Тайны и хроники Жёлтого дворца (гет)

— Слушай, Полкан, — пропыхтела Энни, перелезая через новый бурелом на берегу речки, — а вот как бы ты рассуждал не с точки зрения человека, а с точки зрения собаки, если бы тебе надо было кого-то найти в лесу?

— Ну, я бы вернулся по своим старым следам, а потом стал бы искать его новые следы, а если бы не нашёл, пошёл бы домой, зная, что хозяин рано или поздно туда вернётся, — ответил Полкан без особых раздумий.

— А почему же мы так не сделали? — воскликнула Энни.

— Потому что люди рассуждают иначе, чем собаки, — нравоучительным тоном отозвался Полкан. — А так как человек считается — во всяком случае, в Большом мире — более разумным существом, чем собака, то я старался подражать человеческому ходу мыслей…

— Вообще-то до того, чтоб вернуться домой, я и сама додумалась, — недовольно заявила Энни. — И кстати, не верь тому, что «считается», в некоторых случаях человек ничуть не умнее собаки, а то и глупее! Смотря какая ещё собака, смотря какой человек, и к тому же мы сейчас не в Большом мире. И кстати, снова на тему выслеживания: может, ещё не поздно вернуться? Ты ведь сможешь учуять мои старые следы?

— Только если ты не шла по воде, — уточнил Полкан.

— Нет, я не шла по воде.

— Тогда смогу.

— Тогда поворачиваем? — Энни остановилась.

— А зачем? — вздохнул Полкан. — Мы уже прошли так много… И устье реки тут совсем недалеко.

Энни озадаченно уставилась на Полкана.

— А ты откуда знаешь?

— Ну… я там был, — признался пёс.

— Ты был?!

— Ну да, — смущённо опустил голову Полкан. — Просто потом я немного ещё тут побегал. Но знаю, что оно недалеко. Наверное.

— Наверное?

Полкан только хвостом вильнул.

— Послушай, — задумалась Энни. — А давай сделаем так. Если я буду идти вверх по этой речушке, то я ведь приду туда? А ты меня там догонишь. Я тебя там подожду. А пока попробуй поискать Аларма один! А? По следам! Ты же сможешь? И скажешь ему, где я, и приведёшь туда же. А? Как тебе? Ты ведь бегаешь быстрее меня.

Полкан уселся на землю и в размышлениях стал чесать голову задней лапой.

— Ну давай, — согласился он.

— Отлично, — обрадовалась Энни. — Значит, встречаемся… э… а я узнаю это место?

— Узнаешь, — пообещал Полкан. — Там будет водопад.

— Ага, — глубокомысленно кивнула Энни. — Понятно. Вот только ещё одного водопада мне не хватало.

*

— Вы не видели девочку…

— Не видели, — ответила пичужка и упорхнула подальше.

— Девочку в светлом платье и с косичками! И с рюкзаком.

— Не ви-де-ли! — чирикнула пичужка уже с дальнего дерева.

Аларм закрыл лицо руками. Он уже неоднократно пытался выспросить у обитателей леса, не видели ли они Энни, но те как сговорились — добиться ответа от них было невозможно. К полудню у Аларма разыгралась паранойя, ему стало казаться, что он ходит по одному месту. Он и ночью не спал, а сидел, не смыкая глаз, и слушал, не донесётся ли откуда-нибудь зов Энни. Ну или какой-нибудь другой подозрительный звук.

О Господи. Что же делать, если Энни не найдётся. Ну, возвращаться в Жёлтый дворец, что же ещё.

Аларм устал, но не желал смиряться с усталостью. Только бы с Энни ничего не случилось. Время от времени он принимался её звать и уже немного охрип, да и понимал — если Энни уже далеко, то всё бесполезно. Если он сталкивался вплотную с кем-нибудь из птиц или животных, то спрашивал с отчаянием:

— Вы не видели в лесу девочку?..

Бывают, что взрослые теряют детей в крупных городах, или даже в каких-нибудь парках, магазинах — Энни рассказывала. Ну или не только детей, но и друг друга. И точно так же, наверное, бегают и спрашивают у каждого встречного — вы не видели?.. А тут ещё хуже. Ну почему птицы не хотят помочь? Какие-то они тут недружелюбные. Надо будет Страшиле рассказать — он как раз занимается вопросами птичьей почты, птичьей эстафеты, и вообще проблемы общения птиц с людьми — это в его компетенции. Хотя, в Жёлтой стране и эстафеты-то никакой никогда не было, даже тогда, когда в разгар правления Страшилы её организовали по всей Волшебной стране. В Жёлтой же слишком давно ничего не происходило, вот птицы и не участвуют в жизни людей.

