Лабиринт забвения (джен)

Примечания:

Под конец главы автора одолело хулиганство.

— Змеиный брат,

Забери яд,

Издохни сам,

Меня оставь.

Маленькая зелёная змейка, подобранная под ближайшим кустом, судорожно извивалась в пальцах, гремела хвостом и отчаянно шипела.

— Змеиный брат,

Забери яд,

Издохни сам,

Меня оставь.

В глазах двоилось, плечо разрывало на части. К распухшей фиолетовой коже было больно прикасаться даже кончиками пальцев.

К счастью, заговор был коротким и действенным — уж за это покойная Арахнина матушка могла бы поручиться.

Ур-родцы белобрысые! Кто ж с этим самовлюблённым питоном сговорился, чтоб он в тяжёлый час на помощь приполз? Помнится, Гуррикап ему пол-империи Балланагар скормил, чтобы он хотя бы связать Арахну помог!

Колдунья отбросила от себя змеиное тельце и крикнула:

— Гномы! Холодное полотно несите! И позовите ко мне Урфина!

Тряпку, замоченную в ручье, Арахне принесли тут же. А вот колдунишку этого пришлось ждать долго. Пока он на своём тигре до гор доедет…

Появился через двое суток, когда от раны уже не осталось и следа. Поклонился учтиво, сказал ждать солдат с подарками от Изумрудного города. Спросил, чего Арахне от него надо.

— Не замечал ли ты, Урфин, кто из пришельцев колдует?

— Все понемногу, почтенная Арахна.

— Нет, змеиный дар меня не волнует. Кто колдует по-иному, по-нашему?

— Ах, это! Я видел одного. В синем ходит, единицей помечен. Правда, волшебные слова он на столе их главного взял. Бурю вызвал, жевунов перепугал. — Тут Урфин едко усмехнулся: — Мне же лучше. Я его заклинания уничтожил, а людям, которые меня колдующим видели, сказал, что это я бурю успокаиваю. Как легко стать для них героем — твори себе добрые дела, и будет тебе счастье!

Арахна фыркнула:

— Где там доброе дело? Соврал.

— Так я до этого ещё подъёмник в каменоломнях построил. Всё же придворный инженер у меня хорош — такую фортификацию возвёл! Ну да вы сами видели, когда у нас с визитом были.

Да, Арахна видела. Широкий и глубокий канал, парк за ним, полный всяких штучек, которые так любили люди. Статуи, клумбы, пёстро-зелёные палатки со сладостями, карусель… И только потом, за высокой стеной, начинался сам город.

В первую встречу Урфин был куда менее многословен. Он вышел на крепостную стену в сопровождении аморфного толстяка с лицом прожжённого интригана и здоровяка с угрожающим кустом на голове.

«Что вам нужно?» — спросил тогда Урфин.

«Нет», — ответил он же на требование дани.

К его чести, Урфин умел проигрывать. После десятка разломанных, как куклы, солдат и разгромленной метким броском башмака катапульты он сдался.

Улетая, Арахна слышала его слова, обращённые к горожанам:

— Не будем рисковать жизнями сейчас — дань не столь велика. Мы соберёмся с силами и будем бороться позже.

Арахна это запомнила. Однако пока Урфин не предпринимал ничего против неё, напротив, помогал. Колдунов вот указал.

Жаль, что она не сообразила захватить из дома материн колдовской шар. Как было бы удобно с ним! Гномов-то на всю страну не напасёшься.

К слову, о гномах…

— Эй, вы! Подавайте обед! И гостя накормить не забудьте!

* * *

— В следующий раз воспользуемся протоколом на случай ядерной войны.

Кау-Рук был исчерпывающе жизнерадостным, и даже дымящаяся форма не могла испортить ему настроение. Мон-Со хотелось сломать штурману нос и пойти спать.

Он провёл всю ночь у передатчика, ожидая появления колдуньи. После нескольких часов в кресле пилота мышцы казались каменными, а каждый поворот головы причинял отчётливую боль.

Идти с этим в лазарет было нельзя — там образовался десяток тяжёлых и около полусотни раненых в более приемлемом состоянии.

— Господа, господин генерал ожидает вас с докладом.

— Пусть биологи вычислят время смерти змеи, как появится время, — приказал Мон-Со.

— Я передам ваш приказ. — Ильсор поклонился и ушёл.

