Иноземец (гет)

Армия Свободного Орлея выступила из Латерры через два дня после похорон в полном составе, двадцать тысяч человек. Палило августовское солнце, влажность была сильнейшая. Их сердца пылали в один тон. Я наблюдал за их лицами, когда они выходили из северных ворот на недавно расширенную дорогу, ведущую в Халамширал. Нетрудно было расшифровать их чувства. Как только толпы провожающих и семей исчезли за воротами, их глаза не отрывались от дороги, а темп марша был бодрым. Семьи были в слезах, но не мои солдаты. Все знали, что теперь поставлено на карту.

В траурной речи Владычицы Церкви Брэндон по убиенным душам говорилось, что у Орлея нет законного правителя, кроме избранного народом. Теперь нам предстояло доказать это. Силой.

Перед тем, что впоследствии стало известно как «День длинных ножей»⁽¹⁾, план состоял в том, что мы выступим в поход на Халамширал, двинемся на восток, чтобы взять Джейдер, и с этого момента будем сражаться, защищая то, что у нас есть. Однако, всё изменилось, и у нас было некоторое представление о том, как будут развиваться события. По моим меркам, новости распространялись крайне медленно, поэтому мы не могли знать наверняка, но даже так мы могли предугадать реакцию немалого числа дворян, которые благоволили нашему делу. Опасаясь схожей расправы, они не станут поднимать свои армии и своих вассалов в поддержку нашего дела.

Кто бы ни попытался убить всё руководство Свободного Орлея, он, по сути, затушил огонь революции везде, кроме востока Долов. Угли всё ещё тлели, так как убийства, возможно, были самой эффективной пропагандистской победой, которую мы когда-либо могли одержать, чтобы доказать нашу позицию, касаемо коррупции в Империи, но ни у кого не хватало духу противостоять такой жестокости. Не тогда, когда она шла из тени. Будь у нас дипломаты и посланники, достойные так называться, возможно, мы смогли бы возродить пыл нашего дела, но у нас их не было, и все, кто мог бы сыграть такую роль, были мертвы. На самом деле, я думаю, справедливо будет сказать, что дипломатия была самым слабым местом в нашем деле ещё до этой серии убийств.

В общем, наша стратегия претерпела изменения. Нашим единственным шансом вернуть себе возможность собрать всех патриотически настроенных орлесианцев под единым знаменем был поход туда, где они находились. Мы всё равно пошли бы на Халамширал, чтобы получить рабочую силу от огромного количества поддерживающего нас населения. Мы всё равно пошли бы на Джейдер, не только для того, чтобы освободить его, но и чтобы захватить крупную часть Имперского флота, или, по крайней мере, лишить его возможности пользоваться обширными гаванями. После этого мы бы пошли по Имперскому тракту на Лид, Вершиль и до Монтсиммара. Полностью контролируя Долы и южное побережье моря, мы должны были быть способны прорваться через Серединные земли Империи в Вал Форэ и в сам Вал Руайо. Каждый город будет действовать по принципу домино, что ещё больше склонило бы чашу весов в нашу пользу.⁽²⁾

Этот план с самого начала не был лишён проблем. Большинство простолюдинов за пределами Долов не были знакомы с нашими принципами. В других регионах «Здравый смысл» читали только дворяне. Это означало, что нам придётся полагаться на дворян, которые верили в то же, что и мы, по крайней мере, поначалу. Идти сухопутным путём вместо того, чтобы нанести прямой удар через море по Вал Руайо, тоже было рискованно, так как это давало роялистам время на организацию. Не то чтобы я верил, что у нас был выбор. Таковы были препятствия, с которыми, как мы думали, нам придётся столкнуться. Наши ожидания были далеки от реальности.

Новоявленная Национальная Ассамблея одобрила план огромным большинством голосов по воле Джули и Циары, обе были обеспокоены тем, что его амбициозность может впоследствии спровоцировать всех пойти на попятную. За что винили бы меня, вздумай я возразить против плана. Поскольку данная стратегия фактически стала законом страны, остановить её реализацию было невозможно. «Свобода или смерть» теперь была национальной политикой.

Всё в итоге пошло совсем не по плану.

_______________________

Я вёл миротворцев впереди основных войск, и мы сумели собрать ещё пять тысяч добровольцев из ополчений, которые организовывались с начала года. Мы соединились с армией у Переправы Гетрана, официальной границы между Долийскими Землями Короны и Долийскими Серединными Землями. Там, где наши новые дороги встречались со старыми, менее ухоженными. Сам городок пустел, что неудивительно, за исключением эльфов, которые быстро присоединились к нам. Циара даже узнала нескольких из них, и выражение их лиц, когда она подъехала с двумя телохранителями-шевалье за спиной, было совершенно бесценным. Вице-канцлер почти сразу спешилась, чтобы поприветствовать их объятиями. Исполняя в процессе политический ход, сама того не осознавая.

Мы разбили лагерь в одном дне пути от самого Халамширала, армия в основном была измотана вынужденным маршем. Даже наши лошади нуждались в отдыхе. Словно сама судьба выбрала это место. Весь поход был подобен наполненным ностальгией путешествию в прошлое. Мы проходили мимо леса, где сражались с сильванами, вершины холма, где когда-то давно сражались с сиром Мило Дювалем, места у реки, где Джули, Тэм и я впервые занялись любовью, и, конечно же, самой Переправы Гетрана, где мы впервые повстречали Циару. Поэтому, узнав очередной участок дороги, когда моя армия устала, а вечер клонился к вечеру, я объявил привал на ночь и разбил лагерь в дубовой роще.

К нам были вызваны мои командиры и ещё несколько человек, а также почётный караул. Сопрано, МакНалти, Микро, Веларана, Луиза де Виллар, Баррис, Маркхэм, Валле, Владычица Церкви Брэндон и Анри Клуэ. Когда все собрались, я, вместе со взводом гренадёров, повёл всех в лес вдоль подножия знакомого утеса.

К месту крушения.

Останки дракона, как вы можете себе представить, долго не пролежали, кости забрали для продажи или демонстрации. Голову, кстати, увезли в Вал Руайо для изучения. На мгновение я подумал, что вертолёт тоже забрали. Несколько обгоревших деревьев всё ещё стояли как свидетельство событий, произошедших в этом месте, но остальные снова зазеленели.

— Да где же он? — подумал я вслух, вышагивая впереди группы и снимая мой берет.

