Иноземец (гет)

Ферелден.

С большим отрывом наиболее прогрессивное королевство в Тедасе до моего прибытия. Страна, где люди ценят свободу так же высоко, как на моей родине, со всеми вытекающими отсюда последствиями и гордостью.

Земля, уникальная среди крупных королевств тем, что её король или королева избираются дворянами, где правитель подчиняется закону, а не стоит над ним, и также может быть смещён в любой момент. Землёй владели не плантаторы-аристократы, а свободные крестьяне и городские рабочие, которые трудились в основном ради собственной выгоды, платили подати своим сюзеренам, не становясь при этом рабами. Таким был Ферелден на протяжении веков.

Пятый Мор в итоге ещё больше подтолкнул ситуацию к лучшему.

При просвещённым правлении короля Алистера и королевы Аноры — которые сами являлись аномалией среди монархов, поскольку первый был узаконенным бастардом, а вторая — простолюдинкой — Ферелден обрёл ещё бо́льшую силу. Но наиболее ответственным за это был не король и не королева, а Дайлен Амелл, Серый Страж, Герой Ферелдена, единственный человек, когда-либо убивавший архидемона и оставшийся при этом в живых, чтобы рассказать об этом.

До своего вступления в ряды Серых Стражей Амелл был магом Круга, что в итоге вылилось в его довольно открытое презрение к любым авторитетам, кроме своего собственного. Это также, вероятно, как раз и является источником его безжалостности перед лицом оппозиции, которую храмовники, несомненно, сочли бы знакомой.

Где бы Дайлен Амелл ни ступал, за ним следовал след изменений, он рушил старый порядок и строил новый, который ему больше нравился. Полагаю, в этом мы похожи. Его изменения оказались удивительно устойчивыми, в чём заслуга Алистера и Аноры, хотя некоторые из них сохранились до наших дней только благодаря нашему вмешательству в дела его страны.

Армен любил рассказывать о Ферелдене и его достижениях, и всё, что я знал об этом месте до прихода туда, я узнал от него.

Самым ярким отличием страны псовых господ от всех остальных южных королевств является правовой статус магов. Амелл, будучи сам магом и взяв магессу в любовницы, естественно, требовал независимости Круга Магов в стране.

Ему её дали. Церковь, естественно, сопротивлялась, что означало, что Ферелденский Круг так и не увидел тех же свобод, которые мы установили в Латерре. Алистер всё равно проталкивал это дело изо всех сил и добился большого успеха. Благодаря его связям в Круге, жестокие и наиболее ревностные храмовники были выявлены и изгнаны из королевства, что, в свою очередь, позволило улучшить условия жизни в Круге.

Ферелденский Круг превратился из закрытой тюрьмы в открытую, и постоянное реформаторское давление в итоге могло бы принести ещё больше плодов, если бы не события в Киркволле.

Амелл также сыграл немалую роль в переменах для эльфов. Никто точно не знает, почему он вообще отстаивал их интересы, но я подозреваю, что он чувствовал необходимость наказать тех, кто попирает других, подняв с колен тех, кого угнетают. Как я уже говорил, у нас было довольно много общего.

При новом хранителе, Ланайе, ферелденские долийцы получили земли на краю диких земель Коркарии, расположенные рядом с руинами Остагара. Подобные дары не были редкостью в истории, но в истории Ферелдена они были уникальны. Подобным же образом городские эльфы Денерима получили политическую автономию под властью собственного банна Сориса. Эльфинаж был отстроен за счёт Короны.

Договоренность с долийцами продолжала здравствовать, Ланайя умела сглаживать конфликты с южными баннами за счёт своего остроумия и обаяния. Армен был влюблён в неё издалека, буквально, учитывая, что это были его точные слова, сказанные мне по этому поводу. Они оставались практически нетронутыми, пока Фен'Харел не начал нести свою чушь.

Городским эльфам повезло куда меньше. Через несколько лет после окончания Мора женитьба банна Сориса на богатой человеческой женщине вызвала антиэльфийский бунт, который перерос в уличные бои. Король Алистер был вынужден подавить гражданский конфликт силой. Сорис уехал в Хайевер, плюясь в отвращении от того, что Корона не защищает эльфинаж. На его место не был назначен новый банн, и большинство эльфов Денерима перебрались в Амарантайн под защиту Серых Стражей, где мы их и нашли.

Герой-Страж затронул не только внутреннюю политику Ферелдена, но и его внешнюю.

В Орзаммаре он поставил у власти столь же безжалостного и столь же радикального короля Белена, спас Совершенную Бранку и дал Королевству Орзаммар возможность вновь создавать големов. Орзаммар и Ферелден водили тесное сотрудничество, чтобы вернуть многие из потерянных тейгов.

Хотя провести подземные пути между тейгами было невозможно, сотрудничество с Ферелденом означало, что в этом не было необходимости. Это принесло обоим королевствам ещё больше богатств, а их союз оставался крепким в течение многих лет.

Дальше больше, эти отношения вдохновили королеву Анору на установление прочных отношений с городами-государствами Вольной Марки, превратив Ферелден в торговый канал как между гномьими тейгами, так и между Орзаммаром и богатой Вольной Маркой, что было выгодно всем. Антиванские торговые дома охотно инвестировали в новые соглашения, а это означало, что любая попытка орлесианцев устроить вторжение втянет в конфликт и антиванские флоты.

Все эти достижения заслуживают высочайшей оценки, хотя и сдерживаются определёнными реалиями.

Изгнание в такую страну вполне можно рассматривать как плохо замаскированное благословение. Политическая система могла быть изменена в сторону наших идеалов без особых усилий, наши маги не подвергались бы излишней дискриминации, Церковь здесь была достаточно ослаблена, чтобы не представлять угрозы, Корона была довольно терпима к эльфам, и само королевство уже доказало свою готовность работать с иностранными собраниями на благо королевства. Вы можете даже подумать, что из всех народов Тедаса мы должны были быть в наибольшей безопасности в Ферелдене. Вы будете катастрофически неправы.

Вся проблема в том, что мы были орлесианцами.

Некогда Орлей вторгся в Ферелден и установил там жестокую оккупацию, которая осталась в памяти многих поколений. Ферелденских детей учили и до сих пор учат о зле орлесианских оккупантов, о том, как шевалье убивали и насиловали кого хотели, как безумный король Мегрен захватывал земли свободных крестьян, чтобы передать их новым баронам, как храбро сражались мятежники, чтобы сохранить независимость и культуру Ферелдена от чужеземной власти.

Даже сегодня, несмотря на его ужаснейшие предательства, продажу эльфов тевинтерским магам крови и казнь за измену во время Мора, Логейн Мак-Тир считается героем среди огромной части населения Ферелдена. Лучший противоборник шевалье.

Нас ненавидели ещё до того, как мы даже прибыли туда, и будут ненавидеть ещё больше за то, что мы просто находимся на ферелденской земле.

Хуже того, нас будут рассматривать как экзистенциальную угрозу всему, что представлял из себя Ферелден. Население королевства составляло около миллиона человек, что было весьма необычно для страны, производящей продовольствие, возможно, в три-четыре раза больше собственного населения, но мы не будем углубляться в экономические аспекты здесь. В то время, когда мы отправились в путь, Свободная Армия насчитывала двадцать тысяч человек, а население Латерры и Посольства, не зачисленное в армию, составляло пятнадцать тысяч человек.

