Лунный свет (гет)

Первым делом Аня отправилась в комнату к Володе. Она обещала заглянуть к нему после завтрака, но была вынуждена немного задержаться.

— Представляешь, — заговорил без предисловий Володя, — лежу тут, значит, размышляю о всякой всячине от нечего делать и обнаружил преинтересную штуку. Вот скажи мне что-нибудь на французском языке.

Аня непонимающе тряхнула головой.

— Но я не знаю французского. Вот по-английски, пожалуйста, сколько угодно.

— Я тоже не знаю, но это не важно. Скажи что-нибудь элементарное. Bonjour. Merci. То, что известно любому дилетанту.

— Ну, хорошо, — Аня задумалась на пару секунд. — Je ne mange pas six jours*.

Тут лицо девушки озадачено вытянулось.

— И что ты при этом чувствуешь? — Володя заинтересованно ожидал ответа.

— Чувствую? Скажи лучше, не чувствую. Я не чувствую разницы.

Аня ещё несколько раз попробовала произнести то же предложение, потом сказала его по-русски.

— Так какой разницы ты не чувствуешь? — допытывался Володя.

— Между языками, — по-прежнему озадачено ответила девушка. — Мне кажется, что я говорю на русском. И, кстати, фразу эту очень уместно поставить в прошедшее время, а то звучит странновато.

— Отлично! Моё предположение подтвердилось. Со мной происходит то же самое. Вот что творят переводчики романов! Все вокруг нас убеждены, что говорят на родном языке и очень удивятся, если сообщить им об обратном. При этом стоит сказать им что-то действительно по-французски, они не замечают отличия. Я уже попробовал на камердинере. Он глазом не моргнул и ответил мне на вполне понятном языке. Можешь тоже поэкспериментировать.

— Черт, а это правда преинтересно! Языковые коды подобраны без нас. Мир, сотворенный Дюма... плюс поправка на переводчиков... Не придавала особого значения прежде. Понимаем друг друга, ну и ладно.

— Может языки как-то автоматически конвертируются из одного формата в другой?

— Ой, только не грузи мне мозг умными терминами.

— Лучше лексикон расширяй, пригодится.

— Так я не то, чтобы против, просто мой процессор сейчас занят маленько другим.

— Чем же?

— Арамису надоели общие экскурсы и захотелось чего-то практично-прикладного. Мне бы сейчас доступ к тем папкам, которые у меня похоронены на севшем смартфоне. Вот и толку теперь от этих гаджетов!

— Да, штука совершенно бесполезная, ею даже гвоздь забить не получится.

— Полностью согласна. Я пробовала сушеной плотвой... Не смотри на меня так, это было чисто по приколу и в упоротой компании. Ну, в общем, плотву хотя бы за хвост держать удобно. Мда... Жаль, очень жаль...

— Тебе очень нужно содержимое смартфона? — спросил Володя.

— Мне почти без разницы, а вот шевалье просто до дрожи.

— Ну, так сделай ему приятное. Пусть это будет нашей ему признательностью за то, что он возится с нами ненормальными и до сих пор не плюнул на это гиблое дело.

Володя снял с шеи маленький ключик и протянул Ане.

— Открой верхний ящик стола, там есть аккумулятор для подзарядки.

— Аккумулятор?! Так какого рожна ты его спрятал? Это ведь сколько фотографий ещё можно было сделать!

— Потому и спрятал, что ты бы его мгновенно посадила. Предпочитаю такие вещи оставлять на особый случай.

Аня подбежала к столу, открыла ящик, порылась в нём и достала аккумулятор и свой смартфон.

— Я скоро начну боготворить твою запасливость!

— Не сотвори себе кумира, — глубокомысленно изрек Володя.

Аня повертела аккумулятор, нашла разъём и подсоединила зарядку. Через несколько секунд раздалось мелодичное пиликанье, оповещавшее о пробуждении смартфона.

— Ура, работает! Володенька, ты гений!

Девушка едва не кинулась обниматься, но вовремя опомнилась.

— Прости, я совсем забыла.

— Ага! Сейчас покалечила бы меня обнимашками.

— Значит сиди тут недообнятый, — засмеялась Аня.

