Журавлик (джен)

Дом выглядел пустым, его настоящие хозяева уехали куда-то в отпуск, а Слизнорт старательно создавал иллюзию, что его здесь нет. Кричер, разумеется, убедился, что это не так, потому что он был единственным, на кого точно не распространялись известные отслеживающие заклинания. А вот их появление заметили — в доме все было вверх дном, не поставь они антиаппарационный барьер сразу по прибытии, Перси бы поверил, что на мага напали и уволокли с собой недоброжелатели.

А потом Балу слегка куснул уютно выглядящее кресло, и оно с воплем превратилось обратно в Горация Слизнорта, весьма упитанного мужчину лет семидесяти, вызвав у патрульных одинаковые усмешки. Возмущенно потирающий укушенное место маг был невысок, лыс, но обладал, пожалуй, самыми роскошными усами, какие только видел Перси. И очень громким голосом.

— Это нападение на уважаемого члена магического сообщества! Произвол! Вы превышаете полномочия! Я буду жаловаться Министру Магии!

— Прошу простить нас, мистер Слизнорт, — мадам Боунс сжала губы, как будто пыталась не засмеяться. Остальные же не слишком себя сдерживали, пусть в улыбке шефа было слишком много зубов, а Регина старательно изображала кашель. — У ДМП возникло к вам несколько вопросов, надеюсь, вы не откажетесь на них ответить.

— Департамент магического правопорядка? Меня в чем-то обвиняют? — Слизнорт старался не показывать страху, явно не чувствуя себя виноватым — в плюс ему — но все же голос слегка подрагивал, взгляд не задерживался ни на ком из них, а вся фигура сжалась, словно старалась казаться меньше, как в свое время у только что раскрытого Петтигрю. Неприятные воспоминания и скверные ассоциации.

— Ни в коем случае, мы хотим лишь опросить вас как свидетеля.

— Дело о серии убийств, совершенных с сорок третьего по нынешнее число.

— Полагаю, вам знакомо имя «Том Марволо Реддл»?

И на этом моменте теряющий краски с каждым предложением Гораций Слизнорт рухнул в обморок. Перси был почти уверен, что тройка Боунс-Страут-Аббот не планировала доводить старика, но уж больно довольными они выглядели, пока он трансфигурировал койку, Дэвис перекладывал старика, а Регина пыталась привести того в чувство. Очнувшемуся Слизнорту предложили стакан воды и Умиротворяющий бальзам, но тот отказался и испил что-то из собственных запасов. Реакция была неожиданно сильной, что могло объясняться тем, что услышать настоящее имя Темного Лорда бывший декан Слизерина никак не ожидал, но все равно — подозрительно.

— Вы не думали, что прятаться от Сами-Знаете-Кого под охраной ДМП или Аврората проще?

Фырканье, которое издал старый маг, было бы оскорбительным, если бы не понимание, что они не спасут мага, на которого нацелился Волдеморт, никто из них не Дамблдор. На вопрос, почему же Гораций Слизнорт не попросил защиты у Альбуса Дамблдора, тот взвился, сказав, что принять помощь директора все равно, что во всеуслышание объявить о выборе стороны. На чем его тут же подловил шеф, уточнив, рассматривает ли он сторону Реддла как вариант, раз не хочет открыто присоединяться к Дамблдору.

Гораций тут же смешался, забубнив, что никак не поддерживает Пожирательскую идеологию и чистокровный расизм, что у него есть любимые ученики маглорожденные, они могут подтвердить, что учитель всегда выделял их за таланты. В принципе Перси было понятно, почему старшие маги так откровенно недружелюбно себя ведут, даже издевательски, хоть это и было не этично и не слишком законно. С одной стороны им нечего предъявить Слизнорту, он действительно не преступник, но с другой — зельевар сразу поверил в возрождение Реддла и прятался от него, то есть знает какую-то важную информацию, скорее всего, как раз по крестражам. И никому не сказал за тринадцать с половиной лет.

