Тайна Директора Хогвартса (гет)

Северус Снейп, подгоняемый дотошным Миллсом, торопился поскорее закончить разбор и сортировку воспоминаний.

Навскидку, за пару дней он бы со всем этим управился, но его планам не суждено было сбыться.

В один погожий летний вечер на пороге дома в Тупике появилась неожиданная гостья — Джинни Уизли. Судя по реакции Гарри, он о предстоящем визите сестры ничего не знал и был растерян.

Джинни тоже не ожидала увидеть Поттера в доме профессора Снейпа, но лишних вопросов задавать с порога не стала.

— Добрый вечер, профессор Снейп, — поздоровалась девушка без намека на робость. — Я хотела бы поговорить с вами, если у вас найдется для этого время.

— Входите, мисс Поттер, — устало ответил Северус, всматриваясь в черты бывшей ученицы: «И почему я раньше не замечал ее сходства с Лили?» — думал он.

Однако, встретившись взглядом с юной гостьей, Снейп испытал неприятное чувство Дежа Вю: самоуверенный взгляд карих глаз был точь-в-точь как у Джеймса Поттера, и именно это не давало Снейпу ассоциировать Джинни с Лили.

— Винки! — позвал Северус. На зов явилась чересчур довольная домовушка, и почему-то в компании Кричера.

Оценив эту «картину маслом», Снейп, наконец, произнес:

— Накрывайте на стол, бездельники, у нас гости.

Дважды повторять эльфам не пришлось.

Через пару минут на столе стоял горячий чай и всевозможная выпечка. К слову, с появлением в доме Кричера меню стало более изысканным и разнообразным.

Джинни без раздумий приняла приглашение профессора выпить с ним и Гарри чаю, но ее острый взгляд то и дело красноречиво давал понять Гарри, что она ждет объяснений.

Молчание прервал сам Снейп:

— Так о чем вы хотели поговорить со мной, мисс Поттер? — спросил Северус, делая акцент на фамилии "Поттер".

— Я хотела спросить вас, сэр, как так получилось, что вы оказались в доме моих родителей сразу же после трагедии? Насколько я знаю, вы не ладили с мистером Поттером. — Ее короткий взгляд в сторону Гарри дал понять Снейпу, что информацию слил девушке именно он.

— Все очень просто, мисс, — начал импровизацию Северус, — я не ладил с Джеймсом Поттером, но при этом всегда любил Лили Поттер, которую знал с детства, еще до ее свадьбы с Поттером.

К слову, свадьба с Джеймсом была навязана Лили с подачи Альбуса Дамблдора. В годы учебы, насколько я знаю, Лили терпеть не могла Джеймса и его дружков.

— Вы приходили к ней? — спросила удивленная откровенностью Снейпа Джинни.

— Я пришел за своим сыном — Гарри.

Сам Гарри, услышав это, уронил на стол чайную ложку, перепачкав скатерть джемом. Джинни молчала.

— Да, сюрпризы в родословной ждали не только вас, Джеральдин, — Гарри тоже совсем недавно узнал, что он мой сын. Поэтому сейчас живет у меня. Так что он ваш сводный брат.

Гарри внимательно слушал Снейпа, не очень понимая, зачем тот рассказывает все это Джинни.

— Однако, когда я прибыл к дому Поттеров, — продолжил рассказ Снейп, — Гарри там уже не было. Услышав в небе рев мотора, я подумал, что Гарри забрал его крестный — Сириус Блэк, но мне бы и в голову не пришло, что это Хагрид по поручению Дамблдора увез моего сына к сестре Лили — магле. — Северус на секунду прервался, сделав большой глоток чая, а затем продолжил: — Я хотел попрощаться с Лили. Но, войдя в дом, с удивлением обнаружил там еще одного ребенка. Совсем маленького. Это были вы, мисс Поттер. Ваша кроватка стояла в другой комнате, и на ней стояли заглушающие чары, именно поэтому вас никто не нашел. Вероятно, о вашем рождении не знал даже Альбус, иначе бы он позаботился о том, чтобы отправить вас в приют, как обычно поступают в таких случаях.

Джинни глубоко вздохнула.

— А почему вы так не поступили?