Усевшись (или, вернее, свалившись мешком) под поваленное дерево и прислонившись плечом к его стволу, Аларм почувствовал даже не усталость — он просто вымотался не столько физически (ха, подумаешь — денёк побегал по лесу, он ещё и не такое мог выдерживать), сколько морально. «Ладно, отдохну немного, — подумал он, — сейчас немного отдохну и пойду дальше». Правда, куда дальше — он и сам не знал. Подумал, прикрыл глаза и снова начал перебирать в голове дальнейшие варианты действий.

А потом внезапно открыл глаза и увидел перед собой какое-то непонятное, но смутно знакомое существо. Машинально Аларм произнёс немного заплетающимся языком:

— Вы не видели девочку в светлом платье, с косичками и с рюкзаком?..

— Аларм, да проснись ты, — гавкнуло существо. Аларм даже подскочил.

— Ой!

Существо, казавшееся спросонок кем-то странным и непонятным, оказалось на самом деле знакомым и с нетерпением толкало Аларма носом.

— Полкан! — Аларм мгновенно узнал пса, хотя почти его не помнил. — Ты откуда здесь? Ты Энни не видел?

— Видел, — кивнул пёс. — Наконец-то я тебя нашёл. Энни идёт к верховьям реки, а меня послала тебя искать по следам. У меня это, видишь ли, быстрее получается, чем у неё, — слегка самодовольно объяснил он.

— С Энни всё в порядке? — воскликнул Аларм.

— Абсолютно, — заверил Полкан. — Жива, здорова, невредима, вот только до ночи мы её не догоним.

Аларм посмотрел на небо. Он заснул, пока сидел тут под деревом, и проспал долго, и теперь солнце уже почти коснулось горизонта.

— Надо догнать, — решительно сказал Аларм, закидывая рюкзак на спину.

Наверное, если бы Полкан мог, он бы пожал плечами, но у собак это не очень хорошо получается.

— Зачем? Да и всё равно не догоним. Скоро уже будет темно.

— Я в темноте неплохо вижу, ночь звёздная, — возразил Аларм. — А с Энни может что-нибудь случиться! Она что, одна там бродит? — внезапно напустился он на Полкана.

Тот, пожалуй, снова пожал бы плечами, если бы мог.

— Если Энни благополучно путешествовала по лесу одна до тех пор, пока не встретилась со мной, то вполне может делать это и дальше.

Аларм рассерженно махнул рукой.

— Ты не знаешь Энни. Она может на ровном месте найти на свою голову столько приключений, что нам и не снилось.

Он умолк, потому что вспомнил, что ему только что снилось. Водопад — похоже, для него и Энни любой водопад уже станет притчей во языцех, — который низвергался серебристыми струями с вершины горы, а далеко внизу было море, а Энни стояла рядом с Алармом под струями водопада — точнее, как будто с обратной стороны потока, в неглубокой пещерке. Вспоминая, что было дальше, Аларм чуть покраснел и понадеялся, что Полкан этого не заметил. Но, видимо, пса вообще не интересовало выражение лица Аларма. Он в нетерпении бегал вокруг, уткнув нос в землю.

— Полкан, так куда мы идём?

Полкан поднял голову и вытянул шею — показать направление он мог только опять-таки носом.

— Вот туда. Но Энни мы всё равно сегодня не догоним, как ни старайся!

— Будем идти ночью, — заявил Аларм. — Давай, веди. Все подробности расскажешь по дороге.

Несмотря на то, что Аларм с Полканом спешили как могли, а Энни шла не торопясь и с наступлением темноты остановилась, всё равно им ещё долго пришлось ждать встречи, потому что во время своих раздельных блужданий они разошлись слишком далеко. Полкан нашёл Аларма так скоро только потому, что бежал намного быстрее, чем обычно идёт человек — ну и счастливый случай помог, потому что распутывать следы Аларма, да ещё и вчерашние, было бы очень трудно. Полкан и так всё время сбивался.

