На том стоим (гет)

Гермиона наколдовала плед, забралась с ногами в кресло и достала часть волшебного прибора, чтобы в который раз осмотреть каждую деталь, осмотреть трепетно и бережно, как любимую игрушку из детства, что несколько лет пролежала в коробке на чердаке. Вот царапина с обратной стороны диска, а вот острый краешек, об него можно порезаться до крови. Гермиона осторожно провела по нему кончиком пальца и вздохнула.

— Что случилось? — спросил Регулус, опустив руки на спинку кресла. — Тяжкие вздохи Гарри я ещё как-то могу понять. Он, бедненький, даже пятку почесать не может, и помочь ему мы, увы, бессильны.

Гермиона подняла голову и улыбнулась. Блэк был предельно вежлив все эти дни, если не считать неожиданных острот, предметом которых могло стать всё что угодно, попавшееся ему на глаза в подходящий момент. Грейнджер опасалась ляпнуть при нём что-нибудь невпопад, хотя над ней Регулус почти не подшучивал по ведомым только ему гуманным причинам. Его безобидные подтрунивания были гораздо предпочтительнее тягостного молчания. И, главное, Гарри происходящее явно шло на пользу. Он смеялся, иногда включаясь с Регулусом в страстную дискуссию, и потихоньку шёл на поправку.

«Между прочим, они с Сириусом гораздо больше похожи друг на друга, нежели понимают это», — сказал Поттер, но Гермиона осознавала, что всё не так просто.

— Почему же бессильны? Ему стоит только попросить.

— Чего я только ни делал в своей жизни, но чесать пятки — увольте, — в притворном ужасе сказал Блэк.

Он обошёл кресло, придвинул стул и сел совсем рядом с Гермионой.

— Почему ты сидишь здесь одна? — Регулус заметил осколок хроноворота раньше, чем Гермиона успела спрятать его под плед. — Скучаешь по друзьям?

— Извини?

— Наверняка у тебя остались близкие в том времени, откуда вы с Поттером явились, — Регулус подался вперёд и убрал с подлокотника перо, непроизвольно задев её запястье, — родные, любимые…

— Да... Да, конечно.

— Расскажи мне о них, — попросил Блэк.

— Брось, как будто тебе интересно.

— А вдруг? Я весь внимание.

Гермиона бросила на него подозрительный взгляд, чтобы удостовериться, он не шутит.

Она задумалась и... увидела голубое небо с перьевыми облаками, а под ногами — кудрявый клевер, украшающий задний двор дома Грейнджеров, а может, и «Норы», ставшей практически родной за последние годы. Неважно, сколько лет пройдёт, но Гермионе казалось, она никогда не забудет праздничный обед на открытом июльском воздухе, смех друзей и хоровод гномов, вполголоса напевающих что-то о яблоках. А потом вдруг вспомнился магазин близнецов Уизли и драчливый телескоп, после неудачного знакомства с которым ей пришлось ходить похожей на панду. Она втайне от всех, даже от Гарри, заколдовала наручные часы Фреда и Джорджа так, чтобы те их покусали.

— Глупое происшествие, — хохотнув, сказала Гермиона и нисколько не рассердилась на Регулуса за его смех. За этим рассказом последовал другой — ещё одна забавная история, оставшаяся в прошлом. Грейнджер сама не знала, почему стала говорить Блэку о всякой ерунде, — просто ей показалось, что они знают друг друга уже много-много лет.

Регулус понимал, что сейчас Гермиона очень далеко, несмотря на то, что сидела рядом и делилась с ним своими маленькими секретами.

Грейнджер опомнилась внезапно, поняв, что давно слышит только собственный голос.

— Может, я ещё увижусь с ними, — произнесла она немного застенчиво. — Кто знает?

— Понимаю. Другой мир. Вокруг чужие незнакомые люди. Любому на твоём месте хотелось бы вернуться назад, — Регулус запнулся. — Я прав?

Гермиона провела пальцем по запотевшему стеклу линзы, внутри которой блестел золотой песок. «О да! Всей душой я мечтаю найти вторую часть прибора, понять, как он работает, и отправиться домой — в своё привычное время!»

— Да, — произнесла она и призвала книгу из сумки. Но Блэк не собирался давать Грейнджер возможности углубиться в чтение.

— Поэтому ты так рвёшься в Хогвартс? — спросил Регулус.

Она бы не призналась в этом ни за что в жизни, но он, кажется, сам всё понял. Гермиона даже испугалась, не использует ли Блэк на ней легилименцию. Это многое объясняло.

— Я просто подумала, что вторая половина могла потеряться во время нашего падения… — сказала Гермиона, беспокойно заёрзав в кресле.

— И крестраж, спрятанный в замке, ни при чём.

— Неправда! — ради справедливости возразила она и понизила голос, чтобы не услышал Гарри. — Просто одно другому не мешает.

— Но Поттер, естественно, ничего о твоих планах пока не знает. Вернее, тебе так приятно думать.

— Ты проникаешь в мои мысли! — воскликнула Гермиона.

