На том стоим (гет)

На тётю, убитую горем, и дядю, разом постаревшего на десяток лет, было больно смотреть.

Орион Блэк помутился рассудком — иного объяснения его поведению Нарцисса не находила. Дядя схватил её за руку, едва она вышла из камина, и поволок к проклятому гобелену, на котором ещё несколько сотен лет тому назад пустило корни родовое дерево семьи. Нарцисса чувствовала, как мужские пальцы оставляют синяки на нежной коже её запястья, но молчала. В какой-то момент сдерживать слёзы стало невыносимо. Что может быть страшнее этих цифр, этих букв на гобелене и этого родного лица? Разве что обрушившееся понимание того, что настоящая война началась.

Нарцисса малодушно подумала: «Почему из всех семей именно нашей пришлось прочувствовать потерю близких?» — но потом словно очнулась. Конечно, Регулус не был первым павшим в этой буре, но почему на его месте не оказался другой — Нотт, Розье, Кэрроу?

Так она и стояла перед полотном, прижимая к дрожащим губам свободную руку, пока дядя с безумным блеском в глазах не зашептал:

— Смотри же, Цисси! Смотри! Он жив!

Нарцисса повернула голову к дверям зелёной гостиной, надеясь, что всё происходящее было лишь скверной шуткой её безбашенных кузенов. Сейчас она вытрет заплаканные глаза и увидит Регулуса Блэка собственной персоной, вальяжно опирающегося на дверной косяк. Или он вместе с братом влетит в распахнутое окно, чтобы отдышаться после игры…

Но окно наглухо закрыто. И возле двери никого.

Гробовую тишину дома разрывают голоса родных, доносящиеся из вестибюля.

— Мы скорбим вместе с вами, — Сигнус бесстрастен и чётко соблюдает формальную часть. В его тоне не слышно сожалений, но это лучше, чем всхлипывания матери Нарциссы, женщины чувствительной и добросердечной.

— Вот же, вот! — воскликнул Орион, дёрнув племянницу за руку. — Надпись исчезла всего на миг, но я видел! Снова видел!

Нарцисса перевела взгляд на фамильное древо, непонимающе качая головой. «Что он от меня хочет?»

— Что вы видели, дядя?

— Дата смерти моего мальчика исчезла, погасла. Ты что же, — Орион испуганными глазами впился в лицо Нарциссы, — не заметила? — он требовательно сжал её холодные пальцы.

Нарцисса почти поверила. Почти. Она приникла к гобелену, храня в сердце безумную надежду, что дядя не ошибся, он прав. Но время шло, и ничего не происходило.

Регулус безразлично смотрел с гобелена на Нарциссу.

Изящные вензеля отливали чопорной позолотой и складывались в дату, которую, Нарцисса знала, никогда уже не забудет. В её душе поднялась внезапная злость. Как Регулус мог её бросить? Они все? Беллатрисе никогда не было дела до младшей сестры, тем более она — Лестрейндж, не Блэк, она не в счёт, но Андромеда, Сириус и Регулус находились рядом. Всегда. Они вместе придумывали шалости и подначки для других детей, таскали сладости с кухни деда, катались по замёрзшему озеру. Все знали, что против Блэков идти не стоит, где один — там и все остальные, стоят друг за друга горой.

Кто бы мог подумать, что простые клочки ткани — галстуки факультетов — превратят их с Сириусом в далёких людей, что кусок металла золотого цвета, если он оказался на пальце Андромеды, разорвёт все связи? Нарцисса зажмурилась, стараясь не сорваться и не завопить на весь дом. А теперь и негодяй Регулус оставил её!

Их разметало, как листья на ветру.

Она одна.

Стало страшно и горько.

Магия семейной реликвии не обманывала. Регулуса больше нет. Ещё минута на этом месте… и Нарцисса, поняла, что сойдёт здесь с ума! Ей хотелось немедленно рвануть прочь. Она неуклюже улыбнулась Ориону. Как ей справиться с этим? Это большая загадка, и не от кого больше ждать подсказок. Нарцисса запнулась, подумала и заговорила:

— Мне тоже что-то показалось, дядя. Вот здесь, — она мазнула пальцем по дорогой ткани. — Может, надо ещё понаблюдать...

