Перебросыши (джен)

Мертон довольно долго не возвращался. А даже когда вернулся, Томми не заметил, так как тащил под мышкой какие-то чертежи, графики и коробку разнообразнейших винтиков. Бухнув её на стол около микроволновки, он какое-то время перебирал болтики. Найдя нужный, облегченно выдохнул и, сделав шаг назад, хотел было опуститься на табурет, но, почувствовав вдруг КОГО-ТО, резко подскочил, испуганно зарычав, да так, что опрокинул коробку на пол и высыпал всё её содержимое на пол.

Томми, задремавший было на большом стуле под мерное жужжание микроволновки, подскочил и затявкал с перепугу, когда что-то ощутимо цапнуло его ногтями (когтями?) и зарычало. Чуть не навернувшись со стула, он отпрянул к стене и принял оборонительную стойку, на ходу вспоминая обо всех существах, которые могли напасть на него, пока он был беззащитен. Но, открыв, наконец, глаза, он удивлённо замер, увидев взъерошенного Мертона.

— М-Мертон? — пропыхтел он, не спеша опускать лапы.

Микроволновка остановилась и щёлкнула. Духовка же, в которой коптилась индейка друзей, продолжала фыркать.

— Т-Томми?! — в тон ему пробормотал побледневший и запыхавшийся Мертон. Сердце парня готово было оторваться от столь неожиданной встречи. И, на удивление, осознание, кто был именно этим неизвестным, не помогало успокоиться.

— Ты чего? — чуть успокоившись, осторожно поинтересовался Томми. Страх прошёл, едва он взглянул на смертельно перепуганного человека, оставив после себя осколочные части вины. — Прости, что напугал. Тут просто так тепло… Я, кажется, немного задремал…

Какой-то лохматый веркот тихонько вошёл на кухню. С опаской поглядывая на взъерошенного оборотня и его странно пахнущего дружка, он забрал омлет из микроволновки и поскорее испарился, поджимая хвост. Кажется, на кухне опять затевалась драка…

— Я… Эм… Из-звин-ни, п-пожал-луйста, — отмерев, попросил прощения Мертон. Дрожа, он нервно обнял себя руками и дрожащей выдохнул, чтобы успокоиться. Смотреть на Томми было стыдно, поэтому парень поспешно уткнулся взглядом в пол. Заметив винтики, кинулся судорожно собирать их.

Томми наклонился и тоже стал помогать ему собирать.

— Что это такое? — он с интересом вглядывался в вещи, раскиданные Мертоном, но всё никак не мог сообразить, для чего они были нужны. Неужели из вот всего этого состояло то громоздкое устройство, которое собирался чинить Мертон?

— А… Эт-то… н-ну… д-да. Т-типо того, — невнятно пробормотал Дингл. — М-м-мне нужны т-только определенные г-гайки.

Томми сложил собранные гайки и поинтересовался, чуть понизив голос и склонив голову набок:

— Я прочитал дневник Томаса и… Он упоминает о каком-то тайном месте в университете. Говорит, что ты о нём слышал от него. Я думаю, там тоже есть важные записи. Например, о том оборотне, с которым он, то есть теперь я, должен был встретиться.

Мертон нахмурился, припоминая.

— Ах, да, — наконец медленно пробормотал он. — К-кажется, я догадываюсь, о чём т-ты. Н-неужели Томас выбрал именно это место! — добавил парень уже будто бы больше для себя.

«Судя по его восклицанию, это какое-то чрезвычайно тупое место», — сообразил Томми. Что ж, видимо, Томас не был гением мысли.

Поднявшись и поставив коробку на кухонный стол, Мертон проверил духовку, а именно — наличие замка на её ручке, после чего повернулся к Томми.

— Я могу п-показать, если хочешь… — произнёс он, неуверенно обнимая себя руками.