— Потому что приют — худшее, что может произойти с ребенком, мисс Поттер. Я знал, что Волдеморта не интересовали другие дети, кроме тех, кто подходил под пророчество, а значит, опасность вам не грозила. По крайней мере, со стороны Волдеморта. Чего никак нельзя сказать о Дамблдоре, который хотел заполучить в свое распоряжение сейфы семьи Поттер. И, к слову сказать, он их таки заполучил. По крайней мере, ту часть, которая предназначалась Гарри.

— Но почему вы принесли меня именно в дом Уизли? — снова спросила Джинни.

— Все очень просто, мисс: в этой семье появление еще одного ребенка никого бы не удивило, к тому же я знал, что Молли болтать не будет: семье она всегда была предана куда больше, чем Дамблдору.

— Вы сможете подтвердить перед гоблинами банка мою личность, сэр, когда будет проводиться процедура вступления в наследство?

— Разумеется, мисс, но при одном условии, — ответил мужчина, наконец-то подводя девушку к сути дела.

— При каком условии?

— Вы обязуетесь сохранить за Гарри право пользования его сейфом и не будете претендовать на деньги, хранящиеся в нем. Я точно знаю, что у Поттеров был отдельный сейф, предназначенный именно вам.

Кроме того, вы, как единственная наследница, получите дом в Годриковой лощине, а также любое другое имущество, принадлежавшее родственникам Джеймса. Гарри же будет иметь только то, что смогу дать ему я.

— Хорошо, — согласилась Джинни.

Гарри предпочел не вмешиваться, но был крайне удивлен, когда Кричер принес Снейпу заранее подготовленный договор.

Когда договор был подписан Джинни, настала очередь Гарри. Он хотел было что-то сказать, но под строгим взглядом отца передумал. И, подписав документ, передал одну из копий своей сестре.

Забрав копию договора, Джинни хотела было уже уйти, однако Северус остановил ее, сказав следующее:

— На вашем месте, Джеральдин, я бы потребовал у гоблинов показать вам родословную семьи Поттер, ибо что-то мне подсказывает, что ваш отец тоже не хранил своей супруге верность. Как знать какие сюрпризы могут вас еще ожидать в будущем…

Джинни в ответ лишь коротко кивнула и поспешила покинуть жилище зельевара, не утруждая себя благодарностью за гостеприимство.

* * *

Едва за углом дома стих хлопок аппарации, Гарри задал терзавший его вопрос:

— И что это было, отец? — спросил Гарри, пользуясь моментом, чтобы попробовать произнести незнакомое ему прежде слово.

— Это был «ход конем» и немного здравого прагматизма, сынок, — ухмыляясь, ответил Северус, глядя в окно. — Ей не придет в голову, что вся эта история выдумана мной. А объяснять младшей Уизли все тонкости произошедшей много лет назад, на Хэллоуин, подставы, — себе дороже.

Подожди, Гарри, она еще не знает, что Панси Паркинсон — ее сестра. Я думаю, эта новость заставит ее надолго забыть о тебе и твоей части наследства.

— Это почему же? — удивился Гарри.

— Потому что, пока ты прятался по долам и лесам со своими друзьями, мисс Уизли оставалась в школе, и я прекрасно помню, что их отношения с мисс Паркинсон не шли ни в какое сравнение с теми, которые были у вас с Малфоем. У них была настоящая война! А что ты решил насчет своей будущей профессии, Гарри? — внезапно сменил тему Снейп.

— Это ужасно глупо, но я хотел бы вернуться в Хогвартс.

— В каком смысле? — удивился Северус.

— Я хотел бы стать преподавателем, — покраснел Гарри, смущаясь.

— Надеюсь, что ты не настолько глуп, чтобы браться за уроки полетов?

— Нет, я хотел бы вести Защиту от темных искусств…

— Боюсь тебя огорчать, но в ближайшем будущем эта должность будет занята.

— Кем?

— Мной, — самодовольно ответил Снейп, наблюдая за реакцией сына. — Но если ты согласишься побыть пару-тройку лет учеником Мастера, то, вполне возможно, когда-нибудь твое желание исполнится. Насколько я знаю, именно ты тренировал студентов в дни «правления» Амбридж.

— Так вы знали об этом?