Зато на обратном пути препятствий не возникло. Полкан уверенно вывел Аларма к той речке, по берегу которой шла Энни, но уже наступила ночь. Псу темнота не очень мешала, а вот Аларм, несмотря на всё своё нетерпение и браваду, и умение видеть в темноте, вынужден был всё же замедлить шаг.

Идти по ночному лесу было… интересно. Где-то мигали светлячки. Журчание воды и шорох листвы приобрели какую-то особую мягкость и привлекательную таинственность. По земле тянулись едва заметные тени деревьев, чуть размытые в слабом свете месяца. Потом месяц исчез за горами, и стало ещё темнее. Теперь уже Аларм ступал совсем осторожно, но упрямо продолжал путь.

Чуть позже Полкан узнал то место, где он утром встретился с Энни. Это приободрило Аларма настолько, что он даже на какое-то время перестал осторожничать в темноте, но потом снова притормозил — дорога стала совсем неудобной.

— Говорю же тебе, завтра догоним, — проворчал Полкан. — Ничего с ней за ночь не случится.

— Ты не знаешь Энни, — упрямо ответил Аларм. — Я за неё волнуюсь.

— Ты сейчас свернёшь себе шею, и тогда уже придётся Энни за тебя волноваться.

Аларм не ответил.

Он не знал, сколько прошло времени, пока небо не стало сереть, а голоса ночных птиц не сменились предрассветным треньканьем.

— Не так уж много мы и прошли, — буркнул Полкан, останавливаясь и спрыгивая на камень ближе к воде, чтобы попить. — Вот охота была тебе ночью тащиться?

— Как ты думаешь, где Энни? — спросил Аларм.

— Вчера мы расстались как раз на этом месте.

Аларм с недоверием посмотрел на пса, который уже шумно лакал воду. Потом огляделся кругом. Неужели они и правда так мало прошли? Ну, всё же лучше, чем ничего.

Аларм даже думал, что найдёт Энни до того, как она проснётся — зная подругу, он предполагал как один из вариантов, что она будет идти неторопливо и долго отдыхать, ну и к тому же она будет дожидаться его. Но его надежды не оправдались. Они с Полканом в бодром темпе прошагали ещё часа два, а потом пёс вдруг остановился. В этом месте река совсем измельчала и превратилась в длинный ступенчатый каскад, но зато этот каскад протекал теперь между двух высоких обрывистых скал.

Здесь Полкан остановился, глядя на скалы.

— Потерял след? — забеспокоился Аларм.

Полкан ткнул носом:

— Думаю, дальше она пошла по воде.

— Тогда что мы стоим?

Полкан вздохнул и спрыгнул в воду.

Здесь даже не понадобилось разуваться — Аларм просто перепрыгивал с одного камня, выступающего из воды, на другой, а Полкану было всё равно. Однако каскад был выше, чем казалось поначалу. Этакая длинная, пологая, узкая и кривая лестница, промытая водой в горной породе, вся извилистая и очень неудобная. От высоких скалистых берегов, склоняющихся друг к другу настолько, что иногда проход почти превращался в туннель, и мягкого приглушенного зелёного света сквозь далёкую листву, почему-то возникала ассоциация с Изумрудным городом — там точно так же сходились дома над узкими улочками. Аларм спешил, ему почему-то казалось, что он куда-то опоздает, если не поторопится. Или с Энни что-то случится…

Постепенно берега понижались (вернее, русло поднималось) и вскоре стали почти вровень с водой. Полкан непрерывно тыкался носом в землю, и наконец слегка взвизгнул:

— Вот! След совсем свежий, она тут была не более получаса назад.

Аларм кивнул, не говоря ни слова. Все его нервы были в напряжении. Ещё минут двадцать они с Полканом буквально бегом бежали вдоль ручья, который всё так же спускался навстречу многочисленными, всё более высокими каскадами. Дорога становилась всё круче. Полкан залаял и умчался вверх. Аларм кинулся следом.

В глаза бросился блеск солнечных зайчиков, играющих в струях очередного — а возможно, даже последнего — водопада, довольно высокого, примерно с одноэтажный дом. Водопад с приятным радостным шумом падал с крутого уступа скалы, падал и растекался в крошечное озерцо, а потом бежал дальше по естественным ступенькам, выбитым временем и водой в скалах. Но за струями водопада, под уступом, был как будто проход — широкий, удобный туннель, светлая пещерка с одной водяной стеной. Перед входом в этот туннель стоял Полкан и яростно с кем-то спорил. С Энни, которая уже была внутри. Но она вышла, увидела Аларма и бросилась ему навстречу с восторженным криком.

