нет смысла в маскировке! Я приказываю тебе скинуть шкуру Кейденс и показать мне свой истинный облик!

В её словах было заключено столь много мощи, что Рябов тут же почувствовал изменения тела, благодаря которым он вновь стал выглядеть как прежде, когда был ещё профессором в родном мире.

Принцесса взглянула на него вновь, пронизывая буквально каждый сантиметр его кожи своим величественным взглядом, изо всех сил показывая, как же он ей отвратителен.

Однако затем она успокоилась и сказала уже не столь грозно:

— Хм-м, я-то ожидала увидеть грозное существо из десятых, нового служителя Хейта, того, кто когда-то был одним из тех, кто почти истребил весь род аликорнов на корню и кто теперь стал даже ещё сильнее, чем прежде. Кого-то, по силам равного самому Дискорду, повелителю хаоса. Но что же я вижу вместо этого? Какое-то жалкое двуногое существо, своим видом подобное обезьянам.

Рябов был обычно весьма сдержанным человеком. Даже когда кто-либо говорил о том, что он никогда и ничего не добьётся в своих исследованиях других миров, он молчал и не обращал внимание. Даже когда начальники Корпорации, где он работал, уделяли ему при каждой встрече внимания не больше чем пустому месту, он молчал и старался забыть об этом как о несущественной мелочи. Но когда какая-то самоуверенная пони, получившая свои способности и статус с рождения и даже не представляющая, какого это — добиваться всю жизнь уважения в обществе, какого это — стараться выбраться из грязи к светлому будущему, это уже не могло пройти мимо него незамеченным, словно таракан на пробирке в его пыльной лаборатории.

Впервые в своей жизни профессор почувствовал злость и гнев. Он, забыв о всякой осторожности, резко сказал:

— Уж простите, что не оправдал ваших ожиданий, принцесса! Я ведь всего лишь мелкий учёный из мира, где мы, «двуногие обезьяны», смогли достичь величия огромного государства, никогда и нигде не используя магию. Да-да, мы всегда достигали всего не с помощью некого дара, который получили с рождения и не прилагая ради этого никаких усилий — о нет, мы построили всё, что у нас сейчас есть с помощью собственного ума, создавая себе технологии и удобства буквально из всего, что нас окружало, а не получая готовым только потому, что родились богом во плоти. Мы заслужили то, что у нас есть, пройдя путь от обезьяны до человека. Вы же так и остались в средневековье просто потому, что вам лень было двигаться дальше. Я изучал немного вашу историю, и всё что я могу сказать, что в течении тысяч лет вы не продвинулись никуда. А чего стоит магия, если вы используете её лишь ради удовлетворения своих мелочных желаний, а не ради развития того, что у вас есть?

Рябов замолчал, переводя дыхание и, если честно, уже жалея, что позволил себе так непозволительно сорваться и уже постепенно готовя себя к медленной и мучительной смерти. Или ещё хуже — к возможности провести остаток жизни в виде каменного изваяния в лабиринте Селестии, как она поступила с Дискордом. Однако всё же было и другое чувство. Облегчение. Он высказал, наконец, всё то, что копилось у него годами в душе, оставляя небольшой осадок, растущий с каждым годом, проведённым в пыльных лабораториях никому не нужным учёным без малейшего намёка на личную жизнь. Боже, а злость может быть довольно-таки приятным чувством, если подумать.

Однако принцесса, похоже, пока не собиралась его убивать. Выслушивая его тираду, она внимательно изучала его лицо, видимо, о чём-то задумавшись. Когда же он закончил, она даже улыбнулась и ответила:

— Эх, простой смертный, вижу, ты смел и отважен, как бы ни пытался подавить в себе эти качества. А теперь о твоих словах про отставшее развитие нашей страны. На самом деле всё не так просто. Позволь тебе продемонстрировать...

— Стой, — перебил её профессор. — Каким образом ты смогла меня вычислить?