— О Мерлин, с чего ты это взяла? — удивился Блэк, явно забавляясь её реакцией. — Признаюсь, я искренне поражён вашими с Гарри домыслами на мой счёт. Он полагает, что я прекрасно разбираюсь в магии крови, ты, видимо, считаешь меня искушённым легилиментом. Увы, как бы это ни было соблазнительно, мне не удастся забраться в твою умную головку.

— Но ты не перестаёшь пытаться, — отложив книгу в сторону, с возмущением сказала Гермиона.

— Беллатриса пыталась натаскать меня, — равнодушно произнёс Регулус, — но в итоге пришла к выводу, что я необучаем. Для занятий легилименцией у меня не хватает усидчивости. Разумеется, она выразилась не так изящно.

— Ты продолжаешь паясничать, — устало проговорила Грейнджер и направилась к лестнице, надеясь, что хоть Гарри сейчас не в силах спорить о чём-либо.

Гермиона чувствовала себя сердитой и раздражённой. Упоминание о Беллатрисе Лестрейндж не прибавило ей положительных эмоций. В голове загудело, и сознание «любезно» подсунуло картинку, являющуюся в кошмарах, — потолок, необыкновенно высокий потолок зала, где на массивной цепи висит огромная люстра с подрагивающими словно от нетерпения подвесками. Во сне цепь снова и снова лопается, и груда хрусталя летит вниз.

— От тебя не дождёшься искренности, Регулус.

— Разве? — поинтересовался Блэк, догнав Грейнджер у двери. — И это упрекает меня та, что сама вечно что-то недоговаривает.

Гермиона попыталась обойти его, но он прислонился к дверному косяку и упёрся рукой в другой, перекрыв ей выход.

— Неужели ты считаешь меня совсем слепым? Вы с Гарри постоянно переглядываетесь с таким выражением лиц, будто замыслили ограбление Гринготтса. У Поттера чуть ли не язык отнимается или мозг, не знаю точно, если речь заходит о Сириусе. Волей-неволей я пришёл к заключению, что вы мне не доверяете до конца, утаиваете что-то, вечно скрытничаете. Сколько это будет продолжаться?

«Что ж, это верно, — подумала Грейнджер, — но правда тебе совсем не понравится».

— Если всё и так, — тряхнув волосами, произнесла она, так и не ответив на вопрос, — мы делаем это для твоего же блага.

Регулус рассмеялся ей в лицо.

— Вот уж забота, право!

— Перестань! И по твоему поведению трудно было сказать, что судьба Сириуса вызвала у тебя хоть какой-то интерес, — холодно добавила уязвлённая Гермиона.

На лице Блэка застыло такое странное выражение, что она даже испугалась.

— Видимо, тот факт, что тебя больше интересует хроноворот, нежели крестражи, ты тоже скрываешь от Гарри для его блага? — ледяным тоном произнёс Регулус.

Для Гермионы это было уже слишком. Её героически поддерживаемое спокойствие развеялось, как туманная дымка за окнами. Кровь прилила к щекам.

— Пять минут назад я считала, что ты меня понимаешь, — произнесла Грейнджер, оттолкнув руку Блэка, преградившую путь из комнаты. Тогда Регулус схватил Гермиону выше локтя и развернул к себе. Она с недовольством посмотрела на него, но он не отпустил.

— Скажу тебе больше — я единственный, кто тебя понимает. Думаешь, мне всё равно? Тёмный Лорд жив и пока ещё здравствует, не думая помирать. Я боюсь, что Гарри ошибается, и всё может пойти совсем не так, как ему грезится. Что тогда?

— Гарри хочет спасти своих родных! Он вернул тебе жизнь, дал шанс всё исправить, — воодушевлённо заговорила Гермиона, как обычно заступаясь за лучшего друга. Только она могла распекать Гарри Поттера — больше никто. Если только Рон, но его здесь не было. Вместо него перед ней стоял Регулус, и он, в отличие от Уизли, не собирался идти на попятную под её негодующим взором.

— А я его просил?

— Видимо, тебе не знакомо слово «благодарность».

— Ах! Какой коварный выпад в сторону зачатков моей совести. Конечно, нет, — прошипел Регулус, — сам гадаю, почему притащил чуть живого Гарри сюда после укуса змеи, едва не оставив в том проклятом месте свои брови во время аппарации. Ну что ж, никто не безупречен.

— В конце концов, — пристыженная Гермиона решила вернуться к изначальному предмету спора, — хроноворот нам не помешал бы, если всё, как ты говоришь, пойдёт не так.

— Потрясающе, — иронично сказал Регулус. — Твоя преданность Поттеру сильнее желания вернуться назад, — он убрал руки в карманы брюк и вскинул голову, внезапно усмехнувшись. — Ладно, вопрос исчерпан.

Грейнджер подняла глаза и увидела полоску света, упавшую на лестницу, затем скрипнула открывшаяся ещё шире дверь спальни. Как хорошо, что Гарри уже мог кое-как передвигаться по комнате и невольно прекратил этот диалог. Гермиона не могла больше ни секунды смотреть в лицо Регулуса, до того была взвинчена.

Они поднялись на второй этаж вместе.

