Тайна Директора Хогвартса (гет)

Северус Снейп, наблюдавший за их побегом через Омут Памяти, всерьез опасался, что Волдеморт обязательно попытается выследить МакГонагалл и убить ее, прежде чем та успеет передать Дамблдору сведенья о том, кто он такой.

А еще он был уверен, что, попади сейчас Минерва прямиком к Дамблдору, скрыть свою беременность, как и факт извлечения воспоминаний, у нее не получится.

Когда Северус понял, что Августа Лонгботтом не собирается мчаться прямиком к директору, он вздохнул с облегчением.

Из Хогсмида, воспользовавшись камином в баре «Три Метлы», Августа переместилась вместе со своей ношей в особняк Спенсеров, где Снейпу уже приходилось бывать.

Мужа Августы, — а Северус давно приметил кольцо на руке женщины, — дома не оказалось.

Положив кошку на один из диванов в гостиной, Августа произнесла заклинание, снимавшее с волшебницы анимагические чары.

Измотанная пленом и побегом из замка Яксли, Минерва МакГонагалл крепко спала.

Будить ее сейчас хозяйка поместья не собиралась.

Пока Минерва спала, Августа дополнила бутыль собственными воспоминаниями, которые, по ее мнению, не должны были попасть в руки ни к Тому Реддлу, ни к Дамблдору.

Вызвав одного из домовых эльфов, женщина приказала ему спрятать бутыль и охранять ее даже ценой собственной жизни.

Эльф исчез, обнимая бутыль как самое великое сокровище.

Минерва МакГонагалл спала достаточно долго. Когда она проснулась, был уже полдень следующего дня.

Августа была здесь же. На столике в гостиной Минерву уже ждал легкий завтрак. На который она набросилась, словно львица — на антилопу.

— Ешь помедленнее, — посоветовала ей подруга, но оголодавшая в подвале Яксли-Холла МакГонагалл словно не слышала ее, набивая рот и проглатывая пищу, забыв ее прожевать.

Наконец, Августа не выдержала и решительно отодвинула от нее тарелку.

— Тебе плохо будет!

— Не будет, — протестовала Минерва, придвигая тарелку с овсянкой обратно, но, не успела она съесть и половины, как у нее скрутило живот. — Ты была права, — пропыхтела она, согнувшись пополам, — не стоило, мне есть так быстро.

Но, увидев тень паники в глазах подруги, МакГонагалл, забеспокоилась:

— В чем дело?

— Ну-ка ложись в постель, немедленно, — не терпящим возражения тоном сказала Августа, подавая руку все еще очень слабой подруге.

Кое-как добравшись до ближайшей спальни, Минерва снова спросила: «В чем дело?» — но Августа не торопилась отвечать на этот вопрос. Вместо этого она принесла какое-то зелье и заставила Минерву его выпить.

— Отпустило? — спустя пару минут спросила Августа.

— Да, — ответила ей подруга, все еще не понимая, чем вызвано беспокойство Августы. — Это просто желудок заболел— давно ничего не ела.

— Минерва, мне нужно с тобой серьезно поговорить. — Августа присела на кровать рядом с освобожденной пленницей.

— Хорошо, — немного обеспокоенно согласилась та.

— Как много ты помнишь о том, что было в замке Яксли?

— Ну, там был Волдеморт и еще очень много людей в масках — они поймали меня, когда мы шпионили за домом вместе с тобой и Альбертом МакКиноном.

— Что спрашивал у тебя Волдеморт, когда тебя приводили в зал? — Августа понимала, что сейчас поступает достаточно жестоко, заставляя бедную женщину снова вспоминать пройденные ею круги ада.

— Я… — Минерва всхлипнула. — Я не помню, ничего не помню. Он делал мне больно и смеялся. А еще он говорил, что я что-то скрываю и должна все ему рассказать… — договорив, МакГонагалл разрыдалась. Августа обняла ее, ощущая, как тело девушки сотрясается от беззвучных рыданий.

Но все же она задала следующий вопрос:

— Ты помнишь, как он выглядел?

— Нет, — сквозь слезы проговорила Минерва. — На нем маска была. Я не хочу об этом говорить! Не хочу!

— Хорошо. Мы не будем об этом говорить, — согласилась Августа. — Давай поговорим о чем-нибудь другом. Ты помнишь, как впервые пришла в Орден Феникса?

— Конечно. Меня уволили из Министерства за то, что я повздорила с Грюмом, а Дамблдор предложил мне место ассистентки в Хогвартсе и пригласил на встречу, где я узнала про Орден, — казалось, Минерва начала успокаиваться, и ее голос теперь звучал более твердо.

— А что было в апреле, ты помнишь?