Тридцать пять тысяч человек, гуляющие по Орлею, не были чем-то особенно выделяющимся. Орлей был самым густонаселенным государством в Тедасе, двадцать миллионов человек называли его своим домом, даже не считая огромного количества эльфов, не попавших в поле зрения налоговиков. Сама Латерра был построена так, чтобы вмещать, возможно, в четыре раза больше людей, чем жило в ней на момент моего прибытия, и люди часто шли туда, где была работа.

Однако, тридцать пять тысяч человек, что шли в Ферелден, были не просто вторжением, это была самая что ни на есть колонизация. Тридцать пять тысяч вооруженных, хорошо организованных, высоко мотивированных колонистов, многие из которых не знали ни слова из языка конечного пункта назначения, и большинство из них были эльфами.

Будь я ферелданцем, я бы хотел, чтобы моя страна дала им отпор. То, что мы были беженцами, не имело особого значения, мы были вооруженными эльфийскими беженцами с магами. Полнейшая катастрофа была неизбежна, и мы это знали.

Нам нужен был план, и быстро, не в последнюю очередь потому, что мы разорвали бы друг друга на части, если бы он не появился сиемоментно.

_______________________

После того, как в течение нескольких дней после нашей капитуляции были сделаны приготовления к отбытию, ополченцы разошлись по домам со своими представителями, повозки были загружены продовольствием и содержимым лаборатории нашего шато, Свободная Армия маршем вышла из Латерры через порт и мост. Я всё ещё не доверял Гаспару и решил, что мы должны уйти, прикрываясь рекой.

Мирных жителей сопровождали с теми частями их жизни, которые они могли унести на спине, потому что на телегах и лошадях не было места ни для чего, кроме еды и пушечных снарядов.

Купцы тащили свои инструменты или продукты на самодельных телегах, их жены возмущались, что им приходится куда-то идти пешком, не говоря уже о Ферелдене. Портовые рабочие, как из Латерры, так и из Джейдера, утюжили друг дружку, казалось, ничуть не обеспокоенные поражением. Дети балансировали на верхушках мешков с зерном на повозках или среди копчёных туш недавно зарезанных свиней.

Владычица Церкви Брэндон стояла в конце моста на противоположном берегу, благословляя проходящих мимо солдат и беженцев, многие из которых отрывались от марша, чтобы ненадолго преклонить колени у её ног. Лана держалась за её мантию, помогая раздавать моральные вдохновения. Рядом с ними стояли маги и храмовники, без тевинтерцев, исполняя роль тылового охранения моста, а все наши пушки были направлены стволами в сторону города.

Я наблюдал за этой сценой из порта вместе со своими спутниками, верхом на лошади, ожидая Гаспара и Дюваля, чтобы мы могли завершить условия нашей договорённости.

Армен и Леха сидели на нашей повозке, тщательно укрыв земное оружие и книги. Благодаря махинациям первого, Везунчик и Боб, наши вьючные лошадки, должны были её тянуть. Остальные сидели на своих лошадях. Каждый из нас молчал, обдумывая случившееся. Мой разум был занят практическими проблемами, и я уверен, что Леха могла мне посочувствовать.

Я помню, что стоял сильный холод. Был конец сентября. Мой нос быстро онемел от ветра, и я не чувствовал никаких запахов, а солнечный свет казался слишком тусклым, чтобы согреть мне лицо.

Гаспару не потребовалось много времени, чтобы появиться со своим почётным караулом, шевалье во главе верхом на лошадях, жёлтые перья развевались на их масках, когда они подходили к набережной с нашего тыла. Они остановились, как бы проверяя, нет ли угрозы их императору, затем расступились и показали самого человека, одетого почти так же, как и при нашей встрече, только теперь у него на поясе висели мечи. Дюваль и Лиенн отсутствовали.

Это был мудрый шаг, с учётом наших настроений.

— Маркиз, маркиза, — произнёс он, подъезжая ко мне на своём огромном чёрном коне. Он больше ничего не сказал и перевёл взгляд на марширующие колонны войск, которые выходили из ворот и двигались по мосту, намеренно игнорируя его. Он игнорировал причину своего присутствия здесь, по какой-то причине, которую я не мог понять.

— Ваша Светлость, — ответил я с ноткой сарказма. Он никак не отреагировал, предпочитая несколько минут бдительно следить за нашим отходом, прежде чем снова подать голос.

— Стойкость ваших людей поразительна, — сказал он. — Действительно жаль, что вы не присоединились ко мне.

Сетование с намёком о возобновлении предложения. Я глубоко вздохнул из-за его самонадеянности.

— Превыше всего мы ценим нашу свободу, — ответила Джули, едва сдерживая яд, который она испытывала к этому человеку. — За исключением жизни наших семей.

— Вы определённо, продемонстрировали это, — ответил Гаспар, ничуть не лукавя. — Куда вы держите дорогу?

Я с секунду молчал, подумав, что ответ на этот вопрос может стать угрозой, но вспомнил, что у потенциального императора сейчас есть дела поважнее.

— Волчье логово, — ответил я наконец. — Там нас ждут ещё припасы и повозки, и мы не можем оставить магов-изоляционистов на милость храмовникам.

— А затем на север вдоль предгорий Морозных гор? — продолжил Гаспар. — Через земли де Виллар, мимо Джейдера и в Ферелден?⁽¹⁾

— Мы ещё не решили, — ответила Джули. — Но, по всей видимости, это для нас единственная дорога.

— Мудро, — ответил Гаспар. — Дорога, которая остаётся в пределах дружественной территории.

— Пока мы не доберёмся до Джейдера, — произнесла Тэм ровным голосом. — Сомневаюсь, что леди Серил будет рада нашему проходу.

— Тем лучше, — сказал Гаспар, улыбнувшись. — Она поддерживает Селину. Я буду только счастлив, когда она выкинет какую-нибудь глупость, а вы устроите её армии хорошую взбучку.

— Ваша забота о нас принята к сведению, — огрызнулась Джули, после чего повернулась обратно к марширующим колоннам. Ревас слегка взбрыкнул от внезапного изменения тона своей хозяйки, но быстрое похлопывание по шее успокоило лошадь. Я чувствовал, как усталость проникает в мои кости. Говорить с великим герцогом и не убить его при этом было утомительным занятием.

— Прежде чем мы сделаем то, ради чего собрались здесь... — сказал Гаспар. — У меня есть новости из Халамширала.

— Хорошие или плохие? — спросил я, позабыв об этом городе.

— И то, и другое, — сказал Гаспар. — Селина штурмовала стены с осадными башнями, и эльфы отбили её атаку. Похоже, офицеры, которых вы оставили в городе, всё это время занимались их обучением и тренировками, и её войска получили неприятный сюрприз.

— Вот только не одни лишь эльфы подарили нам Халамширал, ага? — вклинилась Джули. — Там с нами ещё были купцы, и они всё ещё заперты там.

— Халамширал всегда был и остаётся городом эльфов, маркиза, — укорил её Гаспар. — В любом случае, ваши соратники-мятежники одержали впечатляющую победу. Она не продлится долго. К сожалению, леди Вивьен и её последователи сумели воспользоваться хаосом, чтобы одолеть тех немногих храмовников, которых вы оставили с ними. Они сбежали из-под стражи и передали Зимний Дворец Селине.