Грейнджер шла чуть впереди, медленно осознавая, что злилась на саму себя, ведь Регулус был прав. Он не просил его спасать, не уговаривал Гарри идти за кольцом. Более того — Блэк был с ней заодно, но Гермиона понимала, что не может говорить с ним откровенно обо всём, чтобы не делать ему же, надменному индюку, больнее. Сознание своей неправоты сердило ещё больше.

Она обернулась на лестничной площадке у самого дверного проёма, за которым виднелась фигура Гарри, с гриффиндорским упорством расхаживающего по комнате, заставляя работать плохо слушающиеся мышцы.

Регулус остановился и скрестил руки на груди. Его лица в тени, падающей от приоткрытой двери, не было видно, и от этого Грейнджер стало ещё хуже. Она всегда с лёгкостью могла предугадать реакцию Рона или Гарри, когда они начинали выходить из себя или подолгу дулись на неё, понимая, что пора бы и помириться. Но Блэк, тщательно сдерживавший свои эмоции до этой минуты, повергал её в недоумение. Ей не понять, когда он серьёзен, а когда в его легкомысленной фразе проскальзывает частичка искренности.

— Извини, — буркнула Гермиона, уставившись на носки своих туфель. — То, что я наговорила сейчас там… внизу… это было отвратительно. Я вовсе так не думаю.

Блэк не ответил, и она подняла голову.

— Ну, давай, покритикуй меня. Скажи, что я люблю всеми командовать и…

— Зачем? — взявшись за дверную ручку, спросил Регулус. — Ты и так выглядишь довольно виноватой. Хотя... да, — прошептал он, — покомандовать ты любишь. Но для меня это было весьма слабовато — привык к большему.

* * *

За обедом Гарри долго говорил что-то о Грозном Глазе и его деревянной ноге, поражаясь тому, как ловко Аластор стучал своей деревяшкой, когда он сам едва не полетел со ступенек, высунувшись за порог спальни. Гермиона почти не вслушивалась, витая в собственных мыслях, и очнулась только, когда друг здоровой рукой заботливо протянул ей тарелку с куском курицы.

— Скоро мы сможем отправиться в Литл-Хэнглтон, — сказал Гарри с большим воодушевлением. — Мне уже лучше. Палочка не выскальзывает, слушается на отлично. Я вспомнил несколько отпирающих заклинаний, — Поттер передал Регулусу исписанный лист бумаги, перо и чернильницу, потом покосился на Гермиону, прекрасно зная, что, стоит ей захотеть, и она добавила бы к его списку ещё десяток чар. Он посверлил её взглядом, но она осталась слепа и глуха к его внушению.

— Ну, а пока, — сказала Гермиона, — тебе не кажется, что мы можем заняться другими крестражами?

Регулус весь обед делал вид, что не замечает её, но тут всё-таки оторвал взгляд от бумаги, на которой силился прочесть каракули Поттера.

— Ты думаешь, Волдеморт как-то узнал, что мы были у его тайника? — тревожно спросил Гарри, отложив вилку.

— Вряд ли сушёный трупик змеи сумел ему о чём-то сообщить, — заметил Блэк и прищурился так, будто заподозрил неладное.

— В чём дело, Гермиона?

— Мы могли бы использовать время с пользой. Что в этом плохого? — проговорила Грейнджер, впившись в Гарри упрямым взглядом — как в прежние времена. Тактику, с помощью которой можно было давить на Поттера, она освоила уже давно. — Неизвестно ещё, когда нам удастся сломать защиту дома Гонтов.

— Ты даже не взглянула на мой список, — проворчал Поттер.

— Я не хочу сидеть сложа руки. По подземному лазу можно хоть сейчас пробраться в Хогвартс!

— Одна ты никуда не пойдёшь, — посуровел Гарри.

Гермиона нахмурилась и посмотрела на Регулуса — тот, притворяясь, что происходящее его не касается, досадливо теребил левую манжету, по которой растекалось пятнышко чернил.

«Да, мне предстоит нелёгкое испытание, — поняла Грейнджер. — Он упрётся, как гиппогриф. Но ничего, главное — я попаду в Хогвартс, а там уж как-нибудь уломаю его спуститься по трубам в подземелье».

— Регулус может пойти со мной, — робко сказала Гермиона.

— И что ты скажешь на это? — недовольно спросил Поттер у Блэка.

— Не вижу причин для отказа, — неожиданно ответил тот.

— Ладно, ладно, — проговорил раздосадованный Гарри. Он словно почувствовал, что его хотят провести, но не мог ничего поделать. Идея его не вдохновила. Ему вдруг показалось, что он говорит с Сириусом, вынужденным сидеть в четырёх стенах и считать мух на потолке. Стало как-то неудобно. В конце концов, не признаваться же, что ему самому хотелось отправиться в волшебный замок за диадемой, пройтись по родным коридорам школы, поглазеть на портреты и потайные местечки, послушать, как бодро отдаются шаги под высоким потолком ночного Хогвартса.

Гермиона очаровательно улыбнулась.

— У меня уже есть план, как незаметно войти в замок.

