Негатор магический обыкновенный. (джен)

Отъезд из замка чем-либо впечатлительным никому из будущих теперь уже шестикурсников не запомнился. Как впрочем и отдых, который в этот раз на берегах Испании и Португалии проходил, не только, конечно, но в основном именно там. А ещё в Лиссабоне и Мадриде разумеется, ибо поехать в эти страны и столицы их не посмотреть. Ну право же дѣло, и некрасиво как-то вышло бы. И именно на отдыхе Гарри и нашла его сова. Прилетела вся из себя важная, лапку вытянула. Конверт открывали не иначе как всей семьёй, да и интересно же.

Но вот листок с результатами, озаглавленный как:

СТАНДАРТЫ ОБУЧЕНИЯ ВОЛШЕБСТВУ РЕЗУЛЬТАТЫ ЭКЗАМЕНОВ

Покинул конверт и развернувший его Гарри сдѣлав глубокий вдох, принялся читать.

Проходные баллы:

превосходно (П)

выше ожидаемого (В)

удовлетворительно (У)

Непроходные баллы:

слабо (С)

отвратительно (О)

тролль (Т)

ГАРРИ ДЖЕЙМС ПОТТЕР-ОЛЛИВАНДЕР, ПОЛУЧИЛ СЛЕДУЮЩИЕ ОЦЕНКИ:

Астрономия..................................................... В

Заклинания...................................................... П+

Защита от Темных искусств............................ В

Травология...................................................... В

История магии................................................ П+

Зельеварение.................................................. У

Трансфигурация.............................................. П+

Руны…………………………………….…………П

Числология………………………………………..В

Магловедение…………………………………… В

— Ну что же, отличный как по мне, результат. Девять СОВ из десяти, я впечатлён, — произнёс заглянувший в листок племянника Дэрек Олливандер. — Такое и отметить можно.

А в то врѣмя, как собравшиеся за общим столом Олливандеры успехи одного из них всей семьёй отмечали, сидящий у себя в кабинете в Хогвартсе Альбус Дамблдор с горем и собственной глупостью свыкался. Горе его было вызвано тем, что несмотря на то, что он был уверен в том, что некогда известный ему как Том Марволо Реддл, человек возродился, никак себя вот уже более года не проявлял. И несмотря на следы проведённого, и судя по всему, успешно завершённого ритуала, мïру он по крайней мере пока не показывался. На то, что всё прошло как положено, намекали магический фон, а также так и оставшийся у брошенного прямо на кладбище котла труп. Вот только поведение это воскресшего никоим образом не поясняло. Ни единого звоночка. Ни сколь либо значимой или же попросту существующей как таковой зацепки. Того, что возродился провозгласивший себя Темным лордом сквибом, Альбус Дамблдор, признаться, попросту не допускал. Как и того, что смерти оный намного больше, чем отсутствия магии боится. Настолько боится, что даже лишившись всей своей силы, так и не сумел от тела своего дефектного избавиться.

Получилось оно, надо признать, вполне себе и именно это бывшего некогда Томом Реддлом, со всем случившимся и примирило. Из зеркала на него смотрел вполне себе статный, можно сказать, что даже и красивый мужчина. Темноволосый, ясноглазый, с тонкими, весьма быстро занявшими положенное им место бровями. Но главное, совершено магловской культуре не чуждого. А то, что родом из тридцатых, так это то ничего. Быстро по итогу со всем необходимым освоился. Особенно после того, как его двое суток спустя полиция задержала.

Актёром Том Реддл всегда был хорошим, а потому амнезию разыграл как по нотам. Не знаю, мол, ничего, не помню мол. На дороге вот очнулся. Кто, что, где и как, вообще не понимаю. Побрил опять же кто-то. Помогите, мол, стражи порядка, защитите, ну и далее по списку. Именно так он вначале в приёмном покое, а затем и в клинике оказался. Да там всё врѣмя, пока его Дамблдор по всей Англии искал, и провёл.