Она уже собиралась выбежать из комнаты, но вдруг вернулась с лукавым блеском в глазах:

— Хотя поцелуй прекрасной дамы ты определенно заслужил.

...Покинув комнату и на ходу поправляя немного растрепанную Володиной рукой прическу и помятые кружева, Аня столкнулась у лестницы с Арамисом, который куда-то торопился.

— Я знаю, где найти литературу, в которой есть то, что вам нужно, — многообещающе шепнула девушка, сбегая по ступеням одновременно с ним. — Подождите ещё немного и узреете чудеса.

— Готов ко всему, что угодно, — отозвался на ходу епископ, — главное — результат.

Аня разместилась в пустой гостинной, достала смартфон и принялась рыскать по огромному числу папок, которыми была до отказа забита вся память. Девушка была уверена, что в случае чего всегда сможет быстро укрыть широкой юбкой чудо техники.

Папок, надо сказать, было не только бесконечное множество, но и подписаны они были весьма туманно, например: "Моя кунсткамера", "Великая фигня", "Академическое занудство", "Источник Гиппокрены". Или куда более прозаичные: "Новая папка 25", "Новая папка 26", "Новая папка 30". Каждая из них в свою очередь могла хранить целую матрешку из папок с не менее загадочными подписями. Девушка тщетно пыталась вспомнить, в какой что сохраняла. А поскольку бесполезно искать систему там, где её нет в помине, оставалось действовать методом проб и ошибок.

Когда это монотонное занятие стало Ане надоедать, в голову полезли различные совершенно левые мысли, в том числе о любви и еде. Подумав, что по поводу обеда Володя тоже обязательно захочет передать свои указания, девушка решила перехватить инициативу как можно раньше, пока юноша даже задуматься об этом не успел. В этот раз решает она! И пусть её поглотит море файлов, если не будет приготовлено нечто, способное стать для Володи приятным сюрпризом! 

Аня механическим жестом кинула смартфон на кресло, подхватила юбки и убежала на кухню.

...Арамис, встретившийся девушке на лестнице, спешил по одной простой причине: в окно он узнал всадника, который въезжал во двор особнячка, и пожелал встретить гостя у порога.

— Здравствуйте, милый Рауль! Как вы добрались?

— Вполне благополучно, господин д'Эрбле, — ответил де Бражелон, сердечно пожимая руку Арамису.

— Я боялся, что вы приедете только к вечеру.

— Что-нибудь случилось?

— Случилось, мой дорогой виконт. Произошло нечто, вносящие коррективы в наш первоначальный план. Владимир вчера на рассвете дрался на дуэли и получил ранение.

Лицо Рауля выразило крайнее изумление.

Когда Арамис поведал об этом инциденте и своём противоречивом отношении к нему, виконт сдержанно вздохнул и покачал головой, правда глаза его заблестели, что выдавало потаенную радость учителя за успехи ученика.

— Мне хотелось бы поскорее увидеть Владимира. Я могу к нему зайти? 

— Да, разумеется. Идемте вместе, Рауль. Нам как раз необходимо посовещаться.

Они вдвоём поднялись комнату к Володе. Герой минувшего дня был удивлён и обрадован, увидев Бражелона. По запыленным сапогам виконта он понял, что тот ещё не переоделся с дороги, и такое внимания к собственной скромной персоне не могло не быть приятным, хотя немного смущало. Володя совершенно не знал, что делать с резко возросшей популярностью.

Молодые люди обменялись теплыми приветствиями.

— От всего сердца хочу заверить вас в своей благодарности, господин де Бражелон. Ваши уроки не прошли даром и дали свои плоды. Может быть вам уже рассказали?

— Да, сударь, я уже знаю. Мне очень приятно, что мои уроки послужили такому достойному делу, как защита чести, — поклонился Рауль, — тем более, что честь женщины священна вдвойне. Я уверен, мы придумаем, как разрешить возникшую из-за вашего ранения проблему.

По тону виконта было заметно, что гость из неведомого мира, и без того вызывавший симпатию, поднялся в его глазах сразу на несколько ступенек.

Володя протянул Раулю руку, и тот крепко её пожал.

