Мальчик-который-готовил (джен)

Как только стало возможным, Сириус подхватил брата по локоток и, не обращая внимания на его желание остаться, потащил вон из зала.

— Гарри с крёстным и без тебя договорится, — ворчал он, — а нам надо на глаза матушке показаться. Она должна первой узнать, что её сыновьям вернули статус законопослушных членов общества.

Регулус со вздохом признал правоту брата: леди Вал так долго этого ждала… А потому позволил втянуть себя в парную аппарацию, хотя терпеть её не мог.

Оказавшись дома, Сириус первым делом побежал в изумрудную (по крайней мере, она такой была при жизни леди Блэк) гостиную — к портрету матери.

— Мама! — буквально кричал он. — Мы победили!!!

Вальбурга картинно скривилась от громких звуков, однако вместо замечания спросила другое:

— Ты хоть Гарольда поблагодарил?

— Зачем?! — опешил от такого «тёплого» приветствия старший из сыновей Блэк. — Он сразу к своему дорогому крёстному побежал, — по привычке сморщился он. — Выпрашивать что-то.

— Ну, хотя бы затем, дорогой сын, — голос матери был совершенно спокоен, как течение Темзы, но оба брата понимали — она в ярости: так Вальбурга называла Сири только в минуты величайшего раздражения, — что без него сидеть бы тебе в четырёх стенах до самой смерти. Тебе и твоему брату.

Сириус понурил голову, но упрямо повторил:

— Гарри был занят, а мы спешили тебя порадовать.

Леди Блэк покачала головой — годы идут, а её сын не меняется:

— Я уже давно никуда не спешу, сын. А элементарную вежливость никто не отменял. Немедленно ступай в кабинет и напиши письмо этому необыкновенному подростку с благодарностью и подобающими извинениями. Результат прочтёшь мне — и только после этого отправишь. Не стоит портить отношения с сильным волшебником, а что мальчик станет таковым, я даже не сомневаюсь.

Сириус с бурчанием удалился, а Вальбурга, расплывшись в довольной улыбке, обратилась к младшему из братьев:

— А теперь я жду подробного рассказа о том, что там было, — и Регулус, перенеся удобное кресло к портрету и опустившись в него, начал вдохновенное повествование.

Как только он замолчал, леди Блэк радостно всплеснула руками и заявила:

— Ну, наконец-то!

— Что именно? — не понял молодой человек и несколько обиженно добавил: — Мне казалось, ты хотела услышать подробный отчёт.

— Наконец-то мы сможем возобновить забытую на долгие годы традицию: бал дебютантов в Блэк-хаусе.

— Бал?! — изумился Регулус. — Простите, матушка, но Вы точно верно оцениваете возможности Кричера? На мой взгляд, он вряд ли справится с подобной задачей.

— Глупости, — отмахнулась мадам Блэк. — Он устраивал подобные балы, ещё когда я была девочкой!.. И не смотри на меня так, — после краткой паузы проворчала она, заметив огоньки скептицизма в глазах сына, — я ещё не выжила из ума. Напиши в банк нашему управляющему, пусть подберёт работников, а вы с Кричером потом выберете, кто посмышлёней.

— Слушаюсь, матушка, — кивнул, не желая спорить, Рег. — Расскажи побольше о бале — когда он проводился и кого туда приглашали? — И мадам Блэк погрузилась в воспоминания юности.

Из пространного экскурса в историю молодой Блэк вычленил, что дебютантами считались дети на пороге малого совершеннолетия, то есть двенадцати-тринадцати лет от роду. Бал же упрощал родителям недорослей поиск подходящей пары своему чаду. В случае, когда сговор уже состоялся, то наречённых приглашали вместе. Ни братьев, ни сестёр в таких случаях не брали.

Регулус вздохнул: он так и не понял, огорчает его это обстоятельство или нет. Всё-таки первое знакомство с младшей мисс Делакур не задалось, однако по трезвом размышлении продолжить его имело смысл. Из таких шкодливых девочек не вырастают ни «мадам Пинс», ни «миссис Макгонагалл», и это замечательно. В каждой миссис Блэк, даже не урождённой, была своя сумасшедшинка — иные не выживали.

