Танец ворона и совы (гет)

Примечания:

Вот такие дела у Карла. А следующую главу с точки зрения Совки, в которой, наконец, появится и Святослав собственной персоной, постараюсь выложить ещё в этом году. Если получится, она выйдет числа двадцать седьмого.

Беговинск, Русия.27 ноября 2023 года.

Духи всё шептали и шептали, что этой жертвой наедятся настолько, что, может быть (А может и не быть!), оставят парней не временно, а совсем. Просто вернуть крышку люка на место, когда мальчишка упадёт. Он сам упадёт, Карл тут совершенно не при делах! Сколько гибнет людей в несчастных случаях каждый час, каждую минуту? Полно! Одним больше, одним меньше... Одним человеком меньше? Э нет, брат, минус два! Карл не посмеет отнести себя к людям после...

Его старый и всё-таки добрый ворон Тойоныч летал над тем гиблым местом кругами и оглушительно каркал. Как там говорят? Вороны — падальщики, они любят кладбища. Отчасти так, но в крике Тойоныча, в его странном и жутком «Кар-кх кара! Кар, кар-нт!» слышалась отчего-то не насмешка или довольство, а зловещее: «Карателям кара! Карл, Карл, нет!»

Холодный ветер пронизывал до костей, хотелось свернуться калачиком на земле и закрыть лицо руками, чтобы не видеть, не видеть, НЕ ВИДЕТЬ! И убедить себя, что не слышит скулёж и детский плач. Карл — чёрный шаман, тут ничего не поделаешь! Злой колдун, чернокнижная тварь, как говорили некоторые. Он просто соответствует и исправляет ошибки так, как умеет. Да!

Тихо подошёл к колодцу, почти подкрался, чтобы не спугнуть. Рано? Духи выли, твердя, что достаточно по-до-ждать, даже магию на жертву тратить не нужно. Ну, прекрасно. Но зачем шагнул ещё ближе, зачем протянул руки? Зачем… Ухватил уже начавшего соскальзывать мальчишку за ноги и... вытянул наружу. Затрясся, едва не воя под стать разочарованным духам. Карл — человек, человек, человек!!!

Ветер стих, снег падал тихо спокойно. Тойоныч сел на ветку дерева, склонил голову на бок, внимательно наблюдая за дальнейшими действиями непутёвого хозяина. Надо уходить отсюда к чёртовой матери, принеся в жертву вечно голодным духам собаку.

Мальчишка разрыдался от испуга, пропищал:

— Т-там Дру... жок! По... помо...ги...

Пропала собака по кличке Дружок, м-да… Да твою же мать, псину он имеет право отдать духам! Но полные слёз и глухой надежды глаза... Заглянул в колодец, увидел тихо скулящую собаку. Кажется, псина сломала лапу или что-то такое. Ну и хрен с ней!

Хотя лестница-то вот она, с ростом Карла получится до неё достать, а потом подняться вместе с этой скотиной. Мальчишка мелкий, до лестницы не дотянется, да и собаку не утащит, а Карл… Не очень глубоко-то, если, конечно, не падать вниз со всего аха, а спускаться и подниматься аккуратно. Вопрос лишь в том, что ему это не надо. Скажет сейчас, что собаке уже не помочь, и отведёт мальчишку подальше, а потом…

Ну да, ну да. К нам сегодня приходил некропедозоофил, мёртвых маленьких щеночков в жертву духам приносил. Тьфу! Глубоко вздохнул и, из всех сил не матерясь при ребёнке, полез в люк. Осевшая на ржавой лестнице водянистая плесень мерзко хлюпала, подземная темнота поглощала свет, хотя вот он, выход наружу, совсем близко. Гадость-гадость-гадость… Гордый колдун-ворон, а лезет в вонючую яму за проклятой псиной. От него же ещё год будет пахнуть гнилым говном! Ну, пусть это будет первым его наказанием за порчу, да…

Глаза щипало, а к горлу подкатывала тошнота, под ногами влажно булькнуло. И вот он всерьёз собирался оставить в тёмной вонючей яме ребёнка, который весь поломался бы, упав сверху? За псиной и то полез!

