Перебросыши (джен)

Томми любил все эти дурацкие праздники, яркие украшения, гирлянды, предпраздничную суету… Поэтому Мертон подумал, что он бы заценил, если бы в его отсутствие друг бы сделал эту работу за него.

Когда Дин после непродолжительной, слегка неловкой беседы переключился на телевизор, Дингл незаметно улизнул в гостиную, при этом сам не зная, зачем, заботливо накрыв Томаса теплым пледом, накинутым на спинку дивана.

В гостиной было тихо и спокойно, можно было хорошенько обдумать произошедшее за день. Заварив себе чая и позволив телу немного согреться тёплым напитком, Мертон неспешно принялся за распаковку коробок с украшениями. Как оказалось, их у Томми было очень много. Игрушки, огоньки, пушистые гирлянды и фонарики… Всё это великолепие пахло снегом и… чем-то особенным, праздничным. Раньше Мертон почему-то это не замечал.

— Ты ж, вроде, говорил, что не любишь это делать? — раздался сзади него сонный голос Томаса.

Очнувшись от дрёмы, он не сразу вспомнил, где находился. Лишь похрапывание толстяка Дина на кресле рядом позволило ему со скрипом восстановить прошедшие события. Потянувшись, Томас встал и направился на поиски Мертона. Почему-то ему вдруг стало грустно, стоило ему только вспомнить своего Дингла. И этот Мертон, словно издеваясь, делал то, что его друг любил больше всего — копался в рождественском дерьме… то есть, простите, в игрушках.

Томас слегка прищурился, когда яркий блеск от ёлочного шарика, схватив тусклый свет от лампы, больно ударил по глазам. Он съёжился и встал так, чтобы не раздражаться от блеска.

Мертон повел плечом.

— Мне кажется, что Томми хотел бы, чтобы я это сделал за него, — тихо произнес он, не отрываясь от своего занятия. — Ему было бы… приятно.

Томас поморщился, но — о чудо! — ничего не сказал. Он принюхался — в доме, судя по свежести запахов, были только они с Динглом и «братец» Дин.

— Ну… если тебе это так важно… и твоему Доу тоже, — он вздохнул, — давай тогда нарядим. Только быстрее, пока эти… предки… не вернулись.

Почему-то он жёстко не хотел оставаться рядом с мистером Доукинсом. Какое-то чувство тревоги и незащищённости у него появлялось, стоило ему взглянуть на этого человека. Он не был его отцом, но один внешний вид вызывал трепет и желание оказаться как можно дальше.

— Я только «за», приятель, — улыбнулся Мертон и подкинул к ногам Томаса пакет с мишурой. — Я займусь кухней. А ты можешь украсить гостиную, — коротко проинструктировал он и направился в указанное место, волоча за собой огромную коробень с искусственными еловыми ветками.

Томас поднял пакет и, держа его на вытянутых руках, с брезгливым видом направился в гостиную. «Братец» спал крепко, оглашая воздух вокруг воистину богатырским храпом, и всё равно Томас старался передвигаться как можно тише, чтобы не разбудить его. По занудству Дин выигрывал даже у Мартика, а того Томас тоже недолюбливал, мягко говоря. Главным образом, потому, что он постоянно отлавливал Мертона, чтобы провести на нём эксперимент-другой, а от этого волк Томаса, а заодно и сам Томас приходили в ярость.

Передвигаясь на цыпочках, он медленно обходил комнату, вешая мишуру. Та шелестела, напрягая Томаса, который всё никак не мог отвлечься от мысли о том, что кто-то может напасть на него, пока они находятся в этом глупом человеческом домике, который, к тому же, совершенно незащищён от атак монстров.

Вдруг в прихожей раздался громкий шуршащий звук, а вслед за ним тихий злобный шёпот Мертона, ворчавшего что-то про ненадежных производителей. После третьего подобного звука на кухне воцарилась тишина, затем её нарушили тихие шаги, постепенно прекратившиеся где-то в глубине дома.

«Что за мышиная возня?» — Томас, подзаколебавшийся уже вешать — хотя, казалось, он только начал, — отправился посмотреть, что там случилось.

Мертон как раз вернулся в прихожую в вооружении мотка скотча, молотка и коробки гвоздей.

— Ну, вся надежда этих обоев на вас, мистер скотч, — нарочно спокойным шёпотом внезапно обратился Дингл к притащенным им вещам. — Что-что? Вы не справитесь? Как жаль… Я как раз на этот случай позвал мистера молотка, он и его команда вмиг справятся с этой нелегкой работён… Ты всё? — удивился парень, когда, подняв голову, заметил в приходе Томаса.

