Их большая тайна (гет)

В небольшом зале на одном из нижних этажей замка круглые сутки не прекращалась развеселая пирушка. В разные времена эти стены повидали и осаду, и сражения, но, если бы прежний хозяин, покойный торговец по имени Файрон, мог видеть, что теперь творится в его замке, его хватил бы удар.

Артур с Гвейном, переодетые стражниками, вошли внутрь и огляделись по сторонам. Воздух в помещении был тяжелый, застоявшийся, наполненный резкими запахами хмельных напитков и пота. Немногие из пьянствовавших вместе с саксами солдат Сенреда перемешались с ними в общей массе, так что с первого взгляда было трудно понять, кто где.

— Разделимся? — спросил Гвейн.

— Не стоит, — сказал Артур, тщательно выискивая глазами цель и в конце концов определив ее. — Идем туда.

Они прошествовали к одному из дальних столов, за которым заседало четверо чужеземцев. Гвейн не стал терять времени и начал знакомство с широкой улыбки и щедро заказанной на всю компанию выпивки. Жест дружбы сработал безотказно, и саксы охотно приняли новичков.

— Ну, — Гвейн вальяжно вытянул ноги под столом и сдул со лба прядь волос, лезшую в глаза, — как вам здесь нравится?

Наемники басовито рассмеялись. Артур тем временем поглядел в свою кружку, где плескалось очень сомнительное, на его вкус, пойло. Принц предпочитал вино или хорошую медовуху, но выбор был небогат, а ему приходилось придерживаться образа простого стражника, поэтому он сделал глоток, даже не поморщившись.

— Нравиться-то нравится, — ответил один из саксов, — да только король у вас какой-то трусливый. Ждать и сидеть на месте — так и стухнуть можно. Он, видите ли, бережет армию. Не на то мы рассчитывали.

— Ждать — чего? — насторожился Артур.

Саксы заухмылялись.

— Да ты все проспал? Мы воевать приехали, а не дурью маяться. Вот подождем подкрепления и сами пойдем в поход. Что мы вам, жабы, чтобы на кочках сидеть?

Они снова дружно захохотали, а Артур и Гвейн быстро, но многозначительно переглянулись.

— Вообще-то Сенред дальновидный правитель, — вступился якобы за своего короля Артур. — Чтобы воевать, одного желания мало, нужна тактика. Вам стоит ему довериться.

— И правда, кто захочет рисковать головой понапрасну? — добавил Гвейн и отпил из большой кружки, лихо блеснув глазами поверх нее.

— Вот поэтому мы скоро и выгоним таких, как вы, с их земли, — нахально произнес другой сакс. — Мы ничего не боимся, а вы трясетесь, как трусливые собаки, над каждым шагом.

Его слова привели Артура в бешенство, и он едва не позабыл обо всем. В последний момент он одумался и убрал руку с меча за поясом, но наемники заметили это движение и ощетинились.

— Эй, эй, давайте полегче, — Гвейн принялся увещевать обе стороны. — Я думал, мы тут отдыхаем, а не выделываемся друг перед другом.

— Впредь думайте, с кем и о чем говорите, — все же пригрозил им Артур.

— Еще всем по кружке эля! — примирительно воскликнул Гвейн.

Эль и впрямь подействовал на компанию благотворно. Со скрипом разговор снова вошел в нужную колею, но тут как на беду к их столу подсел воин Сенреда и с удивлением обнаружил под знакомыми эмблемами совершенно незнакомые лица.

— А вы еще кто такие? — спросил он громко.

Гвейн не растерялся:

— А что, не видно?

— Я вас первый раз вижу! Вас не было в карауле!

Обстановка резко переменилась. Саксы, сидевшие за одним столом с шпионами, готовы были вскочить на ноги и ринуться в потасовку. Громкие возгласы привлекли внимание остальных — все в зале уставились на подозрительную парочку.

— Ты каждого стражника здесь знаешь в лицо? — настолько невозмутимо, насколько это было возможно, спросил Артур.

Кто-то в толпе наемников завопил, тыча пальцем в его сторону:

— Он чужак! Я видел его раньше! Это чужаки, хватай их!

Стало понятно, что миссия провалена и другого выхода, кроме как сражаться, нет. Артур и Гвейн обнажили мечи и встали спина к спине, окруженные со всех сторон. Назревала серьезная драка.

