Панк-Дозор (джен)

Андрей Князев радостно вцепился в провёрнутую мамой идею. Реставрационка — это куда как круче слесарки! Нет, руки у него не из задницы росли, поэтому справился бы с профессией слесаря, но реставрационка на шкале координатной всё же ближе к художке располагалась. Там вступительный рисунок! Её Цой закончил!

Но весь энтузиазм с него словно выплеснуло ужасное видение… Угораздило, блин, днём заснуть! Такой кошмарище! Который Князь толком и не запомнил. Только одна мысль все другие застлала и в сухом остатке в башке вращалась: «Не ходи в реставрационку, козлё… Просто много горюшка хлебнёшь. Очень». И такой ужас по венам разливался. Будто он там как минимум руку правую потерял и рисовать больше не мог… Другой бы отмахнулся, но Князь привык доверять интуиции — та, увы, не подводила.

Девчонки в деревне даже гадать просили его. А он и гадал… Как ему выгодно было, только вот часть «предсказаний» потом сбывалась. И в школе отметил сверхспособность. Перед контрольной задница чесаться начинала. А когда родителей вызывают, то ухо. Ходячий радар, товарищ Князев. И возвращение вышедшего из кабинета учителя, как собака, чуял и орал: «Шухер!» Ни разу не ошибся. Вот и в этот раз. Испугался, сердце заколотилось, сходил и обратно переиграл, маму уговорив. Та хоть и вздыхала, но спорить не стала. Всё-таки и она наслышана о чуйке была.

— Какая разница, где кантоваться до художки? — спросил он угрюмо, и самому жалко было… Но, как только документы были переиграны, на душе стало спокойнее и самую малость пусто. Странно. Впрочем, разница была… И в этом Андрей Сергеевич вскоре убедился.

Почему так официально? Ну оттого что именно так к нему вскоре обратился в допросной аквариума один типчик, в котором чуйка тут же распознала птицу высокого полёта и весьма хищного свойства.

А началось всё с того, что в слесарке, после того как Князев вернулся, обработанным от Голубковских ядрёных вшей путём срезания подшёрстка, местные гопники приняли его за своего. Он разубеждать и не стал. Благо небольшой опыт у себя на районе имелся. Ну а что? Выбирая между тем, кого будут бить — тебя или их — своя шкура ближе. Так и началась карьера Князя в качестве… Нет, в мордобое и вытрясывании копья с лохов редко участвовал. Так уж вышло, что и гопота заценила его меткие фразы и карикатуры на преподов. Занимался он в основном вандализмом — то стенку распишет, приписав пару матюгов, то фотку директора облагородит, пока пацаны на шухере… То письмецо напишет другой банде, угрожающе-оскорбительное.

Но вот и первую сессию сдать не успел после таких похождений… Вообще, было весело, местами страшно, местами неприятно, мерзко почти, но в основном — угарно. Хотя мама и ругалась, что он почти забросил рисование, как перепоступать собрался? Андрей же, признаться, и не думал особо. Пацаны сказали, что всё теперь решают деньги. Ну, хочешь ты малевать — будешь! Бабки настрижёшь, на лапу дашь — и пожалуйста. А так, мол, нечего и пытаться.

Если б не один случай, так, может, и засосала его та трясина. Бросили бы шарагу вскоре и влились в ряды ОПГ какой. Держали б район. Может, убили бы до того, как в армию дёрнули… Может, после. А может, и не убили бы. И была б тогда у Князя цепь шириной в палец, как у кота чеширского, зубы тож такие же, вставные — самые крутые, платиновые, блин, а ещё авторитет и мерин немецкий! Ага, и вереница трупов за душой… Андрей поморщился.

