Иноземец (гет)

Две тысячи лет назад человек по имени Вергилий написал поэму «Энеида».

В ней описывается падение великого города на востоке после десятилетней войны, в которой сражались все цари и герои той эпохи. Началом войны послужил побег самой прекрасной женщины в мире с молодым принцем того города; всё это произошло по божественной воле, когда конфликт на небесах запустил цепочку событий на Земле. Даже боги выбирали сторону, поддерживая своих фаворитов, вмешиваясь и наблюдая за ходом конфликта. Спустя десять лет и после смерти величайшего воина востока город наконец-то пал от хитрости захватчиков. Они разграбили его в вихре насилия, а желаемая женщина была отвоёвана.

Её звали Еленой, прямо как первенца Тэм. Нашего первенца.

Одному мужчине удалось увести из пылающего города родных и друзей. Его звали Энеем; он был сыном богини Венеры, покровительницы любви. Согласно истории, Венера влюбляла всех богов в смертных, за что Юпитер, король богов, заставил её полюбить отца Энея. Неплохое объяснение тому, почему боги опустились до любви к простым смертным. Уверен, Андрасте бы понравилось.

Во время долгих странствий он получил наказ — добраться до страны, называемой Италия, и основать там величайший город в мире: Рим. Предок Тибериуса родился как раз в нём в самый расцвет его могущества. Моя собственная страна и государство, в которое я направлялся перед тем, как меня унесло в Тедас, также многим обязаны Риму.

Хоть «Энеида» почти наверняка была выдумкой — или, возможно, полузабытой истории о других беженцах, сильно приукрашенной за тысячи лет — она вдохновила наше собственное путешествие.

Мои новые соотечественники и соотечественницы были очарованы Землёй ещё с того дня, как я приказал сотням магов убить меня и выстоял против всех их заклинаний. Кроме того, они были одержимы историями о моём мире — как настоящими, так и выдуманными. «Энеида» стояла среди них особняком, потому что мне не пришлось записывать её по памяти. Её копия лежала среди книг, перенесённых с Земли.

То, что кому-то из моего мира удалось проделать путешествие подобно тому, в которое мы отправлялись, сильно многих утешило. Не в последнюю очередь потому, что потомки Энея заложили основу тому, что в итоге привело к созданию всех чудес, что я принёс в Тедас. Технологии, политические идеалы, товарищество и дисциплина настоящих солдат. Рим был началом всего.

Но не все разделяли этот энтузиазм. «Энеида» сплотила многих, но она же стала главной причиной, почему меньшинство решило, что более не могут следовать за нами. В их число попали простолюдины, считавшие, что изгнание из Орлея станет концом всему, да и немалое количество солдат, которые пожелали остаться и продолжать борьбу. К ним примкнула и значительная часть наших шевалье из мест за пределами Латерры.

Их не вдохновляла двухтысячелетняя история из другого мира. Они хотели сражаться за своё дело.

И, кажется, нашли, как это сделать.

Гаспар изгнал Свободную Армию, но не уточнил, кто именно входил в неё. Оставшиеся попросили официально уволить их, чтобы они могли продолжить бороться под своим знаменем.

И проблем с ними было... мягко говоря, не оберёшься.

_______________________

Тибериус, Гай и остальные тевинтерские маги готовились к отбытию во второй половине дня после того, как мы приняли решение об основании нового города.

Они отложили в сторону смесь зелёных мундиров Свободной Армии и снова облачились в странные доспехи тевинтерских боевых магов с капюшонами. Они собрались у входа со своими лошадьми — драколиски были оставлены ещё несколько месяцев назад, чтобы не выдать себя перед остальными жителями Орлея, что они на самом деле солдаты Империи Тевинтер. Разумеется, сам этот секрет не был секретом, но правдоподобное отрицание — вот в чём суть игры.

Всю ночь я провёл, организуя нашу армию для долгого похода, и в конце концов заснул, сидя за столом. Проснувшись поздно утром, я сразу же вернулся к делам. Мне сообщили, что Тибериус и его свита должны были отбыть через две минуты, после получения доклада де Виллар о желании многих покинуть наши ряды.

Я попросил шевалье принести мне список всех, кто хочет уйти, и быстро спустился к воротам внешнего кольца крепости в одиночестве, гадая, собирался ли Тибериус уйти, не сказав ни слова. На мой взгляд, в точности было бы в его духе, и это сильно раздражало.

Я застал магистра в отличном расположении духа, тот перекидывался шутками со своими подчинёнными. По правде говоря, он выглядел лет на десять моложе. Мой шаг замедлился при виде этой картины. Меня осенило, насколько важен мой брак с Аурелией, и я нутром почувствовал, что от этого будет невозможно отвертеться. И всё же, в тот момент этот старик казался мне другом больше, чем раньше, что было очень странно.

Гай, напротив, выглядел так, будто мог пробить головой кирпичную стену и вот-вот собирался сделать это. Не было тайной, почему так.

— А, Сэм, ты вовремя, — сказал Тибериус, протягивая руку. — Я как раз собирался послать кого-нибудь за тобой.

Я указал на собравшихся на земляном валу над нами.

— Тибериус... мои люди интересовались, уходишь ли ты, — сказал я. — Мне это показалось странным. Ты даже не сказал нам, откуда в Ферелдене твой флот заберёт нас.

— Пожалуйста, зови меня отцом, — сказал Тибериус, не шутя. — В конце концов, мы скоро станем семьёй.

Гай издал стон, который очень соблазнил меня выполнить просьбу магистра. Почти поддался этому желанию. Тибериус либо был сильно разочарован своими сыновьями и внуками, либо пытался манипулировать мной.

— Дааа, этого не будет, — сказал я. — Почему ты так скоро уходишь? — лучше не отвлекаться. Тибериус получил то, чего хотел, на данный момент, не стоит давать ему повод для сомнений, притворяясь, что мы в ладах.

— Мне надо вернуться в Вал Руайо, — ответил Тибериус. — Организовать транспорт для того количество следующих за тобой людей будет несложно, даже с лошадьми и пони, но я могу сделать это только из столицы. Кристаллы сообщений для связи с домом находятся там. Я не могу рисковать тем, что они попадут в руки орлесианцев. Из-за Гаспара, который идёт на Селину, я должен отбыть немедленно, чтобы избежать задержки, — или быть пойманным имперскими солдатами. Это плохо кончится в атмосфере гражданской войны.

Я кивнул.

— Понимаю, — сказал я.

— Приведи свою армию в Амарантайн к Первому Дню⁽¹⁾, — сказал Тибериус. — Транспорт и эскорт военных кораблей должны прибыть к этому времени.

Это давало нам чуть больше трёх месяцев на дорогу туда⁽²⁾. Учитывая, что мы могли воспользоваться Имперским трактом, выглядело это более чем реализуемо. Проблема заключалась лишь в том, что это был самый удалённый порт, который мы могли использовать, не считая самого Денерима. После официальной капитуляции я ознакомился с картами Ферелдена.

