Их большая тайна (гет)

Артур со своим отрядом возвращался в Камелот затемно. Утер нервничал, поджидая сына. Он бродил по темному залу совета, словно неприкаянный, и постоянно выглядывал в окно. Мастера быстро устранили учиненный Морганой разор и вставили новые стекла, но починить окна гораздо легче, чем излечить сердце, а сердце у короля было истерзано в клочья. Он под страхом казни запретил придворным упоминать имя впавшей в немилость дочери, однако это нисколько не помогало унять боль и не смывало пятна позора со славной династии Пендрагонов.

В его ушах все еще звучал голос Морганы. Каждое ее слово нестерпимо жгло по живому, будто раскаленный железный прут. «Чего же ты ждешь? Отдай приказ, чтобы меня сожгли на костре или отрубили мне голову, как ты делал это сотню раз», — этот голос безжалостно рвал сердце на куски и тяжелым стуком отдавался в висках. Утер изо всех сил старался заглушить его, подавить, стереть, как грязь, но мучительная пытка продолжалась: «Ты так легко отправляешь людей на смерть, почему бы тебе не сделать это со своей дочерью?» В конце концов, он не выдержал и закричал вслух:

— Довольно! Я не должен ни в чем перед тобой оправдываться!

Только после этого он заметил, что Артур, измотанный долгими поисками, вернулся и стоит перед ним в зале. Став невольным свидетелем отцовой слабости, он испытал смятение. Утер быстро взял себя в руки и как ни в чем не бывало осведомился:

— Артур, какие новости? Вы нашли, кого искали?

— Нет, милорд. Девушку, на которую указывали улики, мы нашли убитой в лесу. От того места по следам мы почти дошли до западной границы, но затем следы обрываются. Это явная магия, мы ничего не могли сделать.

— Понятно, — кивнул Утер, и это вышло у него на удивление безучастно.

— Отец, я хочу с тобой поговорить.

— Говори.

Артур откашлялся в кулак и начал:

— То, что я сегодня увидел, дало мне понять, что мы имеем дело с коварным и опасным врагом. И этот враг не Моргана, разумеется.

— Артур! — возмутился Утер. — Я не стану повторять дважды: я не желаю слышать о ней и не собираюсь это обсуждать.

— Мы должны посмотреть правде в глаза. Она одна, в изгнании, без охраны, без каких-либо условий для жизни, совершенно беззащитная! Если кто-нибудь захочет навредить ей…

— Прекрати! — терпение короля было на исходе. — Она это заслужила.

— Отец, — голос Артура чуть дрогнул, — я всегда уважал и почитал тебя как сильного, мудрого и справедливого короля, но сейчас я не согласен с тобой.

Не поверив своим ушам, Утер медленно приблизился к сыну и посмотрел ему в лицо. Артур выдержал его испепеляющий взгляд с мужеством и достоинством.

— Мне не нравятся твои рассуждения, Артур. Раньше ты не позволял себе таких легкомысленных высказываний. Не задурманен ли твой разум колдовством?

— Совесть и честь говорят мне, что мы должны позаботиться о Моргане, а не бросать ее на произвол судьбы, что бы там ни было, — смело произнес молодой Пендрагон.

Напряженные губы Утера дернулись в гневной гримасе.

— Клянусь, еще одно слово, и ты отправишься вслед за ней.

— Я знаю, закон предписывает казнь за использование магии, но мы не знаем, использовала ли Моргана магию намеренно или ее вынудили сделать это против воли.

— Вынудили против воли? Это самая гнусная ложь, в которую только можно поверить. Вор крадет не потому, что его заставили, а потому, что такова его природа. Точно так же и с магами — за невинными глазами и кроткими лицами у них всегда таится столько зла, сколько твой ум не способен объять. Когда болезнь поражает хотя бы один пшеничный колос, ты не станешь разбирать, что послужило причиной. Его нужно вырвать и сжечь, чтобы не пострадали все посевы. В борьбе с магией есть только один путь, Артур.

— Но ты оставил Моргане жизнь.

— И уже пожалел об этом, — Утер повернулся к сыну боком, чтобы не видеть его глаз. — Мне тоже больно, Артур, мне больно от ее предательства и лжи. Я много лет заботился о ней, относился как к родной дочери, я признал ее права и сделал принцессой, и чем она мне отплатила? Ударом в спину? Позором? Смерть была бы справедливым наказанием для нее, не говоря уже о том, что законы и правила должны быть одинаковы для всех.

— Правила могут меняться, отец.

— Что ты сказал? — опасно понизив голос, переспросил Утер.

