Лунный свет (гет)

Аня была более чем довольна открывшейся ей возможностью. Полночи девушка обдумывала, что будет спрашивать и как поведет беседу. Профессиональные навыки часто пригождались начинающей журналистке по жизни и сейчас тоже были, как никогда, кстати. Последнее время она вспоминала о них даже слишком часто.

Начать Аня решила с вопросов безобидных, но таких, ответы на которые можно было получить только здесь, от самых героев. Например, про любимые цвета, запахи, книги, музыку, время года. Милый трёп о пустяках, предельно невинный. Ведь должен же Арамис знать о предпочтениях трёх своих былых товарищей, а также кого-нибудь ещё из менее близких знакомых. Аня разделяла мнение де Сента-Экзюпери о том, что именно такие мелочи, лишенные "взрослой" прагматической окраски, способны нарисовать подлинный портрет человека. А дальше по нарастающей. Детские впечатления, семья, образование, путешествия, прочие факты биографий, и да, да, содержание медкнижки. И лишь под конец Аня намеревалась перейти к самой щекотливой теме — теме любовных и политических интриг. При ином порядке вопросов епископ Ваннский может слишком рано закрыться, и беседа утратит доверительность. Если же это произойдёт только в конце — не страшно.

Аня специально подбирала нестандартные оригинальные формулировки, чтобы где-то зайти с неожиданного ракурса, где-то смягчить остроту, где-то, напротив, придать провокационность. Во время минувшего утреннего разговора Арамис ощутимо ударил по её самоуверенности, но всё же девушке казалась увлекательной и полезной игра с заведомо более сильным противником, который иногда ей поддавался. Аня была не против поупражняться в искусстве словесных атак. Она была способна учиться, даже если целенаправленно её никто ничему не учил.

А ещё Аня была очень благодарна Володе за успокоение совести. На правах возлюбленной она, конечно, могла потребовать даже звездочку с небес, и дамский каприз сошёл бы ей с рук, но между друзьями капризы как-то обычно не приняты. Сперва девушка пошла по первому пути, но привычка к определенной модели отношений с определенным человеком взяла верх и заставила свернуть на второй.

— Ты действительно считаешь такой обмен равноценным? — с лёгким удивлением и искренним интересом спросил Володя, когда Аня жизнерадостно поделилась с ним своей новостью. — Выгода, которую уже получил господин д'Эрбле несравнимо больше.

— Для меня равноценный! Я может быть полжизни мечтала о чём-то подобном! — воскликнула Аня, но тут же заподозрила подтекст. — Или... Может быть ты считаешь, что мне нужно было сперва поговорить с тобой? Ты не обиделся, что я этого не сделала? Я слишком люблю, не особо раздумывая, сразу хватать всё вкусное, а ведь ты не меньше меня заслужил вознаграждение.

— Да полно тебе! Я вообще ни при чём. Зарядку найти не подвиг. В конце концов, если твоя душенька довольна, мне вполне хватит твоих счастливых глаз. 

— Вовка, это плохой подход! И не прибедняйся, ты не прав. Как раз из мелочей и складывается успех любого дела. И безопасность, и бытовой комфорт тоже. Если у тебя есть пожелания, я легко могу передать золотой рыбке, что моя старуха бунтует и хочет поменять условия. Поскольку формулировка была в духе: "Проси всё, что пожелаешь," — это вполне реально.

— Да мне просить как-то особо нечего. Владыкой морским я быть не хочу: мне на суше неплохо, а всё, что в пределах реального, я и сам как-нибудь разрулю. Я честно не знаю, чего мог бы пожелать.

— Не может быть!

— Ну, разве что домой попроситься. Но ловля лунного лучика и так входит в наши планы. Именно поэтому мне интересно, чем руководствовалась ты и из чего исходила, выдвигая свои условия. Про равноценность обмена я спросил как раз по этой причине.

Аня не знала, что добавить, просто пожала Володе руку.

...Аня и Арамис надолго скрылись в кабинете епископа, велев себя не беспокоить.

— Не известно ли вам, сударь, чем они снова заняты? — недоуменно спросил Рауль Володю. — Вчера они не показывались почти весь день.

— Полагаю, они поменялись ролями, и сегодня Анна пытает господина д'Эрбле каленым железом, — пожал плечами Володя.

— То есть?