— Не понимаю, почему это должно вызывать сожаление, — прорычала Тэм. — Дворец едва был обороноспособен с самого начала.

— Ситуация вызывает сожаление у меня, — с толикой веселья ответил Гаспар.

— Значит, вы пойдёте мечом против неё, — сказал я. — Могли бы так и сказать.

— Если придётся, — сказал Гаспар.

Насколько Гаспар мог знать, я могу, чисто чтобы насолить ему, найти способ предупредить Селину. Что маловероятно. Насколько я знал, они могли прибить друг друга, и мир от этого стал бы только лучше. Корифей наверняка всецело со мной согласился бы.

Этот разговор начинал меня раздражать, поэтому я достал из-под брони пергамент, за которым Гаспар пришёл, и протянул его ему.

— Формула пороха и инструкции по его изготовлению, — сказал я. — Но я должен предупредить вас: никогда не используйте то, что написано на этой бумаге. Сожгите её.

Гаспар удивлённо повернул голову в мою сторону.

— И зачем мне это делать? — спросил он.

— Вы положите начало волне смерти, подобно которой вы никогда не видели, — ответил я. — Ваш мир не готов к этому, — от слова совсем.

Огнестрел являлся довольно серьёзной причиной, по которой дворяне не могли удержать свою власть, в моём мире. Вся эта аристократическая военная подготовка могла быть в одно мгновение уничтожена крестьянином с мушкетом. Это будет иметь последствия.

— Получается, вы можете использовать это оружие, но я — нет? — ответил Гаспар. — Лицемерие, да и только. Я здесь закончил. Я уже отправил приказ об освобождении ваших пленных в Лиде. Прощайте, маркиз.

Он пришпорил своего коня, разворачиваясь перед нами.

— Шевалье, уничтожить всё это! — крикнул он, направив лошадь назад, чтобы присоединиться к ним.

Половина из его шевалье спешилась и направилась к тому, что лежало на краю набережной с первого дня нашей капитуляции: к нашим печатным прессам и ящикам с памфлетами. Шевалье в масках начали сталкивать их в реку.

Каждый всплеск от пресса, падающего в воду, заставлял Джули моргать и вздрагивать, как будто это её заталкивали в ледяную воду, подвергая какому-то абсурдному испытанию на колдовство. Я протянул ей руку, чтобы она взяла ту, что она и сделала. Она дрожала, но было ли это от печали или ярости, я не мог сказать.

_______________________

Это был последний раз, когда я что-либо слышал от Гаспара де Шалона вплоть до того самого бала в честь Инквизиции, проходившего в Зимнем Дворце в 9:41. Он двинул свою армию на север, а я — на восток, к горам.

Путь до Волчьего логова занял пять дней, на два-три дня дольше, чем в первый раз, когда я шёл туда с армией, но вся дорога проходила тяжело. Дороги в этой части Серединных земель не были рассчитаны на десятки тысяч сапог, и я был вынужден разделить армию после первого дня, чтобы идти несколькими маршрутами. Сопрано, МакНалти и Микро взяли по одной из армейских частей и пошли по относительно пересечённой местности, а повозки остались с нами на единственной «хорошей» дороге.

Путешествие было настолько изнурительным для всех участников, что ни у кого не оставалось времени на разговоры и споры о том, что мы такого сделали, чтобы оказаться в нынешнем положения. Дни проходили в дороге. Ночи проходили в еде, стирке, а затем во сне, когда мы мучились от боли, душевной и физической.

В ночь на пятый день все четыре части армии соединились у места назначения в двух часах дороги друг от друга.

Самое впечатляющее, что это место сильно изменилось с тех пор, как я оставил его в руках Валерии Марабле. Изоляционисты превратили крепость в гибрид круглого форта и сада. Бо́льшая часть леса под ним была вырублена, а стены, которые я когда-то штурмовал, окружали два кольца земляных укреплений. В огромных пространствах между кольцами и стеной располагались поля для посевов, а также участки для лечебных трав. Маги, которых мы оставили — старики-изоляционисты и дети, находившиеся под их опекой — казалось, были искренне рады нас видеть.

Нас всех очень сильно чествовали люди и всё место, хотя это само по себе привело нас к неприятностям.

Отдав армии приказ поставить палатки, я с Джули и Циара отправился официально здороваться с Марабле. Мы едва успели расположиться внутри бывшей казармы храмовников, как прибежал гонец от Сопрано с сообщением. По всему лагерю вспыхивали словесные перепалки, и до кулаков оставалось недолго. Теперь, когда комфорт и безопасность были в какой-то мере обеспечены, а стресс от путешествия был всепоглощающим, началось перекладывание вины.

К тому моменту у меня совсем не было сил, и потому Джули сама взялась наводить порядок и брать ситуацию под контроль.

_______________________

На следующий день в полдень, чтобы все участники успели выспаться, мы собрались в храмовнических казармах. Были приглашены все, кто мог претендовать на роль лидера, все, кто имел вес. У нас не было ни времени, ни терпения на настоящие выборы, так что в любое другое время наша новая Ассамблея была бы абсолютно оскорбительна для наших руководствующих принципов, но на войну приходится идти с тем, что есть.

Полковники полков или сержанты-майоры составляли примерно половину приглашённых — далеко не самый мудрый ход, но ситуация обстояла именно так. Остальные были купцы, лидеры портовых рабочих, «старейшины» бывшего эльфийского района Латерры, старшие рабочие с фабрик Посольства, лидеры магов... Я почти уверен, что некоторые из них были даже главарями банд, учитывая, что у них были такие же татуировки, как у Сопрано. Я не спрашивал, но выглядели они точно соответствующе.

Следующее, что я знаю, я сижу на скрипучем стуле в дальнем углу вместе с Тэм, а вокруг разгорается ор и гам. Не успела Джули поблагодарить Марабле и Изоляционистов за то, что они не бросили нас и позволили нам укрыться в Волчьем логове, как начался спор.

Как вы можете себе представить, начали его солдаты.

Сержант гренадёров встал, вышел в центр зала со всеми его двумя метрами роста, и указал пальцем на женщину в чёрной полумаске и платье того же оттенка. Я узнал в этом парне одного из самых первых новобранцев, он был в трёх шагах от меня, когда мы устраивали засаду на Белую Маску и его мародерствующих шевалье.

— Маркиза, что вы собираетесь делать с предателями среди нас? — закричал он, не глядя на Джули. — Всю прошлую ночь мне и моим людям приходилось выслушивать постоянные пораженческие разговорчики от некоторых присутствующих здесь людей. Мы не проиграли, нас предали!

Сразу же раздался хор криков в поддержку высказанного со стороны мужчин и женщин в форме; солдаты сплотились.

Женщина-купец встала, уперев руки в бока.

— Мы стоим здесь сегодня только потому, что вы, солдаты, втянули нас в войну, которую мы не смогли выиграть! — ответила она, вызвав шумные выкрики. — Всё, чего я хотела, это выбирать, кто мной правит и как меня облагают налогами, но никак не начинать Священный Поход!

— И как вы собирались этого добиться со шпагой шевалье или клинком наёмного убийцы в брюхе! — насмехался гренадёр. — Подчинись или умри, только такой у вас был выбор без войны!

— Затевать войну в гневе и без подготовки было идиотизмом, — ответила торговка. — Если бы мы сохраняли спокойствие, у нас было бы всё, чего мы желаем. Но вместо этого ваши коллеги ударили себя в грудь и сочли себя непобедимыми.