На мгновение Артур стушевался.

— Я… я убежден, что нельзя мерить все одной мерой, — наконец проговорил он. — Ты учил меня, что хороший правитель должен быть рассудительным. Возможно, это один случай из сотни, из тысячи, когда не следует проявлять жесткость!

— Мне это надоело, — с подчеркнутым пренебрежением ответил король. — Артур, я не шучу: если ты продолжишь в таком духе, ты присоединишься в изгнании к той, кого так рьяно защищаешь.

— Я тоже не шучу.

Взгляды отца и сына пересеклись. Немая ярость Утера напоролась на твердую решимость Артура, и хотя тому было безумно непросто идти против отца, его глаза говорили о том, что он не отступит.

— Продолжай, Артур.

— Так вот, я хотел сказать, что считаю себя не вправе жить во дворце с охраной и под надежной крышей, пока Моргана лишена и того, и другого. Поэтому я готов принять любое ваше решение, милорд.

Несколько секунд понадобились Утеру, чтобы прийти в себя после услышанного, и эти же несколько секунд показались Артуру бесконечностью.

— Ты… — задыхался Утер, сжимая кулаки. — Ты посмел бросить мне вызов! Ты, кому я хотел передать трон, корону, королевство! Ты показал себя недостойным этого!

— Отец…

— Замолчи! Твоя мать отдала жизнь, чтобы ты появился на свет. Я потерял любовь всей своей жизни, заплатив эту цену за то, чтобы у меня был наследник. После ее смерти я мог жениться снова, у меня могли быть еще сыновья, но я хранил ее память, я был уверен, что ее жертва не напрасна, и что теперь?! Ты готов попрать все, что я в тебя вкладывал, наплевать на свои обязанности, на народ, и ради кого?!

— Я знаю о своих обязанностях, отец. И я знаю, каким королем хочу быть. Я не хочу, чтобы все заслуги человека перечеркивал один проступок. Я хочу, чтобы наказание было соразмерно преступлению.

— Убирайся вон! — прошипел Утер. — Убирайся вон из Камелота и не смей возвращаться, пока не вспомнишь, что значит быть наследным принцем!

Через силу глотая нанесенное ему оскорбление и обиду, Артур молча покинул зал совета. Утер не переменил решения и никак не попытался остановить его — более того, он даже не взглянул на сына. За дверьми Артур нос к носу столкнулся с рыцарями.

— Милорд… — начал было сэр Леон.

Он прервал его жестом руки.

— Не важно, что ты хотел сообщить мне, Леон. Никто из вас больше не находится в моем подчинении.

Рыцари изумленно переглянулись.

— Но как же так, Артур? — пробормотал примкнувший к отряду Гвейн. — Что случилось?

— Спросите об этом короля, — мрачно бросил в ответ Артур и направился прочь, не желая ни мгновения оставаться под прицелом чужих взглядов.

По коридору ему навстречу спешила Гвен. Ее живые, участливые глаза это единственное, что могло бы сейчас привести Артура в чувство, но даже это почему-то причиняло ему боль.

— Гвиневра, пожалуйста, уходи, — сказал он, не подумав о том, как безжалостно это прозвучало. Надо ли удивляться, что она его не послушала?

— Артур, что произошло? Куда ты идешь?

— Я покидаю Камелот.

— Что?!

Артур наконец остановился и посмотрел на нее.

— Я сделал то, что должен был. Думаю, именно этого ты ждала от меня.

Она в ужасе покачала головой, прижав ко рту руки.

— Артур!..

— Мне жаль, что так случилось. Прощай, Гвиневра.

Он не выдержал бы еще ни секунды взгляда глаза в глаза. Артур повернулся и ускорил шаг, стремительно удаляясь от всего, что составляло его жизнь с самого рождения.

* * *

Первое, что почувствовала Моргана по пробуждении, это запах свежего хлеба и легкий аромат ее любимых полевых цветов. Она открыла глаза и увидела, как Мерлин старательно накрывает на стол. На ее лице появилась нежная улыбка — он был таким смешным и милым, когда хотел ей угодить. Моргана невольно вспомнила, как Мерлин таскал доспехи Артура и ассистировал ему на тренировках до седьмого пота, пока не выбьется из сил, как бегал за травами для Гаюса и приносил ей сонные настойки, как все время пропадал за работой, имея другую сторону жизни, полную опасностей и риска, но и благородства. Судя по всему, он встал уже давно и успел переделать кучу дел, пока разомлевшая после их волшебной ночи Моргана крепко спала. Мерлин почувствовал на себе ее взгляд и лучезарно улыбнулся — так, как умел он один.