В это же время несколькими этажами выше Вортигерн сидел за столом в обществе Сенреда, недовольный и сердитый, словно грозовая туча. Сенред потягивал вино из серебряного кубка и смотрел на него с благожелательной снисходительностью.

— Пойми, Вортигерн, нельзя недооценивать обороноспособность Камелота, — сказал он. — У тебя будет чуть больше тысячи воинов, этого слишком мало, чтобы завоевать такое королевство даже с моей помощью. А я не хочу рисковать жизнями своих людей понапрасну.

— Это не проблема, тысяча проклятий, — проворчал Вортигерн. — Будут еще воины, хоть тысяча, хоть две, хоть десять! Мне нужен твой ответ: ты на моей стороне или нет?

— Конечно, я на твоей стороне. Но ты сам видишь, что для подготовки войска нужно время. Собери больше людей, хотя бы пару тысяч, и напасть на Камелот будет гораздо легче.

К Вортигерну подошел слуга, чтобы подлить вина в его кубок. Тот не обратил на него никакого внимания, даже не заметил блеска зорких синих глаз, которые долгое время снились ему в кошмарах. Среди слуг и личной гвардии Сенреда бытовало обыкновение повязывать на голову тюрбаны и закрывать лица на южный манер. Это и сыграло Мерлину на руку и позволило ему оставаться неузнанным в логове врага.

— Тысяча чертей, а что мне с этими тремястами делать? — досадовал Вортигерн. — Они взбунтуются, если я оставлю их без дела до весны.

Внезапно их разговор прервали. Стражники вошли в обеденный зал и доложили, что в замок пробрались чужаки.

— Схватите их немедленно, — сухо распорядился Сенред.

Мерлин осторожными, но уверенными шагами двинулся к выходу вслед за стражниками, чтобы помочь друзьям. Его худая остроплечая фигура в самый неподходящий момент бросилась Вортигерну в глаза и пробудила в нем пренеприятные воспоминания, а также подозрения.

— Эй, ты! — крикнул он парню. — Ты, тощий! Ну-ка повернись.

Мерлин замер и медленно повернулся на носках.

— В чем дело? — удивился Сенред.

— Сними эту тряпку с башки! — приказал Вортигерн слуге.

Мерлин поднес руку к лицу, будто бы намереваясь снять повязку, а затем резко бросился к открытым дверям. У него было несколько секунд преимущества, пока Вортигерн своим грузным телом выбирался из-за стола, изрыгая грязные ругательства, а Сенред соображал, на чьей поимке ему стоит сосредоточиться.

— Хватайте его! — крикнул король.

В глазах Мерлина золотистым сполохом сверкнула магия. Под ноги бежавшим к нему воинам упали сразу два горящих подсвечника и перегородили дверной проем. Еще одно небольшое преимущество.

— Да что вы встали как идиоты, тысяча чертей?! — взревел Вортигерн и первым (на удивление ловко) перепрыгнул через препятствие, чтобы ринуться в погоню.

Мерлин уже мчался по коридору, роняя за собой подсвечники, факелы, гобелены со стен и все, что могло задержать преследователей.

Внизу шла ожесточенная битва. Кружки с элем звонко разлетались о крепкие головы саксов, звенели клинки, переворачивались столы, с грохотом билась посуда.

— Нам их долго не сдержать! — весь раскрасневшийся, воскликнул Гвейн и от души засветил кулаком противнику в физиономию.

— Есть идеи? — отозвался Артур, сдерживавший своим клинком натиск сразу трех мечей.

— Ну, как сказать…

Гвейн мощным рывком поднял с пола тяжелую перевернутую скамью и сбил ею с ног, как тараном, нескольких наемников за один раз. Новый вид вооружения пришелся Гвейну по вкусу, и он быстро вошел в раж, сокрушая врагов направо и налево. Возле двери образовался проход.

— Уходим, уходим! — позвал Артур друга и побежал к выходу.

Гвейн напоследок наподдал скамьей группе солдат, которые пытались помешать им уйти, и выбежал за Артуром, этой же скамьей и забаррикадировав дверь в питейный зал снаружи. В коридоре их уже ждали. Целый вооруженный отряд.

— О нет, — горестно вздохнул Гвейн. — Снова придется доставать меч.

Артур лихорадочно оценивал в уме расстановку сил — она явно была не в их пользу. В узком коридоре против полутора десятка солдат у них, вымотанных дракой, почти не оставалось шансов. Надо было сдаваться. Артур бросил свой меч на пол и поднял руки.