Последний укол был адресован лично мне, и меня снова пронзило чувство вины. Я потёр глаза, чтобы не смотреть. Моим первым побуждением было вспылить, но я знал, что это было бы плохой идеей.

— Она позволила бы Халамширалу умереть, а Джейдеру избежать отмщения! — кричали солдаты. — Она оставила бы лорда Клуэ сражаться в одиночку! — это заполонило всю ассамблею. Все кричали друг на друга до хрипоты. Множество тыканья пальцем и бессвязного лепета, одни сжатые кулаки и раскрасневшиеся лица.

Джули больше не могла этого терпеть. Она встала, ворвалась между торговкой и гренадёром и потребовала от них сесть. В казармах в считанные секунды воцарилась тишина, так как ни один из них не сделал того, что им было сказано.

— Создатель всемогущий, я говорю вам: сели живо, — прорычала она, положив руку на ручную пушку, единственную оставшуюся с патронами. Гренадёр бросил на меня взгляд и, увидев на моём лице, далеко не весёлое выражение, подчинился.

Торговка упорно отказывалась сдвинуться с места, пока Валле и ещё два лукрозианских мага не оттащили её назад, пока сама женщина жаловалась, что не желает принимать оскорбления мужчины сидя.

В зале сохранялась тишина, пока они ждали, что скажет Джули. Её гнев утих, она оглядела зал, каждую скамейку и стол, где сидели люди, и в её расширенных глазах и хмуром взгляде было написано предостережение.

— Мы здесь, чтобы обсудить наше совместное будущее, — умоляла она. — Мы здесь не потому, что нас предали, и не потому, что мы по глупости вступили в войну. Война была необходима, высшая аристократия хотела нашей смерти. Война закончилась, потому что большинство не захотело жертвовать жизнями своих супругов и детей, чтобы продолжать сражаться в одиночку.

Она повернулась к солдату.

— Что вы хотите, чтобы мы сделали, сержант? — спросила она.

Мужчина посмотрел на, блин, МакНалти из всех людей. Полковник, уже теперь генерал, встал со своего места и переместился немного в центр.

— Поставить маркиза во главу, — сказал он. — Пойти на Халамширал через Гранд-Коллин. Селина и Гаспар не будут ожидать нашего удара, если мы пойдём этим путём. Они совершили роковую ошибку, решив, что с нами покончено, и мы сможем победить их обоих.

Достойный план, подумал я. Если только не принимать во внимание тот ад, который он, несомненно, обрушит на всю страну. Национальная Гвардия ушла домой, но ушла без оружия. В одиночку шевалье Гаспара могли бы ответить, но, возможно, их бы сдержали. Но добавьте сюда шевалье Селины, и мы столкнулись бы именно с тем кошмарным сценарием, во избежания которого Национальная Ассамблея проголосовала.

Не говоря уже о том, что победить две сотни тысяч солдат, всех до единого, кого только можно было поднять в кратчайшие сроки на орлесианской земле — мягко говоря, шансы на такое далеко не однозначны. Тем более, что против них мы выставили бы всего двадцать тысяч. Мы точно не смогли бы одолеть их в одном сражении. Ну а вскоре после любой нашей победы начнутся сборы и призывы, которые пополнят ряды роялистов. Это могло бы в конечном итоге помочь нашему политическому делу, но привело бы к огромному кровопролитию, где мы бы настроили против себя всё орлесианское общество.

Ничего из этого Джули не сказала, вместо этого она повернулась к присутствующем на встрече гражданским лицам.

— Кто-нибудь может спокойно объяснить нашим солдатом, почему этот план не сработает? — спросила она.

Торговка, которая встала ранее, хотел было заговорить, но её удержали несколько её товарищей, дав Валле сделать это вместо неё. Лукрозианец с дружелюбной улыбкой подошёл к МакНалти.

— Я ни на минуту не сомневаюсь в вашей храбрости и умении сражаться, никто здесь не сомневается, — сказал он. — Ваше жалованье выплачивается за счёт торговли наших купцов. Материалы для вашего оружия поставляют наши рабочие и наши кучеры повозок. Еда, которая поддерживает вас и лошадей в походах, поступает с наших ферм.

Он выдержал паузу и начал идти вдоль шеренги солдат, параллельно их скамейкам.

— Скоро зима, она затруднит получение всех этих вещей, — сказал он. — Если имперские шевалье нарушат нашу торговлю, помешают доставке военных товаров, сожгут наши фермы и зернохранилища, вам будет очень трудно продолжать сражаться.

— Нет, вы можете, конечно, продолжать сражаться, но победить вы попросту не сможете. Если мы нарушим нашу договорённость, шевалье почти наверняка сделают всё это. У нас нет войск, чтобы охватить весь регион. Да никогда не было. Но для того, чтобы вы могли сражаться против численно превосходящего врага, нам понадобилось бы всё до последнего зерна, каждый груз руды, каждая монета. И ничего из этого мы не смогли бы получить.

С этими словами он отвесил небольшой поклон солдатам и повернулся обратно к Джули. Я почувствовал, что моё настроение немного поднялось, когда передо мной предстал образ джентльмена.

— Миледи, этого достаточно? — спросил он.

— Это было идеально, месье Валле, — ласково ответила она, довольная так же, как и я. — Можете сесть.

Лукрозианец поклонился ей, намного глубже, чем в прошлый раз, и вместо того, чтобы занять своё прежнее место, сел с Арменом на другой стороне зала. Я ухмыльнулся его выбору места. Он буквально перешёл на другую сторону. Лучшего образа нашего сближения и придумать нельзя. Я начал надеяться, что в этот день мы действительно сможем чего-то добиться.

Я забыл о Тибериусе.

— Позвольте высказаться, маркиза? — раздался голос магистра из его собственного угла зала.

С моих губ сорвался стон раньше, чем я успел его задавить, чем привлёк к себе внимание. Джули бросила на меня предупреждающий взгляд. Я покачал головой, как бы говоря Джули отказать ему, но она не заметила меня вовремя.

— Будьте добры, — сказала она, смущённая и не понимая, что старик хочет сказать.

Магистр встал из-за стола, всё ещё в форме Свободной Армии. Оно и к лучшему, подумал я, появление в наряде мага сделало бы его похожим на шута. Так, по крайней мере, его услышат, а я смогу публично отказать ему. Он покинул своё небольшое собрание боевых магов и подошёл к Джули. Тэм наклонилась ко мне, начав чуть ли не заговорщически шептать мне на ухо.

— Что ему надо? — спросила она, как будто я был в сговоре с этим человеком или ещё что.

— То же, что и всегда, — сказал я. — Мою блестящую американскую задницу в мужьях его внучки.

— Тогда что он тут делает? — спросила она.

— Не уверен, — ответил я. — Я не могу придумать ничего из того, что он может предложить, на что мы согласились бы.

Тэм скорчила гримасу, она явно не была уверена в этом так же, как я, но всё же выпрямилась на своём стуле и скрестила руки, чтобы выслушать его. Когда я вернул своё внимание к нему, магистр как раз раскланивался со всеми присутствующими. Наконец, он поклонился Джули и обратился к собравшимся.

— Для тех, кто не знает, я Титус Тибериус Панса, — сказал Тибериус. — Военный атташе при посольстве Тевинтера в Орлее.