Тихие, спокойные тринадцать с лишним лет, за которые они могли бы избавиться от якорей Волдеморта и тем упокоить его с концами. А сейчас четвертому патрулю приходится метаться наперегонки со временем, пытаясь остановить Темного лорда прежде, чем начнется террор. Нет, он совершенно точно знал, почему три опытных оперативника ведут себя как низкоуровневые бандиты из подворотни Лютного, и почти хотел присоединиться.

— Уизли, хватит пламенеть ушами, сделай что-нибудь полезное! — конечно, шеф должен был заметить его красные как знамя Гриффиндора уши и приказать что-нибудь неудобное. Конечно.

— Есть, шеф! — и как самый большой идиот от мира магии, Перси не придумал ничего умнее как брякнуть. — Так сколько крестражей у Волдеморта?

Замолчали все. Никто даже не стал ловить вторично упавшего в обморок Слизнорта.

* * *

Он получил выговор от каждого коллеги, начиная от мадам Боунс, за небрежное разглашение сверхсекретной информации, до Регины, которой пришлось оказывать старому магу первую помощь. После же бессознательного Слизнорта транспортировали к Страутам, чтобы его осмотрела миссис Страут, а Перси оставили убирать наведенный тем беспорядок в наказание. Ему повезло, что не сработал договор о неразглашении, который они подписали на днях, бумаги включали и возможность допроса на опасную тему, и разговор со Слизнортом попадал под условия.

С его точки зрения, риск того стоил, теперь он был уверен, что Гораций Слизнорт точно знает о существовании у Волдеморта крестража, догадывается или подозревает, что якорь не единственный, а потому мадам Боунс с него семь шкур снимет, чтобы докопаться до правды. А еще Перси назвал темного мага по всем известному псевдониму и даже не запнулся. Можно отпраздновать, его уровень гриффиндорства дошел до Поттера-первокурсника.

— Уизли, больше рот не открывай, Мерлином прошу, я думал, ты там замертво свалишься.

Кивок, молча, раз уж потребовали, и он присоединяется к остальным в гостевой комнате Страутов, где временно разместили Горация Слизнорта. Зельевар уже не только пришел в себя, но и вещал о своем возрасте, больном здоровье, которое никак не потянет подобные испытания. Мириам Страут была профессиональным колдомедиком с шестого этажа, а потому все слова Слизнорта встречались теплой улыбкой и вовремя вставленными комментариями, полными сочувствия.

Амелия Боунс неторопливо потягивала чай, глядя как постепенно расслабляется Слизнорт, будто забывая о присутствии ищеек Министерства. Шеф отошел в самый дальний угол, темный из-за полуприкрытых штор, Аббот тоже устроился в стороне, его же Лиам потянул к стене, видимо, и им нельзя сейчас вмешиваться. Рядом с магом остались лишь медиведьма и Наттли, из всего патруля выглядящая наиболее безобидно. Слизнорт лежал, жалобы уже почти прекратились, перейдя в рассказы о его любимых учениках, о том, как они ему до сих пор благодарны.

Перси слегка напрягало то, как бывший учитель зельеварения рассказывал об учениках, как коллекционер рассказывает о своих экспонатах, но какое его дело? Связи в магическом мире вещь очень существенная, это он еще по отцу понял, а Слизнорт знакомил учеников, бывших и настоящих, только вступающих во взрослую жизнь с теми, кто уже устроен и готов протянуть руку помощи. То, что молодые маги ему благодарны, и он это использует — насколько ему известно, все в рамках закона и морали, и это главное.