— В апреле? — Минерва на секунду задумалась. — Ах, да! В апреле произошел странный случай: нас вызвали по поводу ограбления магазина «Горбин и Бэркес», а потом оказалось, что это чья-то неудачная шутка. В магазине ничего не пропало. Именно из-за этого я поссорилась с Грюмом — он решил, что я сама все это подстроила… бред, да?

— Да. Дядя Аластор бывает крайне непоследователен в своих умозаключениях, — согласилась Августа.

— Ой, прости, я совсем забыла, что он твой дядя, — смутилась Минерва.

— Ничего. Как ты себя чувствуешь?

— Есть хочу.

— Я попрошу Тикси принести тебе горячего чая с молоком.

— И булочку.

— Хорошо, но только одну. И пообещай мне, что ты не будешь проглатывать ее целиком.

— Слушаюсь, капитан, — улыбнулась Минерва, и от души у Снейпа немного отлегло.

Допив чай, принесенный эльфом, Минерва совсем расслабилась, чего нельзя было сказать об Августе, которая совершенно не представляла, как начать разговор о беременности, и главное — что сказать об отце ребенка.

— Минни, а тебе не кажется, что ты забыла что-то очень важное? — издалека начала Августа, пока Минерва, уютно устроившись перед зеркалом, пыталась расчесать свои длинные, цвета воронова крыла волосы.

— Нет, не кажется, — ответила та. — Хотя меня и удивляет тот факт, что ты перенесла меня сюда и до сих пор не уведомила директора о том, что со мной все в порядке.

— Значит, ты совсем ничего не помнишь? — грустно сказала Августа.

— Ты о чем, в конце концов, не пойму? — Минерва резко развернулась, вглядываясь в карие глаза подруги.

— Я о твоем ребенке, — спокойно ответила Августа.

— О каком еще ребенке? — непонимающе переспросила девушка.

— Который скоро у тебя родится.

— Как он может у меня родиться, если я не беременна? — рассмеялась Минерва.

— Еще как беременна, — попыталась убедить ее подруга.

— Знаешь, Августа, я иногда совсем не понимаю твоих шуток, — перешла в наступление МакГонагалл. — К твоему сведению, у беременности есть некоторые внешние признаки, которые сложно не заметить.

— А к твоему сведенью, — парировала Августа, — у тебя были причины скрывать свое положение.

Сказав это, миссис Лонгботтом взяла волшебную палочку и нараспев зачитала длинное замысловатое заклинание, обходя вокруг стула, на котором сидела Минерва МакГонагалл, после третьего круга она направила палочку на живот своей подруги.

Встав перед зеркалом, Минерва не сразу поверила в то, что увидела там: потому что при общей худобе после плена у нее был достаточно большой живот, не оставлявший сомнения в том, что она действительно беременна. И к тому же срок был уже большой.

— И кто же отец ребенка? — опустившись обратно на стул, спросила Минерва.

— Понятия не имею. Ты об этом никому не рассказывала.

— И как я это объясняла?

— Ты говорила, что этот человек убьет тебя и ребенка, если узнает о его существовании.

— И зачем же отцу убивать своего ребенка?

— Может, потому что он примкнул к «Черным псам»? А может, потому что он уже женат? Я не знаю, Минни, не знаю.

— Как ты думаешь, я любила его? — очень тихо спросила Минерва, осторожно положив руку себе на живот.

— Ты его любила. А он тебя — использовал. И бросил, как только получил нужную ему информацию, насколько я знаю, — это было как-то связано с твоей работой в Министерстве.

— А мои родители знают?

— Кроме меня никто не знает, даже Дамблдор.

— И поэтому ты переместила меня сюда?

— Да.

— Когда должен родиться ребенок? — Настроение у МакГонагалл было сейчас таким, как будто завтра ее поведут на эшафот, как Марию Антуанетту.

— В начале января, — видя замешательство Минервы, Августа набралась решимости: — Послушай меня внимательно, — начала она, — когда ты пришла ко мне в мае с этой новостью, ты говорила, что это вопрос жизни и смерти! И я тебе верю. Поэтому сейчас, ради твоего собственного блага, тебе лучше не знать и не искать отца ребенка. Он очень опасен. Он убил всех своих родственников, и я сомневаюсь, что поступит с тобой как-то иначе.

Все, что от тебя сейчас требуется, — это не допустить, чтобы кто-то узнал о твоем положении. Ни Дамблдор, ни колдомедики из Мунго, ни твои родители — ни одна живая душа! Иначе вы умрете, рано или поздно. И... — Августа глубоко вздохнула, собираясь с духом, чтобы сказать то, что она собиралась сказать. — Я бы на твоем месте, попыталась найти для малыша приемную семью. Ты все равно не сможешь всю жизнь прятать его.