— Пришёл посмотреть, как ты пытаешь бедные обои, — ухмыльнувшись, заметил Томас. Он заметил, что за всё это время Мертон повесил куда меньше барахла, чем он, и его самолюбие несколько увеличилось.

Дингл изогнул одну бровь.

— Они не против, — ухмыльнулся в ответ он и дернул за скотч, который, как назло, издал весьма громкий и мерзкий звук, показавшийся в полной тишине гостиной подобным оглушительному грому.

Томас дёрнулся всем телом и зажал руками вспыхнувшую болью голову. На миг в нём появилось дикое и тёмное желание наброситься на человека, и он едва подавил его в себе. Мертон медленно положил скотч на стол и покосился в сторону гостиной, но Дин, к счастью, не проснулся. Лишь всхрапнул громче обычного, да отвернул голову в другую сторону.

— Тогда лучше без него, — пробормотал тихо Мертон и слегка виновато улыбнулся оборотню. — Ну-ка делись, сколько ты там… Напытал?

Томас нахмурился.

— Точно больше, чем ты, — пробормотал он, впрочем, достаточно миролюбиво. И вздохнул. — И всё равно не понимаю, что эти люди находят в этом Рождестве. Нафасовывать свой дом всякой дребеденью, чтобы через пару дней всё сорвать? Странная традиция.

— Насколько я знаю, традиция украшения своего жилища появилась не просто так. Это связано с религией и верой людей в то, что рождественские игрушки привлекают в дом благополучие и защищают от злых сил, — поделился Мертон. — Раньше люди соблюдали эту традицию с подобными целями, а сейчас, наверное, вряд ли даже задумываются об этом. Ты будешь чай, какао, кофе?

— Давай, — подумав, согласился Томас. Его всё ещё немного знобило от недолгого спанья, поэтому что-то горячее не помешало бы.

Он отправился вслед за Мертоном на кухню, по пути чуть не упав через коробку, которую Дингл зачем-то бросил посреди коридора. Мертон не стал сильно заморачиваться с готовкой. Да и раз Томас не высказал свое пожелание, выбрал самый базовый вариант — чай. Ведь его, объективно говоря, было сложно испортить.

— Держи, пей на здоровье, — всучив тёплый стакан в руки Томасу, произнёс Мертон, когда с приготовлением напитка было покончено.

Томас взял стакан и рассеянно внюхался в пахучий напиток.

— Спасибо, — задумчиво пробормотал он, внимая каким-то своим мыслям. Вокруг было тихо и спокойно, отчего Томас невольно заражался спокойствием.

Жаль, оно не могло продолжаться вечно. Ведь парням, какое-то время молча попивавшим тёплый напиток, вновь пришлось приступить к украшательствам. Правда, в этом раз делали они это спокойней, по крайней мере, ровно до того момента, пока снова не устали и не встретились на кухне.

— Не хотелось бы этого предлагать, но… может, объединим усилия? — вздохнул, признал Мертон, поглядывая на навешанные побрякушки и в целом боясь даже на них дышать, чтобы не отвалились.

— Что такое, не очень получается? — ехидно ввернул Томас.

Однако Мертон смотрел на него такими пронзающими голубыми глазами, что Томас дрогнул. На него будто смотрел его Мертон — мягкий, милый и спокойный, и что-то в груди Томаса, где-то глубоко, закололо. Он моргнул, отвёл взгляд, словно чувствовал себя недостойным глядеть в хоть и чужие, но такие же глаза, и произнёс почти извиняющееся:

— Хотя да, так быстрее будет. А то ещё эти… Доукинсы вернутся. Не хотелось бы с ним… то есть с ними, конечно, лишнее время тусить.

Мертон кивнул и чуть улыбнулся. Томасова ершистость напоминала ему Томми, а точнее, его оборотня в далёкие времена начала их совместной дружбы. Мало кто знал, даже сам Доукинс, но его волк тогда был весьма тяжёлым в общении — так и норовил как-то поддеть, да побольнее. Тем более, если не давать ему его куриных вкусняшек. Но если погладить вредного волчонка за ушами, то он становился ласковым, едва ли не урчал от удовольствия. Хотя это, признаемся, вряд ли бы помогло Томасу — такой и руку откусить мог, если хоть на миг задуматься над таким решением проблемы.

Моргнув, Мертон вышел из своей туманной задумчивости. Рассеянно и слегка виновато улыбнувшись недовольной морде Томаса, Мертон склонился над коробками.

— Кхм! — негромко кашлянул он, чтобы прочистить горло. — Начнём с гирлянд, затем расставим фигурки и останется ёлка. Команда?

Не зная зачем, Дингл протянул Томасу кулак. Что поделать, Томми приучил его к этому, заразившись некоторыми замашками от своих футбольных сокомандников.