Перси мысленно фыркнул: Гораций Слизнорт на самом деле самый большой слизеринец из всех, кого он знает, и уж тем более гораздо больший змей, чем Снейп. Жаль, что он ушел на пенсию, останься такой человек деканом Слизерина и преподавателем, у них у всех было бы меньше бед с головой и зельеварением. Тем временем мадам Боунс решила прервать разглагольствования:

— Итак, мистер Слизнорт, вы готовы ответить на интересующие нас вопросы? — маг, прерванный на полуслове, закрыл рот с хлопком, которого сам испугался. Миссис Страут покинула комнату, и Перси наложил сферу тишины. Мерлин, благослови Криса, буквально заставившего взяться за разработку заклинания на далеком шестом курсе. — Прежде чем вы спросите — это не допрос, никаких официальных бумаг, мы вас будто и не находили вовсе.

— Поверьте, профессор, нам тоже не хочется, чтобы вас нашла противоборствующая сторона, — Регина с участием смотрела на старика, протягивая тому блюдце с засахаренными ананасами. Мадам Боунс, видимо, одобряла ее вмешательство, потому что только кивнула и продолжила.

— Когда мы закончим разговор, вы можете снова пуститься в бега, пока мы не закроем дело Реддла.

Как именно они будут его закрывать теперь, когда Неназываемый воскрес, Перси даже загадывать боялся, потому что смертная казнь законом не предусмотрена, но не могут же они посадить Волдеморта за решетку? Азкабан его не удержит!

— Я все еще не понимаю, чем могу быть полезен, — изобразил наивность Слизнорт. — Разве вам есть дело до школьных лет… Сами-Знаете-Кого?

Называя прозвище Реддла, Слизнорт бросил опасливый взгляд в его сторону, и Перси едва удержал лицо. Пф, они так-то тоже предпочитают Реддл или Сами-Знаете-Кто, псевдоним просто вырвался. Старшие маги тоже заметили эту реакцию, какой бы быстрой она не была.

— Как у вас уже спросил наш коллега, мистер Уизли, нас интересует лишь одно — количество якорей Темного лорда.

— Я… никогда не слышал ни о каких якорях? — ответил маг с вопросительной интонацией. Тихие смешки удержать не удалось никому. Оглядевшись и не найдя взаимопонимания, он все же продолжил отпираться. — Поймите, пожалуйста, я зельевар, а этот вопрос из области Темнейшей магии, а я никогда не был силен в ЗоТИ!

— Зато ваш ученик был силен. И умен. И коварен. И безжалостен, — жестко отрезала мадам Боунс, Перси почти видел каждую точку. — Вы не засомневались как большинство, когда услышали о возрождении Сами-Знаете-Кого, не сочли Дамблдора сумасшедшим. Вы знали или подозревали, что он может вернуться. И никому не сказали.

Последняя фраза прозвучала приговором, словно они были в старом зале суда, на самом низком уровне Министерства, где зачитывали решения по худшим из преступников. Ему довелось побывать там лишь однажды, относил бумаги, но атмосферу запомнил, только дементоров не хватало для магловского дома ужасов. И на Горация Слизнорта избранная интонация подействовала: старик сдулся, обмяк, потерянный и побитый вид вызывал жалость, если бы не мысль, что Реддл бы и не вернулся, если бы не его молчание. Судорожно вздохнув, маг отпил немного остывшего чая, не поморщившись, и заговорил:

— Пойми меня правильно, Амелия, я хоть и старый человек, но умирать от их рук совсем не хочу. А он придет за мной, как только узнает, что я заговорил.

— Мне жаль, но если вы храните столь важную информацию, он все равно за вами придет. Он никому не доверяет, — резонно заметила Наттли и тут же наполнила чашку Слизнорта горячим чаем. Не то чтобы тот оценил: маг весь вздрогнул, сгорбился еще больше и совсем поник.

— Что уж там говорить, я не думаю, что он когда-либо кому-либо верил, — взгляд мага расфокусировался, словно он смотрел не на собственные руки, а вглубь себя. Воспоминания захватили его. — Когда-то он подавал такие надежды, такой блестящий ум, невероятный талант, воспитание, манеры — он мог так далеко пойти, войти в историю!

