Время Принцев (джен)

Примечания:

Итак, хорошая новость

Сначала у фанфика появился комментатор. Комментатор превратился в бету. Бета росла, росла и превратилась в соавтора)

Произошло это очень быстро, я даже глазом моргнуть не успела. Удивляюсь и восхищаюсь энтузиазмом и работоспособностью МиФУЧ))

Ее ценные комментарии и правки делают текст лучше. Это действительно клад — найти человека, который не только говорит, но действием помогает

Похлопаем дорогой МиФУЧ в комментариях ?

Первые главы уже стали лучше)

Макс обвёл всех троих прищуренным взглядом.

— Предатели вы, вот вы кто! — обиженно выплюнул он. — Пока я ходил с Хагридом в лес, морозился и помогал с елками, вы проявляли чудеса дальновидности!

— Макс, ну пригласи кого-нибудь, чего ты так всполошился, — ласково, почти как душевнобольному, посоветовала Клод.

Он взвыл, приглушив себя подушкой. Но изображать самого оскорблённого в мире скучно: никто не спешил его утешать. Даже наоборот. Гарри, например, вовсю хохотал. Переключившись на него, Макс спросил:

— Получается, ты пригласил Грейнджер… ещё бы, — он увернулся от летящей в него подушки и продолжил: — Вы вообще вместе договорились идти. Этот сговор меня в самое сердце ранил, так и знайте!

Мэтт, закатив глаза, кивнул. Обязательство нести на себе груз раненого самолюбия брата не пугало.

— А Адиль? Адиль кто-то пригласил? — живо поинтересовался Макс.

— Да, — с непонятной эмоцией ответил Мэтт, — ее пригласил какой-то старшекурсник с Пуффендуя.

— Да она, наверное, даже танцевать не умеет, — подытожил Макс. Вздохнул. Почесал нос. Гарри с интересом наблюдал: кончик носа брат чесал только когда пытался подавить смущение. — А Эсме?

Клод фыркнула.

— Эсме заявила, что всё это глупости и, если ее заставят идти на бал, то вырядится она в костюм осы.

— Значит, у неё нет пары? — выудил Макс. Гарри хихикнул.

— Нет, — фыркнула Клод. — Пары у неё нет.

Он удовлетворенно кивнул и суетливо засобирался.

— Ты случаем не знаешь, где она сейчас?

— Когда я шла к вам, она с кем-то в гостиной сцепилась, — равнодушно ответила Клод. — Варианта два. Первый — все ещё в гостиной, второй — в гневе улетела в библиотеку.

Макс по-шутовски отвесил поклон, подмигнул сестре и вылетел из спальни.

Гарри тоже поднялся.

— Я пойду к Фритьефу наведаться. Он обещал посоветовать книгу по лингвистическим особенностям рас, — пояснил он.

— Приходи потом к нам, вместе почитаем, — предложила она.

Гарри кивнул, улыбнувшись. Клод мельком глянула на Мэтта, не обращавшего ни на что внимания, вперившегося в какой-то магловский сборник рассказов. Перевела взгляд назад на Гарри и подмигнула. Почти копируя Макса.

Гарри хмыкнул. Про себя он думал, что штудировать книгу будет в туалете. В последнее время совместное обучение давалось все труднее — не хватало терпения.

Голова по какой-то причине болела все чаще и продолжительнее. Вчера он даже пожаловался Гермионе — настолько надоели ему вечные спазмы. И каким же дураком он себя почувствовал, когда Гермиона спросила, почему он не обратится к мадам Помфри за зельем. Признав полный интеллектуальный нокаут, Гарри пообещал, что в следующий раз обязательно так и сделает.

И сейчас он решил сдержать обещание.

