Тайна Директора Хогвартса (гет)

Январская поземка, бегущая по выщербленному асфальту, была единственным, что хоть как-то оживляло серый и однообразный пейзаж, который в данный момент наблюдал через мутное стекло окна своего дома немолодой на вид мужчина.

И если бы кто-то видел сейчас его сосредоточенное и неподвижное лицо, то ни за что бы не подумал, что у этого человека сегодня Праздник. Казалось, что праздники никак не могут существовать в присутствии столь мрачного типа.

Но промышленная зона Коукворта, с фабричными трубами и облезлыми фасадами двухэтажных бараков, выстроившихся в кособокий ряд, не отличалась многолюдностью и в былые годы, а с тех пор, как фабрику закрыли, и вовсе пришла в запустение.

Зимняя стужа, проникающая сквозь многочисленные щели, казалось бы, заброшенного дома, не мешала одинокому жильцу. К холоду он давно привык, равно как и к одиночеству.

А вот к вынужденному безделью и воцарившемуся наконец спокойствию Северус Снейп еще не привык. Война, длившаяся почти всю его жизнь, закончилась, а вот старые шпионские привычки никуда не делись. Как не исчезли вместе с войной и ночные кошмары, давно не дававшие покоя суровому и аскетичному мужчине.

Сегодня, 9 января 1999 года, Снейпу исполнялось тридцать девять лет. Каким чудом ему удалось выжить после нападения ручной анаконды Волдеморта? Он не знал. Воспоминания появлялись обрывками, смутными образами, за которые никак нельзя было зацепиться…

Северус Тобиас Снейп выполнил свой долг и перед Дамблдором, и перед Хогвартсом, и перед страной, но цена была велика.

И более всего Снейпа терзало то, что он, несмотря на данный себе после смерти Лили обет покаяния, все же снова предал ее, отправив на верную смерть того, кого обещал защищать любой ценой. Разве то, что парень выжил, хоть как-то оправдывает его, Снейпа, предательство?

Гарри Поттер простил Снейпа, но сам себя Снейп простить не мог, а потому, едва оправившись от полученных ран, предпочел исчезнуть, скрыться от глаз людей.

И, хотя многие знали, где можно найти бывшего директора и декана Хогвартса, его репутация и дурной нрав, ставший уже притчей во языцех, отпугивали всех потенциальных визитеров лучше, чем все отталкивающие и маскирующие чары, известные магическому сообществу.

Война окончена — шпионы не нужны.

Именно поэтому в день своего рождения Северус не ждал никаких сюрпризов, гостей или поздравлений. «А кому поздравлять? Гарри Поттеру? Старой облезлой кошке — Минерве?» — думал он, задергивая тяжелые болотного цвета портьеры. За окнами опускался тусклый сумрак — предвестник долгой холодной зимней ночи.

Негромкое «Инсендио» — и в гостиной вспыхнул камин, разгоняя темноту и сырость старого дома.

Снейп с некоторым усилием опустился в продавленное кресло, придвинутое к огню. Старые и свежие раны все чаще давали о себе знать, затрудняя и без того непростую жизнь Мастера зелий. Мысли о неумолимо надвигающейся одинокой старости (а на свою личную жизнь, вернее, ее отсутствие, Снейп давно махнул рукой) все чаще посещали мужчину. Думая о наступившей дате, он невольно вспоминал свои прошлые дни рождения, когда жива была его мать, когда у него были друзья, все еще было впереди, и все могло быть хорошо, но, увы… детским мечтам не суждено было сбыться. А юношеские любовные порывы угасли, не найдя отклика ни в одном из женских сердец.

И долгие годы, пока он ежедневно подвергал себя опасности, варясь в котле войны, Северус — в глубине души — благодарил небеса за свое одиночество. Ведь случись ему ошибиться хоть раз — он был бы убит, но никто из его близких уже не подвергся бы смертельной опасности по его вине, ведь близких людей у него не было.

Теперь, когда пламя войны угасло, Северус все чаще задумывался о своем возможном будущем и видел его столь же безрадостным, сколь безрадостной была и его прежняя жизнь.

Кому пришло в голову его спасать? Зачем? Эти мысли не давали Снейпу покоя с того самого дня, как он очнулся в госпитале Святого Мунго.

Целители на его вопросы лишь пожимали плечами. И даже попытки выяснить подробности у персонала с помощью лигиллименции результата не дали.

Все, что ему удалось узнать, — это лишь то, что его пребывание в госпитале оплатил всенародный Герой — Гарри Поттер. Однако в госпиталь Снейп попал уже подлеченным, хоть и крайне слабым. Ничто его жизни не угрожало.

В приемном отделении Снейпу сообщили, что в госпиталь его доставила неизвестная женщина, скрывавшая свое лицо. Произошло это 9 мая 1998 года, в 22:30 по местному времени. Где и с кем он был целых семь дней, Снейп совершенно не мог вспомнить.

Женщина, доставившая его в Мунго, никак не представилась и, едва навстречу ей вышли санитары, аппарировала в неизвестном направлении, оставив бессознательного Мастера зелий на попечении госпиталя.

Из вещей, бывших при Снейпе, помимо волшебной палочки был уменьшенный чарами старый потрепанный учебник по зельеварению: расширенный курс.

Теперь, сидя у почти прогоревшего камина, Снейп вертел в руках семейную реликвию, которую он сам давно считал утерянной. В том, что книга его, та самая, принадлежавшая его матери, сомнений у мага не было.

Первой мыслью, когда при выписке из госпиталя Снейпу вручили его потрепанный учебник, была мысль о том, что во всей этой истории, как всегда, замешан Поттер, как один из последних, у кого могла быть эта книга, или, возможно, это были его друзья-гриффиндорцы, склонные спасать всех вокруг, не взирая на желания спасаемых.

Но, наведя справки, Северус — не без некоторой досады — узнал, что Поттер в его спасении никаким образом участвовать не мог, ибо сам находился на лечении в одном из закрытых медицинских центров Министерства: победа над Волдемортом не прошла для Победителя бесследно.

А значит, спасал Снейпа кто-то другой, но кто?

Грейнджер разыскивала своих родителей. Уизли находился дома, в связи с похоронами брата…

Мысль о том, что одного из близнецов Уизли больше нет, повергла Снейпа в длительный ступор, сменившийся горечью, ведь парни были талантливы, веселы и молоды, а Джордж без Фреда вряд ли когда-нибудь станет прежним, — в этом профессор был уверен.

Невилл Долгопупс, убив Нагайну, крайне удивил своего бывшего злобного профессора, но даже он спасителем не был, а находился совсем в другом месте по личным делам, которые Снейпа совершенно не интересовали.

Никаких зацепок относительно дамы, которая доставила его в госпиталь, Снейп найти не смог.

Оставалась надежда на то, что человек, которому Снейп понадобился живым, так или иначе, проявит себя. Мысленно согласившись с этим, Северус Снейп прервал свои размышления.

Тяжело поднявшись с продавленного кресла, Мастер зелий погасил камин и прошел в кабинет, по пути зажигая старомодные светильники, закрепленные вдоль стен.

В руке он все еще сжимал «Расширенный курс Зельеварения». За окном давно опустилась ночь. Но спать Снейпу еще совсем не хотелось.

Налив себе порцию неизвестного науке зелья и выпив его залпом, мужчина снова и снова пролистывал старый учебник, надеясь найти следы мимолетных изменений или пометок, возможно, оставленных его спасителем. Но книга была испещрена лишь его и только его комментариями, оставленными магом еще в достаточно юном возрасте.

И, не найдя ничего подозрительного, Снейп уже собирался закрыть книгу и убрать ее на одну из многочисленных полок, когда, проведя по форзацу, его пальцы наткнулись на небольшую неровность, которой — а уж в этом Северус был уверен — раньше там не было.

Проверка сканирующими чарами показала наличие в материале обложки небольшого тайника.

Опасности тайник не представлял. А потому, недолго думая, Снейп надрезал внутреннюю поверхность и отогнул бумагу. Внутри обнаружилось уменьшенное до микроскопических размеров письмо, запечатанное черной восковой печатью. Удалив повреждения, нанесенные книге, машинальным «Репаро», Снейп принялся изучать свою находку.

Увеличив письмо до исходного размера, Снейп снова проверил его на наличие скрытых проклятий и вредоносных чар, но ничего не нашел. Герб на печати был ему знаком — это был герб семьи Принц, герб его матери…

Дрожащими от волнения руками бывший профессор Хогвартса вскрыл конверт.

Не веря своим глазам, он начал читать письмо, написанное почерком его давно уже умершей матери — Эйлин Принц и адресованное ему — Северусу Тобиасу Снейпу…

«Дорогой мой Принц-Полукровка!

Если ты нашел и читаешь это письмо — твой злейший враг наконец-то мертв, а значит, я могу раскрыть тебе одну тайну, не опасаясь, что она навлечет на тебя неминуемую гибель.

Когда ты прочтешь его до конца, прошу, не злись на меня за вынужденную ложь, она была необходима для твоего спасения и для спасения всей твоей семьи, если таковая имеется.

Дело в том, что я являюсь лишь твоей приемной матерью и дальней родственницей твоей настоящей родительницы. Имя которой я поклялась не раскрывать даже ценой собственной жизни.

Я бы очень хотела быть для тебя родной матерью, но мои знатные и чистокровные родители жестоко покарали меня за союз с маглом, лишив возможности когда-либо иметь собственных детей. Я очень признательна твоей родной матери за это счастье, подаренное мне, хоть и при весьма печальных обстоятельствах. Надеюсь, ты вырос достойным ее великой жертвы.

Что ж до причин, по которым она вынуждена была тебя отдать в нашу семью, то о них я знаю не слишком много. Твой отец, которого твоя мать беззаветно любила в юные годы, оказался человеком жестоким и подлым. Раскрыв правду о нем, твоя бедная матушка испытала страшное горе, поняв, что полюбила того, кто этого не заслуживал…

Незадолго до твоего рождения отец твой истребил всех своих близких и дальних родственников и, безусловно, убил бы и тебя, не колеблясь, вместе с твоей матерью, едва узнав о твоем существовании. Цель, достигаемая им столь страшным образом, темна, как сама смерть.

Именно поэтому твоя мать скрыла не то что твое рождение, но и сам факт беременности, и даже скрыла все возможные нити, которые могли бы указать на твое истинное происхождение.

Прошу, не осуждай ее за это. Как последняя представительница древнего и очень знатного рода, она не могла позволить угаснуть последней искре в нем.

Что касается твоего отца, то надеюсь, что судьба уберегла тебя от встречи с ним при его жизни.

Теперь же он совершенно точно мертв.

Именно поэтому я прошу тебя, мой горячо любимый приемный сын, — найти свою родную мать, живую или мертвую, в этом тебе поможет тот предмет, что находится в сейфе 901 в банке "Гринготтс".

Чтобы попасть в него, нужно предъявить это письмо вместе с печатью, которой оно было скреплено. Печать зачарована гоблинами банка, и вскрыть ее мог только тот, кому она адресована.

Предмет этот поможет освежить память твоей матери, если она еще жива, и прольет свет истины на твою жизнь, если ее уже нет с нами.

За сим прощаюсь, мой дорогой сын.

Надеюсь, узнав правду, ты сможешь простить нас обеих.

Найди свою мать. Такова моя последняя воля.

С любовью и теплом,

Э. Принц.

30 августа 1976».

Перечитав письмо несколько раз, Северус Снейп глубоко задумался. Мысль о том, что его мать, которую он любил, была ему не родной, больно уколола что-то в глубине его сердца.

Он еще раз посмотрел на дату под письмом. Именно тем летом мать впервые дала ему свой учебник по зельеварению.

6 сентября 1976 года Эйлин Принц умерла, отравившись одним из своих зелий. Прибывшие Авроры констатировали самоубийство.

Тобиасу Снейпу, как магглу, подчистили память и выпроводили навсегда из магического мира. Таков был приказ Министерства.

Северус тяжело переживал смерть матери и потерю отца, но в самоубийство Эйлин не верил...

Теперь у него на руках был косвенный мотив возможного убийства его — пусть и не родной — матери.

Достав из бара бутылку с Огденским, Снейп плеснул себе сразу целый стакан и опустошил его.

Через четверть часа, собравшись с мыслями, он облачился в зимнюю мантию и, выйдя на порог в едва уловимом проблеске рассвета, аппарировал в Лондон.

Косой переулок был пустынным и тихим в этот час, магазины были еще закрыты, и ни одна живая душа не могла бы свидетельствовать о том, был ли Северус Тобиас Снейп в то утро в Гринготтсе или нет. В любом случае, гоблины банка секреты хранить умеют.

В банке царило оживление. Не многие знают, но гоблины, как существа ночные, большую часть рутинной работы проделывали ночью, когда посетителей было мало, как, впрочем, и ненужных свидетелей важных сделок, заключаемых банком.

Появление ночного клиента не вызвало никакой реакции у служащих.

Молодой гоблин в бирюзовом одеянии с золотыми пуговицами после осмотра предъявленного профессором конверта направил Мастера зелий к сотруднику почтенного возраста, который специализировался на завещаниях давно умерших волшебников и ведьм.

Снейп подметил для себя, что гоблины содержимым письма не интересовались, а осматривали лишь печать с гербом из черного воска.

После головокружительного спуска в глубины Гринготтса Снейп, сопровождаемый проводником, оказался перед небольшим сейфом №9/01 (а не 901, как было указано в письме).

Вставив конверт в небольшую прорезь в замке, гоблин ловким движением протолкнул письмо внутрь сейфа, через секунду внутри что-то щелкнуло, и сейф открылся.

Увидев содержимое, Снейп было подумал, что все это чья-то неудачная шутка.

Внутри лежал сувенир — стеклянный шар с плавающими в нем снежинками.

Снежинки кружились в зачарованном танце, а маленький черный котенок подпрыгивал, пытаясь поймать лапами пролетающий над его головой волшебный снег.

Игрушка. Обычная игрушка, какие дарят маленьким детям на Рождество. И ничего больше.

Ни письма, ни записки, ни семейного артефакта, ни личных вещей…

Молча запихнув стеклянную безделушку в карман мантии, Снейп, преодолев негодование, уселся в вагонетку и двинулся в обратный путь.

Поспешным выводам он не доверял. И решил изучить найденный предмет более тщательно, но только после того, как выспится. Бессонная ночь давала о себе знать самым негуманным образом.

Поэтому, добравшись в свое привычное логово, именуемое домом, Северус Снейп аккуратно вытащил игрушку из кармана и водрузил на рабочий стол. Миниатюрный котенок принялся с удвоенной силой скакать внутри шара, как заведенный, кувыркаясь в снегу и проделывая замысловатые кульбиты в попытке поймать снежинку.

Вдоволь насмотревшись на это безобразие, Снейп погасил в кабинете свет и отправился спать, не заметив, что жидкость, заполнявшая полость стеклянного шара, в темноте кабинета начала слабо мерцать белесо-голубоватым свечением…

Надеждам экс-профессора на полноценный сон, впрочем, оправдаться было не суждено.

Спал он плохо, то и дело просыпаясь от неясной тревоги и странных видений, внедрившихся в его сон из глубин подсознания. Ему снилась то его мать — Эйлин в окружении Пожирателей смерти, которых он не узнавал. То странная фигура, закутанная в плащ, склонившаяся над его растерзанным окровавленным телом в Визжащей хижине.

Сквозь боль, туманящую глаза, он пытался рассмотреть лицо женщины, скрытое капюшоном, а в том, что это была женщина, он не сомневался. Но вот женщина взмахнула волшебной палочкой — и он, Северус, погрузился в беспамятство… («Как это странно — уснуть во сне», — промелькнула мысль.)

Что-то смутно знакомое было в фигуре спасительницы… Что-то, что он уже встречал.

Проснувшись окончательно, Снейп еще долго сидел на смятой постели, потирая зудящую до боли шею и пытаясь не забыть подробности сна.

Новых попыток уснуть Северус не предпринимал, хотя чувствовал себя совершенно вымотанным и не отдохнувшим.

Набросив теплый халат прямо поверх пижамы, Снейп, минуя кабинет, прошел в личную лабораторию. Опрокинув в себя порцию бодрящего зелья, мужчина направился в кухню, но по пути его взгляд снова наткнулся на снежный шарик. «Зачем было прятать его в Гринготтс?» — думал профессор, наливая себе крепкий кофе.

Кухня Снейпа представляла собой смесь, собственно, кухни, кладовой, столовой и импровизированной лаборатории. Специи и ингредиенты для зелий соседствовали на одной полке, а колбы и склянки сушились рядом с чайными чашками.

И, хотя — на взгляд случайного посетителя — в кухне зельевара царил невообразимый бардак, но сам он так не считал, точно зная, где у него что лежит и, главное, для чего оно лежит именно там.

Северус усмехнулся, вспоминая реакцию Люциуса Малфоя, однажды посетившего эту холостяцкую берлогу. Наверняка он потом в красках описывал Нарциссе все увиденное и так потрясшее привыкшего к роскоши и удобству аристократа.

И все же она пришла к нему, когда опасность грозила сыну.

Северус никогда не тешил себя иллюзиями относительно благосклонности леди Малфой.

Для нее он всегда был и останется безродным выскочкой, не заслуживающим ничего, кроме снисходительного презрения, с которым относились Блэки ко всем, кто не мог похвастать длинной родословной.

И Драко Малфой был типичным Блэком во всем, кроме внешности.

Слизеринцу была абсолютно безразлична судьба его бывшего декана и учителя, ведь он, Драко, не заставлял Снейпа принимать обет, а значит, по логике потомка Блэков, Драко ничего не был ему должен. Но если бы Снейп был более знатным…

«Что там было в письме? Что мать имела благородное происхождение?» 

Мысли о письме плавно перетекли в осознание отсутствия самого письма. Оно исчезло после открытия сейфа 9/01…

«Чертов идиот!» — Снейп хлопнул себя по лбу, понимая, что по собственной глупости упустил столь важную улику. Он ведь даже не подумал снять с письма копию…

Нервно расхаживая между книжным шкафом и камином, подобно загнанному зверю, Северус наконец-то нашел приемлемый выход из сложившейся ситуации.

Через полчаса он уже просматривал в Думосбросе тот момент, когда обнаружил письмо и прочел его. Несколько раз просмотрев воспоминание, Снейп создал подробную копию письма, отличавшуюся от оригинала только цветом чернил и почерком.

Удовлетворенный результатом, он положил письмо на стол, рядом с игрушкой.

Котенок в шаре перестал скакать и уселся, пристально глядя на мужчину голубыми, как два топаза, глазами.

«Странное сочетание», — подумал Снейп, никогда прежде не встречавший иссиня-черных котов с таким цветом глаз.

В том, что это был обычный кот, а не книззл или что-то подобное, профессор был абсолютно уверен.

Все же в магических тварях он разбирался куда лучше, чем многие думали.

Но кошек Северус не любил еще со времен своего студенчества, и причины для этого было две: Миссис Норрис и… Минерва МакГонагалл!

И если прежняя «Миссис Норрис» не доставляла юному Северусу особых хлопот (а у Филча почему-то всех кошек звали этим странным именем), то от профессора трансфигурации и анимага в одном лице проблемы были всегда.

Профессор МакГонагалл, еще не будучи деканом враждующего факультета, почему-то всегда оказывалась рядом в самый неподходящий, по мнению Снейпа, момент.

И если с годами Минерва стала значительно более снисходительной к проделкам учеников, то в былые годы именно она внушала всем хулиганам неподдельный ужас: появляясь в разгар «веселья» и снимая баллы в немыслимом количестве. А уж о жестокости и длительности назначаемых ею отработок ходили легенды далеко за пределами Хогвартса.

При мыслях о нынешней директрисе Хогвартса Снейп скривился, будто проглотив лимон.

Идея о том, чтобы вернуться к преподаванию в школе, мгновенно наталкивалась на воспоминание о дуэли с Минервой, которая закончилась его постыдным бегством через окно.

На что способна старая кошка, Снейп знал куда лучше, чем все гриффиндорцы вместе взятые, и он не обольщался кажущейся мягкостью и показной справедливостью постаревшей ведьмы. Сегодняшняя Минерва по характеру была куда мягче, но Снейп был уверен, что пост директора скажется на ее характере отнюдь не благотворным образом, всколыхнув все то, что она так тщательно скрывала от глаз Альбуса Дамблора, боясь потерять должность заместителя и расположение своего начальника.

Теперь же скрываться было не нужно.

Именно поэтому Снейп не торопился возвращаться в Хогвартс, несмотря ни на какие финансовые трудности, грозившие ему в случае отсутствия заказов на зелья.

Несколько месяцев спустя Снейпу пришлось пересмотреть свое решение не возвращаться в Хогвартс.

Спасший его человек так и не объявился, в разгадке тайны стеклянного шара и своего происхождения Снейп не продвинулся ни на йоту. Финансы пели уже не романсы, а почти что реквием.

Да и Слагхорн серьезно заболел, вынудив администрацию школы пойти на уступки при повторном приеме Снейпа на должность.

А уступки были ему очень на руку.

Во-первых, ему выделили намного более удобные и просторные комнаты в школе, во-вторых, повысили зарплату, а в-третьих, увеличили число выходных и сократили дневную норму отработанных часов. Все это было как нельзя кстати. В выходные он варил зелья для госпиталя Святого Мунго, что еще больше способствовало материальной независимости мага.

Должность декана Слизерина взял на себя Виктор Крам, ставший учителем полетов вместо подавшей в отставку Роланды Хуч.

И это не удивительно, ведь, несмотря на моложавый вид, мадам Хуч была немногим моложе покойного директора Дамблдора.

Многим казалось странным, что Крам бросил карьеру в профессиональном спорте, но век чемпионов квиддича недолог, и его вытеснил из команды более молодой и перспективный игрок.

Слизерин теперь был крайне непопулярным факультетом в Хогвартсе: сказывались отголоски минувшей войны.

Даже Хаффлпафф стал престижнее, что не могло не огорчать Северуса, хоть он и старался не подавать вида.

Минерва, в отличие от Дамблдора, не заставляла Снейпа присутствовать на школьных трапезах, позволяя принимать пищу там, где он считал нужным.

Единственным исключением был день распределения новых учеников. За это Снейп был даже благодарен старой кошке.

Все же не видеть ее ежечасно было, бесспорно, приятным дополнением к новому кабинету.

Видеть он Минерву, разумеется, видел: на педсоветах, на праздничных ужинах или передавая отчет о проделанной работе.

Стиль общения между коллегами при этом был подчеркнуто официальным, никаких вопросов, никаких «Северус, мальчик мой…», никакого чая со всякими подозрительного вида сладостями. Да и кабинет директора в бытность Минервы приобрел уютный, но не вычурный внешний вид.

Отбросив прошлые обиды, Северус готов был признать, что Минерва, вопреки ожиданиям, намного меньше действовала ему на нервы, чем ее седобородый предшественник.

Себя Северус Снейп никогда директором не считал, хоть и числился в этой должности почти год. Этому было вполне логичное объяснение: Снейп, формально занимавший пост директора, по факту совершенно не имел права голоса. Командовал в школе сам Волдеморт или его ставленники. Снейпу Темный Лорд никогда полностью не доверял и делиться властью с полукровкой не собирался.

Грейнджер, Поттер и остальные герои - защитники Хогвартса, решившие продолжить обучение либо возобновить его, вели себя тихо. И при любой возможности покидали стены замка, появляясь только перед самыми занятиями. На одном из педсоветов, Северус узнал, что Министерство магии выделило героям индивидуальное жилье в Хогсмиде на время их учебы.

Это было мудро. Ведь популярность «Золотого» трио давно зашкаливала, не давая подросткам никакой возможности находиться в общественных местах без риска попасть на первую полосу утренних газет.

Студенты зельевара не донимали. Коллеги старались держать дистанцию.

Единственным человеком, который навещал иногда профессора в его комнатах и составлял ему компанию в нерабочее время, был Филиус Флитвик.

Северус помнил, как был удивлен первым визитом коллеги. Это был выходной, и профессор не ожидал никаких визитеров. Проверив груду пергаментов со студенческими эссе, Снейп уже было подумывал о том, чтобы завалиться спать пораньше, но в дверь постучали.

— А ты недурно устроился! — пропищал миниатюрный коллега, едва вошел в гостиную Снейпа. — Смотрю, уже не запираешься на сто замков? — констатировал Флитвик.

— Что привело вас ко мне в субботу, Филиус? — вопросом на вопрос ответил Снейп, выходя из-за стола и разминая затекшую спину.

— Ничего особенного, Северус, но я надеялся, что ты мог бы составить мне дружескую компанию. Я собирался вечером заглянуть в «Три метлы» и немного расслабиться. Ну так как? — спросил Флитвик, подходя к рабочему столу Снейпа. — Миленькая вещица, откуда она у вас? — внезапно спросил полугоблин, чуть ли не уткнувшись носом в стеклянный шар с черным котенком.

— Это подарок, — бесцветно ответил Снейп. — А насчет похода в бар — я с радостью. Только со стола уберу, — согласился зельевар, заклинанием собирая груду исписанного пергамента, скрывавшего столешницу почти целиком.

Занимаясь уборкой, Снейп не сразу обратил внимание на странное поведение гостя: профессор Флитвик, как зачарованный, пораженно смотрел на снежный шар.

— Что в нем такого особенного, Филиус? — с удивлением спросил Снейп.

— Это не просто заурядная вещица, Северус: в ней полно сложной и не всем доступной магии, — с немалой долей восхищения в голосе сообщил профессор.

— О какой магии идет речь, если я неоднократно проверял ПОДАРОК и ничего странного в нем не нашел?

— Северус, друг мой, вам доступны далеко не все виды чар, которые известны мне, — такова уж моя специальность, но и мои познания в этой области исчерпывающими не являются, — продолжал Флитвик, вертя теперь необычную игрушку в тонких длинных пальцах.

Снейп поймал себя на мысли, что руки у Флитвика очень напоминают лапы гоблинов Гринготтса, с той лишь поправкой, кто когти на пальцах отсутствуют.

— В этом предмете совмещена Магия Памяти, Высшая трансфигурация, анимагия неодушевленных предметов, и все это проделано руками гоблина.

Вот поэтому, Северус, вы и не нашли ничего необычного, — пропищал явно довольный собой Флитвик. — Магия гоблинов не распознается обычными чарами. Думаю, что именно эту цель и преследовал тот, кто зачаровал свой тайник подобным образом, хотя есть и иная версия: предмет, зачарованный рукой гоблина, может быть уничтожен только магией того же рода.

— То есть? — от близости возможной разгадки у Снейпа перехватило дыхание.

— Никто, кроме чистокровного гоблина, не смог бы никакими средствами уничтожить этот тайник, — заключил профессор чар, ставя «сувенир» обратно на письменный стол Снейпа.

На обратном пути из бара Северус выяснил у не слишком трезвого, а потому ставшего подозрительно молчаливым Флитвика еще несколько возможных версий о том, что скрывает в себе «миленькая вещица».

— Тебе вручила этот предмет барышня? — невнятно спросил Филиус, едва державшийся на ногах.

— Понятия не имею, — ответил Снейп, прощаясь с коллегой.

И, хотя, как помнил Снейп, гоблины под влиянием алкоголя становились еще более скрытными, чем всегда,

но Флитвик не был гоблином в полной мере, а потому подстраховаться не мешало.

«Меньше знает — крепче спит», — думал Северус, минуя тихие в столь поздний час коридоры школы.

С магией гоблинов он решил разобраться позже, на трезвую голову.

Воскресное утро началось для Снейпа с того, что Северуса подняла с постели директриса, вызвав в свой кабинет.

Наспех одевшись, Снейп поминал Флитвика «добрым словом» вместе с баром, качеством выпивки и нещадно болящей головой по пути в директорский кабинет.

Оказавшись «на ковре», Северус предусмотрительно заткнулся, полагая, что чем меньше он скажет Минерве в теперешнем состоянии, тем меньше у него шансов нарваться на неприятности.

— Профессор Снейп, — обратилась МакГонагалл к зельевару, протягивая ему флакон с каким-то зельем, — возьмите пузырек антипохмельного и поднимитесь, пожалуйста, на Астрономическую башню.

— Спасибо, мадам, а на башню-то зачем? — удивился Снейп заботливости, не свойственной обычно декану Гриффиндора.

— Себе, Северус, вы приготовите зелье самостоятельно, а этот пузырек отнесите госпоже Трелони, — голос Минервы приобрел стальные нотки. — Она, вероятно, вчера составила вам с Флитвиком приятную компанию в «Трех метлах».

— Упаси Мерлин, мадам директор, — Сибиллы с нами не было! — поспешил вставить Снейп, которого смутило одно предположение о том, что он мог пить в столь сомнительной компании.

— Профессор Снейп! — Минерва была на грани, ноздри ее побелели, а глаза могли бы прожечь в мантии Снейпа дырку. — Меня не волнует, с кем, где и до какой степени вы пьете в свои законные выходные, но только до тех пор, пока это не мешает учебному процессу.

Мадам Трелони изволила сорвать уже три урока Предсказаний. Приставала с неприличными предложениями к двум старшекурсникам и перебила уйму дорогостоящего оборудования, — переходя уже на злобное шипение, продолжала директриса.

— И если я узнаю, что вы, Северус, к этому хоть как-то причастны, — голос МакГонагалл дрожал от едва сдерживаемой ярости, — то я, глубокоуважаемый Мастер зелий, приму меры, а сейчас поднимитесь, пожалуйста, на Астрономическую башню и успокойте вашу коллегу, иначе, если туда поднимусь я, — голос Минервы теперь не предвещал ничего хорошего, — я её уволю!

Перечить мадам МакГонагалл, когда она в таком состоянии, Снейп, естественно, не посмел.

«Однако, Трелони явно придется несладко», — думал он, поднимаясь по лестнице, ведущей в башню Астрономии.

Холодный весенний ветер вцепился в мантию профессора как злобный цепной пес, забираясь своими ледяными лапами под одежду, трепля волосы и звеня в ушах злобным своим воем. Он уже и забыл, как холодно бывает на открытых всем ветрам смотровых площадках древнего замка.

Тонкая фигурка профессора предсказаний, скрытая дорожным плащом, всколыхнула в саркастичном зельеваре воспоминания, казалось, навсегда уже стертые годами из его памяти. Подойдя сзади к Трелони, зябко кутавшейся в тонкую ткань плаща, Северус понял, что женщина плачет.

— Мадам Трелони…

Женщина испуганно обернулась и, бросившись на шею Снейпу, громко разрыдалась.

И, хотя Снейпу объятия в стельку пьяной предсказательницы были неприятны, он ее не оттолкнул, а, напротив, прижав к себе, поспешил покинуть башню.

Разобраться с «проблемой» он собирался на своей территории, надеясь, наконец, облегчить состояние не только мадам Трелони, но и свое собственное — голова разрывалась с самого утра.

Пока Северус Снейп вел все еще время от времени всхлипывающую Трелони в свои апартаменты, он думал, и мысли его постепенно принимали весьма неожиданный оборот: «А что, если это Трелони спасла меня?» Какой бы дикой не казалась Снейпу эта мысль, но исключать такую возможность он пока не считал нужным.

Что он, собственно, знал об этой ведьме, кроме того, что Предсказатель из нее, мягко говоря, никудышный? Да, она была странной особой, замкнутой и склонной к пьянству, но ничего более конкретного Снейп о ней сказать не мог.

Поэтому, расположив Сибиллу в кресле у камина и готовя очередную порцию антипохмельного зелья, Снейп то и дело поглядывал на свою гостью сквозь пар, идущий от котла.

— Скажите, Сибилла, что привело вас на башню ранним утром, еще и в такую погоду? — осторожно поинтересовался Северус, стараясь быть как можно мягче, чтоб выведать у женщины нужную ему информацию.

— Мне было грустно, Северус, очень-очень грустно, — в голосе предсказательницы снова послышались плаксивые нотки.

Скукожившись в кресле, Сибилла протирала толстые стекла очков краешком одной из своих многочисленных шалей, бусы и браслеты тихо позвякивали в такт ее движению.

Снейп вглядывался в черты колдуньи: рост, жесты, манеру двигаться, но ничего определенного сказать не мог, а потому продолжил беседу.

— Что же вас, коллега, так сильно огорчило? — без тени любопытства спросил Снейп, снимая с огня котел готового зелья.

Оставалось его только остудить, и — вуаля — прощай мигрень!

— Меня огорчил один человек, это было вчера, — глядя в пламя камина, потусторонним голосом продолжала свой рассказ Трелони. — Я пригласила его на ужин и очень надеялась, что он придет. Ведь мне нужно было сказать ему… кое-что важное. Сказать о своих чувствах.

— Он не пришел, — догадался Снейп.

— Да, — снова всхлипнула Трелони, размазывая шалью слезы.

— И как долго вы ждали? — сам не зная зачем, спросил Снейп.

— Весь вечер, но Рубеус так часто опаздывает, что я до последнего надеялась…

— Рубеус? — не поверил своим ушам Снейп. — Вы имеете в виду Хагрида?

— Да, Северус, — согласилась Трелони и после небольшой паузы продолжила: — Дело в том, что я давно люблю его, но вот сказать об этом никак не решаюсь, а теперь, после Турнира, он всерьез увлекся этой француженкой — Максим.

Снейпа уже начали утомлять эти излияния ведьмы о ее романтических чувствах к Хагриду, и он решил сменить тему.

Выпив залпом порцию свежеприготовленного зелья, Северус расположился в соседнем кресле и нарочито бодро обратился к стрекозоподобной волшебнице:

— Скажите, мадам Трелони, а вы были в Хогвартсе, когда в него ворвались Пожиратели и Волдеморт? Дело в том, что я все это пропустил и хотел бы узнать подробности от очевидца, а не из старых газет.

При имени Волдеморта ведьма вздрогнула и выпучила глаза, еще больше усиливая свое сходство со стрекозой.

— О, да! — гордо запела она, позабыв тотчас о Хагриде и несостоявшемся вчера свидании. — Я забрасывала их хрустальными шарами!

— Вы что?! — не поверил своим ушам Снейп.

— Да-да-да, так все и было, — затараторила ведьма. — Хоть какой-то прок от всей этой мишуры.

— Вам не нравятся хрустальные шары? — искренне удивился Снейп, думая, какие еще сюрпризы преподнесет ему эта странная женщина.

— Терпеть их не могу! — призналась Трелони. — Все эти чашки, бумажки и прочие атрибуты только сбивают меня с мысли, не давая сосредоточиться.

К тому же мой ДАР совершенно иного рода, а гаданиям и прочей чепухе я никогда не верила.

— Почему же вы не бросите это сомнительное занятие, дискредитирующее вас и ваши способности?

— Все очень просто, Северус, — уж вы-то меня, надеюсь, поймете? — Хогвартс — это отличное место, чтобы скрыться от недоброжелателей и врагов, коих у меня всегда было предостаточно. — Трелони снисходительно улыбнулась.

— Что ж, — пришлось признать Снейпу, — вы совершенно правы, Сибилла, но почему вы не уйдете теперь, когда опасность позади и главный враг канул в небытие?

— А разве вы еще не догадались? Из-за Хагрида, конечно же, — ответила Трелони, кокетливо улыбаясь.

— Так почему бы вам тогда просто не пойти к нему в гости? — удивился Снейп. — Хагрид славится своим гостеприимством и в особенности — домашней выпечкой, — при воспоминании о камнеподобных кексах у Снейпа сами собой заныли зубы.

— О, Северус, спасибо за совет. Я непременно им воспользуюсь! — горячо поблагодарила Трелони, поднимаясь. — Пожалуй, мне уже пора, а то Минерва может нагрянуть в мои комнаты, а этого пока допустить нельзя… — прошептала предсказательница, смутившись. — У меня там… не убрано. А если меня сейчас уволят, то в гости к Хагриду я уж точно пойти не смогу.

— Разумеется, лишние проблемы вам совершенно ни к чему. Всего доброго, мадам. — Северус проследовал за Трелони до дверей, как вдруг она остановилась так резко, что Снейп едва не налетел на нее.

Странное поведение Трелони уже начинало его раздражать.

— Что за…

Продолжить мысль профессор не успел, ибо в помещении зазвучал совсем другой — жуткий, но смутно знакомый голос — голос ПРЕДСКАЗАТЕЛЬНИЦЫ:

— Сокрыта тайна в глубине,

Отыщешь ключ ты к ней на дне,

От поросли иди к корням,

Но прошлого не верь теням.

…Простите, Северус, я, кажется, споткнулась, — как ни в чем не бывало заговорила Трелони своим обычным голосом, едва затихли последние звуки Предсказания. — Это все дальнозоркость. Я такая неуклюжая. Еще раз спасибо, — поблагодарила Снейпа ведьма, уходя.

Он, в шоке от произошедшего, еще пару секунд прислушивался к звуку затихающих в коридоре шагов, а затем поспешил записать Предсказание.

Визит Трелони только добавил магу сомнений, вместо того чтобы их развеять.

Сказать определенно, могла его спасти Трелони или нет, он, как и прежде, не мог.

А теперь, ко всему прочему, у него было и Предсказание, смысл которого еще предстояло выяснить.

Дни сменяли друг друга. Весна входила в свои права, появилась первая зеленая поросль, погода все чаще радовала солнечными деньками.

Занятому преподавательской работой и загруженному заказами из госпиталя Снейпу было совсем не до разгадывания тайн.

Тем не менее, в один из выходных, по совету частенько захаживающего в гости профессора Флитвика, Северус решился-таки отправиться в Гринготтс, дабы разобраться с чарами, наложенными на снежный шар.

Однако спустя сорок пять минут Снейп вышел из банка в крайне раздраженном состоянии.

Прохожие, едва завидев подобного грозовой туче профессора, стремились скрыться с его пути, не навлекая на себя гнева экс-директора Школы Чародейства и Волшебства.

— Чертовы гоблины! — возмущался Снейп, попивая кофе в компании все того же Флитвика вечером того же дня.

— Так что конкретно они тебе сказали? — не отставал от Северуса Флитвик.

— Что для того, чтобы снять чары, наложенные когда-то гоблинами, им нужен ключ, а без ключа что-либо делать с треклятой игрушкой они отказались.

Снейп, вертевший в руках предмет обсуждения, с такой силой поставил его на каминную полку, что, не будь на нем гоблинских чар, шар бы непременно раскололся.

— Полегче, Северус, — принялся успокаивать зельевара коллега. — Пораскинь мозгами, ведь логика гоблинов отличается от нашей; «ключ» для них — не обязательно ключ от замка или что-то подобное…

— А что же тогда?! — не выдержав, рявкнул Снейп, перебивая друга.

— Все предельно просто, нервный мой друг, — усмехнулся Филиус. — «Ключ» от одной тайны — это другая тайна.

— Проще некуда! — согласился Снейп с горькой иронией.

— Не отчаивайся, Северус. Если для тебя это так важно, я постараюсь тебе помочь. Но для этого мне нужно имя того, кто подарил тебе этот загадочный сувенир, — в предвкушении новых загадок Флитвик потирал ладони.

Он обожал загадки и тайны, особенно связанные с его предками — гоблинами.

— В том-то и проблема, Филиус, — ворчал Снейп, устало потирая переносицу. — Я не знаю, кому принадлежала эта вещь прежде… — выдержав паузу и, вероятно, обдумывая, стоит ли посвящать друга в свои семейные тайны, Снейп решил, что стоит, и продолжил: — Эта игрушка — все, что мне осталось от моей матери, но кто она, мне не известно.

Флитвик внимательно слушал Снейпа, что-то явно прикидывая в уме.

— Значит, твоя мать не Эйлин Принц? — скорее констатировал факт, чем спрашивал Филиус.

— Нет, не Эйлин, — с печалью в голосе согласился Снейп, допивая залпом горяченный кофе. — Я сам узнал об этом совсем недавно, когда нашел в доме ее письмо, адресованное мне. Письмо это было зачаровано таким образом, что раньше я просто не смог бы его найти.

— Очень любопытно. — Флитвик был явно заинтригован рассказом Снейпа. — А что именно было в письме?

— Ничего особенного, кроме того, что я не ее сын и что моя мать — настоящая мать — возможно, жива, а отец — совершенно точно мертв. Эйлин просила меня разыскать свою родную мать, а помочь мне в этом должен был предмет, спрятанный в сейфе Гринготтса…

— Это был шар? — догадался Флитвик.

— Это был шар, — подтвердил догадку Снейп. — Но только с чего начать поиски, я даже не представляю. — Вид у зельевара был весьма удрученный.

— Если я сказал, что помогу, — значит, помогу. — Профессор чар ободряюще похлопал Снейпа по коленке. — Дай мне эту безделушку на пару дней, и я постараюсь, хоть и ничего обещать не буду, разобраться в том, что из себя представляет ее содержимое.

Быть может, этот предмет совсем не нуждается в том, чтобы его взламывали.

— Бери, — нехотя согласился Снейп, тяжело поднимаясь со своего насиженного места.

Он напоследок еще раз вгляделся в глаза черного котенка, сверкавшие, как январский лед, и передал сувенир коллеге.

— Только…

— Я умею держать язык за зубами, Северус.

Спрятав шар во внутренний карман расшитого серебром ярко-синего камзола, профессор чар откланялся, оставив Снейпа наедине с его весьма невеселыми мыслями.

В эту ночь Северус Снейп долго не мог заснуть, беспокоясь теперь о том, что Флитвик кому-нибудь проболтается о его тайнах, но усталость взяла свое, и профессор уснул.

Ему снова снилась уже знакомая фигура в плаще, но на этот раз он смог заметить одну важную деталь — угольно-черные волосы, выбивающиеся из-под капюшона. Наконец-то догадка сменилась уверенностью: свою спасительницу он точно видел и хорошо знал прежде.

Будто бы в подтверждение его слов, незнакомка, видимо, уверенная в том, что он, Северус, без сознания, откинула капюшон. Тяжеля волна черных вьющихся волос мягко обрамляла лицо и спускалась на грудь, почти достигая пояса. А глаза цвета темного оникса смотрели на Снейпа с теплом и заботой.

— Элоиза?.. — прошептал сквозь сон профессор, но видение уже потеряло четкость, расплылось, сменяясь неясной дымкой.

Через мгновение он уже снова крепко спал, не видя снов.

30 октября 1979 год. Хогвартс.

Очередное собрание «Клуба Слизней», к которому Гораций готовился вот уже несколько недель, обещало быть незабываемым.

Там обещали быть самые выдающиеся ученики Хогвартса, как учащиеся сейчас, так и уже закончившие школу.

Дамблдор на этот раз позволил посетить alma mater ее выпускникам-отличникам при условии, что декан Слизерина позволит присутствовать на торжественном вечере и членам «Ордена Феникса», а именно Лили Эванс и Биллу Уизли вместе с их спутниками.

Гораций, хоть и опасался недоразумений между враждующими факультетами, но с директором спорить не стал.

Пусть приходят. Мисс Эванс, как и мистер Уизли, ранее в конфликтах замечены не были, а значит, все должно было пройти как по маслу.

В непринужденной дружественной беседе, за праздничным обедом и напитками.

Согласовав с домовиками меню и сверив список присутствующих, профессор Слагхорн принялся подписывать приглашения.

Особенно старого Мастера радовало то, что Дамблдор позволил ему пригласить на ужин одного из лучших в зельеварении — Северуса Снейпа.

И если Снейп действительно придет, то мечта Слагхорна о долгожданной пенсии будет иметь все шансы стать реальностью.

В том, что Снейп сможет получить за ближайшие два года звание Мастера, Гораций Слагхорн ничуть не сомневался.

Парень был очень талантливым и достаточно амбициозным, а проблемы с родословной… что ж, у Горация была прекрасная возможность помочь своему протэжэ.

Все нужные рекомендации для Снейпа были уже собраны у самых уважаемых и знатных Мастеров Британии — осталось только передать их лично Снейпу и обговорить с ним детали.

* * *

В это же самое время Северус Снейп находился на личной аудиенции у Темного Лорда, получая сверхсекретное задание, которое открывало для него перспективы вступления в Ближний круг.

Упускать такой шанс Снейп не собирался, хотя визит в Хогвартс и участие в ежегодном банкете Слагхорна не сулили ничего, кроме очередной занудной лекции старика о минувших днях и прославившихся студентах.

Задание, полученное Снейпом, заключалось в том, чтобы принести в Хогвартс некую вещь и спрятать ее в комнате Так-и-сяк. Выяснять, что именно находилось в небольшом деревянном футляре, Снейп не собирался. Его задача была предельно проста: отнести и спрятать, что он и сделает, а остальное его не касается.

В мыслях он уже предвкушал тот момент, когда сможет встать в один ряд с такими знатными магами, как Малфой, Гойл и Мальсибер…

Было в задании и одно условие, которое, впрочем, делало миссию скорее приятной, чем сложной.

Его спутницей на Хэллоуинской вечеринке у Слагхорна должна была стать подающая большие надежды Пожирательница — Элоиза Скримджер.

Жених мисс Скримджер — Роберт Паркинсон, пытавшийся было возмутиться насчет такой компании для своей будущей жены, получив пару-тройку Круциатусов от Лорда, заткнулся.

Снейп предусмотрительно помалкивал.

Его компания Элоизы ничуть не смущала, более того, - возможно, это был его единственный шанс провести вечер с девушкой своей мечты.

Темноволосая красавица-слизеринка привлекла внимание Северуса еще на шестом курсе Хогвартса, когда он уже потерял надежду на примирение со своей бывшей пассией — Лили Эванс. Обладая выдающимся талантом в зельеварении и другими выдающимися… деталями, Элоиза держалась с ним высокомерно и снисходительно, что пробудило в юноше рыцарский азарт, а соперничество на уроках только добавляло перца в их отношения.

Северус, тем не менее, всегда понимал, что заполучить мисс Скримджер в качестве миссис Снейп ему, мягко говоря, не светит по причине его совсем не благородного происхождения и весьма скудного наследства. Теперь же, по высочайшему повелению Лорда, рыбка сама плыла в его сети.

Если же на вечеринке будет Эванс и ее «благородный олень» Поттер — что ж, тем хуже для нее. «Пусть теперь ревнует!» — думал Снейп, готовясь к завтрашнему приему.

Сосредоточенный на поручении Лорда, Снейп, естественно, не догадывался о том, что выбор не случайно пал на Элоизу Скримджер.

* * *

Элоиза, в свою очередь, не догадывалась о миссии Снейпа, считая его лишь бесплатным приложением к возложенной на нее задаче.

Свое задание Элоиза получила еще накануне и теперь обдумывала, как удачнее провернуть детали.

Миссия девушке досталась сложная — сделать так, чтобы грязнокровка Эванс скомпрометировала себя перед своим женихом — Джеймсом Поттером,

которого Темный Лорд очень жаждал видеть в числе своих верных Пожирателей.

А значит, Элоизе предстояло подставить ненавистную еще со школы старосту девочек, причем так, чтобы Поттер немедленно расторг с ней помолвку.

План был проработан до мелочей, и Снейп был неотъемлемой частью этого плана.

Вечер, 31 октября 1979 года. Хэллоуин, Клуб Слизней, Хогвартс.

Вот уже несколько минут, как Элоиза Скримджер перестала слушать россказни Слагхорна. Вместо этого девушка неотрывно следила за вульгарно разодетой рыжеволосой куклой, сидящей напротив.

Поттер поглощал пищу, внимая байкам профессора, и, казалось, совсем не замечая, что его спутница резко побледнела.

Еще через минуту Лили Эванс, а это была именно она, извинившись перед присутствующими, покинула праздничный банкет.

Зелье подействовало. Теперь Элоизе оставалось вытащить «мышку» из «мышеловки» и немного подразнить ею «котика» Снейпа…

Дождавшись, когда Слагхорн отвлечется на реплику одного из гостей, мисс Скримджер покинула банкет вслед за Лили Эванс.

Куда именно направлялась Лили, догадаться было не сложно, ведь зелье, подлитое Элоизой в ее глинтвейн, было вполне предсказуемого действия.

Обнаружив, что спутница покинула его, Северус приступил к выполнению своего задания, благо, комнату Так-и-сяк искать долго не пришлось.

А потому уже через пять минут Северус вернулся к накрытому столу с чувством выполненного долга.

Он был несколько удивлен, что Элоиза еще не вернулась, но буквально через минуту мисс Скримджер заняла свое место рядом с ним, а следом за ней вошла и Лили, усаживаясь рядом с тупо лыбящимся Поттером.

Праздник подходил к концу, гости постепенно начали расходиться.

Одними из первых вечеринку покинули Билл Уизли и Фиона Лавгуд, затем ушли Поттер и Эванс.

Когда Элоиза и Снейп уже собирались, Слагхорн подозвал его к себе.

О чем они разговаривали, Элоиза не слушала, но Снейп вернулся к ней в весьма приподнятом настроении, сжимая в руках пухлый конверт.

Содержимое конверта мисс Скримджер не интересовало. Снейп же с удивлением обнаружил, что его спутница сильно пьяна.

Дальше, как считал Северус, все пошло совсем не по плану.

Элоиза Скримджер, сопровождавшая Джеймса Поттера, так не считала.

Хищная улыбка расплылась по лицу «Лили Эванс», а зеленые глаза девушки сияли предвкушением реванша…

Вместо того, чтобы сразу аппарировать в резиденцию Темного Лорда, его юные Пожиратели гуляли по Хогсмиду. Элоиза вела себя со Снейпом все более откровенно.

По мнению Северуса, вечер заканчивался для него полной и неоспоримой победой. Ведь заполучить сногсшибательную и горячую от обилия выпитого мисс Скримджер в свои объятия Снейп не надеялся даже в самых смелых мечтах.

Ему было хорошо с ней, и он не стеснялся говорить об этом.

Под занавес ночи, когда они оба довольные и уставшие лежали на смятых простынях одного из номеров местной гостиницы, Снейп наконец-то решился:

— Элоиза…

Девушка неопределенно хмыкнула, обнимая его и прижимаясь всем телом.

— Я давно хотел тебе сказать, что… люблю тебя. И мне совершенно все равно, что подумает об этом Роберт, — сказав это, Снейп облегченно вздохнул — повторить подобный монолог при ином раскладе он бы никогда не осмелился.

Каково же было его удивление, когда Элоиза вдруг вскочила с постели и, наспех одевшись, покинула номер, ничего не объяснив и… в слезах?

Покидая гостиницу со смешанными чувствами, Снейп не догадывался, что в это же самое время настоящая Элоиза Скримджер в образе Лили Эванс составляла приятную во всех смыслах компанию Джеймсу Поттеру в соседнем номере той же гостиницы.

Наслаждаясь нагло узурпированными правами Лили Эванс на крепкое тело ее почти уже супруга, Элоиза еще не догадывалась о том, что «мышке» удалось сбежать, а тщательно разработанный план подставы с треском провалился.

О том, что эта ночь будет иметь далеко идущие последствия, никто из участников ночных похождений еще не догадывался.

Когда пару дней спустя Снейп уже гордо стоял перед Темным Лордом в аккурат между Люциусом Малфоем и Реем Мальсибером, к неудовольствию последнего, он почти не задумывался над тем, куда исчезла из числа Пожирателей Элоиза Скримджер. «Все же у нее скоро свадьба с Паркинсоном», — смирился Снейп.

Хеллоуинскую выходку девушки Северус списал на избыток алкоголя, не догадываясь о том, что провел ночь с Лили Эванс…

* * *

Хелоуин 1979, Хогвартс, туалет для девочек.

— Эй, ты, крыса рыжехвостая, а ну выходи — поговорить надо! — рявкнула Скримджер, влетая в дамскую комнату вслед за Эванс.

Как и ожидала Элоиза, Лили тут же выскочила из кабинки с палочкой наперевес, прямо как черт из табакерки.

— Империо! — прошептала Пожирательница. — А теперь раздевайся, быстро!

