Танец ворона и совы (гет)

Деревня Малый Ельник, Русия. 27-28 ноября 2023 года.

В пути, пока ещё ловил интернет, Соня успела прочитать папино сообщение: ну слава богам, они с мамой покинули Ромалию и благополучно добрались до страны, в которой будет конференция. Фух, хоть за родителей пока можно не переживать… Только вот они за неё переживали и просили быть очень осторожной и осмотрительной. Да она-то что, её защищали, учили, заботились о ней. Рисковали другие. Всегда рисковали по большей части другие. Но, наверное, от неё в своеобразном тылу и правда больше проку. Вот если всё получится с активацией прабабушкиного амулета, тогда будет настоящая польза и помощь! Хоть бы получилось…

Когда приехали, было уже около полуночи, но на первом этаже горел свет. Соня сначала испугалась: свет среди ночи, как и звонки, не к добру. Да и охраны возле дома Албановых стало заметно больше… Но оказалось, что просто Кидис ждала, пока все, кто собирался сегодня уехать из города, вернутся домой. Она помогла разместить сову в специально отведённой для этого просторной комнате, а после налила для Сони успокаивающего чая.

— Поздравляю с обретением чудесной магической помощницы! Они всегда приходят в тот момент, когда нужны больше всего.

Мичил, сидевший в соседнем кресле в гостиной с блокнотом и ручкой, оторвался от записей и с ноткой зависти пробормотал:

— Только теперь надо не за одной совой приглядывать, а за двумя, чтобы их тут не заклевали, пф-ф-ф…

Кидис говоряще взглянула на сына, Соня смущённо кашлянула. Она понимала, что колдунье-сове вместе с птицей-помощницей возвращаться в деревню воронов — так себе затея, но Боотур уже доходчиво объяснил, что в городе сейчас намного опаснее. После паузы проронила:

— Извините, я понимаю, что со мной вам добавилось хлопот, а и так всё… сложно.

Кидис изумлённо распахнула глаза, а Мичил громко фыркнул, нарушая подкравшуюся снова тишину, в которой только ветер свистел за окном.

— Я типа не говорил, что ты нам пипец в тягость, не придуривайся. Жизнь стала сложнее и опаснее не из-за тебя. Только сама тоже смотри в оба за совой, тут кругом вороньё, да и жители деревни… Кто-то же за нами следил! Нельзя расслабляться.

Кидис вздохнула, налила чая и сыну:

— Мич, все люди разные. Сегодня, пока вас не было, к нам пришли с предложением любой помощи и Каролина Миронова с родителями, и Михаил Непряхов с сыновьями, и ещё три семьи. И их предложение — не просто слова, они принесли магическую клятву верности, хоть Эрхан и убеждал, что верит им без этого. Выпей чаю, хорошо? Успокоишься, поспишь хоть немного, а уже утром мы поговорим обо всём, раз ты хочешь рассказать всем сразу.

— Ну… Да. Я не хочу всё это говно повторять много раз, лучше сразу всем. Хреново дела в городе, короче, но и здесь тоже.

Кажется, Мичил теперь будет полночи ворочаться в постели от того, что не поговорил сразу со всеми, а прежде всего с отцом. Эрхан Таманович, как объяснила Кидис, после укола и таблеток уснул незадолго до приезда сына, будить не стали. Мичил, видимо, пытался законспектировать в блокноте все мелочи, чтобы к утру ничего не забыть, не упустить. У него такой подавленный, напряжённый вид был… Соня уже боялась завтрашнего дня. Но пока у неё и на сегодня оставались дела, а поэтому, допив чай, поблагодарила Кидис и пошла к себе в комнату, сжимая полученный от Мичила бумажный пакет с недостающим мхом.