Это вызвало недовольный вой. Если не брать в расчёт Кун, Тевинтер был, пожалуй, самой противоположностью наших идеалов.

— Это значит, что он никогда в жизни не напрягался! — воскликнул Армен, и половина зала захихикала.

Это, конечно же, было неправдой, но Тибериус был самым высокопоставленным дворянином, когда-либо ступавшим на контролируемую нами землю, не считая самого Гаспара. Немного несправедливо по отношению к человеку, который двадцать лет сражался с кунари на Сегероне, но Армен об этом мало что мог знать.

— Я сражался вместе с вашими войсками в Лиде и Виндаргенте, — продолжил он с улыбкой. — Как и мои боевые маги.

— Все здесь внесли свою лепту, магистр, — сказала сбоку Леха, — переходите к делу.

— Всё просто, — сказал Тибериус. — Я хочу предложить вам всем убежище в моей Империи, защиту моей семьи. Безопасность и свободу, а также землю, работу и возможности для вас, ваших детей и всё остальное.

В зале стало тихо, как в склепе. Улыбка Тибериуса расширилась. У меня появилось тёплое чувство, что мужчина вот-вот получит отказ, даже раньше, чем я успею открыть рот.

Циара наклонилась вперёд на своём стуле, опираясь локтем на бедро.

— Я не люблю указывать шемам на очевидное, — сказала она, — но Тевинтер практикует рабство. Откуда там возьмётся свобода?

— И вы совершенно правы, — сказал Тибериус. — Я понимаю, что для вас это станет проблемой.

— Правда что ли? — с нечитаемым лицом произнесла Джули.

— Магистериум с готовностью предоставит вам и вашим потомкам полный иммунитет от недобровольного рабства, — ответил Тибериус. — И как граждане Империи с огромной военной и коммерческой ценностью, вы сможете в своё время внести изменения, — он имел в виду, что наши маги смогут это сделать. Но у меня не появилось возможности указать на это.

— И какую цены ты затребуешь? — прямо спросил Армен. — Наши технологии? Нашу помощь против кунари?

— Если бы мне нужны были ваши технологии, украсть их было бы несложно, — признался Тибериус. — А что касается кунари, если бы вы увидели, что они творят с себе подобными и что они творят с нами, вы бы сами вызвались с ними сражаться.

К моему поднимающему ужасу, ропот согласия прокатился по казарме. Люди помнят о заговоре кунари в Латерре и по сей день, хотя и с большой долей прежней поддержки вследствие заговора Дыхание Дракона. Однако на тот момент события были ещё очень свежи в памяти людей. Казни приверженцев Церкви за то, что их обманом заставили убить своих соседей, обычно становились громким событием.

— На самом деле я потребую только одного, — продолжал Тибериус. — В обмен на защиту и поддержку моей семьи, ваш славный маршал, Сэм Хант, маркиз де Лафайетт, женится на моей внучке, Аурелии Тиберии Валентине.

Кажется, что звук от удара моей ладонью по моему лицу был достаточно громким даже для тех, кто сидел в дальних конца зала; после этого наступила ещё одна тишина потрясения. Предложение о браке держалось в тайне, и я очень хотел, чтобы так оно и оставалось. Учитывая, что Тибериус поддерживал это, мне казалось, что он согласен с этой идеей.

— Он уже женат, — солгала Джули.

Мне вдруг захотелось пнуть себя за то, что не рассказал ей все подробности моего последнего разговора с магистром, и подумал, что Тибериус раскроет тот факт, что это было фарсом. Что плохо сказалось бы на моральном духе. У него отвратно получалось с последним.

— Владычица Церкви Брэндон, — обратился он к толпе. — Вы сегодня с нами?

Сама Владычица Церкви встала из-за небольшой группы храмовников, примостившихся в противоположном углу, она поправила мантию и направилась к Джули. Любая возможность того, что толпа помешает нашему разговору, исчезла в миг. Многие в знак уважения опустили головы, когда Брэндон проходила мимо. Рыцарь-командор Баррис быстро присоединился к ней, одной рукой держа щит, другой положив на рукоять меча. Глаза Брэндон сильно сузились, когда Тибериус улыбнулся и поклонился ей.

— Магистр, я не знаю, чего вы от меня хотите, — сказала она, — но я знаю, что это не может быть чем-то хорошим.

— Я бы хотел, чтобы вы кое-что объяснили маркизу за меня, — ответил Тибериус, — так как я уверен, что он не в курсе.

— И что же это? — спросила Брэндон.

— Главное различие между нашими двумя Церквями, — сказал Тибериус, после чего он повернулся ко мне. — Видишь ли, Сэм, Церковь Империи давным-давно отделилась из-за идеологических разногласий с Верховной Жрицей в Орлее.

— Мне это известно, — сказал я. — Если не ошибаюсь, камнем преткновения стала магия, — Лана сообщила мне об этой разнице на одном из наших «уроков», и я поинтересовался по этому вопросу у Владычицы Церкви, сразу после битвы при Сарнии.

— Совершенно верно, — сказал Тибериус, — но также сыграла роль Андрасте. Владычица Церкви, не могли бы вы поведать вашу точку зрения?

Брэндон бросила последний мрачный взгляд на магистра, но затем её лицо смягчилось, и она посмотрела на меня.

— Мы верим, что Андрасте была божеством, Невестой Создателя, — объяснила Брэндон. — Имперская Церковь считает, что она была смертным пророком, человеком. Магом даже.

— Необычным, но да, магом, — подключился Тибериус. — Моя семья была первой из Альтусов, принявшей веру Гессариана, и если кто-то и знал, смертна она или нет, то это был он, кто пронзил её мечом. Драккон был шарлатаном.

А между тем, это стало первым намёком для меня, что Андрасте могла быть Иноземцем. Не считая того, что она нагнула всю магократическую империю.

Порицание Тибериусом орлесианского основателя Церкви вызвало в толпе, мягко говоря, недовольство, но не до такой степени, чтобы выразить его словами. Никто не хотел прерывать язвительный упрёк, который должен был прозвучать из уст только что оскорбленного магистром священнослужителя.

— Магистр, вспомните, где вы находитесь, чтобы я не приказала сиру Баррису вышвырнуть вас, — прорычала Брэндон. — Если вы хотели оскорбить нашу веру в тщетной попытке убедить маркиза в легитимности вашей Церкви, позвольте заверить вас, что вам это не удалось. Андрасте могла изгнать ваш род с большей части Тедаса, только если она была бы созданием божественного провидения. И ей действительно удалось изгнать вас.

— Некомпетентность, высокомерие и последствия Мора, — спокойно парировал Тибериус. — Они сыграли куда бо́льшую роль, хотя нельзя отрицать, что Андрасте была той единственной, кто могла одержать победу.

— Мне сложно понять, какое отношение всё это имеет к семейному положению маркиза, — продолжила Брэндон, махнув Баррису рукой. Храмовник достал меч и сделал шаг вперёд. Это был сигнал, что ей надоело тянуть время, и я его от души оценил. Тэм даже расплылась в улыбке, несомненно довольная тем, что у саирабаза есть повод задрожать от страха. Чего он не делал.

— Единственные люди, которые могут стать священнослужителями Создателя в южной Церкви, это женщины, — медленно произнёс Тибериус.