— Где что, милорд? — спросила Микро.

— Должен признать, Сэм, это одна из самых странных вещей, которые ты делал, — добавил МакНалти. — Военный совет посреди леса?

— Мне кажется, мы здесь не поэтому, — ответила Сопрано.

— Определённо, — добавила Веларана.

Я проигнорировал их и продолжил искать пещеру как ориентир, чтобы найти нужную дорогу. Тем временем за моей спиной продолжался шумный разговор о том, что я задумал. В основном я игнорировал их, пока вопросы не начали задавать в другом месте. В частности, Баррис, как любителю рубить с плеча, сразу перешёл к сути дела. Я слушал, пока шёл.

— Мадам канцлер, вам известно, зачем мы здесь? — спросил Баррис.

Джули засмеялась, к ней быстро присоединились Армен и Тэм. Никто из них ничего не выдавал. Этого было почти достаточно, чтобы заглушить ворчливую фразу Лехи.

— Может, поделитесь? — спросила гномка.

— Терпение, — предупредила Тэм. — Скоро он приведёт нас, — это означало, что она уже заметила то, что я искал.

Я обернулся и приподнял брови, желая получить подсказку. И конечно же, я получил наклон головы в сторону заросшего участка. Мне хотелось дать себе пинка, когда на него указали. Примерно в двадцати метрах от меня, среди кустов чуть поменьше стоял куст, напоминающий форму вертолета.

— Полковник Веларана, Армен, не поможете? — попросил я. — Иначе мы проторчим здесь всю ночь.

Маги вышли вперёд. Армен взмахнул своим копьевидным посохом со спины. Он направил его на растительность вокруг того места, куда я хотел пройти. Из навершия вырвалась струя пламени, и он взмахнул посохом справа налево — сухие растения полностью охватило пламя. Когда с этим было покончено, Веларана закрутила над головой собственный посох, более сложный по конструкции, а затем крепко сжала его в руке. Крохотная метель пронеслась сквозь огонь, погасив пламя и вырвав останки растительности из почвы. Впечатляющая демонстрация магии, хотя мне пришлось прикрыть глаза, чтобы в них не залетела грязь. Когда пыль осела, путь к вертолёту был свободен.

Все полностью притихли, когда я начал срезать и сдирать лозы с корпуса летающей машины, обнажая её окрашенную металлическую поверхность. Дальше больше, та выглядела так, будто её вообще не тронула погода.

— Не понимаю, — сказал я, обращаясь Армену. — Он совсем... не пострадал и не покрылся ржавчиной?

— Всё, к чему прикоснулась Тень, реагирует отличительно, — ответил маг, пожав плечами. — Видимо, материалы из твоего мира не разлагаются естественным образом.

Я посмотрел на Веларану в поисках подтверждения.

— Это логично, раз уж тебе нельзя навредить магией, — согласилась эльфийка. — Живые существа по естеству своему связаны с Тенью в Тедасе. Ты отталкиваешь влияние Тени, разрушая альтернативные реальности, которые та создаёт. Возможно, твои материалы делают то же самое, существуя здесь, но не подвергаясь воздействию алхимии нашего мира.

Это звучало не очень правдоподобно, но я не был учёным, как и не была Веларана.

— Это из вашего мира? — спросил Брэндон. — Что это такое?

Я прекратил сдирать растительность и повернулся к толпе.

— Эта та летающая машина, благодаря которой я очутился здесь, — ответил я, а затем обратился к сержанту взвода с нами. — Гренадёры, подсобите здесь.

Крупные мужчины и женщины начали обходить собрание командиров на тёплой и слегка увлажнённой землей. С вертолёта убрали всю зелень в мгновение ока, хотя солдаты замедлялись по мере того, как той открывалось всё больше и больше. Тусклая зелёная растительность хорошо скрывала профиль вертолёта, особенно все те лозы, но форма машины начала чётко прорисовываться. Я сам отцепил лозы от частично сломанных лопастей сверху.

Глаза большинства присутствующих были шире, чем я когда-либо видел, и исключения тоже были заметны. Маркхэм не сделал ничего, только приподнял правую бровь так высоко, что я подумал, что она может в любой момент улететь. Сопрано сохраняла своё обычную непоколебимость, хотя и двинулась впереди всех, чтобы рассмотреть вертолёт поближе. Владычица Церкви не могла решить, смотреть ли ей на машину или благоговейно взирать на меня. Я не мог не улыбнуться их реакции. Многие сомневались в том, действительно ли я пришёл из другого мира, с силами Тени или нет. Эта демонстрация, по сути, поставило точку в этом вопросе.

Естественно, моя семья была только рада зайти дальше.

Джули подвела Циару и Леху за руки к задней рампе и, немного повозившись, смогла открыть её. Внутри всё было точно так же, как я помнил: лишённое почти всего, что могло пригодиться, и совершенно не пострадавшее от разрушительного действия времени и внешнего воздействия, за исключением небольшого количества пыли. В голове прокручивалось событие, которое привело меня в Тедас. Я вспомнил, как меня окутала жидкие зелёные молнии, силы, действующие на моё тело и сам вертолет. Я не мог удержаться. Я забрался внутрь, прошёл дальше, к кабине пилота, и занял одно из кресел «стрелка», обращённое назад. То самое, на котором я сидел, когда прилетел. Я хотел было пристегнуться, но остановился, так как за мной с любопытством наблюдали самые высокопоставленные и влиятельные представители Свободного Орлея.

Все сели, как бы готовясь слушать. Я молчал. Я не знал, с чего начать, и совершенно невероятный вид средневековых дворян и простолюдинов, одетых в самую странную смесь одежды, ничуть не помогал делу. Но я выбирал своих подчинённых не за их почтительность, и это было видно.

— Милорд, вы привели нас сюда по какой-то причине, — произнесла Сопрано, озвучивая мысли группы. — Желаете рассказать нам, по какой?

Я открыл было рот, чтобы заговорить, и снова закрыл его. Мне нужно было разрешение.

— Джули, Тэм, могу я рассказать им немного о том, о чём мы думали, когда впервые встретились? — спросил я.

Они обменялись взглядами. Мы никому не рассказывали о том, что пережили в Халамширале. Мы без лишних слов сошлись на том, что события той ночи, когда восстали маги, это тайна, которую нужно сохранить ото всех любой ценой. Мы должны были поддерживать фикцию того, как мы все сошлись, ради нашей же защиты. В значительной степени так оно и оставалось. Нам были ни к чему недоказауемые обвинения в преступлениях, которые разрушат часть нашего авторитета. Я не собирался рассказывать всю историю, только её часть.