Мысли о семейной схожести Блэков были прерваны Вальбургой, которая, заметив отсутствующее выражение на лице Рега, слегка повысила голос:

— Итак, я говорю, что приглашения необходимо разослать как можно скорее, как главам родов — так и самим дебютантам.

Если с первым утверждением Регулус был согласен — чем раньше узнают о бале, тем больше времени на подготовку, — то в необходимости дублировать письма не видел надобности. О чём, собственно, и сообщил матери.

Та лишь головой покачала.

— Сразу понятно, что ты меня не слушал. Сколько лет предполагаемым дебютантам?

— Двенадцать-тринадцать, — покорно повторил Рег.

— Хорошо, — похвалила его мадам Блэк. — А теперь вопрос на засыпку: где находятся эти молодые господа десять месяцев в году?

— В Хогвартсе.

— Верно. А значит что?

— Что? — переспросил Регулус.

— Та-а-ак, — протянула Вальбурга, начиная закипать. — Попробуем с другой стороны. Ты, будучи подростком, на какой приём шёл с бо́льшим желанием: на тот, куда потащили родители, или же тот, откуда получил личное приглашение?

— На второй, — честно признался молодой человек.

— Почему?

— Потому что меня отметили, признали равным.

— И? Дошло? — Глаза Рега осветились пониманием. — Всё-то вам, мужчинам, разжёвывать приходится. Когда в дом жён приведёте?..

В результате беседы Регулус отправился в малый кабинет и занялся приглашениями. И недели через две завтрак в Хогвартсе был прерван нашествием сов.

Они влетели чуть ли не строем и тут же распределились по адресатам — студентам второго и третьего курсов.

Гарри с Гермионой, сидя каждый за столом своего факультета, практически синхронно развернули свои пергаменты, оказавшиеся приглашениями.

Красивым и чётким почерком с лёгким наклоном было написано:

«Дорогой дебютант!

Приглашаем тебя на твой самый первый бал.

Игры с танцами и угощениями гарантируются!

Ждём с нетерпением в шесть часов вечера седьмого июля по адресу: Лондон, площадь Гриммо, 12 (не забудь пригласительный, иначе защита не пропустит).

Братья Блэк».

К письму Гарри была коротенькая приписка: «P.S. С удовольствием познакомимся с будущей леди Поттер, а ныне — Флёр Делакур. Приглашения её родителям так же высланы».

Гарри с улыбкой покачал головой — он уже представлял, какой концерт закатит родным мелкая Габриель. Её-то не пригласили!

Отрешившись от грустных мыслей, он глянул на стол Гриффиндора и помахал побледневшей Гермионе, ненавязчиво демонстрируя, что и его тоже пригласили — значит, она может не бояться оказаться в окружении враждебно настроенных аристократов.

* * *

В первый же выходной после «нашествия сов» в кабинет директора из камина шагнул Гектор Дагворт-Грейнджер.

— Простите великодушно, — поклонился он Дамблдору, — но вынужден забрать свою племянницу на два дня.

— Конечно, — ответил Альбус, — я сейчас же её позову, только ответьте мне на вопрос: почему Вы пришли сюда, а не к декану её факультета? Кабинет Минервы значительно ближе к спальням студентов, чем директорская башня.

— Так я и обратился сначала к миссис Макгонагалл, — пожал плечами гость, — но она сказала, что без Вашего ведома не имеет права отпускать несовершеннолетнюю студентку с кем бы то ни было…

— Хорошо, я Вас услышал, — кивнул Дамблдор и вызвал эльфа Хогвартса. — Милли, найди, пожалуйста, декана факультета Гриффиндор и пригласи ко мне. И пусть она возьмёт с собой Гермиону Грейнджер — за ней пришёл дедушка.

