Время Принцев (джен)

Примечания:

Последняя — ура! — переходная глава. Я наконец-то вырулила из этой кучи недомолвок и догадок))

Приближаемся ко второму испытанию, а вместе с ним и к остальным ключевым событиям)

Надеюсь, теперь повествование пойдёт веселее, а то они там уже засиделись)

Ну и конечно ждём лето

Лето, когда есть свободное время и возможность писать

Серьезно, столько черновиков скопилось за это время, кошмар с:

Так что поздравляю, принимаю поздравления и благодарю всех, кто всё ещё читает и ждёт! ❤️

— Не думаете же вы, что ваше появление на первом курсе осталось незамеченным?

Клод перевернулась на другой бок. Эта ночь её уже замучила кошмарами.

Гарри вернулся совсем недавно, но с его появлением о бездельных каникулах, в которые было необходимо выполнить только одну задачу — разгадать загадку золотого яйца — можно было забыть.

Клод с некоторым содроганием вспоминала момент возвращения брата. Слишком много противоречивых чувств за собой оставил их с Фритьефом приезд.

Она сидела в комнате мальчишек и помогала Мэтту с составлением волшебных орнаментов для его браслетов. Обереги Мэтта не обладали какой-то особенной могущественной силой. Но, например, фенечка, которую он подарил ей на последний день рождения, здорово снимала усталость. Она словно втягивала в себя излишки напряжения. Клод не очень разбиралась в том, как это работает, но брату была благодарна — это очень облегчало ей жизнь.

И когда она совершенно запуталась в том, какой оттенок коричневого в связке с фиолетовым отвечает за осязаемую защиту, а какой за ментальную, в окно кто-то настойчиво забарабанил. Клод даже подпрыгнула. Она привыкла к тому, что совы пикируют не беззвучно. Уже привыкла. Научилась различать их топанье-шарканье по каменным выступам подоконника. В этот раз ничего подобного она не услышала.

Мэтт тоже вздрогнул, оборачиваясь: он сидел ближе к окну. Неожиданный визитёр не потревожил только безмятежно дремавшего Макса. Поэтому принимал в руки слетевшую тут же из приоткрытого окна сипуху тоже Мэтт.

— Это Фритьеф, — с удивлением поделился он, разобрав почерк на конверте. Клод подошла ближе, вглядываясь в текст выпавшего им в руки письма.

— Подъем, бездельник, — в момент скомандовала девочка заерзавшему Максу, швырнула в него чистыми носками. Сама она уже набрасывала мантию поверх тёплого домашнего свитера. — Гарри приехал.

— Неприлично называть бездельниками людей, отдыхающих в законный выходной, — сварливо возразил Макс, перекатываясь с бока на спину и потирая глаза. На щеке у него остался мятый след от подушки. — Стой. Приехал? Как? Уже?

— Они в замке. Фритьеф просит нас прийти к нему в кабинет, — негромко пояснил Мэтт, сворачивая письмо и вкладывая его обратно в конверт. — Кажется, наконец что-то прояснилось.

— Просто собирайся уже, — попросила Клод все ещё не шевелившегося Макса. — У меня больше сил нет гадать, что с Гарри. Ясно же, что Фритьеф хочет о чем-то нам рассказать.

Макс тут же изобразил на лице бодрое выражение и натянул очень своевременно прилетевшие к нему носки.

В замке царил холодный полумрак — погода была совсем мерзкой. Первую половину каникул стояла сказочная зима. Выпало много пушистого снега. Даже преподаватели выходили расчищать поляну от высоких сугробов. Что уж, после ночной метели они едва смогли отворить двери главного входа.

Но теперь за окном стояла мокрая слякотная атмосфера хмурого ноября. Света почти не было даже днём — небо затягивал тяжёлый слой темных туч, поэтому в светлое время суток в замке горели факелы и свечи. В этой атмосфере чёрных сумерек Максу постоянно хотелось спать.

Клод ему сочувствовала, но не очень сильно. Макс хотя бы мог спать.