В конце концов, Тэм быстро кивнула, и Джули повторила её жест. Они доверяли мне. Я улыбнулся и повернулся к остальным.

— Простите, я должен был спросить, — сказал я. — Я находился в этом вертолёте... на этой летающей машине в моём родном мире, когда её забрали. Может быть, вы не верите, что летающие машины возможны, но вот она перед вами. Хотел бы я заставить её работать, но боюсь, что сейчас это не под силу даже Джули.

Я замолк на мгновение.

— Когда я впервые встретил Джули и Тэм, мы говорили о побеге обратно в мой мир, на Землю, — продолжал я. — Я думал, что летающие машины, подобные этой, спустятся с небес, мои земляки и наши союзники высадятся здесь и увезут нас подальше от Латерры и всего остального. Наверное, я вообразил себя героем-победителем, увозящим двух прекрасных дам подальше от всего плохого.

Появились ухмылки, что немного подняло мне настроение.

— Это была мечта и ничего больше, — сказал я.

— Почему? — спросила Веларана. — Если ты пришёл через Тень, то наверняка есть способ вернуться?

— У меня есть информация из двух очень надёжных источников, что это практически невозможно, — ответил я.

Опуская тот факт, что это была информация от тевинтерского мага и духа мёртвой женщины. Тибериус был прямым свидетелем того, как другой землянин двадцать лет искал прямой путь назад, помогая тому всё это время. Безрезультатно. Альтернатива: войти в Тень и искать выход там; по сути полнейшая глупость. Тень буквально бесконечна, а дух баронессы показал мне, что портал с Земли, как таковой, висит возле самой недоступной части Тени — самого Чёрного Града. Так что, если я только не принесу в жертву огромное количество невинных людей и не обзаведусь собственной летающей машиной, ничего не выйдет.

Веларана поморщила носик, будто не совсем соглашаясь с такой оценкой, но ничего не сказала. Больше ни у кого не возникло вопросов по этому поводу.

— Одна из причин, по которой я привёл вас сюда, состоит в том, чтобы показать вам, что возможно, если мы выиграем эту битву, — сказал я. — Летающие машины и оружие, способные уничтожить целые армии, и это только начало. Болезни, голод, нищета — мы сможем избавиться от них или уменьшить их. Но это будет нелегко.

Я встал и прошёл мимо всех, спустился по рампе и зашагал к следующему искомого месту. Все молча последовали за мной, пока мы не подошли к надгробиям.

— Я пришёл в Тедас не один, — сказал я. — Эти камни отмечают могилы солдат, которые были вместе со мной. Дракон убил их в первый час нашего пребывания здесь. Когда он напал, они даже не колебались. Они сражались до самого конца.

Я сделал паузу.

— Наверное, другая причина, по которой я хотел прийти сюда, это сказать, как я хотел бы, чтобы они не погибли, — объяснил я. — Они серьёзно могли бы помочь нам. Эта война будет не похожа ни на что, что кто-либо когда-либо видел. И я молюсь, чтобы она была короткой.

Как наверняка известно большинству читателей, она не была короткой. По крайней мере, для большинства вовлечённых.

— Ты дурак, — внезапно произнесла Леха.

— Чего? — ответил я.

— Мы победим, — сказала она. — Очень жаль, что твои друзья погибли, но они нам не нужны. Взгляни на людей здесь. У нас уже есть те, кто нам нужен.

Я выпустил воздух из носа от забавы и удивления. Леха Кадас, циничная торговка, только что провозгласила свой оптимизм в нашем деле. Мне показалось, что нужно поднять глаза на темнеющее небо, и посмотреть, не упадет ли сейчас луна. Остальные вышли из транса и тоже выглядели довольными, и я должен был признать, что Леха была права. У нас были отличные воины, такие как Циара, Луиза, Сопрано, МакНалти, Микро, Баррис и даже сама Леха. У нас были одни из самых сильных магов, которых когда-либо знал Тедас: Армен, Веларана, Валле и Маркхэм. У нас были великие лидеры, такие как Владычица Церкви Брэндон. У нас были Джули и Тэм, два человека, которые были незаменимы как с точки зрения их навыков, так и как люди, дорогие моему сердцу. За нами шли миллионы людей, благодаря этим выдающимся личностям, каждая из которых внесла свой уникальный вклад в общее дело.

— Полагаю, что так и есть, — признал я. — Но я всё равно хотел, чтобы вы все увидели это, перед тем, как всё закрутится.

Они все, судя по всему, оценили это и пожали мне руку. Я поблагодарил каждого из них, а Тэм и Джули ещё и поцеловал.

Я встревожил их, начав копаться в одной из могил, чтобы достать оружие, которое я закопал над Пателем. Рано или поздно кто-то ещё узнает об этом месте, и я не собирался оставлять полезные оружейные технологии, чтобы кто-то мог их прибрать себе. Как только яма, которую я сделал, была вновь засыпана, я приказал гренадёрам встать в строй, и заиграла «Тишина»⁽³⁾. Владычица Церкви совершила над могилами погребальное песнопение, на что она очень милостиво согласилась, несмотря на то, что мёртвые не были преданы огню.

Итак, попрощавшись с прошлой жизнью, мы вернулись в лагерь и с нетерпением ждали возможности создать новую жизнь для Орлея, а возможно, и для всего мира. Какими же мы были идеалистами.

_______________________

Запах Халамширала мы почувствовали задолго до того, как увидели его. Даже если бы наши разведчики не сообщили нам, что город находится в самом разгаре бунта, дым начал подниматься с севера ещё утром. Едкий смрад разносился сильным северным ветром с Недремлющего моря по холмистой местности, которая доминировала над окрестностями города. К тому времени, когда мы увидели тот поздним вечером, ситуация там, как я считаю, не могла быть хуже.

Я был с Тэм, Джули и Циарой впереди нашей основной колонны, когда мы поднялись на холм и наконец-то увидели это место.

— Мы вернулись, — сказал я им, мягко остановив Беллону, на которой сидел, и отойдя в сторону от дороги, чтобы пропустить войска.

— Создатель... только взгляните на стены, — сказала Джули.