Минерва молчала.

— К тому же он будет незаконнорожденным, и ты рискуешь потерять работу в Хогвартсе, потерять всё… Если ты мне не веришь, пойдем, — позвала Августа, таща за руку вяло упиравшуюся Минерву.

В кабинете, куда привела подругу миссис Лонгботтом, она достала из шкафчика Омут Памяти.

Поставив его на стол, она извлекла из своей головы всего одно воспоминание.

У Северуса в этот момент произошел эффект Дежа Вю, ибо Августа показывала Минерве, как та, сидя в железной клетке в подвале Яксли-Холла, сама извлекает свои воспоминания, а затем стирает себе память.

— И где все эти воспоминания? — спросила Минерва, едва вынырнув из Омута.

— Они в надежном месте.

— Значит, когда война закончится, я смогу все вспомнить?

— Конечно.

— И я смогу показать их своему ребенку?

— Возможно. Если ты этого захочешь.

МакГонагалл облегченно вздохнула.

Когда, проведя несколько диагностических тестов, Августа убедилась в том, что с ребенком Минервы все в полном порядке, она снова наложила на МакГонагалл скрывающие чары.

— Но учти: за несколько часов до родов чары спадут. Предположительный срок у тебя 2 января, так что лучше тебе заранее позаботиться о том, чтобы тебя не раскрыли, — предупредила Августа.

— А что мы скажем Дамблдору?

— Дамблдор — хороший легилимент, врать ему бесполезно, так что лучше договоримся так: сейчас ты сядешь и напишешь письмо, в котором укажешь то, что считаешь действительно важным, а воспоминания о твоем пребывании здесь мы уберем, как и те, другие.

Собравшись с мыслями, Минерва села писать письмо самой себе, содержимое этого письма осталось тайной как для Августы, так и для Северуса, потому что МакГонагалл заколдовала чернила, сделав их невидимыми.

Запечатав конверт, она трансфигурировала письмо в небольшую брошь с кельтским орнаментом, заколов ее на воротничке своего платья.

— Напомнишь мне потом расколдовать ее?

Минерва вернула волшебную палочку Августе. Ее собственная палочка осталась у Волдеморта.

Домовой эльф, которому было поручено охранять ёмкость с воспоминаниями, явился на зов вместе с бутылкой.

Открутив крышку, Августа взволнованно спросила Минерву:

— Ты готова?

— Да.

— Выбери день, который будет последим из оставленных тебе воспоминаний.

— Выпускной в Хогвартсе.

— Сосредоточься на этом дне. Сейчас я применю легилименцию с отсечением остальных воспоминаний — будет больно.

— А нельзя использовать «Обливиэйт»? — с надеждой спросила Минерва.

— Нельзя. Любой «Обливиэйт» при желании можно снять, а тебе ведь не нужно, чтобы это произошло. Ты член Ордена, и то, что ты попала в плен, — далеко не единственная опасность, которая может тебя подстерегать.

— Я согласна.

— Легилименс!

Минерва вскрикнула, и спустя пару минуть достаточно большая лента воспоминаний опустилась в бутылку, заполняя ее на две трети. Августа закрыла ее и передала эльфу.

— Что это ты делаешь? — спросила пришедшая в себя Минерва.

— Ничего особенного.

— Мы где?

— Нигде.

Взяв растерянную подругу за руку, Августа аппарировала к границам Хогвартса, пообещав себе, что обязательно позаботится о том, чтобы Минерва МакГонагалл однажды вспомнила все, что сегодня предпочла забыть.

Дамблдор, Флитвик и Хуч появились через пару минут после того, как Августа отправила за ними свой Патронус — жабу.

Минерва была явно не в себе после извлечения воспоминаний: попытки Дамблдора выяснить кто же такой «Лорд Волдеморт», ничего не дали. А сама Августа вовремя подкинула старому колдуну воспоминание о том, как МакГонагалл стирает себе память.

Минерву напоили всевозможными зельями и отправили отдыхать. После смерти Альберта МакКинона Дамблдор взял на себя проведение уроков по трансфигурации, но он очень надеялся, что вскоре сможет переложить эти обязанности на новую ассистентку.

Однако помимо гибели МакКинона было еще одно событие, о котором МакГонагалл пока не знала и которое должно было изменить ее судьбу: в ночь с 6 на 7 ноября, после того, как они сбежали, банда «Черных псов» совершила нападение на дом Роберта и Изабель МакГонагалл — родителей Минервы. Дом был полностью разрушен, но тел в нем обнаружено не было. И, возможно, еще оставалась слабая надежда на то, что они живы.

Примечание к части

Не Бечено!