Она порой ложилась вечером в кровать, закрывала глаза и уговаривала опухшую от тревог и размышлений голову немного отдохнуть. Сперва были драконы, теперь…

У них получилось. Они смогли выяснить, почему из золотой скорлупы вырывались только жуткие скрежещущие звуки. Разгадкой стала случайность. Все ключевые события их жизни — счастливая случайность. Вот и в этот раз как всегда нерасторопный Макс уронил с трудом добытый в первом испытании трофей в котёл с водой. Клод, которая в этом котле собиралась варить бодроперцовое, потому что Эсме опять слегла с простудой и отказывалась сообщать об этом мадам Помфри, хотела было уже быстренько в окошко выбросить совсем в последнее время опостылевшего брата, но нечто ее остановило.

Нечто — мягкое нежное пение, которое послышалось из котла. Прямо из недр визгливого, как они думали, золотого яйца.

Мэтт был в восторге.

Он трясся над яйцом чуть ли не сутки, пытаясь разобраться, что за заклинания использовали организаторы.

Дамблдора называл гением.

Клод вздыхала, в раздражении припоминая Дамблдору много чего хорошего, но не разубеждала восторженного брата. Что мешает Дамблдору быть гением и гадом одновременно?

Вот именно. Ничего.

Потом, правда, Мэтт наткнулся на энциклопедию Фритьефа, которую Гарри брал ещё до Рождества, но к тому моменту они уже успели устать удивляться.

Когда восхищение в душе улеглось, на передний план выступила новая задача, которую, к сожалению, решить пока не вышло. Все доступные и известные им способы продержаться под водой дольше пятнадцати минут выходили либо за рамки школьной программы, либо за возрастные рамки. Гарри бы просто не потянул. Вернее, Гарри-то может быть и смог, но…

Рано им ещё было тренировать подобные заклинания. Просто рано.

Хотелось бы Клод придумать способ тратить меньше энергии во время использования этих заклинаний, но, увы, такого волшебного средства ещё не изобрели.

Поэтому раз в несколько дней Клод обязательно видела во сне, как кого-то из них (чаще, конечно, Гарри), тянет ко дну. Она держит каждого за руку, пытаясь не дать утонуть, но пальцы соскальзывают, она сама скользит по вязкому илу, падает…

Ни глотка кислорода в горящих легких, лишь удушающий холод воды и далекий свет наверху, над метрами и метрами губительной влаги…

Она вскакивала в ночи, не сразу понимая, что с неё ручьями течёт пот, а не вода из Чёрного озера.

Воспоминание о летнем море перестало согревать. Совсем недавно она ведь даже не умела плавать…

Тревоги добавлял и вид отца. В последнее время он будто с цепи сорвался — так часто можно было встретить сквернословящего старшекурсника в адрес гада-Снейпа; недавно ей самой довелось успокаивать мальчишку со второго курса, которого профессор зельеварения незаслуженно и унизительно сравнял с землей при всех во время урока.

Но была ещё одна перемена, которая бросилась Клод в глаза. С профессором Гандес отец говорил холодно и отстранённо, и она — это, наверное, впечатлило Клод даже больше — проявляла ему в этом чувстве абсолютную взаимность. Рассеянная смешливая профессор Гандес, не скрывая, демонстрировала в его адрес очевидное презрение.

И Клод отчего-то это очень обеспокоило.

Она подозревала, что между ними что-то есть. Не знала что именно, но это ее особо никогда и не интересовало. Негласно они доверяли профессору Гандес также, как доверяли Адиль. Никогда они в ней не сомневались, потому что не сомневался Фритьеф, не сомневался отец.

А теперь что-то случилось. И они не знали, что.

И Гарри. 

Что-то происходило с Гарри, и никто не хотел им ничего объяснить. Не было сомнений в том, что это было серьезно. Иначе не стал бы никто в каникулы уезжать.

Впрочем, была тогда ещё надежда, что после праздников они получат ответ. 

Которая, к сожалению, не сбылась.

Когда они вошли в класс Фритьефа, Гарри невесело помахал им рукой с передней парты.