Во время своих ночных изысканий я надеялся, что мы сможем проскользнуть через Герленов Перевал и направиться прямиком к ближайшему прибрежному городу, Западному Холму. Это позволило бы избежать конфликта с ферелденской короной, поскольку к тому времени, когда Алистер и Анора смогли бы эффективно отреагировать, мы были бы уже в безопасности в море.

— Почему Амарантайн? — спросил я. — Ближайшее к Орлею прибрежное поселение — Западный Холм.

— Что, кроме того, что Амарантайн самый крупный порт в Ферелдене? — фыркнул Гай, вскинув руку. — Ты хоть представляешь, сколько кораблей понадобится?

Я не оценил его заносчивость.

— Я служил в пехоте, так что извини меня, если я не имею ни малейшего, сука, представления о примитивных парусных кораблях, — ответил я. — Но ты продолжай-продолжай, рано или поздно мой сапог окажется в твоей заднице, — я несколько преувеличивал своё незнание предмета, но я просто предположил, что нам не требуется настоящий порт. Или что мы сами можем его построить, учитывая сотни магов, которые у нас были.

Из рук Гая буквально заиграли искры, когда он пытался сохранить самообладание. Не помогал и мой пофигизм к его способностям. Это, несомненно, было непривычно для него как для мага.

— Гай прав, — сказал Тибериус, вступая на защиту своего внука. — Нам нужен портовый город. Будет зима, погода не позволит нам использовать Западный Холм, а погрузка твоих людей на борт без порта займёт слишком много времени.

— Задержимся в Ферелдене, и ферелденцы соберут армию, чтобы бросить её на нас, — категорично сказал я. — Чего-чего, но о погоде я беспокоюсь меньше всего.

— Ты уже убивал орлесианцев во имя свободы, — ответил Тибериус. — Наверняка можешь легко добавить в этот список и ферелденцев. Кроме того, Амарантайн почти нейтральная территория. Есть шанс, хоть и крохотный, что вам удастся избежать конфликта с королём и королевой там.

— Как это? — спросил я.

— Город контролируют Серые Стражи, — ответил Тибериус. — Формально они не подчиняются короне. Раз уж вы вознамерились основать новое государство, Стражи наверняка захотят, чтобы вы заключили с ними соглашение о помощи в случае наступления Мора. Используй это как рычаг давления.

— Звучит как-то сомнительно, — сказал я. — И нам всё равно придётся пройти через северный Баннорн, чтобы добраться туда. Отец самого Барриса — банн на берегу озера Каленхад, и он сказал мне, что они не будут рады нашему присутствию, независимо от того, будет король на их стороне или нет.

— У них не хватит числа, чтобы остановить вас, — сказал Тибериус. — Амарантайн, Первый День. Увидимся там и тогда. Если я не буду мёртв на дне Недремлющего моря. Флот будет там независимо от этого.

— Удачи, — сказал я, внезапно понимая, что говорю это серьёзно.

— Спасибо, — сказал Тибериус, после чего повернулся к своим людям. — Центурион, мы отправляемся.

Ближайший боевой маг приложил сомкнутый кулак к груди в знак салюта и начал отдавать приказы на тевенском остальным. Они подчинились, отправившись кто как искать своих лошадей, а магистр пошёл с ними за своим скакуном. На мой взгляд, это выглядело больше как посмешище, чем военная организация, но на Земле я видел и похуже. Я задумался о том, какая армия может быть у Тевинтера, как они воюют и как кунари воюют со страной магов.

Пока я не заметил, что Гай никуда не ушёл.

Он просто стоял там, не глядя ни на меня, ни на что-либо ещё, находясь достаточно близко, чтобы я мог вмазать ему. Я громко вздохнул.

— Тебе есть что сказать, — вопросительно произнёс я с гораздо большей враждебностью, чем это требовалось.

Наконец Гай счёл меня достойным прямого взгляда.

— Ты принял его предложение, — сказал он. — Я думал, ты откажешься.

В его взгляде было отчаяние, которое меня поразило. Он любил Аурелию и всё сильнее ненавидел меня.

Не желая выдавать свои истинные чувства по этому поводу, я отмахнулся от этого заявления. По правде сказать, я всё ещё не хотела этой женитьбы, но я не мог позволить себе даже намекнуть об этом Гаю. Он воспользовался бы этим, чтобы сорвать... союз, который я заключил с его дедом и самим Тевинтером. Он показался мне достаточно мелочным, чтобы отбросить интересы своей страны ради любви. К кузине, ага. Ух, мерзость, как сказала бы моя младшая сестра.

— Если только ты не лжешь, — добавил Гай. — Используешь нас, чтобы получить то, что тебе нужно, — его голос оживился, выдавая его слабую попытку прочитать меня. Я видел его насквозь.

— Ничуть, — сказал я. — Правда в том, что я не могу позволить себе иметь Тевинтер во врагах, и тридцать пять тысяч человек рассчитывают на меня, что они не угодят в ловушку в Ферелдене.

Голова Гая поникла. Он признавал мою правоту, как сделал бы любой другой в такой ситуации. Ему просто не понравился ответ. Я медленно выдохнул.

— Слушай, здесь нет ничего личного, — добавил я. — Я не пытаюсь намеренно встать у вас на пути. Это будет политический брак, не более того. Если Аурелия не против, то я не стану тебе мешать, когда мой долг будет выполнен. Типа, я сам-то не собираюсь быть верным, и она будет знать об этом.

— Это неважно, — сказал Гай. — Как только ты встретишь её, ты влюбишься в неё, а она — в тебя.

Я нахмурился.

— Как-то ты слишком в этом уверен, — сказал я.

— У вас слишком много общего, — сказал Гай. — Вы оба солдаты, ей это понравится. Ей понравится, что ты готов выполнить свой долг, невзирая на личные обязательства. У вас разные характеры, но я уже вижу, что вы подходите друг другу.

— Если ты не заметил, — сказал я, — у меня хватает личного внимания.

— Это не сыграет роли, — сказал Гай, пялясь на меня. — Аурелия получает то, чего хочет. Всегда.

— Она ещё не встречала Тэм, — ответил я.

Гай улыбнулся.

— Аурелия сейчас воюет с кунари, но твоя кунари в самом деле выглядит очень... внушительной, — сказал он с тоской. — Я бы заплатил хорошие деньги, чтобы увидеть такое зрелище.

— Поживём увидим, — сказал я. — Хотя я остановлю поножовщину до того, как кто-нибудь умрет.

— Это может оказаться непросто, — ответил Гай.

— Я клал на магию, помнишь? — ухмыльнулся я.

Гай склонил голову, признавая мою правоту, а затем отправился к своему деду. Он сказал своё слово, и у меня не было желания его останавливать.

Пока я ждал, когда Луиза де Виллар сообщит мне, кто ещё уходит от нас, я начал идти обратно вверх по холму к обнесённому стеной участку. После того, что только что сказал мне Гай, я почувствовал, что мне очень нужно побыть с Джули и Тэм.

_______________________

Я нашёл Джули в казарме, та сидела в середине за центральным столом, с Лехой по одну сторону от неё и Велараной, шепчущей ей на ухо, по другую. Там была целая очередь из людей, гражданских, которые ждали, чтобы подать какую-то жалобу, их контролировали полдюжины рейнджеров Сопрано, вооруженных огнестрельными копьями. С закреплёнными штыками для пущей убедительности.