— Он согласился дать Ане интервью. Ну, в смысле, ответить на её вопросы.

— А...

— Только, мне кажется, его преосвященство быстро пожалеет, что уступил.

Рауль многозначительно улыбнулся:

— Думаю, я понимаю, о чём вы.

— Не сомневаюсь, — хмыкнул Володя. — Кстати, будьте осторожны, к вам применять каленое железо менее интересно, вы не настолько скрытны, а вот попытаться женить — в самый раз.

Рауль с сомнением вскинул бровь.

— Вы говорите серьёзно?

— Совершенно серьёзно. Можете мне не верить, но, если что, я вас предупредил. Из мужской солидарности.

...Беседа с Арамисом прошла почти так, как хотелось Ане. К обеду они вышли вдвоём вполне довольные друг другом. Условие договора было добросовестно соблюдено с обеих сторон.

Епископ ожидаемо рассказал о том, о чём мог рассказать, и умолчал о том, о чём говорить не хотел или не имел права, несмотря на все изощрения собеседницы. Как бы не считал Володя, но для Арамиса назначенная Аней цена была достаточно высокой. Прелат всю жизнь был убежден: чем меньше окружающие знают о нём и его слабостях, тем менее он уязвим, и с некоторых пор эта привычка стала его щитом в политических схватках. Позволить теперь подобное посягательство было морально трудно и даже рискованно, всё равно, что дать против себя оружие.

Арамиса совершенно не обрадовала бы новость, что Аня втихаря принесла с собой смартфон, который за ночь ещё не успел полностью разрядиться, и незаметно включила диктофон. Девушка об этом и не распространялась. Сделала и сделала. Будто с его преосвященства убудет! Не обделять же Свету с Володей.

Спустившись вниз, Аня с Арамисом застали Рауля и Володю в гостиной. Володе чертовски надоело проводить всё своё время в постели, и он перебрался туда с помощью виконта и своего слуги. Двое юношей обсуждали прицельность стрельбы из разного огнестрельного оружия от пищали до автомата и даже вошли в азарт. Пришлось их прервать, как не жаль было это делать.

А после обеда произошло ещё одно событие: приехал д'Артаньян.

Увидев лицо мушкетёра, Аня почувствовала, что их с Володей парижская эпопея отнюдь не окончилась, и сейчас обнаружатся новые проблемы.

— Что-то случилось, господин капитан? Вы, главное, не тяните!

— Вынужден подтвердить ваши опасения, сударыня. У меня в самом деле дурные вести.

— В чём дело, д'Артаньян? — спросил Арамис.

Гасконец окинул взглядом собравшихся, чуть дольше задержал взор на Володе и ответил:

— Дело в том, что в "Сосновой шишке" прекрасно запомнили дворянина, который у всех на виду бросил вызов на дуэль. Господин де Сегри, я хочу поставить вас в известность, что в настоящее время ведутся активные поиски этого дерзкого дуэлянта, его противника и их секундантов. Вас непременно арестуют, если вы останетесь в Париже. Это поручено не мне, слава богу, и я могу с чистой совестью предупредить вас об опасности.

— Ну, и дел мы наворотили... — пробормотала Аня.

— А откуда, господин д'Артаньян, вы узнали, кто это был? — спросил Володя.

— От своих сослуживцев и гвардейцев короля, которым как раз и было дано приказание вас арестовать. Свидетели из "Сосновой шишки" запомнили ваше имя и вашу внешность, которые показались мне чертовски знакомыми, а заодно имя и внешность вашего противника, которые мне тоже кое-что говорят.

— Я опасался чего-то подобного, — вздохнул Рауль.

— Ваш адрес я, разумеется, никому не выдал, — продолжал д'Артаньян, — успев узнать вас как достойного человека и подозревая, что дуэль, возможно, затрагивает моих друзей, но место вашего жительства, к сожалению, скоро узнают и без моей помощи, если ещё не узнали.

— А что там полагается за дуэли? — флегматично спросил Володя. — Смертная казнь?

Угадать за его словами браваду сумел бы не всякий.

— Через отсечение головы, — хладнокровно подтвердил мушкетёр.

— Что же делать? — испугалась Аня. 

— Сколько у молодых людей есть времени, чтобы уехать? — спросил Арамис.