— Как каникулы? — осторожно спросил Мэтт, опасливо косясь на подлетевшего к профессору радостного Макса. Ставший внезапно улыбчивым и подвижным брат грохнул на стол большую энциклопедию, которую Фритьеф давал Гарри, и с торжественным восторгом выпалил, что очень рад возвращению Гарри и профессора в Хогвартс.

— Да ничего, — спокойно улыбнулся Гарри, чуть покачивая не достающей до пола ногой в воздухе. — Спокойно. Потом расскажу. Привет, Клод.

— Привет, — Клод обняла брата, внимательно вглядываясь в его черты — не изменилось ли что? Нет, все тот же Гарри, что и неделю назад. Разве что кругов под глазами не стало. — Как себя чувствуешь?

— Хорошо, — Гарри улыбнулся как-то почти досадливо, и тут же перевёл взгляд на Фритьефа, пытаясь сменить с себя фокус внимания Клод.

— Есть у меня для вас новость, — тут же заговорил профессор. Он присел на стул, одной рукой облокотившись о столешницу. — Я лично просил профессора Гандес, чтобы она более углублённо занялась с вами рунами в новом семестре. 

Макс с Мэттом переглянулись. Потом оба подозрительно уставились на одинаково-нейтральные выражения на лицах Гарри и Клод.

— Что-то случилось? — лаконично поинтересовался Мэтт. Фритьеф хмыкнул.

— А вам Турнира и обнародования прошлого Гарри мало?

— Но чем нам руны-то помогут? — угрюмо поинтересовался Мэтт. Все удивленно на него обернулись. Такой пассаж скорее мог бы озвучить Макс, но в личности говорившего сомнений не было. — Я не противник новых знаний, но, профессор, это очень странно.

Фритьеф вздохнул.

— Я не могу вам рассказать всего, — просто и честно ответил он. — Но прошу вас быть очень внимательными на занятиях. Вы знаете, что профессор Гандес может многому научить, но только если ее слушать, — он обернулся к Гарри. — На этом все, вы можете идти. О времени договоритесь уже с преподавателем.

Никто не сдвинулся с места.

— Это все? — удивилась Клод. Переглянулась с близнецами. — Больше вы ничего не скажете?

— С остальными вопросами к Лорду Принцу, — вдруг строго отрезал Фритьеф. — Ребята, я вас очень хорошо понимаю, — он поморщился, какие-то сложные чувства отразились у него на лице. — Но подумайте. Не только вам сейчас непросто.

— Профессор, — Клод закусила губу в нерешительности, но тут же упрямо сверкнула чёрными глазами. — Вы не знаете, отец с профессором Гандес в ссоре?

На миг в лице Фритьефа мелькнуло удивление, но тут же скрылось в привычном спокойствии серых глаз.

— Клод, — мягко, почти как маленькому ребёнку. — Я вас очень прошу. Поговорите с Лордом Принцем.

И просто выставил их в коридор.

* * *

Клод яростно шибанула дверью, и все в спальне вздрогнули.

Она обернулась к Гарри. Тот подавил в себе недостойное желание втянуть голову в плечи.

— Рассказывай немедленно всё, что знаешь, — выдавила она. Пока вся компания шла к гостиной Когтеврана, никто не проронил ни слова. Ребята с беспокойством заметили, как сестра усилиями воли пытается усмирить в себе клокочущую ярость, поэтому старались не мешать, но, судя по всему, удалось ей это едва ли. Клод находилась уже в той стадии гнева, где кричать не видится смысла. Хочется спокойно и нежно удавить собеседника. — Что случилось на балу? Почему вы с Фритьефом уезжали?

Гарри судорожно сглотнул, без особенной осмысленности во взгляде сминая аккуратно застеленное покрывало. 

Он тревожно стрельнул глазами в Эсме с Адиль, которые тоже сидели в общей мальчишеской спальне. Их ребята встретили в гостиной, и отчего-то Клод скомандовала девочкам идти следом. Гарри сомневался: стоит ли так откровенно говорить при подругах?