То ли от облегчения, то ли от напряжения Орион Блэк шумно выдохнул и прикрыл глаза.

— Спасибо, — прошелестел он, выпуская трясущуюся ладонь Нарциссы.

Девушка поспешно кивнула и кинулась к выходу из комнаты, ни разу не оглянувшись. Наверх! В гостевую комнату — и в камин!

Ни минуты больше в этом доме, где хочется врываться в комнаты и звать, выкрикивать родные имена, а потом плакать, не обнаружив их обладателей!

Нарцисса схватила шкатулку с волшебным порохом и, просыпав больше половины на пол, юркнула в очаг.

В её комнате не было траурных лиц, гобеленов и задёрнутых штор, но всё равно было холодно. Она принесла ледяную тяжесть с собой, так как была уверена — в её сердце что-то заледенело. Это была надежда, что её семье удастся остаться в стороне.

Нарцисса подошла к небольшой крепости, возведённой из летних штор. Карликовый клубкопух отвлёкся от пойманной мухи и вынырнул из-под шёлка к своей хозяйке. Нарцисса подняла зверька на ладони и с неудовольствием отметила скомканную шерсть на боках пушистика. У неё в руках лежал комочек детства — последнее напоминание о беззаботных временах, весёлых играх, глупых обидах и громких примирениях.

Домовиха с негромким хлопком появилась в комнате.

Нарцисса опустила питомца на место и обхватила себя за плечи. Наверняка отец недоволен её ранним уходом и вскоре завалит упрёками в неподобающем поведении.

— Что стряслось, Дотти?

— Господин Малфой, хозяйка. Очень просит принять.

— Люциус?! Веди его немедленно!

Нарцисса молнией метнулась к зеркалу и скептично всмотрелась в девушку, отразившуюся в нём. «Мерлин, кто это? Кто эта напуганная девочка с покрасневшими глазами и дрожащей нижней губой? Банши?»

Люциус ненавидел женские слёзы. Нельзя показываться ему растрёпанной с опухшими глазами. Нарцисса схватила пудреницу и расчёску, стараясь быстрее привести себя в порядок. Пара заклинаний для цвета лица, и мисс Блэк во всей своей красе была готова. Всегда собрана. Всё время безупречна. Она захлопнула шкатулку, из которой выглядывал флакон с голубой светящейся лентой внутри, и разгладила юбку.

Дверь распахнулась, и на пороге комнаты появился Малфой. На несколько секунд он застыл, как изваяние, но мгновение прошло, и Люциус быстрым шагом сократил расстояние до своей невесты.

— Где твой кузен?

Нарцисса ждала его, ведь на белом свете не было другого лица, которое бы она так любила. Она жаждала ощутить горячие руки на талии и наконец согреться, прижавшись к груди Люциуса… Но что он сказал? Чего, собственно, от неё хотел? Нарцисса сузила глаза и подняла голову выше.

— Я удивлена, Люциус. Разве Тёмному Лорду ещё не доложили? Сириус наверняка напивается в каком-нибудь придорожном пабе.

— Ты прекрасно пон…

— Да, я поняла! — перебила Нарцисса. — Поняла, что Регулуса убили.

— Значит, это правда…

Нарциссе захотелось заорать Малфою в лицо: «Нет! Не нужна мне такая тошнотворная правда! Я одна! Одна! И ты стоишь тут, как скульптура в парке мэнора, вместо того чтобы заключить меня в свои объятия!»

— …он умер… — прошептал Люциус.

— Скажешь, что вы тут не виноваты?

— Тёмный Лорд не отдавал таких указаний, — отчеканил Малфой.

— Верится с трудом, — заявила Нарцисса и отвернулась, чтобы тут же увидеть их с Люциусом тусклое отражение в оконном стекле. Почему вокруг неё всё такое тусклое, бледное, лишённое красок? Даже эмоции фальшивые. Одно лицемерие. Подлог.