По толщине, высоте и роскоши огромные, отделанные мрамором стены Халамширала уступали только стенам Вал Руайо. Однако, в тот августовский день они приобрели несколько особенно тревожных аккомпанементов. Под ними находились тысячи, возможно, десятки тысяч людей, прижавшихся друг к другу с тем, что, как я могу предположить, было их имуществом, которое они могли унести. Причина, по которой они оказались за стенами, была очевидна. Треть города была охвачена огнём. А со стен свисали трупы.

Я принялся рассматривать всё это в бинокль, сжав челюсть. Тела были не просто подвешены за шею, они висели на крюках для мяса, вбитых в самую плоть. Красные пятна, размазанные по белому камню, свидетельствовали о том, что они были живы, когда всё это происходило. Большинство мёртвых были эльфами.

— Блять, — сказал я. — Мы опоздали.

Я передал бинокль Циаре. Она посмотрела в него всего мгновение, прежде чем её стало плохо. Она спрыгнула с лошади и опорожнила желудок на землю. Я хотел извиниться. Её тошнило не из-за отсутствия опыта общения со смертью. Её тошнило из-за нашей неудачи.

— Что теперь? — спросила Тэм, с жалостью глядя на нашу долийскую подругу.

— Теперь мы возьмём город, — сказала Джули тоном, не допускающем возражений, — и отдадим под суд за измену всех дворян, которые не на нашей стороне.

Сомневаясь, что у нас будет такая возможность, я нахмурился. Вместо того чтобы высказать свои возражения, я поискал наших разведчиков.

— Хорошая новость, скоро появятся деньги на строительство, — радостно щебетала Леха. — И, похоже, большинство выбралось целыми. Вряд ли можно было ожидать чего-то лучшего.

Я поперхнулся от возмущения. Нажива Лехи всегда выделялась на фоне остального, но даже для неё это было слишком бессердечно. Я бросил на неё предупреждающий мрачный взгляд, но в ответ получил лишь вызывающий взгляд и скрещенные руки.

— Чересчур, гном, — сказала Тэм.

— Не смеши меня, — ответила Леха. — Я вам гарантирую, что эльфы сейчас пытаются проникнуть внутрь и сжечь весь Высокий квартал дотла. Возможно, они даже преуспевают. Они бьют в ответ с той же силой, с какой бьют их, вот что такое бунт, пока одна из сторон не возьмёт верх над другой.

Я отвернулся, не желая признавать её правоту.

— Где сраные разведчики?! — крикнул я, раздражённый отсутствием новостей — Я ни за что не поведу туда наших людей, пока не узнаю точно, что там происходит.

Циара громко откашлялась и встала. Зная, что ей это понадобится, я протянул ей свою бутылку с водой. Она благодарно кивнула и прополоскала рот, прежде чем сделать глоток.

— Халамширалу не понадобилось бы восставать, если бы мы действовали достаточно быстро, — сказала она. — Но Леха права. Их слишком много, чтобы городская стража и шевалье могли их всех убить.

Я промычал, признавая её логику, и стал изучать другие детали, которые мог разглядеть со своего места. Южные ворота, через которые мы с Джули, Тэм и Арменом сбежали из Халамширала больше года назад, были открыты. Более того, там пестрела активность. Люди входили и выходили через эти ворота. Казалось, что туда входили в основном здоровые люди, а выходили — уставшие и раненые, причём последние часто ехали на ручных тележках или тянули их за собой.

Они тоже начали замечать спускающуюся к ним армию, останавливаясь от своих дел и указывая в нашу сторону. К моему нетерпению добавилась необходимость разобраться в ситуации. Поскольку неизбежная обязанность легла на мои плечи, я подтолкнул Беллону вперёд в надежде, что, может быть, те, кто снаружи, смогут рассказать мне больше о происходящем.

Мы поскакали по краю дороги и мимо того места, где армии было приказано разбить лагерь, на подножии холма, обращённого к городу, прямо за пределами досягаемости луков. Как только мы проехали эту отметку, мы ускорились, и наше присутствие привлекло столько внимания, сколько и следовало ожидать.

Это были те же самые люди, те же самые лица, которые я видел, когда Джули, Тэм и я пробирались по улицам с фонариком, с одним лишь конкретным изменением. Вместо презрения и страха при виде людей, что было очень даже очевидно для меня в прошлом году, глаза эльфов были широко раскрыты, в них виднелись интерес и надежда. Знакомое давление, связанное с необходимостью соответствовать ожиданиям, зудело в глубине моего сознания, когда я в полном оцепенении замер перед толпой. Все их глаза уставились прямо на меня.

Первым, кто заговорил, был ребёнок.

— Вы Местник? — громко спросил маленький мальчишка, указывая на меня, пока его мать не затащила его обратно в толпу.

Джули улыбнулась Тэм, как бы разделяя шутку обо мне. Я нахмурился, не получив в ответ ничего, кроме забавного блеска в её взгляде. Джули вышла вперёд на вершине Реваса, чтобы обратиться к толпе.

— Bonjour Halamshiral, — сказала она. — Je suis la Grande-Chanceliere de l'Orlais Libre. Qu'est-ce que il passe ici? Où sont les chevaliers du Comte?⁽⁴⁾

Эльфы Халамширала недоуменно посмотрели друг на друга. Не то чтобы они не понимали сказанного. Многие из них, конечно же, говорили на общем языке, так как многие из них работали слугами при императорском дворе или в домах купцов и дворян. Так же, как и в полях, родным языком для них был орлесианский — результат давней попытки Церкви привязать население к вере.

Загвоздка, однако, заключалась в том, что ни один дворянин никогда не говорил со слугой на орлесианском. Орлесианский язык был предназначен для личных разговоров — разговоров, в которые иностранцы не должны были быть посвящены. Если при вас двое орлесианцев начинали разговаривать на своём языке, это был явный сигнал, что вас это не касается. И наоборот, разговор исключительно на общем наречии с иностранцами и нижестоящими был сигналом превосходства говорившего. Поэтому, несмотря на то, что орлесианский являлся и их родным языком, со слугами разговаривали на общем. Джули только что грубо и без зазрения совести нарушила это неписанное правило.