— Нам тоже есть, что вам рассказать, — пояснила Клод, отвечая на невысказанные сомнения Гарри. Он удивленно воззрился на нее, и не он один: близнецы тоже ничего не понимали. До конца не сознавая происходящее, он смущенно прокашлялся, словно пытаясь оттянуть время. К его удивлению, Адиль с Эсме переглянулись также обеспокоено и удивленно, словно их мучили подобные размышления. Гарри это изумило даже больше, чем его собственная тайна. — К черту. Так больше нельзя. Это нечестно по отношению друг к другу. Выкладывай, Гарри.

— Да нечего, — все также растерянно признался он. Потом всё же заговорил: — Мы ходили в Мунго. Фритьеф сказал, отец подозревает, что на мне какое-то отсроченное проклятье. Я сам толком ничего не знаю.

Гарри пересказал все, что произошло на каникулах, не забыв упомянуть о книге по защите разума и даже о странном занятии Фритьефа, от которого он не отрывался все каникулы. Рассказал всё, что неосторожно проронили при нем целители. Умолчал только о письмах, которые профессор получил накануне их с Гарри отъезда и о жутковатом предвидении, которое Фритьеф произнёс после.

Клод тяжело вздохнула.

— Еще хуже стало, — скривилась она. — Ты-то сам как себя чувствуешь?

— Хорошо, — Гарри пожал плечами.

— Ничего не понимаю, — нахмурилась Клод. — Те целители совсем ничего конкретного не сказали?

Гарри помотал головой.

— Я даже не могу представить, что за проклятия могут повлиять на душу. На ум приходит только магия дементоров, но… — Мэтт запнулся.

— Не думаю, что это тот случай, — резко прервала его Клод.

— Во всяком случае, это наверняка что-то такое же паршивое, — кисло заключил Гарри. — Фритьеф выглядел обеспокоенным, когда целитель Сметвик сказал ему о своём предположении.

— Я уверена, что у них с отцом всё под контролем, — пробормотала Клод отнюдь не так обнадёживающе, как ей бы хотелось.

— Надеюсь, что они хотя бы выяснили, что это за проклятие, — вздохнул Гарри. — Фритьеф упомянул… ту ночь… — он поморщился, потом стрельнул глазами в Эсме с Адиль, но почти сразу выдохнул, успокоившись. В конце концов, они читали то поганое интервью… — Так что история с Поттерами, кажется, действительно ещё не закончилась.

— Мы поищем что-нибудь в библиотеке, все вместе, — пообещал Мэтт, но Гарри только отмахнулся.

— Толку, если этим и так занимаются взрослые? Мы все равно не справимся лучше, чем они.

Клод чуть не задохнулась от возмущения.

— Мы множество раз справлялись лучше, — запальчиво возразила она. — Так что не смей пускать свои проблемы на самотёк, мы тебе этого не позволим. Мы вместе найдем решение.

Гарри рассеянно пожал плечами, кивая. Мол, как скажете.

— Что там с золотым яйцом, лучше скажите? Вы смогли хоть что-то разобрать в этом вое?

— Смогли, — вздохнул Мэтт. И принялся рассказывать всё, что они выяснили, и о чем успели догадаться за каникулы о втором испытании.

Гарри слушал внимательно, запоминал. Потом вдруг на моменте перечисления отработанных ими идей по добыче кислорода под водой, подскочил на месте и радостно выпалил: 

— Жабросли!

Все застыли потрясённо.

— Как мы вообще о них забыли? — простонала Клод. — Фритьеф нам о них ещё до Хогвартса рассказывал.

— Нам? — озадачился Макс.

— Ну, мне, — неохотно признала Клод. — Мне и Гарри. Мы же зельеварением с ним больше интересовались, вместе учили таблицы совместимости и уровни редкости ингредиентов. Кошмар, какой позор, — она виновато покачала головой.

— Да ладно, обычный позор, — нервно хмыкнул Макс. — С кем не бывает. Я вообще ничего не слышал об этих… жаброслях, — он оглянулся на Эсме с Адиль, но те тоже растерянно помотали головами.

— Со мной в последнее время постоянно, — расстроенно покачала головой Клод. Она оглянулась на девочек, притихших и как будто слившихся с окружением, но очень внимательных. Адиль неопределенно дернула плечом в ответ, Эсме тяжело вздохнула.

