Перебросыши (джен)

Томас заметил его слипающиеся глаза и улыбнулся. Ради разнообразия — вполне себе дружелюбно. Видимо, и он сам был не столь бодр, как хотел показать.

— Поспим? — поинтересовался он, слегка склонив голову набок. — Сегодня был ужасный день.

«Иногда даже этот волк может предлагать здравые идеи».

— Давай, — зевнул Мертон и направился на второй этаж. — В здоровом теле здоровый волк, — пробормотал он любимую поговорку Томми. Доукинс часто использовал её, когда хотел полениться.

Томас, слегка двигая губами, видимо, пытаясь скрыть зевок, направился за ним, радуясь, что не увидит родителей Доу до утра. А утром они, может, и уедут — хоть он и сомневался, что на Рождество их отпустят так легко.

— Волк всегда здоровый, — заметил он на фразу Мертона, вваливаясь в, предположительно, комнату Доу, ибо тут был самый сильный запах и с интересом осматриваясь. Да уж, эта комната совсем не походила на его, в его доме.

Мертон лишь фыркнул на замечание Томаса про здоровье, но был слишком уставшим, чтобы спорить.

— Ложись, — в очередной раз зевнув, пробормотал уже вслух Дингл и кивнул на кровать. — Спокойной ночи.

— А ты здесь спать будешь? — внюхиваясь в непривычную среду, уточнил Томас.

Спать без Мертона за столько лет стало для него чем-то невероятным. Он настолько привык к тёплому дружку под боком, что не мог представить здоровый сон без Мертона. Пусть это и не был его Мертон.

— В этом доме есть гостиная с прекрасным комфортабельным диваном, — мягко заметил Мертон, но, заметив в глазах оборотня испуг и напряжение, всё же пошёл на небольшую уступку и сел на край кровати Томми.

Заметив, что Мертон никуда не уходит, Томас слегка расслабился. Он тоже сел на кровать, а потом, протяжно выдохнув, медленно упал на спину. У его двойника была достаточно мягкая кровать. Неженка…

— Мерт, — тихо позвал он спустя время, сонно задумавшись.

— Да? — Мертон слегка наклонил голову в сторону оборотня.

Томас зевнул. Кажется, засыпая, он уже не совсем помнил, что находится в чужом мире с чужим, по сути, человеком.

— Как ты думаешь, во Франции хорошо? — поинтересовался он.

— Ну… Я никогда там не был, чтобы судить лично, — пожал плечами Мертон. — Хотя я слы…

Парень замолчал, вдруг осознав, что сонный Томас задавал вопрос не ему. Он был направлен другому Мертону. Его, Томасову, Мертону.

Почему-то именно от этой мысли Динглу стало особенно грустно. Ведь именно он был виновником происходящего бедлама, именно он сейчас своими неаккуратными действиями сломал жизнь двойников из другой вселенной, а также, возможно, и жизнь лучшего друга.

«Эх, Томми, Томми. Был бы ты здесь дружище, — мысленно вспомнил своего оборотня Мертон и тоже аккуратно прилёг спиной на кровать. Душевная грусть всё не отступала. — Если б можно было вернуть время назад… то я бы никогда…»

Но прошлое, как бы ты не хотел не вернуть, изменить невозможно, поэтому оставалось жить в настоящем и стараться не наделать ещё большего бед.

— Думаю, там хорошо, — наконец тихо ответил Мертон на вопрос. Томас впервые за долгое время выглядел расслабленно, и было бы полным свинством нарушить его покой. — Франция — красивая страна, — повернувшись на бок, чтобы лучше видеть оборотня, прошептал Дингл.

Томас вздохнул, не открывая глаз. Черты его лица разгладились, и он даже стал выглядеть моложе. Ну, это было логично, ведь он был немного моложе Томми — сказывались совсем юные годы, которые он провёл в облике волчонка.

— Я знаю, — прошептал он. — Говорят, там много цветов… Париж — это же столица цветов, вроде. — Он слегка наморщил лоб, вспоминая, после чего добавил: — А, не. Голландия. Ну не важно. Знаешь, что важнее? Я слышал, там вообще нет оборотней…

Мертон напрягся, хоть старался не подавать виду.

— Нет оборотней? — аккуратно уточнил он.

«Хочешь быть единственным и неповторимым?» — мысленно в шутку предположил Дингл, тем не менее понимая, что Томас более сложный и продуманный «элемент» для таких простых планов. Тут явно было что-то другое.

— А тебе будет не тяжело быть там совсем одному? — прикусив губу, медленно поинтересовался Мертон.

— Нет. — Томас наморщил нос. — Я думаю, нет. Я ведь буду не один, а с тобой. Больше никто не нужен. Особенно волки, — он сердито шмыгнул носом, явно даже не желая слышать, чтобы кто-то из родни вдруг оказался во Франции.

Мертон улыбнулся. Отчего-то фраза Томаса показалось ему… милой. Всё-таки волк дорожил своим человеком, как бы сильно не хотел показать обратное.

Это был не просто разговор. Мертон чувствовал, что он был очень важным для Томаса. И был бы важным для его Мертона. Этот разговор явно нельзя испортить каким-нибудь неосторожным словом.

— Спасибо, — подумав, сказал Дингл то, чтобы могла сказать его копия после подобных откровений. — Я… Я ценю это. Думаю, там мы… мы были бы действительно счастливы.

Томас улыбнулся. Ради разнообразия — вполне себе искренне.

— Да, — тихо произнёс, слегка невнятно, погружаясь в сон. — Мы будем… счастливы…

На улице послышался звук подъезжающей машины — видимо, родители Томми приехали домой. Томас, однако, их уже не слышал — повернувшись на бок, он ловким и явно отработанным движением подгрёб к себе Мертона и, прижав его, сонно сопел.

Мертон замер в чужих объятиях. Всё-таки они были ещё слишком непривычными и… Боже, кого он обманывает? Зевнув, Мертон придвинулся чуть ближе к горячему телу и тоже прикрыл глаза.

Не прошло и минуты, как парень провалился в глубокий и долгий сон.

* * *

Тем временем на первом этаже Дин Доукинс проснулся, услышав звук открывающейся двери.

— Доброй ночи! А, они спать пошли. Умаялись, — Дин улыбнулся вошедшим родителям.

— Ну как? Получилось? — Старшие Доукинсы, оставив пакеты с вкусняшками на пороге кухни, присоединились к старшему сыну в его бдении на кресле.

— Ну… — Дин смущённо взлохматил волосы. — Мне кажется… В общем, я думаю, что Томми не оборотень.

— Почему? — Миссис Доукинс выглядела одновременно и удивлённой, и надеющейся, и её можно было понять — её бабка, чистокровный оборотень, выглядела не самым приятным существом на свете.

— Если бы он был оборотнем, то у него было куча моментов за день, где он мог бы превратиться.

— А ты… ну… использовал этот… вой собрата или как его там?..

— А, да. Даже каких-то хулиганов проняло, но не Томми. Кажется, он вообще не обратил особого внимания на вой. Так что, ма, па, я думаю, что Томми — это не Плезантвильский оборотень, как все думали.

Чета Доукинсов переглянулась. В их глазах не было особого сожаления, но и тревога оставалась. Почему же тогда у их младшего сына было такое странное поведение в выпускном классе?