Томас едва не отшатнулся в сторону, когда Мертон резко двинул в его сторону кулак. Лишь спустя пару мгновений Томас осознал, что человек не хотел его ударить. Он, кажется… братался?

«Оу…» — подумал Томас с лёгким смятением. Он и не знал, что в этом мире тоже такое есть.

Но этому Динглу вряд ли требовалось его покровительство. Такой и сам в бараний рог скрутить мог. Поэтому Томас выбрал нейтральный, не доминантный, вариант, и, прикрыв глаза, на миг коснулся его кулака своим носом. Вот так. Если бы он коснулся его лбом, то принял бы защиту Мертона, а этого не мог позволить себе его гордый волк. А если бы прикрыл сверху ладонью, то показал свою покровительственность. Местный Мертон вряд ли бы ему такое простил.

Не то чтобы Томаса сильно интересовало его недовольство, но зачем в лишний раз усложнять жизнь с человеком, который должен вернуть его домой?

Мертон, после непродолжительной паузы, медленно убрал руку в сторону, не спуская с Томаса внимательного взгляда.

— Ну… В общем, начнём! — быстро закончил он и, подхватив длинную зелёную гирлянду, удалился куда-то на второй этаж.

А Томас запоздало подумал, что в этом мире даже такая мелочь, как жест братания, могла иметь другие значения. Он, по крайней мере, надеялся, что его жест не расценился как просьба в защите. Он не выдержит такого позора.

Фыркнув, Томас подхватил оставшиеся гирлянды и отправился вслед за Мертоном.

* * *

Вдвоём действительно работать было проще, тем более, когда телевизор Дина стал транслировать какую-то новогоднюю мелодию, отчего даже в скептически относившимся к подобным празднованиям Мертоне проснулся рождественский дух. Тихонько напевая под нос услышанный мотивчик, парень ловко оборачивал перила гирляндой, чтобы Томас мог повесить на каждую из петель по стеклянному шарику. По крайней мере, Мертон надеялся, что Доукинс их вешает, а не просто имитирует деятельность, как шесть ступеней назад.

— Повесил? — на всякий случай уточнял Дингл после каждой ступеньки.

Томас же довольно быстро понял, что украшательство вдвоём — та ещё волокита. В одиночку он неспешно украшал комнату, а теперь надо было поспевать за Динглом, который, словно назло, передвигался очень быстро. И лишь опасение, что предки Доу раньше времени вернутся, заставляло Томаса пошевеливать.

— Да вешаю я, вешаю! — шёпотом рявкнул он, чтобы не разбудить толстого Дина Доукинса. Хотя тот храпел так, что разбудить его, пожалуй, не могла бы и начавшаяся война между вампирами и оборотнями, если бы она произошла в этом мире.

— Тогда результат нас приятно удивит, — пробормотал Мертон, спрыгивая с последней ступеньки и тут же хватая следующую гирлянду.

— Ну да, конечно… — пробормотал себе под нос Томас. Скривившись, он повесил на гирлянду очередной шарик. Те так ярко переливались, заразы, что волк внутри бесился. Томас прикрыл глаза и досчитал до десяти. Вроде стало лучше…

— Если волка раздражает блеск, можешь помочь мне с бумажной гирляндой, — спокойно заметил Мертон, как бы между прочим. — Её нужно протянуть с вон того шкафа до люстры, а от неё до дверного проёма. Тогда останется окно, и всё. А шарики я сам разложу.

Томас удивлённо посмотрел на Мертона. Он и не думал, что эмоции так ярко отразились на его лице. М-да… Отец бы убил за такое. Отец…

Томас помотал головой. Здесь отца не было, к счастью. Был мистер Доукинс — его Томас не знал, да и знать не хотел. Все отцы — зло, оборотни они или люди.

— Я… спасибо… — прошептал он.

— Обращайся, — легко ответил Мертон, склоняясь над коробкой с гирляндами и аккуратно распаковывая её фрагменты один за другим. — Не нужно стесняться говорить что-то о себе. У каждого есть свои загоны. И лучше окружающим об этом знать, чтобы случайно не задеть. Вот я, например, люблю хранить дома всякие магические артефакты и при этом терпеть не могу, когда их называют хламом. Держи, — парень протянул оборотню один край гирлянды, а сам направился в центр комнаты, под люстру.

Томас, задумавшись, взял свой край и принялся его устраивать.

— И не боишься, что в один прекрасный момент они сдетонируют? — не удержавшись, полюбопытствовал он. Для этой вселенной это было бы некстати. Здесь магия вполне себе зажата.