Аларм обнимал её так крепко, что Энни начала вырываться со смехом и частой своей фразой:

— Ты меня задушишь!

— С тобой ничего не случилось? — с беспокойством Аларм всматривался в её лицо.

— Ничего. А с тобой?

— А что это за ссадина? — Аларм повернул её локоть.

— Ерунда. Слушай! Тут такое удивительное…

Энни потащила его за руку к водопаду. Полкан недовольно зарычал. Аларм остановился и обеими руками благодарно потрепал пса за ушами:

— Полкан, спасибо тебе огромное. Ты нас просто спас.

Энни тоже остановилась, вспомнив о новом спутнике.

— Да, Полкан, спасибо тебе за помощь, — она тоже наклонилась и погладила его. Полкан смотрел совершенно счастливыми глазами, бешено виляя хвостом так, что даже по бокам сам себя хлестал с размаху.

— Только не проходите сквозь арку, — попросил он вдруг.

— Почему? — с некоторым возмущением спросила Энни. И Аларм догадался: Полкан уже пытался отговорить Энни от попытки пройти под водопадом, и именно об этом они спорили в последнюю минуту перед его появлением.

— Там проход в Невидимую землю, — объяснил Полкан почти шёпотом. Аларм переглянулся с Энни. На её лице читалось подозрительное нетерпение — горящее желание проверить? Ой, не надо…

— Хорошо, мы туда не пойдём, — успокоил Аларм пса. Но Энни перебила его:

— Но под водопад мы заглянем!

— Не надо, — попытался возразить Аларм в беспокойстве — вдруг влипнут в историю, и как потом выбираться из Невидимой земли? Застревать там им пока ещё рано, ещё тут дел полно.

— Мы не будем заходить далеко, — уговаривала его Энни. — Только заглянем под водопад! Ты там такое увидишь! Пошли, — и она за руку потянула Аларма к пещерке.

Аларм вынужден был последовать за ней. Он был немного удивлён. Они с Энни потерялись в лесу! Столько времени нервничали, переживали! Энни ведь тоже переживала, в этом он был уверен по рассказам Полкана. Почему же она сейчас так себя ведёт, как будто ничего не случилось, и вообще что-то затмило в её сознании все волнения и страхи? Что-то здесь не то. Аларм встревоженно глядел не на водопад — который действительно был красивым и необычным, — а на Энни, стараясь понять, что же произошло. И уже в сознании пронеслись опасения — вдруг это вообще не Энни? Мало ли кто умеет менять внешность. Аларм внезапно вспомнил тех существ в Золотом Лесу, которые едва не убили и его, и Энни после их первой ночёвки там — тех, которые сначала принимали дружественный облик, а потом бросались и обволакивали резиновым сгустком, не давая дышать. А здесь что? Может, это тоже какой-нибудь монстр, который хочет его куда-то затащить? И где тогда настоящая Энни?

Аларм остановился и вырвал руку из цепких пальцев Энни. Девочка повернулась к нему с недоумением на лице.

— Ты что?

— Скажи мне что-нибудь, что может знать только настоящая Энни, — потребовал он. Энни фыркнула.

— Пфф! Зачем тебе это надо?

Аларм неумолимо смотрел на неё.

— Ну хорошо, — с недоумением пожала плечами девочка. — Э-э… У меня в дневник, который я веду иногда, вложены фотографии моих детей и внуков. Дневник выглядит как небольшая тетрадка в белой обложке с зелёными цветочками, я её из Изумрудного города привезла. Ты её даже видел.

Аларм чуть остыл и кивнул, всё равно глядя с подозрением.

— Ну и зачем тебе это надо? — нетерпеливо спросила Энни, с недоверием глядя в ответ.

— Хотел убедиться, что ты настоящая, — пробормотал Аларм, опуская взгляд. — А не кто-то, кто в тебя превратился…

— Зачем?

— Ты ведёшь себя странно. Тащишь меня куда-то…

Энни засмеялась.

— Ну прости. Просто тут так необычно, что мне не терпелось тебе показать.

— Я уверен, что Энни настоящая, — влез в разговор Полкан. — Поверь моему чутью.

— Хорошо, — нехотя кивнул Аларм. — Ну и что там такого необычного? — посмотрел он на Энни. Она с энтузиазмом махнула рукой.