— Ах, как же ты невнимателен! — рассмеялась принцесса. — Как по-твоему, сложно ли было отследить твой сон, который ярко отличался от любого другого в Эквестрии, и со стороны, стоя во тьме незаметно даже для самого Дискорда, проследить за вашей сделкой? Я же повелитель ночи и снов всех, кто ниже меня по происхождению в этом государстве. Кстати, не одобряю твой выбор. Дискорд неуравновешен и безумен. Он старый пройдоха и тебя он предаст сразу же, как окажется на свободе. А как окажется... То вся Эквестрия погрязнет в огне от тех масштабных разрушений, что он устроит ради собственного удовольствия. А теперь всё же, раз мы разобрались с этой мелочью, позволь тебе продемонстрировать то что случилось тысячу лет назад, когда мы только вступили на престол. Кстати можешь называть меня Луна. Гордись этим, ибо это великая честь для таких низших созданий как ты.

И Луна так же, как и Дискорд не так давно, переместила Рябова в свои собственные воспоминания. Они оказались в огромном зале, расписанном древними рунами и символами, с огромным круглым столом посередине, за которым находились две принцессы, которые выглядели намного моложе, чем были сейчас. Также рядом с ними стояли множество пони, которые склонили пред ними колени. На глазах профессора прошёл процесс их коронации и возведения их на престол. Если, конечно, он правильно понял происходящее.

Луна подтвердила его слова:

— То, что ты сейчас видишь — наша коронация, день, когда мы взошли на престол Принцесс Эквестрии, — сказала она. — Совсем недавно произошло множество трагедий мирового масштаба, не говоря уже о войне с могущественными существами из десятых миров, которые принесли с собой разруху и страдания в нашу до этого жившую вполне благополучно страну. И чтобы ты понял их мощь, то вот тебе пример одного из таких существ, живущих сейчас с нами, но заточённый в камень. Дискорд. Его бросили тут, отступая в свой мир, его же собратья, и он остался здесь, обозлённый на весь мир за собственные страдания.

Мы были молоды и юны. К сожалению, к тому моменту большинство аликорнов были истреблены монстрами, которые были пострашнее, чем Дискорд, Селестия и я вместе взятые. Именно поэтому нас и пришлось назначить правителями, ведь мы остались единственными особами голубой крови в стране. Однако, само собой, Дискорд, будучи гениальным в собственном безумии, смог привлечь на свою сторону огромную армию чейнджлингов. Ах да, ты же не знаешь, кто такие чейнджлинги. Это отвратительные существа, живущие одним огромным роем и имеющие способность принимать облик любого существа, которого захотят. Они были идеальными шпионами, а стоило Дискорду объединить их в один-единый рой, пообещав несметную мощь и нового правителя, который объединит в себе мощь роя и способности аликорнов, как они и вовсе стали практически непобедимыми.

Само собой, такая армия смела нас с престола быстрее некуда. Ведь мы были неопытны и слабы, особенно по сравнению с уже тогда одним из самых могущественных существ Эквестрии — духом хаоса Дискордом. К счастью, спустя несколько лет мы нашли артефакт столь мощный, что с его помощью смогли победить даже его. Правда, не уничтожить. В итоге мы завладели престолом и стали обдумывать, как же нам вернуть стране былое могущество и устранить царящую тогда разруху и несчастье.

Рой чейнджлингов смог уже тогда обрести собственную королеву, мутировавшую благодаря магии при скрещивании сильнейшего из чейнджлингов и одного аликорна, когда-то пойманного Дискордом в плен. И они уже давно перестали обращать на нас внимание, создавая свой рой и ища другие стаи, дабы присоединить их к себе либо же уничтожить как потенциальных конкурентов.