Вторая часть плана была приведена в исполнение, в тот момент накачанная оборотным зельем, амортенцией и находясь под империусом, Лили Эванс в облике Пожирательницы смерти Элоизы Скримджер присоединилась к Снейпу, получив установку переспать с ним этой же ночью в указанном Элоизой номере гостиницы.

Сама Элоиза, позаимствовав ужасающее платье Эванс и приняв на грудь помимо пунша только порцию оборотного зелья, следила за собственной копией, усиленно флиртующей со Снейпом, находясь в более приятной компании — Джеймса Поттера.

Ей не составило труда изображать из себя влюбленную невесту, ведь Джеймс Поттер нравился ей давно.

Цель всего этого маскарада была бы достигнута в тот момент, когда Джеймс Поттер обнаружил бы свою благоверную в объятиях Нюниуса Снейпа в гостиничном номере.

Поттер, что вполне логично, в ярости разорвал бы помолвку с Эванс.

Но сбыться этому было не суждено, ведь Лили сбежала, едва услышав из уст любимого мужчины признание в любви, адресованное некой Элоизе.

Превратности любви, спровоцированной любовным зельем.

Однако в плане была одна существенная недоработка, кроме того, что воплотить его полностью у Элоизы не вышло…

«Недоработка» эта, с одной стороны, не помешала Лили Эванс выйти замуж за Джеймса Поттера, равно как и Элоизе Скримджер — за Роберта Паркинсона, но, с другой стороны, непосредственно способствовала появлению на свет Гарри Джеймса Поттера и Панси Элоизы Паркинсон.

Профессор Снейп был по натуре скептиком, который редко доверял снам и предсказаниям, но опыт подсказывал ему, что всегда стоит проработать версию, прежде чем признавать ее несостоятельной.

Работа, однако, не позволяла ему уделить достаточно времени поискам бывшей соратницы по пожирательскому кругу.

Уроки теперь проходили более напряженно, ибо слизеринцы учились отдельно от остальных факультетов, в интересах их же безопасности.

Быть может, именно поэтому искать Элоизу Паркинсон Северус не слишком торопился. Ему не хотелось привлекать к себе внимание в контексте участника пожирательской организации, пусть и бывшего. Мало ли, кто-нибудь решит, что он, заслуженный зельевар Британии, надумал стать новым Темным Лордом.

А что? Рита Скитер двумя руками поддержит данную идею, и уж тогда гнить Снейпу в Азкабане до конца дней своих, так… на всякий случай, чтоб не высовывался.

Тем не менее, кое-что предпринять он все-таки собирался.

Одним из по-летнему теплых вечеров, сразу после окончания рабочего дня, Северус Снейп покинул пределы территории Хогвартса.

За ним наблюдали, внимательно и неотступно, как если бы у Снейпа вдруг появилась вторая тень.

Пара топазово-голубых глаз пристально следила за каждым его шагом с того самого дня, как он покинул госпиталь Святого Мунго, но сам профессор об этом не догадывался.

Перепугав своим неожиданным визитом всех павлинов и домовых эльфов Малфой-мэнора, Мастер зелий после недолгого ожидания у дверей смог-таки добиться аудиенции у леди Малфой.

Кривая улыбка леди, призванная служить атрибутом гостеприимства, сказала Снейпу куда больше, чем все эти аристократические уловки: ему в этом доме были не рады.

Леди Нарцисса Малфой была должна Снейпу, а Малфои, как, впрочем, и Блэки, в должниках ходить очень не любили.

Как полагается благовоспитанной даме, леди Нарцисса приняла Снейпа у себя как дорогого гостя, но лишь для того, чтобы выяснить, что тому было нужно, а затем отправить восвояси.

По-хозяйски развалившись в богато отделанном кресле у камина и неторопливо попивая дорогущий коньяк, принесенный домовиками согласно этикету, Снейп старательно тянул время, умалчивая цель своего визита.

«А она постарела», — думал Снейп, наблюдая за женой опального теперь, Лорда и своего бывшего друга — Люциуса Малфоя.

Как было известно профессору, Люциус Малфой находился в Азкабане без шансов выйти оттуда в ближайшие десять лет.

Свободу для своего сына лорду все же удалось выкупить. А Нарцисса способствовала скорейшему отъезду Драко к родственникам во Францию.

Положение самой леди Малфой в обществе было весьма шатким: без обширных связей мужа она вряд ли смогла бы достойно устроить свою жизнь, но его денег на показной лоск ей пока хватало.

Зная скользкий характер Нарциссы, тянул время Снейп вполне сознательно. Ибо чем дольше хозяйка мэнора вынуждена будет терпеть его навязчивое присутствие, тем быстрее она согласится на все его условия, лишь бы наконец выставить нежеланного гостя из своего дома.

— Что тебе нужно, Снейп? — не выдержала Нарцисса. — Когда Северус опустошил очередную рюмку коньяка.

— За вами должок, леди… — протянул Снейп, изучая грани на хрустале украшенной серебром рюмки.

— Ближе к делу, — поторопила его Нарцисса, нервно ерзая в кресле напротив.

Лицо ее выглядело усталым, а в глазах плескался страх, ведь Снейп имел сейчас над ней практически неограниченную власть.

Долг жизни обязывал ее выполнить любое его желание, а о желаниях Снейпа ей было известно пока крайне мало.

И загнанность проступала сейчас во всей ее фигуре, во взгляде, в жестах… Наконец, ее гость заговорил:

— Мне нужно знать, где сейчас находится Элоиза Паркинсон, а также где она находилась в период с 1 по 9 мая сего года, — неторопливо сообщил Снейп, не глядя на свою собеседницу.

— Зачем? — скорее по инерции, чем из любопытства спросила Нарцисса, но осеклась, ощущая кожей волну гнева, исходящую от Снейпа.

— Лишние вопросы ни к чему! — отрезал Северус. Но страх в душе Нарциссы уже уступил место аристократической спеси, свойственной Блэкам.

— Да как ты смеешь?! Ты… — договорить Нарцисса не успела, потому что закончил за нее фразу Снейп, в одно движение преодолевший расстояние, отделявшее его от хозяйки дома:

— Когда вам, леди Малфой, нужен был тот, кто выполнит грязную работенку за вашего избалованного щенка, — гневно прошипел Снейп, нависая над Нарциссой подобно коршуну, — вас, мадам, совершенно не волновало ни моё происхождение, ни цена, в которую обойдется мне эта услуга, а обошлась она мне, поверьте, очень дорого…

Нос профессора почти дотрагивался до волос Нарциссы, а черные омуты его глаз, казалось, прожигали ее насквозь.

Опасная близость мага быстро возымела свое действие на женщину, заставив ее стушеваться. Опасаясь за свою безопасность в отсутствие мужа, леди Малфой предпочла выложить зельевару все, что знала об их общей знакомой: навредить последней эта информация в любом случае уже не могла.

— Элоиза Паркинсон, в девичестве Скримджер, была казнена месяц тому назад по приказу Министерства магии и лично Кингсли Бруствера. Поцелуй дементора… — дрожа и сбиваясь на шепот, сообщила профессору Нарцисса. — Во время штурма Хогвартса миссис Паркинсон и ее муж проникли в замок вместе с передовым отрядом, чтобы освободить свою дочь и других студентов Слизерина, запертых в подземельях по приказу Минервы МакГонагалл. Я также находилась в этом отряде, а потому была свидетельницей происходящего. 

Под ожидающим взглядом Северуса прервавшая было рассказ ведьма продолжила:

— После гибели Темного Лорда Элоиза вместе с семьей была схвачена отрядом Авроров, все трое были доставлены в следственный комитет… — голос Нарциссы дрогнул. — Вышла живой оттуда только Панси, да и то под домашний арест…

— Достаточно… — с трудом находя слова, оборвал рассказ Снейп — земля стремительно уходила у него из-под ног. — Вы можете поклясться, что все, что вы сказали сейчас, — истинная правда?

— Клянусь жизнью Драко, — испуганно пискнула Нарцисса, видя, что гость находится на грани не то отчаяния, не то бешенства.

Однако бури так и не последовало…

— Более я вас не потревожу. Считайте долг жизни погашенным, — сказав это, Снейп, стремительно покинул мэнор.

Тень следовала за ним.

Оставшись в одиночестве, Нарцисса еще долго размышляла над целью визита и странной реакцией Северуса Снейпа, но, решив, что это ее совершенно не касается, выбросила предателя-Полукровку из головы.

Долг погашен, а это главное.

Покинув Малфой-мэнор, Северус Снейп уже было планировал вернуться в магическую часть Лондона, а оттуда — прямиком в Хогвартс.

Но, войдя в бар «Дырявый Котел», резко передумал: усевшись за одним из удаленных столиков, маг заказал себе двойную порцию драконоперечной настойки, а через четверть часа дополнил свой заказ бутылкой Огденского.

В этот вечер Северус Снейп напился.

Пил он на этот раз в гордом одиночестве, размышляя о смысле бытия и о собственной никчемной жизни, которую кому-то вдруг понадобилось спасать.

По мнению Снейпа, он, быть может, даже более других заслуживал смерти.

Но он был жив. Он был на свободе.

Он жил как ни в чем не бывало… а Элоиза была мертва, как была мертва и Лили Эванс. И даже непобедимая Беллатрикс Лестрейнж с ее обожаемым Темным Лордом…

Его догадки о возможной личности спасительницы разбились о неприглядную действительность.

Все, кого он когда-то любил: друзья, недруги и даже злейшие враги — были мертвы.

А ведь он раньше всерьез предполагал, что Панси могла быть его с Элоизой дочерью, по крайней мере, по срокам все совпадало…

Как же девочка была похожа на свою мать! Те же волосы, те же глаза, губы, вся ее стать и в жестах, и в мимике.

Единственным отличием был скверный характер, но это, учитывая обстоятельства, профессора не удивляло.

Именно поэтому первое, что он сделал, когда Панси Паркинсон приехала учиться в Хогвартс, — это проверил ее на возможное родство. Результат был отрицательным. И хотя этот факт огорчил зельевара, надежда на то, что у Элоизы все же были к нему ответные чувства, еще грела магу сердце долгие годы.

Сейчас Снейп особо остро осознавал утрату: о чьих еще смертях он пока не знает? «Многие десятки жизней забрала Битва за Хогвартс, и еще больше их забрали Дементоры Азкабана, а меня пощадили», — думал Северус, опрокидывая в глотку очередную порцию спиртного.

После этого все мысли покинули его усталый мозг, и Северус провалился в сон.

Вероятно, профессор Снейп так и проспал бы всю ночь на липком от пролитой выпивки столе «Дырявого Котла» в обнимку с пустым стаканом, если бы в баре не появилась высокая статная фигура, закутанная в плащ. Синие глаза ее с едва уловимой тревогой скользнули по сгорбившейся фигуре мужчины, облаченного в черную, как и всегда, мантию.

Дама расплатилась за выпивку, оставив бармену солидные чаевые, — отвлекающие чары работали превосходно: хозяин «Дырявого Котла» ее не узнал. С молчаливого согласия последнего она отлевитировала спящего Снейпа за пределы бара и аппарировала вместе с ним.

Наутро профессор Снейп не мог вспомнить ни того, где провел минувший вечер, ни того, как он очутился в Хогвартсе в собственной постели в собственной пижаме, а также откуда на его столе взялся пузырек с антипохмельным зельем?

Но думать обо всем этом ему было совершенно некогда, потому что профессор проспал…

Когда он влетел в класс, как был, помятым и небритым, ученики пришли в такой суеверный ужас от увиденного, что никто из них даже не попытался нарушить дисциплину или даже просто лишний раз встретиться с ним взглядом. Гарри Поттер вообще потерял дар речи: в таком состоянии он видел Снейпа в первый и надеялся, что в последний раз в своей жизни.

Гарри был рад, что профессор зельеварения остался жив. Движимый отчасти чувством вины за так и не оказанную Снейпу помощь в Визжащей хижине, Гарри Поттер оплатил пребывание своего нелюбимого учителя в госпитале Святого Мунго, мысленно благодаря того, кто все же доставил туда раненного.

И все же отношения мистера Поттера с профессором Снейпом от этого не стали ни менее официальными, ни более теплыми.

В какой-то степени и поэтому Гарри большую часть времени старался быть как можно более незаметным.

Сам же Северус молил всех богов о том, чтобы о его опоздании не успели доложить директрисе.

Явиться «на ковер» с такого перепоя ему явно не улыбалось: чего-чего, а пьянства Минерва на дух не выносила!

Мозг профессора, занятый насущными проблемами, полностью игнорировал сегодня тот факт, что урок шел у Гриффиндора.

Баллов Снейп не снимал, на Поттера не смотрел и вообще, с точки зрения учеников, весь день вел себя странно.

Кое-как приведя себя в чувство после третьего и последнего в этот день урока, Северус решил наведаться к Флитвику, чтобы узнать, как продвигаются дела с изучением снежного шара.

Новости, которые сообщил профессору чародей, повергли Снейпа в замешательство.

— Ну и как все это понимать? — не унимался Снейп, окончательно запутавшись в замысловатых формулах, которыми Флитвик вот уже битый час пытался объяснить непонятливому коллеге природу «сувенира».

— В двух словах, Северус, этот шар — видоизмененный Омут Памяти, а жидкость внутри — это извлеченные воспоминания. — Флитвик был явно восхищен творением неизвестного мага или ведьмы: в его голосе чувствовались нотки зависти.

— Разве это возможно? Трансфигурация воспоминаний, вы не шутите, Филиус?

Казалось, нервно расхаживающий в комнатах Флитвика Снейп скоро протопчет дорожку в пушистом бирюзовом ковре, застилающем большую часть гостиной.

— Да какие уж тут шутки! Я ломал голову над этим предметом больше недели, а вы прекрасно знаете, что для меня это невероятно долгий срок.

Флитвик устало опустился на небольшой пуфик, служивший ему диваном.

— Множество старинных книг пришлось изучить, прежде чем я понял, с чем имею дело, — продолжил свой рассказ профессор чар. Трансфигурация мысли, а в данном случае воспоминания, возможна только в случае полного извлечения материала. А значит, этот Шар не временное, а постоянное и единственное хранилище помещенной в него информации.

— И как это нам поможет? — не унимался Снейп.

— Вполне вероятно, что та, кому воспоминания эти когда-то принадлежали, даже не догадывается теперь об их существовании, — пояснил Флитвик. — Это похоже на заклятие Забвения, но с той лишь разницей, что вернуть память владельцу все же возможно, причем в полном объеме.

— А можно ли их как-то просмотреть? — наконец-то сформулировал Северус интересующий его вопрос.

Во время рассказа Флитвика Снейп неотрывно смотрел на предмет обсуждения, гадая, на кой черт кому-то понадобилось сажать чертова кота в чертов шар? Поглощенный этой глубокой мыслью, Северус упустил из вида по меньшей мере треть того, что пытался донести до него Флитвик.

— Не уверен, хотя… — Флитвик, казалось растерялся, но уже через минуту тащил из своей библиотеки какой-то увесистый фолиант, утыканный закладками. — Есть заклинание Вхождения в наследство. Оно обычно применяется тогда, когда владелец Омута Памяти уже мертв. Так что я не вполне уверен, что это сработает, но попробовать все же стоит. И еще один момент, Северус: если воспоминания предназначались не вам, то Омут может просто самоуничтожиться, — предупредил Флитвик. — Но то, что мы имеем, не вполне традиционный Омут Памяти. Думаю, что стоит рискнуть.

— Так я все-таки узнаю, что в нём было? — снова переспросил Снейп.

— Возможно, Северус… — неопределенно сообщил чародей.

— Как вы думаете, Филиус, если моя мать жива и я ее найду, я смогу вернуть ей память?

— Кто ж ее знает? — усомнился полугоблин. — Все зависит от того, для чего был создан этот предмет: если он предназначался только вам, то в возвращении памяти может вообще не быть необходимости. А если это лишь способ скрыть информацию от врага, то воспоминания сами вернутся к первоначальному владельцу, если врага нет в живых.

— Что значит «сами вернутся»? — не поверил своим ушам Снейп, впервые на своем веку слыша о подобных свойствах Омута Памяти, пусть даже сильно модифицированного.

Видя недоверчивый взгляд друга, профессор чар уже приготовился к подробному разъяснению всех деталей.

— Это значит, что, стоит владельцу воспоминаний взять в руки этот Шар,  он или она все вспомнит.

— Давайте лучше начнем с ритуала Вступления в наследство, — предложил Снейп. — Так я хотя бы пойму, жива моя мать или уже нет.

Пространные рассуждения коллеги о свойствах Омутов Памяти Снейп решил приберечь на более благоприятный для восприятия информации день.

К тому же скоро наступала пора выпускных экзаменов, что никак не располагало к дополнительным изысканиям в данной области, особенно после напряженного дня.

Примечание к части

Глава частично переписана по просьбам читателей. Спасибо за конструктивную критику))))

Примечание к части

Критику приветствую, ошибки исправляю. Не стесняйтесь — тапки принимаются любые.

Герой всея Британии тем временем совершал подвиг, которого от него мало кто ожидал, включая его неизменных и столь же героических спутников.

Гарри Поттер всерьез взялся за учебу.

Уединившись с Роном и Гермионой в своих апартаментах, он обложился книгами и усиленно готовился к предстоящим экзаменам.

Так продолжалось уже несколько дней, и Гермиона с Роном стали все чаще задаваться вопросом: «А не заболел ли Гарри?»

Сам мистер Поттер почему-то очень боялся предстоящих испытаний, ведь, что греха таить, за все семь лет пребывания в школе Хогвартс он уделял непосредственно учебе время крайне незначительное.

Парень еще больше похудел, вытянулся, ссутулился, цвет лица имел нездоровый и вообще походил теперь на тень самого себя.

Даже волосы у него висели неопрятными сосульками.

Гермиона совсем перестала обращать внимание на свой внешний вид и повсеместно разгуливала в магловской одежде.

Рон слегка поправился и отрастил волосы, которые теперь собирал сзади в короткий хвостик.

Гарри при поддержке верных друзей победил василиска, перехитрил дракона, русалок, сражался с Пожирателями смерти и уничтожил Волдеморта со всеми его крестражами, но одолеть толстенный талмуд по Продвинутой Трансфигурации ему все еще не удалось…

У Гермионы, с ее перфекционизмом, дела обстояли не лучше.

Один только Рон не слишком переживал и больше внимания уделял ланчу, чем занятиям.

А еще он периодически ныл о том, что теперь не сможет быть вратарем гриффиндорской сборной по квиддичу, чем невероятно бесил Гермиону.

До первых экзаменов оставалась еще неделя.

* * *

В то же самое время профессора Флитвик и Снейп готовились провести ритуал.

Сам ритуал, с молчаливого согласия коллеги, Флитвик назначил на сегодняшний вечер.

«Чем раньше — тем лучше», — думал Снейп, прикидывая, как много работы ему еще предстоит помимо зачарованного наследства.

Директор школы, Минерва МакГонагалл, тоже была поглощена подготовкой необходимых для экзаменации документов.

Тем не менее, она давно заметила, что Снейп и Флитвик стали проводить вечера за совместной работой.

Природное любопытство требовало пойти и выяснить, над чем же эти двое там работают?

Но воспитание всегда останавливало ее: «Если не сообщили — значит, пока не о чем сообщать».

Поглощенная этими противоречивыми мыслями, Минерва не сразу заметила, что допустила ошибку при заполнении одного из бланков.

Выругавшись, она смяла лист пергамента и бросила в камин. Один из портретов за ее спиной презрительно фыркнул: «Женщины…»

Проведя в роли директора без малого год, Минерва никак не могла привыкнуть к тому, что любое ее действие всегда оценивают и критикуют ее предшественники.

И если портрет Альбуса Дамблдора обычно вел себя тихо, то его более древние коллеги большим тактом и выдержкой не отличались.

Они часами могли обсуждать за ее спиной всякие мелочи — от ее прически до цвета чернил, которыми она подписывает документы. Это отвлекало и раздражало.

К вечеру постоянное жужжание множества голосов над ухом, усталость и любопытство заставили Минерву предпринять-таки «марш-бросок» до личных апартаментов Филиуса Флитвика.

Приняв свою анимагическую форму, мадам МакГонагалл потянулась, разминая лапы, и отправилась в восточное крыло замка.

Филиус Флитвик, проверив и перепроверив все необходимое, вот уже четверть часа был поглощен ритуалом, читая длинные заклинания над стеклянным шаром, которые попеременно звучали на древне британском и гоблинском наречии.

Снейп, как и полагалось, сидел напротив, ожидая результата.

Его роль в происходящем действе была незначительной: суть ритуала сводилась к тому, что Флитвик спрашивал у Снейпа, каким образом тот получил объект наследования: ни украл ли ты его, не обманом ли взял, не купил ли?

На все вопросы Снейпу полагалось повторять одну и ту же фразу: «Я взял по праву».

В самом конце ритуала, когда все возможные пути обмана были уже отвергнуты, Флитвик сказал последнюю часть заклинания: «Возьми то, что по праву твоё…»

В следующее мгновение Северус, как и следовало, протянул руку и взял стеклянный шар, но, едва его пальцы коснулись стекла, неведомая сила отшвырнула зельевара к стене вместе со стулом. Флитвик тоже свалился под стол, но скорее в целях личной безопасности.

Когда Снейп, ругаясь, поднялся, а Флитвик снова взобрался на свое место, магам предстала необычная картина: шар пульсировал алым светом…

— Какого?.. — хотел было озвучить свои вопросы несостоявшийся наследник, но в дверь постучали.

— Войдите, мадам директор, — пискнул Флитвик, задвигая все еще светящийся шар в ящик стола.

Минерва, уже в своем человеческом обличии, вошла в гостиную.

От острого глаза ведьмы не укрылся небольшой хаос, царящий у рабочего стола коллеги.

И явно чем-то недовольный Снейп, почему-то сидящий на стуле со сломанной спинкой. К тому, что Снейп всегда был чем-то недоволен, Минерва уже привыкла.

Но то, что зельевар при этом старательно пытался изобразить на лице безразличие и скуку, выглядело очень подозрительным.

— Что вас привело ко мне, мадам директор? — наигранно беззаботным голосом спросил Флитвик, предлагая Минерве сесть в кресло.

— Ничего особенного, Филиус, — мягко сказала МакГонагалл, игнорируя предложенный коллегой «трон». — Меня заинтересовала ваша работа, и я приша предложить вам свою помощь, а заодно узнать, над чем вы работаете.

— Как вы уже успели заметить, мадам директор, — перебил коллегу Снейп, на слове «мадам» его немного перекосило. Это не укрылось от взгляда его собеседницы. — «Ничего особенного…»

Брови Минервы поползли вверх.

— Мы изучаем ритуалы наследования, — снова вмешался Флитвик, тут же заслуживший убийственный взгляд Снейпа.

— Многие ученики потеряли родных прошлой весной, и теперь, став совершеннолетними, они захотят получить положенное наследство, — продолжил Флитвик.

— Вполне возможно, мадам директор, что выпускники могут обратиться к нам за разъяснением некоторых вопросов, — растягивая слова, закончил за коллегу Снейп.

Минерва, казалось, хотела что-то спросить, но внезапно передумала.

— Если вам потребуется моя помощь, можете на нее рассчитывать. Доброго вам вечера, профессор Флитвик, профессор Снейп…

Как только дверь за директрисой захлопнулась, а сама она ушла достаточно далеко, Северус Снейп разразился отборной бранью.

— ...!!!

— …Северус? — Флитвик выглядел обеспокоенным.

— Я в порядке, — отмахнулся Снейп, снова обретая контроль над собой.

— У вас кровь.

Теперь Северус наконец понял, на что так внимательно смотрел его приятель: рана от укуса Нагайны при падении частично вскрылась и начала кровоточить, пропитывая ворот его рубашки.

— Черт, — снова выругался Снейп, — кровоостанавливающее зелье у меня в кабинете. Что означала такая реакция объекта на ритуал, Филиус?

— Только то, что ваша матушка жива, мой друг. А это значит, объект все еще принадлежит ей - не вам. 

Флитвик устало улыбнулся, но, спохватившись, тотчас принес снежный шар и хотел отдать его Снейпу, но тот замешкался. 

— Не волнуйтесь, коллега, теперь он для вас безопасен, хотя и все еще бесполезен. Мне очень жаль. Доброй ночи, профессор Снейп. Поторопитесь, а не то зальете кровью коридор, и мистер Филч будет в бешенстве.

— Плевать я хотел на старого сквиба, Филиус, — фыркнул Снейп, пытаясь прижать воротник мантии к ране, сквозь боль.

— И вам доброй ночи, профессор. Спасибо за помощь. 

Сунув окровавленной рукой злосчастную безделушку в карман мантии, Снейп поспешил вернуться в свои комнаты. Выходя, он не заметил, как полосатый кошачий хвост скрылся за ближайшим гобеленом вслед за его обладательницей.

Северус Снейп считал себя человеком предусмотрительным, но на деле это не всегда было именно так: про кровоостанавливающее зелье он Флитвику безбожно врал.

Дело было в том, что пару дней назад он как раз готовил приличную партию этого зелья для госпиталя Мунго, но ингредиентов у него было в аккурат на этот заказ, и себе он (впервые за несколько лет практики) решил ничего не оставлять.

«А зря… Очень-очень зря…» — думал Снейп по пути к своим комнатам. «И зачем я просил себе комнаты лучше? Прежняя берлога была в десяти шагах от класса зельеварения, а теперь до лаборатории через весь замок топать…» — продолжал корить себя Мастер зелий, ввалившись в свою гостиную как в самые наихудшие времена служения Лорду.

Кровь на рубашке уже свернулась, и ткань теперь напоминала плотный картон, еще больше раздражая рану.

Кое-как справившись с пуговицами на мантии одной рукой, Северус стянул ее и бросил в кресло.

Расстегнуть манжеты на рубашке у него не вышло, и он просто разорвал их. Мелкие пуговки покатились по полу…

Идти к Мадам Помфри ему совсем не хотелось, да и медпункт был неблизко, а сама Помфри, вероятно, уже спала.

Кровь все еще не останавливалась, и выход у мага оставался только один: использовать вместо зелья молотую кору гремучей ивы: кора обладала сильным прижигающим эффектом, и никому в здравом уме не пришло бы в голову использовать ее для остановки крови.

Процедура обещала быть крайне неприятной.

Достав необходимую ему склянку с темно-бурым порошком, Снейп откупорил бутылку огневиски.

Выпив солидный глоток Огденского, зельевар очистил рану и зачерпнул лопаткой небольшую порцию порошка (руками его брать было небезопасно).

Поднеся лопатку к своей многострадальной шее, мужчина задержал дыхание, а затем приложил порошок к открытой ране. В глазах у него потемнело, и Снейп зашипел, как рассерженная гадюка: ощущения от соприкосновения порошка с кожей были такими, как если бы он приложил к ране раскаленный металл. Эффективность средства была примерно такой же: кровь сразу остановилась.

На месте открытой раны теперь темнел бурый ожог.

Дрожащими руками Северус вернул лопатку на место вместе со склянкой.

Приведя себя и испорченную одежду в порядок, зельевар снова обратил внимание на снежный шар: котенок в глубине шара крепко спал.

— Пожалуй, я последую твоему примеру, приятель… — сам не зная зачем, сказал Северус котенку, оставляя сувенир на письменном столе.

Шея все еще ощутимо саднила, не давая Снейпу заснуть, но усталость вскоре взяла верх…

«Надо найти более безопасные способы открыть шар», — было последней мыслью Снейпа, прежде чем он заснул.

Впереди его ждали последние выходные перед началом экзаменов.

Пока профессор Снейп крепко спал, с «объектом» на его столе происходили некоторые метаморфозы: кровь Северуса, попавшая на поверхность стекла, просочилась внутрь шара…

К полуночи снег в шаре сменили ярко-алые осенние листья.

Они кружили в своем хаотичном танце, подобно снежинкам, вокруг одинокого жильца внутри.

Дни шли своим чередом.

С неумолимой скоростью приближался тот долгожданный для профессора Снейпа миг, когда ученики покинут стены школы и начнется отпуск.

А самое главное, седьмой курс и все отважные герои сдадут экзамены и уберутся восвояси.

Не то чтобы Снейп действительно ненавидел Поттера и его друзей, но полчища журналистов и восторженных фанатов, то и дело пытающихся сорвать уроки, уже действовали профессору на нервы. Да и виновато-любопытный взгляд самого Поттера раздражал не меньше. Профессор привык, чтобы его побаивались, а откровенное любопытство… Это было слишком непривычно для мастера зелий.

Но прежде чем наступило бы то, о чем Северус так давно мечтал, ему предстояло выдержать еще два отвратительных, на его взгляд, события: первую годовщину Победы над Лордом Волдемортом и Бал Выпускников двумя неделями позже.

Профессор зельеварения терпеть не мог праздники!

Дело было даже не в самих праздниках, а скорее в том пафосе и суете, которую вызывала тщательная к ним подготовка.

И Минерва МакГонагалл не уступала в этом покойному Альбусу, а в чем-то и дала бы ему фору: домовые эльфы вот уже почти месяц неустанно чистили, полировали, мыли, ремонтировали и переставляли с места на место все, что только можно было передвинуть и почистить в стенах замка. Эльфы работали почти незаметно, но следы их кипучей активности серьезно мешали, кажется, всем, кроме МакГонагалл.

Докучливость Минервы уже давно выводила Снейпа из себя, а ведь до празднования дня Победы оставалось еще три дня!

По меркам Северуса, этого срока было бы достаточно даже для того, чтобы сравнять с землей Хогвартс и отстроить его заново, но мадам директор так не считала…

Вот и сегодня, в его, Снейпа, законный выходной, Минерва подняла его с постели, чтобы поручить «сверхважное» и «невероятно срочное» дело, а именно заказать для гостей напитки.

— Почему этим не занимается, как всегда, Гораций Слизнорт — признанный гурман и ценитель алкогольных редкостей? — задал резонный вопрос не выспавшийся, помятый и жутко недовольный Снейп, не заботясь о вежливости.

— Гораций Слизнорт уехал в Министерство за экзаменационными тестами по зельеварению, — прощебетала женщина.

Снейп, едва разлепив глаза, уже был сражен на повал внешним видом директрисы. Северусу даже показалось, что перед ним стоит не Минерва, а известная своими эпатажными нарядами Августа Лонгботтом. Но, приглядевшись к этому изумрудно-зеленому в оранжевую клетку недоразумению, Северусу пришлось признать, что со зрением у него куда лучше, чем у Минервы со вкусом… все это убожество «эффектно дополняли» фиолетовые кружева и павлиньи перья на шляпе.

Судя по радостному голосу МакГонагалл, наряд был новым, модным, дорогим, и она считала себя в нем совершенно неотразимой.

«Не иначе как для праздника прикупила», — подумал Снейп, но тут же грубо прервал гриффиндорского декана, начавшую было пламенную речь о пышном убранстве для Большого зала.

— А почему вы, мадам, не отправили за напитками старшего эльфа кухни? — тон Снейпа говорил о его настроении больше, чем хотелось бы.

— Северус, я поручаю это вам и не желаю слушать никаких отговорок! — командным тоном отчеканила Минерва, напускная радость которой мгновенно улетучилась. —Во второй половине дня жду вас у себя в кабинете с отчетом по данному вопросу, — в голосе женщины звучали стальные нотки. Не дожидаясь очередных возражений от коллеги, директор Хорвартса покинула его апартаменты, не поленившись хлопнуть дверью.

Делая большой глоток принесенного домовиками кофе, Снейп ухмыльнулся своим мыслям: «Все как всегда… поджатые губы, вздернутый подбородок, прямая, как палка, спина». Он знал повадки этой кошки куда лучше, чем думали многие…

Еще в пору своего студенчества Снейпу доставляло особое удовольствие выводить из себя профессора трансфигурации. И чем больнее ему удавалось задеть эту чопорную дамочку, тем более непробиваемой и «железной» она пыталась казаться.

«Подумаешь, не оценил ее тряпье? — Тоже мне — трагедия!» — размышлял Снейп, неторопливо застегивая пуговицы на своей летней мантии.

«Надо будет купить старой грымзе шампунь от блох, чтоб заг(л)адить свою вину», — ехидно предложил внутренний голос, и настроение профессора значительно улучшилось.

Спустя четверть часа широким шагом Северус Снейп пересек границы территории Хогвартса и аппарировал в только ему известном направлении.

* * *

В то же самое время, вопреки ожиданиям Снейпа, Минерва МакГонагалл не суетилась, бегая по школе с идеей «что бы еще украсить?».

Закрывшись в подсобке, примыкающей к кабинету, она одно за другим извлекала из головы воспоминания и помещала их в миниатюрные стеклянные сосуды: воспоминаний было много, но пустых сосудов было еще больше.

Флакончики с серебристой полупрозрачной субстанцией занимали почти все отделения в массивном деревянном сундучке, в каких обычно хранят ценные зелья.

Каждый такой флакон имел свой номер и свою ячейку. Их уже было в сундучке несколько десятков, а может, и сотен, и все они принадлежали Минерве МакГонагалл.

Подписав сегодняшнюю дату на только что заполненном пузырьке, Минерва поместила его в ячейку и осторожно закрыла сундучок.

Десятки сложных запирающих заклинаний сотворила ведьма, прежде чем спрятать его в сейф, скрытый в стене подсобки.

Закончив всю процедуру, МакГонагалл вернулась в свой кабинет и устало опустилась в кресло, потирая виски…

Частые извлечения воспоминаний не проходили бесследно, и головная боль уже долгие годы изматывала немолодую волшебницу.

Но такова была цена ее тайны.

— Минерва, — подал голос портрет Альбуса, — неужели ты все еще надеешься?

— Я всегда буду надеяться, Альбус… — потускневшим голосом, не глядя на портрет, прошептала МакГонагалл, пряча лицо в ладонях.

Беседовать с кем-либо ей сейчас совсем не хотелось.

— Ну, если так… — пробубнил старик, который, видимо, что-то снова замышлял. 

Минерве это совсем не нравилось: от его «помощи» обычно проблем становилось только больше.

— Извините, Альбус, — не дала ему углубиться в свои мысли директриса, — я, пожалуй, пойду. У меня еще много дел.

— Конечно, конечно, мадам, вам непременно следует отдохнуть, — задребезжал заботливым голосом Дамблдор. — У вас усталый вид.

Закрывая кабинет, Минерва МакГонагалл не успела заметить, как портрет Альбуса Дамблдора покинул свою раму.

Несмотря на опасения Гарри и его друзей по поводу сложности предстоящих выпускных экзаменов, они все сдали очень даже неплохо.

Особенно Гарри волновался по поводу зельеварения. Но профессор Слагхорн не придирался к национальному герою Британии. И Гарри, хоть и с небольшими погрешностями, удалось сварить Феликс Фелицис, «случайно» оказавшийся именно в его билете.

Теорию же по этому зелью Поттер знал превосходно: многие безуспешные попытки сварить эликсир удачи во время войны давали свой результат.

И хотя Гарри был весьма удивлен, что Зельеварение принимает Слагхорн, а не Снейп, но Поттер был даже рад такому повороту событий, ведь консультацию накануне проводил именно Снейп, и впечатления от «консультации» у большинства остались не слишком вдохновляющие…

Трансфигурацию Гарри, Рон и Гермиона сдавали двумя днями ранее. Гарри почему-то обратил внимание на то, что директор МакГонагалл выглядела слишком усталой и рассеянной, но списал все на подготовку предстоящих торжеств.

Оценка по предмету его вполне устроила, и он покинул аудиторию в отличном настроении.

* * *

Профессор Снейп сегодня был тоже в прекрасном настроении.

Причин тому было несколько: во-первых, бывший его руководитель — Гораций Слагхорн любезно сам выпросил у Северуса право провести выпускной экзамен по зельеварению у Гарри Поттера. Снейп не возражал, зная особую тягу старика к прославленным ученикам. Ему, Снейпу, одной проблемой меньше, одним выходным больше.

Второй причиной для радости стала Минерва МакГонагалл, позволившая ему, Северусу, присутствовать только на официальной части празднования Дня Победы и «тихонько испариться», как она сама выразилась, с основной части банкета.

При этом Северус уловил в голосе Минервы редкую нотку зависти.

Ее обязывала присутствовать на всем протяжении праздника должность директора.

Думая об этом, Снейп не удержался от внутреннего злорадства: «Вот теперь-то будет, кому оценить по достоинству ее новый наряд».

* * *

2 мая 1999 года.

На торжество собралось чуть ли не все Министерство магии во главе с Кингсли Бруствером.

Официальная часть праздника проходила под открытым небом. Рядом с мемориалом в честь погибших.

Северус никогда не бывал там прежде, а теперь вот пришлось.

И, каким бы приподнятым не было его настроение с утра, оно улетучилось в тот момент, когда начали оглашать список погибших учеников и сотрудников Хогвартса. К концу списка Снейпу всерьез захотелось напиться.

Прекрасная солнечная погода, как назло, сменилась сизыми тучами, закапал мелкий частый дождь.

Гарри Поттер был, кажется, совершенно потерян и слабо реагировал на происходящее. Друзья Поттера выглядели не лучше.

Поэтому, как только участники мероприятия переместились в Большой зал, Северус Снейп ретировался в свои апартаменты.

Напиваться он, тем не менее, раздумал. «Завтра тут половина Хогвартса будет страдать похмельем. Еще тебя не хватало для полного комплекта?» — рассудил внутренний голос. Поразмыслив, как истинный слизеринец, Мастер зелий выбрал котел побольше и, переместившись в личную лабораторию, взялся варить самую большую партию антипохмельного зелья, какую только ему приходилось варить в его жизни.

К обеду работа Снейпа была закончена, и он наконец-то позволил себе расслабиться.

За окном разразилась настоящая буря: ливень хлестал по решетчатым витражным окнам, гром и молнии напоминали о событиях годичной давности, заставляя вспомнить, как заклинания рассекали воздух и ночь звенела от криков, грохот сражения доносился до самого Хогсмида. Умирая, Снейп слышал их там, лежа на полу в Визжащей хижине…

От нахлынувших воспоминаний мужчину пробрал озноб. Налив себе горячего кофе и завернувшись в теплый халат, Северус разжег камин и даже успел задремать в кресле, когда его разбудил настойчивый стук в дверь.

Недовольно ворча, Снейп пошел открывать.

Когда в апартаменты профессора буквально ввалилась «золотая» троица в полном составе, Северус потерял дар речи.

На плечах не очень ровно стоящих на ногах Уизли и Грейнждер буквально висел тюфяком прославленный на всю Британию Гарри Поттер собственной персоной.

Судя по внешнему виду Поттера, Битва за Хогвартс происходила не год назад, а именно сегодня, причем он в ней явно проиграл.

— Кто ж его так отделал? — только и смог сказать Снейп, осматривая опухшее и местами посиневшее лицо Поттера под разбитыми очками. Из носа героя на ковер капала кровь.

— Профессор Снейп, это не то, что вы подумали… — начала было Грейнджер, но ее перебил Уизли:

— Он, это… с лестницы свалился, когда в башню Гриффиндора шел, — заявил Рон, опуская свою нелегкую ношу на ковер в гостиной профессора.

Снейпа визитеры раздражали, но нелепость ситуации забавляла его: «Непобедимый Гарри Поттер был побежден непредсказуемыми лестницами Хогвартса!» Северус уже представил себе подобный заголовок в утреннем номере Ежедневного Пророка.

— А у меня-то вы что забыли? — зевая, поинтересовался Снейп.

— Там Рита Скитер в коридоре курсирует, — с отвращением прошипела Грейнджер. — Она, если его найдет, такого напишет, жучара зеленая!

— Ну, это, мисс Грейнджер, не мои проблемы, как вы понимаете, — процедил Северус, косясь на Поттера и еще надеясь спровадить нежданных визитеров.

— Но, сэр… — начала было опять возмущаться Гермиона, однако Рон ее снова перебил, и на этот раз Снейп был благодарен ему:

— Профессор Снейп, если вы сможете нас отсюда незаметно вывести, то мы сию минуту уйдем. — Уизли переминался с ноги на ногу как первокурсник, — но Гарри оставьте, пожалуйста, у себя.

Северус вопросительно приподнял бровь. 

— Ну, здесь-то она его точно искать не будет, — аргументировал Уизли.

— Сэр, Скитер — анимаг. Она в майского жука превращается, — предупредила Грейнджер. — И я думаю, что с лестницами… что это ее рук дело!

Профессору зельеварения уже порядком наскучила эта парочка. Он хотел спать и был явно не в настроении выслушивать очередную байку о подвигах Поттера.

— Хорошо, Мерлин вас дери, оставляйте до утра вашего героя, — сдался Снейп, — а теперь идите за мной, «люмос» не зажигать.

Приготовившаяся к долгим спорам Гермиона слегка опешила от того, что профессор так быстро согласился оставить у себя Гарри, но времени на размышление им Снейп не дал: через минуту они с Роном уже шли по темным закоулкам Хогвартса, едва поспевая за идущим впереди зельеваром.

Как и предполагала Гермиона, потайной ход вел прямо из комнат профессора в Хогсмид.

Поблагодарив Снейпа, Гермиона еще раз попросила его присмотреть за Гарри, после чего они с Роном скрылись за углом таверны «Три Метлы».

А Северус по пути назад в Хогвартс размышлял о том, что великий Гарри Поттер не так уж велик без своих друзей, как, впрочем, и его отец — Джеймс Поттер. При этом профессору пришлось признать, что Поттеру младшему с друзьями повезло куда больше.

Сам виновник происшествия и пострадавший в одном лице — Гарри Поттер — тем временем пришел в себя. Смутно различая незнакомую обстановку, он все еще был пьян после праздника. Гарри не знал, где его волшебная палочка и очки, а Рона и Гермионы рядом не было.

Пытаясь встать на ноги, Поттер столкнулся с трудностями, ранее ему незнакомыми, ведь он впервые так сильно напился.

Не придумав ничего лучше, Гарри кое-как на четвереньках добрался до письменного стола, он узнал его по смутному силуэту на горизонте. Добравшись до него, Гарри уже было собрался использовать этот предмет мебели как опору, но первая попытка его закончилась тем, что Гарри приложился носом об край.

Вытерев кровь с дважды разбитого за вечер носа, Гарри во второй раз был более осторожен, и ему удалось встать. Но тут ему на глаза попал странный предмет, никак не вписывающийся в общую мрачновато-аскетичную обстановку.

Это был стеклянный шар с живым котенком внутри.

Чтобы рассмотреть сувенир без очков, Гарри протянул руку и взял со стола шар. Но едва пальцы юноши коснулись прохладной поверхности стекла, произошло что-то странное. В голове у Гарри на невероятной скорости проносились незнакомые образы. Потом будто бы взорвался фейерверк, а затем все исчезло. Сам Гарри снова отключился, растянувшись на полу.

В таком виде его и нашел профессор Снейп по возвращении.

Упавший вместе с Поттером на пол стеклянный шар закатился под стол, и профессор не заметил его. Котенок внутри шара прыгал и резвился, пытаясь схватить хотя бы одну из разноцветных бабочек…

Отлевитировав бессознательную тушку Поттера на диван в собственной гостиной, Северус Снейп вычистил от крови ковер и хотел было уже идти спать, но передумал.

«Мало ли что подумает парень, когда очухается неизвестно где, помятый и с бодуна?» — предупредил профессора внутренний голос. А потому Снейп, недолго думая, влил в глотку своего вынужденного постояльца порцию свежесваренного антипохмельного зелья.

Короткое «Эннервейт» — и парень зашевелился.

— Великий Мерлин… — пробурчал Гарри, когда ощутил все свои синяки и ссадины, пытаясь открыть глаза.

— Я — не он, — ядовито отметил Снейп. — Пить надо меньше.

— Профессор Снейп? — удивился Гарри. — Что вы здесь делаете?

— Я здесь живу, — усмехнулся профессор, но от дальнейших разъяснений воздержался.

— Живете?.. — В голове Гарри, казалось, происходила сейчас напряженная работа. — Тогда что я здесь делаю? — снова задал вопрос юноша, наконец-то приняв сидячее положение.

— Это, мистер Поттер, вы выясните у своих друзей завтра, — уклончиво ответил Снейп. — Знаю только, что вам случилось упасть с одной из лестниц, ведущих в башню Гриффиндора.

Гарри потрясенно смотрел на расплывающийся перед ним силуэт профессора.

— Я, кажется, потерял свою палочку… — зачем-то сказал Гарри. — Вы не могли бы починить мои очки, сэр…

— Винки! — позвал Снейп, и в тот же миг перед ним стояла пухленькая домовушка в кухонном фартуке с гербом школы. — Винки, найди волшебную палочку мистера Поттера и принеси ее хозяину.

Домовушка поклонилась, но исчезать не спешила.

— Из чего ваша палочка, мистер Поттер? — спросил Снейп у задремавшего, кажется, Гарри…

— Она из остролиста, профессор. Остролист и перо феникса, — промямлил Гарри, которому почему-то было очень стыдно оттого, что он потерял палочку.

— Винки. — Снейп снова обратился к неподвижной, как изваяние, домовихе. — Палочка мистера Поттера из остролиста, потеряна на одной из лестниц, ведущих в башню Гриффиндора. Принеси ее мистеру Поттеру.

С негромким хлопком Винки исчезла. А Северус снова обратил свой взор к Поттеру.

Мальчишка сильно вырос и отощал. Без очков он совершенно терял свое сходство с Джеймсом, которое так бросалось в глаза в первые два года учебы.

В голове Снейпа все еще плохо укладывался тот факт, что сидящий перед ним подросток и есть тот, кто победил Темного Лорда…

Но от размышлений на эту тему Северуса отвлекло появление Винки.

Домовушка вручила парню его волшебную палочку и молча исчезла, не дожидаясь тихого «Спасибо».

— Теперь, мистер Поттер, вы можете самостоятельно починить свои очки, — констатировал Снейп, вручая мальчишке разбитый вдребезги аксессуар.

— «Окулус репаро».

Надев очки, Гарри наконец-то смог оглядеться.

Гостиная Снейпа была небольшой, но достаточно уютной.

Профессор Снейп сидел на изящном венском стуле напротив темно-коричневого дивана, на котором сейчас располагался сам Гарри.

Между Снейпом и Гарри стоял низкий журнальный столик из темного резного дерева. На столике Гарри успел заметить волшебную палочку профессора и несколько пузырьков с различными зельями.

«Он что, хотел меня отравить?» — промелькнула у Поттера мысль, но озвучивать вопрос он не стал.

Большую часть гостиной занимали стеллажи с книгами, слева догорал камин, отделанный зеленым мрамором.

У камина стояли два кресла того же цвета, что и диван. Справа у окна стоял письменный стол, который был Гарри уже знаком, как и пестрый в темных тонах ковер.

Мысли Гарри вернулись к тому моменту, когда он впервые очнулся на этом самом ковре один.

Потом ему вспомнился стол и стеклянный шар, который теперь отсутствовал.

При мыслях о шаре в голове Гарри снова пронеслись незнакомые образы, а голова буквально взорвалась от нахлынувшей боли.

Профессор, казалось, совершенно забыл о Поттере, погрузившись в чтение какой-то потрепанной книги.

Внезапно Снейп почувствовал на себе взгляд Поттера. Он оторвался от чтения и пристально посмотрел на Гарри.

— Сэр, у вас не найдется что-нибудь от головной боли, — с неподдельным страданием в голосе прошептал парень.

— У вас все еще есть симптомы похмелья? — искренне удивился Северус, отложив книгу.

— Я не знаю, сэр, но голова просто раскалывается. — Гарри прикрыл глаза и откинулся на спинку дивана в надежде облегчить внезапную боль.

— Поттер, я влил в вас двойную порцию антипохмельного всего полчаса назад.

И то, что у вас продолжает болеть голова, по меньшей мере странно. — В голосе профессора не было ни сочувствия, ни злорадства, но удивление и недоверие все же прослеживались.

Поднявшись, Снейп заклинанием задернул тяжелые шторы, несколько раз прошелся туда-сюда по гостиной, будто над чем-то размышляя, а затем снова уселся на стул, что-то для себя решив.

— Если вы позволите, — обратился он к Гарри, — я проведу диагностику на предмет скрытых повреждений, которые вы могли получить при падении.

— Проводите, — согласился Гарри, который только сейчас обратил внимание на то, что Снейп обращается к нему на «вы», раньше Гарри этого не замечал.

По мере того, как Северус Снейп обследовал Поттера, лицо его становилось все более мрачным и озадаченным. И тут было чему удивляться!

Ибо никаких переломов и сотрясений у парня выявить не удалось. Однако диагностическое заклинание показало, что к Поттеру применяли лигиллименцию, причем достаточно грубо.

Замешательство Снейпа не укрылось от глаз Поттера.

— Ну что там? — не выдержав, спросил Гарри, которого все происходящее начинало пугать.

— Мистер Поттер, — начал издалека профессор, — а вы не припомните, быть может, кто-то пытался, в последние двенадцать часов влезть в вашу голову при помощи легилименции?

— Нет, профессор, — ответил Гарри не слишком, впрочем, уверенно.

— Это могла быть Рита Скитер? — озвучил свои подозрения Северус, вспомнив о предупреждении Грейнджер.

— Нет, сэр… Но…

— Но?

— Когда я очнулся здесь сегодня вечером, — начал Гарри, — я был один и не сразу понял, где нахожусь.

Северус не очень понимал, к чему клонит парень, но ход его мыслей Снейпу почему-то не нравился. Тем не менее, перебивать Поттера он не стал. 

— Я захотел встать, — продолжил Гарри, краснея, — но у меня не получилось. А потом я заметил стол…

— И использовали его в качестве опоры? — продолжил за парня профессор.

— Да. Но когда я задел рукой один предмет... — Гарри сознательно умолчал о том, что ему просто захотелось поближе рассмотреть шар, — то отключился…

— Я надеюсь, что вы не имели в виду «сувенир» с кошкой, что стоял на моем столе? — угрожающе прошипел Снейп, пристально глядя в зеленые глаза подростка.

— Простите, профессор, — стушевался Поттер, нервно теребя рукав своей мантии, — это получилось случайно.

— И вы думаете, что это как-то связано с вашей мигренью? — с иронией уточнил Северус, надеясь, что предположения Поттера, как и его собственные, все же не оправдаются.

— Понимаете, сэр, — еще больше краснея, промямлил Поттер, — перед тем, как я отключился, в моей голове появились какие-то странные образы, наподобие воспоминаний, но я-то знаю, что этого не происходило со мной, и…

— И вы не понимаете, как они оказались в вашей голове, — закончил за Поттера Снейп, потирая зудящие некстати шрамы на шее.

— Да, сэр, — подтвердил Поттер, следивший все это время за движениями профессора.

Только сейчас Гарри понял, что Снейп сидит без верхней мантии, а домашний костюм профессора не скрывает уродливых рубцов, оставшихся на его шее после нападения Нагайны.

Череда розовато-бурых шрамов шла от правого уха, продолжалась до подбородка и спускалась к левой ключице. Гарри невольно поежился.

Перехватив взгляд Поттера, профессор хмыкнул.

— Любопытство, мистер Поттер, не самая полезная черта характера. И, если вы насмотрелись, давайте вернемся к вашей проблеме. Я предлагаю вам не очень приятный, но зато проверенный способ, — деловым тоном говорил Снейп, подходя к письменному столу. Не найдя искомый предмет, Северус достал палочку. — Акцио, шар.

В то же мгновение из-под стола выкатился и нырнул ему в руку тот самый «снежный» шар, однако вместо осенних листьев в шаре теперь порхали разноцветные бабочки, 

— Что за… — выругался Снейп, которого постоянная смена времен года в шаре все больше озадачивала. — А теперь, мистер Поттер, поговорим о вашей мигрени и ее причинах.

Северус поставил шар на журнальный столик прямо перед Гарри.

Поттер уставился на него, не понимая, как связана детская игрушка с произошедшими в его памяти переменами.

— Дело в том, Поттер, что перед вами не просто сувенир или детская игрушка, а сложнейший магический артефакт, над которым я сейчас работаю.