Малфой поднял руку, чтобы положить ей на плечо, но что-то его остановило. Красивое лицо Люциуса исказила болезненная судорога, и он передумал, сжав занывшее предплечье.

— Мне жаль, милая.

Нарцисса чуть шевельнулась.

— Я не представляю, что произошло. Никто из наших не был замешан, иначе я бы знал.

— Как же ты самонадеян, милый. Всё надеешься, у Тёмного Лорда нет от тебя секретов?

— Не забывайся.

«Всё правильно, — подумала Нарцисса. — Так и должно быть. У него есть хозяин, и скоро он станет и моим».

Она обернулась к Люциусу, поднесла к своим губам его пальцы и зажмурилась, сохраняя хрупкую иллюзию счастья. «Подумать только, какая белая, какая сильная и одновременно нежная ладонь, — пронеслось в её мыслях. — Он держит в ней перо, когда пишет мне страстные письма, привлекает меня к себе для поцелуя и в ней же стискивает палочку, произнося смертельное проклятье… И я боюсь его потерять…»

— Просто пообещай мне, что никогда не переступишь черту, не станешь таким… как ваш Лорд…

Малфой нахмурился, коснулся её подбородка, заставляя поднять голову.

— …чудовищем, — едва слышно добавила Нарцисса, собравшись с духом.

Люциус провёл большим пальцем по её губам, нежной коже на скулах.

— Ты опоздала, — странным пугающим тоном сказал Малфой и убрал руку, затем развернулся к дверям, взмахнув полами мантии. — Я давно переступил черту, а вот твой брат был на это не способен, — тихо добавил Люциус через плечо. — Мечтатели погибают первыми, — и скрылся в темноте бесконечного коридора.

Нарцисса поняла, что неизлечимо больна, потому что даже после этих ужасных слов, эхом звучащих под потолком комнаты, где, кажется, всё окончательно замёрзло, продолжала оправдывать любимого человека, выпившего из неё за пару минут все силы, все эмоции, точно он был дементором из плоти и крови.

Она медленно отступила назад и упёрлась руками в подоконник.

Оказывается, успела прилететь сова. Глупая птица теребила привязанное к лапе письмо, безуспешно пытаясь перекусить почтовую ленту. Такой невоспитанный «почтальон» не мог принадлежать ни одному состоятельному волшебнику.

К неуклюжести совы прибавились неловкие пальцы Нарциссы. Наконец, взмах волшебной палочки позволил птице отцепить послание и, не дожидаясь угощения или денег, взмыть в хмурое небо.

Нарцисса без сил опустилась на кровать и развернула письмо, оказавшееся одиноким листком бумаги кремового цвета.

* * *

Всего несколько шагов отделяли Нарциссу от места, упомянутого в таинственном письме. Она нащупала в кармане лист бумаги, свёрнутый вдвое. Несколько строчек не желали укладываться у неё в голове.

Но почерк! Почерк она узнала сразу.

«Здравствуй, Сахарная царевна!

Приходи сегодня покормить чернозобых уток к «Фонтану Феи Фортуны».

В пять часов. Жду».

И всё. Ни подписи, ни приписки, лишь несколько безликих слов, но каждое из них — маленький ключик к её сердцу.

Впереди из-за снегопада показались высокие живые ограды: лабиринты альковов и гротов, опоясывающие декоративный пруд, в центре которого неподвижно замерли белокаменные фигуры фонтана. Особенно Нарциссе полюбился очаровательный ангел на вершине посеребрённой раковины.

Трогательные крылья за спиной фигуры и витой рожок, из которого в тёплое время года в высоту поднималась вода, заставляли маленькую Цисси Блэк, которая сама была похожа на рождественского ангела, верить, что перед ней фонтан феи из любимой сказки.

Мелания нечасто приводила в этот полный очарования уголок своих своенравных внуков, не больше семи раз, пока Арктурус не узнал от Беллы, что его супруга водит отпрысков славного рода Блэк в обычный магловский парк. Какая непотребность!