— Что ты делаешь, Артур?! — ужаснулся Гвейн.

— Стратегический маневр, — очень тихо, чтобы его не услышали враги, ответил принц. — Из тюрьмы сбежать проще.

Воины Сенреда довольно оскалились, радуясь легкой победе, и вдруг замок сотряс сильный толчок, а сверху на головы солдат посыпались камни. Сквозь завесу пыли обозначилась фигура Мерлина, неистово машущего друзьям руками.

— Скорее сюда! — звал он.

Артур с Гвейном не стали задаваться лишними вопросами и пустились в бегство. Довольно скоро они достигли потайного прохода, но Артур не расслаблялся и подгонял остальных:

— Быстрее! Если снова начнет трясти, нас похоронит в этом тоннеле!

Гвейн хитро поглядел на Мерлина и сказал ему шепотом, пропустив Артура немного вперед:

— Это никакое не землетрясение, правда ведь? Это ты.

Юный чародей смущенно заулыбался.

— Мне пришлось сильно постараться, чтобы от меня самого отстала погоня.

— Я благодарен тебе, Мерлин. Если бы не ты, мы бы сгинули здесь. Да Артур пылинки сдувать с тебя должен!

Впереди раздался сердитый голос принца:

— Мне что, дважды повторять?

* * *

В Элдор они трое возвращались уже ближе к вечеру. Артур был весьма озадачен добытой в замке Сенреда информацией и переваривал ее про себя.

— Жаль, что мы толком ничего не разузнали, — проговорил он наконец.

— Не скажите, милорд, — возразил Гвейн. — Теперь мы наверняка знаем, что саксы во главе с Вортигерном действительно пользуются покровительством Сенреда, и что они настроены воинственно.

— Они собираются напасть на Камелот, — неожиданно выдал Мерлин.

Артур метнул на него изумленный взгляд.

— Откуда ты знаешь, Мерлин?

— Я оделся как местный слуга и подслушал разговор Вортигерна с Сенредом. Как я понял, Вортигерн хочет напасть прямо сейчас, но у него мало воинов, всего триста человек. Он ждет еще примерно тысячу, но Сенред убеждает его, что и этого мало. Сенред не даст ему своих людей, пока саксов не наберется достаточное число, а для этого нужно время. Кажется, речь шла о грядущей весне.

Артур удовлетворенно покачал головой.

— Ладно, Мерлин, сегодня от тебя пользы было больше, чем вреда.

— Из ваших уст звучит как высшая похвала, — язвительно усмехнулся Мерлин.

— Гвейн, ты должен как можно скорее связаться с Леоном и передать ему всю информацию.

— Нет никаких проблем, Артур, — охотно согласился Гвейн.

С дороги их встречала Гвиневра. Она бросилась в объятья Артура и с беспокойством осмотрела ссадины и порезы на его лице.

— Боже мой, Артур, вы не сильно пострадали?..

— Это пустяковые царапины, — с улыбкой отмахнулся тот. — Мы узнали то, что нам было нужно.

Мерлин тем временем вертел головой и высматривал Моргану — она почему-то не вышла встречать их вместе с Гвен, и это было очень странно.

— Гвен, а где Моргана? — спросил он подругу.

По лицу Гвен всегда можно было догадаться, если происходило что-то нехорошее. Она совершенно не умела и не стремилась прятать чувства, и это озадаченно-жалеющее выражение, с которым она смотрела на Мерлина, заставило его серьезно переживать.

— Она у себя, — ответила Гвен. — Тебе лучше самому с ней поговорить, Мерлин.

С встревоженным сердцем Мерлин поспешил к Моргане. Когда он вошел в дом, она неподвижно сидела на кровати спиной к двери, и он не мог видеть ее лица, но ее сутулые плечи и опущенная голова говорили сами за себя. Мерлин похолодел, теряясь в мучительных догадках о том, что могло произойти за короткое время их с Артуром отсутствия.

— Моргана! — сдавленно позвал он.

Она тщательно вытерла рукой слезы, встала и повернулась. Если бы простым взглядом можно было убивать, Мерлин непременно бы умер, увидев гнев и разочарование в голубоватой зелени ее заплаканных глаз. Моргана не произнесла еще ни слова, а он уже чувствовал себя так, словно потерял ее навсегда.

— Моргана, что случилось?..