— Разумеется. Большинство преподавателей знали. И вы добились неплохих результатов, надо заметить.

— Ты серьезно хочешь, чтобы я был твоим учеником?

— А ты против этого?

— Нет, почему же. — Гарри замешкался. — Я просто не ожидал, что ты предложишь. Но это здорово!

— Рано радуешься — учти, что тебе придется выполнять уйму рутинной и грязной работы.

— Ну, в этом я даже не сомневаюсь, — рассмеялся парень. — Вот Гермиона удивится, когда узнает.

— А какие планы у мисс Грейнджер? — как бы между делом поинтересовался мужчина.

— Она хотела пойти в ученицы к МакГонагалл, но теперь боится, что ничего не выйдет из-за болезни профессора.

— Надеюсь, Рональд Уизли не собирается тоже вернуться в школу?

— Нет. Его пригласили в команду «Пушки Педдл» — вратарем, и он вряд ли захочет упускать этот шанс.

— Рад за него, — без намека на радость сказал Северус.

— Не любишь квиддич, — догадался Гарри.

— Не люблю, — согласился Снейп.

Расспрашивать о причинах этой нелюбви Гарри не стал.

* * *

Сославшись на срочные дела, Северус вернулся в лабораторию, предварительно нагрузив Гарри списком литературы, которую следовало изучить будущему ученику.

К удивлению профессора, парень был даже рад занять свои мозги чем-то полезным, упомянув, что у Дурслей ему запрещалось доставать свои книги летом.

Оставив сына в компании книг, Снейп вернулся к изучению воспоминаний.

* * *

История с исчезновением родителей МакГонагалл, как и упоминал уже портрет Альбуса, благополучно разрешилась к середине декабря 1959 года. Оказалось, что в момент нападения на дом Роберт и Изабель гостили у родственников в Ирландии, куда отправились незадолго до происшествия.

Минерва была очень рада, что с ее родителями все в порядке, но, тем не менее, оставалась нервной и вспыльчивой.

И, что самое удивительное, наотрез отказалась появляться в восстановленном доме родителей, опасаясь, что этим навлечет на них беду.

Со стороны поведение женщины смахивало на паранойю, но коллеги списали все эти странности на последствия недавнего плена.

Дамблдор не нашел ничего лучше, кроме как загрузить Минерву работой: теперь она преподавала трансфигурацию у студентов с первого по третий курсы.

Но была освобождена от поручений Ордена. Альбус считал, что это будет лишним: учитывая, что опыта преподавания у МакГонагалл раньше не было, трудностей ей хватало и без шпионской деятельности.

Северус сразу понял, что причина отстранения Минервы была вызвана вовсе не нагрузками в школе, а тем фактом, что ее психическое состояние могло сказаться на безопасности других членов Ордена.

Если она запаникует и выдаст себя — под ударом окажутся все, а этого Дамблдор допустить не мог.

Августа сдержала свое обещание и напомнила Минерве о письме, превращенном в брошку.

Новую волшебную палочку для МакГонагалл Дамблдор заказал лично у Олливандера.

Северус знал, что Минерва свое письмо прочла, после чего снова превратила его в брошку, которую носила не снимая. А в новой палочку узнал ту, которой волшебница пользовалась как во времена его учебы, так и сейчас.

Однако его удивлял тот факт, что женщина ничего не предпринимала, чтобы подготовиться к рождению ребенка или найти приемную семью. Более того, она бралась за всю работу, какую взваливал на нее в предпраздничные дни Альбус, иногда засиживалась в своем кабинете почти до самого утра.

Когда же, наконец, МакГонагалл попросила у Дамблдора несколько выходных в канун Рождества, он ей отказал, сославшись на множество неоконченных дел, но пообещал, что сможет дать ей несколько свободных дней после Нового года, когда сдаст все необходимые отчеты.

На праздновании Рождества в Хогвартсе Снейп заметил, что МакГонагалл едва не падает с ног от усталости. Но директор, кажется, не замечал этого. Весь праздник она просидела за преподавательским столом, вяло аплодируя в ответ на очередную пафосную речь своего начальника.

Между Рождеством и Новым годом Альбус добавил Минерве еще работы, поручив ей сопровождать оставшихся на каникулы в школе учеников в Хогсмид и обратно.