Проклятый пёс завыл от боли и стал дёргаться, когда Карл его взял. Грязное, жалкое создание. Но псина даже не попыталась укусить, только громко , надрывно выла, будто плача от боли. Сука… Вернее, кобель, раз по кличке Дружок, ха. Совсем ещё глупый, доверчивый пёс. Тьфу!

Содрал с шеи шарф, хрен знает как примотал им к себе псину на манер слинга для детей. Ни хрена себе ребёночек! Блевать тянуло, когда с кошками и собаками сюсюкались до маразма, называли сыночками и дочками и нянчились побольше, чем со своими же детьми. У Карла давало о себе знать проведённое в деревне детство: собака должна стеречь двор, а кошка — ловить мышей. А не вот эти утю-тю и ми-ми-ми.

Но что-то ворона своего он лелеял, вкусности носил с собой, за здоровьем пернатого говнюка следил и не забывал ласково чесать перья. Но не называл грёбаным сыночком! Друг и соратник, а не ребёнок. Это уже какая-то нездоровая подмена понятий.

Ворчливые размышления помогали отвлечься от запаха и тяжести поломанного пса. Медленно, аккуратно… Снова вверх, на воздух. Прочь из зловонного «подземелья»! Подземелья и вороны, м-да.

Вылез, сумел! Мокрый, вонючий и грязный. Даже совесть чистой не назовёшь. Если бы вот не облажался с порчей… А теперь ещё искать кого-то для заместительной жертвы, чтобы пацаны не померли в ближайшее время.

— Спасибо за Дружка, спасибо!!!

Мальчишку ничего не смущало, он со всей детской простодушностью обнял Карла за ноги, ему не было противно и запах не смущал.

— Ну, ну… Где ты живёшь? Твой дружок, кажется, повредил задние лапы, он сам не сможет идти. Я отнесу, ладно. А там сами с родителями разберётесь с его лечением, договорились?

Взрослому мужику провожать чужого маленького ребёнка — говно-идея, но ситуация уже вроде как обязывала.

— Конечно!!! Мы недалеко живём, вон видишь дом с красной крышей? Пошли скорее, у нас и баня, и печка…

И всё это почти в центре города, в окружении многоэтажек и машин. Несколько частных домов, с хозяевами которых не договорились застройщики, выглядели островком прошлого, кучкой сопротивленцев, окружённых со всех сторон.

— Я папу попрошу, он даст тебе свою одежду. Ты такой крутой, ты спас Дружка!!! — всё не замолкал мальчишка.

Да уж, куда круче. Спас мальчика и собаку. А что по большей части от самого себя спас — так это мелочи. Чёрт, он чуть не покорился духам! Где это видано, чтобы абаасы управляли чёрным шаманом, а не он ими?! Как же мучительно не хватало знаний, опыта! Дядя Эрхан многому научил его, но он, как белый шаман, знал лишь как бороться со злыми духами, а не как их использовать в своих целях. А вот дух прадеда, кажется, знал и о таком…

Карл с мальчишкой шли небыстро по раздолбанной дороге, припорошённой снегом, ноша в виде собаки тоже замедляла. Дружок не был тяжёлым, но то и дело дёргался и скулил от боли, что всё усложняло. Ладно, чтобы не тратить время впустую, надо хоть попытаться узнать.

Усилием воли заставил воющих об ошибке и слабости духов заткнуться, мысленно обратился к прадеду:

«Откуда ты столько знаешь про порчи и почему так спокойно реагируешь на всё? В архивах значится, что ты был белым шаманом, да и свидетели подтверждают».

«Откуда-откуда… От верблюда! Я не был, а казался белым шаманом. В то время иначе было не выжить, власти бескрылых без суда и следствия убивали чёрных братьев. Опиум для народа и вредительство, да уж…»

В голосе прадеда была невысказанная при жизни боль, но всё-таки… Зачем скрывать после смерти? Карлу бы очень помог его опыт, когда пришлось осваивать шаманские практики! Может, не натворил бы столько, не совершил бы страшную ошибку.