Дети бросали птицам хлеб, а потом, нежась на тёплом воздухе, сидели на каменном краю водоёма, весело болтая ногами, и уплетали мороженое — разноцветные шарики в хрустящих рожках. Магловское мороженое, вопреки всем слухам, ничуть не уступало волшебному и так же взрывалось на языке фруктовым вкусом. Сириус обладал цветущим здоровьем и глотал ледяные сладости быстрее остальных. Андромеда со дня на день ждала письма из Хогвартса и не могла есть от напряжения, чему несказанно радовался Регулус. Меда по рассеянности отдавала ему всё своё мороженое, а сама трещала без умолку о школе. Нарцисса, прячась от яркого солнца под изящным кружевным зонтиком, упоённо поглощала свой любимый фруктовый лёд. И всё равно возвращалась домой вся в веснушках.

Наверное, это и называлось счастьем.

Нарцисса посмотрела на голый вяз, под которым когда-то стояла тележка мороженщика, потом перевела взгляд на фонтан. Музыкальный рожок ангела был весь залеплен снегом. Рядом с бортиком фонтана прогуливались нахохлившиеся голуби, а чуть дальше стоял молодой человек в сером пальто. Удивительно, но взгляд не мог зацепиться ни за одну черту его лица. Разве только выделялись глаза, которые заблестели как-то лихорадочно, когда Нарцисса подошла ближе к фонтану. Она никогда не видела таких глаз — как стекляшки.

Глупо было приходить сюда. Стрелка наручных часиков давно перешагнула положенную цифру, и Нарцисса решила, что кто-то сыграл с ней жестокую шутку.

Незнакомец, стоящий рядом, бросил последний кусок хлеба голубям и ударил в ладоши, чтобы отряхнуть руки от крошек, вызвав этим жестом череду ярких воспоминаний у Нарциссы. Так же делал один темноволосый мальчик много-много лет тому назад.

— Вы пришли посмотреть на птиц? Они все улетели, — сказал юноша с безликими чертами.

— Да, очень жалко.

— Когда я был маленький, мы с братом и сёстрами приходили сюда кормить их.

Нарцисса слабо кивнула. Да, ей это знакомо.

— Одна из моих кузин, — продолжал молодой человек в сером пальто, — самая младшая и самая противная, всегда грозилась треснуть меня по лбу зонтом, когда я хлопал ладошкой по воде, и утки разлетались, — он улыбнулся. — Ну здравствуй, Сахарная царевна.

В глазах Нарциссы стояли слёзы.

* * *

Гарри ухмыльнулся. Вообще он и не сомневался, что всё пройдёт гладко.

Нарцисса Блэк настолько отличалась от Нарциссы Малфой, что Поттеру оставалось только удивляться. Что же сделало время с этой девушкой с заразительной улыбкой, такой живой и искренней, что невозможно не ответить тем же?

Гарри вдруг показалось, будто он сильно постарел. Время пронеслось мимо него в обратном направлении, оживляя старые образы, прогоняя тени, но он сам остался в темноте, вынужденный скрываться и прятаться даже от самых близких людей. С ним осталась только Гермиона. Она как раз поправила шарф и чуть заёрзала на скамье.

Гермиона оглянулась по сторонам, убеждаясь, что никого поблизости нет, и вытащила волшебную палочку. Пара слов, и Гарри ощутил приятную волну от обновлённого Согревающего заклинания.

— Спасибо.

Грейнджер кивнула. Она внимательно следила за происходящим с другой стороны фонтана и думала практически о том, что и Гарри, сидящий рядом. Ей была знакома неприступная мать Драко Малфоя, нашедшая в себе смелость солгать Волдеморту, но не девочка, бросившаяся на шею Регулусу, казавшаяся младше его самого. Капюшон слетел с её головы, и волосы золотым водопадом хлынули на хрупкие плечи.