Нет, очевидно, его вела сама Судьба, потому что то была драка года. Стенка на стенку — одна шарага против другой… Дрались жёстко. Кажется, одному парню не повезло — по виску заехали… В любом случае Князь испугался в тот момент, когда увидел, что тот не шевелится, а всем пофиг — кто-то прямо по нему пробежался запнувшись… Парень жил — и вот уже нет. Мама растила, лелея, и нате… Стало жутко, и, не думая, что, вообще-то, ему потом свои же уши оторвут, побежал на фиг оттуда… Но чуйка подвела или, наоборот, вела его. Наткнулся аккурат на бегущий туда наряд. Скрыться не получилось. Запаковали его самым первым в бобик… Потом по три слоя уложили — эх… Как не задохнулись, пока тряслись по кочкам — загадка. Но одному самому щуплому пацанёнку поплохело.

Причём вскрылось это, когда их из разных банд да всех вместе в одну камеру засунули, потрёпанных и отбитых, точно отбивные. Тот просто сполз на захарканный пол и затих. Тут уже, если честно, они объединились в своём протесте против системы и забарабанили по прутьям. Только вот их игнорировали, решив, что «попугаям» захотелось свободы. А тут, между прочим, человек умирал!

По какому-то наитью Андрей протиснулся к пострадавшему, судя по синему виду — рёбра сломали неудачно. Не хотелось отчаянно, чтоб ещё какая-то мама или бабушка своего ребёнка сегодня лишилась из-за каких-то понятий пацанских. Внезапно в полумраке камеры, в единственном свободном пятачке рядом с хрипящим бедолагой, он заметил, как что-то шевельнулось знакомо. Дверь. Уже видел такую в тенях раньше. Но в этот раз та звала и обещала помочь. Что Князев и сделал — шагнул, мир качнулся навстречу, весь выцвел, зато он ясно увидел это впившееся в лёгкое ребро — под его жгучим желанием то, щёлкнув, встало на место… А уже через пять минут какой-то молодой мент, выдернул его и пострадавшего. Пацана увезли на скорой, а Князя толкнули в допросную.

Андрей не понимал. Это «исцеление Лазаря» в его исполнении никто не просёк. Так в чём проблема? Рожей, что ли, не вышел? Слишком довольно улыбался? Ну, это может… Всё-таки не хухры-мухры, а жизнь спас. Да и мир оказался — как всегда и думалось, а сейчас подтвердилось — не совсем обыкновенным. А с волшебством жить куда как легче! Впрочем, мир теперь вообще открылся в новых красках, снова приглядевшись к теням, различил, что мент этот как-то по-особенному светится. Коллеги его тоже что-то излучали, но тут прямо явно и сильно. Впрочем, это он погорячился…

По-настоящему ослеплял, как теперь Князев знал, прибывший вскоре серьёзный тип. «Чекист», — решил он, и не сильно ошибся. Чекист-Чародей. Ну, ладно, великий маг, шеф светлых Иных, те, оказывается, не только маги и не только светлые бывают. У Тёмных своё начальство. А ещё между ними судьи есть. Инквизиторы. Зашибись название. Слушал Князь и офигевал, но не сильно, судя по виду вербующего его аж лично большого начальника.

Ну а как? Андрей давно подозревал, а сейчас получил подтверждение. Доказательства. А подозревал и чуял больно много, потому что магом сильным оказался. То-то вился Юрий Михайлович. А надо тому было, чтоб Князев сначала учиться согласился, а потом и работал на него. Взамен обещал дело с его участием в банде замять (тут мужик этот щурился неодобрительно, словно вообще сомневался, как его с таким мордалом и списком послужным занесло в Светлые) и в художку переводом тут же оформить.

Хотя, если про художку говорил, значит, что-то всё же о нём знал. Следовательно, нефиг и морщиться. Он же не отморозок какой! Он человека спас! Ладно… Обидно было, но в то же время Андрей понимал, что обморожение где-то рядом с ним просвистело… Он бы и так согласился, но тут вообще шикарные условия предлагают. Поэтому он и вовсе выдал фееричное: «А стипендия будет?» Юрий Михайлович посмотрел на него внимательно и рявкнул:

— Смотря как учиться будешь!

Князь чуть скис.