— Пора просыпаться, моя леди. Еда не будет ждать, пока ты изволишь подняться с постели, она просто остынет и будет невкусной.

Моргана лениво потянулась и окинула хижину взглядом.

— Когда ты это все успел? — удивилась она, глядя на плоды трудов своего возлюбленного. — И эти цветы. Они цветут в начале лета, где ты их взял?

— Ну, я же волшебник, — многозначительно усмехнулся он.

Моргана рассмеялась и села на постели, стыдливо прикрываясь одеялом. Целую минуту она ждала, что Мерлин поймет ее намек, но Мерлин так ничего и не понял, а может, только сделал вид.

— И почему ты не встаешь? — спросил он.

— Потому что мне нужно одеться, не так ли?

— О, прости, — юноша забавно покраснел до кончиков ушей.

— Ты не мог бы отвернуться, а еще лучше — подождать снаружи?

— Нет проблем! — Мерлин извинительно поднял руки и пошагал к двери, по пути зацепившись ногой о циновку на полу и едва на нем не растянувшись. У самого порога он лукаво скосил взгляд на Моргану и добавил вполголоса: — К тому же, я уже все видел.

Настала ее очередь густо покраснеть.

— Мерлин! Прояви немного такта и хотя бы притворись, что ты еще помнишь, что такое хорошие манеры!

— Конечно, миледи. Вы особенно очаровательны, когда злитесь!

— Мерлин!

Он быстро юркнул на улицу и захлопнул за собой дверь, оставив Моргану в одиночестве. Она оделась, расчесалась, на скорую руку заплела волосы в косу и умылась теплой водой из кадки, заботливо приготовленной Мерлином для нее. Завтракали они вместе, и простая деревенская еда казалась ей намного вкуснее привычных деликатесов с дворцовой кухни. Моргана чувствовала себя почти счастливой, если бы не обстоятельство, тревожившее ее еще со вчерашнего дня.

— От Артура по-прежнему нет никаких известий? — поинтересовалась она.

— Нет, пока ничего, — пожал плечами Мерлин.

— Это беспокоит меня. Мерлин, у меня к тебе есть просьба.

— Да, конечно, все что угодно!

Моргана коснулась руки Мерлина и прочла в его глазах ту же самую тревогу, что терзала и ее.

— Я хочу, чтобы ты вернулся в Камелот. Я чувствую, что Артуру не справиться без твоей помощи и на этот раз.

Он посмотрел на нее долгим, пронзительным взглядом.

— Я не могу оставить тебя, я обещал, что не сделаю этого.

— Я знаю, — она нежно улыбнулась. — И я освобождаю тебя от этого обещания. Сейчас ты должен подумать о Камелоте, а обо мне беспокоиться не нужно. Поверь, я справлюсь.

— А если кто-нибудь попытается навредить тебе? Как я могу тобой рисковать?

— Я могу постоять за себя, Мерлин. Ты забыл, кто я и на что способна? Если Моргауза или кто-либо другой попытается приблизиться ко мне, то получит достойный отпор.

Мерлин покачал головой с явным сомнением. Нет, он не сомневался в силах возлюбленной, но отчего-то ему было крайне сложно принять решение.

— Моргана, давай дадим им еще день, хорошо? Возможно, наши страхи преувеличены. Артур пришлет весть, как только сможет.

— Ладно, — машинально опустив ресницы, согласилась Моргана. — Но если он не сделает этого сегодня, ты поедешь туда завтра? Это ожидание в неизвестности просто невыносимо.

— Да. Да, я поеду.

Она вновь подняла на него глаза и удивилась тому печально-восхищенному выражению, с которым он смотрел на нее.

— Что такое, Мерлин? Ты так странно на меня смотришь.

— Я… — смутился юноша. — Я думал о том, как ты печешься о Камелоте после всего, что с тобой там случилось. Не каждый человек способен на такое, Моргана.

— Камелот здесь ни при чем. Меня унизил Утер, а не жители Камелота. Не Артур, не Гвен, не Гаюс — как можно не думать о тех, кого мы там оставили?

— Ты права. Конечно, ты права, — Мерлин протянул к ней руку и нежно погладил большим пальцем по щеке. — Я никогда не устану повторять, какая ты удивительная. Никогда.

День прошел в бесплодных ожиданиях новостей из Камелота, и на землю опустилась черная, неприютная осенняя ночь. Влюбленные коротали ее вместе, тесно переплетясь обнаженными телами под одеялом из овчины. Они согревали друг друга своим теплом и молчали об одном и том же. Моргана прижималась к Мерлину и вдыхала запах его кожи, чувствуя, как он крепче сжимает объятья и целует ее в волосы.