В глубине души Гарри понимал, что идти следует не к мадам Помфри. Пусть даже не к отцу, но хотя бы к Фритьефу… Однако делать этого совсем не хотелось. И он упрямо шагал в Больничное Крыло, не рискуя снова навлечь на себя чьё-либо беспокойство. Мадам Помфри в этом подходила: она никогда не задавала лишних вопросов, не болела сердобольностью, — в целом, занималась только врачеванием.

Сегодня, в преддверии каникул и праздников, Больничное крыло пустовало. Только на дальних койках вздыхали какие-то первокурсники, видимо, что-то не поделившие между собой.

Мадам Помфри выдала ему зелье не сразу. Гарри стушевался, выслушивая вопросы "как болит?", "где болит?" и "как долго?". Вызнав все и велев приходить в следующий раз сразу же, она выставила его в коридор. Оставшись в коридоре, Гарри растерянно глянул на всунутую в последний момент бутылочку. Выпил.

Повеселевший, он всё же решил сходить к Фритьефу. Книгу тот ему действительно обещал, а дальше тянуть с разгадкой золотого яйца не следовало — месяц он уже отдохнул, пора снова думать о предстоящих испытаниях.

К тому же, это был хороший повод отвлечься от общей предпраздничной суеты. Она выматывала не хуже экзаменов. Ещё с детства привыкший на всех торжествах оставаться в тени, теперь он и вовсе предпочитал не выделяться. Дурной славы хватало.

Конечно, Гарри с удовольствием потанцует с Гермионой. Можно даже сказать, что без этого он ни за что не пошёл бы на бал. Сказал бы, что отравился. Или подхватил драконью оспу... Они с Максом могли придумать, как это изобразить. А отец махнул бы рукой. Наверное...

Гарри постарался поскорее выкинуть из головы бал. До кабинета Фритьефа оставалось два поворота.

Уже подходя, Гарри остановился, задумавшись. В памяти снова всплыл образ мутного стекла с прячущимся за ним силуэтом.

Может, это важно?..

Мальчик мотнул головой, прогоняя наваждение. Он решительно постучал и вошёл, стараясь не думать о странном сне, приходящем к нему раз за разом… Потом. Он обязательно подумает об этом потом.

Фритьефа в кабинете не оказалось. Гарри некоторое время постоял на пороге, не зная, куда ему пойти. Казалось странным, что всегда педантичный профессор просто так не закрыл дверь.

— Профессор Фритьеф! — позвал Гарри, не слишком надеясь на ответ. Но он пришёл — явился в виде грохота из соседней комнаты. Видимо, за стеной прятались личные покои профессора.

— Профессор?

Раздражённый выдох, резкий удар трости о камень: и в дверном проеме показалось усталое лицо Фритьефа.

— Гарри? — он удивился, но тут же мягко улыбнулся. Менее измождённым выглядеть, однако, не стал. — Что-то случилось?

— Нет, все в порядке… Вы же мне книгу обещали, энциклопедию… Я, собственно, за ней…

— А, — Фритьеф хмыкнул, распахнул дверь до конца, пустив на ковёр голубые отблески струящегося и переливающегося света. За спиной профессора тут же показалась мигающая сфера, по поверхности которой ходила рябь, словно блики плясали в солнечный день на воде. — Я и забыл совсем, — он оглянулся, тоже посмотрев на шар, от которого заворожённый Гарри не отрывал глаз. — Да, красивая штука. Один наш общий знакомый профессор рун занятие подбросил.

Гарри моргнул. Перевёл взгляд на Фритьефа. Тот уже во всю хозяйничал в шкафах, проходясь палочкой по книжным корешкам.

— Простите, что отвлёк вас, — робко пробормотал Гарри. Сегодня Фритьеф вряд ли был готов к гостям...

Прямоугольные очки профессора сверкнули, отражая голубой свет.

— Ты чего, Гарри? — он даже не пытался скрыть удивление. Обычно его лицо было скупо на подобные эмоции, выдавая лишь спокойную уверенность и вежливое внимание. — Я всегда рад вас видеть, — он помолчал, вглядываясь в застопорившегося ученика. — Все в порядке? Что-то случилось?