* * *

Родителям Андрей взял и рассказал всё как было. Показал. Благо этот тип Юрий Михайлович расщедрился. Научил, так сказать… Входить и выходить из Сумрака, но предупредил — на более нижние уровни пока не соваться. Встретив непонимание в глазах Князя, на вопрос о пироге махнул рукой… А тому, меж тем, любопытно стало! Так что следующие дни он всё искал, где край одного слоя и начало нового… Нашёл, правда, потом. Случайно уже.

Но вообще, родители неподдельно обрадовались, что сын у них теперь не гопник, а волшебник. Правда, тяжко оказалось две разные программы одновременно осваивать. Особенно тяжко разницу в художке закрывать. Он там ни бельмеса не понимал, но как-то тройбаны получал. Мистика прямо какая-то. Подозревал Князь, что без внушений не обошлось. Но когда мыслёй этой поделился — Юрий Михайлович чуть из штанов не выпрыгнул. Так орал, так орал… Но зато у Князя сомнения улетучились. Его это тройки, заслуженные, родненькие… Постепенно втягивался. Хотя и бесила его эта необходимость по указке всё делать. Ну там, по науке… Строить композицию по науке! Кошмар… Но что-то в этом было. Потому что получалось весьма интересно, а где-то и волю давали.

Другое дело — учёба в волшебной шараге. Оказалось, что это вам совершенно не школа, не ПТУ магическое! Потому что в тех хоть есть другие ученики. А тут он один-одинёшенек парту ковырял. Правда, там были начерчены послания предыдущих бедолаг, что свидетельствовали — он не совсем одинок, кто-то уже шёл этим путём.

Например, облюбованная им парта была какими-то черепушками да знаками анархии изрыта. Ну и под партой были вырезаны инициалы М.Г. Так что вандала Князь, можно сказать, знал по буквам. А потом возмутило его то, что этот горе-художник, автограф оставил, а он чем хуже? Уличил момент да тоже намалевал сюжетец с вурдалаками и оборотнями, улучшил изображение с учебника и потом уже выкорябал под партой А.К. Так-то!

Но одному грызть гранит волшебной науки было невыносимо тоскливо и филонить не давали… Только вот парту портил, когда не препод даже, а очередной опытный сотрудник, турнутый к нему (соломинку они там, что ли, тянут?) выходил. Это и в этой конторе не менялось. Ушёл на пять минут — шеф вызвал — пропал до конца занятия… А ты сиди, жди, потому что регистраторша Любаня не выпустит. Раз выпустила — Юрий Михайлович опять чуть не выпрыгнул из ботинок.

Вот и развлекал себя. А ещё учился. Более того, впервые, кроме художеств и стихов, у него что-то с лету прям получалось. Очень нравилось даже. И историю слушать, чтоб потом дома ту переиначить так, чтоб у шефа, узнай он, мордало треснуло… Ладно, так и ходил один-одинёшенек, потому что Тёмных, оказывается, Иных больше гораздо, зато Светлые, как правило, сильнее. Бывает, месяцами класс простаивает. Потом, когда базу он освоил, Князя не отпустили.

Стажёром приставили. Но не абы к кому, блин. Шеф, про которого Андрей только начал думать, что норм мужик, жёсткий, но руководителю нельзя расслабляться, как тот выкинул финт бровями. Заявил, что не может доверить его кому-то ещё, ибо слишком хорошо знает, в какую шелупонь может превратиться, а с его потенциалом так поступать нельзя! Просто опасно для общества.

Вот и таскался Князев из шараги проторенной дорожкой в контору. Даже в башке вертелось название к какой-нибудь не то команде, не то группе — Шарашкина Контора! В Художке мазюкался, бывало, карандашами да маслом — потом Юрий Михайлович на него всех собак спускал. Поэтому вскоре в привычку вошло не просто сменку носить, но и как девчонка какая перед зеркалом вертеться, проверяя.