В целом, предмет безопасен, поэтому я оставил его на столе, совершенно не рассчитывая на ваше, Поттер, присутствие.

Гарри увлеченно наблюдал за котенком в шаре, который никак не был похож на «сложнейший магический артефакт».

— Так что же это за штуковина? — наконец-то осмелился спросить Гарри.

— Это видоизмененный Омут Памяти, заколдованный гоблинами банка «Гринготтс». Кому принадлежат воспоминания — мне неизвестно, — пояснил профессор. — Собственно говоря, для того мне и вручили эту вещь, чтобы я нашел хозяйку и, предположительно, создательницу этого артефакта.

— Вы хотите сказать, профессор, что в мою голову могли попасть воспоминания из этого странного Омута?

— Возможно, Поттер, но проверить это можно только одним способом.

— Легилименция? — от этого предположения Гарри поежился.

— К сожалению, да, — согласился Снейп. — Однако я не могу принуждать вас к этому. Тем не менее, я более чем уверен, что после извлечения чужих воспоминаний ваша мигрень прекратится, а если этого не сделать…

— Я согласен, сэр, — перебил профессора Гарри, голова которого болела все сильнее.

— Хорошо. Я приготовлю все необходимое, а вы постарайтесь мысленно отделить свои воспоминания от внедренных извне, сосредоточьтесь, Поттер, и постарайтесь не сопротивляться.

Пока профессор Снейп искал что-то на полках и гремел склянками, Гарри всеми силами пытался найти в своей голове чужие образы.

Внезапно в одном из воспоминаний он увидел свою мать. Этот факт так поразил его, что он чуть не подпрыгнул от удивления.

— Профессор, а если бы вы увидели в этих воспоминаниях мою маму, вы бы узнали ее?

— Разумеется, Поттер, правда, я не понимаю, к чему этот вопрос… — Северус как раз принес несколько пустых хрустальных флаконов под извлекаемые воспоминания и расставил их на столике в несколько рядов.

Гарри приготовился к худшему.

— Легилименс, — четко произнес профессор и погрузился в воспоминания Гарри Поттера…

* * *

Воспоминание первое: 30 октября 1979 года. /Хогвартс, кабинет директора…/

Альбус Дамблдор продолжал, кажется, кем-то ранее прерванный разговор со своей собеседницей:

— Для чего вы отправили Эванс и Уизли на собрание, профессор? — спросила незнакомка, голос которой был явно намеренно изменен.

— Они должны проследить за Снейпом и Скримджер, — пояснил Дамблдор устало. — У меня есть информация о том, что Волдеморт поручил что-то важное кому-то из них.

— Что в таком случае требуется от меня? — поинтересовалась женщина.

— Вы проследите за ними, а заодно подстрахуете других членов Ордена на случай непредвиденных обстоятельств.

— Как долго мне следить за ними, сэр?

— До тех пор, мисс, пока Эванс и Уизли не вернутся в штаб Ордена, — пояснил директор. — Но они не должны видеть вас. Никто из них. В том числе и Гораций Слагхорн.

— Я все поняла, директор.

* * *

Картинка расплылась и пропала…

* * *

Гарри Поттер снова очутился на диване в гостиной профессора зелий, который сидел напротив.

Серебристая нить воспоминания, извлеченная Снейпом, мерцала полупрозрачной дымкой на конце его волшебной палочки.

Сделав пометку на пузырьке, Северус опустил туда воспоминание и закупорил флакон.

— Винки! — На зов профессора снова явилась домовушка. — Принеси нам с мистером Поттером кофе и что-нибудь из выпечки.

Молча кивнув, домовушка исчезла, а через минуту на столе профессора уже стоял поднос с двумя чашками горячего ароматного кофе.

— Спасибо, профессор, — поблагодарил Гарри, делая глоток обжигающе горячего кофе.

Он и не заметил, насколько голоден, пока не увидел перед собой аппетитные сдобные булочки.

— У вас нет предположений, кто была эта женщина? — спросил Гарри, продолжая жевать.

— К сожалению, пока нет, но я надеюсь, что рано или поздно мы это выясним, — отозвался Снейп.

Вид у него был усталый, но решительность во взгляде говорила Гарри о том, что спать им сегодня, возможно, не придется.

* * *

Воспоминание второе: 31 октября 1979 года, /Кабинет Слагхорна…/

Северус сразу узнал себя и Элоизу Скримджер, сидящих спиной к наблюдавшей за ними парой глаз.

Взгляд наблюдательницы был обращен на Лили Эванс, которая минуту спустя покинула собрание.

Наблюдательница последовала за Лили, чему Северус был невероятно рад, ибо подобный расклад исключал возможность того, что неизвестная могла видеть, как он выполнял поручение Темного Лорда.

Но был в воспоминании один момент, который не давал Снейпу покоя: ракурс, с которого велось наблюдение, исключал возможность того, что следил за Лили человек…

А значит, шпионка Дамблдора была анимагом.

Тем временем неизвестная переместилась в одну из кабинок дамской комнаты, куда ранее направилась Лили Эванс, и затаилась.

Через пару минут туда же пришла Элоиза Скримджер…

Девушки сцепились в лучших традициях враждующих факультетов.

И поначалу Снейп решил, что стал свидетелем очередной разборки между «львами» и «змеями»...

Дальнейшие события плохо укладывались в голове Северуса, но, судя по всему, до него начал доходить тот факт, что по непонятным причинам Элоиза Скримджер на какое-то время подменила собой Лили Эванс, а сама Лили под воздействием нескольких зелий и заклинания «Империо» сопровождала в тот вечер его, Северуса Снейпа.

Чем кончился тот знаменательный вечер, Снейп, разумеется, помнил, но ему бы и в голову не пришло, что он мог переспать с Лили Эванс и не узнать этого, а тем более, что за ними могли все это время следить.

И хотя наблюдательница не смогла проникнуть в гостиничный номер к развлекавшейся парочке юных и слегка пьяных Пожирателей, но звуки, доносившиеся из-за закрытых дверей, говорили сами за себя.

Тем не менее, пока Северус и Лили в образе Элоизы мяли простыни в гостиничном номере, наблюдательница оставалась в коридоре, ожидая чего-то…

И буквально через пару минут Северус понял, чего именно: в соседний номер той же гостиницы проследовала еще одна пара.

«Лили Эванс» и Джеймс Поттер. О том, что вторая пара была не слишком оригинальна в способах скрашивания досуга, Снейп догадался почти сразу.

Постепенно до профессора начал доходить весь абсурд ситуации, но цель подмены все еще оставалась для него загадкой…

Когда рыдающая «Элоиза» — Лили — выбежала из номера, наблюдательница последовала за ней.

То, что произошло после, было для Снейпа настоящим потрясением.

Ибо, едва девушка выбежала из гостиницы, ее черты стали меняться: оборотное зелье прекратило свое действие.

Вьющиеся волосы «Элоизы» стремительно распрямлялись, приобретая медный оттенок. Грудь стала меньше, а кожа — значительно светлее…

Глаза девушки приобрели более яркий изумрудный цвет.

Перед Снейпом теперь стояла заплаканная и одинокая Лили Эванс, размазывающая по лицу тушь…

Лили Эванс, которую он только что обнимал, целовал, которой он только что признался в любви…

«Стоп! Ты же признался в любви Элоизе!» — запротестовал внутренний голос профессора.

Осознание того, что он неосознанно сам разбил сердце единственной женщине, которую действительно любил, настигло Северуса как лавина…

Ему безумно захотелось подойти и вытереть слезы Лили, как-то утешить ее, попросить прощения, но фантом воспоминания уже потерял четкость, и через миг образ исчез.

* * *

В гостиной, глядя на своего профессора со смесью удивления и ужаса, сидел Гарри Поттер.

Он тоже все это видел, но вот понять до конца смысл происходящего у него никак не получалось.

Сотни вопросов роились в его голове, но задать хотя бы один из них он не решался.

— Вы знали, что это… что это была мама? — наконец-то выдавил из себя Гарри, со страхом ожидая реакции Снейпа.

— Нет. Я этого не знал, — пришлось признать профессору, но смотреть в зеленые глаза Поттера он почему-то не смог. — Мы с твоей матерью на тот момент уже долгое время были в ссоре, — пояснил Снейп. — И каждый из нас жил своей жизнью: Лили — с Джеймсом, а я — сам по себе, хотя иногда и мне случалось увлекаться кем-то…

— Вроде Элоизы?

— Да.

— Она красивая, — зачем-то сказал Гарри, но тут же спохватился, вспомнив, с КЕМ он разговаривает.

Однако Снейп, кажется, не придал значения словам парня.

— Элоиза Скримджер была помолвлена с Робертом Паркинсоном и вышла за него замуж через две недели после этого.

— Паркинсон? — переспросил Гарри, услышав знакомую фамилию.

— Да, Поттер, Элоиза — мать Панси Паркинсон, если тебя это интересует, — ответил Снейп на еще не заданный вопрос. — И она была Пожирательницей смерти... ее казнили прошлой весной.

— Простите, сэр. — Гарри уже и сам понял, что затронул тему слишком личную, а потому предусмотрительно замолчал и принялся допивать уже давно остывший кофе.

— Я думаю, что с остальными воспоминаниями мы продолжим завтра, — сказал Снейп. — И вам, и мне следует отдохнуть.

На этот раз Гарри был полностью согласен со своим учителем.

Стрелки часов на каминной полке давно убежали за полночь…

Сказать, что утро 3 мая 1999 года для обитателей Хогвартса не было добрым, значит, сильно слукавить, ибо оно было отвратительным.

Для всех, кроме Северуса Снейпа.

Ему это утро принесло уже к полудню чуть ли не месячный доход от продажи антипохмельного зелья, а кроме того — благодарность подавляющей части студентов и сотрудников школы, которую он мог позже использовать на собственные нужды.

Бодрящая настойка быстро привела в чувство и самого профессора, и Гарри Поттера, который все еще не спешил покидать личные апартаменты Мастера зелий.

Все это время, пока профессор распределял по Хогвартсу — за умеренную плату — результаты своего труда, Гарри, прячась в спальне зельевара (ибо Снейп его идею прятаться в лаборатории счел кощунственной по определению), пытался выдумать историю, почему ему придется задержаться у Снейпа еще минимум до вечера.

Но ни одна история не казалась Гарри достаточно правдоподобной.

Что ни говори, а влипать в истории у Гарри выходило куда лучше, чем сочинять их.

Пока Гарри размышлял на тему, что же он скажет друзьям, когда те придут за ним? Снейп избавил Поттера от объяснений единственным известным ему способом — снял с Гриффиндора пятьдесят баллов и назначил Поттеру отработку у самого себя «за оскорбление профессора и пьяный дебош».

О чем Снейп даже успел уведомить директора МакГонагалл посредством каминной связи.

— Пятьдесят баллов?! — возмутился Гарри, когда вышеупомянутый педагог вернулся в лабораторию с кривой усмешкой на лице.

— Считайте это платой за вчерашний кофе и ночлег, мистер Поттер. — Северус прислонился к стеллажу с колбами и ретортами, отчего приобрел вид сытого черного кота, продолжая неторопливый монолог: — …И, поверьте моему опыту, Поттер, если бы я снял с вас пять баллов, профессор МакГонагалл непременно задала бы полсотни вопросов о том, за что именно я назначил вам еще и отработку. А теперь она уверена, что вы натворили нечто ужасное, и побоится, что мое наказание окажется недостаточно строгим. Вы же не думаете, что директор захочет выяснить детали лишь для того, чтобы лишить СВОЙ факультет еще некоторого количества баллов?

— Нет, сэр, — нехотя согласился Гарри, понимая, что логика у Снейпа железная, но пятьдесят баллов!

«Гермиона бы уже билась в истерике, случись ей потерять столько очков факультета», — думал Гарри.

Представляя себе, как он завтра будет костерить на все лады «несправедливого, злобного упыря» Снейпа вместе с Роном.

— Продолжим извлекать воспоминания после обеда, — предложил Снейп и снова позвал Винки.

— Профессор, а почему вы всегда зовете именно Винки? — поинтересовался Гарри. — Ведь в Хогвартсе много эльфов кроме нее.

— Все очень просто, мистер Поттер, — скучающим тоном начал Северус, — Винки всегда спокойна, не имеет привычки к самодеятельности и не болтает лишнего, а что еще нужно?

— Наверное, вы правы, — согласился Гарри, — с Добби часто были проблемы.

— Добби? — к удивлению Гарри, Снейп рассмеялся. - Уж не о том ли вы истеричном домовенке, что так много хлопот доставлял Малфоям?

— Да, сэр, Добби действительно служил семье Малфоев, — ответил Гарри, хмурясь. Насмешки над Добби были ему неприятны.

— Знали бы вы, мистер Поттер, сколько неприятностей было у Драко Малфоя именно из-за Добби…

— Он погиб, защищая меня! — терпение Гарри лопнуло, и он неожиданно даже для себя повысил голос, перебивая профессора.

Снейп только скрестил руки на груди, а когда гнев Гарри иссяк, ответил:

— Как и многие, мистер Поттер, как и многие… Включая меня.

— Но вы живы, сэр.

— Извините, Поттер, за это досадное недоразумение! — съязвил Снейп. — Но я действительно не представляю, кому могло прийти в голову спасать «злобную летучую мышь»?.. — от того спокойного тона, каким это было сказано, Гарри поежился и замолчал.

Пока профессор разбирался с принесенным Винки обедом, Гарри думал о том, что ему самому действительно никогда бы не пришло в голову спасать профессора Снейпа. Даже только потому, что он убийца Дамблдора и, по мнению Гарри, не заслуживал спасения…

«Как же я ошибался…» — думал Гарри, но его мысли прервал голос Снейпа:

— Ешьте, Поттер, нам еще сегодня предстоит много работы.

Обед прошел в полном молчании. Каждый думал о своем.

Гарри думал о том, как мало он знал о Снейпе и Дамблдоре, а Снейп думал о том, какие еще тайны может хранить странное наследство и воспоминания, попавшие в голову Поттера.

Вскоре тарелки и чашки со стола бесследно исчезли, а на смену им снова пришли хрустальные пузырьки, в которых принято было хранить самое ценное — память…

— Вы готовы, Поттер?

— Да, профессор…

— Легилименс!

* * *

Воспоминание третье: 24 декабря 1979 года, /Хогвартс, Штаб Ордена Феникса…/

На этот раз Северус Снейп попал в незнакомую для него аудиторию Хогвартса: отделка стен ничего не могла сказать ни об одном из факультетов, но зато большая часть присутствующих на собрании Ордена Феникса была Снейпу знакома. Джеймс, Сириус, Питер и другие отважные гриффиндорцы.

Не без удивления Северус заметил там же Фиону Лавгуд с Когтеврана и Саманту Боунс с Пуффендуя.

Во главе стола, без ложной скромности, восседал сам Альбус Дамблдор.

— Счастливого Рождества, друзья мои! — елейным голосом проворковал Дамблдор, очень напоминавший Санта-Клауса в своей пурпурной мантии с серебристой отделкой. 

— А теперь можете быть свободны, но не забывайте о мерах безопасности…

— С Рождеством, директор Дамблдор! — отозвался нестройный многоголосый хор, но тот уже аппарировал в свой кабинет, не дожидаясь поздравлений и прихватив с собой Феникса.

Постепенно члены Ордена покидали Штаб.

Уходили по одному, не привлекая внимания: кто-то — через дверь, кто-то — через камин…

Поттер и Блэк вылетели на метлах через окно.

«От скромности не помрут», — подумал Снейп.

Когда помещение почти полностью опустело, Северус заметил, наконец, Лили Эванс.

Она сидела, свернувшись клубочком в одном из кресел, низко опустив голову, и, казалось, была чем-то расстроена.

— А вы, мисс Эванс, решили остаться здесь? — спросила подошедшая к девушке наблюдательница.

— Нет, мадам, — дрогнувшим голосом отозвалась девушка. — Я хотела поговорить с вами…

— Со мной? — удивилась незнакомка.

— Да, мадам. Мне нужен ваш совет. — Лили всхлипнула. — Я… я… не знаю, что мне делать… — после этих слов девушка разрыдалась.

— Мисс Эванс, — уже мягче спросила Незнакомка, — так чем же я смогу вам помочь, если вы не скажете мне, в чем дело?

— Да, да… Хорошо. — Лили Эванс откинула с лица медно-рыжие волосы и небрежно вытерла слезы, но начинать рассказ не торопилась, собираясь с мыслями. Наконец она совсем успокоилась и нарушила затянувшееся молчание: — Вы, наверное, помните, что профессор Дамблдор поручал мне и Биллу в минувший Хеллоуин?

— Да, конечно. Я все это помню, и вы прекрасно справились со своей ролью, — отозвалась незнакомка.

— Все пошло не по плану, мадам, и эта слизеринка, которая пришла с Северусом…

(При звуке собственного имени Снейпа обдало жаром: как давно он не слышал его?)

Тем временем Лили продолжала:

— …она подкараулила меня в туалете для девочек, а потом наложила на меня «Империо» — я ничего не успела предпринять, — снова всхлипнула Лили.

— Продолжайте, мисс Эванс…

— Скримджер напоила меня оборотным зельем и заставила пойти вместе со Снейпом, а сама она пошла с Джеймсом в тот вечер вместо меня… — на это раз девушка снова зашлась рыданиями. Незнакомка не перебивала ее.

— …В ту ночь я была близка со Снейпом. — Лицо Лили покрылось красными пятнами от волнения. - Потому что Скримджер подлила мне амортенции, и я не могла ничего с собой поделать…

— Это ужасная ситуация, мисс Эванс, — всплеснула руками незнакомка, — но я полагаю, что ваш жених, мистер Поттер, ни о чем не догадывается, я права?

— Вы правы, мадам, но дело в том… дело в том, что я беременна… — наконец выдавила из себя Лили и, потеряв остатки самоконтроля, в слезах рухнула в кресло.

— Немедленно успокойтесь, мисс Эванс! — скомандовала незнакомка. — Если я все правильно понимаю, Лили, ничего особо ужасного не произошло.

— Но… как же? — попыталась запротестовать Лили, но вовремя умолкла.

— Послушай, девочка, тебя могли убить. Тебя могли заставить убить всех нас, пока ты была под «Империо», наконец, тебя могли использовать в таких ужасающе темных ритуалах, о которых ты никогда даже не слышала.

Сейчас идет война! Да, Северус Снейп — Пожиратель смерти, но вы дружили когда-то. Подумай об этом. Это не было насилием, потому что ты сама осталась с ним. Ты осталась жива, невредима. И, самое главное, твой будущий муж ни о чем не узнал.

Лили от всего услышанного, казалось, потеряла дар речи. С этой точки зрения она свою ситуацию никогда не рассматривала. 

— Может, вы и правы, — вздыхая, согласилась девушка, — но что же мне теперь делать?

— Скажи, Лили, а Джеймс Поттер с кем провел ту ночь, когда ты была со Снейпом?

— Он… Джеймс был с Элоизой Скримджер, мадам, — от осознания этого факта у Лили Эванс снова выступили на глазах слезы, но на этот раз причиной их стала ревность.

— Но если Скримджер тоже принимала оборотное зелье, то Джеймс сейчас уверен, что был с тобой, Лили! — с воодушевлением заметила женщина.

— И что? — надувшись, как мышь на крупу, буркнула Лили.

— И то, что ты можешь сказать Джеймсу Поттеру, что беременна именно от него, и это будет неплохим подарком на Рождество.

К тому же так ты сможешь ускорить вашу свадьбу.

— А что если ребенок будет похож на Северуса? — обеспокоенно спросила Лили, хотя по всему было видно, что предложенное решение она уже мысленно одобрила.

— Скажи, Лили, а так ли уж сильно они отличаются внешне? — вопросом на вопрос ответила Незнакомка. — Джеймс и Северус оба высокие, худощавые брюнеты, цвет глаз…

Но, если ты сомневаешься, я смогу решить твою проблему, когда ребенок родится, — предложила женщина. — Однако сейчас, в целях безопасности, я думаю, надо сделать еще кое-что... Обливиэйт!

Девушка даже не успела понять, что на нее наложили заклятие забвения, а чей-то голос незамедлительно внушил ей новые факты: Лили Эванс, ты беременна от Джеймса Поттера, потому что 31 октября вы были вместе. Сообщи ему эту новость на Рождество, я хочу быть крестной вашего малыша.

Поздравляю! — отчеканила незнакомка с наигранной радостью в голосе, после чего крепко обняла Лили, которая все еще пребывала в растерянности после заклятия.

После недолгих объятий Лили Эванс в прекрасном настроении покинула Штаб Ордена.

— …Береги себя, девочка… — шепнула в пустоту Незнакомка, и комната через миг растаяла.

* * *

Гарри Поттер сидел в гостиной Снейпа, как обухом по голове огретый.

К слову, Северус выглядел ничуть не лучше.

Некоторое время оба пребывали в глубоком смятении от внезапно открывшихся подробностей. Первым обрел дар речи Гарри:

— Получается, сэр, что я, чисто теоретически, могу быть вашим… вашим… — произнести слово «сыном» у Гарри никак не получалось, ибо вероятность того, что он ДЕЙСТВИТЕЛЬНО может быть сыном сидящего напротив профессора, никак не укладывалась в голове парня.

Серебристая дымка воспоминания уже заняла свое место в одном из хрустальных флаконов.

Северус думал: думал о Лили, о ночи Хеллоуина, о Гарри Поттере.

Мысль о Гарри Поттере наконец-то заставила профессора обратить внимание на самого Поттера.

— Что ж, мистер Поттер, теорию о моем отцовстве мы еще успеем доказать или опровергнуть позже. А сейчас давайте все же закончим с воспоминаниями.

Северус Снейп был взволнован, но тщательно скрывал это.

Более всего он сейчас боялся, что Поттер может сбежать, не дав ему шанса увидеть последнее из воспоминаний…

— Хорошо, профессор.

— Легилименс!

* * *

Воспоминание четвертое: 30 августа 1980 года. /дом Поттеров, Годрикова лощина…/

Северус Снейп сразу узнал эту комнату: детская кроватка, торшер, бежевые обои, Лили…

Единственный раз, когда он посетил этот дом, был днем смерти Лили Поттер, днем крушения всех его надежд.

Теперь же Северусу было невыносимо больно смотреть на живую и счастливую Лили с младенцем на руках, потому что сама эта комната будто кричала: «Она скоро умрет!»

Но он смотрел, как похорошевшая и такая домашняя Лили, в бирюзовом халатике, принимает поздравления от гостей.

Сегодня были крестины маленького Гарри Джеймса Поттера, который безмятежно спал на руках у матери.

Крестными были Сириус Блэк и все та же незнакомка.

Пока Лили укладывала Гарри, Поттер и Блэк переместились в гостиную, намереваясь отметить это знаменательное событие в духе Мародеров.

Звонок в дверь отвлек Лили.

— Я присмотрю за ним, иди — гостей встречай, — предложила новоиспеченная крестная.

Улыбнувшись незнакомке, Лили почти бесшумно выскользнула из детской.

Как только мать ушла, незнакомка подошла к колыбели и достала волшебную палочку.

В то, что происходило дальше, Северус Снейп никогда бы не поверил, не стань он невольным свидетелем происходящего: сложнейшие, древние и почти забытые магические ритуалы совершались без всякой видимой подготовки, тексты заклинаний не были слышны никому, потому что все это было сделано невербально…

Младенец в колыбели даже не проснулся, когда на него были наложены сильнейшие защитные заклинания из всех существующих.

Одно из них, как помнил Снейп, изменяло внешность ребенка, подстраиваясь под тех людей, которых младенец чаще всего видел. Назвалось оно «Патер-морф».

Действие заклятия напоминало магию метаморфов, но эффект был временный: всего год.

Цель, которую преследовало второе заклятие, была Снейпу не ясна: оно давало ребенку полную защиту от возможности быть убитым своими старшими родственниками по мужской линии. Заклятие называли «Щит Принца» и использовалось оно в семьях монархов во времена междоусобных войн, чтобы наследника не убили другие претенденты на трон.

Закончив манипуляции над спящим Гарри, женщина спрятала палочку и спустилась в гостиную.

Лица гостей начали таять и расплываться, наконец, образ исчез.

* * *

Последнее воспоминание было извлечено из головы Поттера и помещено в отведенное ему место.

Вопросов по-прежнему было больше, чем ответов.

Снова первым опомнился от увиденного Гарри:

— Профессор Снейп, а что это была за магия?

— Первое — изменяет внешность, необратимо, — сказав это, Снейп как-то странно посмотрел на Гарри, будто прикидывая, как бы тот мог выглядеть без чар. Но, спохватившись, Северус отвел взгляд и продолжил: — Второе, Мистер Поттер, — сильнейшая защитная магия, она не дала бы вашим кровным родственникам убить вас.

— Но зачем? — не понял Гарри.

— Вероятно, кто-то всерьез опасался, что я способен убить собственного ребенка, — с горечью ответил Снейп, резко поднявшись со стула.

— А вы не… — хотел было спросить Гарри, но профессор истолковал его слова иначе.

— Нет, Поттер! Я НЕ способен на подобное, но, если вы еще раз об этом спросите, я всерьез подумаю над тем, чтобы пересмотреть свои принципы и сделать для вас исключение! — Северус был в бешенстве, и он был расстроен.

Гарри тем временем, все же решил задать более животрепещущий вопрос:

— Простите, сэр, я не это имел в виду. — Снейп гневно зыркнул на Поттера, но промолчал. — Я хотел узнать, не могли бы вы прояснить этот вопрос… — Гарри отчего-то смутился и покраснел.

— Какой еще вопрос?

— …вопрос отцовства, сэр.

— Ах, вы об этом, — как-то сразу смягчился Снейп. — Этот вопрос мы проясним завтра. Мне еще нужно кое-что подготовить для этого. Друзьям скажете, что у вас отработка, ровно в восемь. И не опаздывайте. А теперь, мистер Поттер, вы можете идти, пока Минерва МакГонагалл не прислала за мной отряд Авроров с ордером на обыск.

— До завтра, сэр, — тихо сказал Гарри и вышел в коридор, не дожидаясь ответа.

Завтрашнего дня Гарри ждал со страхом и, одновременно, с нетерпением: ведь каким бы ужасным не казался ему прежде профессор Снейп, он все же был куда умнее, отважнее и справедливее, чем дядя Вернон. И в глубине души Гарри надеялся на то, что у него появится хоть один живой родственник в волшебном мире.

Весь следующий день прошел для Гарри в тягостном ожидании предстоящей «отработки».

Наконец, в половине восьмого вечера юноша не выдержал: накинув мантию-невидимку, он отправился в комнаты профессора Снейпа.

Парня немного смущал тот факт, что теперь профессор зельеварения обитал не в подземельях, а там, где на первом курсе Гарри, Рон, Гермиона и Невилл встретили Пушка — на третьем этаже.

Атмосфера здесь мало отличалась от прежнего обиталища слизеринского декана, но сквозняков и сырости было меньше.

«В светлое время суток коридор выглядел более приветливо», — думал Гарри, приближаясь к нужной ему двери в конце коридора.

Тусклый свет факелов и слабое зрение вкупе с малоприятными воспоминаниями детства заставили парня внутренне напрячься и пристально вглядываться в полумрак коридора, как будто кто-то в любой момент мог напасть из-за угла.

Внезапно краем глаза Гарри заметил нечто странное, прямо под дверью профессора Снейпа.

Сначала Поттеру показалось, что у дверей заснула кошка Филча, Миссис Норрис, но, подойдя ближе, Гарри с ужасом понял, что лежащая на полу в неестественной позе полосатая кошка вовсе не Миссис Норрис, а Минерва МакГонагалл…

Наученный горьким опытом, Гарри не посмел приблизиться или прикоснуться к казавшемуся мертвым животному.

«Возможно, это чья-то неудачная шутка», — подумал Гарри.

Пытаясь сохранить спокойствие, он миновал распростертое на полу тело и с силой постучал в старинную резную дверь из черного дерева.

* * *

Северус Снейп провел день как на иголках: проведя три занятия у младших курсов в первой половине дня, Снейп все оставшееся время посвятил варке зелья

«Проявитель родства».

Варка этого зелья требовала много внимания и времени, но именно со временем у профессора сегодня было тяжко.

Ему еще именно сегодня требовалось отправить готовые зелья для госпиталя Св. Мунго.

И хотя все необходимое вместе с описью давно было готово и упаковано, правила госпиталя требовали, чтобы Мастер-изготовитель доставлял зелья исключительно сам — из рук в руки. А визит в госпиталь тоже требовал времени, которого у Снейпа уже было в обрез.

Северус, конечно, не рассчитывал на то, что Гарри Поттер захочет ждать его возвращения под дверью.

Однако удача явно благоволила профессору: он успел вернуться в свои апартаменты через камин и даже снять дорожную мантию, прежде чем услышал настойчивый стук в дверь.

— Входите, мистер Поттер, — поприветствовал гостя профессор, отмечая, что до назначенного времени еще оставалось пятнадцать минут.

Убрав мантию в шкаф, Северус вернулся в гостиную и обнаружил, что Поттер все еще топчется на пороге и явно нервничает.

— Сэр, там, — встревожено начал Гарри, но Снейп его перебил:

— Заходите уже, Поттер, я вас не съем…

— Сэр, там в коридоре кошка, — уже громче повторил Гарри, не сдвигаясь с места.

— Что, простите? — Снейп удивленно приподнял бровь.

— Профессор Снейп! — рявкнул Гарри, теряя терпение. — В КОРИДОРЕ НА ПОЛУ ЛЕЖИТ ПРОФЕССОР МАКГОНАГАЛЛ, на нее кто-то напал!

Смысл сказанного наконец-то достиг желаемого эффекта.

Северус Снейп выскочил в коридор с невероятной скоростью, отчего едва не наступил на МакГонагалл…

— Какого черта всегда рядом с вами происходит, Поттер? — спросил Снейп, не оборачиваясь.

Все его внимание сейчас было приковано к полосатой кошке, лежащей на полу без признаков жизни.

Сложные пассы волшебной палочки расчерчивали воздух, но никакого видимого эффекта не последовало.

Наконец, профессор, убедившись в том, что кошка настоящая и что она никем не проклята, отлевитировал животное в свою гостиную.

Гарри молчал, наблюдая, как мимо него по воздуху проплывает мохнатое тельце.

Посеревшее от волнения лицо профессора Снейпа так впечатлило парня, что он предпочитал пока не задавать лишних вопросов.

От одной только мысли, что что-то ужасное произошло с деканом МакГонагалл, Гарри стало не по себе. Он почему-то сразу вспомнил и своё прибытие в Хогвартс, и назначение ловцом сборной Гриффиндора, и легендарный «Нимбус-2000» — всем этим он был обязан именно профессору МакГонагалл, как и много чем еще.

Тем временем Снейп с видом опытного ветеринара осматривал Минерву.

— Она жива, слава Мерлину, — изрек Снейп, от чего у Гарри вырвался вздох облегчения.

— Что с ней, профессор? — наконец, осмелился задать интересующий вопрос Поттер.

— Не могу знать, Поттер. Но то, что на нее никто не нападал, это факт, я все проверил.

— Может, следует вызвать мадам Помфри? — предложил Гарри, стараясь лишний раз не смотреть на диван, где лежала сейчас кошка, чтобы не запаниковать.

— Да, да… — профессор Снейп, наконец, опомнился, подошел к камину и бросил в него горсть серого порошка.

Через пару минут, которые показались Гарри вечностью, в зеленом пламени дымолетного пороха появилась голова мадам Помфри.

— Что-то случилось, мистер Снейп? — слишком уж заученно произнесла ведьма.

— Да, мадам. Минерва без сознания, в анимагической форме, найдена мной в коридоре третьего этажа, — четко разъяснял ситуацию Снейп. 

— Немедленно берите все необходимое. Я жду вас, камин открыт. И никому ни слова, пока ситуация не прояснится, — ответа не последовало.

Голова мадам Помфри тут же скрылась.

Но спустя какое-то время камин снова вспыхнул, чтобы впустить колдомедика в гостиную Снейпа.

— Она на диване, — только и смог выдавить Северус, голова которого была сейчас занята возможными вариантами развития событий, ведь его вполне могли теперь обвинить в покушении на директора Хогвартса…

«Зря Минерва сделала меня заместителем, очень даже зря…» — думал Снейп.

Гарри Поттер тем временем успел надеть мантию-невидимку и наблюдал за действиями мадам Помфри, слившись с темной портьерой позади дивана.

Наконец, мадам Помфри, отошла от своей пациентки и подошла к Снейпу, на ходу убирая волшебную палочку в карман белого передника.

— Профессор Снейп, — обратилась лекарша к зельевару, — состояние директора МакГонагалл я могу квалифицировать как стабильно тяжелое. Минерва в глубоком ступоре по причине сильного эмоционального потрясения и многократного ментального вмешательства, — констатировала мадам Помфри, избегая смотреть в глаза Снейпу.

— То, что вы мне сказали, садам, я знаю и так, — с горькой иронией заметил Снейп. — Почему это произошло? — спросил профессор уже более настойчиво, вставая с кресла. — А еще сильнее меня интересует ваш прогноз, мадам.

— Я не сильна в ментальной магии, сэр… — призналась колдомедик, разглядывая узор на ковре. — Раньше подобными случаями занимался лично директор Дамблдор, а теперь… — Поппи нервно шмыгнула носом. — Думаю, ее следует направить в госпиталь Св. Мунго.

— Мадам, я, как заместитель директора, — рассерженно зашипел Снейп, — не спрашивал вас, что мне следует или не следует делать!

Я вас спросил, ПО-ЧЕ-МУ-ЭТО-ПРОИЗОШЛО?!

Теперь Помфри выглядела ничуть не лучше нерадивой первокурсницы. Под острым взглядом нависающего над ней, подобно ворону, профессора Снейпа. 

— Извольте отвечать на поставленный вопрос!

— Минерва взяла с меня слово, что я не буду разглашать эту информацию, — звенящим от возмущения голосом ответила Помфри. — Это врачебная тайна!

— Если вы, мадам, сию секунду не ответите мне на все вопросы, — теперь сиплый шепот Снейпа уже не предвещал Помфри ничего хорошего. 

— Я клянусь, что напою вас Сывороткой Правды, а когда вы мне ВСЕ расскажете, уволю вас за некомпетентность…

— Но я не…

— Говори!

— Хорошо, мистер Снейп, я все расскажу, — сдалась мадам Помфри.

Снейп снова опустился в кресло, жестом указав ведьме на соседнее.

— Минерва МакГонагалл долгое время занималась исследованиями в сфере легилименции, окклюменции и ментальной магии, — начала Помфри, неуверенно присев на краешек предложенного кресла. — Эта необходимость была вызвана личными мотивами, которые мне не известны.

Исследования эти были связаны с многократным извлечением воспоминаний и их модификацией. — Выдержав паузу, Помфри продолжила, тщательно подбирая слова: — Я несколько раз предупреждала ее об опасности таких манипуляций, но она, тем не менее, продолжала свои изыскания. Этот приступ вызван эмоционально-ментальным истощением… и он далеко не первый.

— Сколько приступов было и как часто? — прервал ведьму Снейп.

— Это уже шестой. — Помфри нервно теребила передник.

— Шесть приступов за год — это еще не критично, — отметил профессор.

— …За месяц, — поправила Снейпа Поппи. — Шесть приступов за месяц!

— Что? — не поверил своим ушам Снейп. — Да вы понимаете, что она теперь вообще может никогда не очнуться?!

Профессор вскочил с кресла, как ошпаренный, и нервно начал мерить шагами комнату.

— Ее нужно в Мунго отправить, — всхлипнула мадам Помфри, готовая вот-вот разрыдаться.

— Я вас сейчас в Мунго отправлю! — рыкнул Снейп. — В отделение душевнобольных. Вы вообще понимаете, что ваша халатность могла стоить нам не только жизни директора МакГонагалл, но и безопасности всех студентов? Она могла стоить нам Победы в войне, случись что-то подобное годом раньше… — задыхаясь от негодования, Северус расстегнул ворот сюртука и верхние пуговицы рубашки. Помфри, потупившись, молчала.

— На ваше счастье, мадам, я хорошо разбираюсь во многих аспектах ментальной магии, — снова заговорил профессор, немного успокоившись. — Моя квалификация ничуть не меньше, чем у Мастера Миллса…

Услышав знакомую фамилию, Помфри встрепенулась. Теперь она смотрела на Снейпа со смесью страха и надежды. 

— Я лично займусь Мюмадам МакГонагалл, — сообщил ведьме Мастер зелий и, как выяснилось, ментальной магии. — А пока переместите ВАШУ пациентку в отдельную палату больничного крыла школы. Это приказ. 

Повторять дважды профессору не пришлось: Помфри тут же деловито взяла палочку и, сотворив миниатюрные носилки, поместила на них полосатую кошку.

— Я поднимусь туда, как только смогу, — успел сказать профессор, прежде чем Помфри с носилками аппарировала.

* * *

Тот же день. Хогвартс, кабинет Директора. Тремя часами ранее…

Закончив очередной сеанс по извлечению воспоминаний, Минерва МакГонагалл спрятала сундучок в тайнике.

Головная боль не проходила уже несколько дней. «Надо бы к Снейпу за зельем сходить», — думала Минерва.

К мадам Помфри она давно уже боялась обращаться. Ведь, в отличие от злобного зельевара, Поппи было прекрасно известно о причинах подобного состояния коллеги.

Но останавливаться почти у самого финиша не входило в планы пожилой ведьмы.

Теперь, когда она спустя долгие годы наконец-то близка к разгадке… она не остановится ни перед чем!

Собравшись с силами, директор МакГонагалл отправилась на третий этаж: чтобы не так сильно ощущалось головокружение, она приняла анимагическую форму.

«Четыре лапы — надежнее», — подумала кошка, минуя коридор за коридором на пути к своему избавителю.

К великой досаде Минервы, Снейпа на месте не оказалось.

Простояв под дверью Мастера зелий, казалось бы, достаточно долго, директор МакГонагалл уже собиралась вернуться в свой кабинет и дождаться возвращения профессора, но внезапный приступ тошноты сильно изменил ее планы.

Молясь всем известным богам, чтобы Снейп не вернулся еще хотя бы несколько минут, Минерва произнесла несколько отпирающих заклинаний и личный пароль Снейпа, подслушанный ранее.

«Кража со взломом», — мелькнула у ведьмы мысль, когда она очутилась в гостиной бывшего шпиона и декана Слизерина. Прекрасно зная расположение комнат в новых апартаментах Северуса, поскольку сама их для него подбирала, МакГонагалл проследовала прямиком в лабораторию.

Парящий на подставке котел с какой-то бурдой неопределенного цвета (в зельях МакГонагалл была не сильна) говорил о том, что хозяин дома отлучился совсем недавно.

Найти нужное зелье среди множества разномастных пузырьков и баночек оказалось не слишком простой задачей. Бросив эти пустые инсинуации, Минерва призвала нужный флакон банальным «Акцио».

Спасительный флакон с желто-зеленой жидкостью, напоминавшей скорее сопли, чем что-то более полезное, послушно лег в ладонь Минерве.

Убрав за собой все следы беспорядка, ведьма вернулась в гостиную (подальше от мерзкого запаха, насквозь пропитавшего лабораторию). И выпила содержимое флакона.

Зелье подействовало незамедлительно, но исчезла, как обычно, только головная боль.

Другие симптомы никуда не делись: голова закружилась сильнее, заставив женщину ухватиться за стол, чтобы не упасть.

Кое-как добравшись до стула, Минерва решила немного переждать. Как назло, на этот раз приступ не собирался отступать быстро: к общей слабости добавилось носовое кровотечение. Боясь перепачкать кровью разложенные на столе профессора пергаменты, МакГонагалл прижала к лицу платок.

Перспектива появиться в таком виде в одном из коридоров школы была совершенно для директора неприемлема.

«Уж лучше быть застигнутой Снейпом с поличным», — смирилась Минерва, изучая мимоходом обстановку гостиной.

Сдвинутые в сторону пергаменты обнаружили соседствующий с полупустой чернильницей и растрепанными перьями стеклянный шар.

Игрушка казалась настолько неуместной здесь, что тотчас привлекла внимание пожилой волшебницы.

Внутри шара резвился очаровательный черный котенок, ловивший пролетавших над ним разноцветных бабочек.

Предмет показался Минерве смутно знакомым.

Сама не понимая зачем, Минерва МакГонагалл поддалась сиюминутному порыву и, протянув руку, взяла шар…

Что произошло дальше, она понять уже не пыталась: сотни знакомых и в то же время незнакомых образов мгновенно пронеслись перед глазами женщины: обрывки фраз, лица, события.

Все это нескончаемой лавиной обрушилось на ослабевшую волшебницу.

Почти на грани сознания директор спешно покинула комнаты Северуса Снейпа. Сил ведьме едва хватило на то, чтобы запереть двери апартаментов снаружи.

Последнее, что помнила Минерва, — как стены коридора на третьем этаже внезапно выросли перед ней, и четыре лапы ощутили под собой холодный гранит пола…

* * *

Дождавшись, когда мадам Помфри уйдет, Гарри Поттер осмелился снять с себя мантию-невидимку.

— Знакомая вещица, — как бы между прочим заметил Снейп, кивая на мантию в руках Поттера.

— Это моего отца, — машинально ответил Гарри, не понимая, как Снейп умудряется быть таким спокойным после всего произошедшего здесь.

«Он же шпион, хоть и бывший», — напомнил себе Гарри, запихивая мантию в сумку.

— А это мы сейчас узнаем, мистер Поттер, если вы, конечно, еще не забыли, зачем я вас сегодня сюда позвал. 

Гарри не забыл, хоть и слабо верил в то, что Снейп заговорит об этом, в свете текущих событий.

Не дожидаясь особого приглашения, Гарри Поттер проследовал за профессором в лабораторию.

Запах в помещении стоял отвратительный! Буро-розоватая жижа в котле тоже доверия не внушала.

«Надеюсь, что пить это не придется», — подумал Гарри, наблюдая, как Снейп зачерпывает из котла зелье и наливает его в широкую миску.

Следующее действо, по мнению Гарри, мало походило на зельеварение, ибо Снейп подвинул миску с зельем к Гарри со словами:

— Плюньте в него.

— Что? — не понял Гарри, вспомнив, как чем-то подобным развлекал себя за столом его кузен Дадли.

— Плюньте в зелье, мистер Поттер, для получения результата нужна ваша слюна.

Поняв, что Снейп не шутит, Гарри плюнул.

Затем то же самое проделал и профессор Снейп.

Поначалу Гарри подумал, что все это просто розыгрыш — ведь с зельем ровным счетом ничего не происходило, по меньшей мере, минут пять.

Но Северус Снейп на роль шутника годился плохо, и Гарри стал ждать, то и дело поглядывая на профессора.

Когда и через десять минут ничего не изменилось, Гарри не выдержал:

— И что это все значит, сэр?

— Поттер, не заставляйте меня жалеть о том, что я позволил вам сдавать ЖАБА по зельеварению, — лекторским тоном заговорил Снейп. — Отсутствие результата — тоже результат. Если бы мы с вами, Поттер, не были кровными родственниками, то зелье уже бы сменило цвет, став черным.

— Значит, мы с вами родственники? — не поверил Гарри.

— Получается, что так, — как-то чрезмерно спокойно ответил профессор. - Теперь осталось выяснить, в какой степени родства мы состоим.

Сказав это, зельевар достал из кармана мантии небольшой футляр, в котором лежали две серебряных иглы, напоминавших зубочистки.

— Возьмите иглу, мистер Поттер, и проколите себе палец левой руки, каплю крови — в зелье.

Пока Гарри проделывал нехитрую манипуляцию, Снейп уже капнул каплю своей крови в зелье.

Следом в миску с неприятного вида субстанцией полетела капля крови Гарри.

Поначалу Гарри подумал, что никакого эффекта нет, но через минуту в том месте, где на зелье попала кровь, оно начало менять цвет на серый.

Еще через пару минут зелье стало синеть. Спустя пятнадцать минут в миске находилось нечто, напоминавшее манную кашу с комочками, но имеющее интенсивно синий цвет, как у новеньких джинсов.

Сначала Гарри хотел задать вопрос профессору, но,подняв взгляд на Снейпа, решил повременить с вопросами: лицо профессора побледнело и покрылось красными пятнами, губы были плотно сжаты, и глаз дергался.

— Этого не может быть… — выдохнул Снейп, глядя на синее варево, как если бы увидел идеально сваренное зелье в котле Невилла.

— С вами все в порядке, сэр? — спросил Гарри, прежде чем подумал, но Снейп казалось, его не слышал.

— Винки! — позвал Гарри.

На зов явилась молчаливая домовушка в переднике.

— Принеси профессору Снейпу кофе покрепче, — попросил Гарри.

— С... паси... бо, Поттер, — подал голос Снейп, когда перед ним появилась чашка с горячим напитком.

— Э-э-э, сэр, — снова обратился Гарри к учителю, — синий цвет?..

— …Означает, Поттер, что вы мой сын, — как-то не слишком уверенно сообщил профессор.

Гарри громко расхохотался, чем неосознанно вывел Снейпа из ступора.

— Что смешного, Поттер?

— Вы только что доказали, что я ни разу не «Поттер», но снова назвали меня именно так.

— Так как же мне вас теперь называть, мистер «ни разу не Поттер»? — ухмыльнулся профессор, делая большой глоток кофе.

— Я же Гарри, сэр. Просто Гарри.

— Хорошо… Гарри, — с трудом выдавил из себя Снейп, — раз мы все выяснили, то это меняет дело… Пока я остаюсь твоим профессором, а ты - моим студентом, информация должна сохраниться в тайне, я ясно выражаюсь?

— Более чем…

— Когда вы закончите обучение в Хогвартсе, мы уладим все юридические вопросы, — уведомил новоявленного сына Снейп. — Обо всех необходимых вещах я буду уведомлять вас с совой.

— Хорошо, профессор.

— И еще: о том, что произошло с директором МакГонагалл, никому ни слова. Завтра я сообщу всем, что она уехала по срочному делу, вам ясно?

— Да… — кажется, Гарри не осмеливался задать интересующий его вопрос.

— Что-то еще, Поттер?

Северус чувствовал себя разбитым, а ему еще предстояло навестить Больничное крыло. Ночь обещала быть длинной…

— Она поправится?

Снейпу очень хотелось сказать «Да», но лгать Гарри он почему-то не хотел, особенно теперь.

— Я сделаю все, что смогу, Гарри, но ничего не могу гарантировать… 

Поняв, что сейчас отвлекает профессора, Гарри поспешил уйти.

— Всего доброго, сэр, — попрощался парень, а внутри у него все кричало: «У меня есть живой отец!», но мысли о профессоре МакГонагалл не позволили Гарри прочувствовать эту новость в полной мере.

— Всего доброго, Гарри… — устало отозвался Снейп, морально готовясь к тому, что ждало его впереди.

Примечание к части

глава совсем короткая, сорри...

Когда заместитель директора Северус Снейп поднялся в Больничное крыло школы, было уже за полночь…

Мадам Помфри с опустошенным видом сидела возле постели своей пациентки.

Подчиняясь едва различимому жесту вошедшего мужчины, она покинула палату.

Устроившись поудобнее, Снейп разгрузил на тумбочку большую часть принесенного им сундучка с зельями.

Одно за другим он вливал их в глотку полуживой кошки.

Последним было зелье из мандрагоры, которое должно было вернуть анимагу человеческий облик.

Теперь оставалось лишь дождаться нужного эффекта…

Применять более точные методы диагностики, пока Минерва находилась в анимагической форме, было бессмысленно.

Через полчаса, когда Снейп уже почти потерял терпение и был готов применить чары, зелья подействовали.

Кошка стала постепенно превращаться обратно в пожилую ведьму.

Вид бессознательной Минервы МакГонагалл почему-то ввел профессора в ступор: лицо женщины было осунувшимся и чрезмерно бледным. Глаза запали, черты лица обострились, возле носа виднелись следы крови…

И если бы Снейп не знал, что она жива, он бы наверняка подумал, что перед ним мертвое тело.

Длинные диагностические заклинания дали неутешительный результат: от чрезмерной нагрузки разум волшебницы был сильно истощен, а магические способности — блокированы.

И хотя на теле МакГонагалл не было никаких серьезных повреждений, но шансов на то, что она очнется, почти не было.

Как Мастер ментальной магии, Северус знал, что единственным способом снять последствия ментальной травмы была легилименция, но сейчас применение подобных мер было слишком рискованным делом.

Позвав мадам Помфри, Северус проинструктировал колдомедика о дозах и кратности приема различных поддерживающих составов.

Покинув Больничное крыло, Снейп отправился не в собственную постель, как бы ему того ни хотелось, а в кабинет директора.

Большая часть бывших директоров на портретах мирно спали.

Не спал только Альбус Дамблдор.

Встревоженный вид старика заставил Снейпа думать, что Альбусу уже что-то известно.

— Как она, Северус? — спросил Дамблдор, подтверждая его догадки.

— Плохо, — честно признался Снейп. — Она без сознания в Больничном крыле, и я понятия не имею, как долго это продлится.

Разговор Снейпа с Дамблдором постепенно привлек внимание остальных портретов. Со всех сторон послышался шелест голосов. Всех раздирало любопытство.

Однако Снейп не был в настроении отвечать на глупые вопросы докучливых стариков и, к их великому негодованию, наложил на всех «Силенцио».

Вернув Дамблдору дар речи, он продолжил:

— Вы знали о ее исследованиях, Альбус? — спросил Снейп, присаживаясь на один из стульев.

— Знал, Северус, но далеко не все, — печально ответил старик.

— Вы знаете что-то, что могло бы мне помочь в исцелении?

— Возможно, мой мальчик, но я не уверен, что я вправе…

— Она умирает, Альбус! — уже резче возразил Снейп. — И мне совершенно необходимо знать, чем именно она занималась. Потому что если я этого не узнаю, то ничего не смогу сделать.

— Хорошо, — чуть помедлив, ответил Альбус. — Я знаю, что ты умеешь хранить тайны. Минерва МакГонагалл, как тебе известно, долгие годы является членом Ордена Феникса. Она участвовала во многих операциях, еще будучи студенткой. И потом, работая в отделе магического правопорядка в Министерстве. Но, несмотря на ее выдающиеся таланты во многих областях магии, она тоже иногда ошибалась…

— К чему вы клоните, Альбус?

— Одна из таких ошибок привела к трагедии: Минерва попала в плен к Волдеморту и его последователям.

Многие члены Ордена погибли в ту ночь. Многие пропали без вести, но МакГонагалл удалось сбежать.

Я знаю, что ее пытали, пытаясь выяснить какую-то информацию о ее семье. И, находясь в безвыходной ситуации, Минерва стерла себе память.

— Вы шутите? — выдохнул потрясенно Снейп.

— Если бы, мой мальчик… если бы. Минерве тогда было тридцать пять лет. Именно после этого ей пришлось уйти из Министерства, и я позолил ей остаться в Хогвартсе. Последнее, что она помнила, когда ее нашли, — был ее выпускной…

— Сколько она забыла, лет пятнадцать? — поинтересовался Снейп.

— Семнадцать лет, Северус… — поправил Дамблдор.

— Но ведь воспоминания можно восстановить.

— Можно было бы, если бы не Маховик времени, который она использовала, чтобы сбежать.

— Значит, она забыла семнадцать лет жизни безвозвратно?

— Увы, мой мальчик, это так. Но она все эти годы надеялась на то, что сможет восстановить их. Хотя я не знаю, почему это так важно для нее. Ведь она нашла свою семью через месяц после освобождения из плена.

— Каким образом она пыталась восстанавливать свою память? — наконец спросил Снейп.

— Ей удалось собрать достаточно фрагментов воспоминаний у других членов Ордена, которые были свидетелями тех или иных событий этих семнадцати лет.