Успокаивающе улыбнуться у Гарри почему-то не получилось. Именно в этот момент снова стало невыносимо обидно за злые подколки, которые не отпускал в его адрес только ленивый. За бессонные ночи, в которые он вскакивал на кровати, разбуженный жутким видением. За презрительные и равнодушные взгляды, которыми провожали его в гостиной родного факультета. Ещё и Поттеры поминутно всплывали перед внутренним взором. Окончательно отказаться от молодой женщины с потерянным взглядом, как от матери, почему-то не получалось… 

Фритьеф, кажется, все понял. Он облокотился о шкаф, выставив трость вперёд. Ее конец под углом упёрся в жёсткий ворс ковра.

— Мне кажется, вам следует поговорить с Лордом Принцем.

Гарри удивленно вскинулся. Фритьеф стоял неподвижно.

— Я понимаю, вы о многом просто не можете говорить со своими друзьями. Думаю, не ошибусь, если предположу, что в какой-то степени Клод испытывает похожие эмоции. У неё ведь тоже есть вопросы, но она слишком похожа на своего отца…

Гарри уставился на трость профессора. Было сложно слушать такой совет, но он понимал, что в чем-то Фритьеф очень прав…

Это понимание заставляло Гарри испытывать странные эмоции. Тревожное ощущение, что кто-то стоит рядом, насквозь видит его личные переживания. Молчаливо поддерживает и ждёт, ни о чем не говоря, пока не спросят…

— Держите, Гарри, — Фритьеф протянул ему энциклопедию. Гарри машинально взял её, не отрывая взгляд от набалдашника трости. — Вам это по плечу. Вы очень храбрый молодой человек. Идите.

* * *

Святочной бал, тем временем, подобрался вплотную. Полугодие было закрыто, учебники заброшены в чемоданы до конца каникул, а студенты взбудоражены приближающимися праздниками.

Четверка Принцев сидела в заброшенном кабинете, с удовольствием уминая перепавшие на их долю сладости. Старшекурсники совершили налёт на кухню по случаю начала каникул и устроили в гостиной своё пиршество. Принцам там находиться не хотелось — слава газетной статейки распространилась на всю их семью. То и дело можно было услышать гадкое обзывательство или даже оказаться объектом неприятного розыгрыша. Например, совсем недавно Клод подложили в сумку навозную бомбу. Весельчак, конечно, был быстро обнаружен — наглый третьекурсник с их же факультета, отчего-то возомнивший себя достаточно правым, чтобы проучить её.

Конечно, Макс потом с лихвой отплатил обидчику, за завтраком трансфигурировав из его чашки крикливого грача, наведя при этом подозрения на старшекурсников. В программе СОВ трансфигурации неодушевленного объекта в одушевленный не было. Эти задания проходились на шестом курсе.

А наглая птица во всю скакала по столу, воруя еду и щипая третьекурсника за пальцы, которыми он пытался поймать и угомонить глупого грача.

Оставшееся время до первого урока Клод с Гарри, ошеломлённые подобной демонстрацией, не могли поверить, что Максу хватило усидчивости и мотивации, чтобы освоить такие сложные чары для глупого розыгрыша. Они выспрашивали у задиравшего нос брата об истоках такой старательности. Пока Мэтт не фыркнул тихонько и не сказал, что простую Финиту Флитвик отличить в состоянии, поэтому и наказывать никого не стал — слишком много подозреваемых.

Впрочем, меньше гордиться своей выходкой Макс не стал. Поймать грача, применить на нем трансфигурацию, а потом незаметно подменить чашки тоже было делом нелегким.

Но, несмотря на все это, менее обидными и частыми подначки не стали. Поэтому сегодняшний вечер Принцы решили скоротать по-семейному.