И ладно б, шеф его всё это время учил! Нет, занят постоянно был: то бумажки его сажал разгребать — сортировать, хотя этим вроде секретарша должна заниматься… Но тот улыбался и говорил, что у Любочки важная задача, она — слухач, а ты, студент, работай и учись. Порой до дела-то и не доходило. Но Юрий Михайлович старался всё ж таки — он либо ходил с ним в зал и показывал заклинания, помогая отрабатывать, пока не усвоит, либо тащил на улицу решать вместе что-то, что было «под личным контролем». Это было интереснее всего. Князь себя ощущал каким-то супергероем, правда, шеф умел опускать… Ладно-ладно, умел щёлкнуть по носу. И вообще, без конца, даже когда бумажки разгребал — учил и учил…

Был бы у Андрея характер немного другой, давно б бежал куда-нибудь в глушь, пятками сверкая. А так… Терпел по большей части, иногда срывался, и они с шефом спорили. Тот всегда выигрывал, но однажды, обиженно вымётываясь из Конторы (были срывы, да), услышал с ветки пополам с карканьем:

— Зря дуешься, это он ещё к тебе очень хорошо относится.

— Перевёртыш, что ли? — поднял бровь Князь, уставившись на ворона.

— Ну, не оборотень, — хмыкнул тот. — Топай назад, не испытывай благость шефа.

— Андрей, — представился Князев, недолго думая. — А ты будешь Кагги-Карр, если не представишься.

— Алексей, — хмыкнул ворон. — Чеши назад, у тебя-то крыльев нет, чтоб смыться! Иди и радуйся, что начальство тебя ценит.

— Серьёзно, что ли? — охренел Князь. — Чёт не похоже. А ты откуда знаешь, а, Лёха? — что-то ему подсказывало, что к ворону так можно, что это не столетний дед в теле юнца, весь заслуженный.

— Работа такая, — прокаркал тот и соскользнул с ветки, гордо сваливая в закат.

— Значит, шпион, — пожал Андрей плечами и всё-таки вернулся. Приятно ж, когда тебя ценят… Шеф и правда ценил. Даже не убил. И слюна его до лба его не долетела.

Так постепенно и художку окончил, но по специальности ему трудоустроиться не дали, как и работать полноценным дозорным, а не жить на стажёрскую стипендию… Шеф лучше придумал. Весь аж сиял, как самовар начищенный:

— Значит, так, Князев, горе ты наше творческое. Придумал я, что с тобой делать! Сила есть, но ума ты пока не нажил. Но наживёшь, самостоятельно. Здесь-то все тебе в жопу дуют — папа, мама, Любаня и даже я! Так что поступаешь ты в вуз!

— Чего? — и так еле доучившийся Князь крякнул аж. — Шеф, я не хочу больше учиться!

— А жениться не хочешь?

— И этого пока не хочу… А нельзя просто работать? — уже зная ответ, всё-таки спросил.

— Ты будешь и учиться, и работать. Но не в Питере. Ты у нас Иной с потенциалом, уже на втором ошиваешься, до первого за пару лет, если не будешь филонить, дорастёшь. А я давно обещал подшефному дозору усиление. Не совсем целину поднимать будешь, я тебя не на Дальний Восток ссылаю, а прямиком на Уральские горы…

— Чего? Я Питер люблю! Можно, я хоть в Голубково поработаю, если в глушь хотите, там такие вурдалаки водятся…

— Твоё Голубково мы своими силами закрываем. А Екатеринбургу туго приходится. Надо делу света помочь. К тому же ты хоть и не ахти какой, но пророк. Иной сильный, пророк средненький, но у нас в Питере уже имеется истинный пророк — вдвоём вам тесно будет, точнее, смысла нет держать вас в одном городе. Пророчествуй про Урал — пусть там тебя слушают.

— Так нечестно, он, значит, тут останется! — Князь не знал толком, на кого он злится, но он злился.

— Привыкай, жизнь такая. Зато жалование с районным коэффициентом будет. Радуйся, будешь прилично для молодняка получать! И Стипендию — я ж тебя устрою в Уральский политех…

— Куда? — едва не подавился Андрей. — Я художник!