— Вы хотите сказать, что она использовала чужие воспоминания?

— Да, Северус, хоть я и предупреждал ее об опасностях и возможных последствиях, — сокрушался Альбус. — Думаю, что она так и не нашла то, что искала.

— Вы знаете, где она хранила собранные воспоминания?

— Знаю, что есть тайник. В подсобке — сейф за шкафом, — нехотя признался директор. — Но я не уверен, что там осталось хоть что-то полезное для тебя.

* * *

Если бы Альбус не сказал Снейпу о местонахождении тайника, то Северус никогда бы его не нашел.

Но Дамблдор, кроме всего прочего, знал еще и пароль от сейфа, что несказанно облегчило зельевару задачу.

С самим сундучком тоже пришлось повозиться, но и он вскоре был открыт.

К великому разочарованию Снейпа, большинство пузырьков содержало в себе воспоминания совсем свежие.

А все флаконы, датированные 1943-1961 годами, были пусты.

Сказать точно, переместила ли их МакГонагалл в свою память или уничтожила, было нельзя.

Однако масштаб «исследований» потряс Снейпа.

Даже если Минерва просто извлекала все эти воспоминания, чтобы сохранить и изучить позже, количество их было таким, что любой маг неминуемо бы погиб, попытайся он извлечь хотя бы треть этого объема памяти.

На то, чтобы просмотреть их все, у Северуса ушли бы многие годы, а потому он поспешил выбросить из головы эту безумную идею.

Нужно было искать другой путь. А где его искать, Северус не знал.

Когда профессор наконец-то добрался до своей постели, спать ему оставалось всего три часа.

Наступающий день обещал быть трудным…

Утром, когда студенты Хогвартса пришли на завтрак, им было что обсудить.

В полный голос или шепотом, в одиночку и хором, — все обсуждали отсутствие за преподавательским столом директора МакГонагалл.

Кто-то предположил, что МакГонагалл элементарно проспала завтрак,

кто-то выдвигал теории более экзотические, но все они были далеки от ужасающей правды.

В выборе тем для обсуждения педагоги Хогвартса сегодня не были оригинальны, потому что их тоже волновало отсутствие коллеги.

Когда Северус Снейп вошел в Большой зал, напоминавший к тому времени растревоженный улей, многоголосый шепот студентов стих.

Сотни глаз наблюдали за каждым движением профессора…

Северус крайне редко завтракал в Большом зале, и его появление обычно не сулило ученикам ничего хорошего.

Но, когда Снейп, явившийся на завтрак, уселся на место МакГонагалл, по залу прокатился синхронный вздох удивления и ужаса.

Едва притронувшись к своей порции омлета и выпив залпом горячий кофе, профессор Снейп поднялся и молча прошел к трибуне.

Тишина в зале стала абсолютной.

— Вынужден сообщить учащимся, — начал без предисловий Снейп, — что директор школы мадам МакГонагалл со вчерашнего дня находится в отъезде…

Снейп сделал многозначительную паузу, взглянув исподлобья на притихших учеников.

— Вполне возможно, что мадам директор будет отсутствовать до конца учебного года.

По залу прокатился еще один вздох удивления.

— Во время ее отсутствия, — продолжил Снейп, — все административные вопросы в школе буду решать я, как заместитель директора.

Окончив свою весьма лаконичную речь, Снейп, взмахнув полой мантии, покинул Большой зал.

Студенческий «улей» загудел с утроенной силой, едва за Снейпом закрылась дверь.

На уроках обсуждение злободневной темы продолжилось.

Попытки Гермионы выяснить у Гарри, куда вдруг делась Минерва МакГонагалл, не увенчались успехом. Гарри нервничал, но тщетно пытался скрыть это.

В итоге очередная настойчивая попытка подруги прояснить ситуацию, на этот раз при поддержке Джинни, закончилась тем, что Гарри вспылил и наговорил девушкам много нелицеприятных слов, прежде чем уйти, хлопнув дверью, в неизвестном направлении.

И если Гарри Поттеру временно удалось скрыться от расспросов в баре «Кабанья Голова», то Снейпу избежать объяснений с коллегами не удалось.

После уроков они все столпились возле директорского кабинета, ожидая Снейпа.

И пришлось бы заместителю директора очень туго, если бы вовремя в дискуссию не вмешался портрет Альбуса Дамблдора, предложивший присутствующим педагогам заняться более насущными проблемами, а именно организацией выпускного вечера, который традиционно должен был проходить 31 мая.

Услышав слова «организация» и «выпускной» в одном предложении, преподаватели Хогвартса поспешили как можно быстрее ретироваться из кабинета.

К величайшему своему стыду, Северус чуть было не последовал их примеру, но, спохватившись, застыл в метре от выхода, вспомнив, что теперь ему сбежать от решения этой проблемы никак не получится.

Теперь Северус Снейп готов был запаниковать по-настоящему!

Во-первых, ему никогда не приходилось заниматься организацией праздников, а во-вторых, Северус Снейп никогда не присутствовал на выпускных вечерах, в том числе и на своем собственном. Так что опираться ему было совершенно не на что.

Альбус Дамблдор с портрета только ехидно посмеивался, повторяя одну и ту же фразу: «Я знаю, что ты справишься с этим, мой мальчик».

Доведенный этим до белого каления, профессор вылетел из кабинета МакГонагалл, как пробка, опасаясь, что если он еще хоть раз за сегодня услышит словосочетание «мой мальчик», то наверняка попытается сжечь портрет Дамблдора адским пламенем, чтобы тот наконец замолк.

Но, выскочив из кабинета, Снейп столкнулся с новой преградой, а именно — сбил с ног непонятно откуда взявшуюся возле кабинета Гермиону Грейнджер…

— Что вы здесь путаетесь, Грейнджер, гиппогриф вас дери! — рявкнул Снейп, от чего Гермиона аж подпрыгнула.

— …Я пришла узнать насчет дежурств, — испуганно пробормотала девушка, неуклюже поднимаясь с пола.

Гермиона лгала. Целью ее визита было выяснить хоть что-то о профессоре МакГонагалл, у которой девушка хотела уточнить результаты последних экзаменов.

— Вы староста девочек? — зачем-то уточнил Снейп.

— Да, сэр.

— Тогда я думаю, что могу вам предложить нечто более увлекательное, чем патрулирование коридоров. — Северус попытался изобразить на лице что-то вроде воодушевления, но получилось у него плохо.

— Мне? — почему-то сильно удивилась Гермиона.

— Да, мисс. Я думаю, что именно вам стоит заняться в этом году организацией выпускного вечера… — Снейп уже подумал, что Грейнджер попытается отказаться от возложенной миссии, но он ошибался.

— Могу я привлечь к этой работе кого-то еще? — уточнила прагматичная гриффиндорка, мозг которой уже с энтузиазмом вцепился в новую задачу.

— Привлекайте хоть самого Мерлина, мисс Грейнджер, — устало отмахнулся Снейп, — только чтобы это не мешало учебе. К концу этой недели у меня на столе должен быть подробнейший план вечера и приблизительная смета. Потому что мне этой ерундой заниматься некогда. Вам все ясно, мисс Грейнджер?

— Да сэр.

Гермиона сияла! Впервые за все годы учебы ей поручили что-то действительно серьезное.

Важность результатов экзамена мгновенно поблекла в сознании Гермионы рядом с осознанием сложности возложенной на нее задачи.

— Все вопросы после уроков. Можете идти.

Гермиона заблуждалась, думая, что Снейп не догадался об истинных мотивах ее визита. А еще она заблуждалась в том, что профессор решил оказать ей честь, позволив заняться организацией праздника.

На самом деле, все было куда прозаичнее: профессор Снейп переложил свою проблему с больной головы на здоровую, хотя он не слишком рассчитывал на то, что у Грейнджер хоть что-то получится.

Улучив небольшой отрезок свободного времени, Северус Снейп зашел в свои апартаменты.

С порога потребовав у Винки очередную за сегодня порцию кофе, профессор зельеварения с усилием опустился на стул.

Северус готов был признать, что он банально устал. «Может, это возраст сказывается?» — думал зельевар, цедя сквозь зубы горячий кофе.

Взгляд профессора бесцельно блуждал по завалам пергамента на рабочем столе. «Надо бы разобраться с этим», — промелькнула у него мысль, но вдруг взор Снейпа уловил некоторые изменения в обстановке: шар на столе отсутствовал!

Возможно, Снейп был слишком измучен, чтобы серьезно воспринимать сейчас этот факт.

Не торопясь допив кофе, профессор встал из-за стола, но, прежде чем хвататься за палочку, заглянул под него.

Как и ожидал Северус, причин для паники не было: шар спокойно лежал под столом.«Наверное, сам его уронил вчера», — подумал Снейп.

Однако помимо Шара под столом лежало кое-что еще, что поначалу показалось профессору куском скомканного пергамента.

Осмотрев предмет, Снейп был удивлен: в его комнатах под его столом оказался чужой носовой платок, к тому же перепачканный кровью.

Как следует рассмотрев находку, Северус готов был спорить на что угодно, что найденная им вещица принадлежала Минерве МакГонагалл.

Но спорить было не с кем. Да и вышитые пурпурным шелком инициалы «ММ» лишали спор всякого смысла. Но кровь…

Вспомнив некоторые детали минувшей ночи, а именно посещение Больничного крыла, профессор Снейп готов был принять как факт то, что кровь на платке тоже могла принадлежать Минерве МакГонагалл, учитывая ее состояние.

Но что сама Минерва делала в его комнатах? Ответа на этот вопрос Снейп не знал, да и не очень-то стремился узнать.

За долгие годы работы с Альбусом Северус привык к некоторой бесцеремонности директоров, позволявших себе посещать любые комнаты замка, не уведомляя о своем визите постояльцев.

Но помимо платка Минервы, найденного под столом, внимание Снейпа привлекли и другие изменения: состояние семейного артефакта снова изменилось.

Нестабильность шара начала тревожить профессора давно, но сегодня он решил не откладывать проблему в долгий ящик.

Сунув «сувенир» в карман мантии, Северус Снейп направился с ним прямиком к Флитвику. «Ведь Поттеру как-то удалось считать информацию из шара?» — думал профессор.

Разгадка должна была быть на поверхности. Снейп чувствовал это! А чутье редко подводило Мастера зелий.

Филиус Флитвик был чем-то занят, но все же тепло поприветствовал друга.

— Какими судьбами, Северус? — спросил писклявым голосом Флитвик, макушка которого едва виднелась из-за стопки стоявших на столе потрепанных книг.

— Я к тебе снова по поводу вот этого, — ответил Снейп, вынимая из кармана шар с котенком. — Артефакт нестабилен.

— У тебя уже есть догадки насчет того, в чем причина нестабильности? — уточнил чародей, заклинанием расставляя на полках книги.

— Да, догадки есть, — согласился Снейп, увеличивая одно из кресел до подходящего по росту размера. — Думаю, что «Омут» открывается с использованием магии крови, хотя и не очень уверен в этом. Изменения самого Артефакта вполне последовательны. Часть воспоминаний мне удалось извлечь совершенно случайно, но ничто в них не указывает на конкретного человека.

Флитвик уселся на пуфик напротив Снейпа и теперь внимательно слушал того, позабыв о прерванных делах.

— Что конкретно меняется в артефакте после извлечения воспоминаний?

— В шаре меняется время года, Но изменения идут в обратном порядке: зима — осень — лето…

— Любопытно. — Флитвик был явно озадачен. — А с чего ты взял, что тут замешана магия крови?

— Да так… — меньше всего Снейпу сейчас хотелось раскрывать правду о Поттере и о МакГонагалл, но Флитвик не задавал лишних вопросов.

— Я думаю, этот нюанс тебе помогут разъяснить гоблины из «Гринготтс», а чтобы они на этот раз были более сговорчивыми, я выступлю твоим поручителем.

— Спасибо, Филиус…

— Чего ты ждешь, собирайся! — деловито соскочил со своего пуфика миниатюрный маг. Через несколько минут не верящий своим глазам Снейп и весьма решительно настроенный Флитвик стояли в приемной банка «Гринготтс», ожидая поверенного гоблина.

Снейп не любил гоблинов. А поверенный был ему уже знаком, причем не с самой лучшей стороны.

Поверенный провел их в один из кабинетов.

Северус тихо ругался, пригибаясь под низким потолком.

Изучив шар, гоблин начал что-то говорить Флитвику. Снейп не знал гоблинского наречия, но тон гоблина ему не понравился.

После недолгих споров с Флитвиком гоблин куда-то вышел.

— Что он сказал? — поинтересовался Снейп, пользуясь отсутствием банковского служащего.

— Сказал, что в том случае, если артефакт не принадлежит нам по праву, за взлом тайника нам грозит срок в Азкабане.

— Как мило… — кисло отозвался Снейп, потирая затекшую в неудобной позе шею.

— Сейчас он пошел уточнить у коллег, как именно ты получил артефакт. Если никаких нарушений протокола нет, Кумквот нам поможет.

Едва голос Флитвика стих, в кабинет вернулся вышеупомянутый гоблин — Кумквот, в когтистых руках которого были какие-то бумаги.

— Мистер Снейп, — проскрежетал Кумквот, — подпишите здесь и здесь… Если вы согласны с условиями предоставления доступа.

— Какими еще условиями? — недоверчиво покосился на гоблина зельевар.

— Нам потребуется ваша кровь для проверки статуса, — нехотя ответил гоблин, явно не любивший отвечать на вопросы, касающиеся условий договоров и контрактов банка.

— Я дам вам свою кровь, — согласился Снейп, — есть еще условия?

— В том случае, если ваш статус не подтвердится, артефакт будет изъят банком навсегда, а вы будете нести наказание по законам Министерства магии и Комитета содружества гоблинов.

— Я согласен на ваши условия, — наконец, изрек Снейп, брезгливо беря одно из перьев со стола Кумквота и подписывая необходимые бумаги.

Сомнений в том, что статус крови может не подтвердиться, у Снейпа почти не возникало. Почти…

Но все же профессор нервничал, когда серебряная игла, пронзая кожу, заставила алые капли стекать в небольшую бронзовую чашу.

Проверка статуса крови, как и положено, шла вдали от глаз посетителей.

Снейп не любил ждать, особенно когда не мог контролировать ситуацию.

Правила банка, да и сами гоблины, никогда не внушали ему доверия.

Но, когда Кумквот вернулся, в руках его Северус увидел заветный флакон из хрусталя. Внутри флакона мерцала полупрозрачная субстанция: не жидкость и не газ…

Флитвик, не скрывая эмоций, поблагодарил гоблина за помощь.

Поставив еще пару росчерков пера, Северус наконец-то заполучил в свои руки флакон с воспоминаниями.

И, к своему немалому удивлению, — шар, который теперь был лишен всякой жидкости, снега, листьев или бабочек. Но зато котенок остался на месте. Помимо котенка в шаре был лишь уменьшенный клубок пурпурных ниток, служивший тому игрушкой.

Чтобы соблюсти все приличия, Северус Снейп тем же вечером посидел с Флитвиком в «Кабаньей голове» и пропустил с ним пару стаканчиков, прежде чем попрощаться.

Расплатиться с коллегой за оказанную услугу он сможет и позже.

Сразу после отбоя Северус Снейп направился окольными путями в Больничное крыло.

Вид у мадам Помфри был немногим лучше, чем у ее пациентки.

Состояние Минервы МакГонагалл практически не изменилось, хотя дыхание стало более ровным, а цвет лица — более живым.

Северус не обольщался этим мнимым улучшением.

Ни одно зелье не способно вернуть мага в сознание, если магия сильно истощена. Как не способны были зелья поддерживать жизнь в пациентке вечно.

Прежде чем покинуть палату, Северус Снейп, поддавшись скорее чувствам, нежели разуму, вытащил из кармана бесполезный теперь уже шар и поставил его на тумбочку, у изголовья Минервы.

Здесь шар смотрелся куда уместнее, чем на его рабочем столе. К тому же Минерва любила кошек…

Мадам Помфри на этот раз Снейп не удостоил даже пары слов. Выданных ей зелий должно хватить еще на пару дней.

Ближе к полуночи заместитель директора Северус Снейп извлек из потайного шкафа в кабинете директора Омут памяти. Скрывшись с Омутом в подсобке от ненужных глаз, следящих за ним с портретов, Северус вылил в чашу Омута содержимое флакона…

* * *

Воспоминание шестое: 31 мая 1943 года. Хогвартс. Выпускной вечер.

Северус Снейп был ослеплен парадным великолепием Большого зала настолько, что даже сначала не понял, где он находится.

Казалось, что вечер был в самом разгаре: незнакомые маги и ведьмы в великолепных парадных мантиях кружились в вальсе.

Наблюдательница, глазами которой Северус Снейп сейчас мог видеть происходящее, неотрывно следила за парой в центре зала. Стройная черноволосая красавица в мантии цвета спелой вишни кружилась в танце с высоким и статным ирландцем, выпускником Слизерина, судя по изумрудной отделке его костюма.

Внезапно обзор незнакомке заслонила фигура немного неуклюжего полноватого хаффлпаффца, подошедшего к ней с намереньем пригласить на следующий танец.

— Я слишком устала для танцев, Джеральд, извини, — холодно ответила девушка.

Взгляд ее снова был сосредоточен на парне, танцевавшем с брюнеткой. Но вот звуки вальса смолкли, и пары стали расходиться к столикам с закусками.

Брюнетка и слизеринец, откланявшись, разошлись в разные стороны зала. Девушка в пурпурной мантии, сияя, направилась прямиком к наблюдавшей.

— Ну что, тебе удалось? — без предисловий задала вопрос наблюдательница, явно дожидавшаяся конца танца только ради этого.

— Да, Августа, — он будет там ждать тебя, сразу после бала.

К своему немалому удивлению, Северус вдруг понял, что черноволосая девушка в пурпурной мантии ему знакома.

Сияя улыбкой и кокетливо поправляя прическу, перед Снейпом предстала совсем еще юная Минерва МакГонагалл.

— Джеральд Лонгботтом снова приглашал тебя? — лукаво подмигнув, спросила Минерва у подруги.

— Он упрямый, но совершенно не в моем вкусе, — безразлично отмахнулась та. — А что твой староста, все так же нерешителен?

— Том немного замкнутый, но с ним интересно. Жаль, что он закончит Хогвартс только через два года, а то бы я его пригласила, — мечтательно проворковала Минерва, отчего-то краснея.

— Ты еще не передумала идти работать в Министерство, Минни? — Августа явно не считала такую перспективу заманчивой.

— Нет, я уже дала свое согласие на стажировку в Отдел Магического Правопорядка. Я знаю, что там может быть скучно, но ведь профессор Дамблдор обещал, что мы останемся помогать ему.

— О, да! Хоть это радует. Но даже не надейся отделаться от меня так скоро, подруга, — беззлобно поддела Минерву сокурсница. — Я собираюсь пойти работать в Аврорат, так что видеться мы будем часто.

— В Аврорат? — не поверила Минерва, огромные голубые глаза которой стали от удивления еще больше. — Но ты же девушка! Туда не берут девушек. Нужно знать много боевых заклинаний, и это опасно…

— Да брось… — отмахнулась от причитаний подруги гриффиндорка. — Я многое умею, да и мой дядя обещал замолвить за меня словечко.

— Твой дядя?

— Да, он работает в Аврорате. Аластор Грюм. Может, слышала о таком?

— Нет. — Минерва была так сильно обеспокоена, что не могла спокойно усидеть на месте. Как будто бы это ей самой предстоит пойти работать в Аврорат.

— О, нет! Сюда снова идет Лонгботтом, — сказав это, Августа в тот же миг сорвалась с места и покинула Большой зал прямо перед носом у незадачливого ухажера, увлекая за собой МакГонагалл.

— Это было очень невежливо с твоей стороны, Августа! — отчитала девушку Минерва, когда они очутились в коридоре, но затем строгий тон сменился звонким девичьим смехом.

— Я думаю, нам пора, — уже более серьезно сказала Августа. — Бал скоро кончится, и Стефан будет ждать нас.

— Ты хочешь сказать — тебя, — поправила Минерва.

— Мы идем вместе. Это не обсуждается — я хотела кое-что тебе показать.

— Хорошо, но потом я уйду и не буду вам мешать, — многозначительно шепнула подруга.

Как и многие поколения до и после них, девушки не были оригинальны с выбором места для свиданий. Выручай-комната выручала всегда.

Обстановка в Выручай-комнате была в духе тех лет, но она как нельзя кстати подходила для романтических свиданий.

Пока слизеринец по имени Стефан продолжал веселиться в Большом зале, девушки не теряли времени даром.

Но, вопреки ожиданиям Северуса, занимались они отнюдь не доведением до совершенства нарядов и причесок.

Подруги хватались друг другу в познании и освоении высших и запретных разделов магии…

И если начиналось все это действо вполне простыми, хоть и редко практикуемыми чарами, то под конец Северус готов был признать, что обе ведьмы были наверняка лучшими в своем выпуске.

В финале Августа вслед за Минервой использовала заклнание Патронуса: знакомая уже Северусу кошка забавно гонялась за незнакомой жабой, а подруги хохотали, наблюдая за этой игрой в кошки-мышки.

Но и это было не всё…

— Ты помнишь мою теорию, Минни? — внезапно спросила Августа, патронус которой уже растаял.

— Про патронусы и анимагическую форму? Помню.

— Мне удалось ее доказать! — гордо заявила девушка.

— Уж не хочешь ли ты сказать… но договорить Минерва не успела. Вместо слов с ее губ сорвался только восхищенный возглас.

Мир вокруг Снейпа внезапно вырос и преобразился.

Ранее Северус уже догадывался о том, что наблюдательница — Августа — была анимагом. Теперь у него были доказательства!

От собственных мыслей его отвлек звонкий смех Минервы МакГонагалл.

— Жаба! Это же жаба. Августа, ты что, ничего не могла придумать лучше?

— Зато все будут уверены, что я — всего лишь чей-то фамилиар, если кто-то заметит меня в школе, — немного обиженно пробормотала девушка, снова принявшая человеческий облик.

— Значит, я, по твоей теории, буду кошкой? — воодушевилась Минерва.

— Скорее всего, да, хотя с породой и цветом могут быть варианты.

— Обожаю кошек, — захлопала в ладоши Минерва, напоминавшая сейчас маленькую девочку, а не чопорную дамочку, какой ее привык видеть Снейп.

Августа торопливо поправляла платье. Оно было из атласа, изысканного мятного оттенка: вероятно, так девушка хотела еще больше понравиться слизеринцу.

— Кто-то идет! Наверное, это он, — шепнула Минерва подруге.

— Спасибо за танец, мистер Грэйбек, — кокетливо поклонилась МакГонагалл вошедшему. — Не буду вам мешать.

Когда Северус услышал фамилию мага, которого ждали девушки, он не поверил своим ушам.

Но теперь, когда слизеринец подошел к Августе достаточно близко, Снейп с трудом, но узнал его: перед ним стоял Фернир Сивый собственной персоной!

И хотя в его облике еще не было того отпечатка дикой кровожадности, какую помнил Снейп, но что-то звериное уже было в его взгляде, жестах, походке…

Воспоминание начало таять.

Теперь он знал!

* * *

Неужели он, Северус Снейп, мог быть сыном Августы Лонгботтом и Фернира Сивого, настоящее имя которого было Стефан Грэйбек?

Ответ на этот вопрос знала только сама Августа Лонгботтом…

К концу недели голова у Северуса уже шла кругом.

Коллеги все чаще намекали о подготовке к выпускному балу, мадам Помфри напоминала о необходимости отправить Минерву в госпиталь Мунго «для квалифицированной помощи», а Августа Лонгботтом уехала к родственникам в Канаду, и встретиться с ней до ее возвращения в Британию не представлялось возможным.

Ко всему прочему Снейпу стало казаться, что Гарри избегает его.

Это было бы неудивительно, учитывая то, каким потрясением для самого профессора была новость о его отцовстве. Но Северусу все равно почему-то было обидно.

Одно дело — предполагать, что ты в отцы не годишься, и совсем другое — когда твой сын даже не дает тебе шанса попытаться наладить с ним контакт.

Несмотря на то, что большая часть экзаменов учениками всех курсов уже была сдана, работы у заместителя директора было невпроворот.

Северус теперь с трудом находил время на то, чтобы проведать в Больничном крыле свою пациентку и хотя бы пару часов в сутки поспать.

Он уже и так затянул с отчетами для Управления Магических Школ и для попечительского совета, а время уже поджимало.

Профессор Снейп не любил бумажной работы. Пожалуй, она раздражала его даже больше, чем сами студенты, которых приходилось учить, несмотря на их стойкое нежелание учиться.

Покойный директор Дамблдор неоднократно намекал Снейпу о том, что готов уступить свою должность декану Слизерина, но Северус всегда отказывался.

Когда же вернулся Волдеморт, вопрос отпал сам собой, чему Мастер зелий был даже рад.

Теперь же Северус оказался в безвыходной ситуации и, как обычно, мог рассчитывать только на самого себя.

Собрав всю свою волю в кулак, зельевар вот уже третий час пытался справиться с отчетом для совета попечителей.

Наконец-то, под недовольное брюзжание портретов за спиной, Снейп покинул кабинет директора. Отчет был готов. Сосредоточившись на поставленной задаче, мужчина не заметил, как пропустил обед и даже ужин.

«Темпус» показывал почти одиннадцать вечера, близился отбой.

Поднимаясь в свои апартаменты, профессор не ожидал здесь никого встретить, однако у дверей с виноватым видом его ждала Гермиона Грейнджер.

— Простите, сэр, что я не успела принести вам их раньше, — пробормотала гриффиндорка, протягивая профессору несколько увесистых свитков.

— Что это? — машинально спросил Снейп, принимая из рук девушки принесенные ею свитки.

— Это план и смета к выпускному балу, профессор… — немного удивленно напомнила девушка. — Вы же сами просили принести его в конце недели.

— Ах, да… Спасибо, мисс Грейнджер, можете идти. Я ознакомлюсь с этим завтра, — устало процедил Снейп, входя в своё жилище.

Когда дверь захлопнулась у нее перед носом, Гермиона была несколько разочарована, но списала этот неприятный момент на свое опоздание и не слишком-то дружелюбный нрав учителя.

Тем не менее, перекусив бутербродами, принесенными Винки, Северус, полулежа на диване, решил все же взглянуть на план и смету выпускного, предложенные Гермионой Грейнджер.

А все потому, что с подготовкой к балу тоже уже следовало поторопиться.

Времени на составление нового плана у профессора не было, и он теперь всерьез подумывал о том, чтобы принять во внимание задумки Грейнджер.

К своему немалому удивлению, Снейпу пришлось признать, что план был очень и очень неплох. Смета не выходила за рамки разумного, а программа праздника и убранство Большого зала были продуманы до мелочей.

В конце плана был приведен список ответственных за каждый пункт лиц, и вот здесь-то профессор испытал настоящий шок: в подготовке праздника должны были быть задействованы почти все старшекурсники, а еще добрая половина семейства Уизли и родители некоторых других студентов.

Идея сразу одобрить план была очень заманчивой, но Устав Хогвартса гласил, что за подготовку выпускного бала должен нести ответственность преподавательский состав, а никак не студенты или их родители. Тем не менее, решающее слово в этом вопросе было за попечительским советом и лично директором Хогвартса.

Понадеявшись, что добрая половина попечителей не читала Устав, Северус подписал план мисс Грейнджер как одобренный директором. Завтра утром он отправит его председателю совета вместе с отчетом.

Если план будет одобрен Советом, еще одной головной болью у заместителя директора станет меньше.

Оставалось еще две проблемы — Минерва МакГонагалл и Августа Лонгботтом, которые плавно перетекали в одну, ибо Снейп был совершенно уверен в том, что если кто-то и может что-то знать об исследованиях директора, то это ее школьная подруга и коллега по работе в Министерстве — миссис Лонгботтом.

Мысль о том, что бабушка Невилла может быть его матерью, вводила Северуса в ступор. С одной стороны, все сходилось: Стефан Грэйбек действительно был чрезвычайно опасен, а теперь — совершенно точно мертв. Августа Лонгботтом, а в девичестве Спенсер, принадлежала к знатному магическому роду, да и по датам никаких отклонений вроде бы не было. Но отчего-то Снейпу казалось, что все тут не так уж просто. И что обязательно есть еще один боггарт в шкафу, но что именно не так, он понять не мог.

* * *

Утром следующего дня профессор Снейп отправил отчет, план и смету вместе с совой, которая принесла свежую газету.

Однако помимо газеты сова принесла профессору и небольшую записку от Гарри Поттера.

«Профессор Снейп, мне срочно нужна консультация по поводу моего эссе, когда я могу прийти? Г. Поттер».

Сначала Северус непонимающе смотрел на записку, пытаясь понять, о каком именно эссе идет речь? Но через минуту надпись изменилась.

«Профессор Снейп, мне нужно с вами встретиться, срочно, Г.».

Отправив Гарри ответ с другой совой, зельевар спустился в Больничное крыло, чтобы пополнить запасы зелий и элексиров в арсенале садам Помфри.

Сегодня диагностические чары показали, что состояние пожилой ведьмы стало немного лучше, и Северус, спровадив Помфри из палаты под надуманным предлогом, решил рискнуть.

Осторожное «легилименс» — и вот уже Мастер зелий находится в сознании Минервы.

Воспоминания появлялись и исчезали несвязными обрывками, как на затертой кинопленке. Многие из них, как и полагал Северус, не принадлежали МакГонагалл — магия бушевала в сознании женщины, пытаясь исторгнуть из ее головы чужеродные объекты.

Почти все фрагменты воспоминаний были повреждены этими всплесками, так что разобрать в них что-либо было уже практически невозможно.

Не чувствуя никакого сопротивления со стороны пациентки и не наблюдая никаких побочных эффектов от вмешательства, профессор осмелился изъять один из посторонних фрагментов.

Серебристые волокна воспоминания потянулись за его волшебной палочкой, но, едва связь фрагмента с сознанием ведьмы прервалась, случилось то, чего Снейп больше всего боялся — очередной приступ.

Северус знал о таких эффектах достаточно много, но официальная магическая медицина мало что могла предложить для того, чтобы снять симптомы ментального шока.

Тем не менее, в запасе у Снейпа было одно заклинание, когда-то изобретенное им самим на тот случай, если Волдеморт решит порыться в его голове более сокрушительными методами, чем обычно. Но опробовать свое изобретение Северусу, к счастью, не пришлось.

Теперь же, видя, как тело Минервы сотрясается от болезненной судороги, а из ноздрей снова течет кровь, Северус рискнул: «Акцепт мемориес!»

Голубоватый туман, похожий на облако, заклубился над головой бессознательной женщины, а затем растворился в воздухе.

Разочарованно вздохнув, профессор опустил палочку, готовясь признать поражение, но, взглянув на МакГонагалл спустя миг, понял, что его усилия не прошли даром. Признаки ментального шока пропали.

Осталось только убедиться в том, что никаких фатальных повреждений от применения нового заклинания не произошло.

Дрожащей от волнения рукой маг снова направил палочку на пациентку:

«легилименс». Однако прежде, чем Северус успел оценить результаты своих трудов, невербальное «Протего» сбросило его со стула:

— Да как вы смеете?! — шипящие нотки в голосе гневно смотревшей прямо на него МакГонагалл не предвещали ничего хорошего.

— Я… — Северус был так поражен внезапным выздоровлением Минервы, что потерял дар речи.

— Вы уволены, Северус Снейп! Без права восстановления в должности… — прорычала, уже вставшая с постели директриса. — Я никому не позволю ЭТОГО… НИКОГДА! — губы женщины побелели от едва сдерживаемой ярости. Синие глаза МакГонагалл метали молнии. — Вы покинете замок немедленно, иначе я вызову сюда наряд Авроров. Ваши вещи отправят вам позже, — наконец закончила МакГонагалл.

Вернувшаяся в палату и, вероятно, уже какое-то время наблюдавшая за происходящим мадам Помфри только тихо охнула, но промолчала.

Поняв, что старая кошка не шутит, Северус прошипел в ответ: «Не стоит благодарности, Минерва…», и, схватив с тумбочки оставленный ранее шар с котом, быстрым шагом покинул Больничное крыло.

Выйдя за ворота Хогвартса, Северус Снейп как был — в рабочей мантии — аппарировал в Тупик Прядильщиков.

Примечание к части

Это мой второй фанфик в прозе. Если есть замечания — пишите не стесняйтесь. Если понравилось — ставьте Лайк))) Продолжение будет в пятницу.

Аппарировав в Тупик Прядильщиков, Снейп с досады пнул оказавшийся рядом стул. Жалобно скрипнув, предмет мебели разлетелся.

Выпустив пар с изрядным потоком брани, Северус устроился в кресле возле только что разожженного им камина и задумался. А задуматься было о чем. То, что МакГонагалл снова была в форме, было хорошо, но тот факт, что она была эмоционально нестабильна, настораживал.

Это могло быть побочным действием примененного заклинания, а могло быть и естественным следствием приращения инородных воспоминаний к собственным. В любом случае проверить свои догадки на этот счет бывший профессор теперь не имел возможности.

Размышляя о своем вероятном будущем вне Хогвартса, Северус Снейп не заметил, как задремал — сказывалось напряжение последних дней…

Разбудили его хлопки аппарации, с которыми в его гостиную пожаловали школьные эльфы-домовики. Среди них была и Винки.

Эльфы принесли его вещи. Груда коробок и чемоданов быстро заполнила все пространство гостиной.

Один из домовиков, поклонившись, протянул Северусу какие-то бумаги с гербом Хогвартса. Подписав их не глядя, мужчина осмотрел свои пожитки: по его мнению, здесь были все вещи.

Но, на всякий случай, он убедился в том, что ценное оборудование и ингредиенты для зелий также находятся в одной из коробок.

Жестом отпустив домовиков, Снейп снова опустился в кресло.

Настроения разбираться с вещами сейчас у него совершенно не было.

К удивлению экс-профессора, в его гостиной продолжала молча стоять Винки.

— Ты все еще здесь? — удивился Снейп.

Вместо ответа домовушка быстро закивала, отчего ее уши захлопали по щекам.

— Разве тебе не нужно вернуться в Хогвартс? — снова спросил Снейп, не понимая, что именно понадобилось эльфу в его доме.

— Винки теперь служить Мастеру Снейпу, сэр, — робко прошелестел ее голос. — Мастер Снейп подписать бумагу у старший по кухне эльф. Теперь Винки принадлежать Мастеру Снейпу согласно ее желанию и уставу Хогвартса, сэр.

Винки ждать указаний, сэр, Мастер Снейп!

Вот этого Северус совсем никак не ожидал. Правила школы, касающиеся эльфов кухни, его никогда не интересовали, а что до остального… эльф в хозяйстве всегда пригодится.

— Не отправляйте меня обратно, Мастер Снейп… — запищала домовушка, глядя на Северуса огромными, как блюдца, серыми глазами.

— У тебя есть копия документа о том, что ты теперь служишь мне? — на всякий случай спросил зельевар.

— Есть, сэр! — пискнула Винки, протягивая мужчине бумагу с гербом Хогвартса.

Изучив документ, Снейп был вполне удовлетворен прочтанным: по всему выходило, что Винки теперь принадлежала ему.

— Винки, — обратился к домовушке ее новый владелец, — разбери вещи и разложи их по местам — ты знаешь, как они должны лежать. Вечером, в 19:30, найдешь Гарри Поттера и приведешь его ко мне. Все ясно?

— Ясно, сэр. Спасибо, сэр! — сказав это, домовушка с хлопком исчезла.

Освободив себя от необходимости возиться с чемоданами, Северус решил-таки навестить Августу Лонгботтом.

Переодевшись в дорожную мантию и взяв с собой унаследованные предметы, Северус Снейп аппарировал в Бристоль.

Именно там жили Лонгботтомы.

Некогда роскошный особняк Спенсеров, в котором жила пожилая Леди и ее внук, теперь имел вид изрядно запущенный: штукатурка стен кое-где потрескалась, краски поблекли, позолота осыпалась, а ступени крыльца местами были выщерблены.

Единственное, что приятно удивило Снейпа, — роскошный сад. Особенно та его часть, где росли редкие волшебные растения.

Нерешительно помявшись на пороге, мужчина громко постучал в парадную дверь. Ничего не произошло. Когда же Снейп уже занес руку для того, чтобы постучать снова, дверь перед ним распахнулась.

На пороге стояла высокая и статная пожилая ведьма в старомодной бирюзовой мантии. Однако Северус не заметил в ее глазах ни капли удивления. Как будто бы она ждала его.

— Добрый день, мадам, — сухо произнес Снейп.

Ситуация его смущала.

— Здравствуйте, мистер Снейп, — поздоровалась с ним Августа, — проходите.

Внутри поместье выглядело ничуть не лучше, чем снаружи, но, если представить каким оно было в лучшие времена…

«Нарцисса Малфой бы позавидовала», — некстати подумал Северус.

Расположившись в светлой и просторной гостиной, Северус Снейп сосредоточенно молчал, не зная, с чего начать разговор.

— Вы хотели со мной поговорить, Северус? Могу я вас так называть? — начала Августа.

— Да… разумеется, — очнулся, услышав свое имя, Снейп. — Дело в том, что недавно я нашел письмо своей матери, и у меня возникли некоторые вопросы.

— Продолжайте, — ободряюще улыбнулась Августа. Смущение и нервозность «самого страшного профессора Хогвартса», кажется, забавляла ее.

Тем временем Северус, справившись с волнением, извлек из кармана и увеличил письмо, шар и учебник Эйлин Принц.

— Вам знакомы эти предметы, мадам?

— Только один из них, — сдержанно ответила Августа, указав на стеклянный шар.

Северус хотел задать еще вопрос, но мадам Лонгботтом, подняв руку, остановила его.

— Ни к чему лишние вопросы, мистер Снейп, — сказала она, откинувшись на спинку кресла. — Я прекрасно знаю, ЧТО ЭТО и ОТКУДА оно у вас.

Этот предмет был создан мной и еще одним человеком. Вопрос только в том, как много вы успели узнать и какие выводы сделали?

— Мне удалось просмотреть воспоминания из «Омута» — шара, но мои выводы… — Снейп прервался, подбирая слова. — Я видел вас и Стефана Греэйбека в одном из воспоминаний. И я подумал…

— …Что вы - мой сын, — закончила за него пожилая ведьма и, к удивлению Снейпа, громко рассмеялась.

Северус покраснел.

— Браво! Вы все сделали именно так, как было нужно, мистер Снейп, — проворковала сквозь смех миссис Лонгботтом, вытирая платком выступившие слезы. — У меня много сыновей, Северус, но, к сожалению, а может, и к счастью, вы не один из них.

Снейп вопросительно посмотрел на женщину, не понимая, шутит она или говорит серьезно.

— Скажите, Северус, а вы узнали что-то о мистере Поттере?

— Да, мадам, — согласился Снейп, — я знаю, что он мой…

— Тсс, молчите, — перебила его Августа, — я поняла вас. Надеюсь, вы примете верное решение относительно мальчика. Каждому нужна семья.

Пока они беседовали, в гостиной появился небольшой столик с чаем и выпечкой.

— Угощайтесь, мистер Снейп. Мой старый эльф, Тимс, мастер по выпеканию булочек с корицей.

Сделав из вежливости пару глотков терпкого чая, Снейп вновь сосредоточился на беседе.

— Но если моя мать не вы, то кто же тогда? — напрямую спросил зельевар.

— Не торопитесь, Северус, — со снисходительной улыбкой осадила его миссис Лонгботтом. — Вы все узнаете. Сначала позвольте мне прояснить некоторые моменты, — продолжила ведьма. — Первое — воспоминания, которые вы извлекли из Омута и просмотрели, принадлежат не только мне, но и вашей матери. Второе — вся эта история со Стефаном Грэйбеком была добавлена в Омут намеренно, чтобы сбить со следа ваших возможных врагов. Грэйбек действительно умел производить приятное впечатление на девушек, и я действительно пригласила его на выпускной бал, но, увы, как только я узнала о его особенностях, мы расстались. Как вы понимаете, Северус, такая семья, как Спенсеры, не потерпели бы, чтобы их дочь вышла замуж за оборотня. И последнее, Северус, — ваша мать в настоящее время не догадывается о том, что у нее вообще когда-либо были дети.

— Но почему? — только и смог воскликнуть Снейп, все больше запутываясь во всей этой истории.

— Об этом вы тоже узнаете, но не от меня, а из ее воспоминаний, — сказав это, миссис Лонгботтом взяла в руки шар и, произнеся над ним какое-то заклинание, преобразовала его в обыкновенный Омут памяти. Вместо черного котенка на дне каменной чаши лежал маленький серебряный ключик.

— Возьмите это, Северус, — сказала ведьма, протягивая ему ключ. — В банке «Гринготтс» отдайте его главному гоблину. В сейфе вы найдете все ответы на ваши вопросы. Омут тоже возьмите — он вам еще пригодится, — посоветовала ему женщина, уменьшая чашу до карманных размеров.

Поняв, что большего от миссис Лонгботтом ждать не стоит, Северус уже собирался уйти.

Но Августа снова заговорила:

— Вам предстоит сложный выбор, юноша. Воспоминания, которые хранятся в «Гринготтс» все эти годы, очень опасны. В них заключена великая любовь и великая трагедия. Не каждый способен пережить такое… Только вам выбирать, Северус, вернуть ли эту страшную память вашей матери и обрести семью... или оставить ее в неведении, в котором она жила долгие годы, но навсегда потерять возможность стать частью ее жизни. Я надеюсь, что вы сможете сделать выбор между тем, что правильно, и тем, что легко. Желаю вам удачи, Северус.

— Спасибо за помощь, мадам Лонгботтом, — откланялся Снейп.

Последние слова волшебницы показались Северусу полным бредом, но, наученный горьким опытом, с выводами он не торопился.

Когда Мастер зелий покидал окрестности Бристоля, солнце уже клонилось к закату.

Вспомнив о том, что вечером к нему должен был пожаловать Гарри Поттер, Северус отложил поход в «Гринготтс» до лучших времен.

В отсутствие работы у него еще будет время, чтобы разобраться с этими тайнами.

Когда Северус Снейп вернулся в Тупик Прядильщиков, Гарри Поттер уже дожидался его в гостиной под пристальным наблюдением Винки.

Увидев своего нового хозяина, домовушка низко поклонилась ему.

— Гарри Поттер доставлен, сэр, — пробормотала она и с тихим хлопком исчезла.

— Добрый вечер, профессор Снейп, — поздоровался Гарри. — Не ожидал, что наша встреча пройдет где-то вне Хогвартса.

— Я и сам, признаюсь, не ожидал оказаться здесь так скоро, Гарри, — ответил Северус. — Надеюсь, поведение Винки не слишком тебя напугало?

Снейп повесил дорожную мантию и прошел в гостиную.

— Меня сложно чем-то напугать, сэр, — усмехнулся Гарри, — к тому же я уже не первый год общаюсь с домовиками. Успел привыкнуть.

— Так о чем ты хотел со мной поговорить? — спросил Северус, усевшись в кресле напротив. — Я так понимаю, что это явно не заданное мной эссе, тем более, что никаких эссе я тебе не задавал.

По всему было видно, что Гарри нервничал. Он непрерывно ерзал, то и дело запуская пальцы в собственную шевелюру, отчего его волосы теперь стояли дыбом.

— Не знаю, с чего начать, — честно признался он.

— Начни с начала, — предложил Снейп устало.

— Не знаю, известно ли вам, профессор, что я уже какое-то время встречался с Джинни Уизли…

— Ты хочешь поговорить о ней? — удивился Снейп.

— Да, то есть… нет, не совсем. — Гарри, казалось, с трудом пытался сформулировать свои мысли. — Так вот, — продолжил он, — я уже давно размышлял о том, каким будет мое будущее после окончания Хогвартса. Я думал, что смогу жениться на Джинни и что она будет рада такому повороту событий… — не в силах больше оставаться на месте, Гарри встал и начал мерить шагами комнату.

— А она не рада? — удивился Северус, пытаясь прикинуть в уме, к чему именно клонит парень.

— Она была бы рада, как она говорит, но она не может выйти за меня, — слова давались Гарри с трудом, ведь никогда прежде ему не приходилось обсуждать свою личную жизнь с кем-то из взрослых, а уж тем более со Снейпом.

— У нее есть на это причины? — решил уточнить Северус, потягивая принесенный Винки кофе, который Гарри, поглощенный своими мыслями, пока что игнорировал.

— Да. Есть причины. Вот о причинах-то я и хотел бы с вами поговорить.

Снейп удивленно поднял бровь.

— Она утверждает, что не может быть моей невестой… потому что она моя родная сестра.

Гарри плюхнулся обратно в кресло, а Северус, едва не захлебнувшийся своим кофе, закашлялся.

— Сестра?

— Я тоже ей не поверил. Но миссис Уизли подтвердила. Она сказала, что мы с Джинни погодки. Я родился в июле 1980, а она — в августе 1981. И на момент ее рождения мои родители уже находились под Фиделиусом, скрываясь от Волдеморта. Ей было всего два месяца, когда они погибли.

Так получилось, что Джинни (Джеральдин Поттер) не подходила под пророчество, и Волдеморт решил начать с меня…

— А потом он развоплотился и исчез на десять лет, — закончил за Гарри Северус.

— Да. Причем миссис Уизли утверждает, что девочку в их дом принесли именно вы… — услышав это, Снейп второй раз за вечер чуть не захлебнулся кофе и решительно отставил его в сторону.

— Я? — переспросил Северус, не понимая, шутит ли Гарри или говорит серьезно.

— Миссис Уизли сказала, что вы были совершенно раздавлены всем произошедшем и просто сказали ей, что дочь Лили и Джеймса Поттеров осталась сиротой, а Дамблдор приказал вам отдать ее в маггловский приют, но вы не смогли.

— Приют?.. — не веря своим ушам, повторил Снейп.

— Вы попросили Молли и Артура выдать девочку за свою, тем более, что она была такой же рыжей, как и все Уизли.

А поскольку миссис Уизли давно мечтала о дочери, она согласилась. После этого вы взяли со старших Уизли Непреложный обет, что, пока жив Дамблдор, никто не должен знать о том, что Джинни — сестра Гарри Поттера.

— Что же было потом? — зачем-то спросил Снейп, пытаясь понять, как все это начисто оказалось стерто из его памяти.

— Потом Молли Уизли, согласно вашему желанию, стерла ваши воспоминания о существовании Джеральдин Поттер.

Миссис Уизли упомянула, что они с Артуром не хотели этого делать, но вы говорили что-то о пророчестве и о том, что, если кто-то будет знать, девочка будет в опасности…

— Что ж, — наконец, нарушил внезапно повисшее молчание, Снейп, — все, что тебе рассказала миссис Уизли, вполне логично. И могло иметь место, учитывая обстоятельства. Я действительно побывал в доме Поттеров сразу же после их гибели. Но я не очень понимаю, с какой целью ты вдруг решил освежить мою память?

— Это еще не всё, — переведя дух, продолжил Гарри. — О том, что она не Уизли, Джинни узнала почти сразу после смерти Альбуса Дамблдора. Тогда все были настроены против вас…

— Я это помню, Гарри…

— Но из-за того, что вы спасли Джинни, у нее был долг перед вами.

— Возможно, — с этой точки зрения Снейпу посмотреть на ситуацию еще в голову не приходило.

— Когда школа оказалась во власти Волдеморта, как вам известно, Джинни и другие ребята пытались украсть меч Гриффиндора, но, чтобы провернуть это, они научились отслеживать ваши передвижения по школе.

— Близнецы постарались? — усмехнулся Северус.

— Да. На вашей одежде был зачарованный ярлычок, по которому вас можно было отследить на значительной территории.

— Хитро.

— Но речь не об этом. После случая с василиском и нападения Нагайны на мистера Уизли в Министерстве… — при упоминании о змее Снейпа передернуло, что не укрылось от глаз Гарри. — Так вот, — продолжил парень, — миссис Уизли заставляла всех членов своей семьи постоянно иметь при себе противоядие, аналогичное тому, которое спасло жизнь мистеру Уизли. В тот день, когда змея напала на вас в Визжащей хижине, Джинни была поблизости. Она искала меня, хотя я и не знал об этом…

Это она нашла вас там и использовала свою порцию противоядия, чтобы вас спасти. Правда, этого оказалось недостаточно. И она вернулась в Хогвартс, чтобы взять еще одну порцию у Фреда или Джорджа… Потом была битва, и Фред погиб. Его порцию противоядия она смогла принести в Хижину только ночью. И хотя Джинни не очень сильна в магической медицине, она видела, как миссис Уизли выхаживала мистера Уизли. К тому же после стычек с Кэрроу ей частенько приходилось лечить всевозможные травмы у ребят. Она хотела сразу переправить вас в госпиталь Мунго, но побоялась, что вас осудят на Поцелуй дементора… В общем, это Джинни вас спасла, сэр.

— Допустим, — недоверчиво проворчал Снейп, — а откуда у нее это? — он извлек из кармана уменьшенный учебник «Расширенный курс зельевариения».

— Ах, это, — отчего-то развеселился Гарри, увидев книгу. — После того, как я использовал неизвестное заклинание из этого учебника против Малфоя, Гермиона убедила нас в том, что книга эта может быть опасна, если попадет в чужие руки. Поэтому мы решили ее спрятать. И спрятали. Но так уж вышло, что единственным человеком, который знал, где именно она спрятана, была Джинни.

— Что ж, я весьма благодарен мисс Уизли за спасение своей жизни…

— Профессор Снейп… А что будет, если Джинни потребует с меня часть наследства Поттеров или если узнает о том, что я, вообще-то, совсем не Поттер?

— А вот это, Гарри, очень щепетильный вопрос. И решить его следует до того, как мы подадим запрос на подтверждение отцовства в «Гринготтс».

— Какие есть варианты? — насторожился Гарри.

— Ты можешь оставить сейфы Поттеров сестре, но сам после уточнения статуса крови потеряешь к ним доступ. Однако я думаю, что этот вариант тебя не устроит.

— Вы правы, тем более, что тетя Петуния и дядя Вернон свой дом уже продали.

— Еще ты можешь, хоть это и не вполне легально, перевести часть своих средств на мой счет до того, как перестанешь быть официально Поттером. А Джинни оставить ровно столько, сколько сочтешь нужным.

В любом случае дом Поттеров в Годриковой лощине перейдет ей.

У тебя есть еще какое-то имущество?

— Да, — подумав, ответил Гарри, — есть дом на площади Гриммо, 12, который мне завещал Сириус Блэк.

— С домом тоже могут быть проблемы, — покачал головой Снейп. Он ведь завещан Гарри ПОТТЕРУ.

— Я как-то не подумал... а что же делать?

— Давай поступим так: ты переводишь свою часть денег на мой счет, а затем я (на эти деньги) выкупаю у тебя твой дом на Гриммо, 12. Позже ты подаешь запрос на определение отцовства, а Джинни подает аналогичный запрос о том, что она — наследница Поттеров.

Став официально моим сыном, ты снова получишь доступ к своим деньгам и к дому на Гриммо, а Джинни сможет пользоваться твоим нынешним сейфом.

Но нужно сделать так, чтобы Джинни стала Поттер, а ты стал Снейпом в один день, иначе сейф Поттеров может перейти во владение «Гринготтс», а уж гоблины-то своего не упустят.

— Я согласен, — кивнул Гарри, зевая. — Только мне, вероятно, потребуется ваша помощь.

— Разумеется. У меня завтра как раз намечаются дела в банке. Думаю, Гарри, что ты можешь отправиться туда со мной. И, кстати, тебе не кажется, что уже слишком поздно, чтобы возвращаться в Хогвартс?

— А разве вы туда сегодня не вернетесь? — удивился парень.

— К сожалению, Гарри, я, вероятно, теперь вообще туда не вернусь. Минерва меня уволила.

— За что? — машинально спросил Гарри, прежде чем подумать.