Мне это особенно запомнилось, потому что это был первый раз, когда, как мне кажется, Джули выглядела как императрица.

Сама комната была совершенно лишена убранства: для украшения стояла лишь каменная статуя Андрасте, Джули, как и её советницы, была одета в зелёный наряд Свободной Армии, на стенах и окнах не было никаких знамён, единственной едой была миска каши, но всё это не имело значения. Она была в своей стихии, сидела спокойно, попутно принимая решения. Джули Марто выглядела сейчас как правительница, а не как революционерка. Её сомнения, казалось, исчезли после непомерных усилий Тэм.

В дополнении, это было невероятно сексуально.

Что, конечно, побудило меня к ребячеству. Теперь, когда я не волновался о будущем, мои аппетиты полностью ко мне вернулись. Я подошёл, взгляды гражданских следили за мной, и когда я предстал перед Джули, я низко и насмешливо поклонился ей в пояс. Она тепло улыбнулась мне, испытывая то же веселье, что и я, она была рада видеть меня.

Леха закатила глаза и покачала головой, вернувшись к своей писанине.

— Хорошо выглядишь, — сказал я. Да, не очень творчески, я знаю. Засудите меня.

Бровь Джули вздёрнулась вверх.

— У кого-то хорошее настроение, — сказала она. — Есть причина?

Это был несерьёзный вопрос, мы все были в приподнятом настроении после прошедшей ночи, но у меня было ещё больше причин для радости.

— Впервые за последние месяцы меня не преследует ощущение, что надо оглядываться, — сказал я. — Тибериус только что отбыл, довольный, как собака с костью.

Улыбка Джули заметно потускнела.

— Ну естественно, — сказала она. — Он ведь получил именно то, чего хотел.

— Ага, — ответил я. — Нам надо обсудить это с Тэм. Где она, кстати?

— Прямо тут, — окликнула Тэм сзади.

Она подошла и поцеловала меня, затем наклонилась через стол, чтобы точно так же поцеловать Джули. Её губы были холодными, но она уже привыкла выполнять свои обязанности без мехов, которые, кажется, носили все, когда выходили на улицу.

— Люди навеселе после того объявления, — сказал Тэм. — Особенно дети.

— Это была очень хорошая идея, — сказала Джули, её улыбка вновь наполнилась теплотой. — Я думаю, люди запомнят тебя за это, — всё так, они запомнят. Улыбки следовали за Тэм по всему лагерю, насколько я мог судить.

— Вот уж надеюсь нет, — сказала Тэм, отирая руки. — Я просто хочу согреться.

— Это можно устроить, — сказала Джули, её тон намекал на всё то, чего я так жаждал. Я взглянул на Тэм, и её глаза практически обещали то же самое, бегая по нам обоим по несколько секунд.

Рядом застонала Леха.

— Сначала дела, потом развлекаловка, — ворчливо пожаловалась она. — Пока вы тут не перетрахали друг друга, Сэм, не поведаешь нам, где Тибериус намерен посадить нас на корабли.

— Он сказал, что сообщит нам сегодня, — добавила Веларана, сохраняя своё обычное спокойствие. — Без его кораблей вся наша задумка обречена.

— Амарантайн, — сказал я. — Я пытался уговорить его на Западный Холм, но, по-видимому, ему нужен реальный порт.

Леха мрачно посмотрела на Джули.

— Тогда это плохие новости, — сказала она.

— Почему это? — спросил я.

— У нас не хватит еды дойти до туда, — сказала Веларана.

Для меня это не имело никакого смысла. Мы и раньше перемещали такое же количество войск и лошадей с меньшим количеством припасов и на куда бо́льшие расстояния. Гражданские замедляли движение, это да, но в нашем распоряжении находились почти все повозки в восточных Долах, чтобы обеспечить движение самых медленных. Очевидно, моё замешательство отразилось на моём лице, потому что Леха дала пояснение.

— Дороги на север отсюда очень хреновые, мы все слишком привыкли к Имперскому тракту, — сказала Леха. — Не говоря уже о том, что там холмистая местность, погода скоро ухудшится, будут авварские племена, с которыми нам придётся разбираться, плюс есть другая проблема...

— Какая ещё проблема? — спросил я.

Леха прочистила горло, явно не желая это произносить.

— Каждый шестой наш солдат к концу месяца не будет пригоден для тяжёлых походов, — сказала она.

Я молчал, ожидая услышать причину или объяснение, как мы можем исправить такое положение. Ответа не последовало.

— Иисусе, ты сейчас серьёзно, — сказал я, опуская лицо в руки. — И как это, блин, произошло?

— Непредвиденные обстоятельства, — сказала Леха. — На самом деле, это твоя вина.

— Что это ещё должно означать? — спросил я.

— Треть наших женщин-солдат беременны, — прямо заявила Джули. — Мы знали о некоторых из них раньше, но вчера я попросила магов проверить здоровье каждого солдата, чтобы отвлечь армию на день. Тут-то и вылезло.

Если бы моя челюсть могла упасть на пол, она бы так и сделала.

Мне не впервой сталкиваться с залетевшими солдатами, это было чертовски распространённое явление. В армии США никогда не было сбалансированного соотношения полов, как в Свободной Армии в то время, поэтому беременность каждого третьего солдата означала, что у нас было более трёх тысяч будущих матерей, которые в настоящее время носили оружие. Меня поразил весь масштаб проблемы, плюс ещё кое-что.

— Каким боком это моя вина?! — спросил я Леху, повысив голос. Она вела себя так, будто это я сам обрюхатил три тысячи женщин.

Леха посмотрела на мага-уравнителя, чтобы та дала ответ.

— Учитывая состояние женщин, о которых идёт речь, — сказала Веларана, — мы можем быть уверены, что большинство из них забеременели после Сарнии.

Это меня ничуть не успокоило.

— То есть, хотите сказать, я виноват, потому что выиграл битву, — без эмоций произнёс я. — Одна из этих проблем, значит. Победные детишки.

— Нет, я виню тебя не за победу, — прорычала Леха. — Я виню тебя за то, что ты целовал этих двух дур на глазах у всей армии прямо перед битвой. А потом ещё после неё. И во время кампании. Будем откровенны, ты реально не умеешь держать своего дружка в штанах.

До меня наконец дошло, про что она. Я подавал плохой пример, когда дело касалось воздержания.

— Братание, — кивнул я. — Ладно, возможно, ты права. Что нам делать?

Леха лишь рассерженно взметнула руками.

— Женщины должны в состоянии идти ещё несколько месяцев, — сказала Тэм, — но я бы посоветовала не давать им нести ничего тяжёлого и давать им дополнительную порцию еду.

Организовать всё будет несложно. Как я уже говорил, у нас было просто дохерище повозок и лошадей. Полагаю, в нашем древнем прошлом женщинам, так и так, приходилось преодолевать большие расстояния пешком в таком состоянии. Тэм была у нас самым близким к медэксперту в этой... ситуации.