Гектор хмыкнул и на вопросительный взгляд директора ответил:

— Нет, Вы абсолютно правы: я прихожусь Гермионе двоюродным дедом. Однако она, воспитанная в правилах абсолютной толерантности, предпочитает звать меня дядей.

И два старика обменялись понимающими улыбками.

Через пару минут в дверь постучали, и на пороге появилась сухопарая фигура Минервы Макгонагалл, из-за спины которой выглядывала обеспокоенная Гермиона.

Правда, заметив, что директор в кабинете не один, она с радостным криком: «Дядя!» попыталась покинуть безопасное убежище, но была остановлена крепкой рукой, в последний момент ухватившей её за локоток.

— Стойте подле меня, мисс Грейнджер, — зашипела рассерженной кошкой декан. — Вы сейчас не просто девочка, а единственная наследница, носительница крови. Откуда Вам знать, что это действительно Ваш дядя, а не кто-то под оборотным зельем?!

Девочка, признавая правоту преподавателя, опустила голову, настороженно поглядывая на гостя профессора Дамблдора.

Эта сцена сказала Альбусу больше, чем самый строгий допрос — он понял и оценил решимость декана защитить свою студентку.

— Успокойся, Минерва, — перетянул он внимание суровой женщины на себя. — Этот господин — действительно Гектор Дагворт-Грейнджер, мой младший товарищ по Хогвартсу. Отпусти мисс Грейнджер, им пора идти.

Макгонагалл сухо кивнула и разжала железную хватку на руке Гермионы.

— Идите, мисс Грейнджер, но заклинаю: помните, что Вы живёте в мире магии, где не всегда можно верить глазам своим.

Девушка кивнула своему декану и, сделав несколько шагов, встала справа от двоюродного деда.

Гектор раскланялся с преподавателями и покинул кабинет вместе с племянницей.

Выйдя из камина своего дома, он шумно выдохнул:

— Ну и строга же Минерва!

Гермиона же лишь дёрнула плечом — за два года она как-то притерпелась к её жёсткому нраву и суровой заботе, воспринимая их как само разумеющееся.

— Возможно, у миссис Макгонагалл есть причины так себя вести.

— Скорее всего, — согласился с девушкой Гектор и внезапно хлопнул себя по ноге, выводя Гермиону из задумчивости. — Вообще-то, я забрал тебя не для того, чтобы обсуждать поведение вашего декана. У тебя на носу первый бал, девочка, и ты должна блистать!

— Но, дядя, — возразила Гермиона, — он только в июле! — на что Гектор только фыркнул.

— Вот и я говорю, что времени почти не осталось — уже апрель. Или не ты начала готовиться к выпускному экзамену с курса ещё в октябре?

Девушка покраснела: даже Гарри с Невиллом, её лучшие друзья, то и дело подшучивали над её основательностью.

— Ну что ты, — погладил по голове расстроенную племянницу Гектор. — Я же не говорю, что это плохо — просто сейчас мы стеснены во времени. Повторяю: во времени, но не в средствах. — Сделав акцент на последних словах, он усадил девушку в своё любимое кресло-качалку и положил ей на колени… талмуд в глянцевой обложке толщиной в тысячу страниц.

Глаза Гермионы стали идеально круглой формы.

— Что? Мало? — неправильно истолковал он озадаченное выражение лица племянницы. — Прости, но это всё, что смог найти…

Герми тут же вскинулась:

— Нет, дядя, что Вы… Наоборот. Даже те каталоги, что я заказывала по совету мадам Нуар, были в разы меньше — а ведь там была одежда на все случаи жизни!

Дагворт-Грейнджер усмехнулся:

— Просто она решила не пугать тебя и обошлась лишь самым необходимым. Сейчас же мы должны собрать тебя на первый бал, а значит — показать, что ты не просто красивая девушка, но и значимый член магического сообщества. Продемонстрировать твой статус, причём ненавязчиво.

— И как же это сделать?

— Во-первых, выбрать платье. Такое, чтобы подходило именно тебе, и в котором ты чувствовала бы себя комфортно.