— Так и есть, — ответила Брэндон. — Андрасте была женщиной, а священники-мужчины — это святотатство. Женщины обладают уникальной способностью вести Песни, обращаясь к Создателю через его Невесту.

Моя бровь изогнулась вверх. Я слышал этот аргумент в обратном порядке, и он ни разу не смог меня убедить. Повезло, что Владычица Церкви сосредоточилась на Тибериуса, иначе, думаю, я бы получил лекцию от неё на эту тему.

— А что происходит, когда женятся тевинтерец и южанин? — спросил Тибериус, поворачиваясь к толпе. — Это случается чаще, чем вы думаете, не малое количество дворяниских семей Вольной Марки с детьми-магами предпочитают, чтобы те жили на свободе в нашей славной Империи, а не взаперти в ваших отвратных Кругах.

Из многих ртов послышалось недовольное ворчание.

— Не волнуйся, — вмешался Армен. — Мы, маги-южане, скоро перестанем жить в Кругах. Так же, как я сомневаюсь, что ваши рабы останутся в цепях надолго.

— Как бы то ни было, — сказал Тибериус, — если бы Владычица Церкви могла ответить мне...

Нетерпение и гнев Владычица Церкви, казалось, испарились, а на её лицо проступила глубокая задумчивость.

— Церемонию проводит Преподобная Мать нашей Церкви, — медленно произнесла она. — Всё для того, чтобы обе Церкви признали брак законным.

— Правильно, потому что на юге только женщина может быть помазанницей Создателя, а ваша Церковь даже не признает существования нашей, — сказал Тибериус. — Что означает...

— Вы хотите женить Сэма на своей внучке с мужчиной-священником Имперской Церкви, — закончила Брэндон, когда она с недоверием сжала переносицу.

— Именно! — сказал Тибериус с улыбкой. — Такой брак будет полностью незаконным на юге. Он не будет существовать, а поскольку его не существует, то и многожёнством это нельзя назвать.

— Ты реально нашёл лазейку, — сказал я на общем, не веря своим ушам. — Кто-нибудь говорил тебе, что тебе, сукину ты сыну, надо было выбрать профессию адвоката?

— Если бы я знал, что такое адвокат, может быть, — ответил Тибериус, не понимая о чём я.

— Un avocat, — ответил я, переходя обратно на орлесианский.

— Ааа, понятно, — сказал Тибериус, — Интересно. Я действительно правил в качестве судьи после окончания военной службы некоторое количество лет...

Это в значительной степени объясняло его постоянно снисходительный тон. Я думал, что это результат того, что он был дедушкой или дворянином. Судя по бормотанию в зале, это подтверждало что-то в умах собравшихся.

— Хэй, погоди-ка, — раздался выкрик из толпы. Мы повернулись и увидели, что это был сержант гренадёров с длинным языком. — А разве в Тевинтере это всё ещё не будет считаться многожёнством?

Вскоре этот человек выглядел так, будто пожалел, что разинул рот. Магистр смерил его взглядом.

— Знаешь, тебе правда следует знать, когда надо заткнуться, — сказал Тибериус, теряя терпение. — Законы Империи моя проблема, с которой я сам разберусь.

— Он высказал дельную мысль, — заговорила Леха. — Не думаю, что даже у вас разрешено иметь больше одной жены.

— Насколько мне известно, никто не засвидетельствовал брак маркиза и маркизы, — проворчал Тибериус. — На юге это не требуется по закону, достаточно свидетельства перед преподобной матерью.

Я помрачнел. Если это правда, то по законам Церкви мы с Джули были женаты. Этот факт, несомненно, не остался незамеченным для самой Джули. Её глаза смотрели в потолок. Полагаю, она не думала, что эта проблема вернётся, чтобы укусить нас.

— Империя же чуть более требовательна в этом плане, — заключил Тибериус. — Мы требуем трёх свидетелей, помимо представителя Церкви, и это должно быть подтверждено документально. Я сомневаюсь, что у вас есть такой документ, так что ваш брак не существует по тевинтерксим законам.

Хотя дворяне в Орлее обычно поступали так же, чтобы сохранить свои родословные на бумаге. Вряд ли это была та проблема, из-за которой нам пришлось бы париться, поскольку Джули была простолюдинкой, а я — простолюдином из другого мира. Не то чтобы кто-то из настоящих дворян побрезговал бы жениться так, чтобы это увидело как можно больше людей.

Нетрудно увидеть, что Тибериус был потомком римлян, великих изобретателей крючкотворства на Западе. Опять же, прочитайте «Историю Земли», если хотите получить объяснения по этому вопросу.

— Зашибись, — легкомысленно сказал я. — Хотя этот замечательный экскурс в историю Церкви и законы земель был занимательным...

— Это подводит нас к главному вопросу, — сказал наконец Тибериус, обращаясь к толпе. — Женишься ли ты на моей внучке, чтобы спасти свой народ?

Я молчал, уставившись на него.

— Я хочу напомнить вам, маркиз, — сказал Тибериус, — что вы были готовы прекратить борьбу со своими заклятыми врагами, чтобы спасти свой народ. То, о чём я прошу, отнюдь не так же сложно и опасно.

Что было правдой. Зная это, я, словно трус, не мог прямо отвергнуть его предложение.

— Это не только мой выбор, — сказал я, передавая ответственность, как только мог.

Я посмотрел на Джули в поисках ответа, точнее, отрицательного ответа.

К моему полнейшему шоку, её бровь приподнялась. Она на полном серьёзе рассматривала это. Она просила меня серьёзно задуматься. В моём горле встал ком. Моя голова повернулась к Тэм в поисках помощи. Она, похоже, относилась к магистру с полным презрением, и я мог рассчитывать, что хотя бы она сможет разрушить этот безумный план. Она не говорила и ничего не делала. Она тоже была готова пойти на это.

Мой первый личный опыт с другим естественным завершением орлесианской полиамории... люби кого хочешь, но женись на ком должен. Особенно если ты дворянин.

Я начал чувствовать, как на меня устремляются взгляды всех присутствующих.

_______________________

Что мне ещё оставалось, кроме как сказать «да»?

Я точно не видел никакой альтернативы. Не видела её и Джулия, иначе отказ от предложения Тибериуса был бы мгновенным. Не говоря уже о единодушие в зале, где она не могла отмахнуться от остальных.

В общем, следующие семь часов были заполнены рьяными, утомительными дебатами о том, можем ли мы доверять Тибериусу или нет, и о деталях любых действий, которые мы собирались предпринять. Ни один из этих вопросов не касался того, как, чёрт возьми, мы собирались добраться до Ферелдена и как, чёрт возьми, мы собирались выживать достаточно долго до прибытия обещанного флота Тибериуса. Путь до Тевинтера был далеко неблизким и уж точно не тем, который легко проделать по океану зимой.

Я даже не смог вставить ни слова из-за горячих возражений Армена и Циары против всей задумки, озвучивших тем самым мнение по меньшей мере половины собравшихся людей дворянского происхождения. Особенно эльфов, которые не доверяли гарантиям старого магистра по поводу рабства. По мне, так это было очень мудро с их стороны.

Те, кто был склонен согласиться с идеей превращения нас в образование в составе Тевинтера, были более сдержанны в своих репликах. Баррис вскоре поддержал их, честно ответив на вопрос, будут ли его ферелденские соотечественники искать возможности убить нас. Он всегда был слишком честен для своего блага. Тибериус очень быстро перешёл на ненависть ферелденцев к орлесианцам, и этим он склонил на свою сторону часть солдат, но не достаточно, чтобы решить вопрос.