— Житья с тобой нет, — хмыкнул Поттер.

Улучив момент, когда Гарри не мог их услышать, Регулус потянул Гермиону, которой не удалось вовремя ретироваться, за рукав и сказал:

— Наверное, я мог бы прекратить это ещё за столом.

— Но не стал.

— Мне хотелось увидеть, чем это закончится, узнать, что окажется сильнее — упрямство Гарри или твоё, — Блэк вздохнул. — В итоге именно я пал жертвой твоих интриг.

— Почему? — немного погодя прошептала Гермиона. — Почему ты не выдал меня? Зачем согласился идти в Хогвартс?

Регулус заговорщицки улыбнулся и посмотрел на неё, как на несмышлёного ребёнка. Она выдержала его взгляд и не опустила глаза. Ей не хотелось уступать.

— Умение совершать опрометчивые поступки — одно из моих тайных преимуществ, — сказал Блэк.

Грейнджер покачала головой.

— Что ты делаешь?

Он опустил глаза, с удивлением понимая, что всё ещё держит её за руку, машинально сжимая ткань рукава.

— Считай, что я неравнодушен к твоему свитеру. Он мягкий, тёплый, мне приятно до него дотрагиваться.

Сперва Гермионе показалось, что Блэк опять шутит, но в кои-то веки ей удалось выхватить в его голосе странную нотку, словно лишённую притворства. Наверное, Регулус никогда не будет с ней откровенен, но всё-таки она спросила:

— А на самом деле?

Регулус негромко рассмеялся и убрал руку.

— Так я и признался.

* * *

Гермиона подёргала за узловатые корни, с которых тут же обвалился снег, приподнялась и провела ладонью по стволу дерева в поисках нужного сучка.

Шелест ветвей Гремучей ивы стих.

— Готово!

Блэк подтянулся и следом за Гермионой выбрался из тайного хода.

Он обнаружил, что глядит на озеро, серебряной полоской протянувшееся почти до самого Хогвартса, где его скрывала тень замка. Крышу совятни, откуда доносилось негромкое уханье сов, совсем замело, все её зубцы обзавелись бородой сосулек и сияли в лунном свете.

— Нам нужно быть предельно внимательными, — шёпотом твердила Гермиона. — Преподаватели дежурят на всех этажах. Кроме того, нельзя недооценивать смотрителя и его кошку. А ещё Пивз. Он может встретиться...

Ей пришлось нагнуться, чтобы ветки кустарников, подошедших вплотную к стене замка, не зацепили капюшон. Она раздвинула голые стебли и увидела дверку — маленькую и облупленную, наверняка очень-очень старую. Гермиона ударила палочкой щеколду. Раздался щелчок, и дверь бесшумно отворилась.

Наклонив головы под чудовищно низкой притолокой и собрав всю пыль на потолке, Грейнджер и Блэк протиснулись внутрь и очутились на лестнице. Снизу повеяло теплом.

— Признайся — здесь снуют самые крохотные домовики, — недовольно прошептал Регулус, ударившись о выступ.

— Я не виновата, что ты выше среднестатистического эльфа, — проворчала Гермиона и, не удержавшись, исключительно ему назло добавила: — Можно подумать, мне приятно слышать твоё сопение над ухом.

Через минуту они оказались в хранилище припасов замка. Повсюду высились полки с продуктами: сырами, колбасами, свежими фруктами. В углу лежали пузатые мешки с крупами и мукой, из которой уже завтра эльфы Хогвартса напекут лепёшки и пирожки на завтрак.

В дальнем конце оказалась ещё одна дверь, и Регулус не мешкая направился к ней. Грейнджер сразу же узнала новое помещение. Вдоль стен, украшенных сотнями поварских половников и связками приправ, тянулись столы с начищенными до блеска кастрюлями. В исполинском очаге весело трещал огонь.

Гермиона вспомнила Добби, его разномастные носки и шапку-поварёшку, в которой он встречал её, Гарри и Рона, когда им удалось проникнуть в кухню на четвёртом курсе. И сам Хогвартс, казалось, нисколько не изменился за двадцать лет. Например, в том углу когда-то сидела Винки и плакала из-за того, что её выгнал Крауч, а у того стола Гермиона прятала вязаные шапки в надежде, что какой-нибудь невнимательный эльф наткнётся на них поутру и станет свободным. Грейнджер так ярко увидела эту картину, что усмехнулась.

Блэк с подозрением покосился на неё и почему-то пригладил волосы. В этом жесте не было ничего особенного, но Гермиона вдруг представила одну из своих шапок на Блэке, таком серьёзном и важном, и зажала рот ладонью, чтобы не расхохотаться на весь замок.

— Прекрати хихикать!

— И ничего я не хихикаю.

— Нет, конечно, это маленькие пикси у меня в ушах.

Гермиона легко толкнула Регулуса в бок.

— Хочешь перебудить всех эльфов? Может, эти малыши и выглядят не слишком внушительно, но, поверь, спросонья запросто огреют сковород… — Регулус затормозил так внезапно, что Грейнджер чуть не врезалась в него сзади. Она выглянула из-за его плеча и увидела причину остановки.