— Вот, иди сюда и посмотри!

Снова взяв его за руку, она буквально втащила его в пещерку под водопадом. И Аларм действительно застыл в изумлении от необыкновенного зрелища.

Сквозь струи водопада было видно море. Далеко внизу огромная синяя масса воды играла отблесками солнца, можно было даже заметить тонкие чёрточки белых «барашков» — пены на волнах. Несомненно, вблизи волны выглядели бы большими, но отсюда их было не различить. В лицо ударил солёный воздух — Аларм зажмурился на мгновение, а потом снова не мог оторвать взгляд от потрясающей картины. Самое интересное, что море было видно только в том случае, если смотреть прямо сквозь водопад, между отдельными струйками воды или сквозь них. А стоило сместить взгляд в сторону и попытаться смотреть мимо водопада — там ничего особенного не было: горы и лес, и никакого моря.

И всё это казалось очень знакомым, как будто Аларм уже видел раньше, совсем недавно, и этот водопад, и море. Но где и как? Он же не мог этого видеть никогда! Аларм знал — слышал где-то — что иногда у человека может возникнуть такое чувство, что-то там в мозге происходит, вот и кажется, что ты это где-то уже видел. И всё-таки мучительно знакомой была не только картинка — вся ситуация. Может, и вправду что-то в голове заклинило?..

— Мне это однажды снилось, — прошептала рядом Энни. И Аларм вздрогнул, вспомнив, где он это видел. Во сне вчера.

— Мне тоже, — потрясённо шепнул он в ответ. — А тебе давно?..

Энни молча кивнула. Потом добавила:

— Ещё в позапрошлом году. Помнишь, ты тогда в первый раз ушёл из Жёлтого дворца в Пещеру. А перед самым твоим возвращением мне и приснился этот водопад.

— Может, не зря, — проговорил Аларм.

Оба умолкли. Оторваться от созерцания этого величественного, волшебного зрелища было трудно. Теперь Аларм понимал, почему Энни так не терпелось показать ему это, и почему она его встретила так сравнительно спокойно. Отсюда не хотелось уходить. Здесь не хотелось разговаривать — только стоять и смотреть на море сквозь струи водопада. Аларм никогда не видел моря под открытым небом — только то, подземное, в пещере Пакира, — и не представлял, насколько это впечатляюще.

Энни коснулась руки Аларма и доверчиво склонила голову к нему на плечо.

— Извини, я снова втравила нас в неприятности, — покаянно пробормотала она. Аларм сдержанно улыбнулся и чуть приобнял её, но ничего не стал отвечать.

— Просто мне казалось, что ты идёшь за мной следом, — начала объяснять Энни. — Я вообще не знала, что мне делать, пока не встретила Полкана. Хотела уже возвращаться в Жёлтый дворец, я же не могла тебя найти в лесу. И птицы почему-то не захотели помогать.

— Да, они тут пугливые, — согласился Аларм. Энни вздохнула.

— В следующий раз, когда пойдём куда-нибудь, больше никогда не буду от тебя убегать. Буду идти только рядом.

— Вот и отлично, — усмехнулся Аларм. И добавил виновато: — Ты меня тоже прости.

— Я на тебя не сержусь.

Энни подняла на него робкий взгляд, в котором смешались раскаяние, осознание вины, доверие и благодарность, и было в нём ещё что-то. Ожидание? Сомнение? Аларм только улыбнулся и чуть наклонил голову навстречу, прижавшись щекой к её лбу, снова глядя на море сквозь водопад.

В том сне, который он видел вчера, он её целовал — осторожно и нежно, трепетно и долго, так, как никогда раньше — раньше это было всегда быстрое и зачастую неловкое соприкосновение губ, и всё. Сейчас он в смятении вспоминал об этом сне, и почему-то ему не хотелось повторять его наяву — не потому, что само по себе не хотелось, а потому, что не хотелось делать что-то только потому, что оно, пусть и очень реалистично, привиделось во сне. Если бы это было что-то сильно важное, прямо-таки судьбоносное, от чего зависят жизни других людей (ну или хотя бы собственная) — тогда ещё понятно, но сейчас-то ничего не изменится. И вообще, мало ли, как Энни это истолкует. Лучше уж задавливать в себе подобные стремления на корню. И подобным снам не верить! Даже если очень хочется им последовать.

Ну и вообще, общение заключается не в том, чтоб целоваться. Хватит уже так много об этом думать и переживать на такие темы.