— Давай… — Томми стряхнул с себя волчий облик, чтобы не привлекать лишнего внимание. А то ещё увяжется кто за ними, потом не отобьёшься!

Мертон вздохнул и, ещё раз покосившись на коробку с винтиками и гаечками, направился в сторону одного из коридоров.

Блуждал парень довольно долго. Наверное, в большей степени из-за того, что немного подзабыл, где именно находится тайник Томаса. Но, наконец, нужное место всё же было найдено.

— Оно т-там, за гобеленом, — тихо пробормотал Дингл, указывая рукой на плотную ткань с изображением герба колледжа. — Вроде как я видел, что у Томаса там есть какой-то с-секретный проход. П-прости, но я не могу пойти туда. Это его тайное место. И раз Т-Томас не посвящал меня в его содержимое, то, логично, он не хотел, чтобы я заглядывал туда. Каждый имеет право на тайну, ведь так? — с небольшой грустью в глазах закончил Мертон и отступил к подоконнику, чтобы опереться на него спиной.

Томми пожал плечами. У него не было каких-то особенных тайн перед своим Мертоном, по крайней мере, кроме слишком личных и тех, что касались других людей и их секретов. Но кто он такой, чтобы судить Томаса? В конце концов, этому Мертону с ним жить.

Отодвинув гобелен, Томми вошёл внутрь. За небольшим коридором и правда была заброшенная комната — небольшая, больше похожая на нишу. В ней умещался подоконник с давно забитым окном, и небольшая шторка.

Томми огляделся. Где-то здесь должен быть тайник, в котором Томас прятал свои, как бы это не звучало тавтологично, тайны. Правда, найти этот тайник оказалось тем ещё квестом. И когда он был найден, Томми уже едва стоял на ногах.

КИРПИЧ! Тайник был спрятан в ещё более небольшой нише в стене и замаскирован под кирпич. Не имея сил даже ворчать по поводу потраченного времени, Томми выцарапал его оттуда и вытащил наружу несколько тетрадок.

Одна из них была простой тетрадью по французскому. Томми без интереса пролистал её и хотел было уже убрать в сторону, как вдруг спохватился. Ну и зачем Томасу было бы прятать самую обыденную тетрадь, да ещё таким мудрёным способом? Снова взяв тетрадь в руки, он уже куда более внимательно пролистал её. Какие-то французские названия, города, сленг и номера… Видимо, Томас очень увлекался Францией. А ведь по нему и не скажешь!

Так и не найдя в записях ничего таинственного — всё же язык Томми хоть и учил, но не то чтобы преуспел в нём, — Томми положил тетрадь за пазуху, всё же решив показать Мертону. Может, тот знает язык лучше и что найдёт.

А вот другая тетрадь была интереснее. Похоже, именно тут хранились записи Томаса о ликантропии. Вырезки из газет, посвящённые профессору Флюгельхоффу и его разработкам. В этом мире, судя по вырезкам, профессора считали чуть ли не террористом, который покушался на суверенитет оборотней, ведь здесь он не пытался сделать армию волков, а, скорее, уничтожить их. Томас сокрушался, что оборотни выследили последнее убежище Флюгельхоффа и ему пришлось залечь на дно, а до этого вполне стабильно вынюхивал и скупал все его работы. Вот только зачем? Судя по рассказам, Томас не был увлечён наукой.

Вынеся Мертону тетрадь с французским, чтобы ему не так скучно было стоять в коридоре — тем более французский был тем языком, который так просто не считаешь за спиной, — Томми присел на подоконник в тайнике и принялся листать найденные в чёрной тетрадке листы, пытаясь определить, что такого важного записывал Томас своим неожиданно скрупулёзным мелким почерком.

Мертон ничего не сказал, лишь кивнул Томми, когда тот протянул ему какую-то тетрадь. Лишь на мгновение парень обратил на неё внимание, случайно зацепившись взглядом за фразу «Lе Triomphe de la raison», написанную Томасом с ошибкой. Эх, этому парню французский ещё учить и учить, несмотря на то, что он в последнее время и так делал ошеломляющие успехи! Пожалуй, именно на этот предмет Томас добровольно ходил всегда.