После обмена любезностями трое мужчин перешли к обсуждению вопроса, от решения которого зависели их дальнейшие действия.

— Вариантов у нас не много, — заметил Рауль. — Первый и наиболее безболезненный — подождать следующего полнолуния. Второй — попробовать успеть встретиться в это.

— Меня волнует одно обстоятельство... — проговорил Володя. — Скажите, господин д'Эрбле, когда вы вернулись в свой мир, какой был день?

— Всё ещё продолжалась та самая ночь, в которую мы попали в грозу. Если время и прошло, то не более нескольких часов.

— Да уж, хорошо было бы вернуться в ту же ночь. Мне тяжело думать, какого будет нашим родителям, если они не получат от нас вестей несколько недель.

— Это веский повод поторопиться, — понимающе кивнул Рауль, — Но разрешите обратить ваше внимание ещё на одно обстоятельство. В последние дни установилась неплохая погода, и шансов увидеть полную луну необычайно много. Ясное небо на излете осени — явление не самое частое, а какой будет погода, когда настанет зима и пойдут снега, сказать невозможно. В этом случае ваше возвращение рискует отодвинуться на неопределенный срок.

— Поддерживаю вашу мысль, — согласился Володя. — Тянуть мне не хочется.

— А что говорит лекарь? Путешествие не опасно?

- Я постарался уже наедине вытянуть побольше из господина Ферье, — ответил Арамис. — Он не считает путешествие в карете опасным для жизни, он лишь полагает, что оно может сказаться на самочувствии и замедлить скорость исцеления. Господин Владимир, если вы чувствуете себя в силах выдержать дорогу, то имейте ввиду, что запрет вашего лекаря не приравнивается к табу. Что вы сами думаете о своём здоровье?

— Я думаю, что в настоящий момент мне трудновато было бы отправиться в путь, я всё ещё чувствую слабость, но через день — два...  Встать я вполне могу и сейчас.

И Володя сделал движение, словно собирался подтвердить свои слова действием.

— Не стоит, — Арамис предостерегающе поднял руку. — Дайте ране хоть немного затянуться. Преждевременные проверки себя на мужество не пойдут вам на пользу. Так какое решение мы принимаем? Встреча?

— Да, — решительно ответил Володя. — Если мы задержимся здесь больше, чем на два дня, то точно опоздаем. Даже если на два — всё равно много, учитывая распутицу.

— О, не всё так безнадёжно! — заверил Рауль. — Дороги успели подсохнуть после затяжных дождей, в чём я сегодня имел возможность убедиться лично. Мы сможем сэкономить благодаря этому некоторое время. Однако, вы правы, два дня — крайняя отсрочка.

— Для сокращения времени, — добавил Арамис, — можно попросить мадемуазель Светлану выехать вам навстречу. Предварительно мы как следует согласуем маршруты, чтобы исключить возможность разминки в пути.

— Но не может же девушка в одиночку путешествовать по Франции, — заметил Володя.

— Разумеется она отправится не одна, — ответил Рауль, — а с его высочеством или любым другим надёжным человеком, способным её защитить.

— А таких надежных людей много? 

— Имеем же мы возможность почтовой связи.

— Кстати, да. Я всё хочу спросить, как вы её устроили? Ведь вам следовало бы позаботиться о секретности.

— Всё довольно просто, хотя о сохранении тайны мы конечно же подумали, — ответил Арамис. — Мы обеспечили почтовое сообщение при помощи двух пуатевинцев, которые согласились за определенную плату работать связными. Они передают запечатанное послание моему человеку в Париже или другому моему человеку в Блуа, которые в свою очередь могут вручить его только трём лицам: мне, виконту де Бражелону и графу де Ла Фер. Таким образом получается, что пуатевинцы не знакомы с настоящим адресатом, а получатели — с настоящим адресантом, причём при необходимости цепочку можно удлинить. В обратную сторону механизм работает точно также.

— Хитро устроено.

— Виконт, вы могли бы заняться маршрутом? Лучше вас никто не знает дорог в Пуату.

— С удовольствием! Я постараюсь подыскать самый быстрый путь.

— Ах да! Ещё кое-что. Не плохо было бы определить точное время восхода луны. Кто знает, не пойдёт ли дело на часы?