— Я тебя из слесарки достал! — хмыкнул шеф. — На архитектора же! Тоже рисовать надо.

— Ага, чертежи! — взвыл Князев. — Ну зачем мне это, ладно, будь по-вашему, поработаю там… Кстати, а сколько мне там лет работать?

— Пока учишься, — сверкнул глазами шеф. — А затем, чтоб времени не было на дурости всякие — это приказ. Иной твоего уровня должен быть всесторонне развит, уяснил?

— Понял я, — понуро ответил Андрей. — Но через 5 лет я сюда вернусь, даёте слово?

— Если сам того захочешь, — таинственно ответил тот. — Сам-то, пророк, ничего не чувствуешь?

— Чувствую, что, вроде как, подлости там никакой не будет, — недовольно ответил Андрей. — И что в Питер я обязательно вернусь, только когда точно — не вижу.

— Ну вот и иди, собирайся скорее, не елозь перед глазами! — фыркнул тот, отворачиваясь почему-то.

— Да ладно, вы ж ко мне привыкли уже, — Князь улыбнулся, по-своему это считав.

— Привыкают, Андрей, ко всему — не только к хорошему. Ладно, вон, видишь, чехол за столом — это тебе, — недовольно махнул тот рукой. — Бери и вали уже.

— Это чё? — вылупился Князь.

— Скрипка! Чтоб уж точно времени не было на дурость! — ответил шеф.

— Э-э… — Князь завис: настолько в голове не вязались музыкальный инструмент, Горшенёв и факт того, что тот ему что-то подарил, кроме сколиоза от бумажек… — Спасибо, но меня в общаге с ней… Будь я трижды Иной, а смычку одно примение найдётся.

— Штатному дозорному полагается служебная квартира, всё, брысь! Пиликай, кузнечик, отсюда…

Так Андрей и стал счастливым обладателем скрипки. Позже он подарок оценит, но то будет позже, сейчас он шёл домой, пока не раздалось знакомое карканье:

— А знаешь, почему на самом деле тебя отсылает?

— И тебе не хворать, Лёх, ну, не томи — тебе ж хочется поделиться, — махнул он рукой. Тёмные глаза ворона сверкнули:

— Ты прав, ещё как хочется! Не хочет, чтоб сын старший ревновать начал. На младшего ему пофиг, — с обидой прокаркал.

— Это ты младший, что ль? — проявил смекалистость вбитую Андрей.

— А старший — тот самый пророк. Давай, выпьем, Князь?

— А чё б и не выпить, — пожал плечами Андрей. Так началось его знакомство с одним очень занятным вороном.

* * *

Екатеринбург, конечно, прекрасный город… И горы рядом — красивые, но! Князь отчаянно скучал и сердился. Отвальная вышла, пусть и в сжатом составе с одним лишь малознакомым Лёхой, но зато такой, что даже печень Иного побаливала.

Вот всё-таки зря шеф своего младшенького недооценивает. Тот за весь вечер так ничего по-настоящему важного и интересного не выболтал. Только всё о Данте, Есенинах и Музыке трещал. Интересно так. Даже на скрипке подаренной сумел че-то изобразить. Вообще, инструмент этот Князю сразу понравился, как услышал вот живьём рядышком, а уж как ему в руки тот дали… Теплом веяло.

Так что тоску в душе он заполнял тем, что… Нет, не работал и учился в поте лица. Учился Андрей по принципу — лишь бы трояк заслужить, это, вообще, не его, но вот этот предмет интересный, да… Так четвёрки и влетали в зачётку. А кое-где и 5 проскребались. Всё-таки архитектор — степь не столь далёкая от художеств. А с работой вовсе интересно — город, по сравнению с Питером, маленький, дозор тоже малюсенький, всего десять Иных личного состава вместе с шефом.