— Так и было задумано, — со странным блеском в глазах пробормотал Мертон, забираясь на стул, чтобы зацепить яркий край бумажки за один из украшательных элементов на плафоне.

— Эм-м… — Томас удивлённо склонил голову набок: такого ответа он явно не ожидал. — Постой… Ты реально хочешь этого? А как же твой любимый Плезантвиль? — слегка ехидно добавил он.

Мертон промолчал, так как именно в этот момент был занят распутыванием сложившихся снежинок.

— Так, здесь уже нужна помощь экспоната повыше, — обратился он к Томасу уже по другому вопросу.

Томас молча подошёл к нему и, подхватив под мышки, приподнял, чтобы он мог приклеить всё, что ему там нужно было. Казалось, это вообще не принесло ему никакого дискомфорта.

— Эм… Спасибо, — несколько смущённо пробормотал Мертон, стараясь выполнить свою работу как можно быстрее. Каждый раз, когда Томас или, реже, Томми поднимали его на руки, Дингл невольно начинал задумываться, как же хрупка его жизнь и как всё же сильны оборотни, раз способны так легко переносить его с места на место. А ведь Мертон очень старался нарастить себе не только умственную, но и мышечную массу, даже уже немного преуспел в этом, набрав несколько килограммов. — Я, конечно, имел в виду, что ты того… сам, в смысле. Но можно и так.

— Сам же просил помощи, — произнёс Томас несколько недовольно.

Его взгляд то и дело падал на ёлку, скромно стоящую в углу. Она в тепле распушилась, и зелёная глянцевая хвоя приятно пахла, навевая не менее приятные воспоминания. Томас вновь вспомнил лес и мать, их прогулки под сенью луны, когда он был ещё волчонком. Да уж, много воды с тех пор утекло…

— Приклеем снежинки на окно? — спросил Дингл, поймав взгляд Томаса и улыбнувшись. Волка манила свобода?

Томас моргнул и сконцентрировался на говорящем. Образы матери-волчицы и лунного ельника поблекли.

— Что? — Томас слегка нахмурился. — Как ты собираешься клеить снег на окно? Ты что, магик?

— При помощи слюней и бумаги, — хмыкнул Мертон, но, заметив, как голова Томаса начала склоняться к плечу, пояснил: — Да, знаю, звучит не очень. Но результат будет обеспечен. Пойдём.

Прихватив с собой коробку с прошлогодними снежинками — ох, сколько воспоминаний, как они с Томми их делали, к вящей радости Доукинса! — Дингл отправился к главному окну.

Томас заглянул в коробку и с ещё большим недоумением посмотрел на ажурно порванную бумагу. В каком месте это снежинки?..

«Люди очень странные, — подумал Томас и сморщил нос. А этот… Дингл, хоть и не любит Рождество, сейчас прям светится! Как, однако, меняются люди, когда озаряются какой-то идеей!.. — Интересно, а мой Мертон уже украсился?» — подумал он невольно. Наверняка да, ведь туда переместился этот полоумный Доу!..

Томас сдавленно рыкнул сквозь клыки и сжал кулак. Одна из снежинок порвалась и неаккуратными бумажными лоскутами упала на пол.

— Ну да, не слишком ровно, — покосившись на зарычавшего оборотня, пробормотал Мертон. — Но и снежинки в реальной жизни ровными не бывают… Это же кристаллики влаги. Тьфу! — плюнув на снежинку, Дингл припечатал её ладонью к окну.

Томасу было скучно лепить бумагу на мокрый от испарения оконный проём. Да и очарования подчёркнуто слащавым праздником у него не было. В задумчивости он прошёл на кухню и достал из холодильника сырое яйцо. Присев на высокий табурет, он продырявил тонкую скорлупку и принялся посасывать внутреннее содержимое, погрузившись в тягостные раздумья.

Мертон оборотня не тревожил. И дураку было понятно, что замкнутый Томас нуждался в своей порции одиночества. Поэтому, вместо того, чтобы приставать к лже-Доукинзу, Дингл сам быстренько закончил украшение основных помещений и принялся за ёлку. По крайней мере, притащил в холл большую коробку с игрушками.

— Эй, — заметив это, тихо произнёс Томас. — Оставь ёлку. Пусть они хоть что-то сами нарядят.

Он вспомнил, как мать и щенки — и Мертон — любили наряжать это пахучее деревце, и у него в глазах появилось немного светлой ностальгии.

Мертон ещё раз посмотрел на ёлку, опустил глаза на коробку с ёлочными игрушками и, пожав плечами, отошёл. Этот день был тяжёлым, и парень, честно говоря, очень устал. Единственное, что ему хотелось сейчас — это последовать примеру Дина Доукинса и немного вздремнуть.