На то, что Волдеморт вошел в историю как Темный лорд, психопат и убийца, Перси указывать не стал, хоть и очень хотелось. Но от мысли, что министром магии мог стать кто-то вроде Реддла, у него побежали мурашки, а Фадж внезапно показался очень даже неплохим министром, хоть и не без недостатков. Все познается в сравнении. А Гораций Слизнорт тем больше погружался в воспоминания о молодом Томе Реддле, вежливом и учтивом юноше с блестящими перспективами.

Как мадам Боунс сумела перевести монолог на конкретный момент, когда Гораций всерьез испугался своего ученика, увидев, наконец, в нем то чудовище, кое они видят сейчас, одному Мерлину известно. Она больше не спрашивала о крестражах, не поднимала нужной темы, но наводящими вопросами вела к зимнему вечеру, когда посиделки в так называемом клубе Слизней закончились странным вопросом, напугавшим преподавателя до глубин души.

— Семь, великое магическое число, но кто же трактует его вот так? — тихо горевал Слизнорт, как будто забыв об их присутствии. — Душа не делится на семь одинаковых частей, это же не пирог, каждый раз раскол забирает свою долю, меньшую, чем остается, но не намного. Что же останется после стольких убийств?

Слизнорт замолчал, вытирая слезы, будто горевал по человеку, которым бы мог стать Темный лорд, но отказался во имя… чего? Власти? Бессмертия? Жестом Амелия выпроводила их всех из комнаты, позволяя зайти миссис Страут, что бы та могла отвлечь пациента от неприятных воспоминаний и успокоить. Им же было что обсудить, и для этого лучше было сразу пройти в квартиру мадам и позвать мистера Бута. Стандартные меры защиты, накладываемые на любое помещение, где они обсуждали дело Реддла, успокаивали и позволяли заглушить панику и бегающие мысли, вернее, направить их в конструктивное русло.

Мистер Бут, получив недостающие сведения подтвердил: их положение плохое, но не ужасное. Семь частей означает шесть якорей, потому что последний кусок — сам возрожденный Волдеморт. Дневник уже уничтожен, медальоном и кольцом они займутся в ближайшее время, хоть сегодня после собрания. Счет четыре — три в пользу Реддла, а Перси надо пересмотреть влияние квиддичного маньяка на его жизнь, хотя остальным шутка понравилась, страх хорошо отгоняет. Осталось понять, чем могут быть оставшиеся предметы, хотя чашу Хаффлпафф они установили почти без сомнений — всегда есть один шанс из миллиона, что Волдеморт украл ее просто как трофей.

— Раз он собирает трофеи основателей, то и нам надо — воодушевленно заявил Лиам. — От Рейвенкло могу предложить диадему, пропавшую тысячу лет назад!

— Проблема пропавшей диадемы в том, что она пропавшая, — прошипела Наттли. — Как бы Сам-Знаешь-Кто ее нашел?

— Он нашел Воскрешающий камень и Тайную Комнату до совершеннолетия, — резонно возразил Лиам. — Чашу Хаффлпафф и медальон Слизерина до двадцати. Сейчас ему под семьдесят — он мог найти что угодно, хоть палочку Мерлина, хоть его же подштанники.

— Дэвис!

— У Гриффиндора была Распределяющая шляпа и меч, ни та, ни другой не являются крестражами, — Перси поспешно вернул разговор в рабочее русло. — Шляпа постоянно в кабинете директора и Дамблдор бы несомненно заметил, будь она темным артефактом.

— Меч вообще-то спрятан неизвестно где, — заявил Аббот, и у Перси глаза на лоб полезли.

— Я им василиска убил больше двух лет назад, он точно не был темным!

Поспорив еще какое-то время насчет клинка, в итоге они договорились, что меч не якорь, но Перси должен отдать им воспоминание, как доказательство. Больше предположений о крестражах у них не было, а уж о том, где их могли спрятать, и вовсе идей ровно ноль. С одним допущением.