— Le Comte est dans le Palais d'Hiver, avec ses hommes, — последовал ответ. — Les patriotes attaquent la chausée maintenant.⁽⁵⁾

Граф Пьер де Халамширал и его охрана довольно мудро решили укрыться, а не присоединяться к шевалье в попытке сжечь это место, хотя я не сомневался, что поджигатели рано или поздно будут вынуждены бежать, чтобы присоединиться к нему. Но не это привлекло моё внимание. Мостовая, соединяющая город с Зимним Дворцом, была, пожалуй, самым защищённым подходом перед любыми атаками, даже если та и не была построена так, чтобы выдержать решительный штурм. Нашим товарищам-патриотам, видимо, действительно было трудно прорваться с любой другой стороны, если на выбрали такой маршрут атаки.

— Le Vice-roi les rejoindra avec nos soldats⁽⁶⁾, — ответила Джули. В самом деле, наместник присоединиться к ним.

_______________________

Разведчики вернулись практически с той же информацией. Высокий квартал, вопреки представлениям Лехи, первым пал перед натиском патриотов, вся эта часть города перешла на нашу сторону благодаря сторонникам в рядах купцов. Звёздное знамя было поднято над Церковью в знак нашего прихода, и план купцов пришёл в действие. Ходили слухи, что именно по этой причине роялистские шевалье взялись жечь город. В это время года в Халамширале было не так много дворян, и шевалье, оставленные для поддержания порядка, явно боялись худшего исхода. Их задницам грозил не меньший, чем от наших штыков, гнев их хозяев в случае их неудачи. Это была хорошая новость.

Плохая новость заключалась в том, что на мостовой царил сущий беспредел. Горожане атаковали ворота дворца в самом начале восстания, ещё до того, как шевалье отступили внутрь, однако их нападение было легко отражено лучниками, охранявшими дворец. Они попытались снова, используя уже чуть больше смекалки. Лидеры патриотов собрали несколько телег, прибили к ним столы и попытались использовать их как щиты, чтобы подпустить бунтовщиков поближе. Стены Зимнего Дворца были достаточно низкими, чтобы на них можно было легко взобраться. Телеги были подожжены, причём не лучниками, но мы ещё дойдём до этой части. Итак, путь ко дворцу преграждало не только присутствие врага, но и горящие и обугленные обломки дюжины телег.

Мои действия были довольно быстрыми, если можно так выразиться.

Я ввёл войска Сопрано и Микро в сам город, чтобы восстановить порядок и взять ситуацию под контроль. Леха была прав в одном: эльфы города не стеснялись проливать кровь. Сопрано обнаружила большую толпу эльфов, устроивших показательный суд на главной рыночной площади Высокого квартала. Рыдающие роялистские дворяне и купцы со своими семьями были раздеты до нижнего белья, выставлены на всеобщее обозрение, и толпа решала, как лучше их казнить. Полковник немедленно положила этому конец, и роялистам было позволено бежать, что впоследствии помогло нам спасти жизни многих наших сторонников.

Джули и Циара отправились с солдатами в город, где они могли принести наибольшую пользу, чтобы установить контроль и собрать поддержку среди жителей. Армен, Тэм и Леха остались с беженцами за южными воротами, чтобы помочь раненым и больным, или, в случае Лехи, собрать рабочих для расчистки городских улиц. Я повёл остальную часть армии вокруг городских стен к Зимнему Дворцу, и там нас ждал первый приятный сюрприз.

Вместе с Гвардией Наместника Луизы и эльфийскими уланами я скакал впереди, чтобы посмотреть, с чем нам предстоит иметь дело. Я ожидал увидеть великолепный вид самого Зимнего Дворца, его охрану вдоль стен и у внешних ворот, выходящих на Имперский тракт. И я в самом деле увидел всё это, но с добавлением нескольких сотен шевалье снаружи стен.

Там, вдалеке под белым утёсом мраморной скалы было небольшое скопление жёлтых перьев, синих и фиолетовых табардов и лошадей. Они также спешились с лошадей и выглядели абсолютно готовыми к выходу. У меня ёкнуло сердце, и я едва сдержался, чтобы снова не достать бинокль и не посмотреть вниз, чтобы разглядеть их получше. Мои надежды подтвердились: роялисты не были готовы. Я приветствовал это зрелище глубоким горловым хохотом, который заставил многих моих собственных шевалье посмотреть в мою сторону, когда я двинулся на Беллоне прямо туда, чтобы поговорить с их командиром.

— Луиза, ты со мной? — спросил я с улыбкой.

Блонди посмотрела на меня, сквозь серебристо-серую бронированную маску своего дяди; на черепную маску упал локон светлых волос, когда их обладательница слегка наклонила голову в любопытстве. Казалось, что душа дяди слилась с её собственной. В этой маске она выглядела гораздо более воинственной.

— Разумеется, — ответила Луиза.

— Отлично, — сказал я. — Бери гвардию и иди с ними прямо на стену, порви этих ублюдков. Я возьму уланов и обойду их справа.

— Как вам будет угодно, милорд, — заявила Луиза. — Гвардия Наместника! Стройся!

Шевалье начали расширять свою колонну в две широкие шеренги, Луиза двинулась в самый центр построения, за ней следовал её знаменосец с её версией синего флага Бонни. Так как у меня было не так много времени до того, как они начнут идти на врага, я пустил Беллону в галоп по фронту растущего строя в направлении моей цели.

— Слава Орлею! — кричал я солдатам на ходу, ожидая традиционного ответа.

— Свобода или смерть! — прозвучал ответ, выкрикнутый из пятисот дворянских глоток, за которым последовало представительное выхватывание мечей в воздух. Совсем не традиционно. Наверное, мне не следовало удивляться, но как тут удержаться?

Эльфийские уланы внимательно наблюдали за нашими шевалье и, когда они заметили меня, выпрямились в сёдлах. В отличие от шевалье, экипированных в кольчато-пластинчатые доспехи, у них были круглые шлемы в земном стиле и кольчужно-кожаная броня той же формы, что и мой кевлар. Ностальгия была практически такой же острой, как запах лошади.

Я ухмыльнулся и поскакал к их командиру, майору Изевен. Где моя ухмылка тут же угасла. Она была высокой и атлетически сложенной, особенно для эльфийки, а крупные глаза обрамляли привлекательное лицо. К несчастью для всех потенциальных любовничков, она крутила шашни с Сопрано с незапамятных времён; у них обоих были татуировки, которые, как я могу предположить, являлись татуировками какой-то банды, а у неё ещё и вспыльчивый характер. В тот момент она не сводила глаз с шевалье Блонди и хмурилась. Это был первый раз, когда я разговаривал с ней напрямую. Обычно уланы находились под непосредственным командованием Сопрано. Поэтому я немного опасался, что ляпну что-то не то.