— Ну, как бы это помягче сказать, она не одобрила моих методов лечения. Я, конечно, склонен предполагать, что это решение было следствием побочного эффекта от одного из заклинаний, которое я использовал. Но вот только проверить этот тезис мне теперь не придется.

— Да… дела. Я сначала обрадовался, что она поправилась, но уж очень директор МакГонагалл изменилась…

— Сильно?

— Да. Поснимала кучу баллов, назначила почти всем отработки, и еще «зарубила» Гермионин план выпускного бала, который вы одобрили, и попечительский совет, кстати, тоже…

— Видимо, все-таки побочный эффект.

— А что за заклинание? — полюбопытствовал Гарри.

— Одно мое давнее изобретение…

— Вроде «Сектумсемпры»?

— Да, вроде того.

— Уау. И что оно делает?

— Оно соединяет чужие воспоминания, и человек начинает думать, что они его собственные. У МакГонагалл был ментальный шок. Пришлось рискнуть, иначе бы она умерла.

— А вы уже на ком-то пробовали раньше это заклинание?

— Нет.

— А оно не опасно?

— Теоретически — нет.

— Тогда можете опробовать на мне, — с ходу предложил Гарри.

— Даже не думай об этом. Хотя… Идея хорошая. У тебя есть какое-то воспоминание, связанное с этим домовиком… как его, с Добби? — в голове Северуса созрел гениальный план.

— Есть.

— Покажешь?

— Без проблем.

— Легилименс…

* * *

Снейп просмотрел несколько воспоминаний, связанных с Добби, и выбрал из них наиболее эмоционально напряженные. Освобождение Добби с помощью носка и его героическую смерть…

* * *

Скопировав воспоминания из головы Гарри, Северус позвал Винки.

— Слушаю вас, хозяин Снейп.

— Винки, сейчас я помещу в твою память воспоминания Гарри Поттера о домовом — Добби. Ты ведь знаешь Добби?

— Винки знать Добби. Винки согласна смотреть воспоминания мистера Поттера.

— Хорошо, Винки.

— После того, как ты посмотришь воспоминания, я использую заклинание, которое сможет подарить их тебе навсегда. Но после этого ты никуда не уйдешь и расскажешь мне все, что ты чувствуешь.

— Винки согласна, хозяин Снейп.

Едва согласие домовихи было получено, Северус переместил нить воспоминаний из головы Гарри в голову эльфа.

Сначала на мордашке Винки не отражалось никаких эмоций, затем глаза ее расширились — в них отражалось потрясение от увиденного. Так Северус понял, что первую часть воспоминаний домовиха усвоила.

Когда в серых глазах заблестели слезы, Снейп поднял волшебную палочку: «Акцепт Мемориес!»

Дальнейшее поведение домовихи скорее напоминало истерику. Винки так сильно прониклась произошедшем в обретенных воспоминаниях, что начала метаться по дому и звать на помощь. Потом она искала Добби, а затем принялась безудержно рыдать.

В результате Снейпу пришлось насильно выпоить ей порцию успокоительного.

— И что это может значить? — не выдержал Гарри.

— Только то, что эмоциональная часть обретенных воспоминаний воспринимается мозгом как что-то произошедшее только что.

— Поэтому Винки решила, что Добби должен быть здесь?

— Думаю, да.

— И как это связано с директором МакГонагалл?

— Точно так же. Воспоминания, которые мне пришлось внедрить в ее память, были связаны со сложным периодом ее жизни. Несколько лет после случившегося Минерва была не в себе. И я успел застать ее ТАКОЙ в годы своей учебы. Спустя время она смягчилась и, вероятно, забыла о многом. Теперь же, Гарри, ты видишь ее такой, какой она была раньше. Думаю, мне понятна ее реакция на диагностическую легилименцию, которую я применил.

— Это можно как-то исправить?

— Теоретически. Но на практике, боюсь, это очень сложно будет выполнить.

— Что ж. Теперь я даже рад, что успел окончить Хогвартс, пока директор МакГонагалл была доброй.

Снейп усмехнулся.

— Надеюсь, Гарри, ты не будешь возражать, если я предложу тебе переночевать в одной из гостевых спален. Время уже позднее, а завтра нам нужно в «Гринготтс».

Северус провел парня на второй этаж.

Гостевая спальня была старомодной и давно необитаемой, но Винки уже успела навести там чистоту и застелить свежее белье.

— Это, конечно, не люкс…

— Но куда лучше, чем чулан под лестницей! — с энтузиазмом проговорил парень. — Доброй ночи, профессор Снейп.

— Доброй ночи, Гарри.

Примечание к части

Тапки, ботинки и кеды принимаются. Торопилась. Возможны ляпы. Не Бечено.

Несмотря на незнакомую обстановку, Гарри прекрасно выспался и проснулся даже чуть раньше, чем следовало. Приведя себя в порядок, юноша просто дожидался пробуждения своего недавно обретенного родителя.

Солнечное утро предвещало по-летнему теплый денек. И даже скучный серый пейзаж, видимый из окна гостевой спальни, казался более жизнерадостным, пока рассветные лучи золотили крыши домов и поблескивали солнечными зайчиками в запыленных оконных стеклах. Молодая, но уже вполне сформировавшаяся зелень еще радовала глаз по-весеннему яркими красками.

Когда Северус Снейп проснулся, они с Гарри быстро перекусили и отправились прямиком в «Гринготтс». Со стороны казалось, что профессор Снейп явился в банк совершенно один, ведь Гарри, преследуемый повсеместно журналистами, предпочел не появляться на людях без мантии-невидимки.

Гоблины восприняли совместный визит двух магов совершенно безэмоцонально, хотя по обеспокоенному выражению лиц некоторых из них было ясно, что эпичное ограбление «Гринготтса» и побег на драконе, совершенный Гарри Поттером и его друзьями, многие всё еще прекрасно помнят.

Пока Гарри обсуждал с поверенным содержимое своих сейфов, а также возможность перевода значительной части средств на счет Северуса Снейпа «для организации совместного предприятия», как пояснил Поттер гоблину, дабы избежать ненужных расспросов; Северус Снейп ненадолго отлучился.

И, пока Гарри был занят, Снейп успел посетить уже знакомого ему гоблина, который в прошлый визит зельевара потребовал с него «ключ».

Теперь у Северуса ключ был.

А потому гоблин, немного поворчав про тугодумство колдунов, проводил его в одну из особо засекреченных ячеек (номера на сейфе не было) — в глубине небольшого темного помещения, напоминавшего склеп, стоял сундучок «для зелий», какие Снейп уже встречал раньше. Разница была лишь в том, что, в отличие от виденных им потертых саквояжей, этот сундучок выглядел абсолютно новым и очень прочным.

Молча взяв саквояж, Северус вернулся в вестибюль банка, где гоблин, работавший с Гарри, уже подготовил все необходимые бумаги, согласно которым Гарри Поттер передает во владение Снейпа две третьих от своего наследства, а именно 840000 золотых галлеонов. Услышав о сумме перевода, Северус на какое-то время выпал из реальности…

Но недовольное пыхтение гоблина, держащего квитанции и перо, вывело зельевара из ступора.

Поставив незамысловатую подпись, Северус уже собирался покинуть банк, однако Гарри, видимо, решил убить одним выстрелом двух зайцев. Парень сразу же задал вопрос гоблину о том, как ему поступить с домом на Гриммо, 12.

Но, как оказалось, процесс продажи недвижимости не так прост, как могло показаться. Сотрудники банка посоветовали Поттеру для начала вызвать в дом оценщика. Гарри, естественно, согласился.

В любом случае, ему еще предстояло решить вопрос с домовым эльфом. Ведь Кричер не мог находиться вне привязки к имуществу хозяина. И его можно было продать вместе с домом, изрядно подняв этим цену последнего.

Закончив все свои дела в «Гринготтс», невидимый герой магического мира и его нераскрытый пока еще родственник покинули обитель гоблинов и не спеша двинулись к Дырявому котлу.

Может быть, на этом бы и закончились совместные дела Северуса Снейпа и Гарри Поттера в Косой аллее, если бы последнему не попался на глаза свежий выпуск «Ежедневного Пророка», которыми размахивал мальчишка-торговец: "ДИРЕКТОР ХОГВАРТСА МИНЕРВА МАКГОНАГАЛЛ ОТСТРАНЕНА ОТ ЗАНИМАЕМОЙ ДОЛЖНОСТИ!" — гласил заголовок газеты.

Не долго думая, Гарри выхватил у незадачливого парнишки свежую газету прямо из рук, а когда опешивший подросток уже хотел поднять шум, вложил в его руку галлеон.

От вида парящей в воздухе руки с галлеоном глаза парня полезли на лоб, а челюсть отвисла. Но, встретившись взглядом с грозой подземелий Хогвартса, мальчишка тут же поспешил ретироваться, не проронив ни звука о произошедшем.

— Будьте осторожны с подобными выходками, мистер Поттер, — обратился к нему Снейп, когда они отошли достаточно далеко от людной улочки. — Если бы вы попытались проделать нечто подобное в Лютном переулке, то вас бы немедленно прокляли, не дожидаясь, пока вы представитесь.

Гарри в чем-то был согласен с профессором, но сейчас содержимое газеты волновало его куда больше, чем возможность получить проклятие от перепуганного газетчика.

Не сговариваясь, Гарри и Снейп аппарировали с заднего двора «Дырявого котла» в Тупик Прядильщиков.

— Вы решили у меня задержаться, Гарри? — с некоторой долей иронии уточнил Снейп, отпирая входную дверь своего дома сложным заклинанием.

— Ну, если вы меня не прогоните, то почему бы и нет? — усмехнулся Гарри, входя в дом следом за зельеваром.

— Вероятно, мне следует к этому привыкать, учитывая обстоятельства и то, кем мы друг другу приходимся… располагайтесь.

Северус хоть и был несколько удивлен той легкости, с какой Гарри теперь общался с ним, но дискомфорта от визитов парня вроде бы не испытывал. Парень был неприхотлив и не назойлив, так что не слишком утомлял мага своим присутствием.

Скомандовав Винки накрывать стол к обеду, Снейп впустил сову, дожидавшуюся его за окном и даже успевшую уснуть на карнизе.

Письмо было из Хогвартса, о чем уведомляла алая сургучная печать с гербом школы.

Отпустив сову, Северус вскрыл толстый конверт и пробежался глазами по строчкам.

Гарри тем временем развернул «Пророк» и тоже углубился в чтение.

«Как стало известно нашим корреспондентам, директор школы Чародейства и Волшебства Хогвартс Минерва МакГонагалл уже долгое время страдала от серьезной болезни, сказавшейся на ее психике не самым благоприятным образом. Возможно, профессор трансфигурации и декан Гриффиндора пострадала во время битвы в стенах учебного заведения в мае минувшего года.

…Тем не менее, состояние волшебницы в настоящее время хоть и не вызывает серьезных опасений, но все же не позволяет ей справляться с нагрузками в должности директора — сообщил нашим коллегам один из сотрудников госпиталя имени Св. Мунго, куда была направлена мадам МакГонагалл.

Попечительский совет школы сообщил, что мадам МакГонагалл освобождена от должности временно, пока не поправит здоровье. Пока же исполняющей обязанности директора назначена профессор травологии и декан Пуффендуя Помона Спраут.

Все сотрудники школы и ученики желают Минерве МакГонагалл скорейшего выздоровления.

Автор статьи: Пенелопа Кристалл».

Дочитав статью, Гарри отложил газету, радуясь тому, что автором на этот раз не оказалась Рита Скитер.

— Профессор Спраут теперь директор, — озвучил Гарри, глядя на Снейпа, уже дочитавшего письмо и теперь явно над чем-то размышлявшего.

— Да, я знаю, Гарри… — отстраненный вид Снейпа почему-то встревожил Гарри.

— Что-то случилось, сэр?

— Случилось. Мадам Помфри сообщила целителям из Мунго, что именно я занимался лечением МакГонагалл, прежде чем она слетела с катушек. Она даже не поленилась сообщить им, ЧТО за заклинание я использовал…

— Плохо дело, — согласился Гарри, прикидывая в уме, чем это может теперь обернуться. — Они могут вас обвинить в покушении на директора, профессор?

— Могут, — подтвердил Снейп. — Помфри, разумеется, прикрывает себя, но не думал, что она пойдет на такое…

— И что вам грозит, если вас обвинят?

— Не знаю.

Погруженные каждый в свои мысли, Северус Снейп и Гарри Поттер просто молча поглощали уже успевший немного остыть обед, поданный Винки.

Казалось, что в любой момент в дом Снейпа может нагрянуть отряд Авроров и отправить бывшего шпиона, Пожирателя смерти и убийцу Дамблдора прямиком в Азкабан.

Но, как ни странно, в этот вечер они так и не появились.

Не встречая никакого сопротивления со стороны хозяина дома, Гарри снова остался ночевать у Снейпа.

Гарри почему-то поймал себя на мысли, что он действительно не может уйти в такой момент, не зная, как судьба на этот раз распорядится жизнью нелюдимого и мрачного Мастера зелий (отцом называть его Гарри пока не осмеливался даже в мыслях).

Примечание к части

Тапками не кидаться. Следующая глава будет интереснее.

Следующее утро, как показалось Гарри, наступило как-то чересчур рано, а все потому, что несколько почтовых сов на рассвете уже осаждали окна профессорского дома.

Когда не выспавшийся и помятый хозяин впустил пернатых почтальонов, Гарри с удивлением, заметил, что одна из сов принадлежала Гермионе.

Остальные три птицы принесли свои послания самому Снейпу.

Письмо от Гермионы Гарри отвязал сам.

Из него следовало, что профессор Спраут все же утвердила план выпускного вечера, но времени на его реализацию оставалось в обрез, и Гарри был срочно нужен своим друзьям в Хогвартсе.

Вероятно, у профессора Снейпа тоже намечались какие-то дела, а потому Гарри, едва приведя себя в порядок, поспешил покинуть Тупик Прядильщиков.

Северус Снейп уже успел изучить свою утреннюю почту и даже ответить на одно из писем к тому моменту, как Гарри отправился обратно в Хогвартс.

Одно из писем было от Помоны Спраут, которая уведомила коллегу о том, что, несмотря на распоряжение Минервы МакГонагалл, Снейп может посещать Хогвартс в любое удобное ему время, а также присутствовать на выпускном вечере, если у него возникнет такое желание.

Второе письмо было от целителя Св. Мунго — Мастера ментальной магии Эдгара Миллса.

В письме мистер Миллс просил Снейпа срочно прибыть в госпиталь «чтобы прояснить ситуацию с М.», к письму прилагался порт-ключ — фальшивый кнат. «Жду тебя как можно скорее», — значилось в конце письма.

Однако, было и третье письмо — от Августы Лонгботтом.

«Уважаемый профессор Снейп!

Насколько мне известно, Эдгар Миллс собирается поручить вам лечение Минервы МакГонагалл, но очень вас прошу — сначала изучите содержимое шкатулки, которую вы получили. Если возникнут сложности с замком, активируйте его так же, как и рождественский сувенир. Это крайне важно.

Искренне ваша, А. Лонгботтом».

Письмо Миссис Лонгботтом показалось Северусу полным бредом, да и мысли его были все еще заняты более насущными проблемами, а именно возможным арестом за "покушение" на директора.

Анализировать факты, на которые намекала в письме пожилая леди, у Снейпа не было ни сил, ни желания: "Кто его знает, что там в этой шкатулке?" Тем не менее, Снейп пришел к логичному выводу: Августа Лонгботтом, Минерва МакГонагалл и его настоящая мать были хорошо знакомы. И, если Северусу удастся восстановить память Минервы, та сможет ему сообщить хоть что-то о его родителях, хотя бы в качестве благодарности.

Теперь у Северуса был свой резон заниматься лечением МакГонагалл, с этого дня для него это стало первоочередной задачей, однако Миллсу знать это было совсем не обязательно...

Поэтому, отправив Поттера обратно в школу, Северус тотчас воспользовался порт-ключом из письма.

Когда зельевар появился в кабинете коллеги-менталиста, тот был не один: молоденькая девушка в медицинской униформе Св. Мунго что-то взволнованно говорила Миллсу, то и дело оглядываясь на дверь.

— Я вас прекрасно понял, мисс Джонас, можете идти, — устало ответил пожилой мужчина.

— Но как же… — не унималась сотрудница.

Договорить Миллс ей не дал.

— Все потом, Марта, все потом. Я занят.

Развернувшись на каблуках, девушка покинула кабинет так стремительно, что казалось, даже не заметила присутствия Снейпа.

— Доброго дня, Северус! — поздоровался Миллс, расплываясь в радушной улыбке.

— Здравствуй, Эдгар, — ответил Снейп, пожимая руку старому другу. — Муштруешь молодежь? — с едва заметной усмешкой спросил он.

— Как и ты, друг мой, как и ты… — мягко заметил Эдгар, с трудом выбираясь из-за рабочего стола в силу своей полноты. — Но я позвал тебя отнюдь не для консультаций по вопросам педагогики, как ты понимаешь.

— Ты вызвал меня, чтобы уточнить анамнез МакГонагалл, — предположил Снейп.

— И да, и нет. Анамнез ее мне известен.

Снейп вопросительно приподнял бровь.

— Я говорил с Помфри. Она, разумеется, ничего толком не сказала, но я же все-таки Мастер ментальной магии. — Миллс самодовольно хмыкнул, умалчивая, что, как обычно, покопался у нее в мозгах. Он вразвалочку прошел к книжному шкафу, по пути доставая из бара пару рюмок и бутылку с янтарной жидкостью явно не медицинского назначения.

— Я пас, — сказал Снейп, кивая в сторону спиртного.

— Ну, тогда я выпью сам, если не возражаешь. — Миллс налил себе полную рюмку и залпом осушил ее. — Нервы ни к черту! — посетовал маг. — Ну и задал ты мне задачку, Север, я всю голову сломал над ТВОИМ заклинанием.

— Ну и как?

— Ты гений, Снейп, и не отрицай даже.— Эдгар Миллс фамильярно похлопал Снейпа по плечу. — Ты этой старой перечнице жизнь спас. Уж я-то в этом разбираюсь. Слышал, она тебя уволила?

— Было дело, — неохотно признался Снейп.

— А за что?

— За все хорошее, надо полагать. — Северус горько усмехнулся. — Думаю, это был побочный эффект заклинания.

Я его раньше никогда не применял, но это была вынужденная мера, — заметил Северус, наливая себе треть рюмки, впрочем, пить он не торопился, а просто сидел и какое-то время разглядывал содержимое.

— Я так и понял, что ты применил его, на свой страх и риск, потому что выбора у тебя не было. Однако эта ваша дамочка — Помфри — имеет на тебя «зуб», ей прямо-таки не терпелось сдать тебя в Аврорат. Естественно, она не желает признавать, что все случившееся — ее вина. Насчет Аврората не беспокойся, я Поппи убедил, что сам с тобой разберусь, если потребуется. К несчастью, прежде чем доставить МакГонагалл к нам, Помфри, следуя уговорам самой пациентки, отменила действие твоего заклинания.

— Она что?! — не поверил Снейп, со звоном поставив на стол уже опустевшую рюмку.

— Да, да. Она применила стандартную формулу «Акцепт Фините», — продолжал Миллс, вальяжно развалившись на диванчике для посетителей.

— Идиотка! — фыркнул Снейп, негодуя. — Она же могла ее этим прикончить.

— Вот поэтому я тебя и вызвал. Мне, к счастью, удалось снова наложить на МакГонагалл твой этот «Акцепт Мемориес», но, увы, эффект был минимальным. Она сейчас находится постоянно в анимагической форме и не проявляет никаких признаков наличия человеческого сознания.

— Мне жаль, Эдгар, но я вряд ли смогу помочь тебе чем-то большим, чем просто предоставить нужные зелья в положенный срок. — Северус на мгновение задумался, но затем, решив что-то для себя, продолжил: — Думаю, что сейчас не стоит возвращать ей человеческий облик. Воспоминания в ее голове — чужие. Пойдет отторжение — она умрет. А если попытается их проанализировать — сойдет с ума.

— Ты можешь предложить что-то лучше? — Миллс явно заинтересовался ходом мыслей коллеги и придвинулся ближе.

— Пока не знаю. У меня есть информация, которая, вполне возможно, будет полезна в этом деле. Однако я получил к ней доступ совсем недавно и еще не успел всё как следует изучить. Мне нужно время, Миллс.

— Времени у тебя пока достаточно, Северус, — ответил Эдгар обнадеживающе. — Насколько мне стало известно, анимагическая форма достаточно долго может оберегать разум от пагубных воздействий.

Но мне хотелось знать, есть ли у тебя план? Потому что мне самому ситуация кажется практически безвыходной.

— План есть. Нужно постепенно удалять чужеродные воспоминания… — Снейп серьезно рисковал, предлагая один из наиболее опасных методов, но иного выхода у него не было.

— Точечная легилименция с извлечением, шутишь?! Это огромный риск! — покачал головой Мастер. — Мы только ускорим гибель МакГонагалл.

Или у тебя, как обычно, есть козырь в рукаве? — с надеждой и одновременно недоверием спросил Миллс.

— Я пока не знаю, Эд… не знаю. Нужно время.

— Не хочешь обнадеживать напрасно? Я понял. Ну что ж, время у тебя будет. Насчет зелий — я на тебя рассчитываю.

— Разумеется.

— Госпиталь всё оплатит. Обо всех изменениях буду сообщать совой, знаю же, что камин ты не открываешь.

Миллс нетвердой походкой пересек кабинет и, порывшись на полках, принес Снейпу стеклянную банку, на дне которой позвякивали мелкие монетки.

— Вот тебе несколько порт-ключей до кабинета, если что-то срочное. Но я здесь бываю только в рабочее время, можешь и не застать.

— Хорошо, — кивнул Снейп, — зелья получишь через пару дней, а пока мне нужно изучить все новые материалы по данному вопросу, — пояснил он, принимая из рук Миллса банку с мелочью.

— Может быть, ты хотел бы осмотреть пациентку сейчас? — спохватился Эдгар, хватаясь за волшебную палочку, до этого лежавшую на его столе.

— Не суетись, Эд, — осадил друга зельевар. — Пока у меня не будет всей информации, осмотр совершенно ничего не даст. К тому же я вполне доверяю твоему опыту.

— Тогда не буду отнимать у тебя драгоценное время. Можешь моим камином воспользоваться, если это удобно.

Попрощавшись, Северус Снейп взял из горшка на полке щепотку дымолетного пороха… и через несколько секунд был уже в собственной гостиной.

* * *

В Мунго Снейп откровенно блефовал, говоря, что у него есть какие-то материалы, способные помочь вернуть МакГонагалл в адекватное состояние.

Сыграли шпионские привычки.

Единственное, на чем была основана его версия, — письмо от Августы Лонгботтом, полученное этим утром.

Насколько информация действительно окажется полезной и окажется ли полезной вообще, Северус не знал.

Но и признаться коллеге в собственном бессилии Снейпу не хватило воли. Возможно, эта ложь погубит их с Миллсом дружбу, а может, и нет. Главное теперь — использовать время с пользой.

Он найдет способ!

Пока Гарри Поттер, Гермиона Грейнджер, и добрая половина всех Уизли, живущих в Британии, вот уже битых два часа на повышенных тонах обсуждали все тонкости операции под названием «Выпускной» в гостиной Гриффиндора, Северус Снейп вернулся к письму миссис Лонгботтом: не найдя в нем никакого дополнительного контекста, кроме того, что он, Северус, должен в ближайшее время изучить воспоминания, Снейп приступил к осуществлению поставленной задачи.

Взяв с собой сундучок «для зелий» и Омут памяти, который ранее был зачарованным снежным шаром, бывший профессор, декан и шпион переместился в собственную домашнюю лабораторию.

Винки было дано распоряжение снабжать хозяина пищей и напитками в перерывах между «сеансами», как называл их про себя сам Северус по аналогии с магловским кино.

Работы Снейпу предстояло много.

Сундучок был небольшим, деревянным, с инкрустацией из драконьей кожи и бронзовыми уголками.

И если бы Северус не знал, что данная вещь пролежала в хранилище более тридцати лет, то наверняка бы подумал, что перед ним абсолютно новая вещь.

Что говорить, Снейп сам был бы не прочь обзавестись чем-то подобным по примеру своего коллеги Горация, во всем ценящего удобство, но, увы, подобная вещица была Снейпу не по карману.

Проколов палец серебряной иглой, мужчина приложил его к механизму замка. Внутри что-то тихо щелкнуло, и сундучок сам собой открылся.

То, что обнаружилось внутри, повергло мага в недолгий ступор.

Дело в том, что Северус ожидал увидеть внутри некоторое количество стандартных хрустальных флаконов с воспоминаниями, предполагая, что их будет много.

И на каждом из них, как это принято, будет какое-то обозначение или этикетка, однако ничего подобного не было и в помине.

Вместо привычных пузырьков в сундучке лежала одна-единственная видавшая вид прямоугольная бутылка из-под шотландского виски «Teacherʼs».

Внутри мерцала серебристая субстанция, заполнявшая собой всю емкость, под горлышко…

Изучив бутыль на наличие скрытых защитных заклятий, Снейп осторожно отвинтил все еще липкую от пролитого алкоголя металлическую крышку и осторожно вылил содержимое в подготовленный заранее Омут.

Серебристая дымка на поверхности завихрилась, подобно водовороту, завораживая и одновременно пугая завесой страшной тайны.

Набрав в грудь побольше воздуха, Снейп погрузился в Омут.

Калейдоскоп образов закружил Северуса, но никакого порядка в хронологии воспоминаний не было.

Они были обрывочны и спутаны.

Первым, что увидел Северус, была магловская церковь. Невеста, которой и принадлежало воспоминание, явно нервничала, то и дело ища взглядом кого-то среди толпящихся у входа людей.

Наконец-то высокий молодой брюнет в парадном, хоть и не дорогом костюме торопливой походкой, переходящей в бег, пересек утопающий в свежей зелени дворик церкви и поспешил к сгорающей от нетерпения девушке.

— Наконец-то, Том… — с облегчением вздохнула она. — Я уже боялась, что ты передумал жениться.

— Запомни, моя дорогая Минни — Том Реддл всегда держит данное слово. — Парень собственнически приобнял девушку за талию. — Я просто в спешке забыл кольцо.

— Ты все-таки купил то самое? — изумленно спросила она, кокетливо поправляя тугие антрацитово-черные локоны, струившиеся по ее плечам и груди.

— Не совсем, моя дорогая, но я уверен, что оно тебе понравится. Это кольцо принадлежало моей матери. Так что, в каком-то смысле, в нем скрыта частичка моей души.

Сказав это, парень вытащил из кармана пиджака небольшой футляр темного бархата. Когда Том открыл его, Северус опешил: внутри футляра находилось то самое кольцо, которое по неосторожности решился примерить покойный Альбус Дамблдор…

Со смешанными чувствами Снейп наблюдал, как тот, кого пока еще именуют Томом Реддлом, собственноручно надевает кольцо-крестраж на палец своей невесте — Минерве МакГонагалл, чтобы в следующий миг повести ее к алтарю.

Но свадьбе не суждено было состояться.

Отвлекшийся на собственные размышления, Северус не сразу понял, что именно произошло: темные тени, налетевшие со всех сторон подобно коршунам, вспышки проклятий, крики… И вот уже от небольшой сельской церквушки остались одни развалины.

Последи руин сидела и плакала перепуганная девушка, свадебное платье которой было перепачкано в пыли и крови умирающего у ее ног священника: на голове пожилого маггла зияла большая рана…

Минерва, распахнув полные слез голубые глаза, смотрела в небо.

— Том!!! Том, где же ты? Том… — звала она, но никакого ответа не последовало.

Единственным звуком в этой звенящей тишине был предсмертный стон священника, который, впрочем, скоро затих…

На пальце невесты блестело зловещим отблеском то самое кольцо с черным ромбовидным камнем.

Это последнее, что увидел Северус, прежде чем воспоминание потеряло четкость.

(Воспоминание от 2 мая 1959 года. Авт.)

* * *

Следующее воспоминание, всплывшее в омуте, сильно отличалось от предыдущего.

Он снова видел в нем Минерву МакГонагалл, но вот только обстановка была совершенно иной…

— Это был дурацкий розыгрыш, Томас! Совершенно не смешной! — звенящим от негодования голосом повторяла девушка.

Том, которого Северус сразу узнал, явно не воспринимал ее угрозы всерьез.

— Почему же, это было очень забавно, — ухмыльнулся Реддл, — предотвращая следующий поток возмущения страстным поцелуем.

«…Лютный переулок в ночное время не самое безопасное место для романтических свиданий», — отметил про себя Снейп, оглядевшись вокруг.

Минерва смущенно покраснела и… продолжила уже спокойно:

— Как тебе только в голову пришло инсценировать ограбление «Горбина и Бэркеса»?!

— А как еще я могу вытащить вас на свидание, мисс «начальница отдела магического правопорядка»? — Том игриво усмехнулся. — Ты совсем заработалась. Сегодня 1 апреля — день всеобщего веселья, розыгрышей и шуток. К тому же ты обещала мне свидание, которое пропустила из-за срочного вызова в прошлую среду, забыла?

— Разумеется, я помню, — смутилась МакГонагалл, ежась от вечерней прохлады.

Заметив это, Том Реддл снял с себя плащ и набросил его на плечи своей спутнице.

Над их головами, недовольно ухнув, пролетела чья-то сова.

— Неужели для того, чтобы вытащить тебя на прогулку, обязательно нужно вводить режим чрезвычайного положения или поднимать половину Аврората по тревоге? — продолжил Том задумчиво.

— Нет, просто у меня много работы, — виновато ответила Минерва, плотнее кутаясь в его плащ.

— У тебя всегда много работы, моя дорогая, — с грустью сказал Том. — Война закончилась. Грин-де-Вальд побежден твоим обожаемым Дамблдором.

— Профессором Дамблдором, Том! — незамедлительно поправила его Минерва.

— Я уже закончил Хогвартс, и он больше не мой профессор, Минни, так что я могу называть его как угодно. Тем более, после того, как этот бородатый хрыч выставил меня из школы.

— Но это Диппет решал, а не он.

— ДИРЕКТОР ДИППЕТ, дорогуша!

— Не называй меня «дорогуша», я же просила! — вспыхнула Минерва.

— А я тоже просил, чтобы меня не выгоняли из Хогвартса, но меня выставили прочь.

— Тебе действительно еще рановато метить в профессора, Том. Ты молод.

— Однако Хагриду они остаться позволили!

— Ты завидуешь Хагриду? — не поверила своим ушам девушка.

— Разумеется, нет. Но меня могли оставить хотя бы как ассистента или помощника. Дамблдор знал, что мне некуда идти! — Злость Реддла казалась теперь осязаемой. — Он знал, но не позволил мне остаться!

— Тебя это до сих пор задевает, я вижу. Прошло больше десяти лет, а ты до сих пор переживаешь этот отказ.

Том молчал, глядя куда-то в сторону. Минерва продолжала:

— Посмотри на эту ситуацию с другой стороны: если бы ты работал в Хогвартсе, то не смог бы встречаться со мной.

— Ну, это меняет дело! — с сарказмом заметил Реддл.

— Ты что, не хочешь со мной встречаться?! — мгновенно завелась МакГонагалл и, прежде чем Том успел что-либо понять, сбросила его плащ, демонстративно ускоряя шаг.

— Эй, постой! — крикнул ей вдогонку Том, но она не отреагировала. — Я не это хотел сказать.

— Но сказал именно это! — гневно отчеканила девушка, не глядя на идущего рядом парня.

— Извини меня.

— А что мне за это будет? — лукаво улыбаясь, спросила она.

— …Зря тебя шляпа на Слизерин не отправила… — буркнул себе под нос Реддл.

— Что, прости, не расслышала?

— Мороженое из кафе Флориана Фортескью сгодится?

— Вполне. А когда? — уже более заинтересованно спросила Минерва.

— Хоть завтра.

— Завтра у меня…

— …много работы… — ответил вместо нее Реддл, — я это и так знаю.

— Может быть, в следующую субботу?

— Мин, мне нужно с тобой поговорить.

— Ты сейчас, кажется, именно этим и занимаешься, не заметил?

— Мне придется уехать на следующей неделе по делам «Горбина».

— И куда же?

— В Албанию.

— Надолго?

— Мы уже пришли, — резко сменил тему Том и кивнул в сторону старинного двухэтажного дома, в котором жила МакГонагалл.

— Ты мне не ответил.

— Не знаю, Минни, возможно, на месяц или дольше.

— Я все поняла, Том. Ты решил от меня сбежать.

— Вовсе нет.

— Тогда почему… — договорить он ей не дал, закрыв ей рот очередным поцелуем.

Когда Реддл наконец-то отпустил ее, Минерва продолжала стоять, завороженно глядя на него.

Когда она снова заговорила, голос ее звучал чуть приглушенно:

— Может быть, кофе?

— Не откажусь, — согласился Реддл, как-то странно глядя на стоявшую напротив него девушку.

В дом они вошли вместе.

На этом воспоминание обрывалось.

(1 апреля 1959 Авт.)

* * *

Когда Северус Снейп вынырнул из Омута, был уже вечер.

Винки предусмотрительно зажгла настенные лампы в лаборатории, задернула занавески и подала хозяину ужин, температура которого поддерживалась чарами на оптимальном уровне.

В одиночестве поглощая превосходный свиной кебаб с тушеным картофелем, Северус размышлял над полученной из воспоминаний информацией.

А задуматься было над чем.

Могла ли Минерва МакГонагалл быть его матерью?

Об этом Снейп никогда не задумывался, даже после того, как увидел ее в одном из воспоминаний, хранившихся в шаре-омуте.

Гипотетически, конечно же, могла. Она ведь женщина, в конце концов.

Но Снейп почему-то всегда думал, что декан Гриффиндора — одна из тех чопорных старых дев; закоренелая феминистка.

Быть может, причиной этому стал тот факт, что МакГонагалл сохранила свою девичью фамилию до настоящего времени. И большинство, не исключая и самого Северуса, всерьез думали, что она-то и замужем никогда не была.

Когда Снейп был еще зеленым студентом, по Хогвартсу ходили самые разные слухи о МакГонагалл (как, впрочем, и обо всех других преподавателях, включая даже Биннса).

Одни поговаривали, что Минерва тайно влюблена в Дамблдора и хранит верность исключительно ему одному.

Другие утверждали, что профессор трансфигурации хотела выйти замуж за маггла, но то ли ее семья была против, то ли сам маггл испугался и сбежал, узнав, что она ведьма.

Третьи говорили, что замужем старая кошка все-таки побывала, да только муж ее был намного старше и умер вскоре после свадьбы.

Однако, ни в одной даже самой «махровой» байке не предполагалось наличия у МакГонагалл детей.

Она была одна.

И она постоянно жила в Хогвартсе.

Вот и все, что знали о своем профессоре студенты, кроме того, что снимать баллы и назначать взыскания декан Гриффиндора любила ничуть не меньше, чем квиддич.

О юности Тома Реддла, ставшего потом Темным Лордом Волдемортом, Северус не знал практически ничего.

Вероятно, сам Волдеморт позаботился о том, чтобы все следы его «человеческого» существования были стерты из памяти людей.

Потому что именно в своей человеческой природе Лорд видел свою основную слабость.

Том Реддл был уязвим. Волдеморт был всесилен.

Не знал Снейп и того, что МакГонагалл была почти ровесницей Того-кого-нельзя-было-называть.

Мог ли Северус, да и любой из Пожирателей смерти, знать о том, что их господин и повелитель всерьез собирался жениться на МакГонагалл? — Нет!

Более того, Снейп в былые годы сам бы, вероятно, проклял того, кто посмел бы даже предположить что-то подобное.

Этого просто не могло быть. Потому что не могло быть НИКОГДА!

Но факты — штука упрямая…

Мог ли Северус Снейп быть сыном Тома Реддла?

Ответа на этот вопрос Северус боялся больше, чем чего бы то ни было ранее.

И даже больше, чем когда-то боялся быть разоблаченным и обвиненным в шпионаже (любой из сторон).

Но просмотренные воспоминания были лишь малой частью того, что Снейпу предстояло узнать.

Вернувшись к Омуту, зельевар призвал невербальным «Акцио» несколько хрустальных флаконов.

Опустив в каменную чашу с памятью свою волшебную палочку, Снейп извлек одно из только что просмотренных им воспоминаний.

Серебристая нить легко соскользнула с кончика палочки, заполняя небольшой флакон.

Миниатюрная этикетка теперь содержала краткую запись «свадьба».

Второй пузырек был снабжен этикеткой с надписью «свидание в Лютном».

Составив флаконы в штатив, Северус с нехорошим предчувствием погрузился в воспоминания снова.

* * *

Следующее воспоминание состояло из нескольких небольших фрагментов, магически смонтированных вместе.

Первый фрагмент перенес Северуса в следственный отдел Аврората.

За столом в качестве потерпевшей сидела растерянная и подавленная МакГонагалл.

Лицо ее было бледным, руки дрожали, а под глазами залегли темные тени. Казалось, молодая женщина не спала уже несколько ночей подряд.

Напротив нее в форменной мантии следователя сидел еще совсем молодой и с трудом узнаваемый без своего магического глаза Аластор Грюм.

— Мисс МакГонагалл, — обратился он сухим безразличным тоном к потерпевшей, — вы знаете кого-то из напавших, смогли бы вы их опознать?

— Нет.

— «Нет»? Не знаете. Или. — Грюм сделал многозначительную паузу. — «Нет» означает, что вы, мисс, не смогли или не захотели бы их опознать?

— Не захотела бы?! Да вы в своем уме? — взвизгнула Минерва, подскакивая со стула. — Моего жениха похищают прямо со свадьбы, убивают священника, разрушив все кругом, а вы хотите мне сказать, что я не хотела бы опознавать нападавших?! — Глаза девушки метали молнии. — Да, будь моя воля, я бы РАЗОРВАЛА ИХ ГОЛЫМИ РУКАМИ! Без всякой магии… — почти шепотом добавила она, в изнеможении опускаясь обратно на жесткое сидение.

— Спокойнее, мисс! — рыкнул на нее Грюм. — Иначе я отправлю вас домой и займусь другими делами, коих у меня, к слову сказать, хватает и без вашего сироты-полукровки. Откуда вам знать, может, он просто сбежал от вас, потому что передумал жениться на такой истеричке?

Глаза Минервы наполнились слезами.

И Снейпу сейчас было действительно жаль ее.

Попасть в лапы Грюма Северус не пожелал бы и врагу, поскольку на собственной шкуре испытал все методы работы бравого аврора.

— Отвечай на вопрос! — снова рявкнул Грюм, от чего МакГонагалл аж подпрыгнула. — ТЫ ИХ ОПОЗНАЕШЬ?!

— Нет, — всхлипнула она, совершенно по-детски вытирая слезы рукавом платья.

— Почему? — уже спокойнее спросил Аврор.

— На них были маски. Я не видела их лиц.

— Вы можете предположить, кем могли быть эти люди в масках, похитившие вашего жениха?

— Я думаю, что это могли быть «Черные Псы» Грин-де-Вальда.

Грюм громко расхохотался неприятным каркающим смехом. И в этом хохоте не было ни грамма сочувствия.

— Неужели вы, Минерва, всерьез верите в то, что «Черным Псам» есть дело до какого-то нищего безродного старьевщика? Убирайтесь прочь.

— Что? — не поверила Минерва.

— Пошла отсюда вон! Дело закрыто.

Том Марволо Реддл сам сбежал со свадьбы, инсценировав свое похищение. Точка! И, — голос Грюма стал угрожающим, — если я тебя еще хоть раз увижу здесь или услышу, что ты донимаешь своей ерундой моих людей, ты вылетишь из своего отдела прежде, чем успеешь сказать «Люмос».

Однако то, что в следующий момент сделала МакГонагалл, потрясло Северуса куда больше, чем все выходки Поттера, вместе взятые

Вместо того, чтобы покинуть кабинет в слезах, как на то рассчитывал следователь, девушка спокойно поднялась и, перегнувшись через стол, оказалась лицом к лицу с ужасом всего аврората.

— Ты мне за это еще ответишь, мразь… — еле слышно процедила она сквозь зубы, и, прежде чем Грюм успел как-то среагировать, Минерва влепила ему звонкую пощечину.

(28 мая 1959. Авт)

* * *

Следующий фрагмент был совсем коротким, но из него Северус сделал вывод, что Грюм таки не оставил выходку гриффиндорки без внимания.

Из Министерства МакГонагалл с треском уволили «за грубое нарушение субординации», как сообщила бывшей сотруднице невзрачная секретарша, забравшая у Минервы ее министерское удостоверение.

— Да пошли вы все! — прошипела в ответ она. — Я сама его найду, без вашей помощи!

Дверь Министерства магии захлопнулась за неестественно прямой спиной уходившей оттуда молодой женщины.

На этом фрагмент обрывался. (1 июня 1959. Авт)

* * *

Следующим, что увидел Северус Снейп, был кабинет Альбуса Дамблдора. Судя по обстановке, Альбус стал директором совсем недавно и еще не успел как следует «обжиться» на новом месте.

Не было здесь ни его привычных сладостей, ни шеста со спящим на нем Фоуксом.

Весь стол директора сейчас был завален газетами.

Напротив него сидела Минерва.

Северус только теперь обратил внимание на то, что Минерва намного моложе Альбуса. Когда учился он сам, эта разница не так бросалась ему в глаза, как теперь…

Вероятно, разговор длился уже какое-то время, и большая его часть в воспоминании отсутствовала.

Намеренно или случайно это было сделано, Северус сказать не мог.

Но в этот конкретный момент Дамблдор показывал МакГонагалл то один, то другой выпуск, кивая на заголовки.

Северус подошел ближе и прочел их, глядя через плечо Минервы.

«Черные Псы Грин-де-Вальда напали на магловскую приходскую церковь. Молодой волшебник Том Реддл похищен. Несколько маглов мертвы!»

— гласил самый первый заголовок.

Число, которое значилось на обложке, заставило Северуса содрогнуться — 2 Мая 1959 года.

«Именно 2 Мая Волдеморт атаковал Хогвартс», — подумал Снейп.

Следующяя газета была старой и пожелтевшей.

«Семья Мраксов убита неизвестным. По подозрению в совершении этого злодеяния арестован Морфин Марволо Мракс» — 31 декабря 1943 года.

— Но Том никогда не рассказывал о том, что его дядя был причастен к смерти его отца, — тихо проговорила МакГонагалл, вопросительно глядя на Дамблдора.

— Я думаю, что он не знал о случившемся, — печально проговорил Альбус. — Как тебе, наверное, известно, Том рос в сиротском приюте, а все каникулы проводил в Хогвартсе.

Если бы он знал, что у него есть живые родственники среди волшебников, то, я думаю, что он был бы счастлив бывать у них хоть иногда.

Заголовок очередной газеты, которую Минерва взяла со стола, был, казалось бы, мало связан с предыдущими двумя.

«Домашний эльф убивает свою хозяйку. Богатая коллекционерка антиквариата Хепзиба Смит найдена отравленной в собственном доме.

Из коллекции волшебницы исчезли бесценные реликвии, принадлежавшие Основателям школы Хогвартс» — 1 ноября 1946.

Внезапно Дамблдор заговорил:

— Минерва, я хотел бы спросить у вас о поездке Тома в Албанию. Вам известно что-либо о целях этого путешествия?

— Нет, — честно ответила девушка, теребя манжет. — Мне известно только то, что сама поездка связана с делами магазина «Горбин и Бэркес». Возможно, речь шла о переговорах с кем-то из клиентов. Ведь Том, насколько я знаю, обычно занимался именно переговорами.

Выслушав пояснения своей выпускницы, Дамблдор молча протянул ей еще одну газету, которая называлась «Shqiperia Magic liberty» — невербальное заклинание директора сделало текст английским, чтобы Минерва смогла его прочесть.

«Из личной коллекции Короля Албании похищен редчайший магический артефакт — диадема Ровены Дибрийской. Поиски диадемы продолжаются» — 15 апреля 1959 год.

— Вы думаете, профессор Дамблдор, что исчезновение Тома как-то связано с пропажей диадемы? — испуганно спросила гриффиндорка.

— Нет, я вовсе не думаю, что мистер Реддл замешан в чем-то подобном, однако смею предположить, что сами албанцы не склонны доверять иностранцам. В особенности тем, кто зарабатывает на жизнь, вывозя из страны редкие антикварные вещи.

Дамблдор так пристально смотрел на Минерву, что если бы Снейп не знал старика слишком хорошо, то решил бы, что тот пытается заглянуть в мысли своей собеседницы.

— У меня к вам еще один — личный — вопрос. Если вы посчитаете его неуместным, то можете не отвечать.

— Я вас слушаю.

— Ваша свадьба с мистером Реддлом. Вы обговаривали с ним дату и место проведения этого события?

— Разумеется.

— Это произошло до или после его поездки в Албанию?

— В день его отъезда, — после недолгой паузы сказала девушка, пальцы ее непроизвольно потирали небольшой черный камень на обручальном кольце.

— Когда именно, не припомните?

— 8 апреля этого года.

— Хорошо, — сказал пожилой маг, поднимаясь со своего места.

— Вы поможете мне найти Тома, профессор? — с надеждой спросила МакГонагалл. Северус заметил, что глаза ее были снова полны слез.

— Я пришлю вам сову завтра, а пока советую остановиться в гостинице Хогсмида. Мне нужно уточнить некоторые детали.

— Спасибо, сэр, — начала было Минерва, но Альбус оборвал ее коротким жестом.

— Условия обговорим позже.

— Хорошо. Всего доброго, профессор Дамблдор.

(12 мая 1959 Авт.)

* * *

Вынырнув из Омута, Снейп несколько раз выругался себе под нос.

Ему слишком хорошо был известен подобный тон старика.

И не менее хорошо Снейп знал, какие именно «условия» может выдвинуть Величайший Светлый Маг тем, кто опрометчиво приходит к нему просить помощи… или защиты.

Следующее утро Снейп посвятил походу в одну из магических аптек: ему нужны были ингредиенты для обещанных Миллсу зелий.

До полудня, а быть может, и чуть дольше, Северус резал, толок, мял и помешивал.

Процесс был ему знаком и доведен до автоматизма за годы практики.

И лишь иногда мужчина краем глаза подсматривал в рецепты тех зелий, которые ему уж очень давно не приходилось варить.

Однако его взгляд все чаще останавливался на стоящем здесь же, в лаборатории, Омуте Памяти…

И, когда в работе над зельями образовался перерыв, Северус уже не мог больше бороться с собой. Поставив Омут на середину рабочего стола, он погрузился в прошлое…

* * *

Яркое весеннее солнце буквально ослепляло Снейпа после привычного полумрака его лаборатории.

Минерва МакГонагалл в легком хлопковом платье цвета бирюзы и тонкой шерстяной мантии, небрежно наброшенной на плечи, стояла напротив Тома Реддла, облаченного в темную дорожную мантию.

В руке Том держал небольшой чемодан.

Лицо его было серьезным и практически лишенным эмоций, в то время как от МакГонагалл, казалось, исходили осязаемые волны нежной привязанности к молодому человеку.

Весенний ветер, гуляющий свободно по открытому пространству перед аэропортом Хитроу, развевал клетчатую мантию, будто пытаясь сорвать ее с плеч девушки.

— Куда именно ты летишь? — спросила она, внимательно глядя на Тома.

— В Тирану, для начала. А там меня уже уведомят о дальнейшем маршруте.

— Я буду скучать. Надеюсь, ты не забудешь обо мне, пленившись красотой албанских девушек? — спросила она, имитируя ревность, хотя мягкая улыбка на ее лице говорила совсем о другом чувстве.

— Минерва, как я могу забыть о тебе, моя кошечка? — нежно ответил Том, убирая темный локон, брошенный ветром на ее лицо. — После всего, что было, Мин, я не то что не имею права о тебе забывать, но и более того — просто обязан на тебе жениться.

Она вздохнула.

— Ты выйдешь за меня? — спросил он тихо.

— Да, — еле слышно прошептала девушка, порывисто обнимая Тома.

— Хорошо, — подытожил свои мысли Том. — Мы поженимся, когда я вернусь из Албании, в той самой маленькой церквушке, где когда-то служил твой отец. Ты мне о ней рассказывала, помнишь? Пусть это будет тайной для всех.

В ответ МакГонагалл только сильнее обняла его.

Она была согласна на все, только чтобы всегда быть рядом с любимым человеком.

Вот так, положив голову на грудь своего возлюбленного, Минерва выглядела совершенно счастливой, умиротворенной, убаюканной стуком его сердца.

Но этому покою не суждено было длиться вечно.

Механический голос, доносившийся из громкоговорителя, объявил посадку на рейс Лондон — Тирана.

Едва уловимо коснувшись губами ее лба, Том Реддл подхватил свой чемодан и, не оборачиваясь, двинулся в сторону терминала.

А Минерва так и осталась стоять на ветру, глядя ему вслед.

Она знала, что он вернется.

Когда Снейп увидел ее лицо, на нем отражались совершенно противоречивые чувства: грусть, вызванная отъездом любимого человека, и эйфория от только что сделанного им предложения.

Северусу пришлось признать, что такой он не видел МакГонагалл никогда за все то долгое время, пока учился у нее и позже работал с ней бок о бок.

Здесь и сейчас она выглядела ЖИВОЙ, полной чувств, эмоций, планов на будущее…

(8 апреля 1959, Авт.)

* * *

Следующее воспоминание возникло так внезапно, что Северус сначала не понял, куда он попал.

Он оказался в небольшой спальне одного из гостиничных номеров Хогсмида.

В окно стучала клювом большая неряшливого вида серо-коричневая сова.

Минерва, одетая в строгое платье и темно-бордовую мантию, — «Может, куда-то собиралась?» — подумал Снейп, — с трудом открыла окно, впустив птицу.

Судя по печати, письмо было от Дамблдора.

«Уважаемая мисс МакГонагалл!

Я готов вам помочь с поисками. Однако для эффективной работы потребуется ваше непосредственное участие и постоянное присутствие в Хогвартсе.

Если вы согласитесь, вам будет предоставлено место ассистентки у профессора трансфигурации Альберта МакКинона.

Для уточнения всех деталей, прошу вас прийти сегодня вечером в 23 часа в бар „Кабанья Голова“.

(Скажете хозяину, что вы новый член Клуба — он вас проводит.)

До скорой встречи. А.Д.».

Свернув письмо, Минерва положила его на трюмо и села на край кровати, размышляя.

Северус тоже думал. А думал он о том, что, вполне возможно, ему придется узнать об Альбусе Дамблдоре куда больше скрытых фактов, чем он, Северус, хотел бы знать.

Постоянное присутствие во всех интригах и тайнах ведущей руки старого долькоеда начинало Снейпа раздражать.

Тем временем, пока он размышлял, Минерва неожиданно резко встала и подошла к настенному календарю.

Что именно привлекло ее внимание, Снейп не понял, однако, судя по лицу МакГонагалл, в ее мозгу сейчас шла сложная вычислительная работа.

Сначала Минерва перевернула лист календаря на апрель, задумалась, а через некоторое время начала быстро пролистывать его, но, дойдя до декабря, остановилась — лист был последним.

Перевернув и его, молодая женщина какое-то время просто стояла, глядя на стену. Мысли ее были сейчас далеко.

Затем Минерва так быстро направилась в другую комнату, что прошла сквозь Северуса.

Ощущение, которое он при этом испытал, было странным…

Наконец-то Минерва вернулась в спальню, но уже с волшебной палочкой наперевес.

Следующее ее действие было чем-то настолько интимным, что Снейп смотрел на это завороженно, будто ему была сейчас приоткрыта великая тайна. Минерва произнесла одно из сложных диагностических заклинаний, вот только кончик ее палочки был направлен на нее саму.