«Детям ведь нужно купить подарки для своих друзей и родных», — говорил директор, и МакГонагалл соглашалась, напомнив Дамблдору об обещанных выходных.

На что директор ответил, что он помнит о ее просьбе, но пока не имеет возможности ответить согласием.

Северус мысленно уже неоднократно приложил Дамблдора крепким словцом, понимая, что Минерва каждый раз серьезно рисковала своим здоровьем, выходя в Хогсмид, чтобы сопровождать толпу студентов. А их во время первой войны с Волдемортом оставалось в школе на каникулы очень много.

Когда в субботу, выводя детей из замка для очередного похода в Хогсмид, профессор трансфигурации неожиданно окликнула Рубеуса Хагрида, выносящего из Большого зала очередную огромную ель, Северус почуял, что с МакГонагалл что-то не так.

Сославшись на то, что сама еще не купила подарки для своих родителей и племянника, Минерва попросила Хагрида проследить за студентами в Хогсмиде и отвести их потом обратно, поскольку ей срочно нужно отлучиться.

— Только Дамблдору ничего не говори, — попросила Минерва, на что Хагрид состроил недовольную мину, но нехотя кивнул.

— Я это, как раз закончил, с ёлками-то… — крякнул он и, улыбнувшись, пошел вместе со студентами в волшебную деревню.

Дойдя до ворот Хогвартса, Минерва аппарировала, что в ее положении было очень опасно, но, видимо, иных вариантов у женщины не было.

К удивлению Снейпа, МакГонагалл переместилась не в госпиталь и даже не в магловскую больницу, а в один из гостиничных номеров Хогсмида, которые обычно арендуют приехавшие на собеседование новые преподаватели или гости Хогвартса.

Когда-то и он был вынужден ночевать в таком, ожидая приглашения от директора.

Гостиница была полупустой, и хозяин, явно маявшийся похмельем, не задавая вопросов, просто сунул Минерве ключи и, попросив не шуметь, скрылся в своей подсобке.

Когда МакГонагалл отошла от стойки администратора, Северус заметил, что чары сокрытия беременности перестали действовать.

Но в вестибюле гостиницы никого не было, и этот факт остался незамеченным. Поднявшись в номер, Минерва заблокировала камин, заперла двери и окна сложным заклинанием и наложила на комнату заглушающие чары.

Все происходящее было настоящим безумием, и вовсе не потому, что женщина, которая собиралась родить, осталась совершенно одна в гостиничном номере, лишив себя возможности вызвать колдомедика, но потому, что, помимо всего прочего, при ней не было ни лечебных зелий, ни магических артефактов, ни всех тех привычных в магическом мире мелочей, которые облегчают женщинам сложную задачу — явление миру нового мага.

Будучи зельеваром, Снейп неплохо зарабатывал на зельях, облегчающих роды и восстанавливающих магическое ядро после них. Стоили они баснословных денег, но спрос на них был всегда.

То, что некоторые маглорожденные

по своей наивности думают, что роды у волшебниц протекают легче из-за магии, было заблуждением. Ведь именно из-за магии и возникало большинство проблем.

Не зря Люциус скупил чуть ли не все возможные снадобья и артефакты в то время, когда Нарцисса готовилась к рождению их сына — Драко. Но и они, как помнил Снейп, не гарантировали благополучного исхода. Поскольку многие волшебницы не способны были без последствий пережить раскол магического ядра, дающего магическую силу ребенку.

И, хотя Снейп умом понимал, что и он, и его мать останутся живы, а то, что он видел — дела дней давно минувших, но все же Северус всерьез считал, что решение МакГонагалл было почти самоубийством.

Наблюдая за тем, как женщина в одиночку пытается справиться со своим страхом, отчаянием и болью, Северус двести раз проклял гриффиндорское упрямство и безрассудство, он тысячу раз пожалел о том, что не может промотать воспоминание как кинопленку.

Смотреть на происходящее было еще тяжелее, чем наблюдать за пытками в плену, потому что на этот раз Минерва могла избежать и половины тех мучений, которым сама себя подвергла, отказавшись от медицинской помощи.

Когда ребенок родился, время приближалось к полуночи, а его мать уже была не в состоянии даже пошевелиться.