«Мерлин, какая же Нарцисса красивая, — невольно подумала Гермиона, страшно завидуя и сердясь на себя за это. — Наверняка кружила головы. Регулус, небось, недалеко от неё ушёл. Про Сириуса и говорить ничего не надо... И почему только Блэки такие красивые?»

Блэк будто ожил, и из угрюмого шатена с тусклыми глазами, в которого его превратила медаль Гарри, стал простым смеющимся парнем.

Две кружащиеся фигуры скрывал снегопад, но Гермиона была уверена: без девчачьих слёз там не обошлось. Почему-то наблюдать за Регулусом и Нарциссой стало казаться как-то… неправильно, всё равно что подглядывать в замочную скважину.

Они с Гарри пришли подстраховать Блэка. Вдруг будущая леди Малфой придёт не одна или за ней приплетётся провожатый…

Чтобы отвлечься, Гермиона попыталась представить веснушчатые лица Рона и Джинни. Как повели бы себя они на месте Блэков? Наверное, точно так же, только позвали бы её и Гарри, а потом обняли… крепко-крепко… до онемевших пальцев. И ей бы стало очень хорошо.

* * *

Нарцисса непонимающе хлопала глазами, заставляя его глупо улыбаться. Регулус накинул ей на голову капюшон, заправил под него особо непослушную прядь светлых волос и поморщился. Чужие пальцы казались короткими и неловкими. Такими снитч точно не поймаешь.

— Почему ты так выглядишь? Что случилось?

— Соскучилась по моей неотразимой улыбке? — не смог удержаться Регулус.

— Скорее по твоей наглой физиономии, — усмехнулась Нарцисса и осторожно потрепала его за щёку. — Просто ужас какой-то.

— Согласен. Но ты не бойся, я не падал в котёл с Оборотным зельем, — закатил глаза Регулус. — Это пройдёт.

— Я не про твой облик, — покачала головой Нарцисса. — Я про всё остальное! — поток слов было уже не остановить. Мисс Блэк выплёскивала накопившуюся нервозность и ощущала, как на душе становится легче с осознанием того, что с Регулусом всё в порядке: — Пожиратели смерти искали тебя, но в твой дом им не попасть. Белла, правда, была там утром с разрешения тёти, взглянула на гобелен и ушла, так ничего и не сказав. О Мерлин! Что ты сотворил с фамильным древом? Оно лжёт. Как ты это сделал? Значит, дядя Орион сказал правду, он видел. А потом Люциус тоже спрашивал, а я на него накричала. Я так зла на него! Он говорил про черту и про тебя, и про… Я сейчас упаду в обморок!

— Так! Спокойно! Никто не падает в обморок! — сказал Регулус, на всякий случай подхватив её под руку. — Где я возьму тебе колдомедика посреди магловского парка?

— Это правда ты? Ты не умер.

— Никто не умер. Я живой.

Нарцисса окинула кузена взглядом с головы до ног, словно проверяя правдивость этого утверждения. Регулус вздохнул и с видом заправского фокусника стянул с шеи метаморф-медаль, затем вернул её обратно. Нет, он ни на йоту не изменился.

— Понимаешь, я знал, что меня начнут искать, поэтому пришлось выкинуть трюк с фамильным гобеленом. Сейчас мне помогают… друзья. Они не выдадут меня, не волнуйся. Цисс, ты как вообще?

— Всё в порядке, просто я шокирована.

— Я вижу, — саркастично согласился Регулус. — А теперь слушай меня внимательно, времени мало. Тёмный Лорд передал или вскоре передаст Люциусу одну вещь. Она очень опасна.

Нарцисса прикусила щёку от внезапного волнения.

— Это тетрадь?

Регулус моргнул от неожиданности.

— Откуда ты знаешь? Ты видела её?

— Нет, но слышала, что тетрадь у Люциуса. Это знак особого доверия, — голос Нарциссы понизился до шёпота. — Она нужна тебе? Из-за неё тебя искали?

Регулус едва расслышал вопрос сквозь вой ветра.

— Ты даже не представляешь, как она нужна.

— Я её достану!