По пути на втором этаже замерла в тёмном коридоре и, тихо-тихо выдохнув, подумала: «Эрхан Таманович, я вас очень прошу, доживите до той поры, как я активирую амулет! Пожалуйста! Вы нам очень нужны!» Очень… Соня помнила, какой была семья Албановых, когда они с Карлом приезжали в гости на север подростками. Небо и земля. Стали бледными тенями самих себя а когда-то…

Эрхан так и искрил силой, с радостью и даже неким упоением показывал им свои родные просторы, заботился о том, чтобы не заскучали, но и ни в какую неприятность не вляпались, во время прогулок рассказывал предания, байки местных охотников, анекдоты. С ним Соня впервые поймала рыбу, покормила белку, прошлась на снегоступах и даже попробовала играть на хомусе⁽¹⁾.

Кидис тогда порхала по дому и двору, постоянно что-то напевая, делала Соне потрясающие причёски, делилась женскими хитростями и рецептами отваров для красоты. Много позже Соня именно благодаря её рецептам смогла восстановить волосы после неудачного обесцвечивания и окрашивания. Может, Кидис ещё тогда догадывалась, что Соню потянет на эксперименты, может, за неимением дочери хотела поделиться премудростями хоть с кем-то.

Она сама тогда рассказывала, что по молодости несколько лет красила волосы в чёрный, чтобы внешне больше походить на северянку, чтобы знакомцы не заостряли внимание на том, что она родилась в смешанном браке. «Потом я поняла, что проблема не в моих волосах, а в тех людях. Их не должно волновать, какой крови я и мои родители. Если захочется перемен во внешности, то это должно быть для себя, а не для других». Угу… Соня красилась в блонд и перестала носить некогда любимые платья скорее ради нелепой шифровки, в надежде, что при случае, мазнув по ней беглым взглядом, не узнают. Но тёмные корни отрастали всё больше, а краситься не хотелось. Наверное, пора возвращаться. Во всех смыслах.

В размышлениях не заметила, как дошла до комнаты. Ну, теперь уж хватит бродить по коридорам дома и воспоминаний, надо за дело браться. Включила загодя взятую у Албановых электрическую плитку, поставила на неё кастрюльку с водой. Для зельеварения нужна сосредоточенность, которой не добиться на общей для всех кухне даже в такое время, а в комнате как раз.

Прабабушка Анка за голову бы схватилась. Соня очень живо представила, как она стонет и причитает, что ну как же можно делать отвар в кухонной кастрюле и на электричестве вместо живого огня. Ну… Мир меняется! Да и соня ещё во времена учёбы поняла, что разницы никакой, если следить за температурой воды и временем приготовления. У тех, кто создавал рецепты отваров, просто не было современных штук, вот и всё. И, опять же… В деревне «полно воронья» и чужих глаз, как-то не с руки разводить костёр во дворе и варить что-то в котелке. Тем более, что амулет нельзя видеть посторонним до поры.

Так что лучше уж сделать всё на плитке, поставленной на тумбочку рядом с розеткой, чем не сделать вовсе. Первым в воду отправился кусок когтя совы-сплюшки. Наверное это своеобразный знак свыше: сова прилетела к Соне с уже наполовину отломившимся, болтающемся на честном слове когтем. Хорошо хоть сосуд не пострадал, а обломок Соня спокойно отделила кусачками.

Друг за другом в кастрюлю отправлялись другие ингредиенты. Пока осрбо сильного запаха от варева не исходило, да и не должно было, но мало ли… На всякий случай открыла окно на режиме «микро». До сих пор боялась на полное проветривание открывать после той дымовой шашки, ох! Съёмная квартира, по идее, должна была проветриться, но какой уже в этом смысл? Разве что перед хозяевами совесть чиста, можно не выдумывать небылиц, объясняя, чем воняет.