— Кажется, ты растерян, Мерлин, — она старалась говорить холодно, но ее голос дрожал. — Каково тебе чувствовать себя в неведении?

— Я не понимаю, о чем ты говоришь.

— В этом и смысл. Ты так долго обманывал меня, что уже сам наверняка начал верить в свою ложь.

— Я никогда не обманывал тебя, Моргана, — сказал Мерлин, заметив, что его собственный голос тоже дрожит.

Она расхохоталась каким-то злым, горьким и наигранным смехом.

— Это так мило! Ты такой добрый, заботливый, влюбленный. Кто бы мог подумать, что это все притворство?

— Возможно, если ты прекратишь обвинять меня во всех грехах и скажешь, чем я тебя обидел, я смогу помочь, — ответил Мерлин, уязвленный ее беспочвенными обвинениями.

— Неужели, Эмрис?

Мерлин чуть вздрогнул, но постарался сохранить самообладание, насколько это было возможно. По его открытому взгляду Моргана поняла, что он не отрицает услышанного, и это окончательно разбило ее несчастное сердце.

— Так значит, это действительно правда! — всхлипнула она.

— Моргана, послушай… — Мерлин попытался взять ее за плечи, но она агрессивно оттолкнула его руки и отпрянула назад.

— Не трогай меня! Не подходи ко мне!

— Пожалуйста, успокойся! — упрашивал он ее. — Давай поговорим!

— Нам не о чем больше разговаривать!

— Мордред был здесь, я прав?

На мгновение Моргана растерялась, а затем обрушила на Мерлина новую волну своего гнева:

— У тебя хватает совести говорить о нем после того, как ты чуть не погубил его?!

— Что он тебе сказал? — не сдавался маг. — Как он вообще нашел тебя?

— Поверь, Мерлин, того, что он рассказал о тебе, было достаточно, чтобы у меня наконец открылись глаза, — презрительно процедила Моргана, испепеляя его взглядом.

Мерлин осуждающе покачал головой.

— Полагаю, речь об истории с кристаллом Ниатида. Моргана, ты знаешь, что я всегда защищал Камелот. Защищал любой ценой. Мне действительно жаль, но в тот раз врагом Камелота был Мордред. У меня не было другого выбора, кроме как противодействовать ему.

— А я? Я тоже была твоим врагом?

— Моргана…

— Ты тайком следил за мной, — перебила она его. — Следил так, как будто я преступница. Альварр, Мордред, Моргауза использовали меня, они делали меня покорной куклой в их руках, но ты гораздо хуже. В какую игру ты играешь со мной, Мерлин?

— Я не играю ни в какие игры, — твердо ответил Мерлин.

— Каким-то образом ты все знал, — продолжала Моргана, — но не попытался отговорить меня помогать им. Допустим, ты перестал мне доверять, но почему тогда ты открыл мне свой секрет? Почему? Что подвигло тебя на это?

Ее глаза светились искренним непониманием и болью, заставляя сердце Мерлина сжиматься.

— Представляю, что ты сейчас обо мне думаешь, — тихо проговорил он. — Это правда — было время, когда я в самом деле перестал доверять тебе, Моргана. Я не был уверен в том, чью сторону ты примешь, если достаточно овладеешь магией, если осознаешь свои силы. Но однажды… в тот ужасный день, когда нас атаковали рыцари, насланные Моргаузой, ты сказала, что тебе страшно и одиноко, и я понял свою ошибку. Я понял, что должен быть не против тебя, а вместе с тобой, и с тех пор ни разу не пожалел о своем решении. Мне так жаль, что тебе пришлось пройти через все это, — он сделал осторожную попытку взять ее за руку, коснувшись пальцами запястья. — Моргана, я никогда не желал тебе зла и тем более не желаю сейчас. Я не могу видеть, как ты страдаешь.

Моргана недоверчиво посмотрела на соприкосновение их рук, но не торопилась его разрывать, а затем подняла на Мерлина глаза, полные застывших слез и упрека.

— Нет, ты не убедил меня, Мерлин. Если бы ты меня любил, как говоришь, то разве стал бы скрывать от меня свое имя?

— Я сделал это не ради злого умысла. Я всего лишь хотел, чтобы ты видела во мне меня, а не пророчество. Пророчества — ничто, я хотел доказать тебе это.

— Какая трогательная забота, — хмыкнула Моргана. — Ты прекрасно знал, что я умирала от страха, вспоминая слова галхейской жрицы, тебе ничего не стоило прекратить мои мучения одним честным признанием.