— А ещё надо подобрать маршрут получше, — сказала Леха. — Даже без всего этого дерьма я не в восторге от марша через горы зимой. Даже с припасами, которые мы можем получить в Гранд-Коллин, мы едва ли успеем выбраться из Орлея до наступления Первого Дня.

— Что даст леди Серил и Ферелдену уйму времени подготовиться, — подытожила Джули. — Хреново.

— Мы созовём военный совет, посмотрим, нет ли других вариантов, — вздохнул я, затем повернулся к Тэм. — Мы можем поговорить с тобой после обо всей этой... штуки с Тибериусом? — до сих пор она вела себя слишком тихо по поводу всей этой ситуации.

Тэм начал водить взглядом между мной и Джули своими мягкими глазами.

— Конечно, — сказала она. — Я настаиваю.

— На ужин придёт Клэр с детьми, — сказала Джули. — Может быть, будет лучше собраться после этого.

Я неохотно кивнул. Последний раз я разговаривал с Клэр в ночь Дня длинных ножей, но я не мог вечно игнорировать сестру Джули только потому, что не желал лишний раз сталкиваться с чувством виной за смерть её второй сестры. С таким же успехом можно было бы одновременно затронуть две неудобные темы.

— Созывайте военный совет через час, — сказала Джули, — и прикажите армии быть готовой выступать через день. Каждая минута, которую мы сидим здесь, приближает ферелденцов к тому, что они узнают о нашем приходе.

— Как пожелаете, миледи, — сказал я, вновь делая наигранный поклон.

_______________________

Как и было приказано, все наши военные шишки явились в казармы. На совет пришли три генерала: Микро, МакНалти и Сопрано, причём двое последних получили полевое повышение после Виндаргента. Рыцарь-Командор Баррис и Рыцарь-Магистр Маркхэм от Храмовников и Госпитальеров соответственно. Лидеры фракций магов, Армен, Веларана, Валле и Марабле. Изевен присоединилась в качестве главы разведки. Леха, как генерал-интендант, естественно, заняла своё место рядом с Джули. Бриала и её долийский защитник тоже сумели незаметно вклиниться в собрание.

Тэм и Циара отсутствовали, они обе возглавляли охотничьи отряды и доверяли нам, что мы примем правильное решение.

Я наблюдал, как все эти великие фигуры входили в зал, когда две конкретные привлекли моё внимание. Луиза де Виллар подошла в своей обычной рыцарской манере, серебряная черепная маска её дяди закрывала переднюю часть её головы, а светлые волосы падали ей набок. Она выделялась как самая изысканно одетая особа в зале, в сером дублете и юбке, но ещё больше её выделяла стройная, так же хорошо одетая фигура блондинки, стоявшая рядом с ней без маски. Я определенно не встречал эту женщину раньше, подумал я тогда.

Когда мы собрались за столом, я был вынужден это прокомментировать.

— Полковник де Виллар, не желаете представить нас? — шутливо спросил я. — Это не вечеринка, и я не помню, чтобы я говорил, что вы можете привести с собой кого-нибудь ещё.

Маска Блонди очень быстро перевела взгляд на женщину рядом и обратно на меня, как будто она совсем забыла, что привела кого-то с собой. Или, возможно, это было совершенно непреднамеренно.

— К-конечно, милорд, — неуверенно произнесла она. — Это леди Мариэтта де Виллар, моя кузина.

Мариэтта сделала реверанс, слегка приподняв края своей серой юбки.

— Я пыталась убить вас, — сказала она. — Извините.

Это была моя вроде как убийца во плоти. Ну, скорее несостоявшаяся убийца, и я не думаю, что кто-то когда-либо пытался убить меня таким... интимным способом, как эта женщина. Абсурд всей ситуации был слишком велик, и я разразился приступом смеха, чему способствовало очевидное выкручивание рук Блонди.

— Всё нормально, ты провалилась, — сказал я. — Просто не пытайся повторить это снова. Я бы не хотел стрелять в кузину Луизы.

— А вот я была бы совсем не прочь, — добавила Джули в явной насмешке. — Так что даже не мечтай попробовать снова.

Мариэтта снова сделала реверанс, чтобы хотя бы показаться смущённой. Луиза отчитывала кузину себе под нос, что, похоже, нисколечко не смутило женщину. Впрочем, иначе и быть не могло. Они кинулась на пулемёт с одним лишь кинжалом и... туфлёй с ножом? Я не совсем уверен, как это назвать.

Луиза откашлялась, возвращая внимание к себе.

— Если маркиза не будет против, позволите?

Джули махнула рукой, разрешая Луизе продолжить.

— Четыре тысячи восемьсот сорок семь, — объявила Луиза. — Столько людей требуют увольнения из армии.

Я выдохнул, не ожидая, что так много людей захотят уйти. Это была примерно четверть нашего войска.

— Почему так много? — спросил я.

— Большинство из них хотят продолжать сражаться, — сказала Луиза. — Почти все они родом не из Серединных земель, и почти все — бывшие воины. Они считают, что ваши мечты об основании нового города всего лишь бредни, порождённые отчаянием.

Я подозреваю, что они не сильно ошибались, но кое-что показалось мне странным.

— Значит ли это, что большинство из них мужчины? — спросил я, — Не припомню, чтобы до нашего появления столько женщин официально числилось в армии.

— Так и есть, милорд, — сказала Луиза. — Есть несколько женщин, которые хотят вернуться домой, чтобы родить, но их число не превышает пятидесяти.

Маркхэм разразился словами, которые можно было описать лишь гневными.

— Вы хотите сказать, что у нас тысячи беременных женщин, которые хотят уйти с нами, — сказал он, — и тысячи мужчин, которые не могут вынести мысли об уходе?

— Да, — ответила Луиза.

Глаза целителя сузились от злости.

— Возможно, вам следует рассмотреть возможность использования дисциплинарных мер, — сказал Маркхэм, обращаясь ко мне. — Позволить им бросить нас с таким количеством пациентов в таком состоянии было бы в лучшем случае недостойно, а в худшем — преступно, — этот человек, мягко говоря, заботился о своих пациентах.

Я покачал головой.

— Они сражались за нас, — сказал я. — Мы проиграли. У них есть право вернуться домой или продолжить борьбу по-своему, если они того желают.

— Мы не можем удерживать их силой, — добавила Джули. — Большинство оставшихся солдат не будут поднимать руку на своих товарищей, — а я вот не был бы так в этом уверен. Почти не сомневаюсь, что Миротворцы с радостью проломили бы парочку черепов по нашему слову, но это, на самом деле, не входило в их обязанности.

Маркхэм поносил дезертиров, бормоча об отсутствии чувства ответственности. Учитывая масштаб предстоящей нам задачи, я в какой-то степени имел схожее мнение.

— Если вы ищете положительный момент... — сказала Луиза, прерывая Госпитальера, — никто из изначальных десяти тысяч не желает дезертировать, а это значит, что никто из тех, кто обучен владению огнестрельным копьём, не уйдет. Более того, шевалье, желающие уйти, согласились выступить из моей вотчины и присоединиться к нам, если мы добьёмся успеха в нашем... предназначении. Вместе со всеми моими вассалами, которые пожелают последовать.