Соня помешивала отвар, засекая секундомером на телефоне время до добавления следующего ингредиента. Так-то даже не сложно, ингредиенты не требовалось дополнительно обрабатывать, мять или толочь. Просто отправляй в кипящую воду в нужной последовательности и мешай — вот и вся наука. Последними в кастрюлю отправились мхи, от варева поднялся запашок травы, дерева и пыли. Так, убавить огонь и варить ещё четверть часа. Глаза слипались от усталости, но на душе стало спокойнее. Когда ляжет спать, отвар будет настаиваться, драгоценные часы не пропадут даром.

Перелила зеленовато-жёлтую жижу в стеклянную банку, накрыла полотенцем, а сама наконец рухнула на кровать, даже не переодеваясь, и, на счастье, провалилась в сон без видений.

* * *

Утром вскочила с кровати, ещё до конца не проснувшись, за окном — темень и вой ветра. Зато… Зато отвар уже настаивается! Переоделась наконец в домашнее и, взглянув на себя в зеркало, уже не попыталась собрать волосы так, чтобы спрятать отросшие корни. Да и вряд ли бы это вышло. У неё все по женской линии в семье отмечали, что чем больше колдуешь, тем быстрее растут волосы. Спасибо, что только на голове! Хихикнула, нерешительно улыбнулась самой себе. Какао, что ли, сварить, чтобы окончательно проснуться? Как раз вчера купила и его, и маршмеллоу.

Прокралась на первый этаж почти как ниндзя (опять забыла, как называли девушек-ниндзя), но опять обнаружила, что проснулась не первой. Место встречи изменить нельзя, угу…

— Доброе утро, Эрхан Таманович. Хотите какао?

— Доброе утро, София. Да, буду благодарен.

Он, как и Мичил вчера, что-то писал, сопровождая записи причудливыми рисунками. Вот человечек в шкуре медведя, вот птицы в небе, вот лук и стрелы… Так, ну всматриваться в чужие записи — это вообще не вежливо, она сюда пришла какао варить. Чем и занялась наконец. Как же они с сестрой в детстве ждали утра субботы, когда мама не будет спешить на работу, и сварит им любимый напиток! Хоть бы теперь у родителей всё хорошо сложилось…

Помешивая какао и вдыхая запах детства, она вновь расслабилась и всё-таки полюбопытствовала:

— Вы пишите что-то настолько важное, что не подождало бы немного, или просто хотите чем-то себя занять?

— Не знаю, насколько важным и полезным это окажется в итоге, но пытаюсь создать некий… толкователь наскальной живописи с позиции белого шамана. Символы и их сочетания, посыл… Я интуитивно понимаю заложенный в писаницах магический смысл, но это доступно далеко не всем. Сам же, увы, не смогу попасть в пещеры Ромалии, о которых говорил Руслан. Вот и пытаюсь помочь хоть так, хотя всех символов не перечесть. Но, вероятно, хоть общий смысл удастся понять тем, кто туда доберётся.

Соня угукнула в ответ, отвернулась и быстро заморгала. Вот же!.. Эрхан Таманович не надеялся на будущее, которого у него не было, но очень хотел помочь другим. Вон уже половину толстой тетради исписал, пытаясь донести до не ведающего колдуна, как что-то понять в древних рисунках. Наконец взяла себя в руки, чтобы нормально ответить, не расплакавшись:

— Ого… Ну вы даёте! Может, когда-то ваши записи станут супер-важным учебником. А пока… Я надеюсь, что по ним будет работать действительно способный ученик. — Не время обнадёживать, что он сам сможет расшифровать все рисунки, если понадобится. Увы, ещё не время! — Мне кажется, я бы и с каким угодно толкователем не уловила общий смысл в бесчисленных и беспорядочных рисунках, это ж не книга с абзацами и главами, а эдакий каменный холст для десятков художников. И я бы не отличила рисунки умудрённого опытом шамана древности от детских каракулей или чего-то вроде хулиганств из разряда надписи краской из баллончика в подъезде: «Здесь был Вася».

Эрхан тихо засмеялся.