Поэтому Аларм — из чистого упрямства — просто продолжал молча смотреть на море, и Энни тоже стояла молча, склонив голову ему на плечо. Интересно, если она тоже видела этот водопад во сне — ей снился просто водопад или что-то… тоже такое? С реалистичными ощущениями?

Но спросить Аларм не решился бы ни за что.

Они провели возле водопада весь день. Устроили себе отдых в прекрасном уголке природы. Никуда не надо идти, ничего не надо делать. Валяйся себе на траве и мечтай. Энни, судя по её выражению лица, так и делала: устроилась на солнышке прямо возле воды и лениво перебирала камушки с рассеянной улыбкой на лице. Аларм же сел неподалёку и не придумал ничего лучше, чем играть с Полканом в палочку — он кидает, Полкан приносит. Идея была Полкана. Он соскучился по традиционным «хозяйско-собачьим» играм Большого мира и теперь был безумно рад привычному развлечению.

Энни время от времени наблюдала за этой игрой, а потом заметила расслабленно:

— У нас в Жёлтом дворце ещё и мячик есть. Вот придём туда, будешь играть с нашими ребятами.

— Буду очень, очень рад! — протявкал Полкан. — А летающая тарелка у вас там есть?

— Это ещё что за штука? — заинтересовался и Аларм.

— Очень простая штука, — отозвалась Энни. — Такой пластиковый кружок размером с тарелку, по форме тоже похож. Его кидаешь, он летит. Кстати, хорошая идея, надо будет что-нибудь придумать.

— Только у нас не бывает вашего пластика, — сказал Аларм.

— Да, это проблема, — согласилась Энни. — Полкан, как ты думаешь, из чего можно сделать летающую тарелку, чтобы она была лёгкая, не помялась и не побилась?

Полкан сел и почесал задней лапой за ухом.

— Не знаю, — озадачился он.

— Из фанерки? — предположил Аларм.

— Ладно, скажем Салару, пускай он придумает, — беззаботно махнула рукой Энни. — А вот с мячом я знаю много отличных игр.

— Кроме волейбола? — уточнил Аларм. Энни засмеялась:

— Ну ещё бы! Кстати, профессиональный волейбол — это совсем не то, что ты у нас видел, когда мы мячиком кидались. Настоящий волейбол — это две команды, сетка и определённые правила. Кстати, любопытно — у марранов это теперь вроде как национальный спорт, они, наверное, проводят какие-то свои турниры?

— Никогда не интересовался, — усмехнулся Аларм.

— Надо будет поинтересоваться, — Энни подняла палец вверх. — А помимо волейбола, есть ещё более простые игры. Например, вышибалы. Очень весело и требует хорошей скорости реакции, внимательности и координации. Ой, да мы в детстве кучу игр с мячом придумывали. И командных, и на двоих человек, и на одного.

— Весёлое у тебя было детство, — признал Аларм. Хотя для него всё это не было новостью — Энни нередко вспоминала о своём детстве, и он каждый раз немного завидовал. И почему бы его жизни так не сложиться: сначала нормальное детство в счастливой семье и с весёлыми друзьями, потом — активная молодость, потом — полноценная счастливая жизнь, а потом уже подвиги и спасение мира от злых колдунов. Вот Элли и Энни повезло, они всё получили сполна и вовремя. А он теперь вообще не знает, как жить дальше.

Ну нет, знает, конечно, просто всё как-то перепуталось. Пока его ровесники играли в мячик, он упражнялся с оружием. В шестнадцать лет молодые люди в Большом мире мечтают иметь машину и активно знакомятся с девушками, а он сражался со злым колдуном и думал о судьбе страны. А вот сейчас его ровесники в том же Большом мире поступают в университеты или идут в армию, ну зато он уже отвоевался, и теперь ему предлагают играть в мячик и кататься на качелях. Всё как-то не вовремя.