— Мерлин? — спросила она тихо.

— Что, любовь моя?

— Что ты чувствовал, когда тебя приговорили к казни?

Мерлин глубоко вздохнул.

— Я чувствовал себя очень виноватым. Перед всеми. Перед Артуром, но прежде всего — перед тобой.

— Почему?..

— Я думал, что не справился со своей судьбой, не выполнил того, что мне было предназначено. Я жалел, что моя жизнь в конце концов оказалась пустой и бессмысленной, но это не сравнится с той болью, которую я чувствовал, когда думал, что мне придется тебя покинуть. Вечная разлука с тобой — это худшее, что могло со мной случиться, Моргана. А о себе я совсем не думал.

— Я тоже не думала о себе! Мне было все равно, что со мной будет, я хотела только одного — спасти тебе жизнь любой ценой.

— Моргана…

— Это так, Мерлин. Обещай, что будешь беречь себя!

— Конечно, буду. Вот увидишь, я вернусь к тебе очень быстро.

Моргана печально усмехнулась про себя. Стоит покатиться колесу бедствий и испытаний, как его уже не остановить, и Мерлину ли не знать об этом? Ни люди, ни обстоятельства не дадут им быть вместе в любви и спокойствии, пока что-то не изменится коренным образом, а до тех пор долг всегда будет звать его за собой и отлучать от Морганы. Это неизбежность, и она почти смирилась с ней, но чего ей это стоило!

— Я буду ждать тебя, — прошептала она, дотягиваясь губами до его подбородка и беспорядочно целуя. — Я буду очень, очень тебя ждать.

Мерлин бережно перевернул ее на спину и начал целовать, чтобы снова подарить всю свою нежность и страсть. Этот жар губ, сердец и тел — единственное, что у них действительно было, и Моргана старалась сохранить в памяти каждое мгновение этой ночи. Каждый поцелуй, прикосновение, вздох и эту сладкую, ни с чем не сравнимую дрожь, которая волной прокатилась по телу. Позже, засыпая с любимым на непривычно узкой кровати, она благодарила всех богов даже за это короткое и хрупкое счастье.

* * *

Утром Мерлин собирался ехать в Камелот. Хунит стояла рядом и с сожалением наблюдала, как ее сын седлает лошадь.

— Ты только приехал, Мерлин, и уже уезжаешь?..

— Это необходимость, мама, — сказал он, закрепляя седло. — Я должен только убедиться, что все в порядке и Артур не нуждается в моей помощи, а потом я сразу вернусь назад.

— Перед тобой стоит непростой выбор, не так ли, сынок? — покачала она головой.

— Я уже сделал свой выбор.

— Нет, не сделал. И вряд ли кто-нибудь на твоем месте мог бы его сделать.

— Мама, — Мерлин подошел к матери и обнял ее. — Ты позаботишься о Моргане, пока меня не будет?

— Конечно, — ласково улыбнулась Хунит. — Я постараюсь сделать все, чтобы она не чувствовала себя одиноко.

— Спасибо тебе. Я рад, что у меня есть ты, мама.

— А я рада, что у меня есть ты. Ступай, Мерлин, не стоит задерживаться.

Мерлин улыбнулся на прощание и вывел коня на дорогу, ведущую из Элдора через Белые горы в Камелот. Ту же самую дорогу, по которой он, совсем юный и неискушенный мальчик, когда-то отправился навстречу своей судьбе. Он уже почти покинул деревню, когда его окликнул знакомый голос:

— Мерлин!

Моргана бежала к нему едва ли не босиком, накинув на плечи теплый пуховый платок поверх легкого платья. Она бросилась возлюбленному на шею, обняв так крепко, как только могла.

— Ну что ты, милая?..

— Пожалуйста, скажи, что я скоро снова тебя увижу!

Мерлин расцеловал ее лицо и почувствовал на своих губах солоноватый привкус слез.

— Ты увидишь, увидишь очень скоро!

— Я люблю тебя, — прошептала она и увлекла его в долгий, чувственный прощальный поцелуй.

И стоять бы им так целую вечность, обнимая друг друга и целуясь, если бы как гром среди ясного неба не грянуло:

— Мерлин!!!

Мерлин в ужасе отпрянул от не менее перепуганной Морганы. На юного чародея, словно разъяренный лев, мчался Артур, размахивая своим могучим мечом как орудием вселенского возмездия.

— Я убью тебя, подлец!!!