Когда заклинание было произнесено полностью, в районе талии девушки появился обруч из золотистого света, который вскоре рассыпался яркими звездочками и исчез.

Мгновенная вспышка радости на лице женщины сменилась выражением отчаяния.

Обессилено опустившись на кровать, она посмотрела на то самое кольцо, которое должно было стать для нее обручальным. Если бы свадебная церемония не была прервана… Уронив лицо в ладони, она горько зарыдала, не скрывая своего горя. (13 мая 1959, Авт)

* * *

И, конечно, Северус и раньше видел, как плакала его мать — Эйлин, но сейчас он вдруг осознал, что это выглядит совсем иначе в том случае, если женщина остается совершенно одна, наедине со своими мыслями, и больше нет причин сдерживаться.

Смысл произошедшего был Снейпу предельно ясен, как и заклинание, использованное молодой ведьмой.

Возможно, это воспоминание было одним из самых важных среди всех других, ведь именно в нем его мать узнала, что беременна.

Теперь Северус Снейп уже не сомневался в том, что именно Минерва МакГонагалл была его матерью по крови.

Однако тот факт, что его отцом оказался никто иной, как Том Марволо Реддл, привел Снейпа в ужас.

Каково это — знать, что твоим отцом оказался маньяк-психопат? Темный маг? Темный Лорд Волдеморт? Тот, чье имя боялись называть несколько поколений магов. Тот, кто так легко приказал убить его, Северуса, своей змее — Нагайне…

И хотя Том в воспоминаниях еще не был тем коварным и властолюбивым бесчувственным монстром, каким его знал весь магический мир и каким его видел, по воле долга, сам Северус.

Но Снейп с самого начала, просматривая первое из воспоминаний, ни на миг не забывал, с кем именно имеет дело МакГонагалл.

Однако Минерва еще не могла всего этого знать. Она любила человека — Тома Реддла, который исчез, не успев связать себя узами брака. А теперь она осталась совершенно одна, да еще и в положении.

Даже во времена юности Северуса подобный расклад вещей не сулил ни одной молодой волшебнице ничего хорошего. А в прежние года нравы были куда строже…

Единственным выходом для Минервы, какой видел сейчас Снейп, было согласие на условия Дамблдора.

И если бы Том не был тем, кем он был, то благополучный исход был бы вполне возможен: невеста нашла бы пропавшего жениха, свадьбу бы провели по всем правилам, а ребенок имел бы полноценную любящую семью.

Однако, насколько знал Северус, хэппи-энда у этой истории не будет.

Оставалось выяснить, какие еще тайны скрывает директор Хогвартса…

* * *

Вынырнув из воспоминания, Снейп быстрым движением палочки отправил его в очередной флакон, лаконично подписав «письмо».

Разобравшись с оставленными ранее зельями, Северус вернулся к Омуту…

* * *

Очередное воспоминание перенесло Северуса в закрытую часть бара «Кабанья голова», бессменным владельцем которого был Аберфорт Дамблдор — родной брат Альбуса.

Когда Минерва робко вошла в зал, полный других людей, Альбус представил ее как нового члена «Ордена Феникса».

Из пламенной, но не всегда последовательной речи Альбуса Снейп понял следующее: «Орден Феникса» был создан им еще до того, как он одержал победу над Грин-де-Вальдом, и для борьбы с Темным магом и его последователями.

Теперь же, спустя долгие годы, «Орден» продолжал следить за «Черными псами» — сторонниками заточенного в Нуменгард Грин-де-Вальда.

Цель слежки — защита магических семей Британии от нападения «Псов», охотящихся за редкими магическими артефактами, а также выявление вновь завербованных «Псами» ведьм и колдунов.

Поиск пропавших был скорее сопутствующим явлением, но не основной деятельностью «Ордена».

Усадив МакГонагалл за один из столиков, Альбус представил ей всех присутствующих.

Большинство фамилий были Снейпу знакомы, но были и те, о которых он никогда раньше не слышал.

Августа Лонгботтом тоже была в рядах орденцев и тепло приветствовала свою школьную подругу.

Условия, о которых упоминал неоднократно Дамблдор, были следующими: Минерва, используя свои анимагические навыки, наравне с другими членами «Ордена» будет шпионить за потенциальными сторонниками «Псов» и докладывать все, что узнает, Альбусу.

«Орден» же, в свою очередь, сделает все возможное для того, чтобы найти и освободить Тома Реддла.

А в том, что Реддла похитили именно «Псы», Дамблдор не сомневался: деятельность юноши была тесно связана с редкими артефактами, включая темномагические.

Его знания относительно местонахождения тех или иных предметов или имена их владельцев вполне могли стать поводом для похищения.

Северус нехотя признал, что версия Дамблдора вполне логична, учитывая известные директору факты.

Дамблдор также обмолвился, что «Черные Псы» вскоре после поражения Грин-де-Вальда выбрали себе нового лидера, отличающегося особой жестокостью молодого волшебника, именующего себя Лордом Волдемортом

(скорее всего, эту информацию он озвучил специально для МакГонагалл — остальные были в курсе).

Альбусу было известно и то, что в целях самоутверждения новый лидер «Псов» регулярно устраивал акции устрашения, жертвами которых чаще всего становились семьи маглорожденных или полукровных волшебников.

В живых, как правило, никто из жертв нападения не оставался.

Однако выяснить, кем в действительности является «Лорд», никому пока не удалось.

Именно поэтому выяснение личности и планов «Лорда Псов», как назвал Волдеморта Альбус, было чуть ли не самой насущной проблемой «Ордена».

Закончив своеобразную планерку, Дамблдор расслабился и переключился на светскую беседу с пожилым магом по имени Флимонт Поттер.

Остальные последовали его примеру. И заседание плавно перетекло в дружеское застолье в духе Хогвартса.

Минерва вскоре покинула собрание, вместе с Августой Лонгботтом, в чем ей никто препятствовать не стал.

И, хотя время давно перевалило за полночь, девушки, похоже, спать даже не думали.

Переместившись в гостиничный номер, в котором остановилась МакГонагалл, они продолжили разговаривать за чашкой чая.

Теперь, вдали от шума орденских посиделок, Северус мог их хорошо слышать.

Тема, которую обсуждали две волшебницы, не предназначалась для мужских ушей.

— Не волнуйся, Мин, мы обязательно отыщем Тома, — успокаивала подругу Августа. — И у вас непременно будет нормальная свадьба, надеюсь, что ты меня на нее пригласишь, — подбадривала она.

— Я не знаю, что мне теперь делать? — честно призналась Минерва, ставя на стол полупустую чашку.

— Поработаешь в Хогвартсе, пока идут поиски. В конце концов, ты ведь об этом всегда мечтала.

— А если Дамблдор узнает, что я беременна? — обеспокоенно спросила МакГонагалл. — Он же отправит меня домой, и тогда я ничего не узнаю о Томасе.

— Не узнает, поверь мне, — со знанием дела сообщила Августа.

— То есть как это? — не поверила девушка.

— Ты историю Хогвартса читала?

— Читала.

— Много ли там упоминается о беременных студентках?

— Ни разу.

— А ты всерьез веришь в то, что за тысячу с лишним лет существования школы подобного ни разу не случалось?

— Ну, не знаю. Скорее всего, случалось, — признала МакГонагалл, краснея. — Только я не понимаю, к чему ты клонишь, Августа?

— К тому, что в Хогвартсе есть библиотека. А в библиотеке наверняка найдется масса рецептов того, как надежно скрыть свое интересное положение от любопытных глаз и болтливых языков. — Августа многозначительно кивнула. — А поскольку теперь ты будешь жить в Хогвартсе, библиотека в твоем распоряжении.

— Я обязательно схожу туда в ближайшее время, — воодушевилась Минерва. — Что бы я без тебя делала? Спасибо за совет.

— Всегда пожалуйста. Извини, что спрашиваю, но когда, если не секрет, у тебя срок?

— В начале января.

— Тогда считай, что тебе крупно повезло.

— Это еще почему?

— Потому что это Рождественские каникулы! Ты можешь без проблем взять отпуск на это время. Однако я надеюсь, что счастливого папашу мы найдем раньше.

— Дай-то Бог, — согласилась МакГонагалл.

(13-14 мая 1959, Авт)

* * *

«Не приведи Мерлин!» — подумал Снейп.

Наблюдая за событиями дней давно минувших, Северус вполне осознавал всю опасность той ситуации, в которой оказалась тогда его будущая мать.

Сама же она пока еще не подозревала о том, кем был ее пропавший жених — Том Марволо Реддл.

Она знала его только как лучшего ученика школы, старосту, хорошего друга, умного собеседника, привлекательного и нежного любовника, но убийцу в нем она не видела.

Примечание к части

С Праздником Великой Победы, друзья! С 9 Мая!

Мирного неба всем нам!

Несколько дней подряд Северус Снейп только и делал, что курсировал между аптекой, лабораторией и кабинетом Эдгара Миллса, поставляя тому необходимые зелья.

Благо, количества порт-ключей, предоставленных ему старым другом, вполне хватило бы на то, чтобы перемещаться в госпиталь как на работу.

Отчасти по причине своей загруженности, а отчасти из-за частого пребывания в чужих воспоминаниях, Северус Снейп потерял счет дням.

Время же неминуемо двигалось вперед. Приближался выпускной вечер в школе Чародейства и Волшебства Хогвартс, о чем ранним утром Снейпа уведомила школьная сова с письмом от директора Спраут.

Северус всерьез намеревался, как обычно, проигнорировать приглашение, но письмо от Гарри заставило его передумать.

«Профессор Снейп! Я знаю, что вы не любите праздники, в особенности студенческие, но я очень бы хотел, чтобы мой отец был рядом со мной в день, когда я закончу Хогвартс.

P.S. Гермиона умеет удивлять — скучно не будет, обещаю.

Гарри».

* * *

Северус Снейп сам не понимал до конца, почему письмо от Гарри заставило его передумать, но на выпускной вечер он прибыл, к нескрываемой радости Помоны и Флитвика.

Последний даже похвалил его за хороший вкус, оценивая дорогой костюм и парадную мантию.

Мисс Грейнджер действительно удивила всех.

И этот выпускной обещал быть особенным, но вовсе не потому, что в этом году заканчивал Хогвартс знаменитый Гарри Поттер.

Привыкший к шумным посиделкам в духоте Большого зала, Северус был приятно удивлен, узнав, что мероприятие пройдет на открытом воздухе — на берегу Черного озера.

Сама атмосфера вечера сильно отличалась от той, которая была свойственна всем праздникам, которые проходили при директорстве Дамблдора.

Не было здесь ни яркой мишуры, ни обилия сладостей, ни пафосных речей,

ни восхваления каждого из факультетов, в особенности Гриффиндора.

К слову сказать, на этом выпускном Снейп не увидел даже намека на факультетскую вражду: выпускники разных факультетов сидели бок о бок за одним общим столом.

Парадные мантии и платья девушек также были лишены любого намека на принадлежность к тому или иному Дому.

Родители выпускников и студенты младших курсов сидели здесь же.

Домовые эльфы, не скрывая своей гордости, сновали тут и там, разнося напитки и десерты.

На каждом из них Северус заметил белоснежную униформу с гербом школы.

Флоренц и несколько других кентавров играли на музыкальных инструментах какую-то народную музыку.

Звуки волынки и пан-флейты разносились над озером, делая вечер по-настоящему волшебным.

Время от времени один из выпускников проходил в центр лужайки, где директор вручала ему или ей диплом об окончании школы под дружные аплодисменты всех присутствующих.

Когда солнце зашло, над поляной зажглись многочисленные фонарики и свечи, парящие в воздухе, а еще выше, над всем этим великолепием, горели звезды, но эти звезды не были миражом зачарованного потолка — они были настоящими!

Гарри, облаченный в черную парадную мантию, танцевал с Джинни, а другие девушки смотрели на нее с нескрываемой завистью, даже не догадываясь о том, что Гарри танцует с собственной сестрой.

Северуса вскоре пригласила на танец профессор древних рун Батшеда Бабблинг. И он не возражал.

Гермиона Грейнджер кружилась в танце с Невиллом Лонгботтомом.

А Рональд Уизли обнимал за талию неподражаемую Луну Лавгуд.

Когда танцы закончились, выпускники сели в те самые лодки, которые семь лет назад впервые доставили их к замку Хогвартс, под всеобщие крики радости лодки отчалили от берега, а над Черным озером заискрился многоцветием огней Фейерверк от Братьев Уизли.

Их фирменная буква «В» («W», Авт), парящая над головами сокурсников и преподавателей, постепенно была окружена другими буквами, образующими фразу: «Прощай Хог„В‚артс‘!

И каждый из присутствующих вспомнил веселые проделки близнецов — Фреда и Джорджа. Самого Джорджа нигде не было видно.

Вероятно, он покинул праздник чуть раньше. Парню было невероятно трудно смириться с потерей брата. Очень многие в это вечер прекрасно понимали его, зная, что значит терять близких.

И если бы Северус Снейп не был сейчас так увлечен развернувшимся зрелищем, то наверняка бы заметил, что многие преподаватели плакали, прощаясь с теми, кто был для них семьей на протяжении долгих семи лет и с кем рядом они сражались ради светлого будущего и мирного неба.

Глядя вслед уплывающим лодкам, в одной из которых сидел его сын — Гарри, Северус не замечал того, что и его собственные глаза давно полны слез.

Именно сейчас он наконец-то понял, что счастлив обрести сына в лице этого непутевого мальчишки, так незаметно возмужавшего на его глазах.

* * *

Но Северус Снейп был совершенно не готов к тому, что увидит Гарри Поттера тем же вечером на пороге собственного дома.

В праздничной суете никто даже не вспомнил о том, что возвращаться Герою многих битв было некуда.

— Входи, — сказал ему Северус, подхватывая тяжелый чемодан.

— Как тебе выпускной? — с порога задал вопрос его сын.

— Просто великолепно! — не скрывая эмоций, признался мужчина. — Однако я думаю, что поговорить об этом мы успеем позже. А сейчас — живо в кровать.

Гарри только рассмеялся в ответ, однако спорить не стал и, пожелав Снейпу доброй ночи, поднялся в спальню в сопровождении услужливой Винки.

Стрелки часов, стоящих на каминной полке, приближались к двум часам ночи.

Оставив все текущие дела до утра, Северус Снейп последовал примеру Гарри и вскоре уже крепко спал.

И на этот раз ему снился чудесный праздник на берегу Черного озера.

Время после выпускного, полетело так стремительно, что казалось, будто все дни сливаются в один-единственный день.

Гарри, будучи парнем самостоятельным, периодически отлучался в Лондон по вопросам оценки и продажи дома на Гриммо, 12.

Снейп в то же самое время продолжал изучать и систематизировать воспоминания МакГонагалл, в перерывах варя необходимые снадобья для нее же.

Подобное положение вещей между отцом и сыном, казалось, было странным, если бы речь не шла о Гарри Поттере и Северусе Снейпе, привыкших решать свои проблемы каждый сам по себе.

Тем не менее, Северус частенько стал замечать, что вечерами с тревогой и нетерпением ждет возвращения Гарри.

Чувство это было для Снейпа новым, но оно вносило разнообразие в серые будни мрачного зельевара.

Гарри казался теперь совсем беззаботным, по крайней мере, внешне.

Поводов для ссор у отца и сына пока еще ни разу не возникало.

* * *

Зелья, поставляемые Снейпом для лечения МакГонагалл, продолжали держать ситуацию под контролем и, кроме того, приносили зельевару неплохой доход.

Ряд хрустальных флаконов в лаборатории Северуса постепенно пополнялся все новыми и новыми воспоминаниями, выловленными им из того хаотичного клубка, который ему пришлось распутывать.

В основном они содержали в себе информацию о деятельности «Ордена Феникса», несколько романтических моментов между Минервой и Реддлом, включая и школьные годы.

Однако процесс поисков Тома так и не давал пока никаких результатов.

Все лето 1959 года МакГонагалл шпионила по приказу Дамблдора то за одним, то за другим домом, подслушивала разговоры, подглядывала за подозрительными магами и ведьмами как в Британии, так и за ее пределами.

Вместе с Минервой, умело скрывавшей свою беременность, в операциях участвовала и Августа Лонгботтом, которая, будучи в анимагической форме жабы, была наименее заметна.

Но был среди них и еще один анимаг — Альберт МакКинон, умевший превращаться в серую ворону.

Его участие в вылазках орденцев обычно сводилось к тому, что он сидел на стреме, предупреждая других шпионов в случае опасности или летя за подкреплением, если оно было необходимо.

* * *

Хэллоуин был выбран для очередной операции не случайно: дом, в котором предположительно были расквартированы «Псы» вместе с Волдемортом, был хорошо защищен и в обычные дни — совершенно недоступен для слежки.

В честь Хэллоуинского маскарада хозяин поместья — Уильям Яксли — снял часть защиты с фамильного замка.

Среди обилия прибывавших гостей МакГонагалл, Лонгботтом и МакКинон.в своих звериных обличиях без труда смогли проникнуть на территорию, а затем и в сам замок.

В течение дня ничего необычного в доме Яксли не происходило: типичная костюмированная вечеринка с обилием выпивки и обсуждением светских сплетен.

Минерва наблюдала за происходящим, удобно устроившись в одной из стенных ниш в зале для приемов. В нише стояла огромная безвкусная ваза, в которой почему-то стояло древком вниз несколько потрепанных метел.

Августа, став жабой, скрывалась где-то под широким банкетным столом, чтобы лучше слышать то, о чем говорят присутствующие.

Альберт МакКинон в облике вороны уселся на ветке одного из деревьев, росшего прямо напротив окна.

Возможно, кто-то еще ждал их возвращения за пределами территории поместья, но Снейпу это было не так важно.

Тем временем внимание МакГонагалл привлек один из мужчин, облаченный в черную мантию с капюшоном, почти полностью скрывавшим его лицо: то и дело кто-то из присутствующих в зале подходил к нему с едва заметным поклоном, в то время как сам мужчина в капюшоне кланяться не спешил.

Подобное пренебрежение этикетом могло значить только то, что статус незнакомца позволял ему не склонять головы ни перед кем из гостей, равно как и перед самим хозяином — Уиллом Яксли.

Несмотря на капюшон и обилие скрывающих внешность чар, Северус почему-то почувствовал что-то знакомое в позе и жестах незнакомца.

И сейчас он поставил бы сотню галлеонов на то, что перед ним ни кто иной, как Том Реддл — Лорд Волдеморт, совершенно свободный и окруженный подобострастными единомышленниками.

Казалось, что Минерва, сидя в своем укрытии, тоже что-то почувствовала, потому что резко подалась вперед, чтобы рассмотреть незнакомца лучше.

К несчастью, ваза, стоявшая в нише и нагруженная «букетом» из старых метел, удерживала свое равновесие на честном слове.

Одно неловкое движение маленькой полосатой кошки — и вот уже грандиозная безвкусица дома Яксли летит на каменный пол зала, разбиваясь с характерным звоном.

Кошка, поняв, что осталась без укрытия, сорвалась с места и, подобно серой молнии, умчалась прочь по темным коридорам замка.

Тем не менее, ее присутствие в нише, где стояла ваза, не укрылось от острых глаз человека в капюшоне.

Северус, наблюдавший эту сцену, готов был поклясться, что видел, как на губах Реддла, который, без сомнения, узнал кошку, расплылась предвкушающая улыбка.

Улыбка эта не предвещала ничего хорошего.

* * *

МакГонагалл, которой все же удалось скрыться от возможного преследования, под покровом ночи пробиралась к выходу из замка, вероятно, надеясь на то, что Августе уже удалось выбраться наружу.

И вот уже за углом, прямо по коридору, стала видна заветная дверь.

Однако чуткое кошачье ухо уловило какой-то шум со стороны лестницы, ведущей в подвал замка…

Нервное подергивание хвоста выдавало ее волнение, но вот миг спустя решение уже было принято: кошка свернула в сторону лестницы.

То, что Минерва обнаружила, спустившись в один из винных погребов, заставило Северуса чертыхнуться: посреди подвала в железной клетке сидел отощавший и неоднократно избитый Том Реддл.

Как же Северусу в этот момент захотелось остановить Минерву, кричать и вопить, чтобы она не делала того, что собиралась сделать, но женщина из далекого прошлого все равно не услышала бы его.

Снейпу оставалось только наблюдать, как хитроумная ловушка Волдеморта манит к себе ничего не подозревавшую жертву.

— Том! — воскликнула женщина, подбегая к клетке. — Как я рада, что мы нашли тебя! Как я счастлива, что ты жив…

Том Реддл тут же состроил мученическую гримасу, а затем запел елейным голосом:

— Так ты не одна? Слава Богу! Я так боялся, что больше никогда не увижу тебя, моя кошечка… Это все Волдеморт! Ему нужна была диадема Ровены!

— Тихо, тихо, — прошептала Минерва, осматривая замки на дверцах клетки. — Сейчас я освобожу тебя, мы уйдем отсюда — и ты забудешь все это как страшный сон.

Замки поддались со второй попытки, и вот уже МакГонагалл чуть ли не тащит на себе едва ковыляющего молодого мужчину.

Казалось, Том наслаждался каждым моментом разыгрываемого им спектакля: он делал все, чтобы задержать МакГонагалл в замке как можно дольше и сделать их «побег» наиболее очевидным для хозяина дома, спотыкаясь и театрально постанывая при каждом своем шаге.

Когда до заветной двери оставалось подать рукой, из темноты возникли фигуры людей в серебристых масках и черных мантиях…

Они мгновенно окружили беглецов, и в Тома полетело безвредное «Инкарцеро»: возникшие из воздуха веревки надежно связали руки и ноги «сбежавшего пленника».

Один из «Псов» схватил Реддла за шиворот и потащил его обратно в подвал.

Минерва, прежде чем ее схватили, успела отправить Патронус другим членам Ордена.

И если совсем еще не опытная в боях МакГонагалл посчитала это простой удачей, то Северус увидел в этом тщательно продуманную игру.

Где каждая пешка выполнила свою миссию, прежде чем была съедена.

Как только Патронус сорвался с кончика палочки молодой шпионки, ее бесцеремонно оглушили.

* * *

Том Реддл, лишившийся всех внешних признаков насилия, победно поднимался из подвала, сияя самодовольной улыбкой.

— В клетку эту молодую «львицу»! Вечером у нас найдутся «гладиаторы», чтобы поразвлечься с ней! — Он кивнул в сторону двери. — У нас будут гости! — И Реддл захохотал леденящим душу смехом, от которого кровь застывала в жилах. — Приглашение на «званый ужин» уже отправлено, пора накрывать на стол, господа. — Он шутливо поклонился. — И не забываем про танцы! — продолжая ухмыляться, заявил своим соратникам Волдеморт. — Сегодня в нашем меню будет жареный феникс… — сказал темный маг, уходя прочь.

Люди в мантиях и масках — заняли свои позиции по периметру замка, ожидая прибытия «Ордена». И это была тщательно подготовленная засада…

(31 октября 1959, Авт)

Примечание к части

Понравилось? — нажми кнопку)))) Пусть это станет для автора дополнительным стимулом поскорее написать продолжение))))

Продажа дома на Гриммо заставила Гарри наконец-то понять, почему маги предпочитают не иметь дел с гоблинами, если у них, конечно, есть выбор.

Оценщик имущества, присланный банком «Гринготтс», был чрезвычайно придирчив к мелочам, алчен и совершенно лишен способностей к конструктивному диалогу: Солодук, а именно так звали гоблина, оценивал не только дом, но и каждую мелочь, находящуюся внутри.

Однако попытки гоблина «оценить» Кричера чуть было не кончились началом третьей войны между гоблинами и эльфами-домовиками…

Помимо всего прочего, с учетом стоимости всех тех вещей, которые подлежали оценке, цена дома на Гриммо, 12 выросла до невероятного значения: пять миллионов и четыреста тридцать шесть тысяч золотых галлеонов.

Гарри с ужасом осознал, что дом по такой цене будет не по карману Снейпу, да и что уж говорить — тут даже Люциус Малфой бы разорился!

Причина столь высокой оценки для такого неказистого жилища была в том, что «Гринготтс» получал некоторый процент от суммы сделки. Соответственно, чем дороже продан дом, тем больше получит банк.

К слову, договориться с Солодуком по-хорошему у Гарри не вышло, а орущий рядом Кричер только подливал масла в огонь. Атмосфера накалялась.

В итоге Гарри решил все же не рубить с плеча, а посоветоваться с отцом по данному вопросу.

* * *

Вернувшись домой, а именно так Гарри воспринимал теперь жилище зельевара, он застал Снейпа за работой в лаборатории. Однако работа эта никак не была связана с зельями.

Заметив на столе Снейпа Омут Памяти, Гарри нервно сглотнул.

Он еще помнил тот день, когда без спросу залез в думосброс профессора.

Повторять подобный «подвиг» парень не собирался.

— Привет, что делаешь? — спросил Гарри, входя в лабораторию.

— Добрый вечер. Работаю, — сухо ответил Северус, не глядя на сына. Сейчас он вылавливал из Омута очередной фрагмент. — А как дела с продажей? — поинтересовался мужчина, когда воспоминание наконец-то заняло свое место на полке рядом с другими аналогичными пузырьками.

— Никак! — честно признался Гарри. — Этот чертов оценщик завернул астрономическую сумму! Даже Кричера оценил.

— Сколько они хотят?

— Пять с половиной миллионов.

Услышав это, Снейп присвистнул.

— Попытайся снизить цену дома по максимуму, — предложил зельевар.

— Как? — непонимающе уставился на него Гарри.

— Забери из дома все ценное.

— И куда я все это дену?

— Ну, допустим, библиотеку и эльфа можешь перенести сюда, — ответил Северус. — Остальное можешь закинуть в свой сейф и оставить сестре, если тебе самому это не нужно. В конце концов, стоимость увеличения сейфа в сотни раз меньше той, которую получит банк, если ты оставишь имущество в доме. Если же оценщик упрется — используй «Империус».

— Непростительное? Ты серьезно? — не поверил своим ушам Гарри.

— Гарри, я иногда совсем забываю, что ты вырос среди маглов, — посетовал маг. — «Непростительные» заклинания являются таковыми, только если применяются против человека. Но в отношении гоблинов, троллей, эльфов и прочих магических существ эти заклинания вполне допустимы.

— Так вот почему я еще не в Азкабане, — выдохнул парень под вопросительным взглядом Снейпа. — Мы собирались ограбить «Гринготтс», и, когда один из гоблинов заупрямился, я применил к нему «Империус». Так мы смогли попасть в сейф Лестрейнжей…

— Какого Мерлина вам в нем понадобилось? — удивился Снейп. — Насколько я знаю, меч Гриффиндора уже был у вас.

— Меч-то был, а вот крестраж…

Глаза Северуса расширились от удивления.

— Еще один? Сколько же всего их было?

— А разве Дамблдор не говорил? — удивился Гарри.

— Дамблдор вообще почти ничего не говорил. Он предпочитал «не складывать все яйца в одну корзину.

Особенно в ту, которая болтается на руке Волдеморта».

— Вообще-то, их было шесть.

Я был седьмым.

— Шесть?! — не поверил Северус. — И ты хочешь сказать, что вам удалось всего за год найти и обезвредить их все?

— Как видишь, — улыбнулся Гарри, — но многие из этих предметов были действительно ценными. Жаль, что их теперь нет.

— И что это были за предметы? — полюбопытствовал Снейп.

— Дневник Реддла, кольцо Мраксов с воскрешающим камнем братьев Певерелл… — брови Снейпа поползли вверх, а Гарри продолжал: — …медальон Салазара Слизерина, который носила на шее Амбридж. Диадема Когтевран, спрятанная в Выручай-комнате. Чаша Пенелопы Пуффендуй, которую мы украли в «Гринготтс». Ну и змея — Нагайна, — вспомнил Гарри, — она тоже крестраж,

Северус поежился, вспоминая о встрече с живым крестражем.

— А ты?

— А что я? — переспросил Гарри. — Я был готов умереть. И я умер.

— Но ты здесь. Живой.

— Я думаю, что к этому тоже приложил руку Альбус Дамблдор, — рассмеявшись, заметил Гарри. — Не зря же я встретил ТАМ именно его…

— Ох уж этот Дамблдор, — согласился Снейп.

— А чем ты все-таки занимаешься? — внезапно сменил тему Гарри.

— Варю зелья для госпиталя, — попытался отмахнуться Снейп

— Я не о зельях, ты же знаешь…

— Это сложно объяснить, Гарри, — вздохнул мужчина.

— Ты говоришь как гоблин, — обиделся парень.

— Ну… — Северус не знал, с чего начать. — Я пытаюсь вернуть мадам МакГонагалл в более адекватное состояние.

(О том, что она — его мать, Снейп сознательно умолчал.)

— Так это ее воспоминания ты смотришь каждый день?

— Разумеется. Или ты думаешь, что это я начал страдать старческой забывчивостью? — с напускным возмущением ответил маг.

— Ужин уже на столе, хозяин Снейп, — сообщила внезапно появившаяся Винки.

Ее появление было сейчас как нельзя кстати, потому что избавило Северуса Снейпа от дальнейших объяснений.

Собственно говоря, Северус и сам не очень-то понимал, что будет, когда он просмотрит и разложит по полочкам все фрагменты этой «мозаики».

Зато он точно знал, что без знания всех фактов прошлого вытащить Минерву из ментального ступора ему никак не удастся.

И если Августа Лонгботтом, не будучи менталистом, всерьез считала, что у Снейпа был выбор, то сам Северус отчетливо понимал, что ему в любом случае придется сообщить МакГонагалл правду, которую она когда-то предпочла забыть.

Вопрос был только в том, КАК это сделать?

И ответа на него у Снейпа не было.

Примечание к части

Глава можно сказать — проходная. Кому она покажется скучной — ждем следующую. (она уже в процессе)

В течение следующих нескольких дней Гарри, следуя совету Снейпа, перенес библиотеку Блэков на чердак дома в Тупике Прядильщиков.

Остальные ценности, включая портрет Вальбурги Блэк, были перемещены в расширенный сейф Поттеров в банке «Гринготтс».

Гарри все еще сомневался, стоит ли забирать в дом Снейпа домового эльфа — Кричера, но иных вариантов у парня не было.

Однако, вопреки опасениям, Кричер, прибыв на новое место жительства, вел себя вполне цивилизованно. И Гарри вдруг пришла в голову мысль, что так благотворно на характер старого домовика повлияло присутствие Винки.

«Может, он влюбился?» — думал Гарри, поглядывая на бурную деятельность, разводимую Кричером. Эта мысль развеселила парня.

Что ни говори, а о взаимоотношениях между эльфами Гарри совершенно ничего прежде не знал. Наблюдать за попытками Кричера произвести впечатление на Винки было даже забавно.

Несмотря на все ухищрения национального героя магической Британии, стоимость дома на Гриммо, 12 никак не хотела опускаться ниже миллиона галлеонов.

Гарри даже начал подозревать, что таким замысловатым образом банк пытается получить с него компенсацию за нанесенный во время ограбления ущерб.

Но тут, неожиданно даже для самого Гарри, ему в голову пришла шикарная идея: ПОДАРИТЬ дом Снейпу, а не продавать его.

Услышав об этом, Солодук демонстративно удалился, брюзжа себе под нос что-то о жадности магов и напрасно отнятом времени.

Гоблины «Гринготтса» были явно разочарованы таким поворотом событий, но дарственную оформили по всем правилам, и достаточно быстро.

Гарри наконец-то смог вздохнуть с облегчением и заняться перспективами на ближайшее будущее.

Ему еще предстояло выбрать для себя профессию и место, где он продолжит свое обучение.

Конечно, парню и сейчас уже поступали заманчивые предложения от работодателей, но «выезжать» всю оставшуюся жизнь на своей популярности Гарри был категорически не согласен.

Надо сказать, что выбор у Гарри был огромным.

Несмотря на все его похождения, оценки у знаменитого Гарри Поттера были сравнительно хорошие. А значит, он мог выбирать из большего количества вариантов.

И, к великому разочарованию Рона, Гарри совершенно не хотел быть ни Аврором, ни уж тем более — профессиональным игроком в квиддич.

А чего конкретно он хотел — он пока не знал.

* * *

Визиты Северуса Снейпа в Мунго стали проходить все более и более напряженно.

Миллс готов был запаниковать: время шло, а никаких сдвигов в лечении МакГонагалл не предвиделось.

— Ты же понимаешь, Северус, что любое зелье вызывает привыкание? — взывал к разуму коллеги Эдгар Миллс.

— Понимаю, — соглашался Снейп.

— К тому же оплата лечения… — Миллс нервно потирал свой небритый подбородок. — Меня главный бухгалтер госпиталя скоро, как и обещал, превратит в ночной горшок, а виноват во всем будешь ты, Сев! Я надеялся, что у тебя действительно есть какая-то свежая мысль, которая способна помочь нам. И если я вдруг узнаю, что ты водил меня за нос все это время, Северус Снейп, то нашей дружбе придет конец.

— Хорошо, Эд, я потороплюсь, но от тебя тоже потребуется помощь.

— Какого рода помощь тебе нужна, кроме всего того, что я и так делаю? — недоверчиво спросил Эдгар.

— Найди наиболее безопасный способ, которым можно было бы заменить чужие воспоминания в голове МакГонагалл на её собственные, только не спрашивай, откуда они у меня.

— Спрашивать не буду, но скажи, ради Мерлина, ты уверен, что эти воспоминания действительно принадлежат Минерве?

— Абсолютно.

— Их много?

— Больше сотни, причем промежуток времени, который они воспроизводят, весьма обширен: это почти семнадцать лет жизни.

— Семнадцать лет?! — не поверил доктор Миллс. — Тогда спрашивать тебя о том, почему ты не хочешь применять своё новое заклинание, наверное, не стоит. Я прав?

— У него есть один побочный эффект, — признался Северус, — все вновь присоединенные воспоминания, независимо от их давности, эмоционально воспринимаются как свежие.

— Да, — вздохнул толстяк, — это серьезный недостаток. Но что, если заменять воспоминания по одному?

— Слишком сильный стресс.

— Так мы ее успокоительными зельями напоим. — Эдгар воодушевился и сейчас был полон решимости. — К тому же МакГонагалл здесь под круглосуточным наблюдением.

— Эдгар, я понимаю, что ты уже загорелся этой идеей, но как ты думаешь, Минерва действительно должна переживать подробности плена у Волдеморта снова? — мистер Миллс побледнел, услышав имя побежденного темного мага.

— Прости, Северус, но разве абсолютно все воспоминания за семнадцать лет связаны с пленом?

— С пленом — нет. С Волдемортом — да.

Эдгар побледнел еще больше.

— Ладно, ладно, Снейп, я попытаюсь найти другой способ, но и ты тоже. — Миллс многозначительно приподнял брови. — Отбери те воспоминания, которые не вызовут сильного эмоционального потрясения. В следующий раз мы попробуем твой способ, и если ничего ужасного не произойдет, то пока им и ограничимся.

— Хорошо, я выберу те, которые наиболее безопасны. — Северус уже поднялся с офисного кресла, явно собираясь покинуть госпиталь — Всего доброго, мистер Миллс.

— До встречи, Снейп, — ответил Эдгар. — Но, ради всего святого, где же ты их все же раздобыл?

— Получил в наследство, — усмехнулся Снейп.

— Шутишь, как всегда, — улыбнулся коллега. — Ну да ладно, не хочешь говорить — не говори.

Теперь у Снейпа действительно были проблемы.

* * *

Следующее воспоминание, которое просматривал Северус, явно не могло принадлежать самой МакГонагалл и, скорее всего, было добавлено позже Августой Лонгботтом.

В нем Северус наблюдал, как «Орден Феникса» танцует свой предсмертный танец на «званом ужине» у Темного Лорда.

Один за другим орденцы становились жертвами темных проклятий. Некоторые были убиты, другие — взяты в плен.

И Северус догадывался, почему так произошло: привыкшие бороться с «Псами» Грин-де-Вальда, которые не отличались особо хорошей боевой подготовкой, члены Ордена не были готовы к стратегически продуманной засаде, где численное преимущество уже не играло никакой роли.

Вероятно, именно тогда Дамблдор наконец-то понял, что противостоит он вовсе не «Псам» и что новая страшная угроза пришла в магический мир в лице нового темного мага, обладающего невероятной хитростью, — Лорда Волдеморта.

Поражение было сокрушительным. О том, чтобы вернуться в замок Яксли, не было и речи. К тому же Дамблдор был более чем уверен, что Волдеморт только и ждет того, что орденцы ринутся спасать пленников, даже не зная, живы ли они.

В битве, к несчастью, погиб Альберт МакКинон, и теперь, как понял Снейп, Августа Лонгботтом, оставшись в меньшинстве, уже не могла убедить Дамблдора в том, что разумно было бы хотя бы поставить шпиона вблизи Яксли-Холла.

Но, даже не получив согласия Альбуса, Августа не отступила: и вот уже в воспоминаниях замелькали знакомые очертания замка, покрытые мхом камни, заросли колючего кустарника, люди в масках и черных мантиях.

Через несколько дней маленькой и незаметной жабе удалось пробраться внутрь.

Однако, когда Августа наконец добралась до винного погреба, клетка, где, несомненно, держали пленницу, оказалась пуста.

(5 ноября 1959, Авт)

Перебрав еще с десяток воспоминаний, мало связанных с пленом, Северус Снейп наткнулся на одно воспоминание, которое почти никак не было связано с остальными.

Относилось оно к тому времени, когда МакГонагалл еще работала в Министерстве магии.

Ежедневно в Отдел Магического Правопорядка поступали десятки сообщений о неправомерном использовании магии, пьяных дебошах волшебников в зоне проживания маглов и прочем.

Обычно в случае необходимости на место выезжала дежурная бригада из отдела в сопровождении нескольких авроров.

Минерве МакГонагалл тоже иногда приходилось дежурить. В декабре 1958, в канун Рождества, было как раз ее дежурство.

И все бы ничего, но очередной вызов поступил от очевидца некоего конфликта, разгоревшегося в Принц-кастл.

Дела, затрагивающие древние чистокровные семьи, а в особенности, внутрисемейные конфликты, всегда были непростыми.

Оказавшись на месте происшествия, Минерва застала довольно странную картину: по периметру защитного магического барьера, окружавшего Принц-кастл, бегал перепуганный не на шутку магл, причитавший что-то вроде: «Она ее убьет! Скорее же, скорее…»

В магле Северус, хоть и с трудом, узнал своего приемного отца — Тобиаса Снейпа.

Войдя на территорию, МакГонагалл быстро поняла, что к чему: со второго этажа доносились женские крики, сверкали вспышки заклятий. Несколько оконных стекол были разбиты, кое-где в стенах зияли дыры от «бомбарды».

Превратившись в кошку, Минерва быстро поднялась наверх, за ней следовали авроры.

Представшая картина мало напоминала семейные разборки, какими их привыкли видеть сотрудники Отдела. Это была настоящая дуэль!

Отвлекшаяся при появлении авроров молодая черноволосая девушка пропустила очередной удар.

Заклятие лиловой вспышкой ударило ее в живот, девушка упала навзничь и потеряла сознание.

Как удалось выяснить аврорам, нападавшей была мать девушки — леди Лукреция Мерилин Принц.

Яблоком раздора стало замужество единственной наследницы: мисс Эйлин Лукреция Принц посмела тайком от матери выйти замуж за магла — Тобиаса, тем самым расторгая уже намечавшийся взаимовыгодный союз с Абрахасом Малфоем.

В гневе миссис Принц была страшна!

И на этот раз она чуть не прикончила родную дочь, за что получила крупный штраф и месяц домашнего ареста.

Из соображений безопасности Эйлин Снейп и ее мужа временно поселили в одной из гостиниц на Косой аллее.

Однако в ходе допроса потерпевшей, производимого МакГонагалл, выяснилось нечто такое, что повергло Минерву, да и наблюдавшего за всем этим Снейпа, в ужас: леди Принц не только лишила мисс Эйлин наследства, но и возможности когда-либо в будущем иметь детей.

Именно таким было последствие попавшего в девушку заклятия. Оно было семейным, очень древним и невероятно темным, а потому отменить действие было уже невозможно.

Узнав о том, как именно наказала ее мать, Эйлин пришла в отчаяние.

Минерва, судя по всему, прониклась к девушке симпатией, пообещав помочь ей найти недорогое жилище вдали от родного дома, Принц-кастл, куда Эйлин теперь попасть все равно бы не смогла.

Как понял Северус, именно благодаря МакГонагалл его родители оказались в Тупике Прядильщиков.

Местечко, конечно, было еще то, но, как говорится, дареному гиппогрифу под крыло не заглядывают.

Предоставленное как временная мера, жилье было для молодоженов совершенно бесплатным.

А то, что его родители так и не перебрались со временем в жилище получше, Снейп объяснил для себя только лишь тем, что Тобиас пропивал практически все, что удавалось ему заработать.

Эйлин же так и не приспособилась к жизни в магловском мире и жила отшельницей, изредка продавая те или иные зелья.

Молодожены переехали в Тупик Прядильщиков 28 декабря 1958 года.

* * *

Следующее воспоминание вернуло Северуса в винный подвал Яксли-холла: очнувшаяся в клетке Минерва быстро сообразила, что находится именно там, где она еще совсем недавно нашла Тома Реддла.

Осмотревшись вокруг, МакГонагалл поняла, что клетка в подвале только одна.

Где сейчас был Том и что с ним стало, она знать не могла.

Волшебную палочку и теплую мантию у нее забрали. Но никаких физических повреждений женщина на себе не заметила.

Чары, скрывавшие беременность, пока работали безупречно.

А насколько Минерва знала, обнаружить или снять их было бы достаточно сложно.

Определить время суток не представлялось возможным: в подвале не было окон.

Один-единственный факел у входа освещал помещение тусклым неровным светом.

Тишина казалась абсолютной.

Скорее всего, дело было в заглушающих чарах.

Сколько времени прошло с момента освобождения Реддла, Северус точно определить не мог. Возможно, не одни сутки, поскольку отсутствие воды и пищи успело сказаться на внешнем виде пленницы.

Несколько раз МакГонагалл пыталась уснуть, но сон этот был беспокойным и недолгим.

И, когда даже Снейп уже готов был думать, что о Минерве просто предпочли забыть, дверь, ведущая в подвал, с тихим скрипом впустила внутрь одного из «Псов».

Крупный мужчина, лицо которого скрывала маска, наложил на МакГонагалл связывающее заклятие и, открыв клетку, небрежно поволок ее наверх, словно мешок с соломой.

Вскоре МакГонагалл, а вместе с ней и Снейп, очутилась в центре банкетного зала: по периметру стояли длинные столы из темного дерева, богато украшенные резьбой.

За столами сидело около сотни людей в масках. И если на большинстве присутствующих маски были из серебра, то человек, сидевший прямо напротив Минервы в высоком вычурном кресле, был одет в маску из золота.

— Добро пожаловать на «званый ужин», моя милая кошечка, — со злой иронией протянул человек в золотой маске. — Только вот я еще не определился с меню: то ли сначала тебя угостить, то ли тобой угостить кого-то.

На лице Минервы Северус увидел бурю эмоций: без сомнений, она узнала Тома Реддла.

И сейчас в ее душе любовь и ненависть, облегчение от того, что он жив, и неверие в то, что это действительно он, — все смешалось.

— Я смотрю, — снова обратился Реддл к МакГонагалл, — ты не слишком долго скучала в моё отсутствие.

— Том, но я думала… — наконец обрела дар речи женщина.

— Ты думала? — переспросил он, подходя ближе. — Не знал, что ты умеешь...

Из глаз Минервы хлынули слезы.

— Но, Том, как же так? Как же свадьба? Я искала тебя все это время, — захлебываясь слезами, шептала она, глядя в его глаза.

— Не называй меня «Том», киска! Отныне для тебя и всех прочих я — Лорд Волдеморт!

Сидевшие вокруг «Псы» одобрительно зааплодировали.

— Тихо! — рявкнул Том, лицо которого было теперь всего в нескольких дюймах от лица связанной пленницы.

— Ты говоришь, что искала меня? Искала?! — Он сделал многозначительную паузу. — И именно поэтому шпионила за мной вместе с кодлой дрессированных малолеток Доброго Дедушки Дамблдора, так?

Минерва опустила глаза, не желая больше смотреть на Тома.

— Молчишь? Что ж, ты все правильно сделала, дорогуша. — Он наклонился к ее уху, так что слышать его могла теперь только Минерва. — Благодаря твоему Патронусу мне удалось заманить сюда и перебить половину директорских пешек.

МакГонагалл всхлипнула.

— Я знал! Я заранее знал, что, если со мной что-то случится, ты побежишь к Дамблдору. И я был прав. Так вот, запомни, киска: я не собирался жениться на тебе. Мне даже спать с тобой было мерзко, но было нужно, чтоб ты поверила… в мои… чувства, — почти перешел на парселтанг Реддл. — И ты поверила! Однако я оставил у тебя одну вещь… которую хочу вернуть, — сказав это, он снял с пальца МакГонагалл кольцо с черным камнем. Сама девушка стояла сейчас совершенно неподвижно, прикрыв глаза, ее бил сильный озноб.

Снейпу показалось, что она сейчас потеряет сознание.

— Но я вижу, что тебе скучно, дорогуша! — неожиданно весело и громко сказал Волдеморт. — Сейчас мы это исправим, — добавил Реддл, снимая с себя маску и отбрасывая ее прочь.

От его предвкушающего тона у Снейпа по спине побежали мурашки.

Как в замедленной съемке, Северус наблюдал за тем, как Том Реддл снимает путы с пленницы невербальным «Фините», а через секунду, не опуская палочки, произносит «Круцио»…

Но ничего не происходит.

Том Реддл, глядя в глаза МакГонагалл, повторяет: «Круцио! Круцио! Кру-ци-о!!!» — и снова ничего не происходит.

Все это, наконец, приводит Лорда в бешенство: соскочив со своего импровизированного трона, он, словно ягуар, бросается к Минерве.

Несколько раз обойдя вокруг скованной страхом жертвы, он взмахивает палочкой.

Слепая ярость на его лице сменяется вдруг любопытством.

— Я чую на тебе чужую магию, — прошипел он, снова обходя ее сзади. — Ты что-то скрываеш-ш-шь? Скаж-ж-жи мне…

— Нет, — одними губами ответила ему МакГонагалл.

— Что ж-ж-ж, я все равно узнаю. Так даже интерессснее… — сказав это, Лорд снова отступил к своему пьедисталу. — МакНэйр!

Слева от него за одним из столов поднялся крупный мужчина и, миновав стол, выступил вперед:

— Слушаю, мой Лорд, — поклонился тот, кого звали МакНэйром.

— Я хочу, чтобы ты как следует проучил шпионку.

Дважды повторять вассалу не пришлось — сильнейшее «Круцио» ударило Минерву в грудь, вслед за первым последовало второе и третье пыточное…

Однако игра вскоре наскучила Лорду, поскольку Минерва сорвала голос, и ее крики стали почти не слышны.

— Довольно, — подойдя к свернувшейся на полу женщине, Реддл небрежным движением ноги перевернул ее на спину, чтобы самому видеть отчаянную мольбу в глазах.

— А вот теперь, киска, я узнаю все, что пожелаю… «Легилименс!»

Без сомнения, Реддлу удалось, сломав барьеры, проникнуть в сознание измученной пытками женщины.

Но, судя по недовольной гримасе, исказившей его лицо, Лорд не был доволен увиденным.

— Любовь… — брезгливо поморщился он. — Добрый Дедушка Дамблдор всегда говорил, что «Любовь — это великая сила». Я думаю, настала пора узнать всю силу любви, киска… По моим расчетам, — как бы между делом говорил Том, любуясь кольцом, украшавшим теперь его собственный палец, — великая сила способна причинять великую боль… Вот это мы и проверим, киска. «Империо». Встань.

МакГонагалл подчинилась, хотя ноги у нее дрожали.

— Скажи, ты любишь меня, Минерва?

Женщина молчала.

— СКАЖИ, ЧТО ТЫ МЕНЯ ЛЮБИШЬ! — завопил Волдеморт, кружа по залу.

— Люблю тебя… — осипшим голосом прошептала МакГонагалл.

— Хорошо, — смягчился Реддл.

— Тогда подойди и поцелуй меня.

Минерва, покорная, как кукла, подошла к своему мучителю и на глазах у всех его верноподданных нежно поцеловала.

Реддл оттолкнул ее.

— Завтра мы еще поиграем, а сегодня я устал от тебя. «Обливиэйт!»

Взгляд женщины расфокусировался, когда ее снова связали и потащили обратно в подвал. 

Она уже не помнила того, что Том Реддл свободен, что он и есть Лорд Волдеморт. Она узнает об этом завтра. Снова…

(3 ноября 1959, Авт.)

Эти игры, которыми развлекал себя Том Реддл, продолжались несколько дней подряд с небольшими вариациями. Тома неимоверно забавляло то смятение и разочарование, которое он видел в глазах своей пленницы.

Иногда память Минерве стирали по несколько раз в день, но эта процедура с каждым разом была все менее эффективна.

Все это время «игрушке» Темного Лорда не давали ни воды, ни пищи, отчего к концу третьего дня она уже вяло реагировала на все те издевательства, которым Волдеморт ее подвергал.

Влезать в сознание жертвы, используя легилименцию, Том считал совершенно бесполезным делом, справедливо полагая, что после нескольких заклятий забвения подряд в голове МакГонагалл он не обнаружит ничего стоящего.

Возможно, именно этот факт уберег от смерти и саму Минерву, и ребенка, который вскоре должен был у нее родиться.

Она не думала о ребенке, всеми силами отбрасывая эти мысли в глубину сознания, прекрасно понимая, что человек, который, еще учась в школе, не дрогнув убил собственноручно всех своих родственников, ни секунды не раздумывая убьет и ее, как только узнает, что у МакГонагалл есть то, что может иметь над ним власть.

Минерва боялась, что когда магия в ней истощится от недоедания и пыток, то спадет наложенное скрывающее заклятие, и тогда шансов на то, чтобы выжить, у нее и ребенка не останется.

Реддл видел этот страх. Чувствовал его, как чувствуют это хищники, загнавшие свою добычу в угол, и ему это нравилось.

Когда после очередной порции «Круцио» МакГонагалл как тряпичную куклу приволокли обратно в винный погреб и заперли в железной клетке, в подвале уже была Августа Лонгботтом: маленькая пятнистая жаба пряталась между бочонками вина.

Приспешник Волдеморта, которому было поручено «увести» МакГонагалл в подвал, был большим любителем выпивки и всегда охотно соглашался прогуляться до винного погреба, прихватывая на обратном пути пару-тройку бутылок вина из запасов Уилла Яксли.

Именно он, затаскивая Минерву в клетку, выронил полупустую бутылку из-под шотландского виски.

Когда слуга Лорда ушел, нагруженный несколькими бутылками вина, Августа пробралась между прутьями клетки.

Приняв свой человеческий вид, Августа подняла с пола бутылку из-под виски. Едва слышное «Агуаменти» — и вот уже бутыль полна воды.

Кое-как приведя в чувство Минерву и дав ей напиться, женщина наскоро залечила те повреждения, которые та успела получить за минувшие несколько дней.

Однако диагностические чары показали, что МакГонагалл вряд ли переживет без потерь еще одну такую аудиенцию у Волдеморта.

Еще больше опасений вызвало у Августы эмоциональное состояние подруги.

Пережитый стресс и несколько «Обливиэйт» подряд сильно пошатнули психику молодой женщины.

Более или менее придя в себя, МакГонагалл рассказала Августе о том, что Лорд Волдеморт — не кто иной, как ее «пропавший» жених Том Марволо Реддл, в прошлом лучший ученик и староста Хогвартса. А еще — отец ее ребенка и убийца собственного отца.

Понимая, что любые воспоминания о Реддле причиняют Минерве боль не хуже, чем Круциатус, Августа рискнула предложить подруге радикальный выход.