Гарри подозрительно прищурился.

— Ты тоже хотела что-то нам рассказать, верно? — проницательно спросил Мэтт, следя за смущенными переглядками.

Клод кивнула. Бросила ещё один почти извиняющийся взгляд на девочек и спросила:

— Помнишь день в начале декабря, когда в Пророке опубликовали огромное интервью Джеймса Поттера? Где он говорил, что Гарри шантажист и самозванец.

— Как же, — буркнул Гарри. — Забудешь.

Мэтт просто кивнул.

— Мы тогда почти всю ночь не спали накануне, а потом на дуэлинге у нас была контрольная, — все равно напомнила Клод.

— Это что, как-то связано? — с подозрением выговорил Мэтт.

Клод кивнула.

— Зашибись, — протянул Макс, разве что не присвистнул. — Это же месяц уже прошел.

Клод кивнула, закрыв лицо ладонями.

— Да ладно, что такого могло произойти, — попытался подбодрить её Гарри. — Вряд ли что-то хуже, чем то, что я устроил на балу.

Клод покачала головой, не отнимая ладоней от лица. Потом собралась с силами и подняла глаза. Вытащила бронзового ворона на цепочке, подставив под свет его тонкие крылышки.

— Он ожил той ночью, разбудил меня, — сказала девочка, сжимая маленькое тельце птички в тонких сильных пальцах. — Я не поняла, что происходит, этот олух на всю спальню орал. Я испугалась, — она вздохнула. — Девочки тоже проснулись от шума. Ворон каркал три слова: Гандес, портключ, поместье.

Ребята переглянулись. Макс изумленно уставился на Адиль.

— А ты-то тут причем?

— Не при чем, — вздохнула Адиль. — Это всё моя тётя.

— Профессор Гандес? — изумился Мэтт. А потом нахмурился: — Уж не связано ли это как-то с нашим новым факультативом?

Клод пожала плечами.

— Вполне вероятно, — не стала лукавить она. Клод спрятала ворона обратно за воротник мантии и села на стул, устав стоять. 

Гнев вышел, и на смену ему пришло равнодушие. Ничего они не прояснят этим разговором. Только запутаннее сделают свою же историю. Она почти стала утопать в печали, но вовремя встряхнулась. По крайней мере, между ними тайн не будет. Уж об этом она точно позаботится.

— Мы побежали за воронёнком, — робко продолжила Адиль, привлекая к себе всеобщее внимание, давая время Клод собраться с мыслями. — Он привёл нас в подземелья, в покои профессора Снейпа.

— Они всё знают, — отмахнулась Клод от невысказанного вопроса мальчишек. — Все были в таком состоянии, что и думать нечего было что-то от кого-то скрыть.

— Но в покоях оказалась только моя тетя, она спала, — продолжила Адиль.

— Что она там делала? — с опаской, будто не уверен, что хочет знать ответ, спросил Макс.

— Видимо, у них там были посиделки с Фритьефом и отцом, — высказала догадку Клод. — В любом случае, мы не очень знали, что происходит. Когда добрались до места, ворон уснул, а профессор проснулась. Мы передали ей слова ворона, надеясь, что она что-то поймёт, но без толку, — Клод вздохнула. — И тут я кое-что вспомнила, — она замялась на секунду, но все равно продолжила. — Наши кулоны — порт-ключи в поместье. Их можно активировать, когда грозит опасность. В остальное время они — просто красивое украшение. У меня есть второй кулон, — она показала бронзовое сердце, которое всегда висело у нее напротив груди. — Он нагревается, когда кому-то из вас грозит опасность. Он был очень горячим. Я активировала порт-ключ, и мы с профессором оказались рядом с нашим домом.

Клод судорожно вздохнула, снова напуганная ведением темноты леса, обжигающей магии и бескровного лица отца, бессильного Фритьефа, с трудом удерживающего себя в сознании, склонившейся над ним перепуганной профессором Гандес.