— Что ты делаешь, Артур?! — взвизгнула Моргана, когда на голову Мерлина с размаху опустился меч. К счастью, мимо — тот успел увернуться.

— Я все могу объяснить! — кричал он, ловко лавируя между ударами меча.

— Объясняться будешь на том свете, мерзавец!!!

Мерлин понял, что разговаривать с Артуром на человеческом языке сейчас бесполезно, и пустился в бега. Разъяренный принц пустился за ним. Гвейн, скакавший следом за Артуром, наконец достиг деревни и спрыгнул с лошади. К нему подбежала Моргана.

— Гвейн, Артура нужно остановить! — в панике воскликнула она. — Он убьет Мерлина!

— Не волнуйтесь, миледи, я улажу это так быстро, как только смогу, — ответил Гвейн, достал свой меч и присоединился к погоне.

Погоня продолжалась через всю деревню. Мерлин петлял между домами, огородами и сельскими постройками, как заяц, не забывая на ходу применять магию и чинить Артуру разные препятствия, но того не останавливали ни катящиеся под ноги бочки, ни баррикады из пустых овощных ящиков, ни даже вставший на пути курятник. Ослепленный гневом, Артур не заметил магической «подножки» и грохнулся в загон для кур, сломав ограждение и перепугав бедных птиц. Мерлин рано радовался победе — с соломой и перьями в волосах, но бравый принц продолжил преследование с громкими угрозами.

На шум из своих домов высыпали все жители Элдора. Хунит вскрикнула от ужаса, увидев, как Артур пытается запороть ее сына вилами (меч к тому времени стараниями Мерлина уже выпал из его рук и потерялся), а тот, загнанный в ловушку, увертывается от его атак на маленьком участке между хижинами.

— Артур, перестань!

— Молчи, предатель! Я велел тебе присмотреть за Морганой, а не лезть к ней с поцелуями!

— Я мог бы обо всем сказать тебе честно, но ты не слушаешь!

— После такого не слушают, а убивают на месте!

— Милорд, в самом деле, не горячитесь! — попытался усовестить его подоспевший Гвейн.

— А ты не лезь, Гвейн, а то и тебе достанется!

— Артур, немедленно прекрати! — возмущенно прикрикнула на брата Моргана. — Ты выглядишь посмешищем, когда ведешь себя так!

— Неужели?! А ты не посмешище? Целуешься на виду у всех со слугой! Где твой разум, Моргана?

Мерлин встал ровно и вытянул руки по швам, как солдат, без тени страха глядя Артуру в глаза.

— Хорошо, ты можешь убить меня, — сказал он. — Если ты считаешь, что моя любовь оскорбляет Моргану, то убей меня, Артур. Я серьезно.

Артур скривил рот и смерил его презрительным взглядом.

— Лю-бовь?

— Это правда, Артур, — тяжело вздымая грудь, подтвердила Моргана. — Я и Мерлин любим друг друга, только если хочешь причинить ему вред, тебе придется сначала сделать это со мной.

Принц раздосадованно бросил вилы на землю.

— Да вы что, за идиота меня держите?

Мерлин и Моргана в недоумении переглянулись — наконец у них назрел главный вопрос.

— А что ты делаешь здесь, Артур? — удивилась Моргана.

— Уже ничего, — он повернулся и пошагал долой от глаз зевак. — Хотел убедиться, что ты тут не пятнаешь честь моей семьи, но, как видно, опоздал.

— Король изгнал его так же, как и вас, Моргана, — подсказал Гвейн.

— Что?! Но почему? За что?

— Он пытался за вас вступиться.

— Что?.. — Моргана в изумлении округлила глаза и ринулась за братом. — Артур! Артур, постой!

Она мигом догнала его и бежала рядом, но он на нее даже не смотрел.

— Ну, что такое, Моргана?

— Это правда? Правда, что Утер изгнал тебя из-за меня?

— Правда, — мрачно ответил он, не меняясь в лице. — Но это все неважно, вы с Мерлином предали меня.

— Артур…

— Все, хватит! Оставьте меня в покое.

Моргана безвольно осталась стоять на месте, глядя ему в спину. Казалось, весь силуэт Артура выражал горе и подавленность. Чья-то рука легла ей на плечо, Моргана обернулась и увидела сочувствующие глаза Мерлина.

— Ему нужно время, Моргана.

— Мерлин! — она припала к его груди и дала волю слезам. — Я не хотела, чтобы так вышло!

— Я знаю, — Мерлин обнял ее и успокаивающе поцеловал в лоб. — Не бойся, Артур все поймет. Дай ему немного времени, в конце концов, мы же вместе, а это самое главное, не правда ли?