— Да, я тоже подумал об этом, господин д'Эрбле, поэтому в Бражелоне заглянул в лунные календари и проверил не только дату полнолуния, но и установил время восхода луны. Не беспокойтесь, у нас есть временной ориентир с точностью до часа.

— Мои аплодисменты, господин де Бражелон, — восхищенно улыбнулся Володя и действительно осторожно похлопал так, чтобы не тревожить рану.

Рауль слегка покраснел.

— Бесценная предусмотрительность, дорогой виконт, — ласково улыбнулся Арамис. — Без сомнения, из вас получился превосходный офицер. Что ж, не будем терять времени, раз оно имеет такое значение.

Епископ с позволения Володи сел писать письмо. Карта Франции для Рауля нашлась тут же, в одном из ящиков письменного стола.

— У вас всегда всё по полочкам? — с улыбкой спросил Рауль. — Готов поспорить, что из вас тоже получился бы предусмотрительный и пекущийся о солдатах офицер.

— Скорее просто интендант армии, — усмехнулся Володя. — Я не самый воинственный человек.

— Это заметно, — с иронией подал голос Арамис, не поднимая головы.

Когда он дописал письмо и представил его на суд молодых людей, слуга доложил о том, что приехал барон дю Валлон и ожидает в гостиной. Прелат с живостью поднялся и, оставив Рауля работать с картой, откланялся и вышел из комнаты.

Портос везде чувствовал себя, как дома. Да и почему бы не чувствовать себя, как дома, в гостях у приятелей? Не став дожидаться пока слуга сбегает доложить о нём, Портос по-свойски прошел в гостиную. Он уже собрался было разместиться там со всем комфортом, как внимание его привлёкли два непонятных тёмных предмета, лежащие в кресле. Портос подошёл ближе, взял в руки странные соединенные чёрным шнурком прямоугольные вещицы и стал с любопытством их рассматривать. Ничего подобного барон в своей жизни не встречал и, усиленно моргая, гадал теперь о назначении этих предметов. Он нажал на плоскую кнопку у края меньшего из прямоугольников, предположив, что может быть тогда вещица откроется, как шкатулка, но находка вместо этого неожиданно засветился.

— Ооо! — не удержавшись, протянул Портос вслух. — Оказывается эта штука ещё и светится!

Позади себя он услышал знакомые легкие шаги.

— Что тут у вас, Портос? — заинтересованно спросил мягкий приветливый голос.

Барон обернулся.

— Добрый день, милый Арамис! Вы не подскажете мне, что это такое? — он продемонстрировал другу свою находку.

Глаза Арамиса тут же округлились.

— Это?.. Ах! Лучше отдайте их поскорее мне, пока вы что-нибудь не повредили. 

— Но что это?

— Это... — Арамис отобрал у Портоса иноземные артефакты. — Это такие устройства.

Что-то похожее Арамис уже видел у своих знакомых из другого мира, особенно наподобие того плоского предмета, который был поменьше. С помощью подобных аппаратов молодые люди разговаривали на расстояние, проигрывали музыку, узнавали, когда собирается дождь, но как они их называли, епископ не помнил.

— А для чего нужны эти устройства?

— У них много возможностей.

Тут Арамис сам случайно нажал что-то, и у меньшего из устройств снова загорелся экран. Прелат от неожиданности вздрогнул и едва не разжал пальцы, но тут же овладел собой и усмехнулся своему краткому испугу.

— Что за чудеса! — восхитился дю Валлон.

— Милый Портос, я лучше позднее вам всё объясню, — торопливо сказал Арамис, напустив на себя крайне озабоченный вид. — Это длинный разговор, а сейчас у меня неотложные дела.

— Вы уходите вместе с этой штукой? — Портос, как завороженный, продолжал смотреть на потухший прямоугольник, так его поразивший.

— Да, Портос, эта штука, как вы изволили выразится, скорей всего понадобится. Встретимся за обедом, милый друг. Ведь вы задержитесь отобедать, не правда ли? Простите, что я не могу уделить вам сейчас больше времени, — виновато добавил епископ.

— Что вы! Ступайте, мой дорогой, раз вам нужно. Вы такой учёный!