Мы решили, что лучшим решением будет создать иллюзию некой идиллии, некого идеального общества без притеснения, без проблем, без всего, что могло бы помешать благополучию наших подданных. Также мы ввели тот самый культ аликорнов как богинь и таким образом усилили своё влияние на простых смертных, которые стали верить буквально каждой нашей лжи на слово. Мы остановили развитие и заставили страну застыть в этом состоянии идеального благополучия и порядка, без всяких новых технологий и прочего, что могло в итоге привести к бунтам, революции и падению нашего авторитета.

— Пойми, страна была в разрухе, и мы просто не могли тогда позволить невинным пони увидеть ужасную правду, — продолжила чуть погодя Луна, переведя дух. — Но ты же не думаешь, что я рассказываю тебе это случайно? Моя сестра консервативна и в течение тысяч лет не хочет разрушать эту ужасную иллюзию. Когда-то я поступила неосторожно и прямо предложила ей тысячу лет назад открыть народу глаза и устремиться к будущему, которое они заслуживают. В итоге она не послушала меня, и когда я оказала ей сопротивление, просто заточила меня на луне на долгие столетия. И теперь я всё ещё хочу осуществить свой давний план, освободить Эквестрию от розовых очков и помочь ей вернуть реальное величие, а не напускное бахвальство.

Всё это время учёный слушал внимательно, стараясь не упустить ни малейшей детали. Особенно его заинтересовала история, мельком упомянутая Луной о неком гибриде между аликорном и чейнджлингом, ставшим тогда новой королевой Роя. Интересно, жива ли она ещё? Но особенно, конечно, была ужасной та правда, открытая ему только что. Но всё же принцесс можно понять. Скорее всего, они просто сделали неверное решение, и сейчас, по прошествии столь многих лет просто не могут так легко отказаться пусть и от заведомо неправильных, но всё же устоявшихся веками обычаев. Обманывать собственный народ и загонять его в средневековье, не давая поднять головы. Как же хорошо, что у них в России никогда не было такого ужаса.

— Хорошо, — сказал профессор, дослушав рассказ принцессы, — я рад, что ты готова сделать всё ради своего народа, ради своей страны, в конце концов, но как тебе в этом деле могу понадобиться я? Я ведь далеко не политик и плохо разбираюсь в государственных делах.

— Ты же, как ты сам говорил, человек с умом, учёный, — ответила Луна, вновь улыбнувшись. — Ты же смог проникнуть сквозь стену между мирами, которую не мог уничтожить сам Дискорд.

— Да, но со стеной вышло случайно, я даже не понимаю, как это вышло, — попытался возразить Рябов.

— Дуракам везёт трижды, а умным в два раза больше, как говорят у нас в Эквестрии, — сказала Луна. — Думаю, такая светлая голова как у тебя поможет мне, когда понадобится сделать финальный рывок для победы над моей консервативной сестрой и освободить жителей нашей страны от рабства в иллюзиях, которое они сами не в состоянии узреть. В любом случае помни, что я всегда могу раскрыть правду, что ты совсем не та Кейденс, за которую смеешь выдавать себя, так что, фактически, у тебя просто нет выбора, — сделала она акцент на последних словах, при этом слегка помрачнев.

Профессор немного даже приуныл от такого предложения без возможности отказа. Его долги к жителям этого мира росли не по дням, а по часам. Но само собой он не посмел отказаться:

— Само собой, я помогу тебе чем смогу, если ты не станешь меня выдавать, — ответил он, медленно кивнув головой.

— Чудно, — сказала принцесса и, развернувшись, ушла, растворяясь в тени.

Тут же синий лес сменился тьмой, из которой навстречу Рябову вышел Дискорд немного мрачнее, чем в предыдущий раз. Видимо, он всё же что-то услышал из их разговора с принцессой Луной, ну или просто вспомнил о мучительных годах заточения в каменном плене.

Но в любом случае не время думать об этом. Ещё будет момент, когда можно будет обдумать сказанное Луной. А сейчас профессору Владимиру Рябову предстоял первый урок магии в его жизни...