— Полагаю, не более, чем до завтра. Но в любом случае, чем скорее, тем лучше.

— Благодарю вас, господин д'Артаньян, — сказал Володя. — Это очень великодушно с вашей стороны. Только я несколько волнуюсь за господина дю Валлона. Он выступал моим секундантом. Не думаю, что его имя кто-нибудь мог услышать, но такую представительную фигуру трудно не запомнить. 

— Хорошо, что вы сказали об этом, сударь. Я заеду к господину дю Валлону по дороге в Лувр, можете не тревожится.

- А вы, господин д'Артаньян, теперь вы свободны? — спросил Рауль.

— Увы, пока ещё нет, — вздохнул капитан.

— Поручение короля? — спросил Арамис.

— Да.

— Полагаю, в Париже на это счёт уже ни для кого нет тайны. Вам поручено доставить господина Фуке в крепость Пеньероль, не так ли?

— Вы, как всегда, догадливы. Именно такое поручение даёт мне король.

— Мне кажется, это должно сильно расстраивать вас, — промолвил Рауль.

— Смотря с какой стороны.

— Что вы имеете ввиду?

— Например, я очень рад, что после выполнения этого задания, мне больше не придется никого охранять денно и нощно.

— Это верно.

— Достопочтенный господин Безмо тоже без сомнения должен вздохнуть свободнее. Кажется, я и мои мушкетёры сильно ему досаждали.

Арамис слегка улыбнулся. Жалобы коменданта Бастилии он слышал своими ушами.

— Скоро господин Безмо сможет отдохнуть от вашей роты, а вы — от атмосферы тюрьмы. Вы слишком свободолюбивы, чтобы быть тюремщиком.

— Я тоже так считаю. Однако этот плут господин Кольбер вознамерился возложить на меня охрану господина Фуке непосредственно в Пеньероле.

— О!

— Вы представляете? Словно мне было мало последних трёх лет!

— Может решил отыграться за последнюю разборку? — предположила Аня.

— Бог его душу знает! Так или иначе я попросил господина Кольбера избавить меня от роли тюремщика и без колебаний заявил, что в этом нет необходимости для службы его величеству. Существует тысяча людей, которые сочтут себя счастливцами от положения, вроде этого. Свидетель тому Безмо! Он так всем доволен, что я сильно сомневаюсь, будто бы он захотел променять свою должность на жезл маршала Франции.

— При его-то доходах! Ещё чего!

— Кто же будет охранять господина Фуке? — спросил Арамис.

— Господин де Сен-Мар.

— Кто это?

— Солдат из числа моих подчиненных, — в глазах д'Артаньяна блеснули озорные искорки. — Я дал ему такую рекомендацию, что сомнений, кого из нас предпочесть, у короля просто не могло возникнуть. А сейчас простите меня, господа, как бы мне не хотелось задержаться в вашем приятном обществе, я вынужден вас покинуть. Мне нужно ещё успеть побывать у его величества.

— Удачной вам дороги, господин д'Артаньян, — пожелал Рауль. — Приезжайте в Бражелон, когда сможете. Отец, также как и я, будет счастлив повидаться с вами. 

— Я постараюсь, виконт, очень постараюсь, — пообещал капитан, пожимая Раулю обе руки. — Арамис, вы проводите меня до порога?

— Конечно.

Д'Артаньян более сдержанно попрощался с Володей и Аней и вместе с Арамисом направился в вестибюль. Аня вытянула шею и даже привстала, но тут же, словно на стену, натолкнулась на твёрдые взгляды Володи и Рауля.

— Вы что-то хотите мне сказать, д'Артаньян? — спросил Арамис, когда они остались вдвоём.

— Арамис, скажите на чистоту, вы ничего не задумали?

Епископ пожал плечами:

— Подозрения на мой счёт становятся у вас навязчивым чувством.

— И всё же? Как никак мне дано важное задание.

— Если я и задумал что-то, то не то, что вы подозреваете, мой милый друг, — грустно улыбнулся Арамис. — Кольбер ничуть не ошибся в том, что пока вы находитесь при особе Фуке, не существует лучшего гаранта сохранности осужденного.

— Что ж, я верю вам. Постарайтесь и сами не попадать в неприятности. Вы и наши друзья слишком мне дороги.

Арамис ничего не сказал, только шагнул вперёд и обнял старого друга, который охотно ответил ему тем же.