— То есть обойдёмся без кринолинов и узких корсетов?

— Только в том случае, если ты не в восторге от идеи падать в обморок при каждом удобном и неудобном случае, — фыркнул Гектор.

— Ура, — выдохнула девушка. — С остальным я справлюсь.

— Подожди, — остудил её пыл Гектор. — Позволь, дабы упростить тебе задачу, я сначала расскажу одну легенду.

Материализовав себе уютное кресло, он опустился в него и прикрыл глаза, входя в медитативное состояние. Гермиона затаила дыхание: именно так приступали к рассказу сенешали-сказители.

— Однажды на наших зелёных холмах появился чужак. Был он высок ростом и широк в плечах, а необычайно юное лицо обрамляли длинные кудри, спускавшиеся до самых лопаток. Была лишь одна странность: волосы незнакомца были седыми — не чистым серебром блестели они, как и не были солью с перцем. Их мягкий серый оттенок со снежно-белыми переливами напоминал цвет шкуры матёрого волка. А так как поселился он у самого леса и промышлял охотой, то и прозвали его местные крестьяне «gray⁽¹⁾ ranger» — «седой лесник» — с течением времени превратившееся в «Грейнджер».

Гектор замолчал, и комната погрузилась в уютную тишину. И, когда Гермиона решила, что дядя решил вздремнуть, тот резко встрепенулся и звонким голосом воскликнул:

— А теперь я поясню, к чему была эта история.

Оказалось, что значение имело всё — начиная от прозвища, данного её далёкому предку, до эпитетов, столь красочно описывавших цвет его волос.

— Итак, как ты, наверно, поняла, цвет твоего рода — серый, следовательно, и платье нужно выбирать именно этого оттенка. Не грусти, принцесса, — игриво задел кончик носа племянницы Дагворт-Грейнджер. — Это не такой уж и скучный цвет: его палитра вмешает в себя огромное количество полутонов — от жемчужно-серого до антрацитового. К тому же, никто не запрещает использовать декоративные элементы других цветов (даже если отбросить контрастные, остаются пастельные тона, причём как холодные, так и тёплые). Я вложил закладку — если ничего не приглянётся, перелопатим весь каталог, но найдём платье мечты!

— А тотемный зверь рода — волк? — решила уточнить Герми. — И это тоже должно быть отражено в наряде?

— Совершенно верно, дорогая. Но совсем необязательно нарочито демонстрировать зверя, достаточно лёгкого намёка.

Следующие два часа они сидели и рассматривали модели бальных платьев. Когда Гектор видел, что какая-то приглянулась девушке, он щелчком пальцев немедленно вызывал иллюзию платья. Но всё было не то.

И вот, под самый конец, взгляд мисс Грейнджер упал на вечерний наряд серебристо-серого оттенка.

Лиф, плотно расшитый растительным орнаментом и подчёркивавший все наметившиеся изгибы юной модели, издалека походил на рыцарские латы.

От талии плотная вышивка незаметно переходила в объёмные аппликации цветов, собранных в пышные гирлянды, плавно спускавшиеся по верхней юбке до середины бедра.

Глаза девушки загорелись восторгом, и любящий дядюшка расщедрился на материальную иллюзию в полный рост.

Стоило только воздушной ткани пошевелиться от ветра, как на подоле стали видны отдельные цветы, словно вырванные из шикарных гроздей…

Излишне глубокое декольте-каре, а также треугольный вырез, открывавший взору спину от лопаток до самой талии, столь смущавшие Гермиону, как оказалось, были целомудренно прикрыты дымчатой газовой тканью, тонкий слой которой спускался и по подолу, удерживая на себе тяжёлую аппликацию, заканчиваясь на дюйм ниже плотной муаровой юбки.

— Это оно! — в один голос сказали Грейнджеры.

Приобретение накидки с капюшоном также было общим решением.

Гермионе понравилось удлинённое болеро с широкими рукавами три четверти из жатой ткани серебристого оттенка. Узор ткани был столь замысловатым, что в нём, даже не обладая яркой фантазией, можно было разглядеть волчьи силуэты, мелькающие среди деревьев.