— Тогда я потерял бы тебя.

— Ты уже меня потерял, — сказала она безжалостно. — Ты так и не узнал обо мне самого важного: я ненавижу, когда мне лгут. С детства мне лгали о моем происхождении, потом лгали о моих способностях, а сейчас ты, человек, которого я любила и боготворила, которому отдала все, ты тоже лжешь мне! Кто угодно мог так поступить со мной, от кого угодно я могла ждать подлости. Но не от тебя. Ты был больше, чем моим любимым. Я смотрела на тебя как на того, кем мечтала стать, я самой себе не доверяла так, как тебе. Мне стыдно за то, какой наивной идиоткой я была, но довольно. Больше ты не будешь играть моими чувствами, Мерлин.

— Я умер бы за тебя, если бы потребовалось, и ты знаешь об этом, — с сожалением вздохнул Мерлин.

— Это слова, — покачала она головой. — Слова, слова, всегда только слова. Так много слов!

— Что я могу сделать, чтобы вернуть твое доверие?

— Поздно, Мерлин. Ты все разрушил. Я уже никогда не буду прежней. Я не буду той Морганой, которой ты хотел меня видеть.

— И что ты собираешься делать? — с внутренним опасением спросил он.

— Пока не знаю, — ответила Моргана, отойдя от него. — Мне предстоит долгий путь, прежде чем я пойму, каково мое настоящее предназначение. В одном ты можешь быть уверен: этот путь я пройду без тебя.

— А остальные? Артур? Неужели ты бросишь его?

— Разве я сказала что-нибудь об Артуре?

— Моргана, — Мерлин обогнул место, где она стояла, и снова оказался с ней лицом к лицу, — я могу представить, какую боль ты испытываешь, но все, что я говорил тебе раньше, чистая правда. Все, чего я хочу, это свободное будущее для таких, как мы с тобой.

Моргана криво усмехнулась.

— Ты хотя бы понимаешь, как цинично это звучит из твоих уст?

— Почему цинично? Потому, что я давал по заслугам тем, кто использовал магию во зло?

— Полагаю, Мордред был в их числе. Ты отдал его на расправу отряду Артура, потому что у тебя есть право вершить справедливый суд, не так ли?

Мерлин замялся. Острый взгляд Морганы пронзал его насквозь, высвечивая, как факелом, самые потаенные уголки души. Сказать ли ей всю правду? Но реакция Морганы могла быть непредсказуемой. Мерлин ощущал себя так, словно ему приходится идти над пропастью по навесному мосту из гнилых досок, скрепленных ветхими веревками. В любой момент от неосторожного шага все могло обрушиться в бездну.

— Вероятно, это моя ошибка и самый отвратительный поступок, который я совершал, — пробормотал он. — Однако с каждым разом я все больше убеждаюсь, что Мордред опасен.

— Мерлин, он ребенок! — возмущенно прокричала Моргана. — Одинокий, озлобленный, сбившийся с пути, но ребенок! Мерлин, как ты мог?..

— Ты права, мне нечем оправдаться.

— Почему? — вслух спрашивала себя Моргана, пристально изучая трагическое выражение его глаз. — Почему жрица предупреждала меня о тебе? Чего я о тебе не знаю?..

— Ты уверена, что хочешь знать? — серьезно спросил Мерлин.

— Это моя судьба! Моя жизнь, Мерлин! Конечно, я хочу знать все, что бы там ни было. И клянусь, если ты скроешь от меня сейчас хоть что-нибудь, и я об этом узнаю, ты больше никогда, слышишь, никогда не увидишь меня.

Мерлин тяжело вздохнул. Ему было невероятно сложно решиться на то, чтобы раскрошить ее разбитое сердце совсем в мелкие осколки, но Моргана была очень решительно настроена узнать всю правду о нем. И о себе. Больше даже о себе, чем о нем. Еще задолго до того, как влюбиться, Мерлин иногда наблюдал в ее глазах это отчаяние от непонимания самой себя и своего места в мире. Вопросы, на которые у Мерлина не было ответа, иссушали ей душу. Это была просьба, мольба, которую он не имел права отринуть.

— Хорошо, — согласился он. — Ты знаешь о Великом драконе, которого Утер заточил в подземелье во время Чистки?

Моргана озадаченно нахмурила брови.

— Да, но… я никогда его не видела и не думаю, что кто-нибудь видел.