Арамис тонко улыбнулся и аккуратно спрятал находку в карман.

— А вы зайдите потолковать к господину де Сегри.

— С удовольствием! Признаться, я и приехал в первую очередь к нему. Нехорошо было бы с моей стороны не поинтересоваться здоровьем этого славного юноши, ведь я выступал его секундантом.

— Шевалье будет очень рад, что вы его не забываете. Ему уже лучше, но он скучает в одиночестве. Сейчас у него Рауль, который, правда, тоже занят одним важным делом, но, я думаю, когда виконт с ним справится, он тоже захочет к вам присоединиться.

— Рауль!? — прогрохотал Портос. — Да что же вы об этом молчали, Арамис? Наш Рауль в Париже! Конечно же я иду к ним!

Барон широким шагом направился к выходу из гостиной, но у двери всё же задержался.

— Арамис, а в какую цену обходятся вещицы вроде этих? Вы хорошо знаете, что я собрал у себя в Пьерфоне множество разных редкостей и бываю не прочь пополнить свою коллекцию при случае. Как вы думаете, в неё можно было бы добавить подобные устройства? Я не отказался бы иметь их у себя.

— Должен вас разочаровать, но, боюсь, вы не сможете отыскать что-либо подобное, даже если очень захотите.

— А те, что у вас в кармане?

— Они не принадлежат мне, а хозяева, я уверен, не захотят их продать.

— Да? Очень жаль, очень жаль!

Портос шумно вздохнул и пошёл к Володе и Раулю. Арамис же отправился на поиски Ани с намерением сказать ей пару ласковых. Кухарка направила прелата в покои девушки, куда та убежала за чем-то важным.

Аня суетливо перебирала листочки в ящичках кабинета, рядом на стуле валялся раскрытым её неразлучный блокнот, в котором исписана была уже даже обложка.

— Сударыня, вы ничего не забыли? — с порога строго спросил Арамис.

Пальчики, перебиравшие листки и обрывки листков, замерли. Аня подняла глаза, похлопала ресницами и попыталась по лицу епископа угадать, что она опять успела натворить.

— Вот это что такое? — так и не дождавшись от неё ответа, спросил Арамис, вынимая найденные в гостиной загадочные устройства и кладя их на стол.

— Смартфон и аккумулятор к нему, — девушка сконфуженно втянула голову в плечи, начиная понимать. — Я их оставила в кресле, да?

— Хорошо, что когда на них наткнулся Портос, я был в двух шагах. Не менее замечательно, что их не успел поизучать никто из прислуги.

— Я рылась в скаченных файлах после того, как Володька помог мне оживить смартфон, а потом мне пришла в голову одна мысль, и я побежала на кухню. Мне понадобился рецепт, которого я не нашла в блокноте и... Да, признаю, с моей стороны было очень глупо и неосмотрительно разбрасывать такие вещи.

— Такие вещи нужно запирать, чтобы они не попали в чужие руки, — холодно сказал Арамис, — и я не понимаю, почему должен напоминать вам об элементарных мерах предосторожности.

— Володя так и хранит всё это. Это я по дурости... 

— Перейдём к делу. Вы собирались найти некую литературу.

— Да, конечно. Это как раз где-то на смартфоне.

— Я догадался.

Аня села к столу, скинула зарядку себе на колени и снова принялась рыться в папках. Арамис попросил у неё ключ, на всякий случай запер дверь, после чего вернулся и сел поблизости. Аня бормотала какие-то странные слова, которые ровным счетом ничего не говорили епископу, то и дело ругалась на что-то. Файлы, word, pdf, карта памяти... Какая-то кабалистика! 

Арамис, почти ничего не понимавший в бормотании Ани, терпеливо ждал вразумительных ответов на доходчивом языке, стараясь не задерживать на ней взгляд слишком долго, чтобы у девушки не возникло чувства, будто он стоит у неё над душой.

— Эврика! — неожиданно воскликнула Аня, — Я нашла ту драгоценную папку! Вот оно! Здесь совершенно замечательная подборка! Я в своё время на тему вашей эпохи основательно прошерстила интернет. Файлы, к счастью, подписаны. Уверена, вы оттянетесь. Я, например, так всего и не прочитала. Ищите, что нужно.