— Место, где есть золото, место, где есть знания, и место, где творится зло…

Со всеми новыми данными гадание неожиданно стало казаться понятнее хотя бы в части вопроса прошлому, потому что местом, где творится зло, вполне мог быть особняк Малфоев, где нынче жил Волдеморт, носящий последний крестраж с собой. Искать клады не имело смысла, хоть и соблазнительно, потому как на импровизированном мозговом штурме слова о золоте вызвали мгновенную ассоциацию с Гринготтсом у большинства, Наттли не считается, потому что счет в банке открыла, только устроившись на работу.

Остальные такой проблемой не заморачивались, место с золотом — это гоблинский банк и точка. Банк, место проживания Неназываемого и, видимо, школа, потому как раз уж Реддл в школьной библиотеке умудрился найти книги о крестражах — где, кстати, Перси их не видел даже с полным доступом на старших курсах? — то это точно место, где хранятся знания. Ну не в Министерских же архивах? Хотя был еще вариант с библиотекой какого-нибудь старого чистокровного рода.

— Итак, все на местах? Тогда начнем.

Мистер Бут держал в одной руке склянку из кости василиска с его же ядом в другой грубый кинжал гоблинской работы, по его словам один из опаснейших стальных клинков, способный удержать в себе сильнейшие яды. Кинжал когда-то принадлежал Медичи, но те не ограничивались ядовитой сталью, а потому выкупить его у потомков для исследования было не так сложно. Когда и зачем это сделали предшественники невыразимца, Бут не рассказывал, но оно и к лучшему, меньше знаешь — крепче спишь.

Рядом с ним остались мадам Боунс и шеф, на случай неожиданностей, над ними держал защитный барьер Аббот, потом был сам Перси, Лиам и Наттли, три слоя щитов друг за другом. Не каждый день уничтожают крестражи, и никто не был уверен, что Волдеморт не затаил еще какую-нибудь гадость на случай их уничтожения. Дневник был дрянью сам по себе, поэтому хоть патруль и ознакомился с воспоминанием Перси, решено было перестраховаться.

Перси еще и Кричера позвал, во-первых пусть увидит, как уничтожат медальон, во-вторых, если что поможет сбежать. Ради открытия медальона использовали змею, и домовик чуть всхлипнув, увидев, как легко оказалось открыть крестраж. Но меры предосторожности были излишни, а вот сфера тишины очень пригодилась, якоря, умирая, истошно кричали, и Перси уповал лишь на уверенность мистера Бута, что Волдеморт не почувствует их гибель. Два якоря один за другим, но как же им определить остальные три?

— Перси, ты ведь в ДМП работаешь? Мне кажется, я наткнулась на мага-преступника…

Сказать, что это было неожиданностью — ничего не сказать. Он о кузине Глэдис знал лишь, что она сквиб и учится на педагога, потому получить от нее письмо с просьбой о встрече было верхом неожиданности. Но отказываться не стал, поэтому одним холодным ноябрьским вечером после работы на него рухнуло небо. То есть, конечно, ничего не падало, но по мере рассказа кузины, его все больше тянуло прилечь, не вставать и вообще, можно его сейчас раздавит и ему не придется иметь дело с этим миром? Глэдис Уизли действительно столкнулась с магом, совершающим преступления в магловском мире, причем так, что если бы не случайность, они бы даже не узнали о его существовании.

— Понимаешь, она так резко никогда не влюблялась… То есть, такое бывает, конечно, но в ее поведении было что-то…

— Одурманенное, — подсказал Перси, вспоминая все, что когда-либо слышал о любовных зельях.

— Скорее загипнотизированная, — кузине пришлось потратить время, чтобы объяснить Перси про гипноз. — Она как не в себе была, глаза такие, словно она всегда где-то не здесь, все о том человеке говорила, буквально зажигалась вся. Я попробовала узнать о нем хоть что-то, но таких Джонов Браунов в Англии десятки, если не сотни, и без подробностей найти по нему сведения нереально. Лишь когда я проследила за ними и увидела, как она ведет себя рядом с ним, заподозрила приворотное, хотя и сомневаюсь до сих пор.