— Майор, мы нанесём удар по врагу, окружив его, — вежливо сообщил я ей. — Стройте уланов для атаки, — её взгляд не отрывался от Блонди.

— В то время как шемы пойдут в лобовую? — спросила Изевен, причём резким тоном, который говорил мне, что это она хочет сиять в первых рядах.

— Мы же не можем дать им сбежать, не так ли? — ответил я, указывая на врага, прежде чем я понял кое-что. — У меня осталось три последних магазина. Чёрт, — для моей ручной пушки, то есть.

В ходе сражений в Эмпризе мне пришлось израсходовать большую часть амуниции моего дополнительного оружия. К моменту прибытия в Халамширал остались только три магазина на моём поясе и три на поясе Джули.

Все возражения Изевен броситься на роялистов напрямую исчезли с этими словами, и она посмотрела на меня с приподнятыми бровями, наконец-то оторвав своё внимание от соперничающего полка. Мысль о том, что у них не будет под рукой моей огневой мощи, чтобы справиться с неприятными сюрпризами, не понравилась многим командирам. Большинству из них нравилось, что я рядом, будто я какой-то талисман на удачу, просто потому, что чаще всего я наносил ключевые удары по всему, что могло переломить ход событий против их подразделений. Маги, внезапные атаки, скрытые лучники... Изевен не стоило волноваться, у меня ещё оставались тысячи патронов калибра пять-пятьдесят-шесть, а также хорошая горсть картечи.

— Забудь, — сказал я, когда заметил её. — Всегда можно сделать больше патронов. Рано или поздно, — что было правдой. Поздно.

Я не успел увидеть, успокоило ли это её сомнения, как знаменосец Блонди затрубил в свою кавалерийскую трубу, давая сигнал к атаке. Линия одетых в чёрное кирасиров, ибо они были в трауре по убитым, рысью сорвалась с места. Я осмотрел противника, как раз вовремя, чтобы услышать ответный призыв труб роялистов. Вот что замечательно в шевалье — они так предсказуемо благородны. Ещё лучше, они бросили группу, которую я не заметил среди них ранее: маги и усмирённые во главе небольшого отряда храмовников. Я улыбнулся зловещей ухмылкой Тэм.

— Вперёд! — приказал я.

Уланы тронулись с места, когда я бросился вперёд, параллельно смотря, как наши шевалье и шевалье Селины всё ближе и сильнее приближаются друг к другу. К тому времени, когда мы оказались на позиции для атаки, столкновение уже началось. Группы конных солдат сновали туда-сюда, будто две стаи рыб, ни разу не соединяясь, наши чёрные и серебряные против их синих и пурпурных. Конечно же, наших было больше, чем их, но это не означало, что я собирался рисковать. Все осложнялось тем, что храмовники выстроились в линию, а маги и усмирённые за ними отчаянно спешили к повозкам.

Я разработал в голове план, подсчитав, сколько мне понадобится для каждой задачи.

— Изевен, помоги де Виллар, — сказал я. — Отдели взвод, они пойдут со мной.

— Есть, милорд, — ответила майор, после чего свистнула сквозь пальцы и махнула ближайшему сержанту. Мужчине, эльфу весьма среднего вида, за исключением хорошо сложенных рук. Обыкновенный Джо кивнул мне один раз. Я ответил жестом на жест, мимо моего уха пронеслась промчавшаяся Изевен, когда ещё четыре сотни или около того улан двинулись вслед за ней. Шевалье Блонди сомкнули ряды, чтобы отступить в сторону от направления скорой атаки, и повернулись, чтобы присоединиться к той. Я не был уверен, что это сработает, но у меня была своя задача. Я доверял Луизе де Виллар и майору Изевен.

Оставшиеся уланы расположились по обе стороны от меня, сержант — справа, а знаменосец с флагом Свободного Орлея — слева. Мы устремились рысью, бежали и скакали на своих лошадях прямо на храмовников. Они сверкали пластинчатыми доспехами, но, как и положено в этой организации, у них не было длинных копий и вообще древкового оружия. В конце концов, против взбунтовавшегося мага копьё не слишком-то поможет.

Самым ярким воспоминанием о нашем наступлении для меня был оглушительный звук стука копыт, вплоть до того момента, когда мы настигли врага, и в этот миг шум усилился ушераздирающим боевым кличем пятидесяти улан по обе стороны от меня. Это сильно будоражило.

Нет нужды говорить, что пластинчатые доспехи были ничто перед копьём с сильверитные наконечником, движущимся на скорости тридцать-сорок миль в час. Большинство копий, пройдя насквозь храмовников, сломались надвое, но они делали свою работу. Сам я использовал ручную пушку, что стало возможным только благодаря терпению и терпимости Беллоны. Признаться, это, вероятно, имело скорее психологический эффект, чем физический. Точно прицелиться при такой атаке очень сложно. Это не мешало храмовникам кинуться наутёк, только для того, чтобы они оказались загнанными в идеальные места для поражения копьём или булавой; репутация моего оружия опередила сама себя.

Как только строй храмовников был смят, я стал гораздо более смертоносным. Я выпускал патрон за патроном в выживших с хладнокровным спокойствием, как будто стрелял по мишеням. Безликие шлемы в значительной степени обесчеловечивают храмовников, в чём, наверное, и состоит их смысл. Я не видел их во сне, так что, думаю, это помогло мне убивать их без лишних угрызений совести. В отличие от тех случаев, когда мне приходилось убивать тех, кто не закрывал своё лицо. Время от времени меня посещают эти засранцы, и я до сих пор не уверен, духи ли это или мой собственный разум играет со мной.

Потеряв двенадцать улан, да упокой Господь их души, и два из трёх моих оставшихся магазинов с патронами, мы полностью уничтожили отряд из пятидесяти или около того храмовников. Всех до единого. Предложения сдаться не последовало, и я очень сомневаюсь, что мы принял бы его, учитывая, что Церковь находилась в списке подозреваемых в недавних злодеяниях.