«Почему ты не учил меня, не объяснил про порчу хотя бы?!»

«Думаешь, до тебя так легко доораться из мира мёртвых? Это я ещё силён как дух, раз вообще могу с тобой связываться. Обучение в таком режиме невозможно, а мои подсказки ты не всегда слушал и воспринимал.

Ну а с порчей и абаасы мешали. Сумей я тебя предупредить обо всех возможных последствиях, они остались бы без жертв, без пищи. А тут им раздолье... Сегодня же они помешали мне повторить, что какой бы ни была заместительная жертва, в случае порчи она действует не более полутора месяцев, а чаще — месяц с хвостиком. Но ты молодец, хоть и дурак. Пока что ты управляешь тьмой, а не тьма управляет тобой».

Помешали ему сказать, надо же… Но говорил прадед без отвращения, вполне спокойно. Смог бы — уточнил бы, что Карл может и одной собакой пожертвовать. Но если бы правнук решился на иную жертву, то он бы и это принял.

Прадед изобразил вздох в мыслях Карла, хотя вздыхать бесплотному духу было нечем.

«Дурак, как я и говорю. Ещё неизвестно, кем и чем тебе придётся жертвовать дальше, но это должно быть осознанно и взвешенно, а не так, временное помешательство и психоз. Уже хорошо, что тебе не надо скрывать даже о братьев колдунов, кто ты такой. Полегче будет, но старейшин и властей бескрылых берегись».

Не иначе как по воле прадеда Дархана, но Карл вдруг увидел прошлое его глазами.

«Дархан стоял в шкафу среди старой одежды из оленьих шкур и, задержав дыхание, наблюдал за наставником. Тот пошёл к двери в дом, в которую со злостью стучали со всей силы. Бам, бах, бам! В этих ударах не было природного ритма, лишь злоба и раздражение. Наставник чувствовал это, иначе не велел бы Дархану спрятаться.

Едва он отпер засов, как мужчина в военной форме с оружием в руках застрелил его! Всадил в наставника, кажется, все пули, что были! Дархан не сумел ничего: пули быстрее магии и духов, если не готовиться к схватке заранее. Наставник был недобрым и порой бивал Дархана, когда тот плохо старался, но такого не заслужил! За что?!

Будто ответом на мысли Дархана мужчина-военный сказал кому-то во дворе:

— Этот чёрный готов, поехали в следующую деревню. Развелось тут этих мошенников и вредителей! Ишь ты, чёрные шаманы, тьху!»

Карл мотнул головой, пытаясь отогнать воспоминания, которыми так не вовремя приспичило поделиться прадеду. Не получилось, перед глазами ожило ещё одно.

«Холодно, как же холодно… Пронизывающий ледяной ветер забирался под одежду, бросал в лицо колючую снежную крошку, а на открытых участках и вовсе норовил сбить с ног. Но оставалось совсем чуть-чуть, уже видно родной улус! Нельзя сдаваться.

Незнамо сколько ещё шёл, то и дело проваливаясь по колено в снег (лыж и снегоступов в доме наставника не водилось), когда на входе в деревню встретил знакомого, Саарына.

— Эй, а ты чего здесь? Вроде ж недавно тебя забрали на обучение?

— Он меня выгнал, — не моргнув глазом, соврал Дархан. — Сам же проглядел, ошибся на старости лет, а я виноват, что оказался белым, а не чёрным.

— Тю! Подумаешь, найдётся другой наставник. Ты не расстраивайся, я вот рад, что у нашего улуса будет новый белый ойуун. Мы привыкли к старой белой удаганке⁽¹⁾,а она тут давеча померла. А ты вот, значит, заменишь!