— Ты должна забыть о нем! — говорила Августа, набрасывая на плечи Минервы свою мантию и накладывая согревающие чары.

— А как же ребенок? Когда он родится, Том легко вычислит, что ребенок его, и убьет нас, — с ужасом отвечала женщина.

— Не вычислит, — успокаивала Августа. — Только слушай меня внимательно: сейчас ты постараешься вспомнить все, что связывает тебя с мужчиной по имени Том Реддл.

— Но я не могу, — всхлипнула Минерва, — не хочу вспоминать.

— Вот, именно поэтому ты все это и должна сейчас вспомнить, чтобы потом навсегда забыть о нем.

— Но как?

— Мы извлечем все твои воспоминания о нем и спрячем их так хорошо, что Волдеморт никогда больше не сможет причинить тебе боль.

— Хорошо.

Вылив остатки воды, Августа вложила в руку Минервы бутылку из-под виски. А затем отдала ей свою волшебную палочку.

— Давай…

— Не могу!

— Ты сможешь! — строго сказала Августа. — От этого зависит жизнь твоего ребенка и твоя собственная.

За следующим действом Снейп наблюдал завороженно, как будто бы именно сейчас до конца осознав всю трагичность и непоправимость происходящего.

Именно сейчас его еще не начавшаяся тогда жизнь в корне изменила свой ход.

Одна за другой серебристые нити воспоминаний заполняли собой малоподходящий для этих целей сосуд. Процедура длилась достаточно долго, и к концу Минерва была настолько обессилена, что едва не теряла сознание при каждом извлечении фрагмента памяти.

Но то, что она сделала потом, Снейп посчитал полным безумием: приложив палочку к своему виску, Минерва произнесла: «Обливиэйт».

Не успевшая ничего предпринять Августа тут же выхватила свою палочку и бутыль с воспоминаниями из рук МакГонагалл, но было поздно.

— Когда мы выберемся отсюда, — без тени эмоций сказала Минерва, — ты расскажешь мне то, что мне необходимо знать, а сейчас давай подумаем о том, как нам отсюда выйти.

Убедившись, что Минерва забыла всё, что связывало ее с Реддлом, Августа успокоилась, однако тот факт, что вместе с этим женщина забыла о том, что ждет ребенка, мог стать проблемой.

Тем не менее, в сложившейся ситуации Августа посчитала, что все не так уж плохо.

На их удачу, любитель выпивки, сопроводивший пленницу в ее каземат, не слишком беспокоился о сигнальных или запирающих чарах, больше думая о том, какой сорт вина ему выбрать.

Глубокой ночью, когда в зале приемов наверху воцарилась тишина и ничьих шагов в холле не было слышно, Августа рискнула.

Открыв дверь несложным заклинанием, она пробралась наверх. Миновав лестницу, Августа проверила на наличие защиты входную дверь. Как она и ожидала, вход был закрыт таким количеством темномагических заклинаний, что для того, чтобы их все снять, понадобилась бы неделя.

Пройдя вдоль окон, выходящих во двор, Августа проверила и их, но результат был тем же.

Входить в какие-либо незнакомые помещения женщина не рискнула.

Вернувшись в подвал, она сообщила подруге о своих неутешительных выводах.

— Через парадную дверь и окна нам выйти никак не получится, — вздохнула Августа.

— Проверь здесь, — посоветовала Минерва, — насколько я знаю, это винный погреб, а их обычно делают не в глубоких подвалах, а в цоколе. Здесь может быть окно или вентиляционная шахта.

После нескольких неудачных попыток Августе Лонгботтом наконец-то улыбнулась удача: за одним из бочонков с вином скрывалось забитое досками маленькое окошко.

Снаружи окно закрывали толстые прутья кованой решетки, стилизованной под лианы дьявольских силков.

Поначалу Августа опасалась, что Минерва, даже приняв анимагическую форму, не пройдет между витыми прутьями решетки. Однако, когда Минерва, используя палочку подруги, превратилась в кошку, сомнения рассеялись: полосатая кошка — была тощей и облезлой.

Ребра и позвонки выступали грубым рельефом, несмотря на мех, придавая животному неопрятный вид.

Августа также превратилась обратно в жабу. Осторожно схватив ядовитую амфибию зубами за лапку, Минерва протиснулась между прутьями, и, радуясь тому, что у нее четыре лапы, кошка бросилась бежать по направлению к границе территории Яксли-Холла.

МакГонагалл была уверена в том, что защитные чары замка засекли их перемещение за границу территории, но выбора у нее уже не было.

Яксли-Холл был окружен лесистыми холмами и удален от других волшебных и магловских поселений на приличное расстояние.

В этом районе Шотландии снег выпадал рано, особенно в горных районах.

Бежать, даже по неглубоким сугробам, через лес было трудно: кошачьи лапы тонули в снегу, не находя опоры.

Когда Минерва очутилась на небольшой, освещенной лунным светом лесной поляне, силы покинули ее.

Августа Лонгботтом, став человеком, аппарировала в Хогсмид с полуживой кошкой, спрятанной под мантию.

Они были живы. И на свободе. Это было сейчас самым главным.

(6 ноября 1959, Авт.)

Примечание к части

Не Бечено!

Северус Снейп, наблюдавший за их побегом через Омут Памяти, всерьез опасался, что Волдеморт обязательно попытается выследить МакГонагалл и убить ее, прежде чем та успеет передать Дамблдору сведенья о том, кто он такой.

А еще он был уверен, что, попади сейчас Минерва прямиком к Дамблдору, скрыть свою беременность, как и факт извлечения воспоминаний, у нее не получится.

Когда Северус понял, что Августа Лонгботтом не собирается мчаться прямиком к директору, он вздохнул с облегчением.

Из Хогсмида, воспользовавшись камином в баре «Три Метлы», Августа переместилась вместе со своей ношей в особняк Спенсеров, где Снейпу уже приходилось бывать.

Мужа Августы, — а Северус давно приметил кольцо на руке женщины, — дома не оказалось.

Положив кошку на один из диванов в гостиной, Августа произнесла заклинание, снимавшее с волшебницы анимагические чары.

Измотанная пленом и побегом из замка Яксли, Минерва МакГонагалл крепко спала.

Будить ее сейчас хозяйка поместья не собиралась.

Пока Минерва спала, Августа дополнила бутыль собственными воспоминаниями, которые, по ее мнению, не должны были попасть в руки ни к Тому Реддлу, ни к Дамблдору.

Вызвав одного из домовых эльфов, женщина приказала ему спрятать бутыль и охранять ее даже ценой собственной жизни.

Эльф исчез, обнимая бутыль как самое великое сокровище.

Минерва МакГонагалл спала достаточно долго. Когда она проснулась, был уже полдень следующего дня.

Августа была здесь же. На столике в гостиной Минерву уже ждал легкий завтрак. На который она набросилась, словно львица — на антилопу.

— Ешь помедленнее, — посоветовала ей подруга, но оголодавшая в подвале Яксли-Холла МакГонагалл словно не слышала ее, набивая рот и проглатывая пищу, забыв ее прожевать.

Наконец, Августа не выдержала и решительно отодвинула от нее тарелку.

— Тебе плохо будет!

— Не будет, — протестовала Минерва, придвигая тарелку с овсянкой обратно, но, не успела она съесть и половины, как у нее скрутило живот. — Ты была права, — пропыхтела она, согнувшись пополам, — не стоило, мне есть так быстро.

Но, увидев тень паники в глазах подруги, МакГонагалл, забеспокоилась:

— В чем дело?

— Ну-ка ложись в постель, немедленно, — не терпящим возражения тоном сказала Августа, подавая руку все еще очень слабой подруге.

Кое-как добравшись до ближайшей спальни, Минерва снова спросила: «В чем дело?» — но Августа не торопилась отвечать на этот вопрос. Вместо этого она принесла какое-то зелье и заставила Минерву его выпить.

— Отпустило? — спустя пару минут спросила Августа.

— Да, — ответила ей подруга, все еще не понимая, чем вызвано беспокойство Августы. — Это просто желудок заболел— давно ничего не ела.

— Минерва, мне нужно с тобой серьезно поговорить. — Августа присела на кровать рядом с освобожденной пленницей.

— Хорошо, — немного обеспокоенно согласилась та.

— Как много ты помнишь о том, что было в замке Яксли?

— Ну, там был Волдеморт и еще очень много людей в масках — они поймали меня, когда мы шпионили за домом вместе с тобой и Альбертом МакКиноном.

— Что спрашивал у тебя Волдеморт, когда тебя приводили в зал? — Августа понимала, что сейчас поступает достаточно жестоко, заставляя бедную женщину снова вспоминать пройденные ею круги ада.

— Я… — Минерва всхлипнула. — Я не помню, ничего не помню. Он делал мне больно и смеялся. А еще он говорил, что я что-то скрываю и должна все ему рассказать… — договорив, МакГонагалл разрыдалась. Августа обняла ее, ощущая, как тело девушки сотрясается от беззвучных рыданий.

Но все же она задала следующий вопрос:

— Ты помнишь, как он выглядел?

— Нет, — сквозь слезы проговорила Минерва. — На нем маска была. Я не хочу об этом говорить! Не хочу!

— Хорошо. Мы не будем об этом говорить, — согласилась Августа. — Давай поговорим о чем-нибудь другом. Ты помнишь, как впервые пришла в Орден Феникса?

— Конечно. Меня уволили из Министерства за то, что я повздорила с Грюмом, а Дамблдор предложил мне место ассистентки в Хогвартсе и пригласил на встречу, где я узнала про Орден, — казалось, Минерва начала успокаиваться, и ее голос теперь звучал более твердо.

— А что было в апреле, ты помнишь?

— В апреле? — Минерва на секунду задумалась. — Ах, да! В апреле произошел странный случай: нас вызвали по поводу ограбления магазина «Горбин и Бэркес», а потом оказалось, что это чья-то неудачная шутка. В магазине ничего не пропало. Именно из-за этого я поссорилась с Грюмом — он решил, что я сама все это подстроила… бред, да?

— Да. Дядя Аластор бывает крайне непоследователен в своих умозаключениях, — согласилась Августа.

— Ой, прости, я совсем забыла, что он твой дядя, — смутилась Минерва.

— Ничего. Как ты себя чувствуешь?

— Есть хочу.

— Я попрошу Тикси принести тебе горячего чая с молоком.

— И булочку.

— Хорошо, но только одну. И пообещай мне, что ты не будешь проглатывать ее целиком.

— Слушаюсь, капитан, — улыбнулась Минерва, и от души у Снейпа немного отлегло.

Допив чай, принесенный эльфом, Минерва совсем расслабилась, чего нельзя было сказать об Августе, которая совершенно не представляла, как начать разговор о беременности, и главное — что сказать об отце ребенка.

— Минни, а тебе не кажется, что ты забыла что-то очень важное? — издалека начала Августа, пока Минерва, уютно устроившись перед зеркалом, пыталась расчесать свои длинные, цвета воронова крыла волосы.

— Нет, не кажется, — ответила та. — Хотя меня и удивляет тот факт, что ты перенесла меня сюда и до сих пор не уведомила директора о том, что со мной все в порядке.

— Значит, ты совсем ничего не помнишь? — грустно сказала Августа.

— Ты о чем, в конце концов, не пойму? — Минерва резко развернулась, вглядываясь в карие глаза подруги.

— Я о твоем ребенке, — спокойно ответила Августа.

— О каком еще ребенке? — непонимающе переспросила девушка.

— Который скоро у тебя родится.

— Как он может у меня родиться, если я не беременна? — рассмеялась Минерва.

— Еще как беременна, — попыталась убедить ее подруга.

— Знаешь, Августа, я иногда совсем не понимаю твоих шуток, — перешла в наступление МакГонагалл. — К твоему сведению, у беременности есть некоторые внешние признаки, которые сложно не заметить.

— А к твоему сведенью, — парировала Августа, — у тебя были причины скрывать свое положение.

Сказав это, миссис Лонгботтом взяла волшебную палочку и нараспев зачитала длинное замысловатое заклинание, обходя вокруг стула, на котором сидела Минерва МакГонагалл, после третьего круга она направила палочку на живот своей подруги.

Встав перед зеркалом, Минерва не сразу поверила в то, что увидела там: потому что при общей худобе после плена у нее был достаточно большой живот, не оставлявший сомнения в том, что она действительно беременна. И к тому же срок был уже большой.

— И кто же отец ребенка? — опустившись обратно на стул, спросила Минерва.

— Понятия не имею. Ты об этом никому не рассказывала.

— И как я это объясняла?

— Ты говорила, что этот человек убьет тебя и ребенка, если узнает о его существовании.

— И зачем же отцу убивать своего ребенка?

— Может, потому что он примкнул к «Черным псам»? А может, потому что он уже женат? Я не знаю, Минни, не знаю.

— Как ты думаешь, я любила его? — очень тихо спросила Минерва, осторожно положив руку себе на живот.

— Ты его любила. А он тебя — использовал. И бросил, как только получил нужную ему информацию, насколько я знаю, — это было как-то связано с твоей работой в Министерстве.

— А мои родители знают?

— Кроме меня никто не знает, даже Дамблдор.

— И поэтому ты переместила меня сюда?

— Да.

— Когда должен родиться ребенок? — Настроение у МакГонагалл было сейчас таким, как будто завтра ее поведут на эшафот, как Марию Антуанетту.

— В начале января, — видя замешательство Минервы, Августа набралась решимости: — Послушай меня внимательно, — начала она, — когда ты пришла ко мне в мае с этой новостью, ты говорила, что это вопрос жизни и смерти! И я тебе верю. Поэтому сейчас, ради твоего собственного блага, тебе лучше не знать и не искать отца ребенка. Он очень опасен. Он убил всех своих родственников, и я сомневаюсь, что поступит с тобой как-то иначе.

Все, что от тебя сейчас требуется, — это не допустить, чтобы кто-то узнал о твоем положении. Ни Дамблдор, ни колдомедики из Мунго, ни твои родители — ни одна живая душа! Иначе вы умрете, рано или поздно. И... — Августа глубоко вздохнула, собираясь с духом, чтобы сказать то, что она собиралась сказать. — Я бы на твоем месте, попыталась найти для малыша приемную семью. Ты все равно не сможешь всю жизнь прятать его.

Минерва молчала.

— К тому же он будет незаконнорожденным, и ты рискуешь потерять работу в Хогвартсе, потерять всё… Если ты мне не веришь, пойдем, — позвала Августа, таща за руку вяло упиравшуюся Минерву.

В кабинете, куда привела подругу миссис Лонгботтом, она достала из шкафчика Омут Памяти.

Поставив его на стол, она извлекла из своей головы всего одно воспоминание.

У Северуса в этот момент произошел эффект Дежа Вю, ибо Августа показывала Минерве, как та, сидя в железной клетке в подвале Яксли-Холла, сама извлекает свои воспоминания, а затем стирает себе память.

— И где все эти воспоминания? — спросила Минерва, едва вынырнув из Омута.

— Они в надежном месте.

— Значит, когда война закончится, я смогу все вспомнить?

— Конечно.

— И я смогу показать их своему ребенку?

— Возможно. Если ты этого захочешь.

МакГонагалл облегченно вздохнула.

Когда, проведя несколько диагностических тестов, Августа убедилась в том, что с ребенком Минервы все в полном порядке, она снова наложила на МакГонагалл скрывающие чары.

— Но учти: за несколько часов до родов чары спадут. Предположительный срок у тебя 2 января, так что лучше тебе заранее позаботиться о том, чтобы тебя не раскрыли, — предупредила Августа.

— А что мы скажем Дамблдору?

— Дамблдор — хороший легилимент, врать ему бесполезно, так что лучше договоримся так: сейчас ты сядешь и напишешь письмо, в котором укажешь то, что считаешь действительно важным, а воспоминания о твоем пребывании здесь мы уберем, как и те, другие.

Собравшись с мыслями, Минерва села писать письмо самой себе, содержимое этого письма осталось тайной как для Августы, так и для Северуса, потому что МакГонагалл заколдовала чернила, сделав их невидимыми.

Запечатав конверт, она трансфигурировала письмо в небольшую брошь с кельтским орнаментом, заколов ее на воротничке своего платья.

— Напомнишь мне потом расколдовать ее?

Минерва вернула волшебную палочку Августе. Ее собственная палочка осталась у Волдеморта.

Домовой эльф, которому было поручено охранять ёмкость с воспоминаниями, явился на зов вместе с бутылкой.

Открутив крышку, Августа взволнованно спросила Минерву:

— Ты готова?

— Да.

— Выбери день, который будет последим из оставленных тебе воспоминаний.

— Выпускной в Хогвартсе.

— Сосредоточься на этом дне. Сейчас я применю легилименцию с отсечением остальных воспоминаний — будет больно.

— А нельзя использовать «Обливиэйт»? — с надеждой спросила Минерва.

— Нельзя. Любой «Обливиэйт» при желании можно снять, а тебе ведь не нужно, чтобы это произошло. Ты член Ордена, и то, что ты попала в плен, — далеко не единственная опасность, которая может тебя подстерегать.

— Я согласна.

— Легилименс!

Минерва вскрикнула, и спустя пару минуть достаточно большая лента воспоминаний опустилась в бутылку, заполняя ее на две трети. Августа закрыла ее и передала эльфу.

— Что это ты делаешь? — спросила пришедшая в себя Минерва.

— Ничего особенного.

— Мы где?

— Нигде.

Взяв растерянную подругу за руку, Августа аппарировала к границам Хогвартса, пообещав себе, что обязательно позаботится о том, чтобы Минерва МакГонагалл однажды вспомнила все, что сегодня предпочла забыть.

Дамблдор, Флитвик и Хуч появились через пару минут после того, как Августа отправила за ними свой Патронус — жабу.

Минерва была явно не в себе после извлечения воспоминаний: попытки Дамблдора выяснить кто же такой «Лорд Волдеморт», ничего не дали. А сама Августа вовремя подкинула старому колдуну воспоминание о том, как МакГонагалл стирает себе память.

Минерву напоили всевозможными зельями и отправили отдыхать. После смерти Альберта МакКинона Дамблдор взял на себя проведение уроков по трансфигурации, но он очень надеялся, что вскоре сможет переложить эти обязанности на новую ассистентку.

Однако помимо гибели МакКинона было еще одно событие, о котором МакГонагалл пока не знала и которое должно было изменить ее судьбу: в ночь с 6 на 7 ноября, после того, как они сбежали, банда «Черных псов» совершила нападение на дом Роберта и Изабель МакГонагалл — родителей Минервы. Дом был полностью разрушен, но тел в нем обнаружено не было. И, возможно, еще оставалась слабая надежда на то, что они живы.

Примечание к части

Не Бечено!

Северус Снейп, подгоняемый дотошным Миллсом, торопился поскорее закончить разбор и сортировку воспоминаний.

Навскидку, за пару дней он бы со всем этим управился, но его планам не суждено было сбыться.

В один погожий летний вечер на пороге дома в Тупике появилась неожиданная гостья — Джинни Уизли. Судя по реакции Гарри, он о предстоящем визите сестры ничего не знал и был растерян.

Джинни тоже не ожидала увидеть Поттера в доме профессора Снейпа, но лишних вопросов задавать с порога не стала.

— Добрый вечер, профессор Снейп, — поздоровалась девушка без намека на робость. — Я хотела бы поговорить с вами, если у вас найдется для этого время.

— Входите, мисс Поттер, — устало ответил Северус, всматриваясь в черты бывшей ученицы: «И почему я раньше не замечал ее сходства с Лили?» — думал он.

Однако, встретившись взглядом с юной гостьей, Снейп испытал неприятное чувство Дежа Вю: самоуверенный взгляд карих глаз был точь-в-точь как у Джеймса Поттера, и именно это не давало Снейпу ассоциировать Джинни с Лили.

— Винки! — позвал Северус. На зов явилась чересчур довольная домовушка, и почему-то в компании Кричера.

Оценив эту «картину маслом», Снейп, наконец, произнес:

— Накрывайте на стол, бездельники, у нас гости.

Дважды повторять эльфам не пришлось.

Через пару минут на столе стоял горячий чай и всевозможная выпечка. К слову, с появлением в доме Кричера меню стало более изысканным и разнообразным.

Джинни без раздумий приняла приглашение профессора выпить с ним и Гарри чаю, но ее острый взгляд то и дело красноречиво давал понять Гарри, что она ждет объяснений.

Молчание прервал сам Снейп:

— Так о чем вы хотели поговорить со мной, мисс Поттер? — спросил Северус, делая акцент на фамилии "Поттер".

— Я хотела спросить вас, сэр, как так получилось, что вы оказались в доме моих родителей сразу же после трагедии? Насколько я знаю, вы не ладили с мистером Поттером. — Ее короткий взгляд в сторону Гарри дал понять Снейпу, что информацию слил девушке именно он.

— Все очень просто, мисс, — начал импровизацию Северус, — я не ладил с Джеймсом Поттером, но при этом всегда любил Лили Поттер, которую знал с детства, еще до ее свадьбы с Поттером.

К слову, свадьба с Джеймсом была навязана Лили с подачи Альбуса Дамблдора. В годы учебы, насколько я знаю, Лили терпеть не могла Джеймса и его дружков.

— Вы приходили к ней? — спросила удивленная откровенностью Снейпа Джинни.

— Я пришел за своим сыном — Гарри.

Сам Гарри, услышав это, уронил на стол чайную ложку, перепачкав скатерть джемом. Джинни молчала.

— Да, сюрпризы в родословной ждали не только вас, Джеральдин, — Гарри тоже совсем недавно узнал, что он мой сын. Поэтому сейчас живет у меня. Так что он ваш сводный брат.

Гарри внимательно слушал Снейпа, не очень понимая, зачем тот рассказывает все это Джинни.

— Однако, когда я прибыл к дому Поттеров, — продолжил рассказ Снейп, — Гарри там уже не было. Услышав в небе рев мотора, я подумал, что Гарри забрал его крестный — Сириус Блэк, но мне бы и в голову не пришло, что это Хагрид по поручению Дамблдора увез моего сына к сестре Лили — магле. — Северус на секунду прервался, сделав большой глоток чая, а затем продолжил: — Я хотел попрощаться с Лили. Но, войдя в дом, с удивлением обнаружил там еще одного ребенка. Совсем маленького. Это были вы, мисс Поттер. Ваша кроватка стояла в другой комнате, и на ней стояли заглушающие чары, именно поэтому вас никто не нашел. Вероятно, о вашем рождении не знал даже Альбус, иначе бы он позаботился о том, чтобы отправить вас в приют, как обычно поступают в таких случаях.

Джинни глубоко вздохнула.

— А почему вы так не поступили?

— Потому что приют — худшее, что может произойти с ребенком, мисс Поттер. Я знал, что Волдеморта не интересовали другие дети, кроме тех, кто подходил под пророчество, а значит, опасность вам не грозила. По крайней мере, со стороны Волдеморта. Чего никак нельзя сказать о Дамблдоре, который хотел заполучить в свое распоряжение сейфы семьи Поттер. И, к слову сказать, он их таки заполучил. По крайней мере, ту часть, которая предназначалась Гарри.

— Но почему вы принесли меня именно в дом Уизли? — снова спросила Джинни.

— Все очень просто, мисс: в этой семье появление еще одного ребенка никого бы не удивило, к тому же я знал, что Молли болтать не будет: семье она всегда была предана куда больше, чем Дамблдору.

— Вы сможете подтвердить перед гоблинами банка мою личность, сэр, когда будет проводиться процедура вступления в наследство?

— Разумеется, мисс, но при одном условии, — ответил мужчина, наконец-то подводя девушку к сути дела.

— При каком условии?

— Вы обязуетесь сохранить за Гарри право пользования его сейфом и не будете претендовать на деньги, хранящиеся в нем. Я точно знаю, что у Поттеров был отдельный сейф, предназначенный именно вам.

Кроме того, вы, как единственная наследница, получите дом в Годриковой лощине, а также любое другое имущество, принадлежавшее родственникам Джеймса. Гарри же будет иметь только то, что смогу дать ему я.

— Хорошо, — согласилась Джинни.

Гарри предпочел не вмешиваться, но был крайне удивлен, когда Кричер принес Снейпу заранее подготовленный договор.

Когда договор был подписан Джинни, настала очередь Гарри. Он хотел было что-то сказать, но под строгим взглядом отца передумал. И, подписав документ, передал одну из копий своей сестре.

Забрав копию договора, Джинни хотела было уже уйти, однако Северус остановил ее, сказав следующее:

— На вашем месте, Джеральдин, я бы потребовал у гоблинов показать вам родословную семьи Поттер, ибо что-то мне подсказывает, что ваш отец тоже не хранил своей супруге верность. Как знать какие сюрпризы могут вас еще ожидать в будущем…

Джинни в ответ лишь коротко кивнула и поспешила покинуть жилище зельевара, не утруждая себя благодарностью за гостеприимство.

* * *

Едва за углом дома стих хлопок аппарации, Гарри задал терзавший его вопрос:

— И что это было, отец? — спросил Гарри, пользуясь моментом, чтобы попробовать произнести незнакомое ему прежде слово.

— Это был «ход конем» и немного здравого прагматизма, сынок, — ухмыляясь, ответил Северус, глядя в окно. — Ей не придет в голову, что вся эта история выдумана мной. А объяснять младшей Уизли все тонкости произошедшей много лет назад, на Хэллоуин, подставы, — себе дороже.

Подожди, Гарри, она еще не знает, что Панси Паркинсон — ее сестра. Я думаю, эта новость заставит ее надолго забыть о тебе и твоей части наследства.

— Это почему же? — удивился Гарри.

— Потому что, пока ты прятался по долам и лесам со своими друзьями, мисс Уизли оставалась в школе, и я прекрасно помню, что их отношения с мисс Паркинсон не шли ни в какое сравнение с теми, которые были у вас с Малфоем. У них была настоящая война! А что ты решил насчет своей будущей профессии, Гарри? — внезапно сменил тему Снейп.

— Это ужасно глупо, но я хотел бы вернуться в Хогвартс.

— В каком смысле? — удивился Северус.

— Я хотел бы стать преподавателем, — покраснел Гарри, смущаясь.

— Надеюсь, что ты не настолько глуп, чтобы браться за уроки полетов?

— Нет, я хотел бы вести Защиту от темных искусств…

— Боюсь тебя огорчать, но в ближайшем будущем эта должность будет занята.

— Кем?

— Мной, — самодовольно ответил Снейп, наблюдая за реакцией сына. — Но если ты согласишься побыть пару-тройку лет учеником Мастера, то, вполне возможно, когда-нибудь твое желание исполнится. Насколько я знаю, именно ты тренировал студентов в дни «правления» Амбридж.

— Так вы знали об этом?

— Разумеется. Большинство преподавателей знали. И вы добились неплохих результатов, надо заметить.

— Ты серьезно хочешь, чтобы я был твоим учеником?

— А ты против этого?

— Нет, почему же. — Гарри замешкался. — Я просто не ожидал, что ты предложишь. Но это здорово!

— Рано радуешься — учти, что тебе придется выполнять уйму рутинной и грязной работы.

— Ну, в этом я даже не сомневаюсь, — рассмеялся парень. — Вот Гермиона удивится, когда узнает.

— А какие планы у мисс Грейнджер? — как бы между делом поинтересовался мужчина.

— Она хотела пойти в ученицы к МакГонагалл, но теперь боится, что ничего не выйдет из-за болезни профессора.

— Надеюсь, Рональд Уизли не собирается тоже вернуться в школу?

— Нет. Его пригласили в команду «Пушки Педдл» — вратарем, и он вряд ли захочет упускать этот шанс.

— Рад за него, — без намека на радость сказал Северус.

— Не любишь квиддич, — догадался Гарри.

— Не люблю, — согласился Снейп.

Расспрашивать о причинах этой нелюбви Гарри не стал.

* * *

Сославшись на срочные дела, Северус вернулся в лабораторию, предварительно нагрузив Гарри списком литературы, которую следовало изучить будущему ученику.

К удивлению профессора, парень был даже рад занять свои мозги чем-то полезным, упомянув, что у Дурслей ему запрещалось доставать свои книги летом.

Оставив сына в компании книг, Снейп вернулся к изучению воспоминаний.

* * *

История с исчезновением родителей МакГонагалл, как и упоминал уже портрет Альбуса, благополучно разрешилась к середине декабря 1959 года. Оказалось, что в момент нападения на дом Роберт и Изабель гостили у родственников в Ирландии, куда отправились незадолго до происшествия.

Минерва была очень рада, что с ее родителями все в порядке, но, тем не менее, оставалась нервной и вспыльчивой.

И, что самое удивительное, наотрез отказалась появляться в восстановленном доме родителей, опасаясь, что этим навлечет на них беду.

Со стороны поведение женщины смахивало на паранойю, но коллеги списали все эти странности на последствия недавнего плена.

Дамблдор не нашел ничего лучше, кроме как загрузить Минерву работой: теперь она преподавала трансфигурацию у студентов с первого по третий курсы.

Но была освобождена от поручений Ордена. Альбус считал, что это будет лишним: учитывая, что опыта преподавания у МакГонагалл раньше не было, трудностей ей хватало и без шпионской деятельности.

Северус сразу понял, что причина отстранения Минервы была вызвана вовсе не нагрузками в школе, а тем фактом, что ее психическое состояние могло сказаться на безопасности других членов Ордена.

Если она запаникует и выдаст себя — под ударом окажутся все, а этого Дамблдор допустить не мог.

Августа сдержала свое обещание и напомнила Минерве о письме, превращенном в брошку.

Новую волшебную палочку для МакГонагалл Дамблдор заказал лично у Олливандера.

Северус знал, что Минерва свое письмо прочла, после чего снова превратила его в брошку, которую носила не снимая. А в новой палочку узнал ту, которой волшебница пользовалась как во времена его учебы, так и сейчас.

Однако его удивлял тот факт, что женщина ничего не предпринимала, чтобы подготовиться к рождению ребенка или найти приемную семью. Более того, она бралась за всю работу, какую взваливал на нее в предпраздничные дни Альбус, иногда засиживалась в своем кабинете почти до самого утра.

Когда же, наконец, МакГонагалл попросила у Дамблдора несколько выходных в канун Рождества, он ей отказал, сославшись на множество неоконченных дел, но пообещал, что сможет дать ей несколько свободных дней после Нового года, когда сдаст все необходимые отчеты.

На праздновании Рождества в Хогвартсе Снейп заметил, что МакГонагалл едва не падает с ног от усталости. Но директор, кажется, не замечал этого. Весь праздник она просидела за преподавательским столом, вяло аплодируя в ответ на очередную пафосную речь своего начальника.

Между Рождеством и Новым годом Альбус добавил Минерве еще работы, поручив ей сопровождать оставшихся на каникулы в школе учеников в Хогсмид и обратно.

«Детям ведь нужно купить подарки для своих друзей и родных», — говорил директор, и МакГонагалл соглашалась, напомнив Дамблдору об обещанных выходных.

На что директор ответил, что он помнит о ее просьбе, но пока не имеет возможности ответить согласием.

Северус мысленно уже неоднократно приложил Дамблдора крепким словцом, понимая, что Минерва каждый раз серьезно рисковала своим здоровьем, выходя в Хогсмид, чтобы сопровождать толпу студентов. А их во время первой войны с Волдемортом оставалось в школе на каникулы очень много.

Когда в субботу, выводя детей из замка для очередного похода в Хогсмид, профессор трансфигурации неожиданно окликнула Рубеуса Хагрида, выносящего из Большого зала очередную огромную ель, Северус почуял, что с МакГонагалл что-то не так.

Сославшись на то, что сама еще не купила подарки для своих родителей и племянника, Минерва попросила Хагрида проследить за студентами в Хогсмиде и отвести их потом обратно, поскольку ей срочно нужно отлучиться.

— Только Дамблдору ничего не говори, — попросила Минерва, на что Хагрид состроил недовольную мину, но нехотя кивнул.

— Я это, как раз закончил, с ёлками-то… — крякнул он и, улыбнувшись, пошел вместе со студентами в волшебную деревню.

Дойдя до ворот Хогвартса, Минерва аппарировала, что в ее положении было очень опасно, но, видимо, иных вариантов у женщины не было.

К удивлению Снейпа, МакГонагалл переместилась не в госпиталь и даже не в магловскую больницу, а в один из гостиничных номеров Хогсмида, которые обычно арендуют приехавшие на собеседование новые преподаватели или гости Хогвартса.

Когда-то и он был вынужден ночевать в таком, ожидая приглашения от директора.

Гостиница была полупустой, и хозяин, явно маявшийся похмельем, не задавая вопросов, просто сунул Минерве ключи и, попросив не шуметь, скрылся в своей подсобке.

Когда МакГонагалл отошла от стойки администратора, Северус заметил, что чары сокрытия беременности перестали действовать.

Но в вестибюле гостиницы никого не было, и этот факт остался незамеченным. Поднявшись в номер, Минерва заблокировала камин, заперла двери и окна сложным заклинанием и наложила на комнату заглушающие чары.

Все происходящее было настоящим безумием, и вовсе не потому, что женщина, которая собиралась родить, осталась совершенно одна в гостиничном номере, лишив себя возможности вызвать колдомедика, но потому, что, помимо всего прочего, при ней не было ни лечебных зелий, ни магических артефактов, ни всех тех привычных в магическом мире мелочей, которые облегчают женщинам сложную задачу — явление миру нового мага.

Будучи зельеваром, Снейп неплохо зарабатывал на зельях, облегчающих роды и восстанавливающих магическое ядро после них. Стоили они баснословных денег, но спрос на них был всегда.

То, что некоторые маглорожденные

по своей наивности думают, что роды у волшебниц протекают легче из-за магии, было заблуждением. Ведь именно из-за магии и возникало большинство проблем.

Не зря Люциус скупил чуть ли не все возможные снадобья и артефакты в то время, когда Нарцисса готовилась к рождению их сына — Драко. Но и они, как помнил Снейп, не гарантировали благополучного исхода. Поскольку многие волшебницы не способны были без последствий пережить раскол магического ядра, дающего магическую силу ребенку.

И, хотя Снейп умом понимал, что и он, и его мать останутся живы, а то, что он видел — дела дней давно минувших, но все же Северус всерьез считал, что решение МакГонагалл было почти самоубийством.

Наблюдая за тем, как женщина в одиночку пытается справиться со своим страхом, отчаянием и болью, Северус двести раз проклял гриффиндорское упрямство и безрассудство, он тысячу раз пожалел о том, что не может промотать воспоминание как кинопленку.

Смотреть на происходящее было еще тяжелее, чем наблюдать за пытками в плену, потому что на этот раз Минерва могла избежать и половины тех мучений, которым сама себя подвергла, отказавшись от медицинской помощи.

Когда ребенок родился, время приближалось к полуночи, а его мать уже была не в состоянии даже пошевелиться.

Признаки жизни Минерва начала подавать только к рассвету.

И, кое-как приведя себя и малыша в порядок, МакГонагалл сделала то, чего Северус никак от нее не ожидал: она превратила новорожденного в маленького черного слепого котенка и, завернув его в свою шапку, покинула гостиницу, не оставив и следа о своем пребывании там.

Зайдя в один из только что открывшихся магазинов Хогсмида, Минерва приобрела небольшую корзинку, теплый плед и хрустальный сувенир, очень похожий на тот, в котором хранилась часть ее воспоминаний.

Аппарировав из Хогсмида в Коукворт, Минерва направилась прямиком к дому Эйлин Принц.

Скрывшись за углом дома, она превратила котенка обратно в ребенка и, завернув его в плед, положила в корзину, а рядом с ним оставила снежный шар.

Постучав в дверь, Минерва, став кошкой, скрылась за углом, наблюдая за тем, как молодая волшебница, Эйлин Принц, открыв двери своего дома, обнаружила на пороге оставленного кем-то новорожденного ребенка.

Ни письма, ни записки в корзине не было, но на шаре стоял фирменный знак магазина волшебных сувениров Хогсмида, давший Эйлин понять, что ребенок, оставленный у ее порога, скорее всего волшебник.

Минерва покинула Коукворт, как только дверь дома захлопнулась, навсегда разлучив ее с сыном, имени которого она так и не узнает в обозримом будущем.

Вернувшись в Хогвартс, Минерва извлекла воспоминания о прошедшем дне из своей памяти и, поместив их в маленький флакончик из-под духов, запечатала в красивую коробку с алой лентой: «С Новым годом, подруга!» — было написано на ярлычке. Подпись отсутствовала.

Пушистая бурая школьная сова улетела прочь, неся свою ценную ношу в дом Августы Лонгботтом.

— «Обливиэйт», — прозвучало в пустом классе, когда палочка волшебницы в который раз коснулась ее же виска.

Теперь ей было не о чем сожалеть. Потому что с этого дня Минерва уже не вспомнит ни о рождении сына, ни о своем знакомстве с Эйлин Принц, а плохое самочувствие женщина спишет на переутомление и простуду.

Выходные, обещанные Дамблдором, МакГонагалл проведет со своей семьей в одном из удаленных районов Шотландии.

* * *

Последнее воспоминание уже не принадлежало Минерве.

Оно повествовало о визите в Тупик Прядильщиков Августы Лонгботтом, которая рассказала Эйлин правду о появлении в ее доме малыша, не упоминая имени матери ребенка.

Все воспоминания в видоизмененном омуте уже были переданы в «Гринготтс», а с Эйлин был взят Непреложный обет о том, что, пока идет война, никто, включая самого мальчика, не узнает о том, что семья Снейп не является для него родной.

Но помимо этого с Эйлин было взято обещание, что, когда придет время, она сообщит Северусу всю правду и позволит ему изучить воспоминания его настоящей матери.

К слову, свое обещание Эйлин Снейп сдержит, написав письмо и вложив его в старый учебник, спустя шестнадцать лет.

Теперь Северусу были известны все тайны директора Хогвартса — Минервы МакГонагалл, даже те, о существовании которых она сама даже не догадывалась, оставалось только найти способ вернуть ей разум.

Все воспоминания теперь были разложены по полочкам, снабжены этикетками и готовы вернуться к своей обладательнице.

Однако никакого конкретного плана у Снейпа на этот счет не было.

Оставалось надеяться на то, что у Миллса будут хоть какие-то идеи.

Но помимо восстановления памяти Минервы МакГонагалл у Снейпа была еще одна проблема: Гарри. Северус понимал, что скрывать от парня факт его родства с МакГонагалл и Реддлом вечно он не сможет.

А какая реакция будет у Минервы на открывшуюся правду, Снейп боялся даже предположить.

В любом случае, помощь Гарри ему не помешает, ведь «Гарри Поттеру» МакГонагалл всегда доверяла больше, чем ему — Снейпу.

Но, прежде чем сообщать Гарри столь шокирующую информацию, Северус Снейп планировал официально подтвердить в «Гринготтс» свое отцовство.

Процедура подтверждения факта кровного родства и отцовства Северуса Снейпа прошла в «Гринготтс» несколько дней спустя в присутствии Джеральдин Поттер, которую тут же признали единственной законной наследницей Поттеров. Присутствующая при этом Молли Уизли подтвердила, что она не является матерью девочки.

А гоблины «Гринготтс» предоставили Джеральдин Поттер новые документы и выписку из родословной семьи Поттер, из которой следовало, что помимо нее у Джеймса Поттера есть еще одна дочь, рожденная вне брака, — это Панси Элоиза Паркинсон. Также сотрудники банка уведомили наследницу Поттеров о том, что мисс Паркинсон имеет вторичное право наследования, то есть получит доступ к сейфу Поттеров только через труп новоявленной мисс Поттер.

На фоне истерики, устроенной Джинни по поводу родства с Панси Паркинсон, новость о том, что Гарри теперь будет носить фамилию Снейп, как-то осталась почти незамеченной.

Гарри тоже выдали новые документы, а благодаря договору, подписанному мисс Поттер, Гарри даже сохранил за собой свой сейф со всем его содержимым.

Поставив с десяток подписей на разных документах, Гарри Снейп, утомленный, но счастливый, вернулся вместе со своим отцом в Тупик Прядильщиков.

Северус Снейп, однако, выглядел скорее встревоженным, чем счастливым.

На резонный вопрос Гарри по этому поводу он не ответил.

— Ты что, не рад, что я теперь по закону твой сын? — с досадой спросил Гарри.

— Конечно, рад, Гарри, — попытался развеять сомнения парня Северус, присаживаясь рядом с ним на диван, но получилось у Снейпа плохо.

— Тогда в чем дело? — спросил Гарри, вглядываясь в чересчур напряженное лицо зельевара.

— Я закончил работу с Омутом памяти. И, думаю, что смогу вернуть Минерве МакГонагалл ее разум, — как бы между делом сообщил сыну Снейп.

— Это же замечательная новость, а у тебя такое лицо, как будто ты с дементором в одном купе ехал.

— Просто пока я изучал воспоминания, узнал одну тайну, которая касается меня, тебя и Минервы МакГонагалл, — начал издалека Снейп. — И теперь я не знаю, как ты отреагируешь на то, что я собираюсь тебе рассказать. Вдруг ты после этого не захочешь больше знать меня, — озвучил наконец Северус свои опасения.

— Но ведь это не твоя тайна, так? — спросил Гарри.

— Не моя, — согласился Снейп.

— Тогда, может, ее и не стоит раскрывать?

— Может, и не стоит, — согласился Северус, — но я все же попытаюсь: ты однажды мне рассказывал о том, что дневник Тома Реддла был способен настолько очаровать Джинни, что она совершала ужасные вещи, подчиняясь воле дневника.

— Да, рассказывал, — согласился Гарри. — А еще Реддл уговорил профессора Слизнорта рассказать ему о крестражах.

— И Гораций рассказал?

— Да.

— Тогда, я думаю, ты можешь себе представить, какой харизмой и очарованием обладал настоящий Том Реддл в юности? — осторожно спросил Снейп.

— Думаю, что он был очень убедителен, — согласился Гарри.

— То есть тебя бы не удивило, что в него была влюблена какая-то девушка?

— Нет. А что в этом такого? — удивился Гарри. — Никто же не мог знать, кем он потом станет. Даже Дамблдор не догадывался.

— А если я скажу, что этой девушкой была Минерва МакГонагалл?

Какое-то время Гарри молчал.

— Я думаю, что ей очень не повезло, — наконец-то нашелся, что ответить, парень.

— Том Реддл встречался с ней на протяжении двенадцати лет, и это не считая учебы в Хогвартсе.

— Ничего себе! — присвистнул Гарри. — И она не догадывалась, кто он?

— Ну, он был очень убедителен, как ты и сказал.

— А что случилось потом?

— Потом? — Снейп тщательно подбирал слова. — Потом он соблазнил ее и пообещал жениться.

— Он ее бросил?

— Нет. Хуже. Он инсценировал в день свадьбы собственное похищение, разрушил церковь, убил священника.

— Какой кошмар, — согласился Гарри, не решаясь спрашивать о том, что потом было с МакГонагалл.

— Минерва пошла к Дамблдору, чтобы тот помог ей с поисками.

— А он помог?

— Не совсем. Он завербовал ее в «Орден Феникса» и сделал одной из своих шпионок.

— Как потом и тебя?

— Почти. — Снейп глубоко вздохнул, осмысливая проведенную Гарри параллель. — Во время одной из вылазок «Ордена» МакГонагалл нашла Тома Реддла, но это было частью его плана. В результате он заманил в ловушку и перебил почти весь «Орден», а Минерва попала в плен.

— И тогда она поняла, что он ее обманывал? — догадался Гарри.

— Да. Он издевался над ней несколько дней подряд, регулярно стирая память.

— И как же ей удалось выбраться оттуда живой?

— Ее спасла Августа Лонгботтом.

— Бабушка Невилла?

— Она самая. И его жаба «Тревор» по совместительству.

— Она — анимаг?

— Да, как и МакГонагалл, и еще добрая половина «Ордена», каким он был прежде. Дамблдор сам лично обучал их анимагии в обход Министерства.

— Они сбежали?

— Да, но есть одна деталь, о которой никто не знал, кроме Августы Лонгботтом, — это и есть та самая тайна, о которой я боялся тебе говорить.

— И что же это за тайна?

— Минерва МакГонагалл ждала ребенка от Тома Реддла, но смогла скрыть это от него.

— Но у МакГонагалл нет детей, — опешил Гарри.

— Вот и я так думал — раньше… — согласился Северус. — А теперь и она сама в этом уверена, потому что память себе стерла, совсем.

— И что, никто не знал?

— Никто.

— А что стало с ребенком? Его не нашел Волдеморт?

— Еще как нашел и даже метку ему поставил много лет спустя, но так и не догадался о том, что это его сын.

— И кто же это был?

— Я… — еле слышно выдохнул Снейп и замолчал.

Гарри какое-то время обдумывал все услышанное, а потом вместо ответа крепко обнял Северуса.

— Ты не виноват в том, что он твой отец, — прошептал Гарри, отстраняясь.

— Спасибо, — так же тихо ответил Снейп, наконец, позволяя себе расслабиться.

— Только вот Минерва по сей день не знает о том, что я ее сын. Думаю, она не будет этому рада, особенно учитывая, кто мой отец, — озвучил свои опасения Северус.

— Ну, я думаю, что она будет в шоке, — согласился Гарри. — Только ведь сообщить ей все равно придется, я прав?

— Прав. Только как?

— Ну, начни с конца, чтобы она успела привыкнуть к мысли, что ты ее сын, до того, как узнает всю правду о Реддле.

— Хорошая идея.

— Так, получается, что МакГонагалл — моя бабушка?! — дошло, наконец, до Гарри.

— Получается, что так.

— А Волдеморт не мог меня убить, потому что моя крестная поставила на меня защиту… — сделал очередной ошеломляющий вывод парень.

— Получается, что так.

— А, кстати, кто она? Моя крестная?

— Бабушка Невилла.

— Круто!

— Ты не огорчен? — удивился Северус.

— Нет. До одиннадцати лет я был сиротой, а теперь у меня есть отец, бабушка, крестная и даже сводная сестра, — пояснил Гарри, загибая пальцы. — А то, что моим дедушкой был Волдеморт, можно и дальше сохранять в тайне. Глядя на Сириуса, я тоже всегда поражался, как он и Беллатриса могут быть родственниками, и это еще не считая Вальбурги Блэк.

После разговора с Гарри у Снейпа с души будто камень упал. Оставалось привести в норму Минерву, в чем Гарри охотно согласился ему помочь.

Ознакомив своего сына и ученика в одном лице с приблизительным содержанием каждого из воспоминаний, Северус совместно с Гарри разработал план восстановления памяти Минерве.

Оставалось согласовать этот план с доктором Миллсом.

Воспоминания с участием Тома Реддла Гарри предложил оставить на потом. И Северус был с ним в этом солидарен.

В то утро, когда Гарри, оставшийся для широкой общественности Поттером, и его наставник Северус Снейп переступили порог госпиталя Св. Мунго, доктор Эдгар Миллс уже ждал их в вестибюле.

Гарри впервые видел этого полноватого, но приятного на вид мужчину, напоминавшего скорее пекаря из булочной, куда часто заходила тетя Петунья, чем Мастера ментальной магии.

Мистер Миллс сразу вызывал доверие.

В отличие от большинства магов, Эдгар Миллс не сделал ни единой попытки пожать Гарри Поттеру руку или обнять его. Короткий кивок в знак приветствия и едва заметная тень улыбки — вот все, чем доктор Миллс позволил Гарри понять, что заметил его.

Гарри был за это доктору весьма признателен.

— Добрый день, Северус! Добрый день, мистер Поттер, — поприветствовал своих гостей доктор Миллс. — Пройдемте в мой кабинет.

— Добрый день, Эдгар, — сдержанно ответил Снейп, пожимая протянутую Миллсом руку.

— Добрый день, доктор Миллс, — робко шепнул Гарри, шагая следом за толстяком в медицинской робе.

— Мистер Поттер как мой ученик будет присутствовать на сеансах и ассистировать мне, если у вас не будет возражений, — кивнул в сторону Гарри Снейп.

— Никаких возражений на этот счет я не имею, Северус, — пропел Миллс, вразвалочку семеня к своему кабинету. Повозившись с ключами, он наконец-то впустил Гарри и Снейпа внутрь.

Как только дверь кабинета захлопнулась, лицо Миллса стало в мгновение ока серьезным и даже обеспокоенным.

— Как себя чувствует пациентка? — присаживаясь на край кушетки, поинтересовался Снейп. Гарри последовал его примеру и молча примостился рядом.

— Вот об этом мне и нужно с тобой поговорить, Северус, — напряженно заметил Миллс, устало опускаясь в кресло перед большим письменным столом, заваленным всевозможными свитками. — В последнее время состояние мадам МакГонагалл нестабильно: зелья почти не действуют из-за привыкания, а длительное нахождение в анимагической форме может в дальнейшем повлечь серьезные последствия. Так что я очень надеюсь, Снейп, что у тебя есть план, а иначе я не смогу себе простить того, что мы напрасно упустили время, которое можно было потратить на лечение привычными — консервативными — методами.

— У меня есть план, — согласился Снейп, ставя на стол перед Миллсом небольшой чемоданчик для зелий.

— Что здесь? — заинтригованно посмотрел на чемоданчик Миллс.

— Здесь ее подлинные воспоминания, уже рассортированные в хронологическом порядке. — В подтверждение своих слов Северус открыл чемоданчик, демонстрируя Миллсу содержимое. — Но восстановление памяти придется проводить в несколько этапов, и я пока не знаю, что произойдет, если подлинные воспоминания начнут замещать уже имеющиеся — чужеродные.

— Мерлин всемогущий! — выдохнул Миллс, пробегая кончиками пальцев по ровным рядам хрустальных флаконов. — Но где ты их взял?

— У меня свои источники, Эд, которые я предпочел бы не раскрывать. — Снейп осторожно закрыл чемоданчик, едва не прищемив нос Миллса, решившего изучить надписи на этикетках.

— Вечно у тебя одни тайны, Снейп, — с некоторой досадой заметил Миллс, потирая небритый подбородок. — Так что ты думаешь насчет замещения? — размышляя о чем-то своем, спросил Миллс.

— Я думаю, что стоит попробовать внедрить — для начала — одно подлинное воспоминание, а уже затем, если все будет нормально, попытаться извлечь дублирующий чужеродный фрагмент.

— Тебе повезло, Снейп, что мне удалось получить у МакГонагалл согласие на ментальное вмешательство, — сказав это, Миллс выудил из груды бумаг на столе один помятый клочок пергамента, края которого явно пострадали от кошачьих когтей.

— Мда, — вздохнул Северус, осматривая вышеуказанный документ. — Чувствую, тебе пришлось вырывать его из лап старой кошки с боем.

— И не говори, Снейп — она совсем свихнулась, похоже.

— Когда мы можем приступить к лечению?

— Хоть сейчас, если у вас все готово, однако, я вынужден буду вас покинуть, — Минерва не единственная пациентка в госпитале. — Миллс окинул взглядом гору пергаментов на столе, вероятно, пытаясь что-то найти. — Я полностью доверяю тебе, Северус, но, если возникнут трудности, моя ассистентка, Маргарет, вам поможет.

Наконец-то доктор нашел то, что искал: маленький серебряный ключ с биркой, на которой был выгравирован номер «6-13».

— Шестой уровень, правое крыло, палата 13, — пробормотал Эдгар Миллс, протягивая Снейпу ключ. — Желаю удачи! Надеюсь, она вас не покалечит, — заметил он, — мы отобрали у нее палочку в целях безопасности, но дамочка и без палочки не подарок.

— Уж это я знаю, — усмехнулся Снейп, беря ключ и прихватывая с собой чемоданчик. — Всего доброго, Эдгар. Гарри, пойдем со мной.

Покинув кабинет Миллса, Гарри и Снейп направились прямиком к лифту, доставившему их на шестой уровень.

«Отделение ментальной травматологии и психиатрии» — прочитал Гарри над входом в больничное крыло.