— Я тебе и так скажу, — произнёс Кау-Рук, когда они преодолели главную лестницу, — это была та же змея. У неё даже швы от вскрытия Аш-Риа были.

— И как мёртвая змея могла вмешаться в бой?

— Змеи — это змеи, Мон-Со, они на многое способны.

— Давай без туманностей.

— Слишком глубокая мысль для приземлённого тебя? — хмыкнул Кау-Рук. — Ладно. Может, местный Верховный развлекается? Вряд ли ему понравилась эта внезапная древняя оглобля.

Оглобля… Хороша оглобля — вынесла пол-эскадрильи. Генерал кричал примерно о том же.

— Лётчики второго звена поразили её… как минимум двенадцать раз, — отчитался Кау-Рук. — Лучи распадаются при контакте с телом. То есть это даже не одежда, это она сама неуязвимая. Ну, а огонь… Мон-Со, подтвердите: у нас нет знаний о том, как бороться с летающим снарядом из пламени.

Мон-Со кивнул. Что он мог сказать? Если бы не приказ генерала не сдаваться без боя, он бы не вывел первое звено. План отступления из замка они с Кау-Руком тоже предусмотрели.

— Насколько мне удалось заметить, у этого пламени не было даже физической основы. Максимум воздух горел.

— Колдовству не нужна основа, — буркнул Баан-Ну и скомандовал: — Вон, оба!

За дверью уже ждал арзак с серой нашивкой Научного корпуса на рукаве. В руках у него был сканер в чехле.

— Господин полковник, господин полковник сказал передать вам…

— У нас слишком много полковников, — вставил штурман.

— …что из лазарета пропал капитан Кси-Лей. Также по вашему приказу было проведено исследование змеи. Дата и время её смерти совпадают с указанными ранее. Кроме того, господин полковник сказал сообщить вам, что сегодня во время завтрака два человека по неизвестной причине впали в кому.

В этот момент Мон-Со пожалел, что не умеет думать в трёх направлениях одновременно.

— Кси-Леем займусь я, — решил Кау-Рук. — Спасибо, Бейни, можешь вернуться к работе. Так, где у нас третье звено прохлаждается? Пусть делом займутся. Одобряешь?

— Одобряю. — Мон-Со кивнул и напомнил: — Глаза ему закройте, как поймаете.

— Боиш-шься? — почти бесшумно прошипел Кау-Рук, дождавшись, пока арзак уберётся на достаточное расстояние.

— Следую правилам.

Потенциальных колдунов в случае совершения ими преступления предписывалось лишать зрения. Впрочем, штурман поддел Мон-Со небезосновательно. Вероятно, в жизни комэска не было ничего примечательного или значительного, однако память об этой жизни была чересчур ценным ресурсом, чтобы позволять кому-то вырывать из неё куски. А уж то, что это произошло столь внезапно и поставило Мон-Со в идиотское положение… Ладно, главное здесь в другом: осознать, что потерял воспоминания, оказалось неприятным, пугающим опытом.

Видимо, поэтому, увидев найденного Кси-Лея в плотной чёрной повязке на лице, Мон-Со испытал нечто сродни мстительному удовлетворению.

— Мы нашли их в подземелье, недалеко от той исчезающей двери. Представляешь, к стене прилипли. Еле отодрали. Тоже что-то вроде тех камней, только меньше.

— Их? — переспросил Мон-Со.

Они с Кау-Руком стояли рядом с помещением, отведённым под гауптвахту. Капитана поместили туда по причине нахождения в неположенном месте во время боя. Что с ним делать, когда положенные по Уставу трое суток истекут?

— Их. Там ещё арзак был, номер сорок, повар. Под гипнозом говорит, что не помнит, как оказался в подвале. И про кому я заодно спросил. Ничего не знает. Если и траванулись чем, то он ни при чём. Надо остальных опросить. Тебе помочь?

— Нет.

— Тогда пойду заполнять экспедиционный журнал. Кажется, я его дня два уже не вёл.

— И это заместитель командира?

— Какой командир, такой и заместитель. Вот в андельской, помнится, командир был… клетка вправо, клетка влево — расстрел на месте. И не дай исит, точку в заголовке поставишь!

— Согласно правилам менвитского языка, точки в заголовках запрещены.

Кау-Рук со стоном треснул себя по лбу и исчез за углом. Мон-Со проводил его взглядом и вошёл в камеру.