Летняя земля была орошена кровью, воздух полнился кашляющими криками умирающих храмовников и смешанным с железом запахом экскрементов, который появляется в результате массовой смерти на близком расстоянии. Очень мерзко. Я повернулся, чтобы отдать приказ присоединиться к кавалерийской битве позади нас, но увидел, что Луиза и наши шевалье принимают мечи оставшихся роялистов в знак капитуляции. Их сопротивление было делом чести, и как только это было доказано, они без лишних слов сложили оружие.

Если вы задаётесь вопросом, почему мы просто не покарали сдавшихся, то это потому, что я приказал сохранить жизнь всем сдавшимся солдатам. По правде говоря, это был непопулярный приказ, поскольку желание солдат отомстить за жестокие убийства дворян и их слуг было тогда налицо. Но ущерб для нашего дела при любом ином раскладе был бы слишком велик. Враг бился бы до смерти, а не бросал бы свои мечи, как это сделали шевалье в Халамширале. Ущерб нашей репутации был бы непоправим, поступи мы иначе.

Блонди и Изевен хорошо справились со поставленными задачами. Я уже собирался направится к ним, чтобы поблагодарить, однако меня прервали.

— Мой господин... — настороженно произнёс сержант. Я повернулся и увидел, что он смотрит куда-то в сторону; я развернул Беллону, чтобы проследить взглядом туда, куда он смотрел.

Маги оставляли усмирённых позади и быстро приближались к нам. Не совсем бежали, но двигались к нам с посохами в руках в быстром порядке.

Я отшатнулся от неожиданности, пока эта свора шла на меня, Беллона раздражённо фыркнула на меня из-за внезапного смещения веса. В войсках тоже послышался ропот неуверенности. Может, я и устойчив к магии, но уланы всё равно её очень боялись. Быстрый взгляд подтвердил, что шевалье тоже остановились и не спешили присоединяться к нам. Хуже всего, что против сотни магов мало что можно было сделать. Я стиснул зубы, намерения приближающихся были мне совершенно чужды.

— Сержант, трубите отступление, — сказал я. — Сообщите полковнику де Виллар, чтобы она подтянула нашу артиллерию.

— А как же вы, мой господин? — ответил Обыкновенный Джо, сразу уловив намёк на то, что меня не будет рядом, чтобы самому отдать приказ развернуть большие пушки.

— Маги не смогут навредить мне, — сказал я. — Будем надеяться, что они сами понимают это. Передайте мне флаг.

— Да, наместник! — прозвучал ответ.

Махнув рукой, знаменосец подошёл на лошади ко мне и передал наш флаг, а затем труба дала сигнал к отступлению, как было приказано. Грохот копыт снова начался, отдаляясь с каждой секундой, а фигуры в мантиях впереди становились всё более отчетливыми по мере их приближения. Это сподвигло меня без колебаний зарядить последние девятимиллиметровые патроны. Тень не могла тронуть меня, но сотня разъярённых ребят всё ещё могла забить меня до смерти, убив мою лошадь.

Это определённо были маги-лоялисты. Их мантии не были стандартными, как у Армена или Велараны. Они носили нарядные, но практичные одежды, многие из которых украшала вышивка с изображением огненного глаза Церкви на груди. Все они держали свои посохи в одной руке, а в другой — рукоять духовного клинка, ещё не ожившего, но готового к этому в одно мгновение. Лоялисты всегда были любимчиками верхов, их выпускали из Башен в приближение к дворянам и для того, чтобы те доказали свою честь на поле боя.

Я очень быстро пришёл к выводу, что насилия здесь никак нельзя будет избежать.

Я подумывал о том, чтобы слезть с лошади и дать Беллоне шлепок, чтобы та сбежала куда подальше от всего этого. Не беря во внимания то, что она была, по сути, моим главным преимуществом, когда маги поймут, что у них не получится взорвать меня к херам, сейчас она была мне как моя правая рука. Частью меня. Это немного объясняет то, что произошло дальше, хотя подробности мне пришлось уточнять несколько часов спустя. В общем, я остался на лошади, рассчитывая на то, что моя легенда защитит моего скакуна. Наивно, если не сказать больше.

Моё внимание привлекла фигура, ведущая магов, поскольку та шла прямо через трупы храмовников, не глядя вниз. Эта женщина словно бы сошла прямо со страниц сказок о злых королевах. Безупречно одета: от чистых кожаных сапожек до бронированного платья и посеребренного атура, который делал её похожей на маленькую кунари. Хотя я сомневаюсь, что она оценила бы последнее сравнение. Данная женщина была темнокожей и потрясающе красивой, навскидку я бы ей дал чуть больше тридцати. К несчастью, она держалась с тошнотворным видом, который был мне хорошо знаком: аристократическое превосходство. Я впервые видел мага с такой манерой поведения. Даже Тибериус не вёл себя так, хотя, как я уже говорил, этот человек был эксцентричным.

Это была мадам де Фер, Вивьен; первая чародейка мотсиммараского Круга. Она была избрана первой чародейкой всего несколько недель назад. Наше движение ускоряло развитие событий, даже в отношении конфликта между магами и Церковью.

Как только мы оказались на расстоянии, на котором можно было говорить, перекрывая звуки выстрелов и крики, отражающиеся от стен, Вивьен представилась. Женщина сделала паузу, ожидая моего ответа. Я секунду смотрел на неё и на её магов, которые держались в двадцати метрах позади неё. В отличие от неё, надо сказать, они выглядели гораздо более встревоженными мёртвыми храмовниками. Я рассудил, что молчание очень скоро раскроет её мотивы. Большинство дворян похожи на мультяшных злодеев, они любят поговорить перед боем. Это усиливает ощущение, что они живут в эпической поэме, в которой они главные герои.

И я не прогадал. Магесса встала, положив руку на бедро, уперев посох в землю сбоку, и, не отводя от меня взгляда, заговорила.

— Вы лорд Хант, маркиз де Лафайет, полагаю? — поинтересовалась мадам де Фер.

Я сильно нахмурился. Это явно была провокация, тут и к гадалке не ходи. Она специально опустила более важные титулы.

— Наместник Долов, командующий Свободной Орлесианской Армией, — резко добавил я, снова подняв на неё глаза. — Или вам невдомёк?

— О, мне об этом известно, просто это не имеет значения, — ответила она. — Императрица совсем скоро пришлет Императорскую Орлесианскую Армию, и тогда Свободного Орлея просто не станет. На самом деле, я очень сомневаюсь, что останется хоть что-то от восточных Долов.

— Вы недооцениваете наше оружие, — сказал я, фыркнув, — и решимость наших людей.