Приворотные зелья. Мелочь для магического мира. Не опасные. Не запрещенные. А девушка продала доставшиеся в наследство украшения, мебель и частично технику, чтобы отдать все вырученные деньги незнакомцу. Мерлин всемогущий, какая же мерзость. Перси старался не думать о том, для чего еще можно использовать приворотное зелье, потому что никогда не мог соединить в голове мысль о смеющейся матери, рассказывающей сестренке, как варила приворотные в школе, и отраву, действующую сродни Империусу — именно с ним сравнила зелье Глэдис. И ведь логично звучит, привороженный человек точно так же не отдает себе отчет, просто делает то, что от него требует «любимый». Домой Перси не пошел, решив, что сначала ему надо кому-то выговориться, посоветоваться, благо семья предупреждена о задержке.

— Шеф? Простите, что так поздно, но…

Роберт Страут выслушал его молча, только сжимал кулаки все крепче, а взгляд становился все злее. Он бы поежился, потому как разъяренного шефа видел только дважды и честно побаивался в такие моменты, но сейчас Перси был слишком ошарашен полученной информацией, чтобы реагировать. Среди множества законов магической Британии не было законов, защищающих от приворотных зелий, маг либо сам убережется, потому что зельеварение знают все, либо кто-нибудь поймет, в чем дело, и вмешается. Не было в их практике преступлений, совершенных с помощью приворотного, Перси за все время на службе и во время поисков в архивах не натыкался на аналогичные случаи. Редкость?

— Влияет пренебрежительное отношение к приворотным зельям. Маги их не рассматривают, как серьезный инструмент, и даже маглорожденные быстро перенимают это отношение, — поясняла миссис Страут, залечивая небольшие ранки от ногтей на руках мужа. — А увидеть в детских шалостях возможность для преступления — это надо ум иметь подходящий.

— Преступное мышление?

— Не обязательно, — куда печальнее ответила целительница. — Люди, пострадавшие от насилия, становятся намного чувствительнее и подозрительнее к окружающему миру и могут увидеть потенциальную опасность там, где другой ее даже не заподозрит.

— Но в данном случае это именно что преступный ум, — зло гаркнул шеф. — Ничего, и на него найдется управа, мошенник, он всегда мошенник.

За «Джоном Брауном» вызвалась следить Наттли, коллега была в таком же бешенстве от нового для них вида обмана, и вскоре они имели несчастье познакомиться с Джонатоном Дрейком, магом-полукровкой, уверенном в своем превосходстве. Мистер Дрейк оказался весьма общительным молодым человеком, уверенным, что ему не грозит даже штраф, потому как нет закона, запрещающего использовать приворотные зелья на маглах. А то, что его «возлюбленные» все как одна дарят ему крупные суммы, которые он позднее либо тратит в не-магическом мире, либо спокойно обменивает на галлеоны — так, а что здесь противозаконного?

Они не могли даже предъявить ему нарушение Статута, потому как его маг блюл истово, прекрасно понимая, чем грозит такое обвинение. Мадам Боунс уже передала задание на разработку закона о запрете использования приворотных зелий на не-магах, но сделать что-то сейчас они точно не могли.

— А с Люциусом Малфоем, поющим в уши Фаджу, не факт, что и этот закон удастся протащить в Визенгамот, — устало проворчал шеф.

— Ненавижу быть настолько бессильным, — Аббот откинулся на стуле назад, ударившись головой о стену. — Что толку от ДМП, если мы не можем такого прищучить?

— Вообще-то, есть кое-что, что мы можем сделать, — осторожно подал голос Перси.

— Забросать его продукцией твоих братьев? — заинтересовался Лиам. — Всегда готов!