Гарри впервые за долгое время снова взялся за рисование, а Мэтт открыл коробку с макраме. Клод просто сидела с чашкой горячего чая в руках, наслаждаясь внезапно свалившимся на них спокойствием. Она с интересом рассматривала Макса, который, как-то по-взрослому хмурясь, что-то сосредоточенно вычеркивал в маленьком засаленном блокноте.

— Что ты делаешь? — поинтересовалась она. Макс сдул попавшие в глаза волосы.

— Мне МакГонагалл дала задание, — раздосадовано пробормотал он. Вздохнул, отвёл взгляд от исчерканных листов и тут же уткнулся в Клод. — Флитвик поймал с исчезающими чернилами.

— Они же не запрещены, — удивился Гарри.

— Не запрещены, — кисло подтвердил Макс. — Если не подливаешь их в чернила другим ученикам во время контрольной.

Гарри залился хохотом.

— Как? И кому? — отсмеявшись, решил уточнить он. Макс снова театрально вздохнул.

— Как… секреты производства не выдаются. Кому… Уизли. Очень уж вид у него был дурацкий.

Клод недовольно цокнула языком.

— А почему задание от МакГонагалл?

— А потому что Флитвик действительно не дурак, — угрюмого фыркнул Макс. — И про грача тоже знает. Не наказывает за изобретательность и отсутствие членовредительства, но без внимания оставить не может.

Мэтт пожал плечами, затягивая последний узелок ряда.

— Мне кажется, он тебе просто симпатизирует. Если бы вы поменялись местами за завтракам с Джоном, и это он вместо чашки тебе грача подсунул, то не обошлось бы без отработки. 

Макс достаточно равнодушно пожал плечами.

— За навозную бомбу ему отработку не назначили. А Флитвик мне нравится. С ним интересно.

— Вам не кажется, что Фритьеф в последнее время странный? — вдруг спросил Мэтт.

Клод перевела на него настороженный взгляд.

— Что ты имеешь в виду?

— У нас две последние пары были без практики, — пояснил Мэтт. — Мне уже это кажется странным.

— У него нога болит, — вдруг тихо сказал Макс. Все перевели на него удивленные взгляды. Макс обиженно нахохлился: — Я тоже умею быть внимательным.

Повисла тишина. Всем стало как-то неуютно от мысли, что всегда стойкий Фритьеф может испытывать боль, которая заставляет его отказаться от обычных планов. А Фритьеф, в отличие от их отца, очень любил преподавать…

— Я скучаю по нашим семейным вечерам, — пожаловался Макс. — Сил нет терпеть. Сбежать что ли…

— Вдоль рельсов в соседнюю деревню, — подначил брата Мэтт. — Куда ты сбежишь, бедовая голова? Мало тебе проблем.

Макс отмахнулся.

— Проблем много, решений никаких, — пожаловался он. — Давайте сбежим после начала бала?

— Заладил, — проворчал Мэтт.

— Да я уже не о том, — немного запутался Макс. — Предлагаю Фритьефа чай пить затащить. К отцу все равно не сунешься…

Все помолчали. Развлекаться в недружелюбной толпе никто смысла не видел. Мэтт инициативу одобрил, а вот Гарри с Клод довольно вяло улыбнулись. Каждого тяготил свой секрет.

Но напряжение ребят мало кто разделял. В гостиной старшекурсники пили, голося какую-то новомодную песню. Иногда их стягивали со стола, надеясь получить помощь: домашних заданий учителя не жалели. Когтевранский менталитет обязывал помочь. Конечно, обязывал. Но не сегодня.

Легли все за полночь: многие прямо там, на коврах и креслах. Утром, бодренькие, не болеющие продутой шеей или похмельем, ученики разошлись по комнатам. Сбор на бал начался.

Когтевран не единственный, кто праздновал. Даже наоборот: вчера, возле столовой, чуть не случилась драка за пирожные. Каждый хотел пронести их в свою гостиную. Выиграл Пуффендуй, но немного нечестно, за счёт того, что единственные оставили человека на стрёме. И спасли всех от МакГонагалл.