— Что вы делали в подвале?

Кси-Лей повернул голову на звук и поправил маску. Гладкая ткань скрипнула под пальцами.

— Нарушал Устав экспедиции, мой полковник.

Технически, он даже не врёт.

— С какой целью вы нарушали Устав?

— С целью оказаться на гауптвахте, освободив тем самым палату для раненых.

— Почему вы выбрали именно подвал?

— Чтобы не мешать бойцам.

— Как вы прилипли к камню?

— Споткнулся об арзака.

Это тоже может быть правдой.

— Что там делал арзак?

— Не представляю, мой полковник.

Мон-Со молча вышел. Похоже, добиться правды от Кси-Лея можно только неуставными методами, а на это нужно разрешение генерала. Ещё ведь о плеере поговорить надо.

В рамках стандартного допроса Мон-Со был капитану не соперник. Тут либо Кау-Рук нужен с его криволинейной логикой, либо генерал в качестве тяжёлой артиллерии. Хм. А не подкинуть ли ему эту идею?

Ага, через Ильсора. Тот, когда ему что-то было нужно от генерала, в подходящий момент выдавал что-то вроде «Ваш талант не знает сравнений, господин генерал!» После этого Баан-Ну и к выбраковке топлива спокойно относился, и разрешение на изменение проекта вертолётной площадки подписывал не глядя… Мон-Со никогда не был настолько хорош в манипуляциях.

Сам Ильсор в это время разбирался с останками вертолётов. Ему было приказано доложить о результатах вечером. А сейчас, судя по шуму с улицы, полным ходом шла работа.

Следующие несколько часов Мон-Со просидел у себя в кабинете, собирая в кучу все сведения о произошедшем бое. К нему заходили то посланцы из лазарета, то непострадавшие, то Вин-Шас с сообщением, что день в шахте прошёл штатно, то Рой-Дин с результатом допроса поваров. Отрицательным.

А бой… Капитан пехоты Кун-Сат упал с башни и был в критическом состоянии. Лон-Гор сомневался, что он дотянет хотя бы до утра. Кроме Кун-Сата, были девять тяжелораненых, а всего раненых оказалось сорок пять человек. В основном пехота.

Были уничтожены две стационарные пушки. Если учесть затерянные в пустыне, то положение вырисовывается отвратное. С вертолётами пока неясно, но вроде всё неплохо.

До крылатых обезьян у учёных ещё не дошли руки. Ими займутся не раньше, чем завтра.

Чтобы описать бой с ними, нужны доклады второго звена и артиллерии. Нар-Вен со своих собрал, от лётчиков все доклады принёс Лин-Хес. Теперь Мон-Со пытался по свежей памяти собрать более или менее внятную картину, из которой потом можно будет вывести тактику будущих боёв.

Часов в восемь пришёл Ильсор. Мон-Со поднял голову от тетради и скривился — шею свело, причём свело так, что выпрямиться стало невозможно.

— Господин полковник, — неуверенно начал Ильсор, уведя глаза куда-то влево, — позвольте мне… помочь вам… с шеей.

— Довернуть до щелчка? — проскрипел Мон-Со, пытаясь размять сведённые мышцы.

— Как можно, господин?! — ужаснулся арзак.

— Ты обещал не выходить за рамки нормы. Но помогай.

Самому тут справиться проблематично.

Ильсор зашёл Мон-Со за спину, и на шею легли узкие ладони, ещё чуть влажные после мытья.

— Что с вертолётами?

— Критически повреждён один, четырнадцатый. У второго звена поломаны винты, у первого почти все исправно. Требуется по большей части косметический ремонт.

Сведённые мышцы медленно приходили в норму. Получилось вернуть голову в вертикальное положение. На этом можно было отогнать от себя арзака, но… нет.

— Двойку с башни сняли?

— Пока нет, господин. Нужно расчистить место, чтобы подогнать кран. Полагаю, мы сможем починить стоящие там вертолёты в первую очередь — уже завтра — и вечером снимем двойку.

— Чем вы сегодня несколько часов занимались?

— Убирали обломки пушек, осколки батарей, диагностику проводили… Ещё проводят.

— Знаешь ли ты, почему двое менвитов сегодня впали в кому?

Если на предыдущие вопросы Ильсор отвечал сразу и уверенно, то после этого он выдержал паузу. Даже руки, до того размеренно перемещавшиеся по плечам Мон-Со, на мгновение замерли.