С другой стороны, теперь и у него, и у Элли, и у Энни вечная юность. Спешить некуда, ещё успеют все они и в мячики наиграться, и — не дай Бог, конечно — ещё с кем-нибудь навоеваться. Но всё равно, после рассказов Энни обида берёт за утерянные годы. Аларм поморщился, фраза в мыслях прозвучала как-то пафосно и неестественно. Не так уж ему и обидно. Обиднее то, что многие его умения теперь ни к чему не пригодились и, если не случится новой войны, не пригодятся. Ну или если они не полезут в Золотой лес сражаться с чудовищами. Войны Аларм не хотел. И что получается? «Я свои лучшие годы потратил на то, чтобы научиться тому, что мне теперь не нужно», — подумал он и снова поругал себя за этот пафосный тон размышлений — тем более что его умения жизнь людям спасали, тут уж грех жаловаться. Вот хорошо Энни — она, похоже, в данный момент вообще ничем серьёзным не озабочена. Умеет выбрасывать всякие тяжёлые мысли из головы.

Хотя нет, чего это он. Энни же, наоборот, специалист по самонакручиванию. И если даже сейчас у неё такое счастливое и беззаботное лицо, это ещё ни о чём не говорит. Либо беззаботность — только видимость, либо это ненадолго.

— Ты о чём думаешь? — спросил он. Легкомысленным тоном последовал ответ:

— О смысле жизни!

— Я серьёзно спрашиваю, — Аларм еле сдержал смех.

— Ну, а я серьёзно отвечаю, — жизнерадостно улыбнулась Энни. — Я думаю о смысле жизни. Зачем вообще человек живёт.

— Что ж, — хмыкнул Аларм. — Если судить по твоему хорошему настроению, смысл жизни ты нашла какой-то вполне позитивный.

Энни повернулась к Аларму.

— Я всегда стараюсь находить позитивный смысл жизни и думать о хорошем. Ты вспомни, как мы с тобой ещё да-авным-давно из-за этого спорили.

— Не помню, — уклончиво ответил Аларм. Они с Энни «да-авным-давно» так много спорили (да и сейчас тоже, только уже с другим отношением друг к другу), что упомнить всё было трудно. Оставались, конечно, кое-какие особо яркие моменты в памяти, но мало ли что Энни имеет в виду. — Но я совершенно точно помню, что твоя теория о позитивном взгляде на жизнь совершенно не подтверждалась практикой.

— Потому что я всё время психовала? — невозмутимо уточнила Энни. Аларм поморщился — когда Энни начинала говорить о самой себе в таком грубоватом и негативном тоне, ему это не нравилось.

— Потому что ты очень часто переживала из-за разных проблем, — мягче сформулировал он и хотел было добавить «…больше, чем они того стоили», но передумал. Энни в основном переживала из-за него.

— Ну это да, — легко согласилась Энни. Помолчала и продолжила негромко, неторопливо: — Просто в таких местах, как здесь, мне хочется задать себе именно этот вопрос. Когда я в Жёлтом дворце, среди людей, то там у меня настроение другое и мысли тоже другие. Хотя, наверное, как раз смысл и состоит в том, чтобы быть нужной другим людям. А ты как считаешь?

— Смысл жизни в том, чтобы всё время стремиться стать лучше, — уверенно ответил Аларм. Ещё минуту назад он об этом не задумывался, а сейчас ответ пришёл сам собой. — Постоянно совершенствоваться. Во всём. И, наверное, ещё в том, чтобы постоянно узнавать что-то новое. Или пытаться что-то новое понять.

— А люди? — нетерпеливо перебила его Энни. — Человек ведь должен приносить пользу другим? И людям, и всей планете… Ну хотя бы чуть-чуть.

— Это уже детали.

— То есть?

Аларм пожал плечами.

— Составляющие самосовершенствования. Если человек хочет стать лучше, то он должен и задумываться о пользе, которую он приносит. И о красоте мира, и о помощи другим, и обо всём остальном. Смысл жизни в стремлении к совершенству, а какими путями — это каждый сам выбирает, мне кажется.

— Совершенство недостижимо, — уверенно заявила Энни. — И потом, в чём именно состоит это совершенство? К чему стремиться? Каждый ведь по-своему его понимает. Пакир вообще хотел звёзды гасить и уничтожать разумную жизнь, и считал, что это и есть совершенство.

Аларм опустил голову.

— Да, тут сложно. Но, — он снова посмотрел на Энни, — получается, что он стремился к своему пониманию совершенства за счёт жизней других, а это уже нехорошо. Совершенствование включает в себя создание и поддержание жизни, а не насильственное уничтожение.

Энни задумчиво вертела в пальцах травинку.

— Почему мы не смогли его убить…

— Энни, — потрясённо воскликнул Аларм. — Ты вообще представляешь себе, что такое — убить?