— Я видел, — сказал Мерлин, встречая ее удивленный взгляд. — Это был самый первый день после моего прибытия в Камелот. Дракон позвал меня в свое подземелье. Он сказал, что наши с Артуром судьбы тесно связаны, как две стороны одной медали. Я не поверил ему сразу, но позже убедился, что это правда. С тех пор дракон много раз помогал мне советами в трудных и безвыходных ситуациях, но однажды между нами возникло разногласие.

— Какое разногласие?

— Он убеждал меня, что тебе не следует доверять. Он считает, что ты опасна.

Глаза Морганы расширились от ужаса.

— Что это значит?

— Дело в пророчестве, — откровенно поведал ей Мерлин. Он старался быть деликатным и подбирал слова, чтобы ранить ее как можно меньше, но при этом прекрасно понимал, что такая информация просто не может не ранить в самое сердце. — Дракон рассказал мне о пророчестве друидов, в котором говорится о тебе и твоем разрушительном союзе с Мордредом.

Моргана беспомощно схватилась одной рукой за горло, придушенная резко нахлынувшими слезами, другой остановила Мерлина, готового подхватить ее в утешительные объятья. В чем она совсем не нуждалась, так это в утешениях. В его утешениях.

— Асхила говорила об этом, — бормотала она как будто в пустоту. — Она пыталась сказать мне то же самое, но я не поняла ее слов. Я… я вообще ничего не понимаю!

— Моргана! — Мерлин горячо схватил ее за руку, хоть как-то пытаясь привести в чувство. Ему становилось все труднее сдерживать собственные слезы. — Не слушай никого, — убедительно мотал он головой. — Пророчества ничего не значат, если мы сами не придаем им значения. Я люблю тебя. Я не позволю ничему плохому случиться с тобой, обещаю. И я никогда — никогда! — не причиню тебе зла.

Моргана отпрянула от него и гневно воскликнула:

— Пророчества ничего не значат?! Это говоришь мне ты, постоянно твердивший про пророчество! Тогда почему ты умолчал о другой его части, чего ты боялся? Ты знал, ты все знал и молчал все это время, я ненавижу тебя, ненавижу!

Она закрыла лицо ладонями и горько заплакала навзрыд. Сердце Мерлина обливалось кровью, он подошел к ней и обнял, шепча на ухо:

— Прости меня. Прости…

Волна магии всколыхнулась и оттолкнула его от Морганы к стене. Моргана не стала использовать всю силу, благодаря чему у Мерлина получилось устоять на ногах.

— Оставь меня! — кричала она на него. — Не приближайся ко мне!

Дверь в хижину распахнулась настежь, и внутрь ворвался Артур, обеспокоенный криками сестры. Он с недоумением посмотрел на них обоих и сурово спросил:

— Что у вас происходит? Мерлин, что ты сделал?

— Не вмешивайся, Артур! Оставьте меня все, я не хочу никого видеть! — прорыдала Моргана и в сердцах выбежала прочь.

Мерлин остался наедине с Артуром. Повисла неловкая тишина. Мерлин удрученно подумал, что теперь придется объясняться перед принцем, который смотрел на него, как на врага королевства, и свирепел от секунды к секунде.

— Что ты сделал, Мерлин? — повторил он свой вопрос. — Ты что, обидел ее?!

— Я бы скорее умер, чем сделал что-либо подобное, — глухо пробормотал маг.

— Ну так это легко устроить, — Артур вынул меч и устрашающе приставил к шее Мерлина. — Я не пощадил бы никого, кто бы посмел обращаться с Морганой неподобающим образом, будь он даже принцем или королем. Так что у тебя есть всего один шанс придумать достойное объяснение тому, что между вами сейчас произошло.

Неожиданно для него смуглая женская рука легла сверху на рукоять его меча и мягко отвела от Мерлина. Гвен вошла в дом тихо, не замеченная Артуром. Когда их взгляды встретились, она покачала головой:

— Не стоит так делать, Артур.

— Но я должен узнать, что случилось! — настаивал Пендрагон. — Ты видела, в каком состоянии Моргана?

— Я уверена, что ничего серьезного, — спокойно ответила Гвен. — У Морганы вспыльчивый характер, а влюбленным свойственно иногда ссориться.

Под ее влиянием Артур остыл и убрал меч, что, в общем, не изменило его недоверчивого настроя. Он по-прежнему поглядывал на Мерлина с легкой враждебностью.