Профессора прекрасно знали эту традицию. И некоторые скрыто поддерживали, лишь делая вид, что хотят помешать. Профессор МакГонагалл, в юности пронёсшая два ящика сливочного пива в Хогвартс, как раз была из таких. А потому, увидав ученика возле натюрморта с фруктами, спокойно тянула время, позволяя всем на кухне спрятаться и договориться с эльфами.

Сегодня профессор уже жалела о своём решении. Ведь именно ей пришлось просить тех самых эльфов разнести по гостиным зелья и графины с водой. Ну а кто, если не она? И ведь даже "спасибо" не получишь...

К полудню студенты стали выползать. Неспеша, потихоньку, игнорируя завтрак и обед. Некоторые уже нацепили парадные мантии. Предвкушающие праздник, девушки младших курсов выделялись сильнее всего: яркие и разнообразные, они, в отличие от своих старших коллег, готовы были танцевать с утра. Профессора только и успевали, что чинить и стирать их подолы. Больше всего досталось маленькому Флитвику. Его дети не боялись, но при этом, в отличии от мадам Стебль, признавали магом высшей категории.

С каждым часом нарядов становилось всё больше. Студенты шныряли по коридорам, некоторые грозились попасть в Большой Зал. Однако как только возле парадных дверей встал Снейп, желающих прокрасться и посмотреть на красоту не осталось.

Темнело. Дубовые входные двери тяжело отворились, и в холл вошли гости из Дурмстранга во главе с профессором Каркаровым. Студенты Хогвартса отодвинулись вверх по лестнице — места на всех уже не хватало. Но и сверху, отрезая пути, возникли представители Шармбатона. Они выглядели, точно снег: даже парни носили синие, от тёмной до светлой, блестящие мантии.

Пробило восемь. Портреты в холле, уже не вмещая собравшихся, зашептались, но их заглушил гул учеников. Сквозь стены просочились привидения, тоже готовые посмотреть на праздник.

Снейп отпер двери.

Стены зала серебрились инеем, с темного, усыпанно­го звездами потолка свисали гирлянды из омелы и плю­ща. Длинные обеденные столы исчезли, вместо них — сотня столиков, каждый человек на десять. На столиках уютно горели фонарики.

Искристое сверканье серебра и голубизны, тёплое свечение фонарей, свежесть зимы и цветов…

Гарри все это не дарило ощущения легкой сказки. Столпотворение перед залом, косые взгляды на входе и жуткое ощущение, что за тобой постоянно кто-то следит, сводили на нет любую попытку хорошо провести время. Ему как будто вкрутили гвоздь в затылок — так явно ощущал он этот враждебный взгляд.

— Гарри, что с тобой? — Гермиона заметила его беспокойство. Она чуть замедлилась, и Гарри смог нырнуть в промежуток между танцующими парами, уходя к стенам, подальше от танцевального пространства.

— Мне не по себе, — признался он.

Гермиона посмотрела на него с явным недоверием.

— Ты о чем?

Гарри обернулся, пытаясь вычислить источник, который дарил ему такой букет неприятных ощущений. Только веселые разгоряченные лица, снисходительные улыбки учителей. Совсем ничего подозрительного. Даже Каркаров был увлечён более важным делом — следил, чтобы его чемпион был в полном порядке.

Отыскав взглядом Мэтта с Клод у противоположной стены, Гарри заметил, что они тоже не разделяли общего веселья. Клод отгородилась стаканом с пуншем, Мэтт рядом разглядывал преподавательский стол. Гарри проследил за взглядом брата. 

Там было довольно пусто. Только Снейп кисло наблюдал за тем, как профессор Гандес вяло хрустела крекерами, да разгоряченная профессор Стебль, только что отплясавшая танец с Дамблдором, потягивала из своего бокала освежающий лимонад. 