— Тоже надеюсь, что найдётся тот исследователь, кому всё это пригодится. Кто знает, может, и у вас бы всё получилось, если бы вы попробовали вглядеться в писаницы. А может и нет. Не всем такое дано в принципе, это своего рода отклонение от нормы. — Помолчал, а после продолжил с изрядной долей иронии в голосе. — Ну, некоторые учёные из бескрылых и вовсе считают, что шаманами всегда были либо шарлатаны, либо люди с… хм… «лёгкой формой шизофрении». Ведь здоровый, нормальный человек не видит духов, перед его взором не оживают рисунки на камне, если он не употребил ничего запрещённого.

— Подумаешь, какие умники! Мнят, наверное, что у них голова болит только оттого, что мозгам в черепушке тесно, так их много, — фыркнула Соня, разливая какао по кружкам. — А самим невдомёк, что пропали бы без «шизофреников», защищающих их от голодной, злобной нечисти и её влияния на людей. Ну их, зазнаек.

— Боже, храни атеистов, — хмыкнул Эрхан, слабо улыбнувшись. — Впрочем, тем же спелеологам порой и лучше было, что они многого не видели. Не всякая нечисть нападёт, если её не трогают. Но для безопасности со многими исследователями отправлялся колдун. Бескрылые учёные даже не представляют, сколько у них коллег с магическими способностями.

Они мирно разговаривали об исследованиях, о вере и неверии, попивая какао. Соня высыпала в свою кружку целую гору маленьких зефирок, Эрхан предпочёл ничего не добавлять. Короткое мирное мгновение осыпалось прахом от удара в оконное стекло: на откосе с той стороны сидел самый настоящий стервятник с привязанным к лапе конвертом, его глаза недобро блестели. А… В смысле? Таких магических помощников она ни у кого не припоминала. Да и редкие они, тем более в этих краях.

— Эрхан Таманович, а кто же мог его послать? — спросила, почему-то перейдя на шёпот.

— Их используют старейшины в Русии, давняя специфическая традиция.

С видимым усилием встал, опираясь на стол, открыл окно. Стервятник запрыгнул внутрь, стряхнул снег с перьев и требовательно посмотрел на Эрхана. Тот достал для посланника замороженную мышь из морозилки, а птиц взамен дал отвязать письмо от лапы и был таков. Вскрыв конверт с печатью, на которой был рисунок весов, Эрхан так и застыл перед распахнутым окном: внутри не было ничего, кроме круглого заламинированного куска картона с нарисованной по центру четырёхконечной белой звездой. Опять?! Это ведь такая же штука, как и у Святослава Мирославовича!

— С ума они там, что ли, сошли… Никого, кроме меня, не нашлось, как же.

— Обалдеть… И у вас эта белая метка!

— «И»?..

Соня как можно короче пересказала, как они с Боотуром встретили Святослава Волошина, как она увидела у него белую метку.

— Святослав… Что ж, с ним отчасти понимаю решение старейшин. Его взгляды могут отталкивать, но при этом он остаётся по-своему справедливым и, что важно, неподкупным. Ценное качество для того, кто может повлиять на судебный процесс. Он сумеет адекватно посмотреть на ситуацию, не учитывая личное отношение к народам, например.

Соня смутилась. Эрхан Таманович уважает Святослава, видимо, и расстроится, если узнает, что тот вряд ли дотянет до следующего года, не говоря о судебных разбирательствах. Лечить-то его Эрхан Таманович не соберётся, уж понимает, что слабеет с каждым днём, но переживать будет. Разве мало ему поводов для тревоги и без того? Но, с другой стороны, Эрхан с ней честен, а она что?

Уже собралась рассказать о состоянии Святослава Мирославовича, но тут во всё ещё распахнутое окно залетел растрёпанный сыч. Сегодня день открытых дверей, что ли?! Вернее, день открытых окон, ага. Достала из морозилки угощение для второго посланца сама, чтобы Эрхан Таманович не тратил время и силы. Сыч противно пищал, поторапливая её, но Эрхану дал отвязать конверт ещё до того, как получил еду. А её клюнул за палец, гадёныш! Взлетая же, ещё и накакал ей прямо на тапок. Нет, прилетевшая к ней сплюшка намного спокойнее, хоть и хватала клювом за уши, когда Соня начинала паниковать. Соня закрыла окно, надеясь, что пернатые посланники на этом закончились.