Девушка положила смартфон перед Арамисом на стол и демонстративно пролистала пальцем текст.

— Вот так пальцем и проматывайте, — сказала она. — Когда экран будет притухать, касайтесь его. Изображение можно увеличить вот так, двумя пальцами. Ломать глаза совершенно ни к чему.

— Понятно.

Арамис осторожно, словно с опаской, попробовал подвигать пальцем текст вверх-вниз, потом приблизил его, уменьшил и неожиданно рассмеялся беззвучным смехом.

— Что вас насмешило?

— Это поразительно! Внезапно почувствовал себя ребёнком, заполучившим интересную игрушку.

Аня тоже засмеялась:

— Только не спрашивайте меня, как это работает. Я сама толком не разбираюсь.

Она встала и повела плечами, чтобы размяться.

— Пойдёмте ко мне, — сказал Арамис. — Ваша помощь мне понадобится: для вас это быт, но никак не для меня. К тому же ваши комментарии, сударыня, придутся очень кстати.

— Хорошо. Идёмте.

Аня заметила на консоли возле вазы небольшой томик стихов и прихватила его по дороге. Надо же чем-то развлечь себя, пока прелат будет занят чтением.

Они перебрались к Арамису в кабинет и снова заперли за собой дверь, чтобы избежать неожиданных вторжений. Епископ устроился за столом, девушка подсела с противоположной стороны, подсказала, как включается экран, назвала пароль.

Арамис пробегал текст по диагонали, стараясь не отвлекаться на то, что, может быть, было и интересно, но не имело отношения к делу. На некоторых местах он задерживался, вчитывался, но ничего не выписывал, доверяя памяти, но не бумаге.

— Здесь я всё пролистал, мадемуазель. Что теперь нужно сделать?

— Стрелочка внизу справа. Вернетесь к списку документов.

— Эта?

Аня привстала и показала пальцем:

— Да, вот эта. Она означает шажок назад.

Арамис коснулся стрелочки и его брови взлетели вверх.

— Однако...

— А теперь выбирайте, что вам нужно.

— Меня интересует Деволюционная война.

Аня взглянул на экран и дотронулась до иконки нужного документа.

— Попробуйте посмотреть здесь.

Забавно было наблюдать, как Арамис копается в смартфоне. Было в этом что-то анекдотично-противоестественное. Девушка спрятала некстати появившуюся улыбку за томиком стихов.

Арамис часто поднимал голову и обращался к Ане с каким-нибудь вопросом: иногда было легче просто услышать суть, чем проглядывать несколько глав. Девушка старалась отвечать коротко и ёмко, но когда требовалось высказать критическое мнение или что-нибудь сопоставить, охотно рассуждала вслух.

За этим занятием они провели почти весь день и вышли только к обеду, после которого снова вернулись к своей работе.

Чем дальше, тем больше разрозненные, отрывочные сведения обретали для Арамиса связь друг другом, из отдельных ниточек сплеталось полотно, всё четче проступали личности и их поступки, которым противоположные порой оценки разных авторов только придавали объём.

Наконец, Арамис отложил смартфон и откинулся на спинку кресла. Прелату было необходимо уложить в голове всё то, что он только что узнал. Подумать только! Ведь это лишь малая часть всего того, что доступно гостям из другого мира. В душе Арамиса смешивались разогретая любопытством жадность и странный трепет перед чем-то непонятным, чужим, огромным, похожий на тот благоговейный восторг, который охватывал его когда-то в далекой юности во время участия в священнодействии. 

Аня в очередной раз оторвалась от томика стихов, едва ли не шестую часть которого уже успела выучить наизусть. Епископ рассеянно смотрел в пространство и поглаживал подлокотник кончиками пальцев. 

— Вы задумались?

— На подобное я даже не рассчитывал. Это просто информационная бездна! Я очень многого не знаю о вашем мире, но возможности ваших современников меня поражают!

— Не завидуйте. Я вас уверяю, — едко усмехнулась Аня, — что мои современники смотрят в интернете не исторические труды, а картинки с милыми котиками и бесконечно пишут друг другу коротенькие безграмотные сообщения, бледную тень образчиков эпистолярного жанра.