* * *

А в это время на другой стороне Ла-Манша в семье Делакуров, как и предсказывал Поттер, разгорался скандал.

Когда последняя из «армии блэковских сов» отдала свою ношу адресатам, Габриель возмутилась:

— А где моё приглашение?

Родители попробовали объяснить ситуацию:

— Родная, это — бал дебютантов, и мы приглашены как сопровождающие пару Гарри и Флёр, не более. Через четыре года ты получишь приглашение и будешь самой красивой на балу. А пока — это день Гарри и его сверстников.

— Ах так! — Малышка не на шутку разозлилась: её милые детские черты враз заострились, и в них стало проглядывать нечто птичье. — Тогда на свой день рождения я тоже никого не хочу видеть! — Потом вдруг сдулась и чуть виновато добавила: — Ну, может, только Гарри и его друга, месье Регулуса. А противные Блэки пусть завидуют!

* * *

За неделю до бала Гарри застал Флёр на своей кухне в слезах. Он не стал ничего спрашивать — просто подошёл и обнял свою невесту (не беда, что оглашения ещё не было) за плечи, безмолвно предлагая поддержку.

Та обвила руками его талию и, уткнувшись в плечо, пожаловалась:

— У Габи сегодня день рождения, и мы, как всегда, спросили, что она хочет. Она попросилась на бал… Обычно в этот день родители исполняют все капризы, но тут же другое — для бала дебютантов Габриель мала ещё. Сестра обиделась и сказала, что, если мы не можем исполнить такое простое желание, то должны приготовить ей десерт со странным названием — «Павлова», и я даже представить боюсь, что это может быть…

Гарри усмехнулся: он не только представлял, что это такое, но даже как-то готовил: просто меренга гигантских размеров со взбитыми сливками и ягодами. И по горькому опыту знал — такое есть может не всякий: слишком уж много белков…

Чмокнув расстроенную Флёр в макушку и аккуратно отстранив её от себя, Поттер направился к единственному книжному шкафу, притулившемуся в углу кухни — как раз недалеко от лестницы, ведущей в подвал, где хозяйственные домовики хранили «долгоиграющие» продукты.

Открыв стеклянную дверцу, парень вытащил увесистый том, обтянутый кожей, и перенёс его на рабочий стол.

Когда Гарри открыл книгу, и на странице появилась вычурная надпись «Десерты», состоявшая из переплетения плавных линий и завитушек, на ребят пахнуло ароматом ванили.

— Вот, смотри, — сказал Поттер, перелистывая раздел почти до самого конца. — Так выглядит мечта твоей сестрёнки.

Под названием «Десерт «Павлова»» имелся рисунок — большая зефирина, похожая на приоткрытый белый мешок с подарками, из «горлышка» которого выглядывали лесные ягоды, уложенные меж острых пиков взбитых сливок. От одного вида тортика во рту Флёр стало приторно.

— Она это есть не будет, — категорично заявила она. — Габи, конечно, любит сладкое, но не настолько.

— Ничего, — ответил Гарольд, и в его глазах засветилась несвойственная ему мстительность. — Будет девочке урок: не просить невозможного. А с готовкой я тебе помогу.

Сверившись со своими записями, Поттер принялся выставлять на рабочую поверхность продукты: четыре яйца, пакет жирных сливок, сахарный песок, кукурузный крахмал и вазочки со свежими ягодами клубники, голубики и ежевики… Ко всему прочему Гарри достал мерную кружку с четырьмя разноцветными шкалами и, развернув к себе красную, наполнил ёмкость сахаром до отметки «250». При виде того, с каким воодушевлением любимый принялся за дело, на сердце у старшей Делакур потеплело.

Тем временем Гарри призвал эльфа и попросил его настроить печь на самую низкую температуру — девяносто градусов. Тот счастливо закивал ушастой головой.