Признаки жизни Минерва начала подавать только к рассвету.

И, кое-как приведя себя и малыша в порядок, МакГонагалл сделала то, чего Северус никак от нее не ожидал: она превратила новорожденного в маленького черного слепого котенка и, завернув его в свою шапку, покинула гостиницу, не оставив и следа о своем пребывании там.

Зайдя в один из только что открывшихся магазинов Хогсмида, Минерва приобрела небольшую корзинку, теплый плед и хрустальный сувенир, очень похожий на тот, в котором хранилась часть ее воспоминаний.

Аппарировав из Хогсмида в Коукворт, Минерва направилась прямиком к дому Эйлин Принц.

Скрывшись за углом дома, она превратила котенка обратно в ребенка и, завернув его в плед, положила в корзину, а рядом с ним оставила снежный шар.

Постучав в дверь, Минерва, став кошкой, скрылась за углом, наблюдая за тем, как молодая волшебница, Эйлин Принц, открыв двери своего дома, обнаружила на пороге оставленного кем-то новорожденного ребенка.

Ни письма, ни записки в корзине не было, но на шаре стоял фирменный знак магазина волшебных сувениров Хогсмида, давший Эйлин понять, что ребенок, оставленный у ее порога, скорее всего волшебник.

Минерва покинула Коукворт, как только дверь дома захлопнулась, навсегда разлучив ее с сыном, имени которого она так и не узнает в обозримом будущем.

Вернувшись в Хогвартс, Минерва извлекла воспоминания о прошедшем дне из своей памяти и, поместив их в маленький флакончик из-под духов, запечатала в красивую коробку с алой лентой: «С Новым годом, подруга!» — было написано на ярлычке. Подпись отсутствовала.

Пушистая бурая школьная сова улетела прочь, неся свою ценную ношу в дом Августы Лонгботтом.

— «Обливиэйт», — прозвучало в пустом классе, когда палочка волшебницы в который раз коснулась ее же виска.

Теперь ей было не о чем сожалеть. Потому что с этого дня Минерва уже не вспомнит ни о рождении сына, ни о своем знакомстве с Эйлин Принц, а плохое самочувствие женщина спишет на переутомление и простуду.

Выходные, обещанные Дамблдором, МакГонагалл проведет со своей семьей в одном из удаленных районов Шотландии.

* * *

Последнее воспоминание уже не принадлежало Минерве.

Оно повествовало о визите в Тупик Прядильщиков Августы Лонгботтом, которая рассказала Эйлин правду о появлении в ее доме малыша, не упоминая имени матери ребенка.

Все воспоминания в видоизмененном омуте уже были переданы в «Гринготтс», а с Эйлин был взят Непреложный обет о том, что, пока идет война, никто, включая самого мальчика, не узнает о том, что семья Снейп не является для него родной.

Но помимо этого с Эйлин было взято обещание, что, когда придет время, она сообщит Северусу всю правду и позволит ему изучить воспоминания его настоящей матери.

К слову, свое обещание Эйлин Снейп сдержит, написав письмо и вложив его в старый учебник, спустя шестнадцать лет.

Теперь Северусу были известны все тайны директора Хогвартса — Минервы МакГонагалл, даже те, о существовании которых она сама даже не догадывалась, оставалось только найти способ вернуть ей разум.

Все воспоминания теперь были разложены по полочкам, снабжены этикетками и готовы вернуться к своей обладательнице.

Однако никакого конкретного плана у Снейпа на этот счет не было.

Оставалось надеяться на то, что у Миллса будут хоть какие-то идеи.

Но помимо восстановления памяти Минервы МакГонагалл у Снейпа была еще одна проблема: Гарри. Северус понимал, что скрывать от парня факт его родства с МакГонагалл и Реддлом вечно он не сможет.

А какая реакция будет у Минервы на открывшуюся правду, Снейп боялся даже предположить.

В любом случае, помощь Гарри ему не помешает, ведь «Гарри Поттеру» МакГонагалл всегда доверяла больше, чем ему — Снейпу.

Но, прежде чем сообщать Гарри столь шокирующую информацию, Северус Снейп планировал официально подтвердить в «Гринготтс» свое отцовство.