— Вы позвольте задать вам ещё один вопрос? — спросил д'Артаньян, когда они разжали объятья.

— Задавайте.

— Эта хорошенькая энергичная девица — правда ваша родственница?

Губы Арамиса сперва дрогнули в улыбке, а потом он неожиданно рассмеялся.

— Разве я спросил что-то смешное?

— Просто я всё ждал, когда вы поинтересуетесь. Нет, она больше похожа на вашу родственницу, дорогой д'Артаньян. Когда ей попадается что-то любопытное, она убеждена, что ей нужно этим заняться.

— Полно вам! — гасконец слегка смутился.

— Послушайте, д'Артаньян, если вы правда хотите узнать больше, давайте вернемся к этому разговору по вашему возвращению. Я хочу рассказать вам нечто необычное об этом и немного другом, так как думаю, что именно теперь настало время. Только эта беседа не на пять минут и даже не на полчаса. Я обещаю открыть вам один секрет, а Атос и Рауль смогут засвидетельствовать мои слова.

— Я запомню ваше обещание. Прощайте в таком случае!

— Прощайте! И не забудьте про Портоса.

— Никогда в жизни!

— Будьте господину Фуке утешением в пути.

Они снова обнялись уже на крыльце, после чего д'Артаньян вскочил на коня, а Арамис, проводив друга взглядом до поворота, вернулся в дом.

— Мы посовещались, пока вас не было, и решили уехать сегодня, — объявил Володя. — Правда есть ещё одно обстоятельство...

— Да. Мне перед этим хотелось бы хоть раз увидеть господина Фуке, — добавила Аня. -  Кажется, это для меня важно, а сегодня последняя возможность. Я намерена отправится к воротам Сен-Антуан, а лучше в предместье.

— Не могу запрещать вам в это, — сказал Арамис, — однако вам следует помнить, что там соберется большая толпа.

— Да, конечно.

— И, естественно, не задерживайтесь.

— Жалко, что я не могу проводить тебя, — вздохнул Володя.

Аня положила руку ему на плечо:

— Не печалься, старче, напровожаешься.

Володя поджал губы.

— А ведь только вчера был бабушкой с пирожками.

Аня усмехнулась и повернулась к Раулю:

— Господин виконт, могу я попросить вас составить мне компанию? Господину д'Эрбле я больше не смею сегодня надоедать, — с улыбкой пояснила она, — а вот вы от меня ещё не устали.

Рауль не удержался от ответной улыбки.

— К вашим услугам, мадемуазель.

В этот раз Аня согласилась и на поездку верхом, и на дамское седло, но повод всё же решила отдать Раулю. Она совсем не чувствовала себя такой отчаянной, как в день дуэли.

Пока седлали лошадей, Арамис шепнул какое-то распоряжение сыну конюха (мальчишке лет пятнадцати, часто помогавшего отцу), и тот моментально исчез.

...Пригород Сен-Антуан был заполнен народом, там царило невероятное оживление. Огромное количество людей желало стать свидетелем очередного городского события. Они толкались, ругались, стараясь пробиться поближе и занять наиболее удобные наблюдательные места. Аня почувствовала всю выгоду того, что сидит верхом. Они с Раулем легко могли смотреть поверх голов и не придавать большого значения окружающей толкотне.

— Господин де Бражелон, а ведь там видна Бастилия, верно? — Аня склонилась в сторону собеседника, чтобы не перекрикивать шум. — Мы совсем рядом проезжали.

— Верно, сударыня.

— Представьте себе, от неё не останется камня на камне.

— Как так?

— А вот так. В конце восемнадцатого века взбунтовавшийся народ снесёт её под корень, как символ тирании. Никогда бы не подумала, что увижу эту крепость живьём, а не на картинках, такую, какой она была.

Их разговор оборвал долгий гул, пронесшийся по толпе, которая с новой силой заволновалась, забурлила подобно морю. Скоро стала понятна причина этого движения. Карета, в которой везли осужденного, показалась в окружении сотни мушкетеров. Рауль коснулся руки спутницы, чтобы обратить её внимание на эту даже слишком большую процессию. Аня, чтобы лучше видеть, привстала на стременах.