Регулус открыл рот для возражений. На это он никак не рассчитывал — ему претило подвергать опасности близкого человека. Одно дело узнать, получил ли Малфой книжонку Лорда, а другое…

Нарцисса подняла руку, призывая к молчанию.

— Я всё сделаю и передам тетрадь тебе.

— Ты слишком уступчива, быстро соглашаешься, — скривился Регулус. — Это даже подозрительно.

— Можно подумать, я никогда не делала глупости по твоей просьбе, — легкомысленно пожав плечами, ответила Нарцисса и с силой ткнула пальцем ему в грудь. — Только никогда не оставляй меня в неведении, понял? Не смей умирать без предупреждения!

Регулус рассмеялся, перехватив её запястье.

— Конечно, нет. Я подожду, когда меня увековечат в камне. На худой конец — пока мой портрет не украсит фамильную галерею.

— Пусть это будет портрет жутко язвительного и ворчливого дедушки, — страшным шёпотом поддержала Нарцисса. — Он будет громко давать всем проходящим мимо него красочные эпитеты, ненавидеть белые розы и нудеть: «Очевидно то, очевидно сё…»

— Какое пугающее будущее! Для всех будет лучше, если меня прибьют пораньше.

— Не смей так говорить!

Регулус виновато склонил голову набок. Его трюк с обезоруживающей улыбкой не работал при таком обличье.

— Прости.

— Ты такой эгоист, — заявила Нарцисса, затеребив браслет часов, потом внезапно нахмурилась. — А что будет с Люциусом, когда выяснится, что тетрадка пропала?

Этого вопроса Регулус и боялся. Нарцисса любила Малфоя, и её страх за него мог помешать всем далеко идущим планам. «Всё обойдётся. Люциус — скользкий тип, он выкрутится, — Блэк кивнул своим мыслям, — ну, а сейчас нужно найти в себе силы простить самого себя за ложь, которую необходимо произнести».

— Мы сразу же вернём её назад, никто не заметит, — солгал он, впервые благодаря Мерлина за то, что чужие губы произнесли эти слова, не его. Чужие стеклянные глаза убеждали Нарциссу в искренности. Так и надо. Здравый смысл подсказывал, что победа над Тёмным Лордом гораздо важнее. Тем более всё может обойтись. В конце концов, Гарри сказал, что дневник пролежал в тайнике Малфоев несколько лет и никому не понадобился…

— Хорошо, — произнесла Нарцисса. В её голосе прозвучало столько надежды и благодарности, что Регулус разжал пальцы и выпустил её ладонь. Ему стало стыдно касаться светловолосой девушки, похожей на ангела. «Ещё один повод себя ненавидеть», — с тупым отчаянием подумал Блэк.

В парке один за другим начали загораться огоньки электрических фонарей. Снег в островках света окрашивался в оранжевые и жёлтые цвета. По льду побежали блики включившейся праздничной иллюминации, но ярче всего светились глаза Нарциссы.

— Тебе пора, Цисс. Давай, беги.

Нарцисса отряхнула меховые манжеты, не торопясь уходить. В её душе царил призрачный покой, пока родной человек находился рядом. Всё на своих местах.

«Никто не умер». Не одна. Не одна.

Почему-то не оставляла мысль, что Регулус хотел сказать ей что-то совсем другое.

— Как с тобой связаться? Что-то мне подсказывает, совы к тебе не летают.

— Когда всё будет готово, просто передай тетрадь через свою домовиху Кикимеру, — отводя взгляд, произнёс Регулус. — Я найду способ её получить.

— Передам, — пообещала Нарцисса.

Они в последний раз оглядели друг друга. Да уж, «хороши» оба: одна — с распухшими от слёз глазами, другой вообще сам на себя не похож.

— Постой! Знаешь, есть ещё кое-что...

— Я присмотрю за твоими родителями. Ты же это хотел сказать?

Регулус невесело рассмеялся.

— Ты начала брать уроки легилименции, Цисс? — спросил он с лёгкой грустью. — Да... Да, именно это.