Пока печь грелась, Поттер вытащил стальной лист и, накрыв его кулинарным пергаментом, высыпал на него подготовленный сахар. Когда нужная температура была достигнута, Гарри установил в неё лист с сахаром и засёк время, после чего продолжил священнодействовать: ему предстояла ювелирная задача — отделить желтки от белков, и он с ней справился на «ура» при помощи двух чашек с тонкими краями.

Белки тут же отправились в глубокую миску, и, добавив щепотку соли, Гарри потянулся за венчиком. Флёр же робко спросила:

— Можно я?..

— Да, конечно, — кивнул тот, задумавшись. — Взбивай до появления первой пены. — Сам же направился к печи.

Вытащив лист, Поттер аккуратно сложил пергамент желобком и принялся вливать сироп в пенную массу тонкой струйкой. Флёр же не прекращала взбивать, и вскоре масса побелела и стала вязкой. Пришла очередь крахмала: три чайных или одна столовая ложка с небольшим верхом. Тщательно перемешать лопаткой.

Пока девушка занималась «тестом», Гарри занимался черчением — на куске чистого пергамента он при помощи перевёрнутой миски рисовал круг, обводя карандашом её широкую часть.

Следующий шаг был не менее ответственный: при помощи шпателя выложить всю меренгу в круг и, придав нужную форму, сформировать красивый край.

Получилось — десерт действительно выглядел словно балетная пачка. Теперь эту красоту надо было поставить в печь, в которой гордый ответственным заданием домовик поддерживал ровную температуру, на два часа.

— Ну вот, — с довольным видом выдохнул будущий шеф, — теперь можно убрать кухню, взбить сливки и промыть-просушить ягоды.

В такие моменты юная вейла забывала, что в их паре она старше. И всё чаще посещала мысль: даже не будь того запечатления, она бы обязательно влюбилась в молодого повара, с таким восторгом отдающегося профессии.

Наконец, последний час, что так мучительно тянулся, истёк.

— Достаём? — с предвкушением в глазах спросила Флёр.

— Нет, — спокойно ответил Гарри и, глядя на вытянувшееся в изумлении лицо подруги, пояснил: — Мы же не хотим, чтобы результат твоих стараний осел, превратившись в неэстетичный блин?

Флёр яростно замотала головой.

— Динки, — обратился подросток к эльфу, — можешь убрать огонь. Дождёмся полного остывания и возьмёмся за украшательство.

В течение следующего получаса Гарри с удовольствием травил байки о своих кулинарных приключениях в доме тёти и добился-таки нужного эффекта: Флёр сначала улыбнулась, а потом и вовсе залилась своим звонким, похожим на колокольчики, смехом. С души упал камень — Поттеру отчаянно не нравилось, когда его девушка грустила.

Когда пузатую меренгу водрузили на стол, Гарри предоставил почётную обязанность декорирования Флёр. Расчёт был простым: она — девушка, и чувство прекрасного у неё в крови.

— Вот так, — одобрительно произнёс он, осматривая кондитерский шедевр со всех сторон. — Сюрприз для капризной принцессы готов. Только у меня условие: его должна есть только она. Ну, и тот (или те), кого она угостит лично. Для остальных же я ещё вчера приготовил профитроли с заварным кремом.

Пока Гарри с Флёр переодевались и наносили марафет, домовики осторожно упаковали тортик в подарочную коробку и с поклоном передали хозяину.

— Приятного вечера, мастер Гарри!

Поблагодарив ушастиков, тот одной рукой подхватил подарок, вторую подал Флёр, и они вместе шагнули в изумрудное пламя.

* * *

Званый обед проходил в атмосфере семейного уюта — все шутили и смеялись, наслаждаясь домашней кухней.

Наконец, настало время десерта.

Столовая погрузилась в темноту, и под пение «С днём рожденья тебя!» в открытую дверь «вплыли» четыре подноса на высоких ножках. Над каждым горело по две магические свечки.

Габриель захлопала в ладоши, зажмурилась и изо всех сил дунула: магическое пламя покачнулось и погасло.