Это была действительно хорошая новость. Я мог не заставлять сражаться тех, кто хотел остаться, но я ни при каких обстоятельствах не собирался отпускать стрельцов. Они знали слишком много.

— Ты заберёшь с собой всё население своего баронства? — спросил я.

— Гражданская война между Селиной и Гаспаром будет длиться годами, — сказала Луиза. — Если я могу спасти своих вассалов от неё, я это сделаю.

— Ваше чувство долга делает вам честь, полковник, — сказала Джули, — но это не та причина, по которой мы созвали этот совет...

Со стороны Сопрано послышалась звучное недовольство, что привлекло моё внимание. Прямо к нам начала прокладывать себе дорогу Бриала, та нависла над столом прямо напротив Джули подле меня. Сопрано явно была недовольна, о чём я мог судить по кинжалу, который она выхватила. Я успел схватить её руку в последний момент, не давая тот всадить ей его в спину Бриалы, так что всё это прошло относительно незамеченным.

— Отдайте дезертиров мне, — сказала Бриала. — Если они хотят борьбу, я могу дать им эту борьбу.

— Что ты вообще собираешься делать всего с пятью тысячами? — спросила Леха.

— Развалить Империю, — ответила Бриала без капли сарказма. — Я говорила маркизу, несколько недель назад, что он ведёт войну неправильно, но он не послушал. Из-за этого вы проиграли.

Половина собрания начала выкрикивать оскорбления в её адрес, что было трогательно, но излишне. Джули встала со своего места, что сразу же заставило всех угомониться.

— Дезертиры, кажется, хотят сражаться за лорда Клуэ, — сказала Джули, — но если тебе удастся убедить их, можешь забрать их.

Бриала кивнула. Решимость Анри Клуэ наказать виновных в убийстве его сына наверняка осталась бы сильной независимо от нашей сдачи, а учитывая, что он теперь контролировал Эмприз вместо нас, у него были все шансы продолжать сопротивление. Я не очень хорошо оценивал шансы Бриалы, но в дальнейшем она удивит нас всех в этом плане.

— Полковник де Виллар, распорядитесь всем, как только закончится совет, — добавила Джули, прежде чем снова сесть.

Луиза отдала честь. Сопрано схватила Бриалу сзади и, используя свою куда большую массу, снова переместила бывшую любовницу Селины в задний ряд. Я волновался, что это вызовет ссору, но, по всей видимости, Бриала не хотела ссориться с генералом с татуировками. Честно сказать, я бы и сам подумал лишний раз, прежде чем делать это.

— Нам надо обсудить наш маршрут, — сказала Веларана. — Вся эта тема с дезертирами отвлекла нас от главного.

— Согласен, — сказал Армен. — Идти прямо на север отсюда будет слишком рискованно.

Складывалось впечатление, что он знает об этом гораздо больше, чем я думал.

— С чего ты взял? — спросил я.

— Аввары, — ответил Армен. — Я много читал о них, когда был в Круге. Они набросятся на армию, находящуюся на марше, в этом можете быть уверенными. Огнестрельные копья и магия нас тоже не спасут. Они будут совершать налёты ночью, перебьют дозорных и нападут на наши лагеря, пока мы спим.

— Мы отбиваемся от них каждую зиму, — сказала Луиза. — Города моей вотчины обнесены стенами не просто так. Если мы пойдём этой дорогой, то будем вынуждены поддержать моих вассалов, иначе у нас просто не будет припасов для путешествия через холмы.

Я узнал этот способ ведения войны.

— Прямо как апачи, защищающие свои исконные земли... — сказал я, кивнув. — Ну, что я могу сказать, жопа. Я-то думал, что нашей самой большой проблемой будет голод.

— Голод тоже нельзя сбрасывать со счетов, — сказала Леха. — То, что пять тысяч свалят от нас, чутка смягчает нашу ситуацию, но до Амарантайна всё равно не хватит продовольствия без сильного урезания пайков. Если только вы не готовы зарезать немного пони?

— Нет, мобильность слишком важна, ей нельзя жертвовать, — сказала Джули. — Мы можем вернуться в Латерру и оттуда пойти на север?

— Мы рано или поздно пересечёмся с войсками Гаспара, — ответил Армен. — И что-то не хочется увидеть его реакцию на это.

— Согласен, — сказал я.

— Тогда по прибытию в Ферелден остаётся как можно скорее раздобыть еду, — сказал МакНалти. — Как только мы пересечём границу, мы можем начать искать припасы или даже совершать набеги, чтобы получить всё необходимое.

— Что приведёт всю их страну в панику и ярость, — вздохнула Джули, потирая переносицу. — Нам нужно избегать этого как можно дольше.

Наступила тишина, каждый думал о своём, никто не смотрел прямо на другого. Казалось, ни у кого не было никаких идей. По крайней мере, у меня не было такой, которая не разозлила бы ферелденцев и не задержала бы нас. Я был готов рассчитывать на то, что Гаспар будет немного гибче со своим расписанием, но не был уверен, что все остальные готовы пойти на такой риск.

Внезапно к Джули подошла старушка Марабле.

— Позволите высказаться? — спросила она. — Я знаю, что меня пригласили только из вежливости. Мои маги не участвовали в вашей войне, но...

Я не считал, что Изоляционисты не внесли свой вклад, в основном потому, что я ценил их заботу о магически способных детях как можно дальше от «нашей» войны, но мне всё равно было приятно, что она взяла почтительный тон. Хотя любой другой тон с Джули был нежелателен.

— Конечно, — сказала Джули, взяв женщину за руку. — Мы все здесь братья и сёстры.

— Вот уж надеюсь, нет, — вставил пять медяков я, думая о том, что собираюсь сделать с Джули позже.

Тон сказанного, естественно, был понятен для всех остальных. Мои генералы и полковники от души посмеялись. Джули бросила на меня страдальческий взгляд за эту шутку. Я поднял руки вверх, давая понять, что Марабле может продолжить, что она и сделала.

— Есть ещё одна дорога до Ферелдена, — сказала лидер Изоляционистов. — Она намного опаснее, но путешествие по ней займёт гораздо меньше времени.

Мы с Джули посмотрели друг на друга, словно мы оба упускали что-то очевидное.

— О чём вы? — спросила Сопрано.

— Глубинные тропы, — сказала Марабле. — Вход в них можно найти в шахтах.

Я мыслями вернулся к разговору во дворе фамильного дома Джули о Пятом Море. Полуразумные зомби в доспехах и с мечами, утаскивающие женщин на то-что-я-не-хочу-представлять, распространяющие свою мерзкую скверну... Угроза в лице них была настолько велика, что даже ссорящиеся, примитивные государства Тедаса уступали командование чужакам, которые делили заражённую кровь врага.

— Глубинные тропы, — пустым голос произнёс я. — Где живут порождения тьмы.

— А ещё гномы, — вяло сказала Леха.

— Да как будто это что-то меняет! — вспылил я и повернулся к Марабле. — Вы не думали, что стоило, ну знаете, упомянуть о входе в грёбаные Глубинные тропы?! Это охренеть какая большущая дыра в нашей обороне, чем та, которую я проделал, когда последний раз был здесь!