Эрхан Таманович тяжело опустился на стул, открывая письмо. Соня решила, что помеченный сычом тапок подождёт, спросила:

— А это от кого? Что-то случилось? А то ж с магическими помощниками присылают только очень срочное и важное…

— Святослав. Он тоже не рад метке старейшин, и сомневается в адекватности и непредвзятости их решений, мягко говоря.

Эрхан Таманович задумчиво взглянул на Соню и, распознав что-то эдакое в её лице, протянул ей письмо.

— Со второго по пятый абзац. Потом спрошу у вас кое-что.

Отчего-то смутившись, Соня прочла указанный фрагмент. Строки скакали туда-сюда, кривились. Так мог написать либо нетрезвый, либо терпящий огромную боль человек. Но едва узнав Святослава, она уже не верила, что он стал бы писать послания в не вполне адекватном состоянии.

«Не спрашивай откуда, но я знаю, кого эти старейшины-маразматики выбрали как советчиков в судебных разбирательствах на следующий год. Ты от севера, я от средних земель, Гришка Авдеев от юга. Полутруп, палач и псих, если говорить прямо, ага…

Если ты не помнишь, Гришка — дальний родственник местных криминальных бизнесменов Авдеевых. Он — единственный, кто выжил в авиакатастрофе двенадцать лет назад. Выжить-то выжил, но с тех пор не дружен с головой. Неудивительно, он потерял семью. Но я видел его, там… совсем всё печально, а ещё он ненавидит всех предсказателей за то, что не предотвратили крушение. Прежде всего — Алтаная, хотя тот ему, вообще-то, помогал, и предотвратить крушение никак не мог с его слабым ощущением грядущей беды вместо чёткого видения. Но Гришке что в лоб, что по лбу. В его бедах непременно виноваты все предсказатели.

И знаешь, он без шуток становится опасным, если узнаёт, что перед ним человек с пророческим даром. Ему не нужны доказательства, покажи пальцем на любого и скажи «провидец», а у Гришки уже активирован режим машины для убийств. А его родственнички и рады, знают лёгкий способ натравить так-то неслабого боевого мага на кого угодно. А какой с него спрос, он со справкой! Потом поохают и засунут в дурку, когда отслужит своё. Его привезли в Беговинск, так что береги с остальными вашу Миори́цу-гадалку, Софию, не к добру оно всё. Впрочем, скорее всего, Гришку используют иначе.

Передай там своим, чтобы на старейшин больше не надеялись. Похоже, готовится передел власти в колдовских кругах Русии. Сам подумай. Захотят как бы легально кого-то убрать, найдут доказательства и созовут суд. Старейшины примут нужное для тех, кто правит балом, решение, а чтобы всё было честь по чести и не вызывало сомнений, спросят мнение выбранных «волей Неба и Земли» колдунов Трёх земель. Вот только мы с тобой к тому моменту будем немножечко мертвы, а Гришка Авдеев — лишь марионетка. Убедят, что обвиняемые — предсказатели, и привет. А может и убеждать не придётся, если понимаешь».

Когда она прочла отрывок и подняла глаза на Эрхана, он устало и печально спросил:

— Вы видели Святослава. Можете что-то сказать о его самочувствии? Он не из тех, кто запросто соберётся на тот свет, но от этого письма за версту несёт желанием не оставлять незавершённых дел. Уверен, его сыч отнёс не первое и не последнее послание.

Делать нечего, всё рассказала как есть.

— А ещё он упомянул, что это, скорее всего, не болезнь, и повторил два, что ли, раза, что времени не осталось.