— Урааа! — закричал непосредственный ребёнок. — Сбудется! Сбудется! Сбудется!

— А что ты загадала, дорогая? — спросила мать девочки, удивлённая проявлением столь безудержной радости.

Малышка вскинула бровки и менторским тоном ответила:

— Как можно, матушка! Если желание озвучить, магия момента потеряет силу и оно не сбудется! — При этом хитро посмотрела из-под густых ресниц на единственного гостя-не члена семьи.

Мадам Делакур всё стало ясно.

Магические светильники вновь зажглись, и со своего места встал Гарри.

Подняв бокал с тёмным вишнёвым соком (от виноградного у него начинало першить в горле), он возгласил:

— Дорогая именинница! У нас с Флёр есть для тебя особый подарок. Десерт «Павлова» в студию!

У стола проявился крошечный домовик, с гордостью державший над головой очередной поднос, накрытый непрозрачным колпаком.

— Прошу, Леон, — подбодрил малыша Поттер, и тот, встав на цыпочки, водрузил свою ношу прямо перед Габриель.

В глазах девочки светился интерес и предвкушение. Однако, стоило куполу развеяться, личико вейлочки вытянулось и на нем отразилось неприкрытое разочарование и обида.

— Безе?.. Я не люблю безе…

За столом повисло напряжённое молчание.

— Разве не его ты заказала сестре этим утром? — строго спросил отец.

— Да… — смутилась девочка. — Но откуда мне было знать, что это безе! На картинке он выглядел, как обычный торт с ягодами. Очень красивый воздушный тортик с кремом…

Гарри безжалостно подлил масла в огонь.

— Флёр очень старалась. Четыре часа с кухни не выходила! — А на вопросительный взгляд мадам Делакур, не смущаясь, ответил: — Она как получила «заказ», перенеслась ко мне. Всё же мои домовики более привычны к хозяевам на кухне. Да и потом, там был самый необходимый ингредиент…

Месье Делакур понимающе усмехнулся и закончил за мальчика:

— Ты.

— Совсем даже и нет, — хитро прищурившись (доброе слово и кошке приятно), возразил Гарри, — рецепт. — И уже обращаясь к Габриель, надавил на сознательность и сестринские чувства: — Неужели ты позволишь стараниям Флёр пропасть зря?

— Хотя бы попробуй, — увещевала дочь мадам Делакур.

Губки Габи задрожали, а глазки заблестели от непролитых слёз. Медленно она отрезала себе тонюсенький кусочек и сердце Рега не выдержало:

— Мисс Делакур, Габриель, — обратился он, вспомнив, что в семье Делакуров две дочери. — Позвольте, я помогу Вам расправиться с этим монстром.

Девчушка благодарно улыбнулась и на радостях отчекрыжила чуть ли не четверть торта.

Весело фыркнув от такой щедрости, Регулус аккуратно снял со своего куска ягоды со сливками и, переложив их в тарелку именинницы, пояснил:

— Свежая кислинка лесных ягод выгодно оттенит приторность десерта. Попробуйте.

Та отколупала малюсенький кусочек, зачерпнув с ним побольше сливок, и положила в рот. Гости с интересом наблюдали за сменой эмоций, отражавшихся на лице Габриель: брезгливость, любопытство, неверие, удивление и, наконец, радость.

— Это действительно вкусно! Угощайтесь!

Гарри кивнул и на правах старшего брата (а также будущего шеф-повара) в момент разделил остатки десерта на равные куски. Он был доволен — капризный ребёнок получил урок, и его маленькая месть не переросла в скандал.

— Вы — мой герой, — тихонько шепнула Габриель, наклонившись к Регу.

Тот неожиданно для себя покраснел и попытался обратить неловкую ситуацию в шутку:

— Что Вы, мадмуазель. Я просто очень люблю безе!

Девочка не стала настаивать, но осталась при своём мнении.

1) не исправлять: американское написание, приближённое к фамилии Гермионы

Вернуться к тексту