Семь часов это всё ещё семь часов.

Примерно через половину этого времени мне уже было сложно держать веки открытыми, и я развернул свой стул так, чтобы спинка поддерживала мой вес спереди. Тем временем Тэм внимательно слушала каждого выступающего рядом со мной. Между шестым и седьмым часом я уже просто спал и проснулся, когда чуть не упал со стула. Казалось, никто ничего не заметил. Каждый хотел высказаться.

— Прогресс есть? — спросил я у Тэм, всё ещё прислушивавшейся к шуму, как и тогда, когда я задремал.

— Никакого, — нахмурилась Тэм. — Они не могут закрыть глаза на рабство и расстояние до Орлея.

— Расстояние до Орлея? — спросил я. — Это что-то новенькое. Откуда это взялось?

— Солдаты хотят однажды вернуться и дать бой, — ответила она. — Твои генералы не могут принять капитуляцию.

Я вздохнул, кивнув.

— Как и я, на самом деле, — сказал я. — Нам нужно что-то с этим делать.

Я обвёл зал взглядом, ища человека, у которого могли быть идеи на этот счёт, идеи, которые могли бы разрядить напряжение по этому вопросу, но я не смог найти её.

Я открыл рот в умопомрачительном зевке.

— Где леди Бриала? — произнёс я.

— Гуляет по стенам с тем долийским саирабазом, — сказала Тэм. — Она не знает, что делать. Думаю, её защитник тоже не знает.

— Таллис?— спросил я.

— Заперта в пещере с Виддасалой, — сказал Тэм. — Но я не думаю, что она поможет.

— Может, Виддасала сможет? — спросил я. — У неё была уйма времени, чтобы обо всём хорошенько подумать.

— Я бы дала ей посидеть ещё немного, — сказала Тэм.

Я наклонил голову, соглашаясь с тем, что она знает своих товарищей кунари куда лучше меня. Откинув голову на спинку стула, я принялся наблюдать за ходом дебатов; не слушая, но наблюдая за лицами. Энтузиазм и энергия, которые я видел в самом начале и которые оставались всего час назад, исчезли. Они устали так же, как и я, и разве можно их винить? Спорить часами — очень тяжёлый труд, что бы там ни говорили некоторые. Более того, там были не только они.

В зал казармы вошла Лана, протирая глаза.

Моя маленькая учительница была одета в своё зелёное платье и, казалось, едва держалась на ногах. Она полностью игнорировала взрослых, кричащих вокруг неё, а те в ответ игнорировали её. Она прошла сквозь спор, подошла к Брэндон и потянула её за мантию. Владычица Церкви опустилась на колено, и Лана зашептала ей на ухо. Брэндон словно бы чем-то позабавилась и указала в нашу сторону.

Лана подошла к нам и забралась к Тэм на колени, положив голову на её голое плечо и обхватив руками тело Тэма, а затем смачно зевнула, по крайней мере так же широко, как я. Тэм ярко улыбнулась мне, когда я смотрел на них, радуясь отвлечению.

— Уже устала? — мягко и шутливо спросила Тэм. — Что ты тут делаешь?

— Гуляю, — сказала Лана, её глаза были закрыты. — С моими новыми друзьями?

— Новыми друзьями? — спросил я.

— Они умеют делать огонь из рук, — рассказала Лана.

Я вдруг вспомнил, что мы оставили всех детей-магов в Волчьем логове, а поскольку дети Латерры к тому времени уже очень привыкли к магии, не было ничего удивительного, что обе группы поладят друг с другом, как дом с огнём. В буквальном смысле, как в случае с одним злополучным сараем, который «таинственным образом» загорелся в то утро. Виновник не достиг возраста, чтобы отвечать за свои действия.

— Ты ведь знаешь, что тебе нельзя сюда, — сказала Тэм. — Только посмотри на всех этих больших дураков, которые без умолку кричат.

Сама шумиха чуть утихла, но не намного.

Лана подняла голову с плеча Тэм, звонко выдохнула и надула щёчки.

— Тогда не ходи сюда, — ответила она, прежде чем снова устроиться поудобнее. Я рассмеялся. Да, даже в те дни Лана Дюкейн делала всё, что, чёрт побери, ей хотелось.

— Зачем ты искала меня? — спросила Тэм девочку.

— Я хотела послушать сказку, — сказала Лана. — Они у тебя всегда хорошие.

— Какую сказку? — спросила Тэм. — Новую, или...

— Ту, что про королеву и богиню, — пожелала Лана.

Тэм промычала, не совсем понимая, о какой сказке идёт речь.

— Королева? — спросила она.

— Дидо! — сказала Лана, чуть повысив голос. — Она впустила людей в город, и они жили долго и счастливо! — в общем, это была история с Земли. Я её сразу узнал.

— Если ты знаешь эту историю, почему ты хочешь услышать её снова? — спросил я.

— Тама хорошо её рассказывает, — ответила Лана. — Кажется, будто я нахожусь прямо там.

Не могу винить я её за это. Тэм умела рассказывать истории, когда у неё было настроение. По всей видимости, ей часто приходилось их рассказывать, когда она занималась обучением младших детишек.

— Что ж, похоже, у тебя нет выбора, — сказал я Тэм.

Тэм не ответила. Моя кунарийская возлюбленная оцепенела, за исключением её глаз, которые двигались из стороны в сторону. Она прикусила губу, погрузившись в глубокие раздумья.

— Тэм? — спросил я. — Всё хорошо?

Она вынырнула из этого состояния и посмотрела на меня широченными глазами. На её лице не было шока или ужаса. Там было откровение. Момент озарения. Я помахал рукой, пытаясь привлечь её внимание, но безуспешно.

Лана заметила мои помахивания, и подняла глаза на Тэм.

— Что такое, Тама? — спросила она. — Что-то случилось?

Тэм впала в транс. Она начала без конца целовать лоб девочке, и на её лице появилась широкая ухмылка. Лана начала хихикать.

— Ты гений, — сказала она малышке. — Ты знаешь это?

— Да? — спросила Лана.

Я фыркнул, не понимая, к чему всё это. Мой разум был вялым после дрёмы, и я ещё не сложил два и два.

— У меня есть решение, — сказала Тэм. — Что-то, за что можно ухватиться. Возможно, что-то, чтобы утихомирить тех датраси вон там.

— И это придумала она? — спросил я, указывая на девочку на её коленях.

Тэм кивнула.

— Она хочет услышать историю о том, как Эней отправился в Карфаген, — объяснила она. Она начала крепко обнимать Лану, получая от неё ещё больше усталого хихиканья.

Наконец, меня щёлкнуло.

Я понял, что она хотела предложить. Я резко встал со стула, с такой силой, что тот опрокинулся. Почему, чёрт возьми, я сам не додумался до этого, было полной загадкой. Я шлёпнул себя по голове. Ну разумеется, вот он ответ. Пилигримы сделали это, как и любая другая преследуемая или игнорируемая группа со всего моего мира. Моя родина была основана на таких историях, как и на историях о сопротивлении тирании.

— Расскажи им! — сказал я. — Сейчас.