Умерла, значит… В девяносто с гаком не удивительно. Дархан вздохнул для знакомца печально, а на самом деле — с облегчением. Новый наставник среди зимы найдётся не скоро, а удаганка его не выдаст, не расскажет, что он чёрный, который притворяется белым. А там, глядишь, он почти белым и станет для других. Жить-то хочется, а чёрных власти истребляют».

Твою же мать… Прадед всех обманул, но другого выхода у него так-то и не было, не погибать же от рук бескрылых вояк. Выходит, и прадед Дархан не успел научиться всему, чему нужно. Говно! Где теперь взять такие необходимые знания? Мысленная связь с прадедом пропала, он ничего не ответил.

Карл вновь подумал, что может спасти одного парня, принеся духам довольно кровавую, но не человеческую жертву. Может спасти второго, если принесёт в жертву запрошенную духами часть самого себя. В таком случае духи могут забрать что угодно: способность ходить, видеть или слышать, например. Но такая плата может быть отдана лишь раз. То есть, в сумме выходит, что он может навсегда избавить от своей порчи лишь двоих. Остальные умрут, третий парень тоже. Единственный известный ему шанс на спасение от абаасы без участия ойууна, который и навёл порчу, и шансом-то назвать язык не поворачивался: клиническая смерть и вероятность, что откачают.

Как бы то ни было, а если он вот кровь из носу не найдёт способа спасти больше двух человек, то Мичилу придётся хоронить кого-то из своих друзей. Если сегодня он всё-таки сумеет принести временную, заместительную жертву, то на поиск выхода появится ещё месяц-полтора. Смешно! Найди за месяц знания и умения, которые не обрёл за одиннадцать лет. Но это хоть что-то, мизерная надежда в сравнении с полной безнадёгой и позором уже казалась не такой мизерной. Но кого приносить в жертву? Вопрос оставался открытым.

За размышлениями вперемешку с прадедовыми воспоминаниями Карл дошёл до дома мальчишки. Тот опрометью кинулся к порогу через двор, снося всё на своём пути.

— Заходи, заходи скорее! Сейчас, минуточку, я принесу подушку положить Дружка и позову папу! Он сегодня после суток, его ещё разбудить надо…

Мальчишка заметался по дому, пока Карл рассматривал себя в стареньком зеркале прихожей. М-да… Бомжи и то чище и краше: изгвазданная куртка, порванные вовсе не по дизайнерской задумке джинсы, шарф на выброс после собаки. Да и ботинки, полные вонючей воды, теперь только выкрасить и выбросить. Придётся то ли у отца мальчишки помощь принимать, то ли галопом нестись в ближайший магазин. Если его туда пустят в таком виде, да уж.

В коридор вышел заспанный мужчина, который хмурился и всё никак не мог сообразить, о чём ему скороговоркой талдычит сын.

— День добрый, а вы…

Смерил Карла недоумевающим взглядом, взглянул на скулящего Дружка, которого при нём же уложили на старенькую подушку.

— Здравствуйте. Пёс вашего сына упал в открытый люк и сломал что-то, вот пришлось доставать, а потом отнести беднягу к вам.

— Пап, этот дядя и мне не дал упасть, я хотел Дружка вытащить, а в итоге чуть не…

Вот тут мужчина окончательно проснулся, вытаращил глаза.

— Ты зачем туда полез?! Мы тебе сколько раз объясняли! А если бы… — Оборвал себя на полуслове, шагнул к Карлу и крепко пожал ему руку. — Спасибо вам! Господи… Спасибо! Пойдёмте скорее, я нагрею воды и…

Карл оставил при себе комментарий, что на «Господа» никак не похож. Прикусил щёку изнутри, увидев, как мужчина, проходя мимо сына, остановился и подрагивающими руками прижал его к себе, не переставая благодарить Карла. Да уж, какой молодец, не скормил духам ребёнка.

«Сделайте что-то, остановите их, прошу вас!»

В голову пришла дурацкая мысль, что тот парень из «охотничьего» клуба, наверное, одобрил бы его поступок.