— Мисс Скитер сейчас меньше востребована как шпион, после привлечения мистера Скримджера. У нее есть свободное время и страшная нелюбовь к конкретно к нашему патрулю…

Идея была проста как топор и была одобрена даже мадам Боунс, хоть той и не нравилась необходимость позволить облить ДМП помоями. Но статьи Скитер всегда привлекали внимание, она нередко нападала на Министерство словами, когда могла остаться безнаказанной, а потому в возможность вывалять своих шантажистов в драконьем навозе вцепилась как докси. Статья о неудачниках, не способных защитить даже маглов, вышла буквально следующим днем, забирая себе первую полосу.

Журналистка умело мешала факты и эмоции, наконец-то правильно называла все имена и фамилии, включая Дрейка, а потому буквально к обеду ДМП атаковали Вопиллеры. Женская солидарность страшная сила, особенно если попросить знакомых изобразить возмущение общественности. Они слегка перестарались, конечно, но главное было сделано, Фаджу пришлось публично пообещать, что он лично во всем разберется и преступник будет наказан.

— Хоть какую-то пользу от него получили…

— Но премии нам не видать как своих ушей…

— Да мы на нее и не рассчитывали, не с нашим послужным списком…

— Скажи «спасибо», что не огребли.

— Давайте лучше отвлечемся, мне близнецы фотоотчет прислали…

Фред с Джорджем подошли к его заказу как всегда с выдумкой, а потому просто обклеить кабинет фальшивыми Черными Метками им показалось скучно. Амбридж находила их повсюду, под подушкой, в тарелке с супом, в ворохе документов, даже в туфлях! Они не расхваливали Фаджа, но зловеще смеялись, корчили угрожающие рожи и даже шипели — наверняка Поттера привлекли, умники. Один раз они даже подменили значки Инспекционной дружины на Метки!

Перси не знал хвататься ему за голову или биться ей головой о стенку, потому что — как?! Следов Амбридж не нашла, начала чуть ли не бросаться на учеников с подозрениями, но братья умудрились втянуть в аферу половину школы. Школьникам не очень нравилась мадам Амбридж и они не стеснялись это демонстрировать у нее за спиной, в лицо-то ей даже Поттер не хамил. А ведь жабе добавили полномочий последние декреты вплоть до решающего слова в наказании учеников, что сильно повлияло на внутренние склоки Блэка-Снейпа, хоть те и старались держать подобие перемирия перед внешним врагом. Но Гарри… Поттер был больной мозолью у обоих, один за него убьет, другой, кажется, не прочь отравить подростка.

Амбридж подливала масла в огонь, прицепившись к Блэку и его методам преподавания. Помнится, Гермиона в письме высказывала подозрения, будто Фадж с Амбридж считают практическую часть ЗоТИ подготовкой к насильственному захвату власти! Ну да, конечно, Дамблдор во главе армии школьников штурмует Министерство — что и в каком количестве надо выпить, чтобы прийти к таким выводам? Блэк был на испытательном сроке из-за дуэлей на уроках, а Снейпа одобрили чуть ли не без проверки, видимо, в Малфое Пожирательская солидарность взыграла, и это стало еще одной шпилькой между давними недругами. Великий Мерлин, да какой им Волдеморт, сами друг друга пристукнут!

— Билл, а гоблины знают, что именно хранится в сейфах?

После утренней тренировки-тире-спарринга Перси устало развалился прямо на земле, игнорируя холод, пока старший брат не поднял вручную. Да, лежать на земле в ноябре плохая идея, особенно мокрым от пота, но ноги его едва держали, потому Билл хоть и ругал на чем свет стоит, что перенапрягся, в дом уволок сам.

— Если и знают, то никому не расскажут, тайна клиента. А что?

— Есть подозрения, что там спрятан опасный темный артефакт, только неизвестно где и как давно. Может и вовсе у самих гоблинов.

— Не сдадут, — категорично ответил Билл. — Только владельцу, так что ищите человека и надейтесь, что не у них самих, тогда скорее новое восстание поднимут, чем отдадут.