Перед ними маячило маленькое существо в наволочке-тоге.

— Привет! — жизнерадостно поздоровался Регулус, ожидая в ответ чего угодно: от боевого эльфийского клича до незамедлительного появления на кухне всего преподавательского состава, но никак не последующего вопроса.

— Чего изволят сэр и леди? — затараторил домовой эльф, выстреливая словами как из арбалета. — Пирожных? Чая? Пирожков с курицей? Карамельных яблок?

— Мы задержались в Хогсмиде, нам надо быстрее попасть в свои гостиные… — осторожно сказала Гермиона.

— Без еды? — полным отчаяния голосом уточнил эльф.

— Нам ничего не надо, только бы незаметно выйти в коридор.

— Глупости! — перебил Блэк. — Не лишай нашего маленького друга его маленьких радостей.

— У нас нет на это времени, — прошептала Гермиона. — И я не хочу его утруждать.

— О чём, во имя Мерлина, ты говоришь? Утруждать? А унимать истерику время есть? — возразил Регулус. — Ещё пара секунд, и он затопит всю школу горючими слезами, — и спокойно обратился к эльфу: — Мы возьмём что-нибудь…

Сияющий от радости домовик унёсся в подсобку, откуда в мгновение ока вернулся с корзинкой, доверху наполненной разнообразной выпечкой.

Блэк напустил на себя такой благодарный вид, что домовик всё-таки прослезился. Гермиона пробормотала несколько признательных фраз и выскользнула в прохладный коридор подземелий.

— Ты считаешь, эльф будет молчать? — спросила она Регулуса, пристраивающего корзинку с пирожками за статуей Мирабеллы Планкет, страстно обнимающей треску. Он оторвался от своего занятия и недоумённо посмотрел на Грейнджер.

— Думаешь, надо было его убить?

— Как ты можешь так… — она замолчала и насупилась, услышав тихий смех. Как же это похоже на Регулуса Блэка: у них ответственное дело, того и гляди, попадутся, а он мстит ей за упрёки в неблагодарности вот таким вот незатейливым способом.

— Ты ещё всех приведений перебуди! — прошипела Гермиона. — Их даже убивать не придётся.

С этого момента Грейнджер решила взять инициативу в свои руки.

Она уверенно шагала по коридору, ведущему к кабинету чар. Неподалёку должен был висеть гобелен, скрывающий потайной ход, значительно сокращавший путь и уменьшающий вероятность наткнуться на какого-нибудь профессора.

Благодаря высоким стрельчатым окнам коридор хорошо просматривался. Луна то скрывалась за облаками, то выходила. Её лучи образовывали квадраты на полу, и Гермиона быстро переходила от одного островка света к другому, осматривая стены, пока не увидела впереди долгожданный гобелен с изображением молодой волшебницы, пересаживающей мандрагору.

Внезапно эхо шаркающих шагов наполнило всё пространство вокруг, а стена возле поворота отразила свет фонаря.

— Филч, — проговорила Гермиона. Она поняла: ещё несколько мгновений — и завхоз окажется в коридоре. Грейнджер без объяснений схватила отставшего на несколько шагов Блэка за локоть и потащила к спасительному гобелену. По пути Регулус налетел на доспехи, и коридор наполнился лязгом.

Когда тяжёлая ткань хлопнула за спиной, Гермиона вздохнула с облегчением и отступила назад, прислонившись к стене. Глаза здесь были бесполезны, она даже не могла понять, где Блэк, но слышала, как он шёпотом ругается возле неё.

Нужно было скорее уходить. Грейнджер сделала несколько шагов вперёд и вдруг угодила ногой в дыру. Гермиона вытянула руку, чтобы не упасть, и упёрлась в грудь Регулуса.

— Нервишки, мисс Грейнджер? Успокойся, — сердито отозвался он.

— Я провалилась, — с упавшим сердцем прошептала Гермиона, приняв безуспешную попытку вырваться. — Здесь ложная ступенька Невилла!

— Кого?

— Неважно! Вытащи меня отсюда!

— Потрясающе! Интересно, каким образом? У вас с Гарри один лимит везения на двоих?

За гобеленом отчётливо раздались шаги завхоза.

— Я знаю, вы здесь! Ты слышала, миссис Норрис? Нарушители где-то рядом!

У Грейнджер потемнело в глазах. Сейчас Филч откинет гобелен с волшебницей…

Гермиона зажмурилась, а когда открыла глаза, то поняла, что может различить силуэт Регулуса, опустившегося возле неё на одно колено и осматривающего ловушку. Тонкая полоска оранжевого света, берущая начало от щёлки между гобеленом и стеной замка, протянулась по нижним ступеням лестницы до края пальто Блэка.

И тут просвет начал медленно таять — Филч удалялся. Площадку заполняла темнота.

— Я кое-что придумал, — прошептал Регулус, не замечая, в отличие от Гермионы, как со стороны гобелена на них уставились два глаза-фонаря. Грейнджер пихнула его в плечо.