Отъедался, да с культурой, которую он якобы напрочь позабыл, по новой знакомился. Шесть месяцев спустя, так никем и не искомый, получил новые документы, и сменив бесившее его всю его сознательную жизнь простолюдинское, как сам он считал, имя Том на Малькольм, восвояси отбыл. Именно так и появился в Англии никому в целом не интересный гражданин Малькольм Грей. Тогда как так и не нашедший хоть каких бы то ни было следов Тома[1] Марволо Реддла Альбус Дамблдор с него самого на крестражи его переключился. И первым из них стал, разумеется, перстень. Его Дамблдор ещё лѣтъ тридцать назад как вычислил. А затем и место, где тот находиться мог, отыскалось. Символичное, как впрочем и всё, что так или иначе дѣлал Том. Практически там же, где и возродился. В трёх километрах всего лишь. В полусгнившей к моменту когда туда пришёл Альбус Дамблдор, лачуге. Последнем пристанище потомков некогда величайшего мага, сумасшедших до мозга костей Мраксов. Собственно, именно от последнего из них сведения все эти Дамблдор и почерпнул. И вот спустя столько лѣтъ наведался. И собственно и… вот только на этом по сути всё и закончилось.

Как, что, почему, Альбус Дамблдор в итоге так и не понял. Лишь только сам факт того, что кольцо он себе на палец буквально там же, на месте то есть, и напялил. Вскрыл защиту, открыл шкатулку. Следующее его воспоминание было уже непосредственно в кабинете, в Хогвартсе, и содержало оно грязно матерящегося и одноврѣменно с этим накладывающего одно за другим, далеко как не самые свѣтлые заклинания Северуса Снейпа, а также валяющееся на столе кольцо. Камень, что был внутри него, был расколот. И лишь по прошествии суток убелённый сединами маг понял. Это конец.

В голове его крутились сотни, если не тысячи мыслей и это, увы, не помогало. Том затихарился, а тот, кто, как он думал, был тем самым, кто должен был его остановить, едва ли не в одночасье оказался недоступен. Не сейчас, но сути это никак не меняло. Ещё и с Олливандерами поссорился.

Тогда, в моменте, признаться и не подумал даже, просто не предположил, а оно вот оно как. И вот уже в который раз аукнулось, пусть Северуса он тогда и отстоял. Того, что за этим последует, Альбус Дамблдор и представить себе не мог. В его парадигме мiра он поступал правильно. Другой был бы разговор, случись что действительно серьёзное. Вот только Гаррик Олливандер, а вмести с ним и многие другие так, как оказалось, не думали. И этой ошибки ни лично Альбусу, ни тем более Северусу не простили. И если для первого это вылилось в то, что, как он по началу думал, на него просто обиделись, то вот для Северуса. Негласно разумеется, но вся его карьера и научная деятельность погибли. О чём Альбус этим вечером и узнал.

Как оказалось, в среде зельеваров подобного не прощают. И суд им не суд, и приговор им не приговор, а так как он ещё и обвинительный. В общем, много чего он этим вечером услышал. Такого, чего, признаться, слышать бы не хотел. Вот только Северус его об этом не спрашивал. И пусть проклятье он таки остановил, дѣлу это не так чтобы способствовало. Ведь стоило только рот открыть, как тот, даже не дослушав, послал к Мордреду и пожелал тому обзавестись чем-то, что зельевар назвал можжевеловым, необтёсанным, вымоченном в соляном растворе дилдо.

Что такое дилдо, Альбус то ли к счастью, то ли всё-таки нет, так и не понял. А вот что такое можжевельник, как раз таки знал. Колючее, надо признаться, растение. И если предположить, что дилдо в понимании зельевара это что—то похожее на розги или нечто им подобное, то вымоченными в солевом растворе… Неприятно в общем, весьма неприятно. Но и подѣлать было нечего, так как Северус мало того что ушёл, так ещё и сообщением о том, что срок его по окончании этого учебного года закончится и что оставаться после этого он в Хогвартсе, видите ли, не намерен. И это было ужасно, особенно если учитывать то, что после того происшествия с кубком от него отвернулась ещё и Минерва. И вот на фоне всего этого так глупо попался.