— Ты должен обещать мне, Мерлин, что такого больше не повторится, — сказал он.

— Этого не повторится, — отрешенно ответил Мерлин. — Кажется, я только что потерял ее.

Артур удивленно нахмурился, явно ожидая дальнейших разъяснений, но Гвен красноречиво взяла его под руку и повела на улицу, так что он был вынужден капитулировать. Мерлин остался в полном одиночестве и устало сполз по стене. В ушах словно бы звучал, больно отдавая в виски, хриплый голос дракона: «Ты пожалеешь об этом, Мерлин! Судьбу перехитрить нельзя».

* * *

На лес опускались промозглые туманные сумерки. Мерлин привалился спиной к стволу старого дерева и сидел так, распластавшись, с безжизненным взглядом, устремленным в никуда. То, чего он подспудно так боялся все это время, произошло. Примечательно, что страха Мерлин больше не испытывал. В чем была его ошибка? Он всего лишь хотел видеть покой и радость на любимом лице, а получил ненависть и презрение.

Под чьими-то ногами захрустели веточки и сухая трава. Мерлин легко узнал эту тяжелую, почти медвежью поступь, а также навскидку определил по ее характеру настроение идущего. Это был Артур. Определенно, это был Артур, и Мерлин даже обрадовался перспективе быть обезглавленным от его руки. По крайней мере, его мучения бы закончились.

Артур тем временем подошел к дереву, под которым лужей растекся Мерлин, и похожим образом плюхнулся рядом. Некоторое время он сидел к нему вполоборота и молчал, рассуждая о чем-то про себя, пока наконец не вымолвил:

— А все-таки, что между вами произошло? Сколько я знал Моргану, я никогда не видел ее такой.

— Я утаил от нее кое-что, — вяло и безучастно ответил Мерлин.

В глазах Артура, напротив, мелькнул неподдельный интерес.

— Да ладно, Мерлин, у тебя могут быть секреты? — в своей неповторимой манере улыбнулся он. — Впрочем, если ты ее не трогал, как она утверждает, то мне нет дела до ваших ссор. И я предупреждаю тебя на будущее: не пытайся как-либо обидеть Моргану. С ее характером ты станешь трупом прежде, чем это свершится.

Мерлин вдруг посмотрел на него с непривычно серьезным выражением и спросил:

— Ты мне не веришь?

— Это я прошу тебя поверить мне. Не шути с Морганой.

— Я не шутил, я действительно скрыл от нее очень важную вещь.

Небрежно-насмешливая улыбка сползла с лица Артура. Он почувствовал себя неуютно и взглянул на Мерлина как-то по-новому — так, как на ристалище смотрят на незнакомого противника, пытаясь разгадать его замыслы и трюки.

— И что ты от нее скрыл? — напряженно спросил он.

— То, что я колдун по имени Эмрис, — как в тумане, на одном дыхании выдал Мерлин. И будь что будет.

Несколько мгновений на лице Артура светился полнейший ужас, а затем в его сознании произошло что-то, что изменило его реакцию на полностью противоположную. Артур внезапно разразился гомерическим смехом, чем совершенно сбил Мерлина с толку.

— Колдун! — хохотал принц, дружески хлопая его по плечу крепкой рыцарской ручищей. — Ты колдун!

— Почему ты смеешься, Артур?..

— Это самое нелепое, что я слышал в своей жизни! Что ж, — немного угомонившись, он выдохнул с видимым облегчением. — Думаю, тебе стоит хорошенько выспаться, Мерлин. Здоровый сон вернет тебя в нормальное состояние, и ты перестанешь нести бред.

— Но я… — попытался было возразить Мерлин.

— Я серьезно, поспи, — спокойно и доброжелательно повторил Артур. — Переутомление не идет тебе на пользу.

Всего минуту назад Мерлин осознанно рискнул если не головой, то доверием еще одного близкого человека, и его все еще сильно трясло изнутри. Чувствуя себя осмеянным и непонятым, он судорожно сглотнул и решил не продолжать. На сегодня с него действительно хватит признаний.

* * *

За прошедшие долгие дни Утер завел себе привычку, о которой не знал никто из его приближенных, кроме Гаюса. В свободное от государственных дел время он приходил в пустующие покои сына и бродил по ним, как по старинному музею, тоскуя и сокрушаясь. В платяном шкафу висели некоторые рубашки Артура, на письменном столе лежали стопкой несколько листов неисписанного пергамента, а на них — гусиное перо. Слуги застелили постель тяжелым бархатным покрывалом, но подушка, должно быть, еще хранила запах волос своего хозяина. Все было таким, каким это оставил Артур. Пустота давила на Утера, но еще сильнее на него давили гнев и обида.