— Если бы мы убили Пакира, мы бы совершили доброе дело или злое? К чему был бы этот шаг — к совершенству или наоборот? — Энни закусила губу, потом продолжила: — Ведь мы бы уничтожили Тьму. Само Зло.

— И стали бы Злом сами, — с неприязнью (не к Энни, а к новой теме разговора) ответил Аларм. — Энни, не надо жалеть о том, что мы не убили кого-то. Поверь мне как воину.

— Но это же Пакир.

— Не будь такой кровожадной…

— Я не кровожадная, — возмущённо перебила Энни. — Я просто до сих пор пытаюсь понять и не могу. Хорошо ли мы сделали, что его отпустили? Вот даже — помнишь, ты недавно рассуждал о смерти и убийствах. Прости, что напоминаю. Но ведь мы, армия Света, убили на войне многих подданных Пакира, которые были виноваты только в том, что исполняли его волю, его приказы. И теперь вот ты, например, об этом жалеешь. Ну, тебе неприятно от того, что пришлось убивать тех, кто, в общем-то, были не виноваты, потому что не они зачинщики войны, они бы могли не быть нашими врагами. А самого главного врага мы просто отпустили, хотя, если бы мы его уничтожили — возможно, спасли бы этим всю Вселенную, а теперь неизвестно, где он там звёзды гасит. Ну не парадокс ли? Невиноватых — убили. Виноватого — отпустили. Так где же, у кого добро и справедливость?

Аларм скривился в болезненной улыбке и сказал почти невпопад:

— Иногда я думаю, что добро и справедливость — тоже разные вещи…

— Это ещё почему? — не поняла Энни.

— Потому что добро подразумевает и прощение, и сострадание, и милосердие, а справедливость ни милосердия, ни прощения в себе не содержит. Каждому по заслугам, и всё. А почему мы отпустили Пакира… Ну, во-первых, потому что он сам улетел прежде, чем кто-то из нас смог на него напасть. А во-вторых, не исключено, что тот, кто убил бы Пакира, сам бы стал Тёмным Магом ещё похуже, чем он. Хотя это моя теория… Но если это и вправду так, то просто чудо, что нам так повезло и он сам сбежал, и никто из нас не занял его место.

— И на чём основывается эта теория? — недоверчиво поморщилась Энни.

— Сам не понимаю пока. Просто у меня ощущение такое.

— Пфф, — выдохнула Энни сквозь губы. — Мало ли у кого какие ощущения.

— Тут не только магические законы действуют, Энни, — сдержанно улыбнулся Аларм, не желая спорить. — Просто бороться со Злом его же методами нельзя. И хорошо, что Пакир сам улетел, не вынудив нас его убивать.

— А если он нападёт снова на кого-нибудь? — с азартом возразила Энни. — Получается, что мы будем виноваты?

— Нет. Мы сделали всё, что должны были сделать, — ответил Аларм с уверенностью. — Если он нападёт снова на нас же — мы снова сделаем всё, что сможем. Если не на нас — значит, ему будет противостоять кто-то другой, кто тоже должен уметь бороться со Злом, не становясь при этом самим Злом. Знаешь, как-то Ланга сказала: самое страшное, что может сделать с тобой злодей — это не убить тебя, и не истязать, и не наказать, а сделать тебя самого таким же злодеем.

— Ну да, Ланге виднее, — с иронией кивнула Энни.

— Ей действительно виднее, — спокойно подтвердил Аларм. — И, повторюсь, не надо жалеть о том, что кого-то не убил. Тем более — когда его гибель уже ничего бы не решила. Мы сошлись в поединке в самом конце войны. Если бы даже я его убил, это не вернуло бы тех, кто был убит ранее. А вот что было бы тогда со мной — неизвестно. Но, — он улыбнулся устало, — сейчас об этом бесполезно рассуждать.

— Думаешь, если бы ты убил Пакира, то сам бы стал злым и страшным тёмным колдуном? — с некоторым удивлением усмехнулась Энни.

— Не знаю насчёт колдуна, но, подозреваю, что злым и страшным точно бы стал. А вообще, любопытно, — вдруг задумался Аларм на совершенно не философскую тему, — что стало бы с магией Пакира, если бы он погиб? Надо спросить у Ланги, она может знать. Хотя тоже бессмысленно теперь об этом говорить, но интересно.

И философские диспуты на тему смысла жизни, самосовершенствования, добра и зла на этом временно завершились.