— Всё это бессмысленно перед тем огромным числом, которое будет брошено на вас, — пренебрежительно ответила Вивьен. — Кунарийское оружие не спасёт вас.

Её презрение явно проистекало из представления, что любой южанин готов сотрудничать с кунари. Мадам де Фер не верила, что я из другого мира. Учитывая её интеллект, я нашёл это странно забавным.

— Кун не имеет к этому никакого отношения, — сказал я с ещё большим весельем. — Кроме того, наше оружие выставит кунари дикарями, использующими заострённые палки, и они пытались похитить меня, чтобы добраться до него.

— Это может означать только то, что вы глупец, которому удалось навлечь на себя гнев двух главных военных сил Тедаса, — продолжила она. — Хотя я не могу сказать, что вы добились этого в одиночку. Простолюдинка, называющая себя верховным канцлером, приложила к этому не меньшую руку, а отступники из Круга Латерры могли бы более открыто заявить, что хотят анархии.

Теперь настала моя очередь сделать паузу перед тем, как заговорить.

— Что, язык прикусили, маркиз? — улыбнулась Вивьен.

Мои губы теперь были поджаты.

— Мне просто интересно, не стараешься ли ты нарваться на то, чтобы я тебя застрелил, — сказал я.

— Можешь попытаться, — ответила магесса, её улыбка помрачнела.

Мадам де Фер больше не тратила время почём зря. Взмах эфеса — и появился её духовный клинок, а её посох засиял глубоким синим светом. В мгновение ока она преодолела расстояние между нами, оставив за собой ледяной след, результат применения Шага в Тень. Я беспомощно сидел в седле, горло сжималось страха, пока сам я отчаянно пытался прицелиться в неё из своей ручной пушки. Она с размаху обрушила свой клинок на шею Беллоны, вскрикнув от напряжения.

Клинок ударился о шкуру моей лошади и разбился, словно стекло.

И Вивьен, и я потрясённо замерли. Магеса уставилась на лошадь, которая снова заржала. Я смотрел на мага, совершенно озадаченный тем, что её магия оказалась полностью бесполезной. Против лошади. Виьвен опомнилась раньше меня.

— Но... как! — сказала она, делая шаг назад. — Это же невозможно, — я тоже так думал, но её слова вырвали меня из моих метавшихся мыслей. До меня наконец-то дошло, что она намеревалась убить меня.

Не открывая рта, я поднял ручную пушку и выстрелил в мадам де Фер. Она только успела поднять свои барьеры, сделав это, очевидно, исключительно по одному лишь инстинкту, но это явно не тот случай, когда можно было долго отражать огнестрельное оружие. Первый выстрел отскочил с длинным звоном, но два последующих попали ей в бедро и бок. Ничего смертельного, но более чем достаточно, чтобы занять её до прибытия подкрепления. Она упала на землю, испачкав свою прекрасную одежду кровью — своей и двух погибших храмовников.

Мне стало немного неприятно от всего этого инцидента, особенно потому, что, оглядываясь назад, я понимал, что она не могла причинить мне никакого вреда. Ну, пока я не узнал, что у неё все это время был при себе кинжал, но это были те времена, когда маги слишком полагались на магию в бою. Скорее всего, кинжал был при ней на случай, если у неё закончится «мана», или как там академики называют магические резервы.

С поверженным лидером, а, с их точки зрения, мёртвым, остальные маги оказались в состоянии кризиса принятия решения. Незначительное число из них выглядели разгневанными моим поступком. Ещё большее количество выглядело испуганным, словно самый настоящий кошмар только что вышел из Тени перед ними. Не желая отдавать принятие решение в их руки, поскольку оно явно было бы не в мою пользу, я подтолкнул Беллону вперёд, чтобы она оказалась примерно на полпути между магами и их лидером, и немного покружил на месте, чтобы они могли хорошенько рассмотреть как флаг, который я нес, так и меня самого.

Наконец, я навёл ствол ручной пушки прямо на них.

— Я Миротворец, — крикнул я им. — Сложите оружие.

Снова зазвучали трубы и рога, возвещая о прибытии либертарианцев Армена с храмовниками Барриса в дополнении. Вскоре показались Гвардия наместника и уланы, скачущие сразу за наступающими магами, во главе с Джули и Циарой. Следом за ними к стенам города подошли наши усмирённые, верхом на пушках и тянущих их пони.

Превосходно подобранное время. Я усмехнулся про себя, когда лоялисты тут же побросали свои посохи, а затем и рукояти своих духовных клинков.

Я услышал звук движения позади себя. Вивьен ничего не сказала, снова поднявшись на ноги с помощью своего посоха. Я подошёл к ней, спешился и помог ей подняться. Я всё-таки верю в великодушие в победе.

— Спокойно, мы тебя быстро подлатаем, — сказал я. — Похоже, я снова выиграл.

Вся неприязнь, которую я испытывал к этой женщине, рассеялась благодаря последнему факту. Теперь она была военнопленной, и довольно ценной, хотя я не знал, насколько ценной, до последующей ночи.

— Ещё посмотрим, наместник, — ответила Вивьен, сомневалась она теперь пуще прежнего.

Излишне говорить, что, захватив магов и разгромив шевалье роялистов, граф сдал мне Зимний Дворец без боя. Я считал обуреваемое чувство победы полностью оправданным. Загадка о том, как Беллоне удалось выстоять против магического клинка, избежав обезглавливания, меня в тот момент терзала не сильно. Я просто сделал догадку, что это произошло потому, что я находился слишком близко, чтобы магия сработала должным образом.

Мне следовало быть более осторожным в обоих вопросах.

---

1) Отсылка на «Ночь длинных ночей» — расправа Гитлера с руководством штурмовых отрядов 30 июня 1934 года.

Вернуться к тексту

2) Набросок боевого плана Свободного Ореля: https://imgbb.su/image/xJteBg

Вернуться к тексту

3) https://www.youtube.com/watch?v=25ace0NBwkk

Вернуться к тексту

4) Добрый день, Халамширал. Я верховный канцлер Свободного Орлея. Что здесь происходит? Где шевалье графа?

Вернуться к тексту

5) Граф в Зимнем Дворце со своими людьми. Патриоты сейчас берут мостовую.

Вернуться к тексту

6) Наместник присоединится к ним вместе с нашими солдатами.

Вернуться к тексту