В покои Морганы он не заходил еще ни разу с тех пор, как она покинула Камелот. Он был слишком зол на дочь. А может быть, хоть Утер и не признавался себе в этом, он просто не вынес бы вида ее пустой комнаты. Комнаты, где стояла шкатулка с драгоценностями, большинство из которых были его подарками. Где колыхался балдахин над кроватью, к которой он больше не подойдет, чтобы справиться о самочувствии Морганы или пожелать ей добрых снов. Где в глиняной вазе больше не стояли ее любимые цветы. Признать это было бы адски больно, поэтому Утер предпочитал думать, что оскорбление, которое Моргана нанесла ему, полностью вытеснило из его сердца любые чувства к ней.

Гаюс, наверняка зная, где находится король, деликатно вошел в бывшие покои наследного принца. Утеру даже не нужно было поворачиваться, чтобы угадать его присутствие.

— Да, Гаюс, — сказал он, предвосхищая возможные слова своего верного лекаря. — Я думаю о том, как бесславно Артур предал все, что было для него приготовлено. Все это королевство, эти богатства, весь мой труд, каждую каплю крови, которую я проливал за Камелот и его честь и процветание. Этот меч, — Утер подошел к стойке для мечей и ностальгически взял в руки тяжелый стальной клинок, — я подарил ему после одного из турниров в честь его победы. Я сказал ему тогда: «Артур, пусть этот меч всегда напоминает тебе о том, кто ты есть и ради чего сражаешься». Как жаль, что он все позабыл.

Гаюс почтительно не перебивал короля, давая ему выговориться. Когда Утер наконец замолчал, он доложил:

— Сир, сэр Леон прибыл со срочным сообщением с границы. Он ожидает вас в зале совета.

Утер моментально стряхнул с себя остатки меланхолии, убрал меч на место и незамедлительно направился в зал совета. Сэр Леон докладывал:

— Ваше величество, в приближенных к Камелоту областях королевства Сенреда появились саксы. Они совершают набеги на местные деревни.

— Нужно усилить патруль на границе. Ни одна из наших деревень пока не пострадала? — осведомился Утер.

— Нет, сир, но у нас есть сведения, что саксы под предводительством Вортигерна и в союзе с Сенредом готовятся напасть на Камелот.

Брови короля нахмурились.

— Откуда эти сведения, Леон?

Рыцарь слегка приосанился для уверенности и ответил:

— Дозорные схватили двоих из них и допросили. Сейчас у Вортигерна в распоряжении около трех сотен саксов, ожидаются еще несколько тысяч. Они готовятся напасть к весне, но это может случиться и раньше.

Утер, подбоченившись, задумчиво расхаживал по залу совета взад и вперед. Королевская мантия колыхалась у него за спиной при каждом шаге, на лбу четче обозначились морщины, свидетельствовавшие о том напряжении, которое он испытывал.

— Это ценная информация, сэр Леон, — сказал он наконец. — Убедитесь, что наша армия готова к сражению. Вероятно, придется атаковать первыми. Также нужно подготовить город к возможной осаде.

Гаюс, внимательно слушавший каждое слово, выступил с собственным предложением:

— Сир, не считаете ли вы, что нужно… Что, хм, необходимо… укрепить командование армией?

— В каком смысле, Гаюс? — с подозрением уточнил король.

— Артур не только ваш сын и наследник, он прославленный рыцарь и талантливый военачальник. Вам может понадобиться его…

— Довольно! — Утер повелительным жестом велел лекарю молчать. — В этом нет никакой необходимости. Я не тот король, который меняет свои решения, испугавшись кучки саксов. Нашей армии по силам справиться с ней без Артура.

— Но, милорд, союз с Сенредом… — несмело добавил Леон.

— Сенред не станет задействовать всю свою армию, авантюризм не в его духе, — уверенно ответил Утер. — Если бы у него были силы напасть на Камелот, он бы давно сделал это, с Вортигерном или без него. Вы получили указания, сэр Леон, потрудитесь их исполнить.

Леон озадаченно вздохнул и, отвесив поклон, удалился из зала совета.