Мужчина — как выяснилось, его звали Пётр — помог Карлу привести себя в порядок, не переставая благодарить. В чужих брюках, куртке и великоватых зимних сапогах Карл почувствовал себя лучше, от него перестало нести за версту канализацией, по крайней мере.

— Я завтра верну вам всё, спасибо за помощь.

— Что вы, не надо! Вы спасли моего сына! Вот, возьмите…

Пётр взял с полки на кухне металлическую банку из-под чая и вынул всё, что там было: тонкую стопку купюр. Вроде чуть старше Карла, а деньги хранил в банке из-под чая…

— Ну, чего придумали! Вам ещё Дружка этого лечить, а я поступил так, как должен был. И не пришёл бы к вам, если бы не пришлось нести собаку. Всё, перестаньте, мне пора идти.

— Не могу ж я вас отпустить с пустыми руками! Не знаю, ну… А хотите свежих яиц? Только сегодня жена перед работой собрала. И куриного мяса, может? Сами выберете куриц, у нас же не только несушки, но и мясные, а я…

Курицы? Ну, конечно! Вот подходящая жертва. Если хоть какие-то упоминания о ныне скрывавших земных колдунах были в легендах и преданиях, то о колдунах с магическими помощниками-курицами ни в одном известном Карлу источнике не было упоминаний, таких просто никогда не существовало. Соответственно, не найдётся сильного колдуна, который почувствует, что где-то принесли в жертву животное, подобное его магическому помощнику. Так безопаснее, чем с собакой. М-да, как говорит мама: «Что ни делается, всё к лучшему». Никогда не был с ней согласен в этом, но сейчас…

— Хорошо, поймайте трёх куриц. Они мне пригодятся живыми, ладно?

Пётр удивился, но сделал всё чин по чину: скоро Карл ушёл с кудахчущими птицами в клетках. В этот раз совесть была спокойна: ну курицы и курицы, северяне никогда не были вегетарианцами. Подумаешь, вместо себя покормит курятиной духов. Птицам придётся умереть более мучительно, правда… Но такова жизнь, а он — чёрный шаман, хоть, может, и дурак. Кстати!

«Прадед Дархан? Ты как, можешь снова говорить?» — мысленно позвал Карл. — «Я понял в твоих воспоминаниях, что у тебя не было выхода».

«Я здесь. Говори быстрее, не знаю, сколько ещё продержусь на связи. Потом долго не смогу ответить, энергия кончается», — глухо, устало отозвался дух прадеда.

«Я принесу куриц в жертву, а дальше что? Алтанай на самом деле может помочь или только делает вид?» — Карл, как и было велено, быстро перешёл к сути.

«Не знаю наверняка, но у Назимовых всегда было много секретов, козырей в рукаве. С влиянием и связями рода отпрыску Назимовых не составит труда достать редкий амулет или древнюю магическую книгу, что-то раскопать. К тому же... Не обманывайся тем, что нынешний владыка — паршивый предсказатель. Это не значит, что он так же слаб в других магических практиках. Другой вопрос, то ли это, что тебе нужно. Узнаешь только в том случае, если готов ему открыться. Про вашего Алтаная ничего не могу сказать, но его дед был сволочью. Очень талантливой и сильной магически, но сволочью».

«Так, ладно, а если не идти к нему? Я понятия не имею, где взять недостающие знания после заместительной жертвы. Хоть тех троих-то я должен спасти, а могу, в лучшем случае, двоих».

«Ну, раз варианта смириться у тебя и в мыслях нет… Мой должник уехал в Ромалию. Он знает о порчах поболе моего, у него есть семейные книги об этом, которые он бережёт от чужих глаз. Но тебе покажет, должок. Скажи ему про то, что настало время заплатить по счетам за случай под Ивановкой».

Все дороги ведут в Ромалию? И та история с диском и ведьмой, и должник деда… Это знак, не иначе. Но прадеду, будь он жив, было бы девяносто шесть или девяносто семь! А его должнику тогда сколько? Доживёт ли старик до приезда Карла?

«А если он отбросит коньки раньше, чем я приеду?»