— Я знаю лишь то, что сказали генералу сразу после, господин полковник. Лейтенанты Фан-Зо и Зен-Тар потеряли сознание во время завтрака — всё.

* * *

Вновь оставаться наедине с Мон-Со отчаянно не хотелось. Если раньше он придирался просто потому что, то теперь у него был повод посмотреть в глаза чуть более пристально. По крайней мере, Ильсор знал, что повод есть. До чего додумался сам полковник, предугадать заранее было проблематично.

Вот если бы была возможность нивелировать вероятность встречи взглядами…

Помог случай. Когда Ильсор пришёл отчитываться о состоянии вертолётов, Мон-Со встретил его в несколько перекошенном состоянии. В перспективе его ждали затруднённое дыхание, недостаточный приток крови в голову, ну и обширный спектр неприятных ощущений в мышцах.

Приличный раб, в голову которому накрепко вбили установку заботиться о здоровье господина, предложил бы свою помощь. А как смотреть в глаза человеку, который стоит у тебя за спиной?

— Господин полковник… — Ильсор слегка отвёл взгляд в сторону, чтобы не запороть план в самом начале. — Позвольте мне… помочь вам… с шеей.

— Довернуть до щелчка? — уточнил Мон-Со, пытаясь справиться самостоятельно.

Ильсор с трудом удержался от смешка. Хотелось бы поддержать шутку и ответить утвердительно, но едва ли полковник это оценит.

— Как можно, господин?! — возмутился Ильсор.

Ему напомнили про нормы, но позволили действовать. Вести диалог, глядя Мон-Со в затылок, оказалось гораздо комфортнее. Во всяком случае, никто не втыкал в голову воображаемые иглы.

— Знаешь ли ты, почему двое менвитов сегодня впали в кому?

Ильсор вздрогнул. У комэска была совершенно ужасная привычка задавать неудобные вопросы в самый неожиданный момент. То ли на Рамерии он был ещё и замполитом, то ли долго общался с кем-то вроде полицейского или следователя КР.

Пришлось быстро, но аккуратно отвираться с непременной ссылкой на генерала. Оставалось только надеяться, что спина полковника менее наблюдательна, чем его глаза.

— Кто может знать больше?

Показалось, или тон действительно стал чуть более миролюбивым? На этот раз Ильсор всё-таки улыбнулся: план удался. Повезло ещё, что у Мон-Со волосы короткие. Рес-Кай и Баан-Ну щеголяли роскошными гривами, и обойтись без шипения по поводу вырванных волос не удавалось ни разу.

— Разве что врачи, господин. Те, кто диагностику проводил.

Это был Янши. Янши ничего о воде не знает.

А кое-кто, оказывается, не так верен нормам, как пытается представить. Это ведь не уставной ёршик (или как там менвиты эту свою стрижку называют?), а просто тщательно зачёсанные волосы. Интересно, он лаком пользуется? Или это нерационально?

— Очевидная информация, Ильсор. Ещё кто-то?

— Боюсь, что не могу ответить на этот вопрос. Не знаю.

Должно быть рационально — чтобы волосы не мешали глазам. А вообще, лётчики единогласно игнорировали пункт устава, где поминался этот ёршик. В эскадрилье его только Эль-Доа носил. В такой ситуации лак должен был входить в список необходимых вещей наравне с мылом и зубной пастой.

«Ильсор, о чём ты, исит побери, думаешь?»

— Что номер сорок делал в подвале?

«Хотел бы я знать! Куда её вообще понесло?»

— Не знаю, господин. Возможно, был послан туда господином Рой-Дином.

Мон-Со тоже принял Морни за парня, хотя в документах пол был чётко прописан. Впрочем, менвиты редко обращали на такие вещи внимание.

— Нет, он не посылал.

Ого, менвит снизошёл до пояснений?

Некоторое время было тихо. За окном опускались сумерки, и тени, которые люди отбрасывали на стену, почти слились с ней. Мон-Со взял со стола ручку, пару раз прокрутил её в пальцах и сказал:

— Ладно, иди отсюда.

Ильсор вышел из-за его спины, поклонился и покинул кабинет. Теперь навестить техников, получить последние сведения, уложить генерала спать (надо было ему воды плеснуть — экипаж бы ничего не потерял) и подробно расспросить Морни о её похождениях.