* * *

Учебный год начался так, словно бы ничего и не произошло. Наполнился шумом Хогвартс. Отгремел приветственный пир. Жизнь школяров потекла своим чередом. Прошёл отбор в квиддичные сборные факультетов. Во врѣмя которого неожиданно разыгравшийся ко второй половине прошлого сезона Рон показал настоящий высший пилотаж. И только лишь ехавший с ним в одном купе Гарри знал о том, чего это всё Рону, а если ещё точнее, то его отцу стоило.

Ведь этим летом всерьёз решивший, что ему нужен квиддич парень не отдыхал, нет. Он пахал как тот папа, который Карло. Всё лето на сборах, с которыми ему помог играющий за Паддлмир Юнайтед Оливер Вуд. И вот он, как говорится, результат в виде понуро плетущегося в сторону замка ещё утром заявлявшего, что ну уж он то, Маклагген. Метлу свою он при этом по земле, будто бы обычный веник волок. Да и потом в гостиной. В общем, в этом месяце, да и позднее, был на улице рыжеволосого парня праздник. Особенно после того, как он в первом матче против Слизерина вообще в сухую отстоял и даже то, что Малфой снитч таки изловил, змеям в связи с не иначе как подвигом Рона, не так чтобы помогло. Банально очков не хватило. Всего-то десяти. Вот только счёт на табло был до безобразия неумолим — сто шестьдесят против ста пятидесяти. Буквально на последних секундах забитый Кэтти мяч решил ход этой игры. И поднял глазам своим не верящих гриффиндорцев с трибун. Их крики быть может быть даже в самом центре Запретного леса услышали. Столь бурно они ликовали.

Но всё заканчивается, вот и вечеринка в честь столь славной для их факультета победы подошла к концу. И лишь только наблюдавший за матчем из своего кабинета Дамблдор был не сказать чтобы рад. Рука его, которую он столь неосторожно под проклятье завёл, болела. И тем показывала, что надолго всего того, что было сдѣлано, увы, не хватит. А ученики тем врѣменем учились и учителя их, соответственно, обучали. Так и пролетела осень и лишь к началу зимних каникул Дамблдор таки решился и, взявшись за перо, принялся за попытку составить по-настоящему годное письмо.

Пять первых вариантов сгорели в камине, как и ещё три черновика, и вот наконец девятый вариант, по мнению сидящего в своём кресле Дамблдора, получился удовлетворительным. Позвал домовика и приказал отправить. Ни камином, ни паче того фениксом не рискнул. Раньше бы и не задумался даже. Раньше, но не сейчас. И именно поэтому только и исключительно совой. Официальным, так сказать, способом, из общей массы не выдѣляющимся.

Ответа пришлось ждать едва ли не недѣлю, едва от безсоницы не извёлся. Всё думал и думал. И вот наконец, когда уже и в самом дѣле решил, что Гаррик его самым банальным способом проигнорировал, тот и появился. Камином, да ещё и с официальным уведомлением. И едва лишь только пределы оного покинул, довольно-таки сухо произнёс:

— Я слушаю тебя.

— Я… Я должен перед тобой извиниться. Прости меня, мой старый друг. Я ошибался и…

— То есть, ты исписал полтора фута пергамента исключительно ради этого? Если да, то у меня достаточно других дѣлъ, хотя и признаю, что я тебя услышал.

— Постой, я понимаю, я виноват и допустил ошибку, но всё же, раз уж ты здесь, то выслушай меня, прошу.

Следующие чуть более чем полчаса Гаррик Джервейс Олливандер слушал в сути своей покаяние того, кого он некогда и в самом дѣле называл своим другом. Но вот от слов они перешли к дѣлу и решивший, что иного способа у них и вовсе нет, Дамблдор призвал к себе на стол Омут памяти.

— Ты должен это увидеть, не на словах, но так как оно было, возможно, что тогда ты сумеешь меня понять.

Несколькими минутами позднее:

— Крестражи, значит… — произнёс в задумчивости оглаживая свой подбородок мастер палочек.

— Да.