Тот первоуровневый был и странно косился на Князя, будто тот его подсидеть приехал. А ему это на фиг не надо… Поэтому он почти скучал по терзаниям, но всё-таки движу и учёбе от Юрия Михайловича. Здесь-то и Тёмные особо не безобразничали — вон Дневные вообще мило здоровались, более того — офис в здании одном. Большом таком бизнес-центре. Да-да, «горсвет» в большом бизнес-центре — такой вот подгон от Администрации — думали, наверное, люди… Но, нет — те вообще их конторку не замечали.

Работы было немного, по учёбе излишне не напрягался. Оттого и записался на самодеятельности кружок. Ну а чё? Прессануть его не выйдет — сила Иного, да и вид Андрей имел совсем не хилый. Такой скрипач сам смычок вам засунет туда, куда свет не достаёт.

За полгода научился не резать слух окружающим, а потом потянуло его не просто пиликать Моцарта, а что-то начать своё. Это своё неожиданно ложилось под стихи его, что всё ещё прекрасно занимали разум на лекциях скучных… Кружок состоял из милых дам и одного дохлого ботаника, дам Андрей давно всех изучил очень близко, и те его тоже, отношения оставили приятельскими, поэтому перед ними мог и попеть свои нетленки. Порой шуточные…

Кто ж знал, что необычные для типичной самодеятельности звуки с их аудитории привлекут некоего Дмитрия Соколова, выступающего за позиционирующую себя как рок-команду КВН «Соседи».

— Эй, лошкари, чё расшумелись-то? Здесь за стенкой люди репают реальную тему! Рок, ё-моё! — взгляд его глаз вцепился в Андрея, что застыл со смычком, думая, а не стоит ли ему тем ответить за лошкарей. Но его опередила Маринка — неробкого десятка деваха — погналась за Соколом, намереваясь настучать тому своими ложками…

Тому удалось скрыться, но зато уже Князь после окончания их репы заглянул к соседям. И так и остался. Художник и поэт — ни в одной команде КВН не лишний. Правда, от скрипки его попросили отказаться, всучив гитару, велев не шокировать суровых уральских мужиков своей «питерщиной». Но Андрей всё-таки протаскивал ту на некоторые выступления.

Например, много позже, уже в Высшей лиге, в команде Уральских Пельменей, куда его одного Сокол за собой утянул — с рок-темой, увы, не пошло. Там, да — Князев зажёг.

Так что универ он закончил — просто потому, что не дотянуть звезду, стоящую за честь универа — нехорошо. А так он всё чаще звонил Юрию Михайловичу и отпрашивался на гастроли. Ебургский шеф смотрел сквозь пальцы, даже радовался, что он в разъездах, значит, не подсидит… Впрочем, дом всё-таки звал. И хоть и не через пять лет, а через семь — он вернулся. Пельмени раскололись. Светлаков, Слепаков свою тему мутили, Воробей свою, Сокол, Брекоткин и самый большой осколок — в Ёбурге остались движушничать.

Андрей вернулся в Питер с дипломом и довольно разрекламированным мордалом. Но желаемой свободы не было. Шеф объявил, что теперь на ближайшие десять лет — главный командировочный сотрудник. Мотивируя это тем, что тебе ж понравились гастроли, да и все остальные семейные. Жди десять лет, смена придёт. Так и мотался — в Париж, Лондон, но и в Великие Беня тоже. Параллельно сотрудничал со старыми приятелями. То в Камеди залетит, выступит, то у Пельменей, а чтоб память точно не подводила — отправлял мужикам кое-какие наработки юморные, благо в пути времени много проводил.

С Лёхой тоже знакомство поддерживал. Пару раз ему партии на скрипке писал. А вот о брательнике его, о корне всех странностей шефа, даже и узнавать не хотел. Бесил тот его одним фактом того, что Князь там из-за него мотается. Ну, то есть глупо, конечно, сваливать вину… Но хотелось. Пока тот сам к нему не причапал. Когда он с пельменями выступал по доброй памяти. Нет, это точно повод познакомиться был!