Тэм подняла Лану и усадила её на стул. Оставаясь такой же незамеченной всеми, как и Лана, она подошла к местам, где сидели Джули и Лехи. Как только я увидел, что она в самом разгаре объяснения идеи, я сам пошёл и уселся между Арменом и Циарой. Они оба выглядели так, будто нуждались в подбадривании, учитывая, что Тибериус всё ближе подбирался к согласию. Лана последовала за мной и села у моих ног, положив голову мне на ногу.

— Попридержите коней, — сказал я низким голосом. — У Тэм есть идея.

— Это помешает нам отправиться в Тевинтер? — спросил Армен, ничему не удивляясь.

— Наверняка, — ответил я.

— Отлично, — сказала Циара. — Потому что я была в пяти минутах от того, чтобы прикончить этого магистра.

Лицо Джули засияло, когда слова Тэм долетали до её ушей, в её глазах светилась надежда, впервые после нашей сдачи. Я знал, что план ей понравится, но было очень интересно наблюдать, как злость и гнев на лице Лехи исчезли, сменившись глубоким, задумчивым выражением.

Со всеми моими спутниками на нашей стороне и с гарантированной лояльностью моих генералов и офицеров, план был готов. Оставалось только озвучить его.

Джули встала со своего места.

Ворчливый портовый рабочий из Джейдера, который говорил о том, почему нельзя доверять тевинтерцам, прямо в ухмыляющееся лицо Тибериуса, замолчал.

— Миледи, — сказал он, отходя в сторону.

— У нас есть решение, — сказала Джули. — Такое, которое должно удовлетворить всех.

— И что же это? — спросил Тибериус, его ухмылка исчезла.

Джули села обратно, оставив магистра стоять наедине с Тэм в зале. Выглядел он там крайне неуютно.

— Мы должны сами управлять своей судьбой, — сказала Тэм, полностью игнорируя Тибериуса. — Я видела Империю Тевинтер, как они ведут себя с теми, кого считают ниже себя. Там невозможно жить. Если вы цените свободу выше рабства, если вы верите, что у каждого должен быть одинаковый шанс на жизнь, нам нельзя туда.

— И это говорит кунари, — холодно произнёс Тибериус.

— Кун ничем не лучше, так и есть, — сказала Тэм, не теряя самообладания. — На самом деле, он хуже. Но это не повод спешить на север.

— И какой же тогда у вас вариант? — спросил Тибериус. — Ферелден не примет вас, и только Священный Тевинтер не убьёт вас всех за то, что вы приняли магов и эльфов.

Тут он был полностью прав, и меня тошнило от того, что так обстоят дела.

— Всё просто, — ответила Тэм. — Мы создадим собственное государство. Город, не похожий ни на один другой. Город, где свободны все. Вольный город.

Представители начали переговариваться между собой тихим тоном, скорее размышляя вслух, чем вступая в разговор. Это была радикальная идея, которую никто не рассматривал. Даже Тибериус, казалось, был потрясен её амбициями.

— Вы сотворили здесь нечто уникальное, — продолжала Тэм. — Под руководством Сэма и Джули вы разрушили тысячелетние традиции и превратились в новый народ. Так почему вы должны просить мольбы у ферелденцев или магистров?!

Солдаты вскочили с мест и зааплодировали. Благодаря политике Джули и моей военной подготовке мы превратили их из крепостных в граждан-солдат. Идея обратиться с мольбой к королю Алистеру или архонту Радонису была для них не только оскорбительной, но и отталкивающей. Разговоры, которые я вёл в последующие недели, создали у меня стойкое впечатление, что те, кто намеревался принять предложение Тибериуса, попытались бы начать массовое восстание рабов.

— Госпожа говорит правильно! — крикнула Микро, оправдывая своё прозвище. — До Свободного Орлея я была никем! И я больше никогда не буду никем!

Солдаты взревели, к ним присоединилось большинство гражданских. МакНалти и его гренадёры все вместе начали топать ногами.

Джули снова поднялась.

— Это наша судьба, — объявила она. — Возможно, так Создатель задумывал с самого начала. Старые государства испорчены. Необходимо новое.

Я чувствовал, как моя грудь раздувается от гордости, от того, что у меня снова есть цель. Новый народ в этом мире. Нам придётся пережить Ферелден, это правда, но теперь у нас будет причина и желание выжить. А ещё лучше — нам не придётся лавировать и договариваться с такой древней, полной хитросплетений страны, как Орлей. Великая Игра окончена. Мы больше не играли.

Тибериус был совершенно огорошен, он вскинул руки и покачал головой.

— Государству требуется земля, не так ли? — громко сказал он, перекрывая барабанный топот гренадёрских сапог. — Вы возьмёте её у Ферелдена?

Это был хороший вопрос, и у меня не было на него ответа. Но Тэм уже подумала об этом. Она подняла руку, призывая к тишине, и с готовностью приняла её.

— Магистр говорит верно, нам нужна земля, — сказал Тэм. — Мы могли бы взять её у Ферелдена, но так мы будем воевать с ними отныне и до конца времён. У них есть сила, которую нельзя сбрасывать со счетов.

Это вызвало кивок у Барриса, который, несомненно, был рад услышать, что мы не собираемся расчленять его родную страну.

— Есть менее сложные пути, — продолжала Тэм. — Вольная Марка разделена, а Ривейн слаб. Нам не нужна империя, только город. Есть много мест, где мы можем поселиться, я видела много хороших земель во время моего путешествия в Орлей.

На самом деле, за пределами стен своих городов большинство «государств» Вольной Марки вообще не контролировались. Старкхевен — единственное исключение из этого правила. В Ривейне дела обстояли ещё хуже: там не было ни одного внятного правительства, о котором можно было бы говорить. Это было хорошо известно даже самым бедным орлесианцам; императоры веками указывали на едва сдерживаемый хаос Марки как на доказательство превосходства своего правления.

Новый город с десятками тысяч жителей не потревожит их. Пока не станет слишком поздно, чтобы они могли что-то с этим сделать.

Тибериус посмотрел на меня с хитрой улыбкой. Как оказалось, Тэм только сыграла ему на руку.

— Вольная Марка и Ривейн находятся за морем, — сказал он. — Путешествие туда будет встречено множеством преград, а у вас недостаточно времени до истечения срока вашей договорённости с великим герцогом. Если вы хотите это сделать, вам всё равно нужно отправиться в Ферелден и отплыть оттуда. У меня есть корабли, и я могу нанять ещё. Моё предложение о помощи всё ещё силе. Я отвезу вас в Вольную Марку, каждую душу, за свой счёт. Тевинтер будет считать вас союзниками.

Магистр повернулся ко мне.

— Цена остаётся прежней, — сказал он. — Аурелия за рождение вашей новой страны.

Одно обещанное рождение за другое.

Я завёл обе руки за голову. Мне надо будет поговорить с Джули и Тэм о браке в более приватной обстановке, но это казалось таким далёким. Слишком далёким, чтобы беспокоиться об этом. Нам требовалась цель, которую Тэм изложила прямо здесь и сейчас. Конечно, не все в нашей армии мятежников согласятся с ней, но большинству требовалось направление и стимул, которые эта цель дала бы им.

Я встал и подошёл к Тибериусу. Я протянул ему руку, и он схватил её.

— Мы согласны, — сказал я, пожимая руку магистру.

И таким образом, началась наша Энеида.

---

1) Примерно так это выглядит: https://ie.wampi.ru/2023/04/18/PLAN.jpg

Вернуться к тексту