Светящиеся глаза всё приближались. Что-то тёплое задело лодыжку Гермионы — кошка смотрителя подкралась совсем близко. Раздалось странное мурлыканье, сменившееся звуком удаляющихся мягких лап. Нижняя часть гобелена приподнялась, и в проёме мелькнул кошачий хвост.

— Она просто ушла? — не поверив своим глазам, спросила Гермиона.

— Да.

— Почему?

— Я везунчик? — предположил Блэк.

— Ну конечно. Признавайся, что ты с ней сделал?

— Всего лишь погладил её и позволил обнюхать пальцы, — сообщил Регулус, осторожно наступив на край проваленной по центру ступеньки, и задумчиво добавил: — Очевидно, от меня вкусно пахнет.

— Очевидно, — саркастично проговорила Гермиона, — пирожками с кухни.

Регулус, к её удивлению, не отреагировал на шпильку.

— Обхвати меня за шею, — серьёзно сказал он.

— Это ещё зачем?

— Ты хочешь стоять здесь до утра? Я не против, но Гарри удар хватит от волнения. Я обещал ему доставить тебя обратно целой и невредимой. Хорошо, он хотя бы не потребовал дать Непреложный обет.

Гермиона почувствовала руки Регулуса на талии и оказалась тесно прижатой к нему. Ей показалось, что стоит закрыть глаза, и она услышит плеск волн, набегающих на скалы, ведь так ясно ощутила запах соли, северного моря и... едва уловимый аромат карамели. Мерлин, от Регулуса в самом деле вкусно пахло.

Регулус переступил пару раз, а потом резко надавил на плиту, ступенька рванула вверх, заставив Грейнджер подскочить на месте и сдавленно ахнуть. Конечно, случись это днём, никто бы и не услышал, но ночью этот вскрик показался Гермионе громче вопля упыря, живущего на чердаке «Норы».

Филч резко отдёрнул гобелен.

— Попались!

* * *

— Неплохой улов, миссис Норрис, — торжествовал завхоз. Настроение у него было просто замечательное. Филч ковылял к своему кабинету с удивительной скоростью, мечтая заполнить парочку бланков на нарушителей порядка в школьных коридорах. Даже фонарь в его руке как-то особенно бодро подпрыгивал в такт быстрым мелким шажкам.

Блэк и Грейнджер смиренно шли впереди завхоза. Рядом с Регулусом семенила не менее довольная, чем её хозяин, миссис Норрис. Время от времени она фыркала и раздувала ноздри.

Гермиона чувствовала себя отвратительно. Надо же было угодить в лапы к Филчу в такой ответственный момент. С другой стороны, завхоз мог оказаться полезен — вернее, не он сам, а одна вещь, находящаяся в его кабинете.

Гермиона успела навести заклинание на фонарь, и теперь огонёк за стеклянными стенками был едва виден, поэтому хорошенько рассмотреть лица задержанных учеников сквибу никак не удавалось.

— Шевелитесь, шевелитесь, — ворчал он. — Топайте дальше, уже недалеко осталось.

— Сейчас, — прошептал Блэк, тронув Гермиону за локоть. Она посмотрела на Регулуса и увидела в его руке палочку.

— О нет! Даже не думай. Мне нужно попасть в его кабинет.

— Зачем?

Гермиона прижала палец к губам и покосилась на кошку, неотступно следующую рядом.

— Зачем? — повторил Регулус ещё настойчивее. — Опять ваша игра в молчанку!

— …потом проверить Часовую башню, — самозабвенно распинался Филч, — там собираются самые отъявленные прохиндеи, а с вами, голубчики, мы быстро разберёмся. Так и запишем — обжимались ночью в нише.

— Неправда! — возразила Гермиона. Изображённые на полотнах люди вытянули шеи и посмотрели на неё ещё пристальнее, чем раньше.

— Правда, правда, — живо отреагировал Регулус и с упрёком взглянул на Грейнджер. Теперь-то он отыграется по полной. — И не один раз.

Гермиона покраснела до корней волос и с трудом заставила себя промолчать.

— Замечательно! — злорадно захихикал Филч, тряся дряблыми щеками. — Ещё несколько часов отработок вам обеспечены! Какое непотребство посреди школьного коридора!

— Вот, к сожалению, до непотребства чуть-чуть не дошло. Вы слишком рано ввалились в нишу.

Тут уж Гермиона не могла притвориться глухой.

— Что ты такое говоришь? — возмущённо процедила она. — Не было ничего такого.

— А за то, что ты всё отрицаешь, — пророкотал Филч, потрясая пальцем, — я добавлю ещё пару часов штрафных работ!

Завхоз открыл дверь своего кабинета и пропустил Гермиону с Регулусом внутрь, затем прошествовал к своему столу, заваленному бумагами, и начал в них копаться. Найдя необходимое, Филч посмотрел на задержанных учеников, но его глаза вдруг заслезились, мешая увидеть лица.

— Ещё и простуду подхватил, — проворчал Аргус себе под нос. Он обмакнул перо в чернильницу и разгладил чистый бланк.

— Имена.

— Эван Розье, — выдал Регулус, вспомнив друга-ловеласа, — и Дейзи Хукам.