Сама профессор Гандес взгляда их названного отца даже не замечала. Сегодня она была в красивой приталенной фиолетовой мантии, которая очень шла ее глазам. На голове появился обруч, который терялся в густых волосах. Профессор никогда не ходила с полностью распущенными волосами; вот и сейчас не изменила себе — крупными локонами у лица легли только несколько прядей, остальное было убрано в греческую прическу.

Вид светской красавицы совсем не шёл скучающему выражению лица, но в этом было ее обаяние. Всегда красивая, опрятная, она словно на этом останавливалась, не пытаясь подражать образу аристократки, которой не являлась. Оставалась немного рассеянной непринужденной профессором Гандес.

Гарри отвёл взгляд, снова виновато улыбнувшись Гермионе. Та уже обиженно уничтожала трубочкой вишенку в стакане с пуншем, который только что налила.

Фритьефа сегодня в зале не было. Должно быть, занялся своими делами, не испытывая радости от общего Рождественского веселья. Гарри собирался после выловить Макса, который, казалось, чуть ли не единственный из них искренне наслаждался праздником. Они с Эсме как будто в миг забыли о своём противостоянии ради приятного вечера. Оба нарядные, они прыгали со всеми в общем танце и размахивали руками в такт музыке. Белобрысый Макс в чёрной парадной мантии и темненькая Эсме в белой, отливающей голубизной.

Никто так и не понял, как Макс уговорил сварливую Эсме на вечер танцев.

Гарри решил, что никто из родных не обидится, если они с Гермионой теперь уйдут. В конце концов, к Фритьефу они сегодня вряд ли попадут — время позднее.

— Я устал танцевать, — солгал Гарри. — Пойдём прогуляемся? Я слышал, профессора внизу заколдовали зимний сад…

Гермиона покачала головой, нисколько ему не поверившая. Фыркнула, но благосклонно сунула ладошку Гарри под локоть, схватившись за предплечье. Они вышли из зала.

Парадные двери остались распахнутыми настежь. В розовом саду мерцали, порхая с куста на куст, крохот­ные феи. Гарри с Гермионой спустились по лестнице и очутились в гроте, полном цветущих шарообразных кустов. Между ними бежали извилистые дорожки, мощенные цветной плит­кой, над кустами высились каменные статуи. Где-то плес­калась вода, должно быть, фонтан. Здесь и там на резных скамьях сидели ученики, отдыхая от танцев. 

Парой они пошли вглубь сада и скоро захотели присесть.

У Гарри снова начинала болеть голова.

— Давай остановимся здесь? — предложил он, указывая на резную скамью.

Гермиона покорно кивнула и села на краешек, протянув руку к розовому кусту. Гарри сел рядом, и они вместе стали разглядывать необычные цветы на ветвях, гадая, где профессор Стебль могла найти такую красоту.

Спустя какое-то время Гарри почувствовал, что что-то не так. У него уже не просто болела голова — его мутило. Перед глазами всё плыло, а улыбающееся лицо Гермионы на фоне розового куста казалось смазанным.

Принц проморгался, пытаясь прийти в себя. Гермиона больше не улыбалась.

— Гарри, что с тобой?

Он не знал. Нервно протерев глаза, Гарри прислушался к ощущениям. Что-то переворачивалось в районе солнечного сплетения. Казалось, вот-вот, и его стошнит на вымощенную цветными кирпичами дорожку. Гарри изо всех сил сдерживал рвущийся наружу порыв.

— Гарри, тебе плохо? Я позову мадам Помфри!

Она вскочила и куда-то побежала. Гарри не успел ее поймать — все движения давались с трудом.

Откуда-то издалека послышался знакомый голос, отсекающий раздраженно:

— Не вижу никаких причин для беспокойства.