Эрхан Таманович задумчиво прикусил губу, покачал головой.

— Стремительное ухудшение, нетипичные симптомы… Не хочу быть голословным и делать поспешные выводы, но, кажется, он прав. Это не болезнь. Точнее, болезнь, конечно, но не та, с которой помогут врачи. Магический недуг.

Магический…. Воздух вокруг показался осязаемым, настолько плотным, что почти не проходил в лёгкие, очертания кухонного гарнитура из светлого дерева чуть поплыли перед глазами из-за накатившего волнения, а кончики пальцев онемели. Магический недуг!

— Я… Эрхан Таманович, а вдруг получилось снова как с Дечибалом?! Я могла случайно, неосознанно даже плохо подумать о тех, кого вы называете браконьерами. После всего да, я желала для них возмездия. Все эти пять лет я старалась быть осторожной и в словах, и в мыслях, но кто знает? Вдруг случайно прокляла?!

Эрхан встал, положил холодные руки ей на плечи и медленно проговорил:

— Спокойнее, София. Спокойнее, пожалуйста. Да, это похоже на порчу, но с такими проявлениями не может быть случайным, только специальным. Я после нашего разговора читал о цыганских проклятиях, в том числе о случайных.

Она вся сжалась, а он так же ровно продолжил, усадив её на стул:

— Что же… Очень сомневаюсь, что вы в самом деле прокляли того человека, но даже если так, он бы умирал от этого дольше. Ни шаманские порчи, ни колдовские проклятия не работают так, чтобы проклятый сразу или в ближайшие пару часов упал замертво. Даже самое сильное и смертоносное проклятие убивает не раньше, чем через двое суток, а с вашими способностями это растянулось бы на куда больший срок. Скорее всего, вы бы если и прокляли, то не насмерть. Скажем, у Дечибала появились бы неопасные сами по себе, но портящие жизнь проблемы со здоровьем. Так или иначе, но умер он не из-за вас. Вы говорили, что на его лице застыло удивление, а на теле не было видимых повреждений. Значит, тут два наиболее вероятных объяснения. Либо он умер по физическим причинам — иногда и молодые умирают внезапно, без предварительной болезни, либо стал жертвой некой колдовской ловушки. Я в дни службы сталкивался с подобным два раза. Некоторые колдуны так защищали границу своих территорий.

— Ох… Надеюсь, вы правы. Хотя уж не знаю, что там было защищать в том лесу смертельными ловушками. Ну не особо урожайные грибные поляны же! Я там много раз бывала, хоть и не забегала так далеко, грибы и ягоды собирала на продажу. — Ей всё-таки стало легче от мысли, что она не стала причиной смерти Дечибала и не прокляла ненароком Святослава. — А… Другие целители не смогут ничего сделать, помочь Святославу?

— Целители — нет, на этой стадии поздно замедлять процесс отварами и заговорами, — вздохнул Эрхан, опустив глаза. — По-хорошему, надо найти проклявшего, но… Не уверен, что это поможет. Я посоветуюсь с другими знакомыми, попытаюсь через них чем-то помочь Святославу. Он мог бы больше сделать для молодых, чем я, например. У него не только совесть и принципы, но ещё влияние и большой достаток. Он умеет использовать всё это для благой цели.

У Сони появилось чёткое ощущение, что Эрхан Таманович не врёт, но и не озвучивает вслух всех мыслей и догадок. Об этом спросить не решилась, а потому сказала другое:

— Кажется, ваши старейшины в этот раз действительно выбрали очень странных людей в роли волшебников Трёх земель. Но почему Святослав так уверен в каком заговоре, грядущем… э-э-э… дворцовом перевороте?