«Значит, напялишь их на него снова. Карл, Адырбеку сейчас шестьдесят семь, он тогда был совсем мальчишкой. И такие долги передаются по наследству, их так просто не списывают. Всё, приноси жертву. Духи… беснуются с голоду… Давай…»

Вздрогнул и ускорил шаг. Абаасы не могут уничтожить дух умершего, а вот мучить его — вполне. Надо их хоть курятиной задобрить. Вернулся на место, где чуть не совершил страшное. А люк-то так и не закрыл. Не без страха заглянул внутрь и, выдохнув, притащил крышку с газона. Фух… Так-то лучше, хотя всё равно не факт, что безопасно.

Тойоныч вновь подлетел к нему, одобрительно каркнув. Что, теперь всё правильно? Наверное. Может, всё ещё будет хорошо, а? Может, у должника прадеда в его книгах найдётся ответ, как отвести беду от невиновных? Но ничего не будет по щелчку пальцев. Духам нужна кровь, а за любое колдовство — доброе ли, злое ли — надо платить. Устроит ли цена? Так, ну нечего заранее думать об этом всём. Пока настало лишь время заместительной жертвы.

Прошептал заклинание, развеял по ветру сухие травы. Не услышат, не увидят. От земли поднялась туманная дымка, застилая окна в многоэтажках. Бросил по четырём сторонам света зеркальные осколки. Не придут, не застанут. Увидят лживое отражение нормальности, перехотят пройти через этот двор. Никто не помешает, ни одна живая душа. Да начнётся обряд.

Карл начертил знаки на припорошённой снегом земле (на этот раз пальцем, не ножом) и, каркнув по-вороньи, вытащил первую курицу, суетливо хлопавшую крыльями. Прижал её к земле одной рукой, другой достал нож. Абаасы, почуяв скорую кровь, закружили в безумном хороводе.

— Мои духи, верные слуги из Нижнего мира, услышьте! Я меняю одних жертв на других. Насытьтесь свежей кровью, оставьте юнцов. Возьмите… Примите… Жизнь за жизнь, именем Павла Максимовича Соколовского.

Посмотрел в пустые глаза курицы, услышал мерный писк и шелест аппаратов, далёкие тихие голоса. Почувствовал запах медикаментов и меж сном и явью увидел бледного, осунувшегося мальчишку на белой простыни. По его телу вились провода и трубки, он был на грани.

Карл сжал зубы, задавил рвущийся из глотки вой. Вонзил нож в птицу, распарывая тушку. Воздух запарил от жара, птичья требуха почти дымилась, а тушка ещё конвульсивно дёргалась. Нет, никогда чёрным и белым не идти одной дорогой, реки крови грязи разделили их, развели в разные стороны.

В воздухе возникло облако чёрного дыма, из которого вылетала пара одноногих и одноруких абаасов. Те, что отлетели от мальчишки, привлечённые кровью заместительной жертвы.

Нервно вздохнул, продолжил, вытаскивая вторую курицу.

— Примите жизнь за жизнь именем Александра Владиславовича Волошина.

Курица закрутила головой, закричала странным голосом, а Карл увидел мальчишку, который, горя от температуры и обливаясь потом, выпил уже неизвестно какую по счёту таблетку жаропонижающего и ответил на звонок наигранно бодро: «Привет, мам! Да у нас всё хорошо, не волнуйся. Не торопись, гости спокойно у родственников. Да, да, всё отлично, правда…»

Ещё один куриный труп и прибывшие на жертву абаасы. Уф, двое пацанов уже не помрут ближайший месяц. Остался последний.

— Примите жизнь за жизнь, именем Демьяна Владиславовича Волошина.

Ничего не произошло, духи молчали. Нельзя убивать курицу, пока абаасы не откликнутся, а сам Карл не почувствует парня, жизнь которого выкупается жертвой. Повторил слова — тот же эффект. Что-то не так со словами? Но что? Стал произносить медленно, по одному слову, прислушиваясь к реакции духов.

— Примите... жизнь... за... жизнь... именем... Демьяна...