Из небольшого холла вели два одинаковых коридора. Северус уверенно свернул направо, Гарри последовал за ним. Дойдя до палаты с цифрой 13, Снейп остановился и повернулся к Гарри:

— Я надеюсь, Гарри, что ты будешь достаточно благоразумным, чтобы не мешать мне.

Гарри кивнул.

— Потому что то, что я собираюсь делать, может тебе не понравиться.

— Обещаю тебе не мешать, — ответил парень, косясь на белую дверь через плечо своего отца.

— И еще: если я попрошу тебя сделать что-то, не нужно задавать лишних вопросов — просто делай то, что я говорю, договорились?

— Хорошо, — снова кивнул Гарри.

— Где твоя волшебная палочка?

— Здесь, сэр. — Гарри достал палочку из внутреннего кармана мантии.

— Не убирай ее, — посоветовал ему Северус, доставая свою собственную палочку и вставляя в дверь палаты выданный Миллсом ключ.

С негромким щелчком дверь открылась, и Гарри вошел внутрь следом за Снейпом.

Окна палаты снаружи закрывала мелкоячеистая металлическая сеть, которая сразу же привлекла внимание парня: он не сомневался, что кажущиеся очень тонкими прутья сети были невероятно прочными.

Отчего-то он сразу вспомнил дядю Вернона, который когда-то поставил похожие решетки на окно его собственной комнаты. Гарри поспешил отвести взгляд от окна, навевающего столь неприятные ему воспоминания.

Бледно-голубые стены комнаты делали ее холодной и неуютной, а сверкающая белизной смятая постель навевала тоску.

Прикроватная тумбочка была совершенно пуста, однако сидящая на ней полосатая кошка была явно не слишком рада видеть нежданных посетителей.

Спина ее была выгнута, шерсть стояла дыбом, а уши были плотно прижаты к голове. Когда Снейп попытался приблизиться к ней, кошка рассерженно зашипела.

Короткое «Инкарцеро» — и вот уже кошка связана и лежит на боку, тщетно шипя и пытаясь зацепиться зубами за веревки.

Переложив кошку на кровать, Северус водрузил на тумбочку свой чемоданчик.

Гарри осторожно присел на край кровати, не сводя глаз с такой знакомой кошки с отметинами вокруг глаз, напоминавшими очки.

Сейчас Гарри не мог поверить в то, что это свирепое существо, неподвижно лежащее перед ним, и есть профессор трансфигурации Минерва МакГонагалл.

Пошарив с минуту в отделениях чемоданчика, Северус достал небольшой флакон из темного стекла, в котором, очевидно, было зелье из мандрагоры. Когда он вливал его в рот связанной кошке, та исхитрилась и цапнула Снейпа за палец. На подушку закапали алые капли из небольшой ранки на пальце мужчины.

Проглотив зелье, кошка отчаянно задергалась, но путы не поддались, и через несколько мгновений, показавшихся Гарри мучительно долгими, на месте кошки уже лежала связанная все теми же веревками пожилая волшебница.

Спутанные черные с проседью волосы, впалые щеки и абсолютно безумный взгляд — такой МакГонагалл Гарри видел впервые. Какое-то время она смотрела на Снейпа сверху вниз, словно оценивая, затем в ее взгляде промелькнуло узнавание и ненависть:

— Убирайтесь отсюда вон, — прошипела она осипшим, не своим голосом, от которого у Гарри побежали по спине мурашки.

— Извините, мадам, но вы не в том положении, чтобы указывать мне на дверь, — не уступая в шипящих нотках, жестко парировал Северус.

— Мистер Поттер, что вы здесь делаете? — только сейчас заметила присутствие Гарри бывшая директриса.

— Я теперь ученик Мастера Снейпа, — ответил Гарри, но, видимо, был недостаточно убедителен, потому что Минерва снова попыталась наброситься на вышеупомянутого Мастера.

— Мадам, я пришел сюда, чтобы помочь вам восстановить ваши воспоминания, — начал издалека Северус. — Но если вы не будете благоразумны, то мне придется применить силу. И боюсь, что тогда и без того малоприятная процедура окажется довольно болезненной.

— Развяжите меня немедленно! — фыркнула Минерва. — Вы не имеете права!

— Еще как имею, — раздражаясь, ответил Снейп, извлекая из своего кармана подписанное ею же разрешение. — Если вы сию секунду не успокоитесь, я заберу ваши воспоминания и уйду отсюда навсегда, — сказал он, поднимаясь.

Минерва снова дернулась, попытавшись порвать веревки.

Дальнейший спектакль, разыгранный Снейпом, Гарри наблюдал, затаив дыхание: демонстративно захлопнув чемоданчик, Северус поднялся и, позвав Гарри, направился к двери. Когда его рука уже легла на гладкую поверхность бронзовой ручки, голос Минервы окликнул его:

— Стойте!

Снейп обернулся, но возвращаться не спешил.

— Что, простите?

— Не уходите. Я не буду больше пытаться вам навредить, — выдохнула Минерва, глядя куда-то в окно.

— И вы позволите мне и моему ассистенту провести все необходимые процедуры?

— Да. — В глазах МакГонагалл страх удивительным образом переплетался с решимостью.

— Отлично. — Снейп вернулся к постели пациентки и снова раскрыл чемоданчик, Гарри стоял у изножья постели, наблюдая за действиями отца.

— «Фините инкантатем», — произнес Северус, и магические путы исчезли. Минерва устало откинулась на подушку, потирая затекшие руки.

— Что вы собираетесь делать? — встревожено спросила она, поглядывая за манипуляциями Снейпа, в руках которого то и дело мелькали с тихим звоном хрустальные флаконы.

— Вы, Минерва, имели невероятную глупость набить свою голову чужими воспоминаниями. — Снейп сделал паузу, многозначительно посмотрев на бывшую коллегу сверху вниз. — А я сейчас планирую заменить чужие воспоминания вашими собственными.

— Но откуда у вас мои воспоминания? — опешила МакГонагалл.

— Это вы узнаете, когда мы закончим, а сейчас попрошу не отвлекать меня пустыми расспросами. — Снейп наконец-то нашел то, что искал: флакончик с надписью «Эйлин» был зажат сейчас в тонких пальцах зельевара. Минерва завороженно наблюдала за тем, как он осторожно откупоривает флакон. Вопросов она больше не задавала.

— Гарри, подойди сюда, — скомандовал Снейп.

Гарри послушно подчинился, встав напротив зельевара.

— Сядь тут. — Северус указал парню на кровать, рядом с Минервой.

Гарри сел.

— Когда я начну работу, ты выполняешь все мои указания, ясно?

— Ясно.

Гарри достал волшебную палочку, чтобы быть готовым оказать посильную помощь отцу.

— Минерва, — снова обратился к волшебнице Снейп, — сейчас я начну сеанс легилименции, постарайтесь не разрывать зрительный контакт. Женщина согласно кивнула, но на волшебную палочку Северуса смотрела с недоверием и опаской.

— Легилименс! — произнес Снейп, погружаясь в калейдоскоп разнообразных образов и событий.

Некоторые были теперь ему смутно знакомы, другие были совершенно неузнаваемы и бесполезны.

Через несколько минут, когда Снейпу с большим трудом удалось найти подходящий по времени чужеродный фрагмент, МакГонагалл дернулась, разрывая зрительную связь, и вся работа, проведенная магом, оказалась напрасной.

— Гарри! — вне себя рыкнул Снейп, от чего парень аж подпрыгнул. — Сядь рядом с пациенткой и держи ее голову так, чтобы она больше не обрывала контакт.

Гарри нехотя подчинился, хотя и считал, что поступает с МакГонагалл слишком жестоко и фамильярно.

— Минерва, если подобное повторится, я буду вынужден вас связать.

МакГонагалл тяжело вздохнула, но сопротивляться рукам Гарри, опустившимся на ее виски, не стала.

— Легилименс!

Процедура повторилась. Повторно отыскать нужный фрагмент Северус смог гораздо быстрее, чем в первый раз.

Следующее заклинание, использованное Снейпом, было Гарри незнакомо, но смысл его был ясен: «Делет локус меморис», — произнес Снейп. В тот же миг из глаз женщины потекла серебристая субстанция, мало общего имевшая со слезами. Гарри вспомнил, что уже видел подобное однажды, в Визжащей Хижине.

Собирать вытекающие фрагменты памяти Снейп не просил и, видимо, не планировал. Поэтому спустя какое-то время серебристая жидкость, образовавшая небольшую лужицу на одеяле, начала растворяться в воздухе, исчезая бесследно.

Не прерывая контакта, Северус подцепил на кончик своей палочки воспоминание из приготовленного заранее флакона и, поместив его в непосредственной близости от глаз Минервы, он произнес: «Акцепт локус меморис», — после чего фрагмент втянулся в широко раскрытые глаза Минервы. Как только это произошло, Северус прервал зрительный контакт.

— Отпусти ее, — скомандовал он Гарри.

Гарри тут же отпустил женщину.

Взгляд ее какое-то время был растерянным, Минерву бил озноб, она была неестественно бледной, что вызвало у Северуса некоторые опасения.

— Вы меня слышите? — обратился к МакГонагалл Снейп, подвигаясь ближе и вглядываясь в ее неподвижное лицо, очевидно, рассчитывая на какую-то реакцию.

Вместо ответа Минерва закрыла глаза.

— Как вы себя чувствуете? — четко спросил Снейп, но в его голосе не было ни грамма заинтересованности.

— Голова болит, — едва слышно ответила Минерва, голос которой стал непривычно глухим и сиплым.

— От одного до десяти — как сильно? — снова спросил Северус, произнося сложное диагностическое заклинание.

— Десять, — ответила ведьма, теряя сознание и заваливаясь на бок. В отличие от Гарри, Снейп панике не поддавался — он вытащил из сундучка очередное зелье и после короткого «Эннервейт» заставил Минерву выпить его. Едва колбочка с зельем опустела — женщина уснула.

— Пойдем, Гарри, она проспит теперь минимум сутки, а оценивать результат сейчас слишком рано.

Собрав разложенные на тумбочке пузырьки и колбы, Северус покинул палату №13, Гарри последовал за ним.

Эдгар Миллс уже ждал их возвращения. Северус быстро ввел его в курс дела, давая распоряжения относительно возможных осложнений.

— Как думаешь, — спросил Миллс Снейпа, — как много времени потребуется на полное восстановление?

— Не загадывай, Эд, — устало ответил зельевар. — Даже если все пройдет гладко, лечение займет не один месяц. А я совсем не уверен, что нам удастся избежать осложнений: сегодняшний сеанс был самым простым и быстрым, дальше будет куда труднее.

— Но ты ведь справишься с этим, Сев?

— Я-то, может, и справлюсь, а вот насчет МакГонагалл - не знаю.

Миллс раздосадовано поцокал языком, но затем кивнул каким-то своим мыслям и выдал Снейпу банку с порт-ключами.

В Тупик Прядильщиков Гарри и Северус вернулись уже на закате. Только сейчас Гарри понял, чего стоили самому Снейпу эти сеансы: залпом опустошив склянку зелья от мигрени и отказавшись от ужина, предложенного заботливой Винки, Северус, с трудом найдя в себе силы раздеться, отправился спать.

Поужинав в одиночестве, Гарри собирался последовать его примеру, но сон никак не шел, и всевозможные мысли копошились в голове парня с противным шорохом.

Он думал о том, как много тайн еще, быть может, скрывается за всей этой историей.

Думал о Минерве МакГонагалл, которая казалась ему теперь совсем беззащитной и слабой во всем этом больнично-стерильном окружении.

Думал о Томе Реддле, который «неплохо умел убеждать» — если верить словам его прототипа, восставшего из недр старого дневника.

Думал о Снейпе, который волею судеб вынужден принимать нелегкие решения, снова рискуя своей жизнью и жизнями самых близких ему людей.

Наконец, Гарри думал о том, как отнесутся его друзья к тому, что он сын Северуса Снейпа. «Ведь Рон всегда ненавидел Снейпа?» — но додумать эту мысль Гарри так и не успел, потому что уснул.

Примечание к части

не бечено!

Спустя сутки, как и предупреждал Снейп, Минерва очнулась, о чем уведомил Северуса Патронус Эдгара Миллса, имевший вид большой панды.

Когда вышеупомянутая «панда» влетела в окно гостиной, Гарри от неожиданности опрокинул на ковер чашку с чаем, а затем отметил для себя, что живая панда вряд ли была способна передвигаться так резво, как это делал Патронус.

По словам Миллса, Минерва чувствовала себя достаточно хорошо и даже сохранила человеческий облик, однако жаловалась на мигрень.

Выслушав послание своего коллеги, Северус Снейп воспользовался порт-ключом и переместился в госпиталь, откуда вернулся почти сразу же, нагруженный несколькими полупустыми пузырьками из-под собственноручно приготовленных зелий.

На расспросы Гарри Снейп ответил, что собирается заменить некоторые зелья для МакГонагалл на новые с похожими свойствами. Северус к тому же попросил сына помочь в их приготовлении, чего прежде никогда не случалось.

Проторчав в лаборатории почти целый день, Гарри наконец-то убедился в том, что Северус Снейп мог быть неплохим учителем, если бы изъявил прежде желание учить, вместо того чтобы критиковать всех и вся за отсутствие знаний.

Новые зелья должны были избавить пациентку от головной боли после очередного сеанса легилименции, а также предотвратить потерю сознания. Опробовать их эффективность Северус собирался через пару дней, когда был запланирован очередной визит в госпиталь.

Гарри поначалу удивился, для чего Снейпу нужен такой большой котел зелья от мигрени, но, вспомнив, в каком состоянии был отец после возвращения из Мунго, догадался, что запас подобного снадобья Северус, вероятно, готовил для себя.

В день намеченного визита Снейп был сам не свой: он был подавлен, молчалив и чрезмерно сосредоточен. Гарри догадывался почему, но лишних вопросов предпочел не задавать.

Дело было, как понял парень, вовсе не в новых зельях, на которые несколько раз пытался спихнуть свое дурное настроение Северус, а в том, что именно сегодня ему предстояло восстановить МакГонагалл тот, ключевой, фрагмент памяти, в котором она становится матерью, а затем оставляет своего сына на пороге чужого дома.

Гарри тоже нервничал, хотя и не показывал вида. Он предполагал, что даже при самом благополучном раскладе с Минервой может случиться истерика, а что предпринимать в таких случаях, Гарри не знал — опыта не было.

Погода тоже не способствовала хорошему настроению: на смену ясным солнечным дням пришли дожди. Все небо было затянуто сизыми тучами, из которых непрерывно лилась мелкими каплями вода. Казалось, что на улице не осталось ни единого миллиметра сухой поверхности, и выходить из уютного теплого дома совсем не хотелось.

Эдгар Миллс сегодня куда-то спешил и ограничился формальным приветствием, пообещав, что сможет уделить им время чуть позже.

Войдя в палату №13, Северус понял, что Минерва ждала их. Она выглядела намного спокойнее, чем в предыдущий раз, хотя и была все еще бледной. Гарри помог отцу разместить на прикроватной тумбочке принесенные им зелья, а затем привычно уселся рядом с МакГонагалл, она слабо улыбнулась, подбадривая парня.

После того, как Минерва выпила все необходимые снадобья, Северус приступил к очередному сеансу, предварительно уложив женщину так, чтобы ее голова оказалась на плече Гарри и тому не пришлось ее все время держать.

МакГонагалл не сопротивлялась, но чувствовала себя неуютно под пристальным взглядом черных глаз. Гарри даже показалось, что она побаивается Снейпа, а быть может, пожилую волшебницу пугала сама процедура легилименции.

Вспоминая свой опыт по изучению данной магической области под руководством Снейпа, Гарри вполне мог понять Минерву: у него самого легилименция вызывала не больше восторга, чем визит к стоматологу.

На этот раз Северус, казалось, решил основательно порыться в голове своей пациентки. Когда он наконец-то нашел пригодное к удалению воспоминание, Минерва уже тяжело дышала, а ее глаза слезились от постоянной необходимости держать их открытыми.

Как и в прошлый раз, удаленные фрагменты просто исчезли, растекаясь серебристой дымкой по палате. Подготовленный флакон с воспоминаниями опустел: они вернулись к своей хозяйке, которая, благодаря новому зелью, осталась в сознании.

Но то, что произошло потом, было для всех большой неожиданностью. Выхватив палочку из рук Гарри, МакГонагалл запустила в Снейпа мощный «Ступефай» и, приняв анимагический облик, выскочила в разнесенную «Бомбардой» дверь палаты.

Гарри, оставшись без палочки, не успел что-либо предпринять, а Снейп, приложенный оглушающим заклятием об стену, был без сознания.

Отойдя от шока, Гарри догадался привести зельевара в чувство при помощи его же палочки.

Нецензурно выругавшись, Снейп доложил обстановку прибежавшей на шум ассистентке доктора Миллса.

Руководство госпиталя спешило принять необходимые меры по розыску сбежавшей пациентки, а Гарри и Северус убрались восвояси, поскольку их присутствие в больнице не имело смысла, пока не объявится Минерва.

Однако искать ее долго не пришлось: тем же вечером промокшая с ног до головы полосатая кошка появилась на пороге дома в Тупике Прядильщиков.

На лице Снейпа Гарри прочел смесь праведного гнева и облегчения. Минерва же, казалось, ожидала чего угодно, но только не того, что обитателем этого жилища окажется мрачный зельевар.

Когда МакГонагалл снова приняла свой человеческий вид, Снейп ужаснулся: экс-директриса стояла перед ним в одной насквозь промокшей больничной пижаме и к тому же — босиком.

Не теряя времени, Гарри проводил МакГонагалл в гостиную и усадил в кресло напротив потрескивающего камина. Несколько дольше, чем мог бы, в отсутствие волшебной палочки, парень бегал в спальню за одеялом.

Снейп тем временем уже нес из своих запасов пузырек бодроперцового зелья, параллельно распорядившись Винки, чтобы та приготовила чай.

Согревшись у огня, Минерва то и дело поглядывала на Снейпа и наконец решилась задать интересующий ее вопрос:

— Кому принадлежит этот дом?

— Мне, — сухо ответил Северус, которому явно не понравилось такое начало беседы.

— И как давно? — поинтересовалась МакГонагалл, пробегая взглядом по пыльным книжным стеллажам и прочей обстановке.

— Дом я унаследовал от родителей, которые жили здесь еще до моего рождения, — уклончиво ответил Снейп, задумчиво глядя на языки пламени, пляшущие в камине.

Гарри сидел чуть в стороне и молча пил чай, наблюдая за этим неспешным диалогом. Ему показалось, что в голове МакГонагалл идет сейчас сложная работа, которая неминуемо приведет к конкретным выводам. К тем самым выводам, которых так боялся сейчас Северус Снейп, хотя по его лицу нельзя было никак этого прочесть.

— А как звали ваших родителей? — спросила Минерва, отставляя пустую чашку на стоящий рядом столик.

Какое-то время Северус молчал, будто и не слышал вопроса, а затем, подойдя вплотную к креслу, в котором сидела МакГонагалл, наконец ответил:

— Я думаю, что ответ на этот вопрос вы и так знаете. Но, чтобы развеять ваши сомнения, мою мать звали Эйлин Лукреция Снейп (в девичестве Принц), а моим отцом был Тобиас Джонатан Снейп, — говоря это, Северус непрерывно смотрел в глаза своей собеседнице.

— Этого не может быть, — задохнулась Минерва. — Как же это? — казалось, она не находила слов, чтобы выразить всю ту бурю эмоций, которая сейчас кипела в душе женщины.

— Поверьте мне, мадам, я был шокирован этой новостью ничуть не меньше вашего, — попытался успокоить Минерву Снейп, но его слова вызвали совсем противоположный эффект.

— Нет! Я не верю вам! Этого не может быть, вы лжете… — запротестовала МакГонагалл, вскакивая с кресла и порываясь уйти, но Северус преградил ей дорогу к выходу.

— Не верите?! — рассержено прошипел он. — Вы думаете, я был счастлив узнать о том, что моя мать мне не родная спустя столько лет после ее смерти?!

Минерва под его взглядом попятилась назад в гостиную, чуть не опрокинув столик с чашками.

— Или вы думаете, что я был в восторге узнать, что моя родная мать выбросила меня на чужой порог, едва я появился на свет?! — в голосе мужчины сочился яд, смешанный с горькой обидой.

— О, Боже, Северус… — всхлипнула Минерва, оседая на пол у его ног. Слезы нескончаемым потоком полились из глаз женщины, но Снейпа это ничуть не смягчило. Казалось, все происходящее еще больше злило мага.

— Перестаньте, профессор, она же не знала, — вмешался Гарри, помогая Минерве встать и усаживая ее в кресло.

— Она мне не верит! — рявкнул Снейп, как будто бы это Гарри был виноват в том, что МакГонагалл не доверяет ему. — Чертовы гриффиндорцы!

— Так это правда? Ты — мой сын? — наконец, вытерев слезы уголком одеяла, спросила Минерва.

— Это правда, но далеко не вся… — уже остывая, ответил ей Северус. — Если вас все еще терзают сомнения, я родился 9 января 1960 года.

— Не вся? — переспросила женщина, в душе которой сейчас боролись противоречивые чувства: с одной стороны, она хотела подойти и обнять своего сына, а с другой, боялась навлечь на себя гнев этого сурового и нелюдимого слизеринца, не отличавшегося дружелюбием даже в юные годы.

— Речь идет о моем отце, — уклончиво ответил Северус, залпом допивая остывший чай. — Но, пожалуй, на сегодня с вас уже достаточно потрясений, Минерва. Винки подаст вам ужин, а Гарри позже проводит в гостевую спальню. Все необходимые зелья я принесу вам после ужина, а сейчас прошу меня извинить, — сказав это, Северус покинул гостиную, скрывшись где-то в недрах своей лаборатории. Разговор с МакГонагалл утомил его.

Оставшись один на один с Минервой, Гарри набрался смелости и вернул себе волшебную палочку, позаимствованную у него колдуньей еще в госпитале.

Винки была на седьмом небе, узнав, что дом хозяина Снейпа почтила своим визитом мадам директор. Заразив своим энтузиазмом угрюмого старого Кричера, Винки вскоре организовала для гостьи настоящий пир.

Однако Минерва почти не притронулась к еде, а Северус, как и следовало ожидать, проигнорировал приглашение к столу.

— Не волнуйтесь, он скоро привыкнет, — попытался разрядить обстановку Гарри, но получилось у него плохо.

Когда он и Минерва поднялись в гостевую спальню (а их в доме Снейпа было несколько), зелья уже стояли на небольшом столике возле кровати. Снейп так в тот вечер и не появился.

Приготовленные Снейпом настои и эликсиры сделали свое дело: МакГонагалл уснула практически сразу, как только ее голова коснулась подушки.

Северус Снейп спать тем временем и не думал. Его мучили противоречивые, незнакомые до этого дня чувства. Мысли носились в голове со скоростью бладжера. Он не знал; что делать, что чувствовать и как теперь вести себя с Минервой. У Снейпа вряд ли язык повернется когда-нибудь назвать ее мамой, ведь мамой для него всегда была Эйлин.

В подобном разброде чувств и нашел отца Гарри, спустившийся в лабораторию, когда время перевалило далеко за полночь.

— Ты чего еще не спишь? — удивился Снейп.

— Могу спросить тебя о том же, — ответил Гарри.

— Да, так… — устало прикрыл глаза зельевар, — думаю.

— О том, что будет, когда она узнает ВСЮ правду? — уточнил парень, присаживаясь на краешек рабочего стола.

— И об этом тоже, — согласился Северус.

— Я думаю, что тебе стоит выпить успокоительного и перестать себя накручивать, — предложил ему Гарри. — Прошлое может быть ужасным, может хранить опасные секреты, но то, каким будет будущее, определяем мы сами. Ей тоже тяжело, отец: она не знает, почему отдала тебя, и, вероятно, мучается от чувства вины. Попробуй хоть раз в жизни проявить снисходительность.

— Но она мне не поверила! — снова взвился Снейп.

— Я тоже тебе сначала не поверил, — ответил парень. — Это пройдет. Поверит. Возможно, уже поверила. Важно не испортить отношения окончательно до этого момента.

— Может, ты и прав, — сдался Северус. — Пойдем спать, тяжелый был день.

— Да и ночка не легче, — ухмыльнулся Гарри, покидая лабораторию вслед за Снейпом.

Примечание к части

Не Бечено!

Фанфик близится к своему завершению, не забывайте ставить оценки, если он вам показался интересным. Напоминаю, что это мой второй фанфик в прозе. Если есть замечания — пишите, не стесняйтесь.

Примечание к части

Это заключительная глава. Надеюсь, что она вас не разочарует, дорогие мои читатели))) Спасибо за терпение и теплые слова. Надеюсь, что вскоре смогу вас порадовать новыми историями. Всего доброго, ваша astra87.

Уведомив доктора Миллса о местонахождении МакГонагалл, Северус добился того, что ведьму досрочно выписали из Мунго под его личную ответственность. Отдав Минерве ее вещи и волшебную палочку, Снейп, тем не менее, предупредил ее о том, что в случае очередного побега или любой другой глупости в стиле Гриффиндора бывшая директриса отправится без разговоров обратно в госпиталь, и ее лечением Северус больше заниматься не будет, оставив это на долю целителей.

Минерва, как показалось Гарри, была несколько обескуражена и раздосадована таким поворотом беседы. Но нехотя согласилась на новые условия. Северус пообещал женщине, что продолжит восстановление ее памяти, как только убедится в том, что ее здоровью ничто не угрожает.

Сосуществование МакГонагалл и Снейпа под одной крышей, ожидаемо, было сопряжено с некоторыми неудобствами для обоих жильцов. Что касается Гарри, то его данное обстоятельство даже забавляло.

Несмотря на обнаружившиеся родственные связи, Северус и Минерва были людьми с диаметрально противоположными взглядами, вкусами и привычками, что не могло не привести к некоторым разногласиям на бытовой почве.

Очередным камнем преткновения стала кухня. Минерва, маявшаяся со скуки в чужом доме, решила проявить самостоятельность и попыталась что-то приготовить, но Северус инициативу ведьмы не оценил, заявив, что на это у него есть Кричер и Винки, а попытку МакГонагалл навести порядок на полках мужчина воспринял как акт вандализма.

В итоге все закончилось тем, что после непродолжительной перепалки на повышенных тонах Северус заперся в лаборатории, а Минерва с видом оскорбленной невинности отчалила в гостевую спальню.

Но долго бойкот не продлился, потому что Северус был слишком голоден, а Минерва — слишком любопытна. К ужину они натянуто перебрасывались односложными фразами, что Гарри воспринял как начало примирения.

Прошло несколько дней с того вечера, когда МакГонагалл появилась на пороге дома в Тупике, а Северус так и не спешил продолжить сеансы легилименции, отговариваясь перманентной занятостью и состоянием здоровья Минервы, однако Гарри догадывался, что причина такого промедления была вовсе не в этом. Она была заключена в самих воспоминаниях, грозящих навсегда сломать и без того пострадавшую психику пожилой волшебницы.

В кои-то веки Гарри готов был признать, что Снейпом движет сострадание, а не желание задавить окружающих своим авторитетом.

Северус боялся. Боялся того, что, узнав всю правду, Минерва отвернется от него, снова сбежит или потеряет рассудок. Гарри понимал, что Снейп прав, но и оставлять Минерву в неведении долгое время считал неразумным: «Мало ли что ей в голову взбредет?»

МакГонагалл отсрочку трактовала по-своему. И мысли ее посещали отнюдь не радужные.

Видя, что неудовлетворенная любознательность Минервы вот-вот выльется в какую-нибудь сумасбродную затею, Гарри подкинул женщине немного информации для размышлений.

А именно: отвечая на очередной вопрос о том, почему он живет в доме Снейпа, Гарри признался, что приходится сыном зельевару. Минерва, естественно, не поверила ему на слово.

Однако, красочно обрисовав всю картину и для наглядности продемонстрировав Минерве заверенные гоблинами документы с новой фамилией, Гарри наконец-то смог убедить женщину в правдивости всего сказанного. Намекнув ей о том, что, исходя из всех открывшихся фактов, он, Гарри «Поттер» Снейп, ее внук.

Данное открытие надолго заставило МакГонагалл забыть о продолжении лечения.

Она подолгу беседовала с Гарри, выясняя все новые и новые детали его жизни, начиная со времени пребывания у Дурслей, заканчивая многочисленными приключениями парня в Хогвартсе.

Рассказывая МакГонагалл о своих похождениях в Тайной комнате, Гарри целенаправленно несколько раз упомянул о том, каким был Том Реддл, выплывший из зачарованного дневника.

И о том, что он, Гарри, никогда бы не подумал, что этот парень и есть Волдеморт, если бы тот сам не признался в этом.

Но Минерва, похоже, никакой связи своих утраченных воспоминаний с рассказом мальчика не уловила, о чем Гарри и сообщил Северусу тем же вечером, спустившись в лабораторию.

Снейп поначалу отчитал сына за недопустимую самодеятельность, но затем смягчился и признал, что попытаться заранее подготовить Минерву к тому, что ей предстоит «вспомнить», — мысль разумная.

Гарри же попытался выяснить, как именно Снейп планирует восстанавливать Минерве память.

И тут Гарри ждал сюрприз: Снейп все это время, как выяснилось, работал над неким зельем, которое было предназначено именно для этих целей — восстановить утраченные воспоминания.

Оказалось, Мастер Ментальной Магии, Северус Снейп давно уже искал альтернативу легилименции, поскольку сам он крайне тяжело переносил необходимые для лечения сеансы, не говоря уже о том, что процедура была крайне мучительна для пациентки.

Цель, которой пытался достигнуть зельевар, была проста: сделать из воспоминаний зелье, которое можно было бы употреблять внутрь, но так, чтобы воспоминания при этом заняли положенное им место.

Идея была амбициозной, но Северус уверил Гарри, что трансфигурированный под игрушку Омут Памяти создать куда как сложнее, а значит, шансы на успех у него все же есть.

Спустя еще несколько томительно долгих дней, после консультаций с Миллсом и Августой Лонгботтом, Северус Снейп наконец-то добился желаемого эффекта: воспоминания, смешанные с основой, превратились в стабильное по своим свойствам зелье. Оставалось только опробовать его на практике.

Первой подопытной снова согласилась быть Винки.

Гарри для этих целей поделился своим воспоминанием о первой встрече с Добби и праздничном пудинге миссис Дурсль, приземлившемся на головы ее гостей.

Эксперимент прошел удачно, с тем лишь нюансом, что Винки после принятия зелья уснула, а потом восприняла увиденное в воспоминании как красочный и реалистичный сон.

Понаблюдав за домовушкой пару дней, Снейп убедился в том, что результат зелья стабилен.

Однако Северус не спешил «радовать» Минерву утраченными фактами ее биографии, проведя повторный эксперимент на себе. Сырьем для зелья на этот раз послужило одно из детских воспоминаний Снейпа, полностью извлеченное, а затем выпитое вместе с сияющей молочно-белой субстанцией.

Проснувшись на следующее утро и убедившись в отсутствии побочных эффектов, Северус Снейп уведомил МакГонагалл о результатах своих наработок. Сообщив ей также о том, что намерен продолжить ее лечение с применением нового зелья.

Возражений со стороны МакГонагалл так и не последовало. Более того, женщина была несказанно рада тому, что ей не придется снова проходить через сеансы легилименции.

После обеда, подготовив все необходимое, Снейп при поддержке Гарри выбрал очередное воспоминание, предназначенное к восстановлению. Таким воспоминанием стала относительно нейтральная прогулка Реддла и Минервы по Лютному переулку в апреле 1959 года.

Когда МакГонагалл выпила зелье с воспоминанием, неожиданно для Гарри произошло то, что уже случалось в госпитале: очередной чужеродный фрагмент самопроизвольно покинул светлую голову экс-директрисы, вытекая полупрозрачными мерцающими струйками из ее глаз, отчего Гарри показалось, что перед ним не Минерва, а Плакса Миртл.

Как и ожидал Снейп, сразу после этого МакГонагалл крепко заснула.

Следующее утро готовило экспериментаторам неприятный сюрприз: с Минервой случилась истерика.

Несмотря на то, что выбранное Снейпом воспоминание было самым безобидным, это не помешало МакГонагалл сделать соответствующие выводы и прийти в ужас от собственных умозаключений.

Напоив женщину успокоительным и снотворным, Снейп спустился в гостиную, где у них с Гарри состоялся непростой разговор:

— Плохи дела, — сокрушался Снейп, уронив голову в руки.

— Но ведь зелье сработало так, как нужно, — попытался взбодрить отца Гарри.

— Я боюсь, что она не справится, — озвучил Снейп свои опасения.

— Справится, — уверенно ответил Гарри.

— Будем надеяться, — устало вздохнул зельевар, не скрывая своего волнения.

— Ты уже свыкся с мыслью о том, что она — твоя мать? — внезапно сменил тему Гарри.

— Вот это меня и пугает больше всего, — признался Северус. — Если с ней что-то случится, я себе этого не прощу…

— Может быть… — Гарри не осмелился закончить мысль сразу.

— Что? — заинтересованно спросил Северус, вглядываясь в зеленые глаза сына.

— Я тут подумал, может быть, имеет смысл выдать ей всю информацию сразу? — идея Гарри даже ему самому показалась безумной.

— Ты хочешь сказать, в один заход влить в нее все воспоминания?! — не поверил своим ушам Снейп.

— Да, я думаю, что узнать всю правду сразу легче, чем строить миллион догадок в своей голове, исходя из обрывочных фактов. Я понимаю, что это может вызвать у бабули нервный срыв или еще что-то подобное, но лучше один раз пережить этот кошмар, чем мучиться от неведения и жутких предположений. К тому же есть вероятность, что она сбежит после очередной порции зелья или наотрез откажется его принимать, ты не думал об этом?

— Думал, конечно, — согласился Северус, размышляя над очередной сумасбродной идеей подростка. — Но то, что ты предлагаешь, — это безумие!

— Смысл всего произошедшего никак не изменится от того, на сколько порций ты разольешь факты, — не унимался парень. — В любом случае, реакция будет примерно одинаковой, но проконтролировать процесс в течение одной ночи куда проще, чем справляться с десятком истерик, подобных сегодняшней.

Снейп задумался.

Несмотря на всю абсурдность предлагаемого парнем решения, Северусу пришлось признать, что в чем-то Гарри прав.

Решение спорного вопроса оставалось за Минервой.

Ведь именно ей предстояло пережить снова то, что когда-то было вычеркнуто из ее жизни.

Ждать ее решения им долго не пришлось: едва очнувшись после действия зелья «Сна без сновидений», женщина явилась в гостиную с видом готовой к бою львицы и в ультимативно форме потребовала у Снейпа ознакомить ее с оставшимися фрагментами.

Никаких возражений Мастера относительно опасности данной процедуры для расшатанной психики Минерва даже слушать не хотела.

В результате двойного напора со стороны матери и сына Снейп сдался.

Тем не менее, он потребовал отсрочки, чтобы приготовить необходимую порцию зелья, а также дополнительные снадобья на всякий непредвиденный случай.

Гарри вызвался помочь Мастеру на правах ученика.

Северус в глубине души надеялся, что за те два дня, пока они с Гарри резали, толкли и помешивали, закрывшись в лаборатории, к МакГонагалл вернется благоразумие, и она откажется от опасной авантюры.

Но надеждам Снейпа сбыться было не суждено. От своих планов узнать все и сразу Минерва отказываться не собиралась.

И вот настал день икс. Принеся в спальню Минервы все необходимое и обсудив все детали, Северус Снейп в присутствии МакГонагалл влил в котелок с молочно-белым составом по очереди все оставшиеся в саквояже воспоминания за исключением тех, которые принадлежали Августе Лонгботтом.

Зелье в котелке забурлило и приняло вид полной готовности, о чем свидетельствовало слабое свечение, исходящее от жидкости.

Перелив раствор в глубокий фиал, заботливо принесенный Винки, Северус вручил его в дрожащие от волнения руки своей матери.

Выпив все зелье полностью, Минерва начала засыпать, но прежде, чем она окончательно уснула, Гарри и Северус стали очевидцами настоящего фонтана из чужих воспоминаний, растекавшегося по постели пожилой волшебницы.

Когда последнее такое воспоминание растворилось в воздухе, Минерва уже крепко спала. Гарри, напоенный снотворным, тоже был отправлен в спальню, чтобы ночью сменить Снейпа на его посту возле постели пациентки.

Однако ночью Гарри проснулся от криков, доносящихся из спальни МакГонагалл. Прибежав туда прямо в пижаме, парень застал жуткую картину: Минерва с криками металась по постели, продолжая спать, а Снейп сидел рядом, бледный как полотно, сжимая в руке бесполезную в данном случае волшебную палочку. По лицу мужчины текли слезы, влажными дорожками поблескивая на щеках в тусклом свете ночника.

— Это Круциатус, Гарри… — тихо сказал он надтреснутым голосом.

— Мы можем что-нибудь… — договорить парень не успел.

— Нет. Это не обычный ночной кошмар, который можно снять, выпив зелье. Это память.

Северус спрятал лицо в ладонях, пытаясь справиться со своими эмоциями. Он был бессилен чем-либо помочь Минерве.

Крики женщины то затихали, то возобновлялись с новой силой, то срывались на хрип. Волосы и пижама МакГонагалл промокла от пота, одеяло было сброшено на пол.

Когда она успокаивалась, Снейп незаметно для себя самого засыпал, сидя на неудобном стуле, а потом снова просыпался от очередного крика.

Винки, периодически навещавшая спальню, молча топталась в углу, нервно дергая себя за уши, она с ужасом взирала на происходящее.

Кошмары МакГонагалл пошли на спад только ближе к рассвету. Северус спал здесь же, сидя на стуле, положив голову на сложенные руки.

Гарри вглядывался в осунувшееся и посеревшее за ночь лицо Минервы, ему показалось, что седых волос на ее голове стало чуть ли не вдвое больше.

Заботливо укрыв одеялом свернувшуюся калачиком щуплую фигурку, Гарри разбудил отца, предложив тому переместиться на более подходящую для сна плоскость.

Проворчав что-то невнятное, Снейп провел палочкой над спящей женщиной, проверяя ее состояние, а затем, по совету Гарри, отправился спать в собственную постель.

Гарри остался у постели МакГонагалл, скрасив свое безделье интересной книгой.

Северус объявился только после полудня. Он все еще выглядел помятым, но уже не таким усталым, как накануне.

Оставив отца на посту, Гарри взялся готовить завтрак, к возмущению Винки, привыкшей справляться с кухней волшебников без вмешательства в процесс последних.

Почуяв соблазнительные запахи, Северус, оставив Минерву в объятиях Морфея, спустился в гостиную. Когда они почти позавтракали, к удивлению и радости присутствующих, в гостиную спустилась МакГонагалл, уже успевшая одеться и привести себя в порядок.

Выглядела она не очень хорошо, но отсутствием аппетита не страдала. И Винки тут же взяла реванш, проявив чудеса кулинарии.

Подозрения о том, что что-то пошло не так, возникли у Снейпа уже после окончания трапезы, когда он понял, что на его вопросы Минерва никак не реагирует.

Гарри показалось, что МакГонагалл даже не слышала их, таким безмятежно спокойным оставалось ее лицо.

Через сутки зельевар и его ученик окончательно поняли, что произошло что-то непоправимое.

Минерва МакГонагалл не произнесла ни единого слова с самого пробуждения.

Вызванный в дом зельевара Миллс подтвердил опасения друга: у Минервы произошел полный ментальный ступор.

Примерно с таким же диагнозом в Мунго находились Алиса и Фрэнк Лонгботтомы, что не добавляло оптимизма.

Предложение госпитализировать Минерву Снейп категорически отклонил, заявив, что сам позаботится о своей матери…

Последнее утверждение повергло Миллса в шок, но с расспросами он предпочел не лезть, понимая, что время для этого сейчас крайне неудачное.

Последующие дни потянулись нескончаемой серой пеленой. Снейп почти все время проводил в лаборатории, полностью игнорируя Гарри. Минерва ела, спала или сидела в кресле, напоминая интерьерную куклу.

Все попытки Гарри поговорить со Снейпом разбивались о стену холодного отчуждения.

В итоге одна из таких многочисленных попыток обернулась скандалом.

В произошедшем с МакГонагалл Снейп обвинил Гарри.

Парень такого наезда не оценил и спешно покинул Тупик Прядильщиков, сказав, что хочет навестить сестру.

Слиняв в «Нору», Гарри всеми силами пытался отвлечься от произошедшего конфликта с отцом и не думать о возможной судьбе своей бабушки.

Молли Уизли вопросов не задавала, Джинни догадывалась о проблемах, но тоже с расспросами не лезла. Рон вообще не запаривался причинами, которые занесли в его дом давнего друга.

Они развлекались, летали на метлах, обсуждали последние сплетни и девушек, периодически наведываясь в магазин близнецов, где сейчас обитал Джордж, справляясь с работой при горячей поддержке Анжелины Джонсон. Так пролетели почти все летние каникулы.

Вспомнил о Снейпе Гарри лишь тогда, когда Рон начал расспрашивать друга о дальнейшей учебе.

Гарри нехотя пришлось признать, что он теперь ученик Снейпа.

Рон от таких новостей выпал в осадок, но вскоре потребовал от Гарри подробностей.

Гарри, измученный чувством вины, неведением и необходимостью скрывать множество тайн, наконец то, выложил все, найдя в лице Рона благодарного слушателя.

Вопреки ожиданиям Гарри, Рон не начал критиковать экс-профессора в грубой форме и даже не попытался того ни в чем обвинить. Но предложил Гарри самому сделать первый шаг к примирению и написать письмо, а может, и навестить Снейпа.

Помня последний разговор с отцом, Гарри наотрез отказался.

Настаивать Рон не стал.

Но вскоре Гарри пришлось пересмотреть свое решение. Однажды вечером, когда он в компании Джинни и Рона возвращался в Нору в прекрасном после посещения магазинчика Уизли настроении, парень обнаружил стоящую возле крыльца и отчаянно рыдавшую Винки.

— Хозяин Снейп ничего не есть. Хозяин Снейп кричать на Винки и кидаться бутылками, — причитала домовиха, теребя себя за уши.

Расспросив Винки, Гарри понял, что ситуация вышла из-под контроля: Снейп пил.

И, судя по рассказу эльфийки, пил часто и много.

— Кричер следить за хозяйкой МакГонагалл, — добавила она. — Мастер Снейп ничего не делать для мадам директора. И даже зелья не варить больше. Только пить, и пить, и пить… — рыдала домовушка. — Хозяин посылать Винки за Огневиски, а Винки не послушать хозяина и прийти к Гарри.

От осознания содеянного Винки затрясло.

— Винки, ты все правильно сделала, — успокоил ее Гарри.

Новость о том, что Северус Снейп ушел в запой, повергла Гарри в ужас.

В Тупик Прядильщиков он возвращался как на аудиенцию к Темному Лорду, всерьез опасаясь, что пьяный Снейп вряд ли окажется более гостеприимным.

Оставив парня в гостиной, Винки поспешно ретировалась.

Увиденная картина заставила Гарри содрогнуться. Дом, всегда содержащийся в идеальном порядке, теперь напоминал поле боя: мебель была поломана, светильники разбиты, книги валялись на полу несуразной кучей вперемешку с перьями, кусками пергамента и какой-то одеждой.

Единственным нетронутым предметом было кресло, стоящее возле камина, в котором неподвижно сидела Минерва МакГонагалл.

Позвав Кричера, Гарри выяснил, где сейчас находится Снейп, и, вооружившись волшебной палочкой, спустился в лабораторию, ожидая возможной атаки со стороны невменяемого отца.

Но то, что он увидел, не шло ни в какое сравнение с самыми худшими предположениями парня: на полу лаборатории в черной куче тряпья, уже даже отдаленно не напоминавшей мантию, лежал неподвижно бывший школьный учитель — Северус Снейп.

Сначала Гарри испугался, что мужчина мертв, но слабо уловимое дыхание с характерным запахом говорило о том, что Снейп всего лишь мертвецки пьян.

Вокруг него на столах и на полу валялись многочисленные осколки разбитых колб и пробирок и даже один расплавленный котел. Наступать в образовавшуюся под котлом лужу ядовито-желтой субстанции Гарри не осмелился. Палочка Снейпа валялась рядом.

Поручив Кричеру наполнить ванну холодной водой, Гарри, стараясь не наступить на осколки, отлевитировал зельевара из лаборатории в гостиную.

Кое-как сняв с того мантию, Гарри сделал то, что всего однажды на его памяти делала тетя Петунья, когда мистер Дурсль перебрал спиртного на очередном приеме по случаю подписания контракта: окунул Снейпа в холодную ванну.

Придя в себя, Снейп промычал что-то невнятное, а затем разразился нецензурной бранью вперемешку с обрывками каких-то заклинаний. Благо, палочку вручать ему Гарри не торопился, спрятав ее от греха подальше.

Черные с покрасневшими белками, глаза Северуса Снейпа отказывались фокусироваться на лице Гарри.

— П... Поттер, что ты, мать твою, делаешь? — наконец-то изрек Снейп, неуклюже откидывая со лба налипшие мокрые пряди. — Мне же холодно, — уже громче возмутился зельевар, взвыв от накатившей на него головной боли.

Когда Северусу удалось встать, Гарри наложил на него высушивающие и согревающие чары.

Появившаяся очень кстати Винки мгновенно перенесла хозяина в его спальню. Правда, от столь быстрого перемещения Снейпу резко поплохело и через пару секунд вырвало прямо на ковер.

Убрав возникший беспорядок, домовушка по поручению Гарри отправилась искать в лаборатории антипохмельное зелье и зелье от мигрени.

Однако спустя несколько минут Винки вернулась ни с чем. Все запасы Северус Снейп давно уничтожил, а сварить новое зелье в таком состоянии ему так и не удалось.

Искать в раскуроченной лаборатории необходимые ингредиенты и целый котел у Гарри никакого желания не было. К тому же варить антипохмельное ему ни разу не приходилось прежде.

Поэтому, оставив тихо постанывающего Снейпа в его же постели, Гарри отправился в Косой переулок, где можно было приобрести готовое зелье за разумную плату. Кроме того, Гарри был уверен, что с запасами провизии в доме отца дела обстояли ничуть не лучше. А значит, навестить продуктовую лавку тоже не будет лишним.

Перед уходом парень заблокировал камин, надежно спрятал волшебную палочку зельевара и строго-настрого запретил домовикам поставлять Северусу спиртное в ближайшие сутки.

В том, что Кричер справится с обязанностями сиделки для МакГонагалл, Гарри не сомневался.

Увидев на своем пороге знаменитого на всю Британию Гарри Поттера, аптекарь совершенно забыл о целях визита вышеупомянутого юноши, заваливая того всевозможными вопросами и ежесекундно причитая, какая это великая честь для него — обслужить национального Героя…

Пока Гарри тщетно пытался отвертеться от навязчивого внимания к своей персоне, Северус Снейп, мучимый головной болью, решил справиться с возникшей проблемой привычными методами, а именно: сварить зелье самостоятельно.

Пошатываясь и борясь с приступами тошноты, Снейп, миновав сидящую в гостиной Минерву, проковылял в комнату, прежде бывшую его лабораторией.

Проблема была в том, что свою волшебную палочку мужчина так и не нашел.

Нещадно болящая голова не давала ему сосредоточиться, а хаос, царящий в помещении, не способствовал быстрому поиску необходимых ингредиентов.

Кое-как откопав в завалах что-то похожее, Северус принялся за работу.

Винки была занята на кухне, а Кричер, накормив Минерву обедом, скрылся в неизвестном направлении вместе с грязной посудой.

Быть может, поэтому, когда в лаборатории что-то взорвалось, услышала это только Минерва.

Неизвестно почему, но спустя пару минут сидевшая до этого неподвижно женщина поднялась со своего кресла и направилась к месту происшествия.

Представшая ее взгляду картина была ужасной: судя по всему, на Снейпа вылилось все содержимое котла, когда тот взорвался. Ударной волной его отбросило к стене, и, сильно приложившись головой, мужчина отключился, падая на усыпанный осколками стекла пол.

От переизбытка адреналина Минерва вышла из ступора.

— Северус… Северус! — позвала она его, но Снейп не пошевелился.

Поняв, что в отсутствие палочки она ему помочь никак не сможет, Минерва крикнула Винки.

Явившаяся на зов эльфийка, мгновенно оценив масштаб случившегося, исчезла, чтобы вернуться уже вместе с Гарри.

Очутившись в пропахшей гарью лаборатории, Гарри застал неожиданную картину: на полу сидела заплаканная МакГонагалл и, тихо шепча что-то, пыталась остановить кровь, сочившуюся из многочисленных порезов на теле пострадавшего при падении Снейпа.

Разблокировав камин, Гарри незамедлительно вызвал Миллса, на ходу вводя того в курс дела.

Когда Северуса госпитализировали в травматологическое отделение госпиталя, Минерва наотрез отказалась покидать палату сына. Спорить с ней не стали.

Повреждения, полученные зельеваром при взрыве котла, его жизни не угрожали, но по настоянию Гарри Эдгар Миллс назначил своему другу и коллеге серию очищающих процедур, призванных ликвидировать последствия многодневного запоя.

Пришедший в себя Снейп был крайне удивлен, увидев у своей постели сидящую с обеспокоенным видом и при этом вменяемую Минерву МакГонагалл.

О чем они разговаривали в тот день, Гарри не знал, он не рискнул прерывать их беседу своим появлением.

Однако, когда Северуса выписали, его отношения с матерью были уже иными.

Спустя год зельевар решился-таки продать свой дом в Тупике Прядильщиков.

Продали они и наследство Гарри на Гриммо, 12, и дом МакГонагалл в одной из удаленных деревушек Шотландии.

Получив от продажи солидную сумму, Гарри, Северус и Минерва, официально признавшая Снейпа своим сыном, прикупили шикарный особняк неподалеку от Хогвартса, где планировали проводить свободное от работы время.

К должности директора МакГонагалл так и не вернулась, уступив это кресло Помоне Спраут, но сохранив для себя место заместителя и декана Гриффиндора.

Северусу Снейпу, в отсутствие шпионской деятельности, вполне удавалось вести занятия по зельеварению и защите от темных сил совместно с Гарри.

К слову, Снейп получил особую награду от Министерства за изобретенное им Зелье Памяти, избавившее пациентов от сеансов легилименции.

Миллс на радостях даже предлагал другу занять высокую должность при госпитале, но Северус отказался, сказав, что медицина — не его стезя.

Гермиона Грейнджер добилась желаемого и теперь снова пропадала в школьной библиотеке сутки напролет, штудируя древние фолианты по продвинутой трансфигурации. Она уже успешно стала анимагом, зарегистрировав в Министерстве свою форму — выдры, и теперь готовилась к испытаниям на звание Мастера.

Рональд Уизли исполнил свою мечту, став вратарем в команде «Пушки Педдл», которые с того дня сильно поднялись в турнирной таблице, завоевав сердца юных поклонников квиддича.

Невилл Лонгботтом, экстерном получив звание Мастера, теперь преподавал гербологию, к великому удивлению Снейпа и невероятной гордости своей бабушки — Августы.

Рубеус Хагрид покинул Хогвартс, уехав во Францию и, по слухам, женившись-таки на Олимпии Максим. Его место занял Чарли Уизли — специалист по драконам. К шоку всех окружающих, на днях Чарли объявил о своем намерении жениться на Луне Лавгуд, которая таки предъявила миру живого мозгошмыга, чем и покорила сердце сурового драконолога.

С недавнего времени Гарри стал замечать, что у Северуса завязались достаточно теплые отношения с Эмилией Мокану — новой преподавательницей полетов, прибывшей из Румынии.

Ему Эмилия тоже нравилась, и против возможной свадьбы отца Гарри не возражал.

Сосватать самого Героя пока еще никому не удалось, но все еще впереди…