Несмотря на то, что человек в карете был осужден самим королём, в толпе всё чаще стали раздаваться выкрики: "Да здравствует Фуке!", и вот уже нестройные голоса слились в один дружный приветственный крик. Вверх взлетали шапки. Бывшего министра встречали, как триумфатора. У Ани отчего-то пробежали мурашки.

Когда мрачная торжественная процессия почти поравнялась с нашими двумя всадниками, белая рука отодвинула плотную штору, и в окошке кареты показалось худое взволнованное лицо. Аня к собственному удивлению сразу же узнала этого человека. Толпа, равно щедрая на проявление привязанности и ненависти, снова взорвалась криками: "Виват!"

Фуке улыбался. Он буквально смаковал мимолетную сладость своей популярности. Девушка на долю секунду перехватила его взгляд, скользнувший по приветствовавшей его бурлящей толпе. А потом его лицо снова скрылось: чья-то рука аккуратно задернула шторку изнутри. Должно быть, это был д'Артаньян.

Пазл в Аниной голове сложился до конца. Шахматный король, лишь безликое знамя до настоящего момента, наконец-то обрёл человеческий облик. Последний кусочек, самый главный, встал на место, и картина стала живой и завершённой.

Происходящее вокруг девушку уже не интересовало.

— Мы можем ехать, господин де Бражелон? Мы никого не задавим, если начнём выбираться из этого столпотворения?

Минут через двадцать они снова въехали в город и углубились в лабиринт узких и шумных парижских улочек.

— Это было яркое падение, — заметила Аня.

— Как у звезды, упавшей с небес.

— В земную грязь, увы. Как вы к этому всему относитесь? — девушка сделала максимально всеобъемлющий жест рукой.

Рауль пожал плечами:

— Очередная королевская низость.

В его интонации Ане отчетливо послышалось презрение, что, в общем-то, было неудивительно.

На набережной Рауля и Аню поджидал Обри. Это не могло их не насторожить. Уж не случилось ли чего? Стоило слуге заметить молодых людей, как он сразу подъехал к ним.

— Господа, — поклонился Обри, — монсеньор д'Эрбле просит вас поторопиться. — Откладывать отъезд больше нельзя, через полчаса у вашего дома могут появиться солдаты господина де Жевра.

— Солдаты? О Боже!

— Так поедем быстрее! — сказал Рауль. — Мы легко окажемся на месте уже через десять минут.

— Конечно. Поспешим!

Когда трое всадников очутились возле особнячка, оказалось, что во дворе их уже ждут Арамис и Володя, опиравшийся на руку прелата. Карета была запряжена, а багаж собран.

— Вот даже как! — Аня окинула взглядом дворик.

— А ты сомневалась в оперативности? — хмыкнув, спросил Володя.

Рауль помог Ане спешиться и отослал всех слуг.

— Так значит нужно отправляться немедленно? — спросил он.

— Да, и у вас, к сожалению, почти нет времени, — ответил Арамис.

— Но, сударь, как вы узнали про солдат? — недоуменно спросила Аня. — Я не устаю вам поражаться!

— В этом нет ничего сложного. Сводный брат Пьера, сына конюха, служит лакеем у лейтенанта королевской гвардии.

— Так вот откуда утечка!

— Вы готовы отправляться?

— Вполне. Если мы ничего не забыли, принадлежащего нашему времени.

— Я проверял, — ответил Володя. — Все артефакты на месте.

— Отлично!

— Поезжайте, господа, поезжайте, пока не объявились солдаты, — поторопил Арамис.

— Господин д'Эрбле, благословите нас на последок, — попросила Аня.

Арамис слегка улыбнулся и начертал над головами Ани и Володи крестное знамение.

— Мира вам и согласия, дети мои! А теперь торопитесь.

Он пожал Володе руку и поцеловал Аню в лоб.

— Желаю вам успешно вернуться в свой мир!

— А вам успеха в ваших политических начинаниях, — лукаво улыбнулась Аня.

Не мешкая больше, она запрыгнула в карету и помогла забраться в неё Володе.

— Определенно "старче", — усмехнулся юноша, устраиваясь на сиденье. — Ползаю, как дед старый.

— Ну, это лечится!

Рауль разместился на козлах и тронул коней. Вскоре карета, как птица, выпорхнула из городских ворот. 

Явившиеся через пять минут после их отъезда гвардейцы были вынуждены признать свой промах.