Гермиона с удивлением уставилась на него.

— Почему вы не носите отличительные знаки своего факультета? Ещё одно нарушение школьного устава!

Блэк равнодушно пожал плечами, спрятав руки за спину.

— Проступок, — Филч просмаковал это слово и с противной улыбочкой начал медленно выводить его в графе бланка. — Да что ж такое?

Его веки налились тяжестью. Он протёр уголки выцветших глаз концом пропахшего нафталином шарфа. Стало только хуже. Буквы поплыли по пергаменту.

— Прос-ту-пок, — повторил завхоз, ткнув в кое-как выписанное слово кончиком пера для ориентира.

— Обжимались в нише, — великодушно напомнил Регулус.

Гермиона шлёпнула его по плечу.

— Но это звучит весьма вульгарно, вы не находите? — исправился он. — Напишите, что мы предавались сладострастию за гобеленом.

Филч часто-часто заморгал, уже мало что понимая. Ему вдруг нестерпимо захотелось спать.

— Сладо-чего? — переспросил он.

— Сладких снов, — дружелюбно сказал Регулус, подойдя к нему и осторожно выудив перо из его расслабленных пальцев. — Отдыхайте, мы никуда не уйдём, пока вы не проснётесь.

— Точно? — зевая, пробормотал Филч.

— Ну конечно.

Гермиона издала полное скепсиса фырканье, и Регулус бросил на неё убийственный взгляд.

— А потом вы пойдёте в Часовую башню и поймаете всех прохиндеев, как и собирались, — Блэк ловко подсунул под щёку склонившегося над столом завхоза кипу докладных на Пивза. — И Дамблдор разрешит вам подвесить их за лодыжки под потолком. Вы уже слышите эти чудесные крики, эти мольбы о пощаде?

На последней фразе Филч блаженно прикрыл глаза и засопел.

— Финальный штрих, — сказал Блэк, указав палочкой, которую до этого прятал за спиной, на кошку. Миссис Норрис глухо мяукнула, забралась на лежанку и свернулась калачиком.

— Когда ты успел наложить на него сонное заклинание? — спросила Гермиона, осторожно приблизившись к похрапывающему завхозу. — Да так незаметно.

— Похоже, кто-то был слишком занят, представляя те самые непотребства.

Гермиона едва не опрокинула чернильницу на нос завхоза.

— Я имею в виду Филча, — со всей серьёзностью глядя на девушку, произнёс Блэк. — Неужели я нарушил школьное правило? Напал на должностное лицо. О да, я вижу, тебя распирает сказать мне какую-нибудь грубость.

— А ты этого и добиваешься?

— Когда ты злишься, хотя бы говоришь правду.

Грейнджер прошла мимо Регулуса с самым оскорблённым видом, на какой только была способна, и увидела заваленную астрономическими картами тумбочку, на верхнем ящике которой была табличка с надписью «Конфисковано, очень опасно».

Гермиона так обрадовалась, что забыла о своём раздражении. Перед ней было именно то, что она хотела, ради чего шла сюда, терпела брюзжание завхоза и шутки обиженного Блэка.

— Регулус, готов ли ты поклясться, что замышляешь только шалость? — тихо спросила она, доставая из ящика пергамент, на котором выступили зелёные чернила.

* * *

Они остановились напротив громадного гобелена с изображением Варнавы Вздрюченного, которому пришло в голову обучать троллей танцу.

Регулус с сомнением занял место возле Гермионы, бросившей последний взгляд на Карту Мародёров, и они дружно зашагали от вазы, стоящей у самого края гобелена, до подоконника, потом назад. Гермиона впервые почувствовала себя глупо, проделывая эти нехитрые действия. Раньше ей даже в голову не приходило, как это выглядит со стороны. Она даже удивилась, когда в стене проступили контуры огромной полированной двери, потому что думала совсем не о секретном зале.

Выручай-комната, ещё не сгоревшая в Адском пламени, представляла собой удивительное зрелище. Чего здесь только не было: нагромождение больших кованых сундуков, позабытые учебники, недописанные дневники, контрабанда из магазина приколов — сокровенные тайны многих детских душ…

Однажды Гарри назвал это маленьким городом посреди замка, и Гермиона была с ним полностью согласна. У этого импровизированного города даже было своё освещение — над грудами барахла парили китайские фонарики, время от времени робко вспыхивающие изнутри.

Одни вещи бережно сложены, словно хозяева намеревались за ними вернуться. Другие — брошены в спешке. И даже всем эльфам Хогвартса не разложить в этом хранилище всё по местам.

— Интересно, а Том Реддл, — задумчиво произнесла Гермиона, — что чувствовал этот мальчик-сирота, когда был здесь? Значил ли волшебный замок для него хоть что-то?

— Он выбрал это место для частички своей души, — сказал Блэк.

— Проявление человечности?

— Только… неужели он не подумал, что сюда может войти любой?

Гермиона слабо улыбнулась. Такой же вопрос, стоя на том же самом месте, когда-то задал Рон. Милый добрый Рон, так не похожий на Регулуса Блэка, ни характером, ни внешностью.