Гарри удивился. Это с кем это…

— Как ты можешь, Северус, закрывать глаза на проис­ходящее? — с явной тревогой возразил Каркаров, пони­зив голос: вдруг кто подслушает. Голос точно принадлежал директору Дурмстранга, но вот что связывало его с отцом?.. — Тучи сгущаются все последние месяцы, и меня, не стану скрывать, это очень тревожит... 

— Тогда беги, — посоветовал Снейп. — Беги, я уж как­-нибудь объясню твое бегство. Что до меня, я остаюсь в Хогвартсе. 

Голоса слышались все ближе, и скоро из-за поворота появились их обладатели. Снейп с каким-то особым оз­лоблением раздвигал кусты волшебной палочкой, отту­да с испуганными возгласами то и дело выскакивали тем­ные фигурки, а Снейп так и сыпал наказаниями. Мимо него прошмыгнула девочка.

— Минус десять очков Пуффендую, Фосетт, — про­скрипел он. — Минус десять и Когтеврану, Стеббинс, — следом за девочкой из кустов выскочил мальчик.

— А вы что тут делаете? — заметил Снейп впереди Гарри.

— Я… — Гарри моргнул, не успевая сообразить, что ответить.

— Встаньте, когда с вами разговаривает преподаватель!

Каркаров, явно недовольный этим вечером, нервно оглаживал кончик козлиной бородки. 

Гарри вскочил, не слишком соображая, что делает, — просто повиновался командному голосу, который перекрывал по значимости все, что творилось у него в голове. Тут же комок в животе дал о себе знать. Гарри согнулся пополам.

— Принц?

Его резко развернули за плечи. Гарри попытался вывернуться, чувствуя, как слёзы наворачиваются на глаза.

Знакомый голос рядом выругался.

— Что болит?

— Голова, — еле выговорил Гарри. — И мутит… и кружится…

А потом была темнота.

* * *

Северус выругался, поймав обмякшее тело мальчика. Тут же обеспокоено сам опустился на землю. Кожу под кулоном обожгло прежде, чем заколола магия в кончиках пальцев. Гарри не отравился в Большом зале и не натанцевался на балу. В нем взбунтовалась магия.

Палочка скользнула в руку.

— Северус…

— Позже, Игорь! — рявкнул он. Поднял глаза и увидел поверх кустов приближающуюся медиковедьму в компании зазнайки-гриффиндорки. — Отвлеки эту дуру-Помфри. Буду должен, — резко сказал он, полой мантии закрывая Гарри.

Он прикрыл глаза, сосредоточившись. Почувствовал магические потоки. Что-то запирало их, не давая выйти наружу. Отпечаток был знакомым.

— Дьявол…

Стоило ему потянуться к этому непонятному паразиту, как метку на предплечье обожгло так, что он сам чуть не потерял сознание.

Держась неведомо на какой воле, Снейп черкнул в воздухе палочкой и купировал магический выброс, направив его в воздух. Тут же шквал сильного ветра сбил с ветви птиц.

— Да отойдите вы, наконец! Северус! Что случилось?! — мадам Помфри все-таки смогла обойти скалящего желтыми зубами Каркарова.

— Обновили бы чары в зале, — непонятно выразился Снейп, а потом пояснил, пройдясь предварительно презрительным взглядом по сжавшейся Гермионе: — От духоты студенты валятся.

— Не может быть, — усомнилась медиковедьма.

Северус поднялся, переложил Гарри на скамейку. Ещё раз махнул палочкой, чувствуя, как жгутся угольная отметина и кулон.

— Как знаете, — сухо ответил он. — У мистера четвёртого чемпиона истощение и дефицит кислорода. Уж позаботьтесь о нем, госпожа квалифицированный специалист, — рыкнул Снейп и вих­рем пронесся мимо. Только мелькнула за спиной на­дутая ветром черная мантия.

Каркаров смерил всех презрительным взглядом и так же стремительно удалился.