Он и сам это понимал, но получить подтверждение был обязан. Мысль о том, что Волдеморт мог отдать крестраж гоблинам, была смехотворной, он был слишком расистом для такого хода, считая себя выше всех прочих магов, а уж не-люди и вовсе были грязью под ногами. Нет, если Реддл и доверил кому кусок души, то Пожирателю, стоящему так же высоко в вершине иерархии, как Малфой. С этим были согласны все, но определить узкий круг наиболее близких Пожирателей было сложно.

Они снова и снова просматривали воспоминание Гарри о воскрешении, тщательно записывали и изучали не только что Реддл говорил о своих последователях, но и как он это говорил. Он явно выделял Малфоя, даже назвал его другом, но из оставшихся Пожирателей Смерти, явившихся на его зов, никто не мог похвастаться подобным, разве что Барти Крауч, воскресивший его. Но он был слишком молод, чтобы ему доверили якорь, когда Реддл пал первый раз, ровесник Перси, это сейчас, возможно, он хранит новый крестраж.

— Жаль, что твой поисковик не работает с якорями, — устало вздохнул Аббот, в сотый раз читая досье на известных сторонников Реддла. Перси мог лишь угрюмо кивнуть в ответ.

До уничтожения крестражей он несколько раз пытался использовать их как начинку для поисковика, но даже лишенные всякой защиты они буквально расплавляли медальон, и мистер Бут в итоге скомандовал отбой. Старые и проверенные методы: поиск улик, работа с информаторами, обыски по возможности и допросы, если кто попадется. Шеф с Абботом уже беседовали со скупщиками Лютного, выясняя, что за артефакты им продавали после падения Неназываемого. Тот визит с дементорами был хорошим ходом, но, к сожалению, ничто из проданного не являлось хотя бы близким к якорям Волдеморта, ни по ценности, ни по уровню темной магии.

С другой стороны, они выяснили, что Реддл работал в лавке Горбина почти пять полных лет и был даже список удачных сделок, заключенных с его помощью. Но местонахождение этих ценностей было известно, а потому они вряд ли были крестражами. Они с Наттли методично и дотошно просеяли архив и составили список пропавших без следа за последние шестьдесят лет артефактов, решив, что до поступления в школу Реддл не мог красть у магов, банально не зная о существовании магического мира. Список был до обидного коротким, но это уже что-то.

— А я все равно говорю, что если он нацелился на артефакты Основателей, он бы нашел диадему, — бубнил Лиам, пока они с Региной отчитывались перед шефом.

— Хорошо, Дэвис, тебе личное задание — найти диадему Рейвенкло! — рявкнул в конце концов обозленный шеф. — Но если из-за поисков ты станешь хуже работать — пеняй на себя! Наттли, на тебе поиск зеркала Малодоры, кажется, оно пропало из поля зрения буквально в шестидесятых, когда скончался последний потомок ее младшего брата. Уизли, займись… Мерлин, что за чушь… черпак Клиодны? Да никакой черпак бы не дожил до нашего времени!

Искать пропавший лет сорок назад черпак — скучное дело. Потому что он просто сломался, а его «хранители» не успели создать замену, потому как шеф был прав, никакой черпак, не проживет столько, предметы для зельеварения вообще стараются зачаровывать по минимуму, чтобы они не испортили зелье и не добавили ему неучтенных свойств. Поэтому «черпак Клиодны» заменялся по мере порчи, но это была тайна главы рода, который причислял себя к потомкам друиды, поэтому когда в его отсутствие черпак постигла незавидная судьба, они объявили, что тот исчез, пропал, был украден и вообще держите вора.

Перси пришлось потратить две недели на пустое место, допрашивая портреты, а точнее спаивая их картинами с вином, которые он одолжил у Блэка. Счастье, что в магических картинах еда и напитки восстанавливаются, а не то счет бы ему предъявили заоблачный. А может и нет, Сириус хохотал как припадочный, до слез, когда Перси объяснил, что картина нужна ему для подкупа портрета, чтобы узнать про пропажу черпака.

— У вас все дела такие нелепые?

— Нет, строго по количеству идиотов в стране.