— Он считал себя особенным, — ответила Грейнджер и задумалась: «Что-то же заставило Регулуса стать Пожирателем смерти. Видимо, он тоже считал Волдеморта великим, необычным, достойным преклонения. А ведь у Блэка на руке Чёрная метка. Её принимают добровольно».

Уродливое чучело тролля сложно было не заметить. От него шесть шагов направо, пройти мимо граммофона, карябающего заезженную пластинку. Поворот налево; Исчезательного шкафа ещё нет, вместо него — гнездо пикси.

— Диадема должна быть где-то здесь! Это что-то вроде венца…

— Эй! — воскликнул Регулус. — Я надеюсь, ты не собралась объяснять мне, что собой представляет диадема? Знаешь, сколько их у моей матери?

— Не все знают, что это такое, — надувшись, прошептала Грейнджер и отвернулась. — Рон вот не знал.

— Тем более, кажется, я её уже нашёл…

* * *

Щит с лёгким скрежетом по мраморному полу отъехал в сторону, и Гермиона заглянула внутрь открывшегося хода.

— Спускаемся? — неуверенно прошептала она, надеясь услышать что-нибудь ободряющее. Регулус не мог её подвести, он должен был сказать что-то, заставить её рассмеяться или разозлиться. Но он упорно молчал, отсутствующе глядя куда-то в сторону и думая о чём-то своём.

Резкая перемена произошла в Выручай-комнате, когда нашлась диадема.

Между ними словно встал кто-то третий. Незримая и враждебно настроенная тень, одинаково ненавидящая как Регулуса, так и Гермиону. Если Грейнджер ощущала эту невидимую силу слабо, глухим далёким отзвуком, то Блэк переживал ярко и остро. Частичка души Волдеморта словно чуяла измену и направила всю ярость на предателя. Регулус сжимал ноющее запястье и не выпускал из руки волшебную палочку.

Диадема лежала в сумке рядом со свёрнутой Картой Мародёров, и удивительная тяжесть крестража заставляла Грейнджер постоянно поправлять лямку, впивающуюся в плечо.

Они прошли, как показалось Грейнджер, шагов тридцать. Идти приходилось медленно, внимательно осматривая пол. Часть прибора могла лежать прямо здесь, почти у входа.

Через минуту пришлось остановиться: под ногой, которую Гермиона занесла вперёд, была пустота. Ступеней дальше не наблюдалось — только обрыв и склон, таящий головокружительно крутые повороты.

— Ты собираешься прыгать туда? — мрачно спросил Регулус.

— Именно этим я и намереваюсь заняться.

— Этот спуск может вести под замок или под озеро.

— Верно. Я рада, что ты не пытаешься меня отговорить.

— Я же вижу, как ты рвёшься на свидание к Гигантскому кальмару. Но я на экскурсию по трубам не подписывался.

— Может, есть другой вариант, — проговорила Грейнджер, заметив позади Регулуса небольшой торчащий из каменной кладки штырь. Она нажала на него и опустила вниз. Что-то заскрежетало, дрогнуло, хрустнуло, и проём начал заполняться небольшими ступеньками.

— Молодец, — безрадостно похвалил Блэк.

Гермиона едва заметно улыбнулась и прошла мимо него, а он всё стоял и смотрел на её удаляющуюся спину. Ему не хотелось догонять Грейнджер, не хотелось двигаться с места.

Змея на руке извивалась. Дело было не в диадеме — Лорд зачем-то вызывал Пожирателей смерти и был чрезвычайно зол. Его недовольство отдавалось в метку, и от неприятных ощущений не удавалось избавиться.

А ещё этот дурацкий прибор — то ли хроноворот, то ли ещё что-то… Лучше высказаться со всей прямотой, признаться хотя бы самому себе — Регулус надеялся, что Гермиона ничего не найдёт. Они с Гарри останутся здесь. Это малодушно и низко, даже хуже, но…

— Мерлин, ты правда так боишься кальмара? — донеслось снизу.

Регулус хищно сузил глаза.

Гермиона подождала, пока он догонит её, и испытала странную волну радости, когда их шаги сравнялись в ритме.

— Вы, мисс, принадлежите к числу редкостных хитрюг, — сказал Регулус с недовольством. — Вынуждаете делать то, что вам хочется.

Чем глубже они спускались, тем быстрее улетучивался оптимистичный настрой Гермионы. Теперь она видела многочисленные ответвления от основного пути — рукава в другие трубы. Даже если осколок маховика скользнул в один из этих туннелей, призвать его было невозможно. Грейнджер не знала, как называется то, что она собиралась найти.

Ход закончился, и Гермиона увидела знакомый пол, заваленный скелетами мелких грызунов. Она могла сколько угодно стоять и глядеть на мелкие косточки и черепки, но это бессмысленно.

У неё не было ни шанса заполучить вторую часть артефакта. Стоило наконец признать это.

— Там впереди продолжение туннеля, — заметил Регулус.

— Да, путь ведёт к пабу Розмерты, — произнесла Гермиона, а в висках болезненно застучало:

«Не домой. Не домой!»