Невидимые миру духи внимали, жадно втягивая пропитанный запахом крови воздух. Вот как... Ошибка в отчестве и фамилии. Некий Демьян из другого, неизвестного рода. Но вырос в той семье. Волошины, Волошины... Совиные колдуны, как Карл слышал. Если так, то они не стали бы терпеть колдуна другого вида под боком, верно?.. Значит, правильные финальные слова...

— ...совиного колдуна, воспитанного в семье Волошиных.

Перед глазами всё затуманилось, Карл различил лишь силуэт высокого длинноволосого парня. Тот резко согнулся пополам в приступе кашля.

На этот раз Карл наконец убил курицу, а духи приняли жертву. Всё! Всё… Сумел. Теперь надо предотвращать теракт, а после под чёрт знает каким предлогом ехать в Ромалию. Хорошо хоть загранник ещё не просрочен. Придётся, видимо, прикидываться, что резко уверовал в легенду диска и магический танец ворона и совы, пф-ф-ф...

Убрал за собой следы жертвоприношения и пошёл к назначенному месту, куда должны были подойти члены его команды и другие люди, решившие помочь в предотвращении теракта. То и дело спотыкался в великоватой обуви, но не стал тратить время на покупку другой. Жаль, не сможет проводить Совку и Мичила, нормально попрощаться. А то пуля-дура, всякое может быть. С другой стороны, лишний повод её не поймать: он с Совкой недоцеловался!

Размышления и переживания путались, хоть на душе и стало полегче. Поднялся на девятый этаж многоэтажки и позвонил в квартиру одного из бойцов, Тимира, всё ещё будучи в глубокой задумчивости. Поэтому и замер на пороге, когда его сходу огорошил новостями сокомандник Лёха:

— Девчонка из деревни воронов, Виталина Миронова, жива. Вышла на связь через доверенного человека. А ещё тот пацан из клуба передал весточку: теракт назначен на двадцать девятое ноября.

Слава богам, не придётся соболезновать Каролине! Наоборот, теперь во всех разговорах будет надежда, что Виталинка скоро сможет вернуться. Скоро. Как только вся браконьерская сволочь получит по заслугам. А теракт двадцать девятого… Это же прямо в день рождения тёти Кидис!

В коридор вышел Тимир и, пригладив рукой и без того прямые тёмные волосы, озадаченно проговорил:

— Знаете… Мы не собирались пока ничего сообщать власть имущим бескрылым, но они, как бы это, уже в курсе. Никто из приехавших к Эрхану Тамановичу не рассказал бы им обо всём и... Я к чему клоню. Ваш шифрующийся парень из клуба вряд ли может похвастаться связями со всякими шишками у бескрылых, слишком молод.

— Эти бескрылые нам помешают? — нахмурился Лёха.

— Нет. Там будто выборка из тех, кто поможет и не станет задавать лишних вопросов. Проблема только в том, что я, кажется, знаю, кто им мог рассказать.

Карл стянул куртку и повесил её на старую вешалку, всё ещё не совсем понимая, к чему клонит Тимир. А тот выдохнул и закончил:

— Если не ошибаюсь, то человек не из наших и достаточно влиятельный для такого — это Святослав Волошин. Националист и, скорее всего, участник клуба, раз в курсе теракта. Чёрт его разберёт, почему помогает, с ним сложно всё. Но мои предположения должны остаться между нами. Иначе Святославу конец, а, каким бы он ни был, ещё может пригодиться. Да и так, по-человечески, не настолько он мразь, чтобы вот так, без суда и следствия…

Да твою же мать! Вот этот-то точно умрёт, что ни делай. Кто ж знал, что убеждённый, по слухам, националист, решит помочь. Ну… Даже с учётом этого на счету Святослава наверняка много грехов, а на руках — кровь. Так что его можно отдать духам. Тем более, что на ещё одного Карлу уж точно не хватит сил. Хотя на душе снова стало паршиво…

1) женщина-шаман

Вернуться к тексту