Старшая магесса не дрогнула, не сжалась под моим полным праведного гнева взглядом. Но в её глазах мелькнул страх. Я понял, что спровоцировать его мог только Иноземец. То, что человек может легко отмахнуться от магии, наводило страх на любого мага. Хуже того, я встал и угрожающе наклонился вперёд, сам того не желая. Я быстро сел обратно.

— Прошу извинить, — сказал я, беря себя в руки. Это мало чем помогло.

— Сэм очень серьёзно относится к нашей безопасности, — сказала Джули. — Тем более теперь, когда здесь живут дети Латерры, — скрытый упрёк в том, что она упустила не такую уж и незначительную деталь, был гораздо более действенным, чем моё громкое возмущение, но все же её тон был успокаивающим, а объяснение — удовлетворительным для лидера Изоляционистов. Вот почему она была лидером, а я всего лишь генералом.

С Марабле словно спало оцепенение.

— Я не хотела укрывать что-то от вас, — сказала она, — но мы в полной безопасности. Двери остаются нетронутыми, включая их зачарованные печати.

— Лучше баррикады не существует, — согласился Армен. — У порождений тьмы уйдут недели на то, чтобы выбить зачарованные двери, и мы обязательно заметим, начни они это делать. Если исходить из того, что они вообще узнают о нас там.

Мой скепсис никуда не исчез, но, уже выставив себя дураком, я промолчал. Армен явно был здесь экспертом, его интересы юношества обеспечили его всеми необходимыми знаниями. Хотя я сильно сомневаюсь, что он изучал Глубинные тропы с расчётом на то, что когда-нибудь будет по ним ходить.

— Если позволите спросить кое-что... — начала Микро, ища разрешение у Джули.

— Конечно, — улыбнулась Джули, делая взмах рукой.

— Наша армия исчисляется тысячами, а за ней следует ещё тысячи из Латерры, — сказала Микро. — Нам вообще удастся передвигаться по Глубинные тропам с приемлемой скоростью? Допуская, что мы сможем отбиться от порождений тьмы.

Это было довольно-таки серьёзное допущение, по моему мнению, но Микро никогда не бежала от трудностей, учитывая, что она была единственным из моих офицеров, кто поднялась прямо из рядовых.

— Они называются Глубинными тропами, — ответила Леха. — Они неслучайно носят такое название. Они сейчас в довольно хреновом состоянии, а ещё там, обычно, всё залито скверной, но там нет ничего такого, с чем не справитесь вы, маги.

— Я очень рада, что вы нам доверяете, — монотонно сказала Веларана, — но если нам придётся постоянно останавливаться, чтобы расчищать завалы или выжигать скверну, мы там точно сгинем.

— И это если мы ещё будем знать, куда идти, — сказала Джули, после чего повернулась к Марабле. — Я правильно понимаю, что вы знаете дорогу, иначе вы бы не подняли эту тему?

Марабле кивнула.

— Мы думали, что храмовники рано или поздно найдут нас, — сказала она. — Мы провели экспедицию, чтобы найти путь отхода — после того как пришло известие о вашем поражении в Лиде. Они вернулись неделю назад.

— Умно, — сказала Джули. — До Ферелдена добраться можно?

— Дорога до него займёт, возможно, дней пять, — сказала Марабле. — Отсюда до выхода возле ферелденского города Хоннлит.

Я понимал, что это был юго-запад Ферелдена. Совсем противоположный конец страны Амарантайну, что означало, что сам этот город был бесполезен для нас. За исключением того, что неподалеку проходил Имперский тракт. Я с нежностью представил себе такое же огромное шоссе, которое проходило между Халамширалом и Лидом. У нас была бы автострада на всём пути к нашей цели, и при нас была бы бо́льшая часть наших припасов.

— Это было бы идеально, — сказал я, начиная наконец-то тепло относиться к этой идее. — Это пять дней лёгкой прогулки или пять дней чистого ада?

Лицо Марабле нахмурилось в замешательстве от моих идиом, не имея того опыта общения со мной, который был у всех остальных. Вероятно, не помогало и то, что я без изменений перевёл свои англо-общие идиомы прямо на французско-орлесианский, но, по иронии судьбы, многие из них всё равно прижились.

— Всю дорогу, что удивительно, почти ничего не преграждает, — ответила она. — Как будто её специально расчистили.

— Ну естественно, — сказала Леха. — Пятый Мор начался на юге Ферелдена, армии порождений тьмы надо было как-то добираться туда. Они вели тысячи через Глубинные тропы, прямо как мы думаем сделать.

— Значит, главные проходы точно достаточно просторны для повозок? — спросил я.

Леха кивнула, и я ещё больше загорелся этой идеей.

— А что сами порождения тьмы? — спросила Джули.

Марабле нахмурилась, убирая прядь седых волос с глаз.

— Они встречались нам, — сказала она. — Наша экспедиция скрывала себя магией. Мы не воины.

— А повторить это сможете? — спросил я. — Скажем, с тридцатью тысячами человек? — не говоря уже о тысячах тащащих поклажу животных.

Марабле отрицательно покачала головой.

— Сколько их? — спросила Джули. — Хватит остановить нас?

— Десятки, — ответила Марабле.

— Но где десятки, там и сотни, — добавил Армен. — Большинство порождений тьмы обитают вокруг Орзаммара, пытаясь прорвать его оборону, а небольшие отряды ищут выходы на поверхность для набегов. Но если тебя увидит одна из их тварей, все порождения тьмы узнают о твоём существовании.

Услышав эту информацию, я почувствовал, как меня пробил холод. Для меня это стало новостью, и это было огромным недостатком для всех нас, если это правда. Мгновенная передача сообщений о присутствии врага было страшной способностью, тем более что Армен, похоже, подразумевал, что расстояние на это никак не влияет.

Разумеется, расстояние влияло: порождения тьмы в Тевинтере чувствуют лишь подёргивание на краешке сознания, в то время как тот, кто находится в Орлее, практически учуял бы нас в Ферелдене.

Передо мной возник образ того, как наших людей разделяют в туннелях, а потом уничтожают.

— Звучит слишком опасно, — сказал я. — Идём на север, а затем на восток по суше, с этим мы хотя можем справиться. С Глубинным тропами, с другой стороны, мы вообще не знакомы.

— Но зато мы будем в Ферелдене через неделю, — размышляла Джули, поджав губы в раздумье.

Я узнал это выражение на её лице. Такое выражение было у неё, когда она обдумывала одну из тех вещей, которые все остальные считают невозможными.

— Джули... — сказал я. — Это опасно.

— А безопасных вариантов у нас больше нет, — мягко ответила Джули. — Мы либо проводим месяцы в походах по диким землям, боремся с авварами, армией леди Серил и голодом, только чтобы столкнуться с королевской армией Ферелдена на границе... либо мы выбираем путь, которого никто не ожидает. Даже порождения тьмы. И мы прошмыгнём мимо них раньше, чем они соберут достаточное количество тварей, чтобы убить нас.

Джули встала со стула.

— Я приняла решение, — твёрдо произнесла она. — Мы отправимся в Ферелден через Глубинные тропы.