— Выбор тех, кто может повлиять на судебные решения старейшин, это своего рода лотерея. В совете старейшин двенадцать человек. Ближе к концу года каждый из них пишет на бумажках по девять имён: по три на север, юг, и средние земли. Потом эти имена кидаются в три мешка. После главный среди старейшин вытягивает по одной бумажке с именем. Тоже старая традиция выбора волшебников Трёх земель. Иногда их голоса спасают жизни. Но, по неясной мне и поныне логике, старейшины не выбирают в течение года нового голосующего, если выбранный ранее умирает. Считают это волей богов, видите ли. Выбор волшебников Трёх земель не всегда был мне понятен, но этот раз — нечто из ряда вон. Про Святослава могли не знать, но кому то же пришло в голову написать моё имя!

Соня хотела ответить, спросить ещё по поводу письма, но их прервал топот ног за дверью. Полминуты спустя на кухню ворвался перепуганный, лохматый после сна Мичил, за ним маячила обеспокоенная, озадаченная поведением сына Кидис.

— Я проснулся, а наши домашние иччи⁽²⁾ бормочут о том, что кто-то присылал магических помощников с посланиями! А… Ты читал, что там? Пап, если про меня… Неправда, клянусь, неправда!

Эрхан лишь изумлённо мотнул головой.

— Мич, да ты что так перепугался? Письмо не о тебе. Единственное, мой знакомый просит, чтобы все мы, и ты в особенности, были осторожны, потому что в городе творится… всякое.

— Пф-ф-ф, это мягко говоря! — Мич никак не мог отдышаться после бега, плюхнулся на стул. — Я тут это… До хрена всего должен рассказать. Уж не буду ждать Далана с Боотуром, сам потом им скажешь, ладно?

И он всё говорил-говорил-говорил… Говорил о приглашении на охоту, пока Соня мыла грязные чашки подрагивающими руками. Зачем браконьерам мальчишка-подросток?! Говорил о шантаже от какого-то у… ушлого анонима, пока Кидис и Соня стали вместе готовить завтрак. Показал отцу скрины переписки. Неизвестно, что Эрхан Таманович на них увидел, но сжал кулаки и едва слышно процедил:

— Мразь паршивая, к детям полез… Такого бы по старому обычаю на первом столбе по… — Замолчал на полуслове, смутился. — Прошу прощения за несдержанность, но таких надо наказывать. Продолжай, Мич.

Мичил чуть улыбнулся, кивнул. Говорил о болезни своих друзей и помощи Карла, пока накрывали на стол. На этом моменте Эрхан Таманович побледнел ещё больше и, пусть едва заметно, но переменился в лице. Странно так, будто шокировано… Расстроился, что и им не может теперь помочь?

И вот, наконец, Мич выдохнул, помолчал. Его родители и Соня молчали тоже, пытаясь переварить всё услышанное. Эрхан и Кидис переглянулись и подошли к сыну, заключив его в объятия. Он нервно выдохнул и отчаянно проговорил:

— Пап, мам… Я много косячу, но чем угодно клянусь: я не варщик! Вообще никак с наркотой не связан. Ни в жизнь бы на это не подписался, я ж не конченый мудак! Я подставился со своими экспериментами и виноват, но не хочу, чтобы из-за меня навредили Егору и его сестре! И за Алтанаем шпионить не собираюсь, хоть он придурок и трус. Ума не приложу, как всем помочь и что ж вообще делать-то! Простите…

— Тихо, тихо… — почти прошептал Эрхан. — Мы справимся, позаботимся о том, чтобы ты и твои друзья были в безопасности. И придумаем, как сделать так, чтобы преступники получили по заслугам. Спасибо, что сразу всё рассказал, ты молодец!

Кидис махнула рукой Соне, мол, иди же к нам. А Соня необычайно остро затосковала по родителям и сестре. Обняться бы вот так с ними и, как Мичил, попросить прощения за всё! Скорее бы настал этот счастливый миг…

1) Традиционный музыкальный инструмент у якутов, разновидность варгана.

Вернуться к тексту

2) Духи-хранители в якутской мифологии.

Вернуться к тексту