— На глазах директора Дурмстранга, иностранных гостей, — посетовала мадам Помфри, вынимая палочку и направляясь к Гарри. — Попадись мне этот Снейп!

Гермиона одернула край своей голубой мантии, нервно улыбнувшись.

* * *

— Что это было?

— Теперь точно беги, Игорь, иначе я лично тебя убью. Все знают, важную информацию ты хранить не умеешь…

Разъяренный Каркаров резко остановился, грозно сверкая глазами.

Северус тоже на мгновение застыл, слегка обернулся:

— Я не сужу. Но за свой секрет убью на месте.

— Принц, — скривился Каркаров. — Так ты все-таки…

Одно резкое движение, и директор школы волшебства прижат к стене, в кадык упирается палочка.

— В память о прежних временах, — Северус криво усмехнулся. Больше эта ухмылка напоминала оскал. — Не сможешь солгать — беги. Лорд не исчез навсегда, мы все это знали. Сейчас — самое время для решительных действий. Вперёд, Игорь. Потом будет поздно.

Палочка у горла исчезла, коридор остался пустым.

* * *

Северус возвращаться не стал — о Гарри позаботятся. Он нейтрализовал всплеск. Только взрослый в Роду мог это сделать — счастливейшее стечение обстоятельств, что именно в тот момент его вывел из зала Каркаров.

Сейчас он чёрной птицей взлетел на третий этаж, одним своим видом отпугивая успевшие разбрестись по всему замку парочки. Даже баллы не снимал — не до того было.

Кабинет Защиты был открыт. Северус громко хлопнул дверью, обозначая своё присутствие. Спустя минуту дверь в личные покои Фритьефа открылась.

— Что случилось? — коротко спросил профессор, нахмурившись.

Северус взмахнул палочкой, ставя заглушку.

— Все серьёзнее, чем я думал, — сказал он. — Что-то не даёт проявиться ментальным способностям Гарри. Оно паразитирует на его магии и жизненных силах. Думаю, что между событиями Хэллоуина восемьдесят первого и этой пакостью прямая связь. Нужен колдомедик. Очень хороший колдомедик, и срочно.

Фритьеф как-то невесело усмехнулся. Он медленно перешагнул порог в класс и закрыл дверь в покои, тяжело опираясь о трость. Дохромал до стула.

— От очень хорошего колдомедика никто бы не отказался, — хмыкнул он, опускаясь на сиденье. Отставил трость, накрыл пятернёй место уродливой раны под свободными брюками. — Гиппократ Сметвик.

Северус выругался.

— Вы знаете мое мнение на этот счёт, — резко отсек Фритьеф. Второй рукой он сжал край стола. — Гарри нужна помощь, это становится всё более очевидным. Он закрылся. Мистер Снейп, я настаиваю…

— Перестаньте, — рыкнул Северус. Фритьеф выдохнул и устало откинулся на спинку стула, в очередной раз признавая поражение. Махнул рукой. Облокотившись локтем о стол, прикрыл ладонью глаза. Посидел так секунд десять, затем снова заговорил, глядя Северусу в лицо.

— Единственный специалист в области темных проклятий, в компетенции которого понять природу недуга Гарри — Гиппократ Сметвик. Колдомедики святого Мунго связаны клятвой Гиппократа. Этот риск — меньший в сравнении с тем, что может грозить Гарри, если не вмешаться сейчас.

— Есть ещё кое-что, — нехотя продолжил Северус. Он скривился, в раздражении досадуя на все, что успело произойти, и закатал левый рукав мантии. Метка снова проступила ярче, сверкая глазами и извиваясь под кожей. — Это что-то — часть магии Лорда.

Фритьеф смотрел на клыкастую пасть змеи, и выглядел в этот момент старше своих лет. То ли отпечаток усталости последнего месяца лёг на его лицо, то ли с какими-то воспоминаниями был связан этот рисунок… 

Наконец он сказал:

— Надеюсь, мы поняли это не слишком поздно.