«Оборотень, он же ликанус люпис, является древним сиотическим гуманоидом с…»

Что ж, Томми был вынужден признать, что настолько заумные вещи — это не его. Он не мог поверить, что его двойник был в этом плане умнее него, но, видимо, так и было. По крайней мере, выписывая эти данные в свои записи, он, очевидно, понимал их значение.

Перевернув пару листков, Томми застопорился, увидев кричащий заголовок: «Можно ли перестать быть хищником?». О, Томми знал, что это было непросто — по крайней мере, в их мире, — но возможно. Но зачем, черт дери, эти знания были нужны Томасу? Его ведь никто не кусал, он таким родился! Любопытствуя, Томми вчитался в статью. Она, кстати, тоже была за авторством доктора Флюгельхоффа.

«Считается, что клеймо волка — это навсегда. Однако это не так. Существует много способов перестать нести проклятие ночного хищника. Способ первый — это очищение крови путём сброса проклятия в кровь невинного…»

Томас зачеркнул этот способ, да так жирно, что лист был слегка порван.

«Второй способ — способ лечение крови путём введение в вены крови из смеси нескольких магических существ, чей индекс светлости превышает классификационно уточняемую тёмность крови оборотня…»

«Донор? — вывел Томас поверх этой записи. Чуть ниже, другими чернилами, дописал: — Единый реестр, 1877, Польша. Неуд.»

«Третий способ самый трудоёмкий, но подойдёт тем, кто хочет не просто избавиться от проклятия, но и гарантированно не пустить его убийственные ростки в душевные чресла будущего потомства. Смесь из борца, прострела, птичьего клея и блекоты смешивается в таре, вымачивается в очищенной осеребренной воде, после чего варится в течение часа. Полученный настой следует применять два раза в день до полного истребления всех волчьих наклонностей. ВНИМАНИЕ! Следует помнить, что тёмная тварь внутри каждого, кто собирается избавиться от проклятия, будет недовольна своим выдворением. Часто оборотни говорят, что волк внутри — это друг, вот только дружба эта не принесёт никого профита тем, кто хочет полностью контролировать свою душу и тело. Волк — агрессивен и опасен для окружающих, особенно для людей. Принимая настой, следует помнить, что любое попущение волку запустит трансформацию, которая может иметь весьма негативные эффекты».

Этот способ Томас обошёл правками и примечаниями. Но Томми не понравилось, что он обвёл его чернилами. Волк внутри Томми недовольно заворчал, презирая саму мысль пить подобную бурду, о которой говорил местный Флюгельхофф. И это притом, что лишь одно из растений в нём Томми определил — борец, который одновременно являлся и аконитом. Такой не только волка убьёт, но и само тело отравит!

Томми перевернул листок и заметил список из незнакомых имён и фамилий. Их было около двадцати, а подле каждого стоял крестик. Только некий «Дэвид Траск» был обозначен галочкой с вопросом.

Следующий лист содержал какие-то сложные формулы. Написан он явно был не Томасом. Томми показалось, что он узнал руку Мертона. Видимо, что-то по предмету, в котором Томас не был силён.

«Профессор Чуйка — ваш опекун в мире без волка!» — гласила следующая листовка. Она была достаточно яркой и выглядела, словно являлась рекламой, содранной где-то со столба.

На листовке был изображён седой оборотень, судя по слегка желтеющим глазам. Он стоял в позе мыслителя и добродушно улыбался зрителю кончиками губ. Надпись ниже продолжала:

«Вы остались одни в этом теле? Оборотень, укусивший вас, отозвал проклятие? Или вам удалось сделать это самому? Поздравляю! Теперь вы вновь свободны! Однако ничто не проходит бесследно. Предлагаю пройти курс очищающей медитации, позволяющей привести душу в тонус и полностью очистить от волчьей ауры. Для переходящих или ещё не решившихся — лекция в подарок!»