— И именно во множественном числе?

— Именно.

— И почему ты в этом так уверен?

— Я хорошо знаю Тома, я учил его, да и тем кто привёл его в магический мïръ так же был именно я.

— Покажи!

— Прости?

— Покажи мне как это было, — произнёс приметивший одному ему понятные признаки мастер палочек.

— Хорошо, — ответил не слишком понимающий, почему бывшего, а то что именно бывшего, Альбус уже понял, друга заинтересовало именно это.

И на следующие два десятка минут они вновь погрузились в омут. А вынырнув, молчавший всё врѣмя пока длилось воспоминание, мастер потребовал продолжения.

— Прости? — повторил удивлённый этим его требованием Дамблдор.

— Ты ведь его учил? Показывай, прямо уроки с интервалом, ну скажем в четыре или же пять месяцев.

— Но зачем?

— Ты же хочешь, чтобы я тебе помог? Если да, тогда показывай!

И Дамблдор показал, одно за другим вытягивая из своей памяти воспоминание. Вот распредѣление, а вот затребованный Гарриком их самый первый урок. Далее зима перед каникулами и наконец экзамены, они мастера палочек так же заинтересовали. Год за годом, пока до выпускных ЖАБА не дошли.

— На этом всё, если тебе интересно, то могу ещё показать момент, когда он должность преподавателя ЗОТИ просить приходил.

— Нет, всё что я хотел, я в принципе увидел. Мне жаль тебя, Альбус. Ведь это именно ты его таким и создал. Ты и только ты.

— Но как же… я… же…

— Шкаф, Альбус. Более худшего примера и представить себе сложно, и позже, перед летом, и на третьем курсе. Именно тогда ты его и доломал.

— Но я бы никогда…

— И тем не менее, в том есть и часть моей вины и признаться, именно поэтому я и согласился на этот разговор. Но теперь я чётко вижу, кто именно был истинным родителем этого превратившегося в чудовище монстра.

— Прости, но я тебя совершенно не понимаю, я…

— Такой же как и он, разве что с уклоном в другую сторону, и именно поэтому это именно твоя вина. Признаться, я не понимаю, как ты мог в нём себя самого не увидеть.

— Я…

— Не надо, былого не воротишь, и ты это не хуже меня знаешь. Так что вернёмся к крестражам. Уверен, что ты их всё это врѣмя искал.

— Да, и я…

— Найдёшь их все и уничтожишь, сам, точка.

— Боюсь, что…

— Ты про руку свою что-ли, что это, кстати, в какую пакость ты умудрился залезть?

— Aspergillus Niger.

— Ммммм, — многозначительно протянул, осознавший всю глубину проблемы мастер палочек — давно?

— С середины лета.

— Понятно, обет о неразглашении и слова подходящие, чтобы упросить помочь тебе сам придумаешь.

— Прости?

— Только под обет, — сухо произнёс, всё равно что отбрил мастер палочек, но тем не менее зародил в глазах собеседника отсутствовавшую в них до этого искру надежды.

На всё про всё пятнадцать минут потратили. Я такой-то клянусь, то то и то то. Дольше прибывшего на зов отца сына ждали. Но вот крайнее из четырёх огненных колец легло на здоровую руку убелённого сединами мага и переглянувшийся с сыном мастер палочек спокойно произнёс.

— Прикажи домовикам позвать моего внука.

— Я всё ещё не понимаю…

— Просто прикажи, — не дал договорить начавшему было разливаться мыслью по древу Дамблдору Гаррик Олливандер.

И как только на зов директора явился один из домовиков, отдал тому небольшую записку. С которой тот и исчез. Тринадцать минут спустя в дверь аккуратно так постучали.

— Заходи, — будто бы и нет тут истинного хозяина кабинета, произнёс прекрасно почувствовавший приближение внука, старший Олливандер.

— Добрый вечер, дедушка, господин директор, и ты здесь, дядя!

— Добрый, мой родной, добрый. У нас тут с Альбусом разговор, видишь ли вышел. Ну да не суть, да и обет я с него уже взял. А потому, просто выслушай его и реши, достаточно ли того, что он скажет для того, чтобы ты ему помог.