— Пусть даже так... Однако это доказывает, что к интернету вы очень привязаны. Я помню, Владимир при нашем первом знакомстве сумел мне разъяснить кое-что о нём. А что если вся эта система сломается? Ведь может она сломаться?

— Наверное, может, — не слишком уверено ответила Аня. — Теоретически. Столько всего полезного перестанет функционировать! С другой стороны... двигаться полезно.

— А ведь маловероятно, что никому не пришло в голову использовать такую огромную общемировую систему, как средство манипуляции, дезинформирования, поиска сведений о нужных людях, разведки, государственной и антигосударственной пропаганды.

— Вы на редкость точно ухватили суть, — Аня сощурила один глаз. — Так и есть. И я уверена, что если бы вы родились в наше время, то тоже прекрасно разбирались бы во всем этом.

— Возможно.

— А я даже не сомневаюсь! Тот, кто имеет доступ к информации и может ею оперировать по своему усмотрению, владеет миром. Исключительно полезный ресурс! Ведь и ложь, и правда имеют свою цену, когда востребованы. Посмотреть хотя бы на здешних памфлетистов и газетчиков!

Арамис улыбался.

— Ваших предшественников, сударыня, не так ли? Насколько мне помнится, вы имеете к газетчикам некоторое отношение.

— Самое непосредственное, только с поправкой на век. Однако я стараюсь помнить о профессиональной этике.

— Я не сомневаюсь.

— Кстати, я кажется, слила вам сегодня сведений больше, чем десяток секретных агентов, — небрежно заметила Аня.

— Вы оказали мне огромнейшую услугу. И вы, и Владимир. Я не люблю оставаться в долгу, а вы в праве просить большего. Как я могу с вами расплатиться? Назовите цену сами.

Аня задумалась на пару секунд, потом улыбнулась самой очаровательной улыбкой.

— Откровенностью, господин д'Эрбле. Откровенностью. По старому тарифу. Не деньгами же, — девушка фыркнула, выражая своё отношение к презренному металлу. И это после разговора о ценности информации! — Я всё никак не могу нормально помучить вас расспросами.

— А вы само коварство, мадемуазель. - Арамис положил подбородок на переплетенные пальцы и устремил на девушку острый насмешливый взгляд. — Не хотите подумать ещё, посоветоваться с Владимиром? — вкрадчиво спросил он.

— Не-а! Да простит меня Володя, но упускать такой шанс и не поймать вас на слове... — девушка мечтательно прикрыла глаза. — Мне хочется думать, что Володя уступил бы такой пустячок даме сердца.

— Что ж...  Неординарные услуги требуют неординарной оплаты. Вы правы. Можете мучить меня вашими вопросами завтра хоть всё утро. Сейчас нам обоим стоит проветрить голову. Однако я предупреждаю вас, что оставляю за собой право уходить от тех вопросов, которые совсем не придутся мне по вкусу.

— Иезуитская формулировка. Почем мне знать, сколь многое вам придется не по вкусу?

— А почём мне знать, на какие вопросы хватит вашего богатого воображения?

— Надеюсь, вы не сомневаетесь, что у меня достанет такта не интересоваться числом ваших любовниц или общей медицинской картиной, а ещё количеством зубов и причиной исчезновения некоторых из них?

— Ну, знаете ли, сударыня! Это слишком!

— Вот и я о том же.

Арамис вздохнул.

— Вы бываете совершенно невыносимы!

— Чего же вы меня терпите?

— Вы невыносимы, но полезны, — с бесстрастной циничностью произнёс Арамис, сделал паузу и, хитро улыбнувшись, добавил с театральным недоумением, словно не понимал сам себя, — и к тому же невероятно милы. Страшно признаться, но я, кажется, в самом деле не отказался бы иметь такую племянницу. А сейчас исчезните с глаз моих! Всё завтра!

Аня рассмеялась:

— Нет проблем, — и, сделав глубокий реверанс, скрылась за дверью.

* Je ne mange pas six jours. — Я не ел шесть дней. Фраза из романа "Двенадцать стульев". Правильнее перевести как: "Я не ем шесть дней".