Наши офицеры опустили головы, подчиняясь приказу. Они знали этот тон от Джули. С ним невозможно было спорить. Единственными, кто мог не согласиться, были Тэм и я. Тэм не присутствовала. Я согласился с доводами в пользу быстроты действий, даже если это несло огромный риск.

— Ждём ваших приказов, маркиза, — сказала Луиза, озвучивая мысль всего военного совета.

Мариэтта де Виллар, привыкшая видеть, как именно часть семьи кузины отдаёт команды другим, пребывала в шоке, её глаза стали круглыми, как блюдца. И не только это.

— Поход через Глубинные тропы? — потрясённо произнесла она. — Это же невозможно.

Я похлопал её по плечу.

— Ага, — вздохнул я. — Но делать невозможное это типа наша фишка.

Шут испустила стон. Ей наверняка уже приходилось слышать эту фразу. В конце концов, она служила в орлесианском спецназе. Контраст её цинизма с аристократическим идеализмом её кузины сильно забавлял, а сама она поднялась в моих глазах.

Джули улыбнулась, её метафорическая маска начала сползать.

— Добро пожаловать в Свободную Армию, — сказала она. — Теперь ты одна из нас, солдат свободы.

Мариэтта снова застонала, уже сильнее, более устало. До неё начало доходить, во что она ввязалась.

_______________________

На том и порешили.

Мы решили отправиться в Ферелден через Глубинные тропы — это было второе вторжение в эту страну с использованием такого способа за последнее десятилетие. Свободная Армия, минус дезертиры, плюс дети, растущие в животах наших солдат. Рыбаки Джейдера, ставшие беженцами уже дважды. Жители Латерры, новые и старые, теперь уже всемирно известные своей преданностью политическому идеалу.

Наш народ, безземельный и безродный, преисполнен решимости выжить и процветать.

Слухи распространялись по Волчьему логову в упорядоченном порядке. Офицеры рассказывали своим лейтенантам, они — сержантам, те — остальным. Сообщение информации тщательно контролировалось, и приготовления начались немедленно. Никто больше не присоединился к дезертирам. Все, кто решил остаться до принятия решения, уже знали, что их ждёт опасность.

Кроме того, Джули сказала своё слово. Для многих это ставило точку в вопросе, и меня немного тревожило, что личная преданность имела такое значение, какое имела. Призрак Бонапарта, несомненно, рассмеялся бы. Джули теперь была у нас правительством в одном лице. Полагаю, это означает, что Людовик XIV⁽³⁾ тоже рассмеялся бы.

«Государство — это я». Джули вполне могла сказать это в тот момент, да и вообще в любой момент после.

Когда Тэм и Циара присоединились к нашему застолью, сама Госпожа Государство была в хорошем настроении, как и всегда, когда Клэр появлялась с её племянницей и племянником. Чувства, которые она испытывала к ситуации о приёмных детях Элоди, ничуть не утихли, но ни одна из сестёр не поднимала эту тему, и потому всё проходило без лишних эксцессов.

Мясо из Латерры обязательно должно было пойти в дело, а охотничий поход Тэм оказался очень удачный. Копченая свинина и свежая галла — пальчики оближешь. Не то, что можно есть каждый день, даже если вы на моём месте.

Поначалу мы с Клэр очень скупились на слова между собой. Её приветствие, когда она вошла в наш шатёр, послало в меня чувство вины, пронзившее меня так глубоко, как это сделал бы меч. Я сглотнул и ответил на приветствие, не в силах сказать больше ничего. Джули простила мне то, что она называла ложным чувством вины за случившееся, а сама Клэр никогда не показывала, что винит меня, но лучше от этого не становилось.

Тэм сжала мою руку, моё волнение было достаточно явным, чтобы его заметили. Это вернуло мне хорошее настроение.

Мы уселись на подушки на полу и ели до отвала, и ещё некоторое время валялись, болтая ни о чём. Джули и Тэм ворковали и играли с Виктуарой и Патрисом.

За шесть месяцев, прошедших с момента их рождения, дети сильно вымахали. В их мягких смуглых личиках было так же очевидно ривейнское наследие, как и в лицах Джули и Клэр, и у них даже появились зачатки Джулиных веснушек на носу. Волосы у них тоже теперь были гуще, тёмно-каштанового цвета. Рыжевато-каштановые волосы Джули достались ей от отца-эльфа.

Циара всё время пихала Армена локтем. Привычной ухмылки мага и след простыл, его глаза не сходили с детей.

Леха просто сидела и пила вино, с забавой наблюдая за происходящим. Я по большей части присоединился к ней в этом, и мы были как две пьяные капли воды.

Вечер подошёл к концу на неожиданной ноте. Дети стали капризничать, и Клэр уложила их отдыхать в корзинку, которую принесла с собой. Закончив с этим, она снова присела к нам.

— Я, наверное, пойду, поздно уже... но перед этим, — вдруг сказала Клэр. — Сэм, это правда, что мы пойдём на Глубинные тропы?

У неё сложилось впечатление, что это была моя идея, и она переживала из-за этого. Я знал, что из-за этого Джули будет волноваться. У «Государство — это я» были свои минусы, когда то, что ты делаешь, неожиданным образом сказывается на будущем твоей семьи. Я решил избавить Джули от этой роли.

— Да, — сказал я. — Это самый быстрый путь в Ферелден, а оттуда мы отправимся в Амарантайн. Тевинтерцы соберут флот, который заберёт нас там.

Клэр промычала, подумав об этом.

— Мы можем там умереть? — спросила она.

— Да, — сказал я. — Но мы так же можем умереть на других маршрутах.

— Этот мир полон опасностей, — добавила Тэм. — И неважно, какой дорогой мы идём.

— А если я останусь? — спросила Клэр. — Не пойду с вами в это путешествие?

— Гаспар сейчас идёт с армией на Селину, — сказал я. — Завтра или послезавтра он дойдёт до стен Халамширала. Он нападет на её войска. Весь Орлей будет ввергнут в гражданскую войну. Здесь ты не будешь в большей безопасности, чем если пойдёшь с нами. А если вассалы Гаспара узнают, кто ты, после того как он изгнал нас...

Клэр кивнула самой себе.

— Сэмюэл Хант, — сказала она, вставая. — Доставь нас на нашу новую землю в целости и сохранности, иначе я никогда не прощу тебя.

Моё сердце забилось в ответ. Я чувствовал, что она говорит уже не только за себя и своих детей. Это говорили мне все в лагере.

— Я обещаю, что не подведу, — сказал я.

С этими словами Клэр подошла ко мне и обняла меня. Испытывая облегчение и, откровенно говоря, честь за оказанное доверие, несмотря на всё то, что произошло, я с теплотой ответил ей. После этого она подошла к Джули и поцеловала её в щеку, а затем взяла корзинку со своими приёмными детьми. Она уверенно вышла из шатра.

— Уже вечереет, — сказала Джули, повернувшись к нашим друзьям. — Я бы хотела остаться, и нам нужно поговорить наедине, — имеется в виду со мной и Тэм.

Леха фыркнула.