«Томас хочет перестать быть оборотнем?»

— Мертон? — неуверенно позвал Томми, не зная, как реагировать на эту новость. Конечно, он уже успел понять, что Томас достаточно плохо контролировал себя, но неужели его неумение общаться с волком дошло до такой степени, что он решил и вовсе избавиться от него? Томми не был уверен, но, кажется, ему была нужна консультация. Не этого странного Чуйки, конечно, но Мертон вполне сойдёт.

— Что т-такое? — взволнованно поинтересовался Мертон, внимательно глядя на оборотня перед собой.

Он прекрасно видел и чувствовал, что Томми был напряжён. Что там такое мог написать Томас?! Целый рой из неприятных мыслей тут же загудел в голове, а тело будто бы стало ватным. Предполагать о написанном Мертон уже попросту боялся — в последнее время Том удивлял его всё сильнее и сильнее своими внезапно открывающимися тайнами.

— Я… я не знаю… — Томми нервно потёр нос, глядя на записи слегка недоуменно. — Мне кажется… что тебе надо это знать. Пахнет нехорошо.

Когда Мертон заглянул в нишу, Томми протянул ему записи и умостил задницу на подоконнике, обхватив себя руками. Волк внутри копошился как-то особенно печально, словно думал о том, что происходит с теми волками, который изгоняют из тела.

«Я от тебя не откажусь, дружище», — мысленно напомнил своему звериному «я» Томми и почувствовал волну приятной энергии, прошедшуюся по позвоночнику.

Ну… Что Мертон мог сказать? На ум приходило только что-то нецензурное и неприличное. Грудь сдавливало от волнения и внезапно участившегося дыхания.

«Томас, чертов идиот! — в сердцах подумал парень, в потрясении прижимая ладонь ко рту. — Идиот! Идиот!!! Что ж ты делаешь-то?!»

Ох, как Мертону сейчас хотелось надавать пощёчин этому взбалмошному оборотню, чтобы он, наконец-то, успокоился, пришёл в себя, включил, мать вашу, голову! Не придумал, значит, ничего лучше, чем рисковать! Поставить свою жизнь — и ради… ради чего?! Чего он хотел добиться?

— Н-ну… эм… М-мясо, н-наверное, г-готово, — с трудом промямлил Мертон, когда первая волна ужаса немного отступила, напоминая сейчас о себе лишь дрожью в конечностях. — П-пойти бы п-проверить. — Дингл спешно сунул тетради себе за пазуху.

«Нужно… Нужно успокоиться. А потом ещё раз почитать. Может там не всё так ужасно?». — успокаивал себя он, пытаясь рассеянным взглядом не встречаться с глазами Томми.

Честно говоря, Томми и забыл уже о готовящейся индейке. Живот слегка забурчал, напомнив, что за последние дни он не то чтобы обильно питался. Волк внутри был согласен — мгновенно забив на печаль, он требовательно полоснул когтями и слегка рыкнул. Томми облизнул пересохшие от волнения губы.

— Пойдём, проверим, — пробормотал он, закрывая тайник Томаса кирпичом. — А то здесь, у вас, такие экземпляры… Растопят духовку или сломают и сожрут всё.

— Д-да, — вроде бы по-компонейски, но как-то уж очень нервно улыбнулся Мертон. Он хотел было добавить что-то ещё, даже приоткрыл рот, но так и не смог ничего сказать, лишь дрожаще выдохнул да закрыл рот обратно.

Возле духовки, к счастью, никого не оказалось. К счастью. Для них же самих. Так как Дингл никогда ещё не чувствовал себя таким… таким… другим. Несвойственным себе, что ли? В общем, в этом плане им повезло.