— А с чем именно, дедушка? С чем ты предлагаешь мне мистеру Дамблдору помочь?

— С проклятьем одним, премерзким, надо признать. Aspergillus Niger или же «чёрная плесень» именуется и ложится оно буквально на само магическое естество мага. То есть, по мнению всех и каждого, не снимается.

— О… — протянул вмиг сообразивший, на что именно намекает ему дед, Гарри. и чуть помолчав, произнёс: — Что ж, раз дедушка говорит, что мне стоит вас выслушать, то так оно и будет и, как я полагаю, он вам и сказал. От того, что именно и как именно вы мне скажете и будет зависеть, соглашусь я вам помочь или же нет. Про проклятье это я, признаться, ничего не знаю. Да к тому же, ещё и вас не так чтобы люблю. Надеюсь, что причины — это моё чувство в отношении вас, во мне зародившие, мне пояснять не требуется?

— Не требуется, мальчик мой…

— Ну вот, уже неверно начали, не ваш, совершенно определенно не ваш, ну да ладно, спишу на старость и болезнь, проклятье всё ж таки, а потому попытка номер два, последняя, если что, — прервал директора Хогвартса на полуслове решивший, что он сейчас в своём праве Гарри.

— Твоя правда, — согласился с ним Дамблдор и помолчав несколько минут, явно собравшись с мыслями, продолжил, полностью отбросив в сторону все свои буквально въевшиеся в само его естество привычки и запретив себе видеть перед собой кого бы то ни было, кроме как равного себе. И это сработало, так как дослушавший его, устроившийся в наколдованным им же самим кресле, Гарри спустя несколько секунд, как тот замолчал, кивнул.

— Отрадно, что вы в состоянии признать ваши собственные ошибки и я так понимаю, что дедушка хочет, чтобы вы сами их в полной мере и исправили, так?

— Да, Гарри, именно это я Альбусу и сказал, сам заварил — сам и расхлёбывай.

— Ясно, и да, профессор, это не шутка, я и в самом дѣле могу вам помочь, но и плату за это немалую возьму. А именно — вы покинете Хогвартс, уверен, что профессор МакГонагалл со всем этим прекраснейше справится.

— Хорошо, — старательно запрещая себе быть несогласным, произнёс Альбус Дамблдор.

— И ещё, вы ни словом, ни дѣлом, ни как-либо ещё не предпримете и единой попытки меня во чтобы то ни было втянуть.

— Хорошо, — устало произнёс и сам уже понявший, что именно и как именно он наворотил, Дамблдор.

— В таком случае, я даже обета с вас просить не буду, уверен, что дедушка об этом уже позаботился, — произнёс Гарри, и получив от того утвердительный кивок, продолжил: — Присаживайтесь поудобнее, учитывайте, что будет скорее всего максимальнейше некомфортно и помните, вы дали слово.

Спустя чуть более чем пятнадцать минут всё было кончено и отчаянно сопротивлявшееся до этого проклятье пало. Не оставив от себя и единого следа, если конечно не принимать за оные едва ли не до костей иссушенную, но тем не менее ожившую и даже начавшую двигаться руку.

— Остальное уже к колдомедикам, — произнёс отстранившийся, от бледного как мел пока ещё директора Хогвартса, Гарри.

— Но как… — едва ворочая языком выдавил из себя тот.

— Так же, как и шрам некогда, он мне не нравился, меня из-за него дразнили, и в итоге я заставил его уйти.

— Невероятно, это же…

— То, о чём ты поклялся мне молчать, Альбус.

— Разумеется, — тут же подтвердил слова мастера палочек, с трудом верящий в то, что в его школе обучается подобное сокровище, Альбус Дамблдор.

[1] Именно Том. Я уже сталкивалась с тем что люди путают и думают что Том — это сокращение от Томас. Но это не так. в Англии даже фильм есть про приключения близнецов. Том и Томас называется. ГГ там кстати один из актёров Потторианы играет. В ордене феникса появляется.