— Я не знаю, что там случилось, отец не сказал, — продолжила наконец Клод, не желая акцентировать внимание на эмоциях. — Профессор Гандес велела чертить руны в земле. Она говорила, и я чертила. Потом что-то произошло. Когда мы только переместились, было очень страшно, что-то гудело, трескалось, я… — она сглотнула. — Я никогда такого не чувствовала. Как будто каждый дюйм напитан сильнейшей магией, совершенно разной, не сочетающейся между собой. А потом всё исчезло. Отец с Фритьефом были истощены, Фритьеф не мог стоять на ногах, — она снова судорожно вздохнула. Воспоминания о собственном бессилии лавиной хлынули из уголка сознания, отведенного под мысли, которые хотелось отодвинуть как можно дальше. Не вспоминать о своей беспомощности перед лицом опасности, которая грозила её близким, не вспоминать…

На плечо легла рука Мэтта. Оказывается, он подошёл к ней и мягко о чем-то спрашивал.

— Что?

— Что было потом?

— Отец с профессором Гандес сходили в дом, пока мы с Фритьефом их ждали, — Клод отвела взгляд, не желая рассказывать о том, как ревела в плечо профессора. — Они вернулись, и мы переместились порталом обратно в Хогвартс. Отец позволил рассказать девочкам всё, что мне хотелось рассказать. Потом поставил им блок, чтобы они помнили обо всём, что произошло, но никто другой бы в их воспоминаниях случайно ничего не увидел. 

Она замолчала. В комнате стало очень тихо.

— Поэтому Фритьеф до каникул появлялся на людях только по необходимости, — криво улыбнулся Гарри, понимая. — У него болела нога…

— Да. Поэтому, — подтвердила Клод.

— Но это не объясняет конфликта между отцом и профессором Гандес.

— Я не одна это заметила, да? — хмыкнула Клод. Мэтт покачал головой.

Они помолчали. Каждый переваривал обрушившуюся на него часть неизвестной доселе правды.

— Зато отчасти, кажется, действительно объясняет факультатив по рунам, — вздохнул Мэтт. — Так и знал, что здесь что-то нечисто.

Клод расстроенно молчала. Вдруг в повисшей тишине послышался бодрый смешок Гарри.

— У меня потрясающее предложение, — улыбнулся он. — Давайте что ли попробуем дожить до второго испытания без приключений? А там посмотрим. Видит Мерлин, пора немного отдохнуть от тайн.

Макс робко хихикнул. Клод фыркнула и закатила глаза. Уже через секунду все неуверенно улыбались друг другу.

* * *

…Клод неторопливо шла по подземельям. У неё не было конкретной цели. Взгляд блуждал по темным стенам коридора, перебегая от портрета к портрету, скользя по шершавой кладке, цепляясь за канделябры.

Густая темнота разрывалась пляшущим огнём волшебных факелов, но не рассеивалась, упруго удерживаясь на расстоянии от живого пламени. Клод шла и шла в этой темноте. Шла, пока впереди не замаячила знакомая фигура: черный силуэт на фоне синего сумеречного стекла.

— Отец? — позвала Клод, неуверенная в своей догадке. — Отец!

Фигура осталась неподвижной. Клод ускорила шаг, и вскоре она уже бежала, сбиваясь с дыхания, чувствуя колотящееся с бешеной скоростью в груди сердце. Конец коридора не приближался.

Когда бежать стало невыносимо, она замедлилась, сначала переходя на шаг, а потом и вовсе остановилась. Полы мантии такого далёкого сейчас силуэта теребил ветер.

В носу защипало. Клод сделала ещё несколько шагов в направление своей цели, и вдруг всё изменилось. Сумеречное стекло вдалеке озарила огненная вспышка, человек впереди обернулся, и догадки Клод подтвердились. Черные глаза скользнули по ней холодным равнодушным взглядом, отец отвернулся и исчез в огненном мареве огромной черной птицей.

Девочка в каком-то безумном порыве, давясь слезами, рванула вперёд и…

Ладони ударились о сумеречное стекло.

Она проснулась. В горле стоял ком, и Клод резко села, почувствовав, как слезы застилают горло. На автомате поставила полог тишины припрятанной под подушкой палочкой и разрыдалась уже в голос, не боясь никого потревожить.

Пора уже что-то делать с кошмарами.