— Агааа, "говорить" или "спать" вы будете, как же, — сказала она и зашагала прочь к створкам шатра.

Я закатил глаза на её инсинуации. Вопрос Аурелии всё ещё нужно было обсудить, а мы избегали его, используя официальные дела как предлог. Довольно хороший предлог, если хотите знать моё мнение, не говоря уже о том, что его можно только приветствовать.

Армен предложил Циаре руку, почти в шутку, и она приняла её.

— Постарайтесь не утомиться, — пошутила наша спутница-долийка. — Возможно, скоро нам придётся сражаться с порождениями тьмы.

Оглядываясь назад, ей, вероятно, не стоило произносить эти слова по многим причинам...

Я испытывал некоторое раздражение при виде того, как они надевают сапоги и выходят из шатра, перешептываясь друг с другом и хихикая. Почти наверняка за наш счёт, подумал я тогда, но, скорее всего, они брали пример с того, чем, по их мнению, мы собирались заняться. Лично я находил этим догадки пустыми, беря во внимания, как сильно я хотел сделать именно то, чего они от нас ожидали.

— Такое чувство, как будто единственное, чем мы можем заниматься, когда остаёмся наедине, это... — начал я, прежде чем краем глаза я уловил движение.

Джули бросил на пол меха и одеяла из сундука с постельными принадлежностями. Пустые догадки наших друзей, для чего нам требовалось уединение, в конце концов, оказались не такими уж неверными.

— О, — произнёс я. — А как же...

— Потом, — перебила Джули. — Прямо сейчас я хочу сорвать с вас обоих всю одежду.

Я пересёк пол шатра так, словно от этого зависела моя жизнь. Она принялась делать озвученное.

Мы упали на меха и одеяла, и Джули встала между нами на колени, её пальцы снимали с нас одежду, пока она наклонялась, чтобы целовать нас обоих. Когда мы были полностью обнажены, она одним движением стянула с себя рубаху, схватила большое одеяло и уложила нас на меха, укрывая от приближающегося зимнего холода.

Мы занимались любовью несколько часов к ряду.

Мы все трое, уставшие, но кайфующие от переполнявшего нас удовольствия, которое мы только что подарили друг другу, лежали голые вместе под одеялом. Я чувствовал, как ко мне подступает сон, укрывшись двумя женщинами, которых любил. Рыжевато-каштановые и бело-золотистые волосы рассыпались на мне, обе они положили голову мне на каждое плечо.

На свете в самом нет лучшего чувства, чем найти человека, с которым можно разделить этот момент.

— Я люблю вас, — внезапно сказала Джули, словно прочитав мои мысли. — Вас обоих.

— Мы знаем, — с ухмылкой ответила Тэм. — Ты ясно дала нам это понять, — о да, ещё как.

Я издал смешок, повернув голову, чтобы поцеловать Тэм в лобик. Она прижалась ко мне в ответ, нежно целуя меня в шею, а её фиалковые глаза взирали на Джули.

— Ещё так горда, — мягко продолжила Джули. — Тэм... твоя идея спасла нас...

— И как я сам не додумался до этого, — весело сказал я.

— Это Лана придумала, — настаивала, полушутя, Тэм.

— Ничего подобного, — сказал я. — Именно ты встала и предложила это. Они слушали тебя.

— И они запомнят тебя за это, — сказала Джули, довольно вздыхая. — Навсегда, если мы преуспеем.

— Когда мы преуспеем, — ответила Тэм. — К тому же, я бы не смогла сделать это без Сэмова... ответа.

А вот и оно. Мы наконец-то перешли к теме, которую буквально всеми силами старались избежать. Можно было ожидать, что это убьёт постельное счастье, в котором мы грелись, но я рад сообщить, что этого не произошло. Мы просто лежали несколько минут вместе, обмениваясь теплом наших тел, так как ночь становилась всё прохладней. В моей груди нарастала тяжесть, пока, наконец, я больше не мог этого выносить.

— Слушайте... — начал я. — Насчёт брака... — я остановился, не придумав, что сказать дальше.

Джули зевнула и устроилась поудобнее на мне.

— Мы можем избежать его, — провозгласила она. — Прибудут корабли, мы их захватим, и тевинтерцы не смогут нас остановить.

Мы с Тэм посмотрели на неё.

— Тибериус не дурак, — сказал я. — Он примет меры.

— Я знаю, — грустно сказала Джули. — Просто... дай мне на секунду поверить в мои фантазии...

— Можно ли как-то помешать этому случится? — спросила Тэм.

— В голову ничего не приходит, — ответил я. — Но у нас есть время пораскинуть мозгами.

— Три месяца... — подтвердила Джули.

Я уставился на неё.

— Ты правда думаешь, что вот, корабли появятся, и мне тут же придётся жениться на ней в Амарантайне? — спросил. — При... ненужных свидетелях? — перед всей армией то есть...

— Только так он может быть уверен, что получит то, чего хочет, — согласилась Тэм. — Мне будет... трудно.

— Мы знаем, — сказал я. — Я просто не знаю, как иначе поступить. Простите.

Тэм провела рукой по моим волосам, закрыв глаза. Она простила меня. Проблемы будут у Тибериуса. Тибериуса и Аурелии.

— Мне тоже вряд ли будет легко, — тихо пожаловалась Джули. — Они хотят, чтобы ты сделал ей ребёнка... но я могу это пережить, если это поможет спасти наш народ. Это не изменит моего отношения к тебе. Ты же не хочешь её.

Тэм рыком выразила своё согласие.

Я снова вздохнул.

— Что-то в последнее время одни дети да дети, — пробурчал я. — Сперва половина армии залетает, потом Тибериус наконец-то добивается своего, а сейчас ушли Виктуара и Патрис... Даже дети-маги чудят с Латеррскими детьми;они ну просто не отвяжутся от меня.

— Может быть, так Создатель говорит с нами, — улыбнулась Джули. — У меня сегодня был... опасный день.

— У меня... возможно тоже, — сказала Тэм.

Я сперва не понял, о чём они, мои глаза несколько мгновений пялились в потолок, пока я размышлял над этим, но у меня не заняло это много времени. И почему-то меня вполне устраивала возможность.

— Ну, случится, так случится, — сказал я наконец.

Тэм прижалась ко мне. В конце концов, это было её заветное желание — стать матерью. Только не так скоро. Джули тоже не двигалась довольно долго. Я могу только представить, какие мысли роились у неё в голове. Как бы то ни было, вскоре после этого мы все глубоко заснули, прервав любые более тяжёлые разговоры об этом или о браке.

Разумеется, это не случится так скоро. Это произошло в гораздо более неудобное время. На данный момент перед нами стояла задача повести народ на новую землю, чтобы сформировать новую нацию. Со всеми личными трудностями, которые это принесёт, мы могли справиться. Мы знали это тогда так же хорошо, как и сейчас.

Мы были семьёй.

---

1) Праздничный первый день нового года в Тедасе.

Вернуться к тексту

2) https://im.wampi.ru/2023/04/30/AMARANTAIN.png

Вернуться к тексту

3) Король Франции в 17-18 веках, был приверженцем абсолютной монархии.

Вернуться к тексту